Текст книги "Камень и горы в народной культуре"

Алатырь (Латырь)

Вариантов названий чудесного камня Алатыря в произведениях устного народного творчества очень много, хотя в разных жанрах их количество тоже разное.

Перечислим большинство форм этих названий:

Алатыр(ь), Алатр, Аладырь, Алабырь, Алабор, Алтарь, Алтын; Белатырь, Балатырь; Ватарь; Златырь, Златарь, Злачий, Злочан; Илитор; Латырь, Лотырь, Латарь, Латый, Лата, Латра, Латрий, Латер, Лакирь, Лагир, Латан, Латынь. Ладонь, Латыш, Лазарь, Лазырь, Лазурев. Как видим, все эти варианты – искажение основных форм названия камня Алатырь или Латырь (лишь Белатырь – составное имя: Бел(ый)+ Латырь). Но есть и отличающиеся от них имена: Актавент, Ахтырь, Кем-камень, Кип-камень, Тирон, Янтарь, Яхонт и др. [Агапкина, 2005: 257, 258; Аникин, 2005: 84; Кондратьева, 1967: 202, 204, 205; Юдин, 1997: 14].

Большинство разнообразных вариантов собственных имён камня встречается в основном в заговорах. Что касается русских былин, то в них набор вариантов довольно узок, и встречаются они в единичных случаях. Так, в текстах упоминавшихся нами сборников былин киевского и новгородского циклов статистика употребления собственного имени камня выглядит следующим образом. В сборнике «Добрыня Никитич и Алёша Попович»: Латырь – 4 раза, Алатыр – 1 раз, Златырь – 1 раз; в сборнике «Новгородские былины»: Латырь – 4 раза, Латынь – 1 раз; в сборнике «Былины»: Алтын – 1 раз. Чем это объясняется? В большинстве текстов употребляются не собственные имена камня, а выражения бел-горюч камень, сер-горюч камень, синь-горюч камень, белый камень, горючий камень и т. п.

Наши подсчёты по этим и другим источникам показали, что среди названий с собственным именем наиболее частотно сочетание белый камень Латырь, характеристика горючий встречается реже. В свою очередь употребление сочетания Латырь камень почти в два раза уступает обозначениям мифического камня, в которых нет никакого собственного имени. А среди последних обозначений наиболее частотно сочетание белый камень. Именно белый камень представляет собой общеславянский образ в легендах космогонического характера, и он имеет явно дохристианское происхождение.

♦ Более того: собственное имя мифического камня Алатырь (Латырь) употребляется преимущественно в русском и белорусском фольклоре, в то время как в украинских текстах оно встречается буквально в единичных случаях. Это обстоятельство, а также тот факт, что в фольклоре южных и западных славян оно вообще отсутствует, заставило нас в своё время придти к следующему выводу: Алатырь – имя не общеславянское и не общевосточнославянское. Следовательно, оно сравнительно позднего происхождения. Источники возникновения этого названия связаны с северо-западным и центральным ареалами восточных славян [Агеева, 1982: 141]. С этим нашим выводом согласились и подкрепили его собственными наблюдениями и некоторые другие исследователи, см., например [Агапкина, 2005: 158].

Происхождение загадочного названия и не менее загадочного самого образа чудесного камня Алатыря интересовало многих исследователей начиная с XIX века. А.Н. Афанасьев считал образ камня метафорой солнца и предполагал, что название Алатырь восходит к праиндоевропейской эпохе и должно быть в индоарийских языках, однако не привёл убедительных доказательств, и эта точка зрения не была поддержана. Другие учёные выдвигали различные предположения исходя либо из исключительно христианского происхождения образа камня, либо из более древних представлений: почитания священных камней, культа предков, рождения из камня и т. п.

Название Алатыря производили от обозначений: алтаря; алебастра; янтаря; магнита; от этнонима латыгор (латыш); от древнего названия Балтийского моря – Алатырское море (источник информации о последнем неизвестен); от наименований города и реки Алатырь в Чувашии; от праславянского названия огня и т. п., связывая название камня с различными языками: славянскими, балтийскими, индо-иранскими, скандинавскими, греческим, латинским, тюркскими, арабским… Как видим, разброс мнений исследователей довольно велик. Кроме того, велико и количество вариантов названия, что затрудняет реконструкцию первоначальной и основной формы этого слова.

Здесь мы более подробно расскажем лишь о самых «популярных» этимологиях имени Алатырь.

Алтарь

Само слово алта́рь в европейских языках было заимствовано, скорее всего, непосредственно из латинского языка, а не через среднегреческий (который сам заимствовал этот термин из латыни). Значения слова altar (altāre, altāria) в латыни таковы: 1. алтарь, то есть приспособление, которое ставилось на жертвенник и служило для сжигания жертвы; 2. жертвенник (с алтарём). В свою очередь слово altar происходит от altus ‘высокий', у которого есть ещё много значений, в том числе: ‘крутой' (берег реки, моря), ‘глубокий' (море, река), ‘сильный' (печаль, скорбь, страх, ужас), ‘яркий' (свет) и др. [Дворецкий, 1976: 61–62]. В русском и церковнославянском языках слово алтарь (олтарь) также означает: 1. ‘жертвенник' (стол в глубине церкви и место вокруг него), 2. восточная часть церковного здания, отделённая иконостасом [СРЯ, 1975, I: 31].

Что касается русского названия Алатырь, то если здесь вычленяется суффикс – ырь, то этот исконно славянский суффикс встречается в ряде греческих заимствований: монастырь, псалтирь, кратирь и др. В форме Латарь может быть суффикс – арь (тоже в заимствованиях из греческого и латинского языков, отсюда так называемые nomina agentis, то есть имена деятелей: келарь и др.). Но это лишь предположение, поскольку маловероятно, чтобы здесь было имя деятеля, а в целом необходимо учесть, что многочисленные варианты названия камня представляют собой искажения его основной формы, а как раз основная форма имени мифического камня неизвестна.

♦ Ввиду фонетических трудностей при этимологизации названия Алатыря многие учёные отклонили гипотезу о происхождении этого мифонима от слова алтарь [Аникин, 2005: 84; Бодуэн, 1914: 91; Фасмер, 1986, I: 69; Юдин, 1997: 194].

Янтарь

Мнение о связи названия Латырь-камень с янтарём высказывалось уже в XIX в. Так, П.В. Голубовский приводит текст «Голубиной книги» в белорусской редакции (но в русском переводе):

 
«Потому Латырь-море всем морям отец,
Потому Латырь-камень всем камням отец:
Лежит он середи моря,
Середи моря, середи синяго,
Идут по морю много корабельщиков,
У того камня останавливаются,
Они берут много с него снадобья,
Посылают по всему свету белому»
 

Автор, вслед за Н.И. Надеждиным и П.И. Кеппеном, предполагает, что здесь латырь-камень не является чудесным камнем, а просто товаром, добываемым в море и развозимым по всему свету. Это должно быть Балтийское море, и кривичи, вероятно, первоначально получали янтарь от ливов (которые любили украшения – янтарные ожерелья), а затем передавали его дальше на восток, что доказывается существованием у венгров слов gyantàr ‘янтарь' и gyanta ‘смола'; у марийцев jandar ‘стекло' [Голубовский, 189–: 108–109].

В.И. Даль в статье АЛАБОР упоминает два варианта названия камня: ала́бырь, ала́тырь: «загадочный камень, поминаемый в сказках и заговорах <…> вероятно, янтарь, греч. электрон, переделанное на татарский лад» [Даль, 1956, I: 9]. (Здесь возможно указание на созвучие слова алатырь с названием города Алатырь).

Кстати, о варианте алабы_́рь (с ударением на последнем слоге). Это название, как и ала́тр, было зафиксировано в русских говорах Южной Сибири в середине XIX в.: «камень, упоминавшийся в знахарских наговорах: “В чистом поле лежит бел-горюч камень алабырь”» [СРНГ, 1965, I: 229, 232].

Уже в наше время диалектологи отметили употребление слова алатырь в русских говорах Забайкалья. Здесь значение этого слова весьма далеко от связи с янтарём: ‘камень, используемый для точил'. Примеры: «Алатырь у нас не везде водится. В одном месте много алатыря было, да весь поизвели». «Возьми алатырь, ножи точить будешь». Два больших алатыря лежали перед крыльцом». [Элиасов, 1980: 52].

О.Н. Трубачёв, разрабатывая этимологию слова янтарь, предполагает связь этого слова с названием Алатыря. Учёный реконструирует праформу *alaktar– ‘сияющий, жгучий' для Алатыря и *iantar– ‘сдерживающий, удерживающий' для янтаря, считая их близкими языковыми образованиями. Два русских названия янтаря, считает автор, могли быть получены из северно-причерноморского индоиранского или конкретнее – индоарийского субстрата (то есть из языка более древнего и вымершего на данной территории) в низовьях Южного Буга и Днепра. Возможно, в русский язык эти слова проникли через тюрков (булгар) [Трубачёв, 1999; Он же, 1980].

♦ Комментируя гипотезу О.Н. Трубачёва, А.Ф. Журавлёв замечает, что «поиски этимологии очень трудного названия ‘янтаря' нельзя считать успешно завершёнными» [Журавлёв, 2005: 454]. Со своей стороны добавим, что известный индолог Т.Я. Елизаренкова вообще отрицала наличие индоарийского субстрата в Северном Причерноморье [устное сообщение].

Другие иранские этимологии

Однако иранское происхождение названия Алатыря теоретически вполне можно было бы предположить. «Поиски источников русск. (а)латырь на востоке, в индоиранских языках, не в последнюю очередь оправдываются тем, что Голубиная книга, тексты которой и были причиной появлению и утверждению в русской полукнижной традиции культа “огненного камня”, своим происхождением связана со среднеиранским космологическим трактатом “Бундахишн”» [Журавлёв, 2005: 455].

В.В. Мартынов предложил рассматривать алатырь-камень и бел-горюч камень как синонимы, тогда алатырь может восходить к иранскому *al-ātar (= ‘бел-горюч'). Дополнительным подтверждением может служить русское белатор-камень (полукалька, то есть полуперевод: бел-атор). Выделяемая в этих вариантах общая часть -атор восходит к иранскому -ātar ‘огонь'. В праславянском языке было слово (v)atra ‘огонь' (иранское наслоение?), возможно к нему восходит один из вариантов Алатыря – ватарь-камень [Мартынов, 1981: 25].

А.Ф.Журавлёв предлагает также обратить внимание на близость по звучанию и значению русского алатырь с осетинским (дигорский диалект) æ(r)tdor ‘кремень', ‘огниво', которое представляет собой сложение с буквальным значением ‘огонь-камень' и по структуре точно совпадает с немецким Feuer-stein ‘кремень' и мордовским tol-kev ‘огонь-камень' [Журавлёв, 2005: 455].

Латыгорь

А.И. Соболевский высказал предположение о том, что Латырь может быть сокращением от более древнего слова *латыгорь – прилагательного от этнонима *латыгор ‘латыш'. Оба слова реконструируются А.И. Соболевским на том основании, что есть названия населённых пунктов Латырево во Владимирской губ. и Латыгорево Тверской губ. Поэтому, считает автор, камень Латырь первоначально мог означать Латышскую гору, Латышский хребет: «…не были ли они первоначальным названием тех гор, которые находятся в прибалтийских губерниях, которые были хорошо известны много раз вторгавшимся в пределы этих губерний древним новгородцам и псковичам и о которых совсем забыли их менее воинственные потомки XV в.» [Соболевский, 1891: 254].

Эту этимологию М.Фасмер счёл неубедительной [Фасмер, 1986, I: 69], как и другие учёные, вообще сомневающиеся в происхождении названия латырь из балтийских языков, см., например, статьи в словаре [Аникин, 2005: 84–85, 203, 213–214].

На самом деле о горах в Латвии, тем более о горных хребтах, вообще трудно говорить, если самая высокая гора в восточной части страны имеет в высоту всего 311 м. Но допустим, что воинам-псковичам всякий холм казался горой (мы видели в 1-й главе, что до сих пор в псковских говорах именно горой, горкой именуют даже маленькие возвышения среди равнинного рельефа). Но есть и другие аргументы против идеи происхождения слова латырь от *латыгор в значении ‘латыш'.

В летописях фигурирует название исторической области и народа лотыгола, летьгола: речь идёт о латгалах и восточной части современной Латвии – Латгале, название которой связано с рекой Late (близ границы Литвы с Латвией), вторая часть отражает латышское слово gals ‘конец'. Это слово присутствует и в названии другой исторической области Латвии – Земгале, то есть оно закономерно. И в большинстве упоминаний о латгалах в летописях этот народ именуется лотыгола, а вариант лотыгора встречается в единичных случаях и может считаться искажением названия.

О топонимах Латырево и Латыгорево, как и об употреблении в фольклоре наименований типа баба Латыгорка (Латынгорка, Алатырка) и т. п. [см. Кондратьева, 1967: 106] мы сейчас не будем говорить: это отдельная тема для исследования, и не совсем ясно, какое отношение имеют эти имена к латырь-камню.

Тюрки или финно-угры?

Исследователи, связывавшие название камня Алатыря с тюркскими языками, видимо, исходили из полного сходства этого варианта имени камня с названием города Ала́тырь в Чувашии. Город стоит на одноимённой реке Алатырь при её впадении в р. Суру. Он был основан в 1552 г. как русское укрепление. В.В. Радлов объяснял название города из тюркского ала ‘пёстрый', тура ‘жилище', ‘город', его поддержал М.Фасмер.

«Это несостоятельно», – писал известный российский ономатолог В.А. Никонов, – «т. к. первично название не города, а реки. Мордовская форма гидронима Раторлей. Этимология гидронима неизвестна» [Никонов, 1966: 19].

В нашу задачу не входит выяснять этимологию гидронима Алатырь в Чувашии. Однако стоит отметить, что этот гидроним не одинок в Поволжье. Гораздо западнее, в верхнем левобережном Поочье, в бассейне Оки, протекают две реки: Большой Алатырь и Малый Алатырь, притоки р. Красавки, б. Орловская губ. [Смолицкая, 1976: 19]. А в среднем правобережном Поочье были известны р. Лотарь, л. пр. Прони, и нас.п. Латорь в б. Рязанской губ. [Там же: 173], хотя не факт, что орловские и рязанские названия непременно одного происхождения. Сама же чувашская река Алатырь тоже не совсем чувашская: большей частью своего течения она проходит по Нижегородской обл. и Мордовии и лишь впадает на территории современной Чувашии. Весь этот ареал – от Рязанской и Орловской областей до Чувашии – был в древности местом расселения финно-угорских племён, конкретно волжско-финских, да и в самой Чувашии до прихода тюрок-булгар и образования государства Волжская Булгария обитали волжские финны.

Так что не исключено, что полоса Верхнего – Среднего Поволжья могла быть той территорией, на которой имена рекам давали волжско-финские народы: мордва (эрзя и мокша), марийцы и ныне не существующие меря, мурома и мещера. Кстати говоря, время от времени появляются и новые объяснения названия р. Алатырь (приток Суры) из финно-угорских языков. Так, М.С. Любов [2016:199] предполагает, что данный гидроним имеет мордовское происхождение: он состоит из двух частей: ала ‘вниз', тор ‘влечь', т. е. в целом ‘вниз влекущий'. Аргумент автора: «на этой реке в самом деле есть много омутов». По всей вероятности, предложенная этимология названия р. Алатырь – далеко не последняя.

Что касается нашего камня Алатыря, то разные исследователи производили его имя как от названия города (или реки) Алатырь, так и наоборот: река и город Алатырь якобы получили имя благодаря фольклорному камню Алатырю. Примеров из литературы приводить не будем, так как они настолько невнятны и противоречивы, что их даже трудно как-то комментировать. Остаётся надеяться, что в будущем этот вопрос будет изучен более основательно.

♦ Тем более некорректно было бы в научно-популярной книге комментировать некоторые новые этимологии названия камня Алатыря, ещё не получившие признания в науке и требующие серьёзной экспертной оценки со стороны специалистов в соответствующих областях языкознания. Речь идёт в первую очередь именно о лингвистах-этимологах, владеющих славянскими, балтийскими, финно-угорскими, тюркскими или иными языками. Но не менее важно учитывать мнение представителей смежных дисциплин: историков, этнографов, географов, фольклористов.

Пока же мы вынуждены согласиться с ведущими этимологами, прежними и современными, сделавшими неутешительный вывод: все известные в настоящее время этимологии имени мифического камня Алатыря неудовлетворительны.

Выводы

Итак, камень Алатырь (Латырь и др.) – мифологический образ, характерный для восточных славян. Название его можно считать более поздним, возникшим у белорусов и русских. Этимология названия пока с точностью не установлена.

Камень Алатырь – локальный вариант общеславянского образа белого камня, известного по космогоническим легендам. В фольклоре восточных славян белый камень (с другими эпитетами: синий, серый, золотой и др.) присутствует преимущественно в таких жанрах, как заговоры, былины, сказки, духовные стихи, причём часто камень выступает в соседстве с окиан-морем и островом Буяном, иногда с горами и чистым полем. Образ чудесного камня имеет дохристианское происхождение, но христианские мотивы оказали существенное влияние на трактовку этого предмета народных верований.

Функции мифического камня весьма разнообразны, если не всеобъемлющи. Он принимает участие в сотворении мира, возникая из водного хаоса со дна океана. Он находится в центре мира, являясь «пупом земли» и опорой мира; одновременно он посредник и граница между верхним (небесным) миром и миром нижним (подземным, загробным), иначе говоря – между миром живых и мёртвых, или обычным и сверхъестественным, а также между своим и чужим этническими мирами. Камень этот также представляет собой алтарь, жертвенник, поскольку жертва богам, как правило, локализуется в центре вселенной.

По отношению к человеку волшебный камень играет двойственную роль. Он может приносить удачу, богатство (под ним бывает спрятан клад); может наделить человека богатырской силой, спрятать его от опасности (временное окаменение). Человек может родиться из камня, что отражается в мифах разных народов о происхождении людей. Камень вообще обладает магической и лечебной силой: в заговорах обычно на камне сидят волшебные помощники: красная девица (= заря), Богородица, Иисус Христос, святые.

Однако камень Алатырь может быть для человека и роковым: причиной или орудием смерти, знаменовать собой преграду и вход в загробное царство, – отсюда и христианское понятие о камне преткновения. Он бывает предвестником несчастья, символом горя и тоски. На камне могут сидеть (или под ним лежать) и отрицательные персонажи: змеи, нечистая сила, болезни, Сатана и т. д.

♦ Все эти представления отражают дуализм древних космогонических легенд, характерный для мифологического мышления не только славян, но и других народов мира.

Литература

1. Агапкина Т.А. Сюжетный состав восточнославянских заговоров (мотив мифологического центра) // Заговорный текст, генезис и структура. М., 2005. С. 247–291.

2. Агеева Р.А. Пространственные обозначения и топонимы в заговоре как в типе текста (на восточнославянском материале) // Аспекты общей и частной лингвистической теории текста. М., 1982. С. 132–159, 187–190.

3. Алквист А. Культовые камни на земле древних мерян // Финно-угроведение, Йошкар-Ола, 2006, № 1. С.3–34.

4. Аникин А.Е. Опыт словаря лексических балтизмов в русском языке. Новосибирск, 2005.

5. Афанасьев А.Н. Языческие предания об острове Буяне // Временник Имп. Московского об-ва истории и древностей российских. М., 1851, кн.9, отд.1. С. 1–24.

6. Банев В. Лошадиный доктор //газета «Загадки истории», СПб., 2017,№ 21, с.29.

7. Бадаланова Ф. Апокрифический текст и фольклорный контекст (или «мытарства» и «перевоплощения» Эпистолии о неделе) // XI. Medzinа́rodný zjazd slavistov. Zborník resumе́. Bratislava, 1993. S. 338–339.

8. Бодуэн де Куртенэ И.А. – Фасмер М.. Камень латырь и город Алатырь // Известия Отделения русского языка и словесности Имп. Академии наук. Петроград, 1914. Т.19. Кн.2. С. 90–107.

9. Вахрушев Г.В. Значение топонимики в познании недр Башкирии // Всесоюзная конференция по топонимике. Ленинград, 28 янв. – 2 февр. 1965. Тез. докл. и сообщ. Л., 1965. С. 110–114.

10. Голубовский П.В. История Смоленской земли до начала XV века. Киев, 189-.

11. Гуцульскi примiвки // Етнографiчний збiрник. Т. 5. Львiв, 1898. С. 41–72.

12. Даль В.И. О поверьях, суевериях и предрассудках русского народа. М. – СПб., 1880.

13. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. Т.2. М., 1956.

14. Дворецкий И.Х. Латинско-русский словарь. Ок. 50 тыс. слов. 2-е изд. М., 1976.

15. Демиденко Е.Л. Значение и функции общефольклорного образа камня // Русский фольклор. Т.24. Этнографические истоки фольклорных явлений. Л., 1987. С. 85–98.

16. Денисова И.М. Образы острова и камня в русской фольклорной традиции; поиски семантических истоков // Этнографическое обозрение, 2009, № 5, С. 76–92.

17. Добровольский В.Н. Смоленский этнографический сборник. Ч.2. СПб., 1893.

18. Добрыня Никитич и Алёша Попович. Изд. подг. Ю.И. Смирнов и В.Г. Смолицкий. М., 1974.

19. Жданов И.Н. Русский былевой эпос. СПб., 1895.

20. Журавлёв А.Ф. Язык и миф. Лингвистический комментарий к труду А.Н. Афанасьева «Поэтические воззрения славян на природу». М., 2005.

21. Кондратьева Т.Н. Собственные имена в русском эпосе. Казань, 1967.

22. Коробка Н.И. «Камень на море» и «камень алатырь» // Живая старина, 1908, вып.4. С. 409–426.

23. Любов М.С. Гидронимы Нижeгородского Правобережья // Ономастика Поволжья. Мат-лы XV Межд. научной конф. Арзамас, 2016. С. 196–199.

24. Маланин И.Д. Предварительная проверка некоторых историко-культурных камней в 1999–2000 гг. // Географическое краеведение. Матлы III Всерос. науч.-практ. конф….Владимир, 2001. С. 95–102.

25. Мещеряков А.Н. Книга японских символов. Книга японских обыкновений. М.: Наталис, 2010. 556 с. (Серия «Восточная коллекция).

26. Мартынов В.В. Балто-славяно-иранские языковые отношения и глоттогенез славян // Балто-славянские исследования 1980. М., 1981. С. 16–26.

27. Никитинский И.Ф. Тиуновское языческое святилище // Мифы и магия индоевропейцев. Вып.9. М., 2000. С. 80–89.

28. Никонов В.А. Краткий топонимический словарь. М., 1966.

29. Новгородские былины. Изд. подгот. Ю.И. Смирнов, В.Г. Смолицкий. М., 1978.

30. Потанин Г.Н. Мелкие фольклористические заметки. 2. Белый камень и мизинец в малорусской думе об Алексее Поповиче // Этнографическое обозрение, 1894, кн. 22, № 3. С. 147–150.

31. Путешествие ко святым местам Джорджо Гуччи // Восток – Запад. Исследования. Переводы. Публикации. / Пер. со староитал. Н.В. Котрелёва. М., 1982. С. 70–106.

32. Радхакришнан С. Индийская философия. Т.1. М., 1956.

33. Ригведа Х. 82.гимны 5-6

34. Романов Е.Р. Белорусский сборник. Вып.5. Заговоры, апокрифы и духовные стихи. Витебск, 1891.

35. Смирнов Ю.И. Эпика Полесья // Славянский и балканский фольклор. М., 1978. С. 219–269.

36. Смолицкая Г.П. Гидронимия бассейна Оки (Список рек и озёр). М., 1976.

37. Снегирёв И.М. Москва. Подробное историческое и археологическое описание города. Ч.1. М., 1865.

38. Соболевский А.И. Камень Латырь // Этнографическое обозрение, 1891, № 1. С. 254–255.

39. (СРНГ) Словарь русских народных говоров. Вып. 1. М.-Л., 1965.

40. (СРЯ) Словарь русского языка XI–XVII вв. Вып. 1. М., 1975.

41. Топоров В.Н. Ведийская мифология // МНМ, Т.1. М., 1987. С. 220–226.

42. Топоров В.Н. Древо мировое // МНМ, Т.1. М., 1987. С. 398–406.

43. Топоров В.Н. Об индоевропейской заговорной традиции (избранные главы) // Исследования в области балто-славянской духовной культуры. Заговор. М., 1993. С. 3–103.

44. Топоров В.Н. Пуп земли // МНМ, Т.2. М., 1988. С.350.

45. Трубачёв О.Н. Из балто-славянских этимологий // Этимология 1978. М., 1980. С.15–30.

46. Трубачёв О.Н. Indo-arica в Северном Причерноморье. М., 1999.

47. Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. 2-е изд. Т.1. М., 1986.

48. Федотов Г.П. Тайны святого Грааля //газета «Загадки истории», СПб., 2017, № 21,с.20–22.

49. Хоста М. Стихи духовные (Русская народная вера по духовным стихам). М., 1991.

50. Храппа В. От адамова яблока до яблока раздора. Происхождение слов и выражений. М., 2010.

51. Шиндин С.Г. Пространственная организация русского заговорного универсума: образ центра мира // Исследования в области балто-славянской духовной культуры. М., 1993. С. 108–127.

52. Элиасов Л.Е. Словарь русских говоров Забайкалья. М., 1980.

53. (ЭССЯ) Этимологический словарь славянских языков: Праславянский лексический фонд. Т.7. М., 1980.

54. Юдин А.В. Ономастикон русских заговоров. Имена собственные в русском магическом фольклоре. Серия «Монографии», № 4. М., 1997.

55. Tallman M. Dictionary of American folklore. N.Y., 1959.