Текст книги "Физрук 4: Назад в СССР"

– Ладно тебе… – хмыкнул я. – Я у друзей женщин не отбиваю…

– К твоему сведению – она замужем и у нее трое детей.

– Умолкаю-умолкаю!

– Ну, рассказывай, зачем пришел?

– Что, даже чаю не нальешь?

– Так разувайся, что стоишь?..

– Короче, Витя… Только что состоялся мой разговор с гражданином Серушкиным… Я думаю, тебе не надо объяснять кто это?

– А-а, замдиректора швейной фабрики по сбыту!.. – кивнул Курбатов. – Ну и что он тебе предложил?

– Стать курьером. Возить за две штуки из Москвы те самые лейблы!

– Вот черт!.. И ты согласился?

– Сказал, что подумаю.

– Осторожничаешь?.. Ну и правильно. Не спеши с ответом. Однако помни, что это наш шанс узнать ответ на главный вопрос!

– Я понимаю, – сказал я. – Потому и сообщил тебе.

– Молодец! – похвалил меня трудовик. До чая так дело и не дошло, я не стал рассиживаться, трудовик протянул мне руку:

– Ладно! До завтра!

– Пока.

Он запер за мною дверь, и я поплелся к себе. От судьбы не уйдешь. Сколь бы я ни молчал о гражданине Арабове, истина все равно всплывет. Значит, мне надо не прятаться от проблем, а идти им навстречу. Сам же учил Серегу. Хреновый тот учитель, который не следует собственным советам. Вскрыть канал поставки лейблов, но вывести из-под удара будущего-бывшего тестя. И сделать это придется в первую же командировку. Потому что второй, скорее всего, уже не будет.

Приняв это решение, я сразу повеселел. Со мною так всегда бывает. Неопределенность оставляет в душе муть, а стоит принять решение, и все становится на свои места. Вернувшись домой, я поел, что отыскал в холодильнике, потом завалился на диван с томом Диккенса.

Здорово порою никуда не спешить, ни о чем не думать, вчитываясь в строки, написанные больше ста лет назад, когда и жизнь и смерть были другими. Менее суетливыми. С книжкой я и уснул. Утром пришлось лезть под душ, бриться и завтракать почти одновременно.

Школьная суета затянула с первого урока. Тем более, что погода радовала солнцем и не очень крепким морозом. Так что все занятия пришлось провести на свежем воздухе. Я даже слегка подмерз. Отогревался в столовке чаем, хотя не отказался бы и от чего-нибудь покрепче. И, тем не менее – я был счастлив. А тут еще Карл на большой перемене показал эскизы интерьера будущего клуба. Гретхен постаралась учесть интересы ребятни. Получилось нечто среднее между рубкой космического корабля и мостиком каравеллы. Круть!

К такому клубу само собой напрашивалось название «РОМАНТИКА». Да и было оно вполне в духе времени. Правда, всю эту красоту еще предстояло воплотить в реальность. Показал Рунге и примерный список необходимых материалов. Кроме разнообразной краски, мела, олифы, проводки, лампочек требовались металлические уголки, профиль, стеклопластик, оргстекло и так далее. В эти времена нельзя просто зайти в магазин стройматериалов и купить все, что нужно. Придется доставать.

«От века я не отстаю, все время что-то достаю…» – машинально напел я. Карл посмотрел на меня с удивлением и я прикусил язык. Фильм «Спортлото-82» выйдет на экраны самое меньшее – через год. Не исключено, что песенка эта даже еще не написана. Осторожнее надо быть, товарищ Данилов!

Я взял у друга список, чтобы накануне обдумать с кем следует связаться, чтобы раздобыть все это. И вспомнил, что Ниночка записывала в свой кондуит не просто фамилии родителей, которые привели свою малышню на занятия по каратэ, но и то, чем они могут оказаться полезными. Молодец, девчонка!

– Ну что ж, начнем доставать потихоньку, – сказал я.

– Поражаюсь твоей уверенности, – проговорил Рунге.

– Да ладно тебе! – отмахнулся я. – Ты лучше скажи, как там Серега? Я его, конечно, видел на уроках, но поговорить толком не получилось. Он даже на просмотр кино ко мне не пришел, вместе с другими.

– Да вроде неплохо все. Хороший парнишка. По дому помогает. После школы занимается, уроки делает… Меня одно только беспокоит. Мы же ему чужие. У него мать есть. Рано или поздно ему все равно придется возвращаться к ней… В общем, двусмысленное какое-то положение.

– Я тебя понимаю, – откликнулся я. – Такую мать, по-хорошему, вообще бы родительских прав лишить, да вот только этим можно так травмировать пацана, что вся жизнь его может пойти наперекосяк.

– Мы с Гретхен тоже часто об этом говорим, – вздохнул Карл. – Тупиковая ситуация.

– Его маманю надо бы отдать на перевоспитание, – сказал я.

– Ты же понимаешь, женщина с расшатанной психикой, она за свои собственные поступки отвечать неспособна…

– Да уж, приходилось видеть…

– Мне – тоже, – пробурчал он.

– Когда?! – удивился я.

– Вчера. Подкарауливала неподалеку от школы. Сначала начала канючить, потом угрожать, потом попросила денег.

– Надеюсь, ты ей не дал ни копейки?

– Разумеется!

– Вот и правильно, – кивнул я. – Ладно, попробую еще раз ее посетить…

Глава 24

Я и впрямь решил еще раз посетить мамашу Зимина. Может хоть немного удастся прочистить ей мозги? Ведь сына потеряет, идиотка!.. Вот сегодня же и пойду, после уроков. Так я и сделал. Отработав последнее на сегодня занятие, я потопал к дому своего ученика. Вообще, я давно должен был узнать, как живут мои пацаны. До сих пор мне более менее понятно, какие условия царят в семье трех своих учеников – Кривцова, Сидорова и вот… Зимина. Не густо, если считать, что гавриков у меня почти три десятка. А посещать их по месту жительства по долгу работы я обязан. Не только неблагополучных, но и всех, хотя бы разово.

На улице было еще светло, и поэтому бабульки, что сидели, закутанные по самые брови, на боевом посту, меня узнали. Закивали приветливо. А одна доложила:

– Вызвали мы надысь, сынок, мильяционеров, разогнали они шалман в двадцать восьмой.

– Благодарю за службу, красавицы! – откликнулся я. – Хозяйка сего шалмана дома?

– Томка, что ли?

– Ну-у да… – наугад сказал я.

Имени-то Серегиной мамаши я не знал. В журнале записано, конечно, но там только инициалы.

– Дома! Куда она денется, шалава, прости Господи…

Кивнув бдительным стражам общественной нравственности, я вошел в подъезд. Поднялся к двадцать восьмой квартире. Как пай-мальчик постучал в дверь. Через минуту ее отперла хозяйка. Света в прихожке не было по-прежнему, но в подъезде его достаточно, и я не узнал бабу, которая вышла из квартиры. Ну не сразу узнал. Синяки, хоть и припудренные, все же сияли желтизной, а так – умыта, причесана, одета скромно. Трезва. Ну что ж, разговор, по крайней мере, состоится.

– Я Данилов, классный руководитель Сережи.

– Я вас узнала, – тихо пробормотала она. – Проходите.

Войдя, я не стал разуваться. Снял только дубленку и шапку. Судя по всему, хозяйка квартиры затеяла генеральную уборку. По крайней мере – ведро, швабра с тряпкой торчали посреди коридорчика, соединяющего прихожую с кухней.

– Что-то темновато у вас, – пробурчал я.

– Не знаю… – пожала плечами Зимина. – С пробками чего-то… Обычно Сережа чинит…

– Давай посмотрю… Спички есть?

– Сейчас принесу…

Она пошарила на кухне и принесла коробок и свечку. Подожгла ее и держала, пока я осматривал счетчик, что висит в прихожей. Пробки, как водится, перегорели. Новых не было, но я обнаружил на тумбочке для обуви моточек проволоки и пассатижи. Ясно, Сереге частенько приходилось делать «жучки». Ну я тоже сделал пару «жучков» и увидел, как в кухне и комнате зажегся свет. В прихожке – нет. Я взял у Зиминой свечу и посветил. Так и есть, лампочка в патроне присутствует, вот только висит она на одном проводе.

– Изолента есть? – спросил я.

– У Сережи в столе посмотрите.

Я прошел в комнату. Здесь было еще не прибрано, а уж на письменном столе, за которым по идее и должен заниматься ученик, и вовсе творилось, черт знает, что. Однако в выдвижном ящике обнаружилась не только изоляционная лента. Видать, Зимин парень рукастый. Через пять минут в прихожке уже тоже горел свет. Заглянув в ванную, чтобы сполоснуть руки, я увидел, что кран течет. В столе у Сереги нашел разводной ключ и несколько кусочков резины. Пришлось вырезать из нее прокладку и починить кран.

Потом я поправил дверцы шкафчика для посуды, которые не закрывались из-за разболтанных креплений. Обошел квартирку, осмотрел, чтобы еще чего наладить и починить. Зимина шуршала веником, елозила тряпкой, поглядывая на меня с удивлением. Привыкла, видать, что мужики к ней приходят не для того, чтобы что-то ремонтировать. Я ее удивил еще больше, когда заглянув в холодильник, который еще чудом работал и увидев, что в нем шаром покати, вынул из кошелька пятьдесят целковых и протянул хозяйке квартиры.

– Сходи в магазин, купи какую-нибудь жратву, – сказал я ей. – А я пока посмотрю, что тут у вас с дверным замком. Но смотри, на водку не потрать.

Зимина робко взяла у меня купюру, словно опасалась, что я со смехом отберу деньги. И убедившись, что это не розыгрыш, начала суетливо собираться. Когда она, захватив авоську и пустые бутылки, ушла, я осмотрел дверной замок. Похоже, что сейчас дверь запиралась только изнутри. Для этой цели кем-то, видать, самим Серегой, была приделана щеколда, которую уже неоднократно вышибали и она еле держалась. А вот замку, похоже, совсем крандец. Надо менять.

Сняв щеколду, я переставил ее повыше, вкрутив новые шурупы – подлиннее. Конечно, если какой-то бугай с разгону шарахнет плечом, никакие крепения не выдержат. Пока я возился, на лестнице послышались тяжелые мужские шаги. Я не обратил на них внимание – дом многоквартирный, мало ли кто по лестнице шляется? Однако шаги замерли на лестничной площадке напротив двадцать восьмой квартиры. Сквозь дверь я слышал хриплое дыхание. Потом кто-то врезал по многострадальной филенке кулаком.

– Томка! – заорал мужик. – Открывай, сучка!.. Дядя Толя е. ться пришел!

К столь откровенному признанию я не мог остаться равнодушным. Резко открыв дверь, я сходу заехал по небритому рылу. Обладатель рыла не устоял. Опрокинувшись навзничь, на мгновение потерял связь с реальностью. Лежал на бетонном полу и хлопал зенками. Наконец, кое-как приподнялся и сел. Его разъехавшиеся глазенки с трудом сфокусировались на мне. Открыв пасть, уже давно лишенную части зубов, он прошмакал что-то невнятное. Я это расслышал так:

– Ты хто тахой, мужих?

– Муж на час, – любезно сообщил я.

– Муш? – переспросил алкаш, который, конечно, не мог понять иронии моего ответа. – Томхин?

– Томкин, Томкин, – ответил я. – Вали отсюда, а то руки-ноги переломаю!.. И дружкам своим скажи, чтобы не одна падла носу сюда не совала!

– Дых, можа тохо, бухнем? – предложил он. – У меня и чехушха есть…

– Ты оглох?! – рявкнул я. – Сказал – вали отсюда!

Повозившись на полу, он поднялся и шатаясь из стороны в сторону, принялся спускаться. Я вернулся к своим делам. Вскоре притопала и мамаша Сереги. Она притащила битком набитую авоську. Картошка, две буханки хлеба, бутылка растительного масла, треугольный пакет молока, лук, морковка, какие-то мослы, пачка сахара, упаковка краснодарского чая, еще что-то. Одутловатое лицо ее при этом сияло от счастья. Выгрузив покупки, она смущенно потянула из кармана еще одну бутылку. Судя по этикетке – «ПЛОДОВО-ЯГОДНОЕ БЕЛОЕ КРЕПКОЕ». Ишь, что удумала!

– А вот с этим придется завязывать, Тамара, – сказал я, отнимая у нее эту бурду.

– Ну я думала… – растерянно пробормотала она. – Вы такой добренький…

– Да черт тебя побери! – не выдержал я. – Неужели не доходит, что у тебя сына могут отобрать?! Себя не жалеешь, хрен с тобой! Его пожалей!.. Посмотри, до чего ты дошла!.. Как он может в таком сраче уроки делать?! Я ведь на днях приводил его сюда. Да только как увидел, что у тебя кухня полна алкашей с какими-то блядями, а сама ты… В общем, увел я его. И ты знаешь, где он сейчас, и знаешь, что ему там хорошо…

– Я, я… – заякала Зимина и губы ее задрожали.

– Пришел к тебе, как к человеку. Вижу – убираешься. Помочь решил… Хахаль тут к тебе приходил, так я его спровадил… А ты бормотуху опять купила!

Она зашмыгала носом. Привыкла на жалось давить, но у меня этот номер не проканает.

– Короче, Тамара, – сказал я. – Слушай меня внимательно. Я помогу вам с Серегой. При условии, если ты завяжешь с пьянкой и мужиками. Ну и устроишься на работу. Учти, еще одна пьянка, и помощь моя прекращается, а я подаю на комиссию по делам несовершеннолетних заявление о лишении тебя родительских прав. Выбирай! Или нормальная жизнь или сделаешь сына сиротой при живой матери. И не вздумай меня обманывать! Я буду регулярно проверять, как вы живете.

– Простите меня, – прошептала она, утирая сопли. – Я все поняла.

– Парень-то у тебя хороший, вот что обидно, – продолжал я. – Ему учиться надо. Восьмилетку закончит, сможет в ПТУ пойти. Получит специальность. Будет тебя кормить на старости лет. Дай ему шанс выйти в люди, Тамара… как там тебя по отчеству?

– Мироновна…

– Тамара Мироновна, – повторил я. – И если уж ты хочешь напоить меня в благодарность, завари чайку.

– Ой, я сейчас! – обрадовалась она. – Я и пряники купила!

– Давай. А я на минутку выйду.

Одевшись, я вышел из подъезда. Старушки все еще сидели на скамейке, словно уже примерзли. На меня они смотрели с недоумением. Похоже, я сильно упал в их глазах. Несомненно, они видели и то, как Тамара бегала в магазин, и свалившего, не солоно хлебавши, алкаша и возвращение соседки с набитой авоськой. Из всего этого они могли сделать только один вывод – у Томки Зиминой появился новый хахаль! Ну что ж, пусть думают. Репутация хозяйки двадцать восьмой квартиры от этого не пострадает, а мне – наплевать.

Я дошел до ближайшего телефона-автомата. К счастью – тот работал. Набрал номер квартиры Рунге.

– Карл, добрый вечер! – сказал я, когда он взял трубку.

– Привет!

– Серега у тебя?

– Да. Мы ужинать собираемся.

– Позови его к телефону!

– Минутку!

В трубке было слышно, как Рунге зовет пацана, потом послышалось:

– Да!

– Серега, это Александр Сергеевич, – сказал я. – У меня к тебе просьба… Я хочу, чтобы ты пришел сейчас домой.

– Что с мамкой? – испугался он.

– Все хорошо, – поспешил успокоить его я. – Она уборку сделала. Я ей помог кое-что починить, остальное за тобой… Еще она купила продукты, готовить собирается.

– Трезвая?

– Трезвая.

– Я сейчас приду!

– Приходи, мы будем тебя ждать… И дай трубку Карлу Фридриховичу.

– Да! – откликнулся тот, снова взяв трубку.

– Серега домой возвращается.

– Я уже понял… Сейчас соберем…

– Слушай, у тебя случайно нет дверного замка?

– Недавно меняли, – ответил он, – но старый еще в хорошем состоянии…

– Дашь его Зимину с собой?

– Да я его сам привезу. Он тут у нас… хм… оброс вещами.

– Понятно. Ну тогда ждем вас обоих.

– Давай. До встречи!

Повесив трубку, я вышел из телефонной будки. Посмотрел на часы. Семь вечера. Через час мне надо быть в школе, на занятиях секции. Надеюсь, Карл с Гретхен не слишком долго будут собирать нашего подопечного? Я двинулся в направлении дома, где жили Зимины. На входе во двор меня поджидали. В темноте я не сразу узнал алкаша, которому дал по рылу все-то с час назад. А остальных и вовсе никогда не видел. Они, ни слова не говоря, принялись окружать меня.

Сначала пришлось обезвредить тех, кто торчал сзади. Я сделал вид, что поскользнулся и, резко выпрямившись, нанес ослепляющий удар локтем в лицо тому, кто оказался ближе остальных. Руку второго я перехватил в миллиметре от своего носа и нанес чувствительный удар ниже пояса тому, кто на него покушался. С двумя другими пришлось поработать ногами. Пятый, а им оказался неудачливый Томкин хахаль, успел ретироваться. Глядя на то, как поверженные противники ворочаются в снегу, пятная его юшкой, я достал из кармана дубленки плодово-ягодное.

Поставив бутылку на столик, за которым обычно играют в домино, я сказал:

– Это вам, мужики, на поправку здоровья. А когда поправитесь, потолкуйте со своим дружком, который натравил вас на мастера спорта по самбо.

Вернувшись к подъезду, я как раз застал Рунге и Зимина, выходящих из «BMW». Пацанчик тащил за собой туго набитую адидасовскую сумку, а Карл две, не менее плотно заполненные авоськи. Дежурившие бабки, наверное, терялись в догадках. Ну ладно у Томки из двадцать восьмой появился новый хахаль, но кто тогда привез Сережу? Еще один хахаль? На машине! Сопровождаемые недоуменными взорами, мы поднялись в квартиру. Здесь неожиданно пахло пищей. Хозяйка вычистила квартиру и ждала самого дорогого гостя.

– Сереженька, родной! – запричитала она, словно сын вернулся с войны, а не из дома, где его окружали забота и доброта. – Вернулся, кровинушка моя!

– Ты замок привез? – спросил я у Карла, чтобы чем-то заняться.

Тот вынул из кармана завернутый в газету замок. Старый я уже снял, так что можно было без помех поставить «новый». Приятель принялся мне помогать. Мы постарались попутно еще и укрепить дверь. Гарантировать от незваных гостей эти наши усилия сами по себе не могли, надо было принять еще какие-нибудь меры. Например, поговорить с местным участковым. Какого дьявола он допускает существование шалмана на своем участке? И неужели его не волнует, что у мальчишки нет нормальной жизни?

Решив не откладывать это дело в долгий ящик, я оставил Рунге в качестве почетного гостя, а сам отправился в пункт охраны общественного порядка. Так называли в СССР милицейские опорники.

Застал участкового на месте. Человек я для него незнакомый, поэтому он попросил у меня документы. Я предъявил ему свои корочки КМС. Изучив их, старший лейтенант кивнул и спросил:

– Так чем я могу вам помочь?

– Вы знаете семью Зиминых из двадцать восьмой квартиры пятнадцатого дома?

– К сожалению – да, – вздохнул он. – У вас есть на них жалобы?

– Я классный руководитель Сережи Зимина, – ответил я. – Мне хочется знать, что вы намерены сделать, чтобы помочь этой семье?

– Я неоднократно проводил беседы с его матерью, грозил административными мерами…

– А что вы сделали, чтобы прекратить сборища в этой квартире?

– Всегда реагировал на жалобы соседей. Лично выгонял посторонних, доставлял некоторых в медвытрезвитель, если они нарушали правила поведения граждан в ночное время… Если подобное продолжится, будем ставить вопрос о выселении.

– Куда? – спросил я. – Выбросите семью на улицу, только потому что не смогли навести порядок на вверенной вам территории?

– Гражданин, а не много ли вы себе позволяете?

– Не много, товарищ участковый. Сегодня я помог матери своего ученика навести в квартире порядок и дал денег на покупку продуктов. А потом – выбросил алкоголика, который приперся к Зиминым с чекушкой. А примерно через час он и его дружки попытались на меня напасть.

– Хотите подать заявление?

– Нет. Я хочу, чтобы вы, товарищ участковый, защитили эту семью от посягательств разного маргинального элемента. Сегодня мы с преподавателем немецкого языка товарищем Рунге заменили сломанный замок в двери квартиры Зиминых. Только мы не можем дежурить возле нее круглыми сутками. Вы меня понимаете?

– Если бы Зимина не вела антиобщественный образ жизни…

– А как она может отбиться от толпы алкашей, которые ломятся в ее квартиру и днем и ночью?.. Вам такой вопрос не приходил в голову?.. Зиминым нужно дать шанс наладить нормальную жизнь.

– Хорошо, я принял ваш сигнал, товарищ Данилов.

– Надеюсь, что он не ляжет под сукно!

Когда я вышел из опорного пункта, времени у меня осталось только на то, чтобы добежать до школы. Ну ничего, Карл попьет чаек за меня. А может, еще дополнительно вразумит маманю. Все-таки Серега у него тоже жил. Да и педагогического опыта у преподавателя немецкого языка будет поболе моего. К началу занятий я все-таки малость припозднился, однако бойцы мои уже не только собрались в зале, но когда я туда вошел, то увидел, что они разминаются самостоятельно.

Спасибо Красильникову. Вадик уже не в первый раз подменял меня. Вообще молодец парнишка! Всерьез готовится к актерской карьере. В эпоху, когда самым популярным жанром в кино станут боевики, актер, владеющий единоборствами, не останется не востребованным. Может, потому я и не помню актера с такими ФИО, что в другой ветке реальности у него попросту не было такого тренера, как я? А что – вполне возможно! И гордясь собой, я дал команду на отработку приемов в спарринге.

Вернувшись после занятий в свое жилище, я решил позвонить Рунге. Он был уже дома.

– Ну как там все прошло? – спросил я.

– Нормально, – откликнулся Карл. – Попили чай. Побеседовали. Очень милая женщина.

– Милая?! – усмехнулся я. – С такой как она лучше быть осторожным.

– Пошляк!

– Ладно, прости.

– Во всяком случае, наша вторая беседа оказалась более продуктивной.

– Очень хочется в это верить…