Текст книги "Камень и горы в народной культуре"

Святые горы в мировых религиях

Голгофа (в древнееврейском и арамейском языках означает ‘череп') – возвышенность к северо-западу от Иерусалима, за чертой города. Название относится к холму, круглому наподобие черепа; в русском языке есть соответствие в названии Лобное место. В Новом Завете Голгофа – место распятия Иисуса Христа; здесь же находили черепа казнённых преступников. Христианское предание связывает Голгофу с черепом Адама, «провиденциально оказавшимся прямо под крестом, чтобы кровь Христа стекала на него, телесно омыла Адама и в его лице всё человечество от скверны греха…» [МНМ,1987, I: 308].

Рядом с Голгофой находится Камень Помазания (Миропомазания) – природная скала, на которую блаженный Иосиф и Никодим положили тело Христа после снятия с креста, помазали его благовонным миром и, обвив плащаницей, положили в новый гроб [Наум, арх., 1991: 28].

Название Голгофа фигурирует и в русской оронимии – символически перенесённое (скорее всего монахами) наименование гористых, возвышенных мест. Так, на Русском Севере отмечены три такие горы: одна из них находится в непосредственной близости от Соловецкого монастыря, на острове Анзер [Березович, 1998: 238].

Елеонская гора (‘гора маслин, масличная') – одна из Иудейских гор, находящихся к востоку от Иерусалима, от которого отделяется Кедронской долиной. «Несомненно, что она получила своё название от оливковых или масличных деревьев, в обилии росших около неё ещё с глубокой древности и вековые экземпляры которых доселе ещё можно видеть на западном склоне горы в саду Гефсиманском» [Библейская энциклопедия, 1990: 223]. Земная жизнь Иисуса была связана с этой горой, на которую он ходил для молитвы со своими учениками; с неё же он впоследствии вознёсся на небо.

Название горы Елеон присутствует и на Русском Севере: недалеко от Соловецких островов (видимо, дано монахами Соловецкого монастыря) [Березович, 1998: 238–239]. Оно встречается и в русских заговорах (иногда с искажением – Алианская гора).

Фавор-гора (Фаворская) – гора в Галилее, в Израиле, неподалёку от Назарета. Местное название этой горы Тавор (Табор) означает ‘пуп', ‘центральное выпуклое место' (круглая гора стоит отдельно от цепи гор, и её вершина представляет собой продолговатую и слегка вдавленную впадину). По церковному преданию, хотя название горы евангелистами не упоминается, именно на этой высокой горе произошло Преображение Господне [Библейская энциклопедия, 1990: 819–821].

Фаворская гора часто упоминается в русских заговорах и в духовных стихах: она «всем горам мать», например:

 
Почему ж Фавор-гора над горами мать?
На славной было на Фавор-горы
Преобразился на горы сам Иисус Христос
Со двум – на-десятями со апостолам,
Потому Фавор-гора над горами мать
 

(из сборника В. Варнецова)

На ту же гору выпадает из тучи Голубиная книга, в которой содержатся все знания о Вселенной [Никитина, 1993: 107].

Синай (‘скалистый, утёсистый') – гора и пустыня Каменистой Аравии, куда пришли израильтяне на третий месяц после выхода из Египта и с вершины которой был дан евреям закон от Бога (для встречи с Богом и получения «завета» Моисей восходит на Синайскую гору), и потому Синай в Священном Писании нередко называется горою Божиею и горою Иеговы. У арабов гора называется Тур или Джебель-Тур-Сина [Библейская энциклопедия, 1990: 647].

Название Синай встречается и в русской оронимии (как правило, оно относится к горам, расположенным у монастыря или церкви. Пример: гора Синай у дер. Летний Наволок Приморского р-на Архангельской обл. [Березович, 1998: 243].

Сион (‘солнечный, блестящий') – сначала название крепости, затем также ближайшего холма. Сион считался самым южным из холмов, на которых был построен Иерусалим, и граничил на востоке с долиной Кедронской, на юге и западе с долиной сынов Еномовых, или Геенною, на севере с Акрой и на северо-востоке с горой Мориа. На горе Сион был воздвигнут дворец Соломонов, а впоследствии дворец Ирода, разрушенный римлянами. Храм и его предместья на горе Мориа также назывались Сионом [Библейская энциклопедия: 655].

В Ветхом Завете (глава о пророке Захарии – Библия, Зах., 8.3) говорится о том, что гора Сион станет святой, поскольку Бог будет обитать на ней, а Иерусалим станет городом истины. то есть тоже святым. Отсюда в христианстве возникло понимание Сиона как «града Божия», а позже представление о «небесном Иерусалиме».

В русской оронимии также присутствует название горы Сион, причём в разных вариантах; например в Костромской и Вологодской областях есть Сианская гора, Осиянка (Восиянка, Осиянова гора) и др. [Березович, 1998: 243–244].

С чем связано такое разнообразие форм названия Сион? Дело в том, что в русских духовных стихах, загадках и заговорах, как и в белорусском фольклоре, название Сиона ассоциировалось с глаголом сиять, осиять, который часто звучит в церковных текстах. Например, в заговорах встречается указание, что на белом камне «Богородица осияла» [Романов, 1894: 132, № 44]. Интересно, что это представление совпало по смыслу со значением оронима Сион в языке-источнике: ‘солнечный, блестящий'.

Что касается духовных стихов, то здесь уместно процитировать отрывок из работы культуролога, исследовательницы восточнославянского фольклора С.Е. Никитиной: на Сион-горе «царствует и ликует сам Иисус Христос и стоит церковь апостольская. Сион-гора – место высшего просветления и видения, место, откуда смотрят на мир, на землю <…> На Сион-горе трубит в трубу Михаил Архангел, возвещающий о Страшном суде. Во многих стихах одна Сионская гора превращается в три, Сионские – в Сиянские (ассоциируется со словами сиять, сияние), а в современных текстах, записанных в Сибири, Сионские горы превратились в Саянские: ходила Богородица по Саянским горам; На Саянских горах древо выросло, из которого строилась церковь, где находится Гроб Господень. Наконец, за три горы, за Сиянские, ведут душу на вечные муки: Повели-то душу да за три горы, Да за три горы, за Сиянские» [Никитина, 1993: 107].

Афон – святая гора в Северной Греции, на полуострове Халкидики. Значение названия: ‘тихий, безлюдный'. На этой горе находится русский православный монастырь св. Пантелеймона [Поспелов, 2007, 362]. В русских и украинских заговорах гора Афон (Афонская, Ахвоньская) часто локализуется на Святой Земле (в Иерусалиме) и подменяет собой гору Сион [Белова, Петрухин, 2008: 93].

Другие святые горы в духовных стихах: Вертеп (вертеп – пещера, место рождения Христа), Патрона (у которой похоронена Рахиль, мать Иосифа Прекрасного), Росстань-гора (на ней расстаётся душа с телом). Голуби белые – ангелы – архангелы рассказывают:

 
А мы летали на Росстань-гору,
На Росстань-гору, на расставание.
Как душа с телом расставалася…
 

[Никитина,1993: 107–108].

Мориа (или Храмовая гора) – гора в Иерусалиме, на которой, по ветхозаветному преданию, Авраам собирался принести в жертву своего сына Исаака. Согласно мусульманской мифологии (что отражено и в Коране), отсюда на своём коне вознёсся на небо пророк Мухаммед для встречи с Аллахом. На горе находился храм, который был трижды разрушен: вначале Навуходоносором, затем Иродом и наконец римлянами в 70 г. н. э. На развалинах храма в конце VII в. н. э. по повелению халифа из династии Омейядов Абд Эль-Малика был воздвигнут Купол Скалы (по-арабски Куббат-ас-Сахра), или мечеть Омара, которая стала символом Иерусалима. Она сама похожа на купол, прикрывающий священную скалу, вершину горы Мориа [Фридман, 2004: 79, 149].

Происхождение названия Мориа с точностью не установлено.

Каф – в мусульманской мифологии священная гора, окружающая землю и отделённая от земли непроходимым пространством. Название горы, вероятно, имеет иранское происхождение [МНМ,1988, II: 184]. Эта легендарная гора упоминается в географических сочинениях XII в. В тюркских языках сохранились выражения, подчёркивающие удалённость чего-либо; например, в турецком языке понятие за горой Каф означает ‘за морями, за долами, за тридевять земель', а в татарском языке уйти под гору Каф означает ‘уйти, уехать за тридевять земель'. В турецком языке гора Каф служит также обозначением Кавказа [Исхакова, 2007: 118].

Ара́фа, Ара́фат – в мусульманской мифологии гора и долина близ Мекки; название упоминается в Коране. Здесь встретились после изгнания из райского сада Адам и Хавва (библейская Ева), они жили и похоронены в этом месте [МНМ,1987, I: 98].

Шалбуздаг – гора в Дагестане. Существует легенда: пророк Мухаммед на своём белом коне посетил гору Шалбуздаг и беседовал там с Аллахом. Следы подков его лошади остались на скалах. Гора Шалбуздаг получила своё название по имени шейха Шалбуза, похороненного на вершине горы [Макатов, 1967: 170].

Пик Адама – горная вершина на острове Шри-Ланка (Цейлон), почитаемая представителями разных религий. На скале имеются следы, которые христиане и мусульмане приписывают Адаму, а буддисты – Будде или Шиве.

♦ Здесь мы сделаем остановку, поскольку речь зашла о буддистах. Буддизм как философско-религиозное учение, неотъемлемой частью которого является мифология, возникшее первоначально в древнеиндийской цивилизации, породившее многие разновидности и направления, оказал большое влияние на культуру Юго-Восточной и Центральной Азии, Дальнего Востока, а также, вероятно, на культуру других регионов. Буддийская мифология, в частности, наиболее полно отображает известное многим народам представление об устройстве Вселенной, центром которой считается образ мировой горы. К мировой горе мы постепенно и подошли, но рассказ о ней и конкретные примеры заслуживают особого раздела.

Мировая гора

Понятие мировая гора возникло у разных народов в глубокой древности и связано с космогоническими мифами, то есть с мифами о происхождении Вселенной. Так, в одном из древнейших космогонических мифов – шумеро-аккадском (Шумер – государство в Месопотамии, известное по письменным источникам с начала III тыс. до н. э., но на самом деле возникшее гораздо раньше) – говорится о сотворении мира следующим образом: праматерь всего сущего Намму рождает гору, на которой обитают Ан (небо) и Ки (земля), а они порождают Энлиля, хозяина земли, одного из важнейших богов шумеро-аккадского пантеона [МНМ,1988, II: 7].

По-видимому, древняя шумерская культура оказала большое влияние на хараппскую культуру древней Индии (долины Инда), поскольку религиозные представления шумеров были во многом заимствованы автохтонным протоиндийским населением. В свою очередь некоторые из этих мифов были усвоены ведийскими ариями, вторгшимися в северо-западную Индию во II тыс. до н. э. Однако истоки мифологии ариев – верования индоевропейских племён более раннего времени, по крайней мере III тыс. до н. э. [МНМ, 1987, I: 220–226].

Наиболее ярко религиозные представления индийских ариев отражены в «Ригведе» – собрании ведийских гимнов древней Индии, относящихся к эпохе 1500 г. до н. э. – 600 г. до н. э. Учение о природе, о творении мира первоначально предполагало, что творцами мира были некоторые боги: Варуна, Индра, Агни, Вишвакарман. На стадии монотеизма концепция меняется: единый Всемогущий бог сотворил своей волей из первобытных вод хаос, а затем вложил в него семя, ставшее золотым зародышем, или золотым яйцом, из которого возник прекрасный мир [Радхакришнан, 1956, I: 80].

Космогонические мифы ведийских ариев нашли своё продолжение и развитие в более поздних индийских религиях. Буддийская мифология помещает в центре мира огромную гору Меру (Сумеру), вокруг которой вращаются солнце, луна и звёзды. Гора окружена семью горными хребтами, отделёнными друг от друга кольцевидными озёрами. За ними – четыре континента (по странам света), а за каждым континентом – 500 островов, омываемых огромным мировым океаном; этот океан окружён скалистой стеной [МНМ, 1987, I: 191].

Сходное описание устройства мира находим в индуистской мифологии (где тоже земля мыслится как плоский диск, в центре которого – мифическая золотая гора Меру) и в джайнской мифологии (джайнизм – одна из религиозно-философских систем Индии), – но с той разницей, что в ранних текстах гора называется Мандара, в поздних уже Меру, и её обычно соотносят с реальной вершиной в Гималаях, около горы Кайласа. В свою очередь гора Кайласа (Кайлас), пирамидальной формы, на юге Тибетского нагорья, считается священной в индуизме и некоторых других религиях Индии: это сердце мира и ось Земли, объединяющая небо, землю и подземный мир. Для индуистов Кайласа – обитель бога Шивы, для буддистов – Будды. В священных текстах утверждается, что никто из смертных не должен взойти на гору, где обитают боги; увидев лики богов, человек должен умереть. Некоторые исследователи полагают, что пирамида Кайласы пустотелая, внутри её много помещений, в одном из которых хранится легендарный чёрный камень Чинтамани [Медников, 2016].

Отождествление мифической мировой горы с реально существующими горами наблюдается и в мифологии других народов. Так, гора Гунунг Агунг на востоке острова Бали (в переводе “великая гора”) считается мировой горой, центром земли; гора Тхатьмон во Вьетнаме – остатки столпа, некогда подпиравшего небо.

В мифопоэтической концепции Космос имеет свою структуру пространства: сакральный центр и периферию. Центр может отмечаться целым рядом объектов, в том числе алтарём (жертвенником), крестом, храмом, мировым деревом, мировой осью, пупом Вселенной, камнем, мировой горой и т. п. Помимо горизонтального членения пространства (на земле) есть ещё и вертикальное членение: связь земли с небом, которая как раз и осуществляется из центра земли через мировую ось, дерево, столб, камень, гору. Таким образом, мифам многих народов присуще трёхчленное деление мира: верхний мир (небо), средний мир (земля), нижний мир (подземный). Мировая гора (камень, столб, ось) выполняет при этом функцию посредника между верхним и нижним мирами. Именно эта функция объясняет тот факт, что на вершинах высоких гор, считающихся священными, в том числе на главной – мировой горе, – обитают боги.

Приведём некоторые примеры к вышесказанному.

Местом творения и центром мира у индейцев чумашей Южной Калифорнии считалась гора Пинос, самая высокая на территории обитания этого племени:

«С несколькими слоями, соединёнными центральной осью, чумашский космос был похож на любую другую вселенную в традиционной системе верований. На небе обитали могучие сверхъестественные существа, включая Небесного койота, Солнце, Луну и Венеру. А сам небосвод чумаши называли Alapay, или “верхний мир”. Подземный, или нижний мир, был населён опасными и злокозненными духами. Две змеи титанических размеров, обитавшие там, поддерживали Itiashup, или срединный мир, на своих огромных спинах. Мы, разумеется, живём в срединном мире, который чумаши считали плоским, окружённым океаном и закруглённым по линии горизонта» [Крапп, 2003: 166].

Но мировая гора может находиться и на небе. Например, у алтайцев есть представление о том, что верховный бог Ульгень во всё время творения мира пребывал на небесной золотой горе (Алтынту), которая свисает с неба и немного не достаёт до земли. При горе имеется солнце и луна. Называется это место ай кунь тийгень алтын ту «неприкасаемая к солнцу и месяцу золотая гора» [Дьяконова, 1976: 269].

Однако у алтайцев есть и мифические представления о так называемой «действительной» земле:

«При этом “действительная” земля даже по рельефу сообразуется с реальной географией Алтая. Люди здесь живут в юртах, пасут скот и т. д. На этой земле очень важным объектом, как считают алтайцы, является находящаяся в центре земли гора (Актошон Алтай сыны) с молочным озером на вершине (Сут Коль). В центре горы возвышается пуп “земли и неба”, из пупа вырастает тополь с золотыми ветвями и широкими листьями, верхушка дерева находится уже в небесной сфере. Как эта гора, так озеро и дерево – место пребывания предков охотников. На вершине горы обитают духи – хозяева скота и зверей всего Алтая, на этой же горе обитает дух земли, хотя само место обитания хозяина земли является невидимым и представляется удалённым от горы» [Там же: 272].

Образ мировой горы

Итак, образ мировой горы с разными вариациями, но в виде основной трёхчленной модели присутствует во многих мифологиях мира. Иранский космогонический миф даже отразился в именованиях трёх братьев – мифических предков скифо-сарматских племён. Это Арпоксай ‘владыка глубин', Липоксай ‘Гора-царь' и Колаксай ‘владыка Солнца, Солнце-царь'. Имена эти соответствуют представлению о трёх составных частях космоса: нижней (водной, подземной), средней (надземной) и верхней (небесной) [Раевский, 1977: 62–63].

Как же возникла мировая гора, как она выглядела, где располагалась, как она соотносилась с небесной горой и с реальными горами на Земле? Эти вопросы в настоящей главе уже частично затрагивались, но здесь мы суммируем сведения и приведём дополнительные примеры.

В наиболее архаичных мифах Индии и в близких к ним мифах народов буддийского и индуистского круга верований гора Меру описывается так же, как и в памятниках ведийских ариев, то есть она круглая и т. п. Мировая гора тесно связана с небом: либо она мыслилась как небо на горе (вершина горы держит на себе небо), либо как небо-гора (гора и есть небо) [МНМ,1988, II: 206–208]. У монгольских народов вершиной мировой горы Сумбер (или столба) является «пуп неба»: это Полярная звезда, название которой в переводе – “Золотой кол”. А сама гора Сумбер находится на Севере, там её основание, вершиной же она упирается в Полярную звезду [Там же: 172]. В ойрат-калмыцкой мифологии небесному центру – мировой горе Сумер-ула – соответствует «пуп земли», он связан с «пупом неба». Пуп земли поднят вверх и находится на вершине одной из двух гор: эта гора, совмещённая с космическим центром, и является образом мировой горы [Там же: 247–248]. Пуп земли обозначает вершину мировой горы или место, к которому пристал ковчег, когда стали спадать воды мирового потопа. Пуп первочеловека (из тела которого, по многим мифам, образовалась вселенная) соединяется с пупом вселенной, и они сливаются в рамках мифологическо-космической концепции [Там же: 350].

В иранской мифологии мировая гора Хара (Хукарья) в одних древних текстах считается центром мира¸ в других она локализуется на Севере или является вершиной хребта Харайти (Хараберезайти), окружающего все земли. С мировой горы стекают две реки, у её подножия находится огромное озеро, около которого произрастает мировое дерево хаома; на вершине горы – обитель богов [МНМ, 1987, I: 562, 564].

В мифологии шанов Бирмы (тайская языковая группа) гора Лойсаомонг (центральный столб мира, аналог горы Меру) возникла из цветка лотоса, принесённого на землю богами. Вокруг горы ходит солнце, на ней все ветры. У подножия горы живут драконы, а на вершине – птицы. На горе обитает верховный бог Лингаун [МНМ,1988, II: 66].

Красочно описывается мировая гора Мандара в джайнской мифологии. Эта гора состоит из золота, серебра, хрусталя и т. п. На ней расположены райские рощи – у основания и по склонам; в каждой из них по четырём сторонам света стоят храмы, в промежутках – лотосовые пруды. В двух рощах среди прудов стоят дворцы, принадлежащие божествам, а в роще на вершине Мандары вместо дворцов – четыре скалы, называемые «скалами посвящения», на которых стоят троны и происходит посвящение провозвестников веры [МНМ,1987, I: 369].

Образ мировой горы присутствует и в мифологии других народов мира, даже удалённых территориально от Центральной и ЮгоВосточной Азии (что не исключает контактов далёких предков тех и других в гораздо более ранние эпохи и заимствований или общего культурного континуума. Так, у финнов и карел существовало представление о мировой горе, которая находится одновременно в центре мира и на Севере. В центре мира это медная, железная или каменная гора (или мировой столп, огромный дуб), вершина которой касается Полярной звезды, а на Севере, где купол неба касается земли, за рекой Манала (Туонела) лежит царство мёртвых (иногда оно отождествляется со страной Севера – Похъёлой). Примечательно, что у других родственных прибалтийским финнам народов (волжских финнов и угров) в модели вселенной в этой функции выступает мировое дерево (а именно дуб) [МНМ, 1988, II: 563–568].

Вернёмся к описанию мировой горы как райского места и места, с которого стекают священные реки. Прямой аналогией вышеприведённым примерам служит христианская Библия (Книга Бытия, гл. 2., 8–15). Процитируем отрывок из этой книги:

«И насадил Господь Бог рай в Едеме на востоке; и поместил там человека, которого создал. И произрастил Господь Бог из земли всякое дерево, приятное на вид и хорошее для пищи, и дерево жизни посреди рая, и дерево познания добра и зла. Из Едема выходила река для орошения рая; и потом разделялась на четыре реки. Имя одной Фисон; она обтекает всю землю Хавила, ту, где золото; и золото той земли хорошее; там бдолах и камень оникс. Имя второй реки Гихон: она обтекает всю землю Куш. Имя третьей реки Хиддекель: она протекает пред Ассириею. Четвёртая река Евфрат. И взял Господь Бог человека, и поселил его в саду Едемском, чтобы возделывать его и хранить его».

Здесь не говорится о том, что рай находился на мировой горе, скорее предполагается, что Едем – некая страна в Азии, местоположение которой неизвестно (это касается и страны Хавила, и значения названия какого-то драгоценного камня бдолах). И кроме рек Евфрат и Хиддекель (= Тигр) отождествить две остальные реки Гихон и Фисон с какими-либо реальными реками Ближнего Востока не удаётся. Однако по сути дела этот библейский рассказ удивительно напоминает мифы Центральной и Юго-Восточной Азии о райской мировой горе.

Отголоски библейского рассказа, естественно, можно найти в фольклоре разных народов мира. Приведём здесь лишь два примера из русских заговоров, где как раз в одном упоминаются гора (под звёздами – небесная?) и ключи, текущие из неё, а в другом – Сионская (мировая) гора с камнем Латырем; в обоих текстах присутствуют Христос и церковь.

«…Под частыми ярыми звёздами стоит гора белокаменна; из этой горы белокаменной бегут три ключа горючие и кипучие; у эхтих ключей горючиих и кипучиих стоит истинный Христос со ангилями и с архангилями, со всей силой небесною…» (Троицкий уезд Оренбургской губернии) [Майков, 1869: 16, № 17].

(От разных болезней и призоров, т. е. сглаза) «… на святой Сионской горе Латырь камень, на Латыре камне стоит соборная апостольская церковь» (Оханский уезд Пермской губернии) [Там же: 84, № 211].

Современные исследователи пытаются найти образ мировой горы на земле. В этом смысле весьма показателен ламаистский культ обо в Монголии, Бурятии, Туве. Обо – конусовидные сооружения из кучи камней. По ламаистским правилам, обо создаётся из 13 куч камней, из них самая крупная куча символизировала гору Меру (Сумэру, Сумбэр) как центр буддийского мироздания. Четыре больших и восемь маленьких куч воплощали четыре больших и восемь малых континентов. Необходимыми аксессуарами были драгоценные камни, деревья, изображения птицы Гаруды с волшебным камнем чиндамани на голове, Солнца, Луны, 21 маленькой птички, атрибуты божеств, а также центральный столб – древо жизни [Юмжапова, 2000: 158].

Кроме историков архитектуры, образ мировой горы в памятниках культуры искали археологи. Так, В.А. Буров, изучая сопки новгородских словен и длинные курганы кривичей, пришёл к выводу о связи культовых камней (с чашевидными заглублениями) с культурой кривичей, а сами длинные курганы, как и сопки, представляют собой не только погребальные, но и сакральные памятники. При этом, анализируя систему обрядов и действий, связанных с сооружением классических сопок, имеющих в основании каменные конструкции, автор отмечает, что эта система «…имеет не славянское, а азиатское происхождение. Последнее не должно смущать. Мы подошли к совершенно незнакомому для нас пласту мировоззренческой основы славянского общества, в котором многое не ясно. В данном случае историческая параллель не просто похожа, а во многом идентична, что не может являться простым совпадением. Причины и объяснение тому надо искать. А пока можно лишь утверждать, что в основе классических сопок лежит обряд сооружения святилища, сооружавшегося в Центральной Азии и на юге Сибири – шаманско-ламаистского обо <…> В основе архитектуры данных культовых сооружений положен образ мифической священной горы Сумеру, вершина которой через мировое древо уходит в заоблачный мир божества <…> Сопки представляют собой переработку восточного, тюркского, ритуала <…> И сопки, и культовые камни-чашечники образуют один языческий пласт, несущий идею мировой горы в разных модификациях. У кривичей эта идея имеет как финскую, так и славянскую основу, условен новгородских славянская основа соединилась с азиатской – тюркской. Перед нами две культовые традиции на Северо-Западе» [Буров, 1997: 90, 91, 95, 96].

Интересная гипотеза В.А. Бурова, при этом высказанная автором довольно осторожно, всё-таки требует определённого комментария. В статье есть некоторые неточности. Следовало бы отметить, что и кривичи, и словене в ходе севернославянской миграции с запада на восток испытали в своей культуре влияние не только финского, но и прежде всего балтского субстрата. Кроме того, если идея мировой горы у словен соединилась с азиатской, – то почему только с тюркской? А где монгольские народы и народы Индии?

Но главное замечание касается культурно-исторической хронологии. Славяне как этническая общность выделились из древнеевропейской (более поздней по сравнению с индоевропейской) общности лишь во второй половине I тыс. до н. э., между тем как история индоевропейцев уходит в глубокую древность: 5000–3000 лет до н. э. [Седов, 2003; Он же, 2002]. Когда и где индоевропейцы соседили с древними алтайскими народами (предками монгольских и тюркских, а также некоторых других народов), чтобы можно было предполагать заимствование у них идеи мировой горы? Или же у тех и других было общее религиозное мировоззрение? Этот вопрос заставляет нас обратиться к ностратической гипотезе [см. Дыбо, Терентьев // ЛЭС,1990: 338–339], которая методом реконструкции доводит датировку распада ностратической макросемьи языков (в которую входили в том числе индоевропейские и алтайские языки) не позже чем до 8-го или даже до 11-го тысячелетия до н. э.

Опять же: где была родина индоевропейцев? Здесь тоже существуют разные гипотезы. Многие исследователи помещают её в Передней Азии. Если это так, тогда в эпоху своего формирования славяне могли соседствовать скорее со скифами и испытать их влияние, а в римское время – влияние сарматов (что касается только южных славян), то есть ираноязычных народов. Северные же славяне, мигрировавшие с территории польского Поморья на Русский Северо-Запад, с тюрками не имели непосредственного контакта. Разве что все они сохраняли общее ностратическое наследие в своём мировоззрении, о чём нам теперь весьма трудно судить.

Все эти замечания по поводу статьи В.А. Бурова возникли лишь потому, что читатель нашей книги может понять так, что образ мировой горы был заимствован новгородскими славянами (словенами, кривичами) от тюрков. Надо полагать, что автор не имел этого в виду, а лишь отметил чисто типологическое сходство погребальных и сакральных памятников новгородских славян и центральноазиатских народов. Вероятно, в будущем учёным удастся уточнить многие вопросы, возникающие при исследовании археологических культур.

♦ Нельзя не отметить, что образ мировой горы в традиционной народной культуре существенно совпадает в целом ряде функций с образом священного камня – см. в первой части нашей книги главу «Камень Алатырь». Здесь также уместно привести мнение С.Г. Шиндина, который, исследуя русские заговорные тексты, пришёл к выводу, что образы горы и камня практически тождественны [Шиндин, 1993:115].