Текст книги "Полный годичный круг кратких поучений. Том IV (октябрь – декабрь)"

I. При персидском царе Издегерде, в четвертом веке, жил добрый христианин, по имени Иаков, память коего совершается ныне. Он был богат и знатен и занимал важную должность при дворе царя, который очень любил его. Но вот, вдруг Издегерд стал жестоко преследовать христиан, требуя, чтобы они отреклись от Христа; и Иаков не устоял против угроз и против опасения лишиться всех преимуществ своих, и согласился совершить языческий обряд, требуемый царем.

Когда об этом узнали мать и жена Иакова, они глубоко огорчились, потому что обе были ревностные христианки. Они в то время не были при Иакове, но написали ему письмо, в котором строго укоряли его за отступничество.

Это письмо очень смутило и взволновало Иакова. «Если мать и жена отвращаются от меня, – подумал он, – что будет со мною, когда Господь придет судить живых и мертвых и воздаст каждому по делам его?» Раскаяние и глубокое сокрушение пробудились в душе отступника. Он лил горячие слезы и все помышлял о том, как бы загладить преступление свое. Молитва постоянная и надежда на Господа ободрили Иакова, и когда, чрез некоторое время, царь вопросил его о вере, он с твердостью отвечал, что верует во Иисуса Христа. Царь стал грозить ему смертью. «Это не страшит меня, – отвечал христианин, – смерть есть только временный сон, от которого все восстанут».

Царь повелел отрезать у него все члены один за другим. Но и этот страшный приговор не поколебал твердости Иакова, он радовался, что Господь дает ему средство хотя несколько загладить грех отступничества своего, и молил только Бога о терпении.

Началась страшная казнь, от которой содрогались все присутствовавшие: у мученика отрезали один за другим пальцы одной руки, потом другой; затем руки и ноги; он только славословил Господа и не обращал внимания на увещания друзей, которые умоляли его спасти жизнь свою. Казнь продолжалась долго; но твердость мученика ни на миг не поколебалась; уже едва живой, он находил силы славить Бога, и восклицал: «Свят, свят, свят еси Бог Вседержитель, восхваляемый небесными силами; призри на меня, Бог живых и мертвых, и услышь моление мое. Уже отняты все члены мои, и тело мое почти мертво; не имею ног, чтобы стать перед Тобою; не имею рук, чтобы поднять их к Тебе, Творцу моему; не имею колен, чтобы припасть и поклоняться Тебе; я повержен перед Тобою, Владыко мой, как дом разрушенный и дерево, лишенное ветвей. Молю тебя, не оставь меня до конца и милостиво выведи из темницы душу мою». Едва он окончил молитву, как нанесли ему смертный удар; христиане честно похоронили тело святого мученика.

Так глубоко сознавал грех своего временного отступления от святой веры св. мученик Иаков, вынужденный к тому угрозами царя и опасением лишиться земного благополучия и самой жизни и загладивший его дивным христианским терпением при перенесении самых ужасных страданий.

II. Братия христиане! Спросим себя: нет ли и среди нас отступников от святой веры и Церкви, но отступников не временных и раскаивающихся, но постоянных и упорных? Мы – христиане, давшие во св. Крещении обеты Христу, приобщившиеся Его благодатных даров, мы – христиане родившиеся и возросшие на лоне нашей матери св. Церкви, мы – давно приступившие ко Христу – не отступаем ли от Него своею неверностью? По милости Божией, много есть избранных, истинных чад Церкви; но мало ли есть в наши времена христиан только по имени? Мало ли есть христиан, зараженных неверием, следовательно, если не явных, то тайных отступников от Бога?

Какая же причина нашего отступления от Бога? Нас не преследуют и не предают страшным мукам за Иисуса Христа, как то вынес св. мученик. Главная причина тому – в порочности и испорченности сердца, имеющего сильное влияние на разум наш. Сердце, по слову премудрого, есть исходище живота (Притч. 4, 23), т. е. источник, из которого истекают мысли, желания, чувствования и побуждения; от него не только исходит, но и направляется нравственная деятельность всех сил души, так что, каковыми предметы ощущает сердце, такими являются они в уме, воле, воображении и чувствах. Вот почему один из отцов Церкви (св. Григорий Великий) называет сердце жилищем ума, а другой замечательный подвижник (св. Макарий Великий) изображает разум действующими в сердце, уподобляя разум солнечному свету, а сердце оку, в котором сосредоточивается свет ума, отчего этот свет и отражается по свойству сердца. И как в теле, если не поврежден телесный орган сердце, кровь течет правильно и тело здорово, а при повреждении сердца подвергается порче и все тело: так и в душе: если светло и чисто духовное око сердце, то чист и светел ум, и наоборот – испорчено сердце – больше или меньше испорчен ум. Так тесна связь между убеждениями нашего ума и состоянием нашего сердца.

а) История и частный опыт показывают, что люди благочестивые никогда не были и не бывают вольнодумцами и отступниками от веры; образование и в науках и искусствах только усиливает их веру, а не ослабляет ее. Они собственною жизнью дознают благотворность христианского учения и церковных постановлений; они глубоко и неотразимо чувствует, что сердцем веруется в правду (Рим. 10, 10), а не умом, который может и должен принять и усвоить себе открытые Богом высокие истины, но никак не должен отвергать того, чего не понимает. И разве можно человеку понять все тайны, которые по существу своему необходимы в божественном откровении? Якоже отстоит небо от земли, тако отстоит путь Мой от путей ваших, и помышления ваша от мысли Моея (Ис. 55, 9), говорит Господь. Есть тайны, в которые и ангелы желают приникнуть (1 Пет. 1, 12): уму ли нашему иметь притязание на постижение непостижимого?

б) Но и ясно разумом познанная истина божественная обезображивается и низвращается человеком, у которого испорчено сердце. Вода самая чистая и приятная на вкус делается мутною и неприятною, если будет храниться в нечистом сосуде; то же можно сказать и о чистейших, божественных истинах веры: в развращенном сердце, сами по себе неповреждаемые, они истолковываются или видоизменяются по вкусу порочных людей, которые истину Божию обращают в ложь, ибо осуетишася помышлениями своими, и омрачися неразумное их сердце (Рим. 1, 21, 25). Да и может ли охотно содержать в чистом и полном виде святые истины веры человек развращенный, когда они требуют святости жизни и совершенно противоположны его дурному настроению? Приятно ли, например, веровать в будущую жизнь, в строгое воздаяние за все дела по смерти, в вечность мучений для непокаявшихся грешников, тому, кто чувствует и вполне сознает, что он по своим делам достоин ада? Вот, для успокоения себя, для оправдания своих преступлений, он уверяет себя и других, что нет ада, не будет вечных мучений и дух наш разлиется яко мягкий воздух (Прем. Сол. 2, 3). Рече безумен в сердце своем: несть Бог (Пс. 13, 1); нет, говорит безумный и при том только в сердце своем, нет Бога, нет оправдания для нас чрез Сына Божия, нет таинственного действия благодати – и спасения во Христа верою. Какое заблуждение и какое несчастье! Да, – несчастье, потому что без веры никогда человек не может быть спокоен и счастлив внутренне, какая бы счастливая обстановка ни окружала его. И горе, если еще неверующий вносит свои заблуждения в семейства, если заражает своим вольнодумством неопытных юношей! Аще кто соблазнит единого малых сих верующих в Мя, говорит Господь, уне есть ему (лучше было бы ему), да обесится жернов осельский на выи его, и потонет в пучине морстей (Мф. 18, 6).

III. Смотрите же, возлюбленные братия, чтобы в ком-либо из вас не было сердца лукавого и неверного, дабы вам не отступить от Бога живаго (Евр. 3, 12), не лишиться общения со Христом, не потерять венца, уготованного для верующих в вечном Царстве Божием. Но если бы, по несчастью, кому-либо случилось временно отступить от веры, тот пусть знает, какой это тяжкий грех и как святые, например, Иаков Персиянин, ныне прославляемый, много страдали, чтоб очиститься от этого ужасного греха. Да побудит же нас это к глубокому сердечному покаянию и исправлению. Пусть всегда будут в нашей памяти слова Спасителя: буди верен даже до смерти, и дам ти венец живота (Откр. 2, 10), – и венец дастся нам, если сохраним для Господа сердце чисто: ибо чистии сердцем Бога узрят (Мф. 5, 8), а с Ним и в Нем получат вечное блаженство. Аминь. (Составлено с дополнениями по «Словам и речам» Леонтия, митр. Московского, и Четьи Минеям).

Двадцать восьмой день

I. Преподобномученик Стефан Новый, память коего совершается ныне, родился в Константинополе в 715 г. и был иноком Авксентиева монастыря близ Никомидии. За неподписание определений иконоборческого собора, бывшего при Константине Копрониме, в 754 году, он сослан был в заточение, где продолжал обличать иконоборческую ересь. Вызванный в Константинополь, святой Стефан заключен был в темницу и в 767 г. скончался мученически, пораженный в голову тяжелым обрубком дерева.

II. По поводу мученической кончины преп. Стефана за истину иконопочитания побеседуем в настоящий раз о пользе иконопочитания, которое некогда нужно было отстаивать ценою жизни.

а) Св. иконы суть одно из наилучших средств к научению православного народа св. истинам веры. Это самые вразумительные письмена для тех, кои не знают письмен. Так как таковых всегда и везде большая часть: то лишить храмы св. икон, – значит лишить целый народ одного из самых действительных способов к наставлению его в вере. Что может сравниться с назидательностью св. храма, украшенного, по надлежащему, св. иконами? Вступая в священное окружие его, человек невольно отделяется мыслию и чувствами от всего греховного мира, вступает как бы в видимое сообщество святых; преносится духом в Церковь праведников, на небесех написанных. Что ни взор, то благочестивая мысль или святое чувство. Благоразумно ли закрыть этот источник святого воодушевления?

И чем заменить его? Искусственными ли колоннами, картинами, изображениями природы? Но они возбудят в тебе удивление к художнику, а не к Господу; тогда как икона, даже безыскусственная, прямо заставляет думать о святом. Вот как изображает пользу иконопочитания великий богослов православной Церкви, св. Иоанн Дамаскин:

«Поелику Бог, по Своему благоутробию, для нашего спасения истинно соделался человеком, не явился только в виде человеческом, как являлся Аврааму и пророкам, но существенно и истинно стал человеком, жил на земле, обращался с людьми, творил чудеса, страдал, был распят, воскрес и вознесся на небо; то отцы и рассудили все дела Христовы, как достославные, изображать на иконах, которые бы служили кратким напоминанием. Часто случается, что мы и не думаем о страданиях Господа, но, как скоро видим икону распятия Христова, воспоминаем о спасительном Его страдании, падаем и поклоняемся не веществу, а Тому, Кто изображен, равно как поклоняемся не веществу, из которого сделано евангелие или крест, но тому, что ими изображается… То же должно сказать и о Богоматери. Честь, воздаваемая Ей, возводится к воплотившемуся от Нее.

Подобным образом подвиги св. мужей возбуждают нас к мужеству, к ревности, к подражанию их добродетели и к славе Божией, – ибо, как мы сказали, честь, воздаваемая усерднейшим нашим сослужителям, доказывает любовь к общему Владыке, и почитание образа переходит к Первообразному». («Точное изложение православной веры», кн. IV, гл. 16, с. 266–268. Москва, 1884 г.).

б) Затем спросим себя: не пред иконами ли и не их ли действием решалась судьба людей, даже целых народов? – Вспомните преп. Марию Египетскую: кто возбудил в душе ее святое дерзновение обещать пред Богом исправление свой жизни? Взор на икону Богоматери, стоявшую над дверьми храма Иерусалимского. Равно не память ли о сей иконе и обете, пред нею произнесенном, поддерживала ее потом в продолжение сорокалетних неимоверных подвигов пустынных?

Судьба всего нашего отечества в отношении к вере также решилась, можно сказать, не чем другим, а святою иконою. Ибо что особенно подействовало на св. Владимира в пользу восточного православия, когда он колебался и недоумевал в избрании веры? – То, что греческий философ, убеждавший его к принятию христианства, заключил убеждения свои представлением пред великого князя картины страшного Суда. Св. икона прекратила наше колебание; св. икона сделала нас христианами, и притом православными. После сего, если бы и все прочие народы христианские, по нерассудной гордости, перестали поклоняться иконам: то православному отечеству нашему, из одной благодарности, подобало бы никогда не оставлять к ним должного почтения.

в) Теперь спросите себя: что приобрели протестанты на земле и наши русские еретики-штундисты, отвергнув необдуманно почитание св. икон? Возвысились в понятиях о предметах веры? Напротив, видимо приблизились к опасности потерять веру в самые существенные догматы христианства и охладели в чувстве до того, что с равнодушием слушают и читают самых ожесточенных хулителей имени Христова. Где же мнимая выгода от неиконопочитания? Разве в том, что храмы начали походить своею внутренностью на места простых собраний, так что их завсегда тотчас можно обратить на какое угодно употребление.

Недальновидные, обнажив безрассудно церковь свою, думали укрыться с этой наготой под сенью заповеди Моисеевой: не сотвори себе кумира, ни всякого подобия; да не поклонишися им, ни послужиши им! (Исх. 20, 4, 5). Но богомудрый законодатель еврейский запрещает, очевидно, те кумиры и изваяния, кои были в употреблении у язычников и представляли собою их божества нечистые, но не запрещает священных изображений предметов святых. Доказательством последнего суть златые изображения херувимов, кои, по повелению Самого Бога, поставлены Моисеем в скинии свидения, и притом в святейшем ее месте – над ковчегом Завета, куда именно обращались лицом все молящиеся.

III. Итак, с какой стороны ни рассматривать почитание св. икон, оно представляется достойным всякого уважения, одним из благолепных украшений церкви, одним из действительнейших средств к назиданию в вере и добрых нравах. После этого остается только с благодарностью правильно пользоваться этим средством, стоившим так дорого защитникам иконопочитания, кои полагали, и многие положили, за него души свои. Т. е., как пользоваться? – Обращая молитвы, прошения и благодарения свои не столько к иконам, сколько чрез них к тем св. лицам, кои на них изображенны, – возбуждаясь зрением святых лиц и их святых подвигов, на иконах изображенных, к подражанию их вере и добродетелям; не простирая чествование св. икон до обожания вещества, их составляющего, и не приписывая им других необыкновенных качеств, кроме тех, кои зависят от невидимой благодати Божией, чрез них действующей. (Составлено по проп. Иннокентия Херсонского, т. III, с дополнениями из «Точного изложения веры» св. Иоанна Дамаскина).

Двадцать девятый день

I. Ныне ублажаемый преп. Акакий, живший в VI веке, был ученик одного старца-инока и представил в жизни своей образец дивного послушания. Несмотря на то, что старец каждый день укорял и бил его, преп. Акакий никогда не жаловался и в точности исполнял приказания старца.

Когда его спрашивали, как он провел день, у него всегда был один ответ: «слава Богу, благополучно». Между тем, синие полосы под глазами, раны на голове и на шее ясно говорили о перенесенных им побоях. Девять лет служил преп. Акакий жестокому старцу и затем скончался… Преп. Акакий претерпел до конца и спасся. Чрез пять дней по смерти преп. Акакия, старец отправился к одному иноку и сказал: «отче, Акакий, ученик мой, умер». «Нет, не умер, спроси его, и он сам тебе это скажет». Когда старец спросил, то преп. Акакий сказал: «Разве может умереть делатель послушания? Готов, отче, еще служить тебе». Тогда старец раскаялся и поселился при гробе своего ученика.

II. Преп. Акакий своим живым примером учит нас добродетели послушания.

а) И, во-первых, дети должны оказывать послушание родителям. Если это есть, семья счастлива; если же нет, тогда не только счастье погибло, – сама семья погибла: ее члены не имеют тогда ничего такого, что связывало бы и скрепляло бы их в одно целое. И как стена, если между кирпичами выветрился цемент, должна развалиться, так и семья, если в ней не стало смирения и послушания, должна разложиться: ее члены по необходимости должны разойтись и жить в одиночку, каждый сам по себе, ко вреду для себя и для семьи.

б) Во-вторых, жена должна оказывать повиновение своему мужу, как слово Божие заповедует: жены, своим мужием повинуйтеся, якоже Господу, зане муж есть глава жены, якоже и Христос глава Церкви (Еф. 5, 22. 23). Если это исполняется, то над семьей почивает благословение Божие, и такая семья даже в самом бедном состоянии наслаждается любовью, миром и благоденствием; а если жена смирение почитает для себя унижением и о повиновении не хочет слышать, тогда ни ей самой, ни мужу, ни детям не видать добра.

в) В-третьих, все граждане должны в полном смирении оказывать всякое послушание царю и всякому начальству, от него поставленному. Ибо что стало бы с нами, если б никто никакого начальства знать не хотел и никто никому повиноваться не стал? – Вот что было бы: настали бы раздоры, несогласия, взаимные обиды, неизбежны были бы разбои, убийства, бунты, междоусобные войны и проч., и, наконец, – гибель государства. Так говорит и слово Божие: всякое царство, раздельшееся на ся, запустеет, и всяк град или дом, разделивыйся на ся, не станет (Мф. 12, 25).

г) В-четвертых, все мы обязаны в духе смирения оказывать всякую покорность и послушание духовным отцам своим.

Что такое послушание?

Это есть «отречение от своей воли и своего смышления», это есть «недоверие к себе самому во всем добром даже до конца жизни своей». Так говорил преп. Иоанн Лествичник. Теперь спрошу: а мы разве в праве следовать своему смышлению в деле нашего спасения? Разве нам позволено и веровать, и спасаться, как нам самим вздумается, а не как Бог заповедал? Можем ли мы, если только гордое самомнение не заглушило нашей совести, положиться на свое мудрование, например, в истолковании св. Писания? А что, если ошибаемся? Если вместо пользы получим вред душе? Если то, что почитаем добром, окажется на деле вовсе не добром? Чем мы проверим себя?.. Скажем: есть книги, читай, поучайся… Но все ли мы поймем в книгах так, как понимать следует? Разве мы не можем и тут ошибиться? Нет, с одним своим умом мы далеко не уйдем, а заблудиться очень легко можем… А если не верить себе, то необходимо другого спросить. Кого же? Конечно того, кто на сие от Бога поставлен, – пастыря Церкви, твоего духовного отца. Слышите, что Господь говорит Своим ученикам, а чрез них и всем пастырям Церкви: слушаяй вас Мене слушает, и отметаяйся вас Мене отметается (Лк. 10, 16). Аще кто Церковь преслушает, буди тебе яко язычник и мытарь! (Мф. 18, 17). Ясно, что каждому надобно быть послушником Церкви святой, послушным чадом отца твоего духовного – пастыря Церкви. Значит, не одним монахам прилично послушание, а каждому мирянину: они пребывают в послушании у своих наставников и старцев, а ты слушайся пастыря Церкви; они во всем повинуются старцу, а ты – хотя в главном, во всем том, что касается твоего спасение – вопрошай отца твоего духовного, а еще лучше будет, если и в житейских твоих делах будешь на все чрез него просить Божия благословения.

В наше время так много бродит волков под видом овец, так много стало всяких суемудрых лжеучителей, так много печатают и пускают в народ душевредных книжек на соблазн людей православных, что надо быть особенно осторожным, чтобы не заразиться ядом их лжеучений и не погубить своей души. Берегитесь их, братия мои возлюбленные! Не входите с ними в споры, если сознаете, что не сговорить вам с ними… Идите лучше к своему отцу духовному, поведайте ему свои недоумения; он на то и поставлен Богом, чтобы учить и руководить вас; он и слово Божие, и писание св. отцов знает лучше этих самозванных учителей; а главное: благодать Божия, чрез таинство рукоположения, от св. апостолов друг друго приимательно на нем почивающая, по вере вашей вразумит его, что сказать тебе на пользу души.

III. Братия! Великое дело – добродетель послушания! Нет пути в Царствие Небесное прямее сего пути! Будем же послушны Церкви Божией и пастырям, от Бога поставленным; будем поменьше верить себе и своему смышлению, и почаще просить совета у отца духовного, и Господь, за смирение наше, скажет нам чрез него волю Свою святую и, яко добрых послушников, не лишит благой части в Царствии Своем с такими ревнителями послушания, каким был преп. Акакий. (Составлено по № 401 «Троицких листков» и другим источникам).