Текст книги "Камень и горы в народной культуре"

Славянский «Скотий бог» и камни

 
Два чувства дивно близки нам,
В них обретает сердце пищу:
Любовь к родному пепелищу,
Любовь к отеческим гробам.
 

(А.С. Пушкин)

Эти строки невольно приходят на ум, когда думаешь о том, как оживился в наше время интерес к древностям, особенно к истории Руси и истории других славянских народов. В последние десятилетия развивается направление исследований, связанное с языческим прошлым Руси. Тему эту разрабатывают некоторые учёные – представители разных специальностей, а также любители-энтузиасты. Они ездят в экспедиции, изучают памятники культуры, в том числе древние святилища, культовые камни и другие до сих пор мало исследованные или вновь открытые объекты. Эта деятельность, безусловно, требует хорошей подготовки: знания истории, археологии, исторической географии, этнографии и филологии – для того, чтобы выводы авторов были хорошо аргументированы.

♦ (Мы не касаемся здесь движения неоязычников, которые пытаются возродить языческие обряды, присваивают себе древнерусские дохристианские имена и т. п. – это своеобразная новая религия или же игра наподобие реконструкции исторических событий).

Современные исследователи, разумеется, работают не на пустом месте. В их распоряжении находятся исторические документы, в том числе летописи, а также более сложный материал: данные мифологии и фольклора, которые тоже могут быть использованы в качестве дополнительного источника для реконструкции древнего состояния традиционной культуры народа – но обязательно с критическим подходом и всесторонним обоснованием предлагаемых гипотез.

В историографии вопроса, о котором далее пойдёт речь, мы насчитаем много славных имён предшественников современных учёных. Один только XIX век дал нам в наследство труды таких замечательных учёных, как И.А. Бодуэн де Куртенэ, Ф.И. Буслаев, А.Н. Веселовский, А.Ф. Гильфердинг, В.И. Даль, Вс. Ф. Миллер, Н.И. Надеждин, М.П. Погодин, А.А. Потебня, И.И. Срезневский, А.И. Соболевский и многие другие. Особенно стоит отметить А.Н. Афанасьева, яркого представителя мифологической школы, чей поистине эпохальный труд «Поэтические воззрения славян на природу» [Афанасьев, 1994] оказал и продолжает оказывать большое влияние на культурологов.

В ХХ–XXI вв. культурологические исследования славянских народов успешно продолжались и развивались в трудах таких известных филологов и историков, как Вяч. Вс. Иванов, Б.А. Рыбаков, В.В. Седов, Н.И. Толстой, С.М. Толстая, В.Н. Топоров, Б.А. Успенский, Р.О. Якобсон и др.

В некоторых названиях камней-валунов отражаются имена древних языческих божеств. Как правило, исследователи-поисковики отмечают петронимы, связанные с богами славянского пантеона: Перуном, Волосом (Велесом), Мокошью и др.: Перунов камень, Велесов камень, камень Даждьбог и т. п. В частности, подобных названий много в Белоруссии [Карабаноў и др., 2011].

Особенно «повезло» в этом смысле богу Волосу, покровителю домашнего скота, или «скотьему богу». На культовых камнях, посвящённых Волосу, стоит остановиться более подробно, тем более что в летописях и в народных преданиях, сохранившихся в различных областях России, Белоруссии и Украины, сообщается о целом ряде святилищ и каменных изваяний этого бога, существовавших в древности [Золотов, 1985].

Многие исследователи связывают образ славянского Велеса с ещё более архаичным мифологическим образом Чёрного Бога, который в паре с Белым Богом создал землю. Этот миф о двух богах (называемых в разных языках по-разному) известен не только славянам, но и финно-угорским, тюркским и другим народам [Платов, 2009: 34].

Прежде всего: что в настоящее время известно о самом боге Волосе, и каково происхождение и значение этого древнего имени?

Данные культурологии

Волос, наряду с Перуном, был одним из самых важных богов восточных славян. Он упоминается в летописных источниках, церковных уставах, поучениях духовных лиц, в договорах русских с греками начиная с Х в., а также в более поздних документах. Волоса почитали как в Южной Руси, так и в Северной. В Новгороде на улице Волосовой, по преданию, стоял кумир Волосов, а позже была построена церковь cв. Власия: этот святой, покровитель скота, заменил в христианстве языческого бога Волоса. Имя древнего бога сохранилось и в названии Волосова Никольского монастыря близ Владимира. В то же время известен был идол бога Велеса в Ростове, который был сокрушён cв. Авраамием Ростовским в XII в. А в «Слове о полку Игореве», памятнике XII в., упоминается вещий Боян, Велесов внук. Имя Велес встречается и в апокрифе «Хождение Богородицы по мукам» (XII или XIII в.) [Фаминцын, 2012: 31].

Место Волоса ~ Велеса в народной культуре было подробно изучено Вяч. Вс. Ивановым и В.Н. Топоровым в книге «Исследования в области славянских древностей» [Иванов, Топоров, 1974], Т.В. Гамкрелидзе и Вяч. Вс. Ивановым в капитальной монографии «Индоевропейский язык и индоевропейцы» [Гамкрелидзе, Иванов, 1984]. Ядро этой концепции – так называемый «основной миф», выявляемый авторами в системе индоевропейской мифологии, в частности в славянской и балтийской. «Основной миф», реконструированный по данным ряда языков индоевропейской семьи, предполагает постоянную борьбу Громовержца (славянский Перун) с его Противником (славянский Волос, или Змей). При этом оба главных славянских бога – Перун и Волос – связаны с камнем, но по-разному. Если Перун связан с «верхом» (горой, скалой, «каменным небом») и мечет громовые, или каменные, стрелы (в народном представлении так называются белемниты – окаменевшие останки ископаемых ракообразных), то Волос олицетворяет собой «низ»: он прячется под камнем, в который ударяет молния Перуна; он является хтоническим персонажем, то есть связан с подземным миром, с загробным царством [Иванов, Топоров, 1974].

В указанных работах определяются следующие основные функции бога Волоса, связывающие его: 1. с миром мёртвых; 2. со скотом, шерстью, волосом; 3. с культом медведя; 4. с золотом; 5. с волотами – великанами; 6. с волхвами-скоморохами; 7. с обозначением власти.

Многие слова из этого круга лексики восходят к индоевропейской праформе *ṷel-, первоначальные значения которой: 1. ‘пастбище, луг', 2. ‘раздирать, убивать'. Этот корень в индоевропейских языках развил другие значения: ‘обиталище мёртвых' → ‘бог мёртвых' → ‘смерть' и т. п. Отсюда и древнеисландская Вальгалла ‘жилище мёртвых, павших на поле боя'; и литовское vėlės ‘души мёртвых', Veliuonà ‘бог мёртвых'; латышское Veļu laiks ‘обряд поминовения мёртвых', а также древнерусское Велесъ и др. [Гамкрелидзе, Иванов, 1984, I: 425; II: 824].

Концепция «основного мифа» была поддержана целым рядом учёных и получила дальнейшее развитие. Однако некоторые положения этой концепции подверглись критике. Так, Б.А. Рыбаков в монографии «Язычество древних славян» [Рыбаков, 1981], принимая в принципе противопоставление в мифе Громовержца и его Противника, считает неправомерным отождествление Противника с Велесом и Змеем Горынычем. Велес, как покровитель скотоводства, был более архаичным божеством, чем Перун: культ Велеса уходит в глубокую охотничью древность (неолит или ранняя стадия бронзового века в его северном варианте).

Поддерживая положения о связи Велеса с культом медведя и культом мёртвых, Б.А. Рыбаков строит собственную развёрнутую концепцию эволюции образа Велеса: «В эпоху вооружённого расселения северных индоевропейцев-скотоводов к архаичному Велесу прибавился Перун, но это не создавало конфликтной ситуации: Велес оберегал и умножал стада, принадлежащие племени, а Перун вдохновлял на захват чужих стад и новых пастбищ <…> Воздействие постепенно возраставшего земледелия могло сказаться лишь в одном: архаичная связь Велеса с убитым, мёртвым зверем, возникшая в охотничью пору, теперь осмысливалась шире – как мир мёртвых вообще. Умершие предки предавались земле; в сознании древних пахарей предки содействовали плодородию и урожаю. Угощение «дзядов» на кладбище или за домашним столом носит аграрно-магический характер. Вполне допустимо, что именно по этой причине, в связи с культом предков, Велес и в земледельческом обществе сохранил связь с миром мёртвых» [Там же: 425]. О том же говорит и обычай русских крестьян XIX в. оставлять на поле после жатвы последнюю горсть колосьев «Волосу на бородку», а последний сноп, увозимый с омертвелого поля, назывался «дедом», «стариком», «бабой». Эти обрядовые действия также объясняют связь Велеса с миром предков.

В итоге вывод автора таков: «Намеченная здесь эволюция Велеса подтверждается географическими наблюдениями: культ Велеса прослеживается значительно чётче на северных окраинах славянского мира, где роль охоты сохранялась дольше, чем на юге; связь Велеса с миром мёртвых тоже проступает более определённо в северной части индоевропейского (в том числе и балто-славянского) мира» [Там же: 427].

Лингвистические заметки

В культурологических работах образ языческого бога Волоса рассматривается в широком контексте народных верований, при этом имена Волос, Велес и Власий считаются связанными с одним и тем же персонажем, который выступает в разных ипостасях и имеет множество функций. Здесь этимологический анализ собственных и нарицательных имён выходит за рамки обычных лингвистических методов и иногда выявляет либо более древние словообразовательные связи в лексике, либо переосмысления значений слов в результате народной этимологии. У лингвистов по этой причине могут возникать и серьёзные возражения. Попробуем рассказать о том, как этимологи (специалисты, объясняющие этимологию, или происхождение, слов) относятся к проблеме значения имени бога Волоса.

♦ Учёные давно обратили внимание на два варианта имени бога Волоса: Волос и Велес. Связаны ли они друг с другом, могут ли вообще считаться вариантами, относятся ли к одному и тому же персонажу, или это два разных божества, имена которых случайно оказались созвучными? Вопрос этот затрагивался многими историками, этнографами и лингвистами.

Существование двух разных форм имени «скотьего бога» потребовало от учёных более тщательного исследования этого теонима (теоним – собственное имя любого божества).

В первую очередь, конечно, возникает вопрос: какому этносу принадлежит имя бога Волоса (как и Перуна), упоминаемое впервые в «Повести временных лет» под 907 г. в мирном договоре Руси с византийскими царями? Историк Л.С. Клейн [2004: 142–143, 147] убедительно доказывает, что Волос не связан с варягами, а является местным славянским божеством. Об этом свидетельствуют не только факт отсутствия Волоса в княжеском пантеоне (по реформе Владимира), но и широкое распространение этого имени в русской топонимии (хотя часть топонимов, даже, вероятно, бо́льшая часть, может быть образована от личного имени Волос, употребительного в России вплоть до XVII в.). При этом автор обращает внимание на особую популярность cв. Власа, покровителя пахотных волов, в Болгарии: культ его пришёл к балканским славянам из Византии, где cв. Власий почитался как покровитель скота ещё с IV в. Через южных славян культ святого распространился на всю Европу, но к славянам-язычникам он мог вначале проникнуть как культ самостоятельного языческого божества. Именам Влас, Власий закономерно соответствует восточнославянская полногласная форма Волос.

Лингвистический анализ пары имён Волос ~ Велес вызывает у этимологов большое затруднение. С одной стороны, сопоставление этих двух форм не отражает фонетических закономерностей славянских языков. С другой стороны – функции этого божества, присваиваемые ему традиционной народной культурой, настолько широки и разнообразны, что это обстоятельство заставляет притягивать к объяснению теонима целый ряд других похожих слов в восточнославянских языках, как будто бы и не связанных этимологически между собой и с теонимом.

О чём, собственно говоря, идёт речь? Заглянем в труды лингвистов и посмотрим, как можно трактовать пару Волос ~ Велес с точки зрения «чистой» лингвистики.

Полногласие

В истории общевосточнославянского языка (то есть предка белорусского, русского и украинского языков) на определённом этапе его развития возникло такое звуковое явление, которое условно называется первым полногласием. Это связано с изменением качества плавных согласных (л, р), поэтому в результате сложных фонетических процессов сочетания гласных с этими согласными преобразовались. Соответствующие слова в восточнославянских языках стали отличаться от родственных слов в западно– и южнославянских языках [Якубинский, 1953: 125; Хабургаев, 1974: 129]. Для простоты и наглядности приведём здесь небольшую таблицу примеров этих соответствий.

Не углубляясь далее в сложности фонетических изменений, отметим лишь, что в русских словах мы видим везде сочетание оло – не только там, где в общеславянском *ol (волос – *volsъ), но и там, где *el (молоко – *melko, полон – *pelnъ). Следовательно, имя бога Волос демонстрирует истинное древнерусское полногласие (так же, как и совпадающее с ним по форме нарицательное слово волос), при этом закономерно соответствует именам Влас и Власий в южнославянской языковой области. В то же время имя Велес выпадает из общего правила, и его форма не находит убедительного объяснения с точки зрения истории языка.

Исходя из этих соображений, М. Фасмер считает невозможным признать родство имён Волос и Велес, поэтому их следует относить к разным богам [Фасмер, 1986, I: 287, 343]. Некоторые другие лингвисты разделяют это мнение и, в частности, сближают имя Велес с литовским названием чёрта vе́lnias ‘чёрт, дьявол, бес', тем более что в чешских преданиях о заморской стране Велеса имя этого бога ставится рядом с чёртом. К тому же в преданиях имя Veles употребляется вместо закономерной чешской формы Vles, если бы этот бог соответствовал русскому Волосу [Потебня, 1989: 261].

Вернёмся к работам культурологов, в которых на основании многих функций божества Велеса делаются попытки сопоставить оба имени Велес и Волос как предположительно родственные, а также подключить к ним целый ряд нарицательных слов, похожих по звуковому облику. Вероятно, наиболее убедительной можно считать связь имени Волос с нарицательным словом волос, поэтому приведём лишь один пример из «Словаря русских народных говоров» [СРНГ, 1970, вып.5: 57–58].

В статье Во́лос указываются значения этого слова, в том числе: 1. собирательное: шерсть. 2. леска из конского волоса. 3. водяной червь волосатик. С ним связано поверье: он забирается под кожу людям и животным во время купания и причиняет болезнь. 4. гнойное воспаление, язва, опухоль, нарыв. Ср. волоса́тик, волоса́ч, волосе́й, во́лосень, во́лость и др. В статье Волоса́тик 5-е значение: нечистый дух, чёрт, леший. В статье Волоса́тка 3-е значение: нечистая сила, дух женского пола, овинного домового, стерегущего овины с домашними животными. Авторы словаря замечают: «По всей вероятности, имеет общее происхождение с древнерусским богом Волосом» [Там же: 58].

Здесь уместно добавить и мнение Б.А. Рыбакова: «Возможно, что само имя его было лишь нарицательным иносказанием, вызванным табу на подлинное имя: Волос – волохатый, косматый, как позднейший медведь – мёд ведающий, как лось – сохатый, рогатый» [Рыбаков, 1981: 426]. Очевидно, автор считает подлинным имя бога Велес, а оба имени не связанными друг с другом этимологически.

Но были и попытки сблизить между собой формы этих имён, в частности в литературе приводились примеры чередования о и е в таких диалектных словах, как волот и велет ‘великан, богатырь', или же упоминалось жаргонное слово велисо́к ‘волос' [Успенский, 1982: 106]. Однако колебания звуков по говорам или в социальных жаргонах могут объясняться другими причинами и не соответствовать закономерностям, выявленным в истории русского языка древнерусской эпохи.

♦ Таким образом, проблема Волоса ~ Велеса рассмотрена в литературе довольно подробно – как в отношении самого языческого бога, так и в отношении его имён и функций. Тем не менее остаются ещё вопросы и сомнения, особенно у этимологов. Здесь мы склонны согласиться с А.Ф. Журавлёвым, который констатирует, что происхождение теонима Волос ~ Велес до сих пор так и не выяснено; более того: с точки зрения традиционных путей и приёмов этимологизации, его поиски зашли в тупик. «Этимология имён собственных, и в особенности сакральных, сплошь и рядом сталкивается с тем, что в этой языковой области стандартные, находимые сравнительно-исторической лингвистикой законы языкового развития не действуют или действуют со значительными ограничениями или отклонениями. Реконструкция мифологического образа Велеса, начальной семантики его имени и даже праславянской формы последнего исключительно непроста» [Журавлёв, 2005: 349].

Автор перечисляет проблемы, возникающие при этимологизации имени Велеса, в том числе: 1) дублетность имени Волос ~ Велес, различия в контекстах употребления имён, например эпитет скотий бог применяется только к Волосу; 2) полногласность чешской параллели Veles и южнославянских топонимов с основой Велес (Велес, Велесница, Велестово и др.) вместо закономерного *Vles, в то время как реконструируемая форма *Velsъ может объяснять только восточнославянское полногласие; 3) множественность трудно совместимых в одном носителе функций языческого божества. А.Ф. Журавлёв предполагает, что образ Волоса ~ Велеса и, возможно, его имя появились в результате полигенеза, то есть множественных (resp. разных) причин их возникновения.

Названия культовых камней

Само по себе понятие «культовые камни», как и «почитаемые камни» (что одно и то же по смыслу), используемое в научной литературе последних десятилетий, – слишком широкое. Поскольку культовые камни изучаются специалистами разного профиля – археологами, этнографами, фольклористами и др., то и подход к этим камням, к их истории, типологии и функциям будет разным. Так, А.А. Панченко отметил, что идея «междисциплинарного», то есть одновременно и археологического, и фольклорно-этнографического исследования почитаемых камней, не оправдала себя, потому что: «Материалы археологии и этнографии лежат в разных “плоскостях” культуры и требуют различных процедур первичного анализа» [Панченко, 1994:107]. Тем не менее междисциплинарное изучение славянского культа камней «вполне уместно, но только после дистанцированного анализа соответствующих археологических, фольклорно-этнографических, исторических и иных материалов» [Там же: 108].

Имея в виду это справедливое замечание, мы тем не менее ставим своей задачей познакомить читателей с результатами комплексного исследования некоторых наиболее изученных камней. И, разумеется, отправной точкой нашего рассказа будут петронимы, как неотъемлемая часть историко-культурной характеристики этих камней-валунов. Безымянных почитаемых камней мы касаться не будем.

Следы языческих верований

Велесовы камни

Естественно, после рассказа о боге Волосе ~ Велесе начнём с тех камней, которые носят (или носили) название Велесовых.

Сразу же отметим, что современные исследователи камней-валунов, по крайней мере если речь идёт о территории России, упоминают о Велесовых камнях не по результатам своих полевых работ, а исключительно со ссылками на других авторов – главным образом учёных XIX в. Этому обстоятельству есть вполне понятное объяснение.

Культ Велеса пришёл на Русь из такой далёкой старины, что или камень мог исчезнуть, или название давно изменилось благодаря влиянию христианства и забылось для местного населения. В самом деле: ничего удивительного не будет в том, если современные названия Бесов камень, Чёртов камень или Святой камень заменили собой прежнее Велесов камень, но этого сейчас доказать невозможно. Более того: современный исследователь камней, даже если узнал о почитаемом камне, далеко не всегда может найти в деревне или селе людей, которые бы помнили предания и легенды, связанные с этим камнем, и записать эти сведения.

Любопытный факт отметил В.Г. Мизин в Волосовском районе Ленинградской обл. Вместе с краеведом Н. Воробьёвым он в 2003 г. обследовал Бесов камень, один из наиболее известных культовых камней Ижорского плато – к СЗ от Санкт-Петербурга. Другие его названия: камень-Колдун, Чёртов камень, Церковный камень, Велесов камень. Местные финны-ингерманландцы называли его Cууркиви (= Большой камень) или Кирккокиви (= Церковный камень). А вот название Велесов камень, часто упоминаемое в современных сообщениях, среди местного населения не употребляется. Откуда же оно взялось?

«Проведённое исследование позволило выяснить, что собственно привязки камня к Велесу нет, и это название – не более чем додуманная в наше время интерпретация от имени Бесов камень. На самом деле “Бесов” здесь упоминается в контексте “нечистый”, в одном ряду с “Чёртов”, “Колдун” и т. п. Старожилы упоминают место, где стоит камень, как блудное и не рекомендуют туда ходить. <…> можно с определённой долей уверенности сделать вывод о возникновении названия “Велесов камень” не ранее 1970-х гг. Видимо, в данном случае буквально материализовалась распространённая легенда о происхождении названия районного центра Волосово от имени Велеса (Волоса). Однако сам Бесов камень расположен далеко от Волосово и гораздо ближе к другим населённым пунктам. В самом Волосово под некогда существовавшее капище Велеса также отводится совершенно другое место» [Мизин, 2013: 108–111].

Аргументы, приводимые В.Г. Мизиным, кажутся вполне убедительными. Тем не менее обратим внимание на само название районного центра Волосово. Некоторые исследователи, изучая подобные названия в других областях европейской части России, например во Владимирской, Нижегородской, Ярославской, устанавливают определённую связь селения Волосово с соседними археологическими памятниками древней поры, предполагая существование там капища, а также с культовыми камнями в пределах соответствующего района. Иногда указанные объекты, если пометить их на топографической карте и соединить между собой воображаемыми линиями, образуют геометрическую фигуру в виде треугольника. Поскольку подобные наблюдения повторяются, у исследователей возникают гипотезы о связи всего изучаемого района с культом Велеса. При этом предполагается, что почитаемый камень мог также быть в древности посвящён Велесу, даже если он сейчас безымянный или носит другое название.

Гипотеза эта имеет право на существование, но обладала бы бо́льшей доказательной силой в двух случаях: 1) если число подобных примеров умножится в ходе дальнейших исследований; 2) если каждое название Волосово будет проверено по историческим документам и будет доказано, что оно не происходит от фамилии владельца или первого поселенца Волосов (сама фамилия – от древнерусского прозвищного имени Волос, которое может происходить от нарицательного слова волос или, что крайне маловероятно, от имени бога Волоса).

Пока же топоним Волосово в работах учёных не связывается прямо с культом Волоса, и такая связь считается более достоверной только в случае бывшего Волосова Николаевского монастыря близ г. Владимира [Успенский, 1982: 33].

Многие исследователи связывают культ славянского бога Велеса с камнями-следовиками [Александров, 1983; Шорин, 1987], хотя мнения о назначении почитаемых следовиков, как и других видов культовых камней, на самом деле весьма различаются. Обзор этих мнений привёл И.В. Мельникова к выводу о том, что «зарождение почитания камней не было связано с распространением, к примеру, культа какого-то божества или предка-покровителя. Не связано это было и с миграциями каких-то этносов, ни с этнокультурными заимствованиями. Оно определялось особенностями традиционного религиозного мировоззрения, для которого всегда было свойственно стремление к формированию целостной причинно-следственной картины окружающего мира» [Мельников, 1998: 117].

Культ камней-следовиков и других видов почитаемых камней широко распространён не только в России, особенно на Русском Северо-Западе и Севере, но и в сопредельных государствах: в Белоруссии, Литве, Латвии, Эстонии, Финляндии и др. (а вообще говоря, во всём мире, и некоторые примеры мы позже приведём). Славяне, по мнению ряда учёных, в эпоху язычества заимствовали этот культ у балтов.

Считается, что имя славянского бога Велеса родственно словам балтийских языков, с переосмыслением: литовское vėlės ‘души мёртвых' и от того же корня *vel– vе́lnias ‘чёрт, дьявол, бес'; латышское velns ‘то же'. Корень Vel– встречается и во многих названиях водных объектов и населённых мест стран Балтии. Встречается он и в петронимах; так, в Латвии известен Velnakmens (= ‘Чёртов камень'): на нём были обнаружены чашечная выемка и ромбовидное углубление – по народным поверьям, чёртов след [Уртанс, 1989: 22].

В Белоруссии тоже сохранились названия культовых камней, напоминающие о боге Волосе. Камень Волас и поныне лежит на холме около деревни Крыжовка Минского р-на Минской обл. В начале ХХ в. к нему приводили лечить скотину, а на окружающие деревья вешали рушники. Возле камня даже стояла часовня. Другой камень Волас находится на берегу озера Снуды в Браславском р-не Витебской обл. В 1920-х годах местные жители показывали камень Воласень в одном из озёр Ушачского р-на Витебской обл. [Карабаноў и др., 2011: 156–157].

Белорусский учёный Э.М. Зайковский, исходя из эпитета Волоса “скотий бог”, считает связанными с культом Волоса также названия камней-валунов Вол, Волы, Быки, Коровий камень и т. п. Например, каменными волами называются камни около деревень Волы и Быковичи Березинского района и ещё восьми деревень других районов. При этом автор полагает, что слово вол этимологически связано с именем бога Волоса ~ Велеса [Зайкоўскi, 1998: 3]. С этим утверждением трудно согласиться. В этимологических словарях слово вол сопоставляется со словом великий, то есть вол – большое, крупное животное, в отличие от мелкой домашней скотины [Фасмер, 1986, I: 336].

Кроме того, валуны с подобными названиями могут считаться просто зооморфными, то есть похожими по форме на животных, о чём говорят и предания, приводимые учёными, в том числе и самим Э.М. Зайковским. Так, про каменных волов в Белоруссии рассказывают, что это окаменевшие люди и скотина, которые были покараны за грех – работу на Пасху. Разумеется, это предание – более позднее осмысление, с христианским наслоением, зооморфного облика камней-валунов; оно уже не связано непосредственно с языческими культами древней эпохи.

♦ Завершая тему “скотьего бога” Волоса ~ Велеса и отражения его имени в названиях культовых камней, мы не можем пройти мимо критических замечаний некоторых известных учёных в связи с этой проблемой. Так, В.В. Виноградов указывает: «Культ камней – распространённое явление на территории всего Северо-Запада России. Исследователи, затрагивая их “животную” семантику, неизменно связывали её с сюжетом реконструированного “основного мифа” славянского язычества. Отсюда выводится принадлежность почитаемых камней к культу Волоса / Велеса – “скотьего бога” [Здесь автор ссылается на работы А.А. Александрова, М.В. Шорина и др., в которых предполагается, что камни-следовики составляли другую инкарнацию, по сравнению с идолами, этого божества, занимавшего в древнерусском языческом пантеоне особое место. – Р.А.]. Такая интерпретация возможна лишь в культурологическом аспекте, но совершенно не объясняет современные формы бытования культовых практик вокруг почитаемых камней. Другими словами, эта реконструкция былых верований, отстоящих от нас на значительном временном промежутке, не всегда может чётко охарактеризовать ситуацию вокруг почитаемого объекта в наши дни. Эта “живая старина” не может быть проанализирована только исходя из языческих культов отдалённого прошлого, что заставляет внимательнее приглядеться к “христианским” символам этих объектов. В противном случае между тем, что было, и тем, что фиксируется сейчас в этнографическом поле, возникает некая “мёртвая зона” и взаимное непонимание» [Виноградов, 2003: 139].

Процитируем ещё мнение В.В. Седова: «…можно связывать с культом Велеса поклонные камни со “следами человеческой ступни”. Не исключено, что и некоторые другие культовые камни были инкарнацией Велеса. В Белоруссии есть поклонные камни, которые местные жители именуют “Волосом” или “Волосенем” [ссылка на Э.А. Левкова]. Однако связывать все культовые камни с этим языческим богом никак нельзя, поскольку “культ камня” в северной части Европы восходит к глубокой древности и формировался в течение длительного времени в разноэтничной среде. Его многовековые наслоения в большинстве случаев пока не поддаются осмыслению» [Седов, 1998: 880–881].

Перуновы камни

Валуны, посвящённые богу Перуну, исследованы гораздо меньше. Возможно, что некоторые из них после принятия славянами христианства стали носить другие имена.

В Псковской области, близ д. Колчино Палкинского р-на, имеется культовый камень, называемый местными жителями Перун [Александров, Артемьев и др., 1988: 5]; на левом берегу р. Великой, на территории современного Пскова – культовый Перунов камень (гранитный валун розовато-белого цвета) [Александров, Харлашов, 1992: 14].

В Белоруссии известны шесть валунов с названием Пярун-камень. Два таких камня находятся в Сенненском р-не Витебской обл. По рассказам местных жителей, на камне около д. Расходна бог Перун убил главного дьявола. Когда-то возле этого камня совершали купальские обряды [Карабанаў и др., 2011: 157].

Дед (Стары)

Валун с таким названием лежал на капище, находившемся на территории нынешнего Минска, на берегу реки Свислочи. Местность представляла собой глухой заболоченный лес. Это капище существовало с древних времён и до второй половины XIX в. Здесь была прямоугольная площадка, в центре которой находились главные священные объекты: огромный старый дуб Волот (то есть ‘Великан'), гранитный валун Дзед, или Стары, лежавший у подножия холма, целебный источник и жертвенник Жыжа, то есть ‘Огонь' (есть слово с таким значением в белорусских говорах).

О происхождении святилища сложена легенда. Вот как рассказано об этом в календаре «Сила священных камней» на 2014 г.

«Однажды случилось так, что Водяник, властвующий над реками и озёрами, и повелитель лесов и зверей Лесовик заспорили о том, кому из них надлежит властвовать над холмом. По обоюдному согласию решили они помериться силами: кто сможет донести валун до вершины холма, тому и холмом владеть. Водяник не сумел поднять камень наверх и уронил его по пути. Лесовик же оборотился медведем, взвалил валун на плечи и уверенно пошёл вверх по склону. Водяник очень испугался, что Лесовик победит в их споре, подставил противнику ногу. Тот споткнулся и уронил камень, который врос в землю на месте падения. А рядом с камнем тут же чудесным образом вырос гигантских размеров дуб и забил из-под земли родник. Люди сочли место, где произошли столь удивительные события, священным и устроили на нём святилище, куда приходили для молений и просьб» [Сила священных камней, 2013, май].