Текст книги "Физрук 4: Назад в СССР"

Обследовав больного, она поставила диагноз ОРЗ – острое респираторное заболевание – и выписала рецепты на покупку лекарств и назначила лечение. Проводив этого эскулапа в юбке, я побег в аптеку, а заодно – и в магазин. Надо было срочно пополнять продуктовый запас. Покуда я все это закупал, мне в голову пришла одна мысль, показавшаяся мне вовсе неплохой. Вернувшись домой, я тут же бросился к телефону и набрал номер… Наташи. В конце концов, она медицинская сестра и ухаживать за больными – это ее прямая обязанность. Так как номер был служебный, то мне по нему ответили, что медсестра Кротова сегодня выходная и дали номер вахты в общежитии.

Это меня не обескуражило. Я позвонил в общагу. Вахтерша мне нелюбезно сообщила, что к телефону она жиличек не зовет, но я нагнал на нее страху, соврав, что согласно инструкции горздрава все граждане обязаны приглашать к телефону медработников, к каковым относится и медицинская сестра Наталья Батьковна Кротова. Вахтерша струхнула и помчалась звать Наташу. Искала она ее минут десять и, видать, нагнала такого страху на девчонку, что голос ее в трубке поначалу прозвучал испуганно.

– Товарищ Кротова? – осведомился я.

– Да, это я… А кто меня спрашивает?

– Да так, один больной из тех, кто берет у девушки номер телефона, а сам не звонит.

– А-а, поняла, – с облегчением выдохнула она. – Саш… Ну ты даешь.

– У меня к тебе серьезное дело, – сказал я. – Нужно поухаживать за одним пациентом. У него страшная болезнь ОРЗ, а мне надо идти на работу. Ты могла бы помочь?..

– Конечно!

– Адрес помнишь?

– Помню.

– Тогда лови такси и подъезжай. О деньгах не беспокойся, я заплачу.

– Хорошо, еду!

И через полчаса в мою дверь снова позвонили. Вошла Наташа. Румяная, свежая, с нерастаявшими снежинками на пуховом платке. Снежная принцесса. Увидев ее такую, я пожалел, что у меня сейчас нормальная температура. Хотя кое-что все-таки поднялось.

– За такси я заплатила, – с порога сообщила она. – Где тут у нас больной?

– В большой комнате валяется, кино смотрит.

– Кино? – переспросила она и покраснела еще пуще.

– Да не то, о котором ты подумала, – рассмеялся я. – И это школьник. Мой ученик, вообще-то!

– Ничего я не подумала, – пробурчала она, вытаскивая ноги из модных белых валенок.

– Ну ладно, – сказал я, принимая у нее пальтишко. – Пойдем, я тебя с ним познакомлю.

– Хорошо, что – с ним, а не – с нею, – шепнула она.

Глава 18

Мы вошли с Наташей в большую комнату, где болящий пользовался обстоятельствами, а именно – смотрел боевики из коллекции моего дяди. Увидев медсестричку, Серега остолбенел, забыв даже о непобедимом Брюсе Ли. Девушка заметила, как округлились глаза пацанчика и ему улыбнулась.

– Привет! Я Наташа! А тебя как зовут?

– Серега, – буркнул он.

– Рада знакомству! Как ты себя чувствуешь?

– Да нормально…

– Не против, если я с тобой побуду?

– Ну а чё, побудь, – хмыкнул Зимин, уже справившись со смущением.

– Вы тут хозяйничайте, – сказал я, – а мне в школу пора.

– Беги! – разрешила медсестричка. – Не беспокойся, мы справимся!

– Я не сомневаюсь, – ответил я и отправился на работу.

Как раз была большая перемена, и я заскочил в столовку, чтобы перекусить. И наткнулся на трудовика. Вид у того был не слишком любезный. Я понял, что он опять собирается читать мне нотации. Мы поручкались и я подсел к нему за столик. Курбатов хлебал рассольник, а я взял дежурную котлету с макаронами и рыжей, как половая краска, подливкой. Несколько минут мы были заняты только трапезой. И только, когда дело дошло компота, Витек пробурчал:

– Хорошо же ты подготовился к сегодняшней встрече с полковником.

– Ты о чем?

– О том, что рано Эдвина выводить из игры. Нам еще не ясна вся цепочка его связей и общая картина махинаций. А главное – нити, ведущие за границу, не все нащупаны.

– Я думал, арест в Москве резидента…

– Не надо сюда путать Москву, – отмахнулся трудовик.

– Ладно, как скажешь, шеф, – вздохнул я. – Да вот только я своего ученика не дам в обиду всяким там коррумпированным милицейским чинам… И потом, это же Эдвин в очередной раз пытался меня подставить. Он даже липовый протокол заготовил, с заранее проставленными подписями понятых…

– Это ты все следаку расскажешь. К счастью, этим делом занимается вменяемый мужик. В общем, это не наши с тобой проблемы. Жду тебя в восемь у себя.

И он ушел. Я допил компот и тоже отправился на урок. Погода была хорошая, и я поставил свой восьмой «Г» на лыжи. Погонял вокруг школьной спортплощадки. После окончания занятия пацаны стали расспрашивать меня о Зимине. Слухи распространяются среди школяров со скоростью света, обрастая фантастическими подробностями, поэтому за десять минут я узнал, что «Серого посадили менты, застрелили бандиты, похитили пришельцы…» и так далее.

Пришлось разочаровать их, сказав, что Зимин просто простудился и лежит у меня дома. Естественно, пацаны стали напрашиваться в гости, с целью навестить больного.

Я разрешил с условием, что они, во-первых, разделятся на три группы, а не завалятся всей оравой, а во-вторых, известят родительницу Зимина о его местонахождении и состоянии, но не будут при этом рассказывать ни о ментах, ни о бандитах, ни об инопланетянах. Сообщить матери своего одноклассника нужно уже сегодня, а посещение будет назначено на завтра. Пацанов устроил такой расклад, и я их отпустил. На сегодня у меня оставалось еще только одно занятие. И переодевшись в тренерской, я пошел в учительскую за журналом девятого «А».

Девятиклассники тоже с удовольствием катались на лыжах и даже устроили соревнование. Я намеренно допускал на уроках мелкие отклонения от программы, главное – чтобы ученики побольше двигались, укрепляли мышцы, а не просто дурака валяли. По окончанию уроков, я отправился домой. Купил по дороге пирожные, чтобы устроить чаепитие со своими гостями. Признаться, мне было приятно осознавать, что сейчас я войду не в пустую квартиру. Смешно устроен человек. Вот вроде радуешься свободе, прешься от того, что не надо ни от кого ни в чем зависеть, и вот уже через несколько дней начинает хотеться, чтобы встретила на пороге живая душа. Может, кошку завести?..

Едва я открыл дверь, как сразу почувствовал запах чего-то вкусного. И еще не разувшись, увидел, как сверкает чистотой пол. Заслышав, что открывается дверь, из кухни выглянула Наташа.

– Добрый вечер! – сказала она. – А тебе тут мебель привезли!

– Привет! – откликнулся я. – Здорово!.. Правда, сделать это они должны были еще вчера, ну да ладно…

Раздевшись, я заглянул на кухню и увидел, что посреди нее красуется новенький стол из ДСП, окруженный такими же табуретками. И посреди этого стола возвышается кастрюля, а рядом стоит сковородка из-под крышек которых пробивается ароматный парок.

– Мы не садились за стол, ждали тебя, – проговорила медсестричка.

– Спасибо! – отозвался я, по-свойски чмокнув ее в румяную щечку. – Как там наш болящий?

– Ему уже лучше, – ответила Наташа, – но пусть пару дней еще полежит…

– Ну пусть полежит, – согласился я. – Кормить мы его из ложечки будем или все-таки за стол с нами сядет?

– Конечно, за стол! – улыбнулась она. – Так что дуйте, мальчики, в ванную, мыть руки.

Я позвал Серегу, и он пришлепал в моих тапках. Мы вымыли руки, а за это время наша хозяюшка разлила по тарелкам борщ. Честно говоря, я не был уверен в том, что у меня в продовольственных запасах были все ингредиенты для борща, но влив в себя первую ложку, я забыл обо всем – такая это была вкуснотища.

Зимин, хотя и мёл медленнее меня, но и то осушил тарелку в считанные минуты. За первым последовало второе – это был гуляш с рисом. Ну а на третье я принес пирожные. Так что пообедали мы на славу. Мне не слишком хотелось идти на встречу с Михайловым, но деваться было некуда.

– У меня деловая встреча, – сказал я Наташе. – Надеюсь, что это ненадолго. Ты подождешь?..

– Подожду, но самое позднее – часов до десяти.

– Я понял, – вздохнул я. – Ну постараюсь вернуться пораньше.

Поцеловав медсестричку, уже не в щечку, я отправился на конспиративную квартиру Курбатова. Добрался быстро, все-таки Литейск не Москва, так что не прошло и получаса, как я уже названивал в знакомую по прошлым посещениям дверь. Открыла мне Фрося, что не стало для меня неожиданностью. Одета она была не в домашнем затрапезе, что тоже меня не удивило – не каждый день в гости приходит начальство. На этот раз меня не затолкали в комнату Витька, заваленную железками, а провели в гостиную. Здесь играла музыка, на столе была выпивка и закуска.

Не только конспиративная жена трудовика была принаряжена, но и сам хозяин оказался в костюме и галстуке. Главный гость тоже выглядел представительно и только я в своих джинсах и олимпийке казался чужим на этом празднике жизни.

Впрочем, меня это не сильно беспокоило. Я пришел сюда не для того, чтобы бухать и танцевать с хозяйкой дома. Мне хотелось выслушать полковника и вернуться домой. За стол, конечно, сесть пришлось и накатить рюмку коньячку, закусив ее, чисто по-нашему, маринованным огурчиком, ибо главный гость не желал начинать разговор на сухую.

– Привет тебе от генерала-лейтенанта Севрюгова, – пробурчал Михайлов. – Ты ему очень помог. Будет хлопотать о представлении тебя к государственной награде.

– Благодарю, – кивнул я.

– Ну а теперь перейдем к нашим баранам, – продолжал полковник госбезопасности. – Тут у нас не все так радужно… Никак не могу понять, зачем ты полез в эту историю с Эдвином?..

– Он втянул моего ученика в свои делишки, – ответил я без всякого почтения. – Пацану светила колония для несовершеннолетних преступников… Не будь на вашем Эдвине погон, я бы ему кадык вырвал.

– Ну-ну, не горячись! – проворчал Михайлов. – Я бы ему сам выдернул и не только кадык, но, к сожалению, этот сукин сын нужен нам пока живым и свободным…

– И что, он все еще на воле?

– Само собой… Конечно, проводится служебная проверка, и материал в прокуратуре. Все-таки он ранил эту инспекторшу, но погоны с него не снимут и из ОБХСС не попрут. Так надо, Сергееич.

– Я ему не дам больше пацанов использовать в своих грязных целях, – предупредил я, – и если он продолжит, ничего гарантировать не могу.

– Да, Витя, строптивый у тебя коллега! – усмехнулся полковник. – Такой в нашей службе не приживется.

– Да он прирожденный учитель, – откликнулся Курбатов. – Так что пусть остается на своем месте.

– Не возражаю, – кивнул Михайлов. – Однако пока мы нуждаемся в твоей помощи, парень.

– И я не возражаю, – буркнул я.

– Ну тогда ближе к делу, – сказал тот. – Как тебе уже известно, Илья Ильич снова в Литейске. Есть подозрение, что неспроста… Что-то готовится здесь. И нам нельзя это проворонить. К сожалению, другие информаторы не могут дать ответа на вопрос: что именно, когда и где? Так что вся надежда, Саня, на тебя. Есть мнение, что Илья Ильич скоро тебе позвонит. Так что будь готов.

– Всегда готов, – усмехнулся я.

– Ладно-ладно, ты только не геройствуй и глупостей не наделай больше! – проговорил полковник. – Твоя задача собрать как можно больше информации. И только! Не надо никого ловить и руки крутить.

– Я все понял, товарищ полковник! Разрешите идти?

– А куда это ты торопишься? – удивился он. – Время еще детское… Или тебе наша компания не годится?..

– У меня там ребенок больной.

– Какой еще ребенок?

– Да тот самый восьмиклассник, – ответил за меня Витек. – Из-за которого он Эдвина повязал.

– А ну тогда иди, раз уж ты такой заботливый… Связь и инструкции по-прежнему через майора.

– До свидания!

Я пожал ему руку, кивнул Курбатову и пошел одеваться. Ефросинья пошла меня провожать. Взгляд ее при этом был осуждающим. Будто оно хотела, чтобы я остался.

Попрощавшись и с нею, я рванул домой. Мне хотелось еще побыть сегодня с Наташей. Конечно, в присутствии пацаненка ничего лишнего позволить мы себе не сможем, но медсестричка такой человек, что с нею и просто рядом побыть приятно. Уж всяко веселее, чем с этими стражами государственной безопасности. Хорошо бы познакомить Наташу с Карлом и компанией, но тогда придется знакомить ее и с Машей. Вряд ли они поладят…

Мне удалось поймать тачку, так что уже через десять минут, после того, как покинул явку, я входил уже в калитку нашего двора. Ну и наткнулся на сторожа.

– А ничего девчонка! – пробормотал он, хотя я его ни о чем не спрашивал. – Тебе бы жену такую… Выходит, значит, во двор, сует мне червонец и говорит, сходите, Артемий Сидорыч, купите капусты, свеклы, сметаны, ну и масалыгу, какую-нибудь для навару, а все что останется, себе возьмите!.. Ну дык я и расстарался.

– Спасибо, Сидорыч! – сказал я и сунул ему еще пятеру.

– Всегда рад! – откликнулся тот.

Не слушая его, я уже бежал к подъезду. Дома все было тихо и мирно. Медсестричка встретила меня в прихожке и тут же отчиталась:

– Температура тридцать семь и один. Кашляет пока, но это ничего.

– Ну и хорошо, – откликнулся я.

– У тебя все в порядке? – встревожилась вдруг Наташа.

– Да все нормально, – отмахнулся я. – Я бы чайку выпил, с морозца.

– Вот и мы как раз собирались.

Я разулся, разделся, прошлепал в большую комнату.

– Ну как у тебя дела, герой? – спросил я.

– Да ничего, – откликнулся он. – Тетя Наташа сказала, что жить буду…

– Будешь, – хмыкнул я. – Я попросил пацанов, чтобы они зашли к твоей маме, сказали, что ты у меня.

– Думаете, ее это колышит?

– Это ты брось, мать есть мать!

– Вы ее только сюда не пускайте, – совсем по-взрослому сказал он. – Потом не отвяжетесь… Деньги начнет клянчить…

– Ладно, не пущу, – пообещал я. – А вот других – придется.

– Это каких других?

– Да оболтусы, которые твои одноклассники, напросились… Завтра начнется паломничество…

– А-а, ну пусть приходят, – кивнул Серега, словно он был здесь хозяин. – А можно, они тоже кино посмотрят?..

– Можно, – вздохнул я.

В этот момент вошла «тетя Наташа», принесла два чайника – один заварочный, а другой – с кипятком. Потом сходила за пирожными, оставшимися после обеда. Так что чаепитие прошло на «ура». А потом медсестричка засобиралась. Делать нечего, придется проводить.

Я велел Зимину укладываться. Он посмотрел на меня хмуро. Эка я его разбаловал всего-то за день! Пришлось сказать, что болезнь болезнью, а завтра утром подниму в восемь, да еще принесу со школы учебники, чтобы не отставал по предметам. Взгляд болящего стал еще более хмурым. Злой я педагог.

Мы вышли с Наташей на улицу и направились к ее общаге. Поначалу я не обращал внимания на то, что идем мы знакомым мне маршрутом. А потом меня осенило – в каком именно общежитии живет медицинский работник Кротова? Странно, что я ее там раньше не видел? Впрочем, может она въехала уже после того, как я выехал. Во всяком случае, понятно, какая такая комендантша устроила там драконовские порядки. Дурит Груня. Завидует молодым девчонкам. Знает, что им некуда податься в чужом городе, вот и устроила казарму. Нет, так дело не пойдет, Аграфена Юльевна, сейчас не царское время.

Когда мы дошли до общаги, я поцеловал Наташу и отпустил ее, а потом выждал еще минуту и тоже вошел в вестибюль. Там меня встретил ледяной взгляд вахтера. Видать – из новеньких, потому и не узнал меня.

– Я к товарищу Малышевой.

– А ты кто такой, парень?

– Моя фамилия Данилов, – терпеливо и снисходительно произнес я. – Зовут Александр Сергеевич. Знать надо!

– Виноват, товарищ Данилов, – явно струхнул вахтер. – Сейчас доложу!

– Да не надо! – отмахнулся я. – Я сам к ней пройду. А ты здесь бди! И смотри, чтобы свет на пустой кухне гасили. Электричество экономить нужно.

– Все понял.

И я не спеша поднялся к комендантской, не стуча, распахнул дверь.

– Какого черта! – послышался знакомый голос.

– Это я, Груня!

– Саня? – удивилась Аграфена Юльевна. – Вот уж не ждала… Какими судьбами?

– Мимо проходил.

– Ну садись… Выпьешь?

– Если только чуть-чуть!

– Ну и я чуть-чуть!

Она достала из несгораемого шкафа бутылочку. Судя по этикетке – кубинский ром. Наполнила пару стаканов, выложила в качестве закуски плитку шоколада «Экстра». Мы выпили, надломили шоколадку.

– Не верю я, что ты мимо шел, Саня, – проницательно заметила Малышева. – Что-то тебе от меня надо.

– Угадала! – кивнул я.

– Ну, говори…

– Дошли до меня слухи, что ты превратила общагу в казарму…

– От кого дошли-то? – не моргнув глазом, осведомилась Груня.

– От общественности.

– Ну-ну… И почему это у меня тут казарма?

– Не велишь после одиннадцати вечера возвращаться.

– Правильно. В двадцать три ноль-ноль дверь на замок, согласно правилам проживания.

– Правила правилами, а по-человечески?..

– Ой, не крути ты, Саня! – отмахнулась она. – Скажи прямо – девка тут у тебя живет, вот ты и печешься о ней.

– От тебя ничего не скроешь.

– А и не надо! – проговорила Аграфена Юльевна. – Мы же люди деловые. Обсудим все по-хорошему, без этой демагогии, она мне на собраниях осточертела.

– Ладно, – откликнулся я. – Сколько ты хочешь за то, чтобы… гм… одна девушка могла возвращаться, когда сможет?

– Кусок!

– Пятихатка, – кивнул я. – И если ты дашь мне ключ от входной двери.

– Ты что – серьезно?

– Вполне.

– И какая же из наших девок тебя так присушила?

– Во-первых, не присушила, а во-вторых, много будешь знать – быстро жизнь пролетит.

Сказал я это без злобы, и Груня не обиделась.

– Ну как хочешь, я ведь все равно узнаю…

– Так мы договорились?

– Почему бы нет, – пожала Малышева плечами. – Приноси деньги, будет тебе ключ.

– И вахтеров своих предупреди. Запиши им под стекло на столе мою фамилию.

– Обязательно!

– Ну вот и отлично!

Я поднялся.

– Саня? – произнесла Груня совсем другим тоном.

– Что?

– Ты же вроде женат был?.. – женщина подбоченилась, упираясь в меня выдающейся, в прямом смысле этого слова, грудью.

– Мы разошлись, – отмахнулся я.

– Так может мы разок того… вспомним… – глазенки Груни сверкнули бесенятами.

– Эх, Груня… – нагнал я на лицо театральную печальку. – Вот тебе только одно от меня надо…

– Да нет, ты чего! Давай посидим, выпьем.

Глава 19

Когда я вернулся домой, Серега уже спал. Испугался, видать, что я его в восемь утра разбужу. Наташа перед уходом все убрала и посуду вымыла, так что мне оставалось только принять душ и завалиться спать. Что я и сделал. Утром я выполнил свою угрозу и разбудил пацаненка рано. Чувствовал тот себя явно лучше. Температура оказалась нормальная, носом шмыгал уже поменьше. Я его накормил тем, что сварила и нажарила вчера медсестричка и отправился в школу.

Первый урок был у восьмого «Г». Подопечные доложили о том, что вчера побывали у матери Зимина и все ей рассказали. Она тут же потребовала от них сообщить мой адрес, но пацаны не раскололись, хотя та и грозила пожаловаться в милицию. Я поблагодарил бойцов и подтвердил, что готов их принять у себя после уроков, если они разобьются на три группы. Оказалось, что они это уже сделали. И даже составили списки. Оставалось только порадоваться такой дисциплинированности.

Никаких особых сюрпризов рабочий день мне не принес. Если не считать того, что Симочка известила меня о том, что в субботу, после занятий, назначено собрание актива школы. В субботу днем у меня были занятия в секции каратэ в «Литейщике», так что на собрание я вполне успевал. По окончанию уроков я построил ватагу восьмиклассников и сказал, что первая группа выступает со мною немедленно, а две вторых – сидят в школе возле телефона, который находится в гардеробной, и ждет моего сигнала.

Так я и пошел во главе небольшого отряда. Сорванцы нарочно выстроились в две шеренги и принялись горланить на морозе «Шел отряд по берегу, шел издалека…». Пришлось приструнить, сказав: если они думают, что когда их всех прохватит на такой холодрыге, я их положу у себя в квартире, то они глубоко ошибаются. Пацаны притихли и оживились только, когда я их повел в «Гастроном». Надо же было всю эту банду угощать чем-то! Вот мы и накупили газировки, конфет и прочей вредной для организма снеди.

Когда мы подошли к воротам, Сидорыч чуть было с ружьем на нас не выскочил. Видать, с моей пятеры уже накатил. Вот уж кого я разбаловал, так разбаловал… Пришлось выйти на первый план, чтобы зенки сторожа сосредоточились на самом крупном объекте. Он с пьяной улыбкой вытянулся по швам и распахнул калитку, но на чай в этот раз не получил. Ватага вкатилась во двор и сразу притихла. Узрела, что дом-то солидный. В квартиру уже входили чинно, вытирая ботинки о коврик.

Услышав шум в прихожей, болящий выполз из своей «палаты» встречать. Я, конечно, не сильно в медицинских делах секу, но ручкаться с ним я пацанам запретил. И вообще – приобщил к делу: чашки, блюдца тащить из кухни, чайник ставить и так далее. Серега тут же принялся делиться впечатлениями о просмотренных фильмах, я очень надеялся, что он эротику втихую не смотрел – мал еще. Само собой одноклассники его тут же заканючили: «А можно, Сан Сеич, а-а…».

– Так, слушайте, архаровцы, – сказал я. – В воскресенье придете всем кагалом. А в субботу я проверю по классному журналу, каковы ваши успехи.

– А как же Серый? – спросил «Чапаев». – Он тут валяется, конфеты жрет, кинцо клевое зырит, а у самого двоек выше крыши…

– А он подвиг совершил, – на полном серьезе ответил я. – Помог задержать двух опасных преступников.

– Прикалываетесь?

– Нисколько.

– Чё, в натуре?.. Серый, расскажи!

– Расскажи! Расскажи! Расскажи! – загалдели остальные.

– Я вам чё, Пушкин, – принялся отнекиваться Зимин.

– Так! Тихо! – гаркнул я. – Тащите из кухни чайник и все, что мы там накупили, и будем садиться за стол. Я сам вам все расскажу.

Зашевелились, забегали, мигом накрыли на стол и уселись, притихнув. Я отхлебнул из своей чашки и принялся рассказывать. Само собой – привирая.

– Два вора в законе один по кликухе Икс, а другой…

– Игрек… – гыкнул Доронин.

– Пусть будет – Игрек, малыш, – кивнул я. – Настоящие их клички я не могу разглашать, пока не окончено следствие… Так вот, эти Икс и Игрек решили заманить меня в ловушку.

– Вас? – удивился Алька.

– Ну, конечно, – подтвердил я. – Только о причине я все равно не могу сказать… В общем оба бандита подговорили шайку из трех хулиганов, которые уже успели отсидеть по малолетке, чтобы они заставляли нашего Серого украсть лекарства в аптеке. Они знали, что я захочу разобраться со всей этой шайкой и велели ему привезти краденное на стройку мясокомбината. Правда они просчитались, думая, что мы с Серегой будем вдвоем, но к нам присоединились инспектор по делам несовершеннолетних Лилия Игнатьевна…

– У-у-у, – завыли пацаны.

– Клевая телка, – выразил общее мнение «Чапаев».

– И старшина Сидоров, – добавил я.

Сенька тут же стал еще краснее, чем был от природы, но пацаны одобрительно ему покивали и показали большие пальцы. Ну что ж, надеюсь Сидоров-младший не будет больше комплексовать из-за папаши мента.

– Мы хотели лишь арестовать трех хулиганов в тот момент, когда Серый будет им передавать якобы лекарства, которые, на самом деле, были давно подменены, но все пошло немного не так, как мы рассчитывали… Мы-то думали, что против нас будет три хулигана, и только один из них совершеннолетний. Как бы не так!.. Почувствовав неладное, Серега предложил нам разделиться и подойти к месту встречи с бандитами поодиночке и с разных сторон. Пусть наши противники думают, что мы попались на их удочку… И вот представьте, парни, зимняя ночь, все вокруг завалено снегом и не знаешь, что под ним. Да еще темнота, хоть глаз выколи… Серый первым проник в их логово, которое они устроили на четвертом этаже недостроенного главного корпуса. Ну он, конечно, притворился что вроде как пришел один, дабы усыпить их бдительность. А тем временем мы с товарищами Красавиной и Сидоровым вошли в здание с трех разных сторон. По нашему плану вторым проникнуть в бандитское логово должен был я. Поднимаясь на четвертый этаж, я обезвредил часового, которого они выставили. Ну как – обезвредил, я его испугал своим внезапным появлением. Он так рванул от меня, что я его и догнать не мог. Правда, я и не пытался. Неспешно поднялся на нужный этаж и увидел, что два хулигана схватили Серегу и готовятся его пытать. Увидев меня, они замерли, и я поначалу решил, что попросту испугались, но позади послышался хруст. Обернувшись, я увидел громадного бандита, по кличке Игрек, во-от с такой дубиной. Пришлось парой приемов каратэ у него эту дубину выбить. И тут на сцене появился еще один бандит. Это был свирепый уголовник Икс!.. Он отнял у хулиганов нашего друга Серого и сказал мне, что убьет его, если я не сдамся… И тут Серега вспомнил, чему я его учил да и всех вас учу. Он воспользовался тем, что враг ослабил бдительность и кинул его через бедро… На беду, в этот момент у Икса в руке пистолет. Падая, он нажал на спусковой крючок. Раздался выстрел и пуля попала в Лилию Игнатьевну…

– Она погибла?! – выкрикнул впечатлительный Абрикосов.

– Нет, только ранена, – успокоил я его. – Правда, у Икса была возможность перебить всех нас, если бы не Серый. Он ловко вышиб пистолет из руки бандюгана. В это время на этаже появился Сенькин отец. Он заковал в наручники обоих бандитов. А мелкое хулиганье разбежалось, не дожидаясь, когда их тоже повяжут. Старшина Сидоров вызвал наряд милиции и скорую для раненой. Так восьмиклассник Зимин стал героем. И его, может даже наградят… Ну а так как он, пробираясь к логову преступников по горло в снегу, весь промок и продрог, то мне пришлось взять его к себе домой, на излечение.

– Крутяк! Вот это да! – оценил Доронин и все остальные закивали головами.

– Ну давайте допивайте чай, – распорядился я, – а я пока позову следующую смену.

Пацаны приуныли, но я был непреклонен. Подошел к телефону, набрал номер. Трубку взяла тетя Глаша.

– Здравствуйте, Глафира Макаровна! – сказал я в трубку.

– Хто это?

– Учитель физкультуры Данилов.

– Ага, и что тебе, милок, надо?

– Там у вас мои ученики сидят. Скажите им, пожалуйста, пусть идут ко мне. Они знают, куда.

– А-а, щас турну… – пообещала техничка и положила трубку.

М-да, представляю, как она их щас турнёт. Я посмотрел на всю гоп-компанию, окружившую «героя», вздохнул и снова набрал тот же номер.

– Чавось? – спросила тетя Глаша.

– Глафира Макаровна, ушли ребята?

– Одни ушли, а другие сидят… Я их щас мокрой тряпкой!

– Не надо тряпкой! Скажите им, пусть тоже идут ко мне.

– Скажу, милок!

– Александр Сергеевич, – обратился ко мне Алька, когда я положил трубку. – Нам уже идти?

– Сидите уж! – отмахнулся я. – Сейчас остальные придут и будем смотреть кино!

И как только потолок не рухнул? Так они заорали! Вскоре завалилась и остальная ватага. Надо же, сторож их пустил! Не пострелял из своей берданки… Я погнал тех, кто уже надулся чаю, мыть посуду для следующей партии, ибо на всех у меня посуды все равно не хватит. И когда вся толпа угомонилась, отчасти рассевшись вокруг стола, отчасти на диване, а отчасти – на полу, я и поставил на видике «Кулак ярости».

Пацаны затаили дыхание. Глаза их горели от восхищения ловким и непобедимым Брюсом Ли. А я был вне себя от гордости – ведь это именно я доставил своим ученикам такую радость.

Когда фильм закончился, я объявил:

– Это не единственный фильм в моей коллекции, и если вы хотите в воскресенье посмотреть что-нибудь еще, помните: наш уговор насчет двоек в журнале остается в силе. А сейчас пожелайте своему товарищу спокойной ночи и по домам!

Когда за пацанами, которые, однако, убрали за собой и вымыли посуду, закрылась дверь, я даже удивился насколько тихо стало в квартире. Можно было с чистой совестью завалиться спать. И я было намылился в душ, как меня окликнул Зимин. Я заметил, что весь вечер он был словно в воду опущенный. Еще не выздоровел или ему было скучно пересматривать в компании однокашников фильм, который он уже видел? Нет, тут явно что-то другое.

– Александр Сергеевич, – пробормотал он, – я хочу сказать, что…

– Что ты специально хотел заманить меня в ловушку? – догадался я.

– Да, – кивнул он. – Фомка, Сарай и Борзый… они сказали, что отстанут от меня, если я вас туда приведу.

– Ну так ты и привел, – хмыкнул я. – Не одного, правда…

– Теперь они мне отомстят…

– Не боись, Серега, – отмахнулся я. – Теперь они к тебе не сунутся, а если сунутся, я их раздавлю.

– Мне «Чапаев», ну… Доронин, шепнул, что они меня ищут… Ждут, когда я от вас выйду и обещают… Ну навалять.

– Ах вот как!.. Ну ничего, сучьи дети, погодите у меня…

Я поглядел на часы. Еще не поздно побеспокоить хорошего человека. Набрал номер квартиры Сидоровых.

– Привет, Кирилл Арсентьевич, – сказал я. – Это Саша Данилов.

– А, привет! – откликнулся он. – Давай без отчества!

– Хорошо! Как там Сенька, добрался до дома?

– Добрался… Трещит без умолку, только ничего не понять, сплошные бац-бац-бац…

– Это я им фильм показал про боевые искусства.

– Понятно. Теперь у них хватит разговоров на месяц…

– Слушай, я вот почему тебе звоню… Что там с этими… Фомкиным, Борзиковым и Саранским?..

– Я думал ты спросишь, что с Лилей?

– Да, прости… Как она?

– Вроде ничего. Врачи говорят – кость не задета, так что должно все зажить без проблем.

– Ну и отлично! Завтра навещу.

– А насчет этих трех придурков… – продолжал Сидоров-старший. – Понимаешь, им предъявить-то нечего. Ну участковый провел профилактическую беседу.

– Беседу он провел… – пробурчал я. – А они теперь Сереге грозят. Понимаешь, я же им бошки откручу…

– Тогда тебя посадят.

– Ну должна же быть какая-то справедливость! Я незаметно откручу.

И я положил трубку. Понятно, что Сенькин папаша тут не при чем. Это все из-за этой суки, Сильвы… Рогоносца гребанного… Которого они не могут посадить, чтобы не сорвать эту их чертову операцию!.. Да хрен они угадали. Сам разберусь с этими козлами.

– Ничего, парень, – сказал я Зимину. – Прорвемся… Спи и ни о чем не думай.

Самому мне было о чем подумать и, повертевшись на матрасе, я придумал план. Это меня успокоило, и я уснул. Утром накормил Серегу, велел ему смерить температуру и проделать все прочие лечебные процедуры, и отправился на работу. До большой перемены я отработал без проблем, а вот когда прозвенел звонок и я направился в тренерскую, меня нагнал мой ученик Макаров.

– Сан Сеич! – крикнул он. – Там мамка Серого пришла! Вас спрашивает!

– Ладно, спасибо! Сейчас подойду.

И я потопал в школьный вестибюль. Уже издалека я понял, с кем придется иметь дело. Бедный Серега. У гардеробной стояла тетка, лет сорока, в сильно потертом и даже драном пальтишке, в платке, мало подходящем для январской погоды и с плаксивым выражением на испитом мешковатом лице. Под левым глазом у нее был небрежно припудренный синяк.

– Я Данилов, – представился я.

– Зимина, – откликнулась та и тут же принялась канючить: – Что же вы, товарищ Данилов, ребенка от матери отнимаете?.. Я ведь и в милицию могу пойти.