Текст книги "Амурский сокол"

Глава 4. Тише едешь – дальше будешь

Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Быстрое продвижение поезда с вагоном, где разместилась команда Сергея Лысенко вместе с чехословацким поручиком, было остановлено в Екатеринбурге.

Наступил день, когда у юного командира действительно начались проблемы с доставкой ценного груза по назначению. Первый звоночек уже прозвенел, когда поезд был остановлен для разграбления бандитами, так и не решившимися заглянуть в охраняемый вагон. Ещё тогда у Сергея возникла мысль, что проще было бы оставить груз на месте, а не везти через всю Россию. Уж очень был подозрителен взгляд атамана Кульчицкого, когда тот отступился от отряда «чехов», лузгая семечки.

Когда прибыли в Екатеринбург, ожидаемо началось переформирование состава, но их вагон без предупреждения был загнан в тупик. Жермен Дробны, узнав, что комендант города, поручик Миллер – его старый приятель, убежал на встречу с ним и с тех пор не появлялся. Группа оставалась в неведении в течение длительного времени, напряжённо ожидая развязки.

– Командир! – подал голос наблюдающий за обстановкой вокруг вагона пулемётчик Комков. – Есть шевеление. Кажется, нас окружают…

Сергей осторожно выглянул из двери. Действительно, со всех сторон, соблюдая меры предосторожности, надвигались солдаты численностью не меньше взвода. Среди них мелькала знакомая фигура поручика Дробны. С ним был ещё один чешский офицер, которому Жермен то и дело показывал рукой на бронированный вагон.

– Что будем делать, товарищ командир?

– Давать бой посреди станции, забитой чехословацкими войсками, будет верхом глупости. Надо что-то придумать. Вот Жермен сволочь!.. Сдал нас местным. Неужели он знает, что за груз мы везём?

– Нет, командир, – откликнулся «денщик» Дробны. – За всё время в пути он не подходил к ящикам, пломбы не вскрыты. Я смотрел.

– Что ж, подождём… Вскоре узнаем, с чем они пожаловали – с миром или с войной.

Чешские солдаты, окружив вагон на более или менее безопасном расстоянии, заняли свои позиции за укрытиями. Поручик Дробны, выйдя из-за угла водокачки, снял фуражку и стал махать ею над головой, привлекая к себе внимание.

– Serge! Ne tirez pas! Je viens à vous![58]58
  Серж! Не стреляйте! Я иду к вам! (фр.)


[Закрыть]

– Qu’est-ce que tu veux, traître![59]59
  Что тебе надо, предатель? (фр.)


[Закрыть]

Жермен сделал ещё несколько шагов в сторону вагона.

– Серж! Не будь глупцом! Вы окружены. Позволь подойти к вагону?

– Валяй… Только один! Что ты хочешь?

– Понимаешь, Серж, я ничего не мог сделать. Это всё Миллер! Требует досмотра вагона. Дело в том, что скоро ожидается прибытие военного министра Штефаника… Серж! – воскликнул опять Дробны, потирая уши и топчась на свежевыпавшем снегу. – Здесь чертовски холодно! Пусти меня!

Комков отодвинул тяжёлую дверь вагона пошире и помог забраться поручику внутрь.

– Представляешь, Серж, в конце октября провозглашена Чехословацкая республика. Выбрано правительство. Теперь у меня есть настоящая родина… Конец австро-венгерскому владычеству! Я уже сказал, что первый военный министр страны приезжает в Екатеринбург. Поэтому такие меры безопасности. У Миллера есть подозрение, что в ящиках вы привезли взрывчатку.

– Ну, зови своего Миллера! – сказал Сергей небрежным тоном.

У него уже созрел рискованный план.

– Накрывайте стол! – бросил он своим. – Да такой, чтоб не стыдно было и министра угощать.

К вагону подошёл комендант с двумя чешскими солдатами. Те стояли с винтовками наперевес.

– Poručíku Millere! – козырнул комендант. – Uveďte prosím železniční vůz na prohlídku![60]60
  Поручик Миллер! Прошу предоставить вагон для досмотра! (чешск.)


[Закрыть]

– Ich bitte Sie, Herr Lieutenant! – пригласил Сергей по-немецки, распознав в нём выходца из Богемии. – Soldat bitte vor Ort lassen![61]61
  Прошу вас, господин лейтенант! Солдат прошу оставить на месте! (нем.)


[Закрыть]

Солдаты взяли винтовки на караул и встали у входа в вагон, а комендант Екатеринбурга молодцевато поднялся по ступенькам. Войдя в вагон, он бросил подозрительный взгляд на ящики, накрытые брезентом. Сергей заметил это и, вклинившись между комендантом и ящиками, вытянул руку в сторону накрытого стола.

– Ich bitte Sie, Pan Kommandant! Setz dich! Lass uns beim Essen redden![62]62
  Прошу вас, пан комендант! Садитесь! Поговорим во время еды! (нем.)


[Закрыть]

Уже после первой рюмки сибирского samagon’a напряжение спало и разговор пошёл в размеренном темпе. Свою лепту вносил и чувствующий вину Жермен Дробны, беспрестанно наполняя рюмку коменданта и отвлекая разговорами об их общей стране.

Но, вопреки ожиданиям, комендант не становился мягче. Наоборот, глаза его постепенно наполнялись кровью, в тоне голоса появилась резкость, и он то и дело поглядывал на людей Лысенко, которые сидели на ящиках, прикрытых брезентовой тканью.

Вдруг, после очередной глупой фразы поручика Дробны о красоте и величии их родины, Миллер встал и пошатываясь направился к ящикам.

– Я требую показать, что находится здесь! – сказал он, расстёгивая кобуру револьвера.

Подопечные Лысенко взяли оружие на изготовку. Сергей, перехватив руку коменданта, заставил того засунуть револьвер обратно в кобуру.

– Пан комендант, клянусь честью офицера, там нет никакой взрывчатки. В силу данных мне полномочий и взятых обязательств я не могу позволить осмотр груза.

– Что-о? – побагровев, выдавил из себя поручик Миллер. – Как вы смеете?! Я – комендант екатеринбургского гарнизона. Мне позволено всё!

– Тем не менее, пан поручик, я не могу дать разрешение. Мои солдаты будут охранять груз до последнего, а вы будете иметь дело с генералом Дитерихсом – начальником штаба Чехословацкого корпуса.

Конечно, Сергей блефовал, но в этой ситуации ему ничего не оставалось делать, как поступить подобным образом.

Напряжённую ситуацию попытался разрешить поручик Дробны. Уже давно забылось, что идею с Дитерихсом подал Сергею он сам. Жермену не терпелось снова сесть за стол и продолжить пирушку.

– Серж, дорогой, ну в самом деле, покажи ему груз, и дело с концом, – сказал он, с грустью поглядывая на налитые стаканы.

– Нет, Жермен! – отозвался категорично Лысенко. – Вопрос принципиальный. У меня приказ: нигде, ни при каких обстоятельствах груз не показывать и охранять как зеницу ока, говоря по-русски.

– У меня тоже полномочия, господин поручик! – возразил комендант. – Ожидается прибытие военного министра Чехословацкой республики Штефаника. Поэтому принимаются беспрецедентные меры по установлению порядка и безопасности его пребывания в городе. Я вас ни в чём не подозреваю – имеется поручительство Дробны. Но поймите, время неспокойное. Хотя красные далеко, но в городе и окрестностях орудуют всевозможные банды. Стоит захватить им ваш вагон, возникнут проблемы у меня.

– Если бандиты захватят наш груз, то проблемы будут только у меня, пан поручик! Кстати, такая попытка уже была по пути сюда. Но уверяю вас, я не везу никакого оружия.

– Тогда ничто не мешает вам продемонстрировать груз и быть свободным. Иначе я буду вынужден действовать силой! Вы и ваши люди будут подвергнуты аресту, а груз изъят!

– Груз я не покажу! Лучше отправьте нас скорее из города, пан комендант. Зачем загнали наш вагон в тупик?

– Непроверенный груз не могу выпустить из города. Там вы будете в ещё большей опасности быть захваченными бандитами или красными.

Лысенко задумчиво зашагал из угла в угол, затем остановился и сказал:

– Я нахожусь в тупике – в прямом и переносном смысле. Чтобы продемонстрировать отсутствие взрывчатки в моём грузе, сделаем так…

Сергей молниеносно выхватил револьвер и произвёл несколько выстрелов в сторону ящиков. Снаружи послышались возмущённые крики чешских солдат. Видимо, они приняли эти выстрелы за расправу над комендантом. Пришлось поручику Миллеру выйти и успокоить своих подчинённых.

– Как видите, пан поручик, будь там взрывчатка, мы бы все взлетели на воздух! – сказал Сергей. – Такое доказательство вас устроит?

Комендант промолчал, а Дробны, испуганно вжав голову при выстрелах, воскликнул:

– No, vy, Serge![63]63
  Ну, ты, Серж (даёшь)! (чешск.)


[Закрыть]

Миллер укоризненно покачал головой и, предупредив, чтобы никто без его особого разрешения не отходил от вагона более чем на пятьдесят метров, выскочил наружу. Затем послышались его команды солдатам, и через несколько минут всё стихло.

– Ушли, командир! – сказал Комков, выглянув наружу.

Лысенко, облегчённо вытерев пот со лба, подумал: «Пронесло – пока. А что будет дальше?!»

Затем повернулся к Дробны и сказал:

– Ты зачем привёл его сюда, Жермен?

Чешский поручик пьяно икнул, сел на топчан и махнул рукой:

– Он сам захотел проверить вагон, когда я рассказал про вас. Не-е, я ничего такого не говорил. Просто сказал, что вы мне здорово помогли! – И тут же без перехода воскликнул: – Ты бы только знал, Серж, как мне всё надоело! Хочу домой!

Сергей сел рядом, обнял чеха за плечи и притянул к себе. Они молча посидели так некоторое время, затем Дробны встал, поправил мундир, надел на голову фуражку.

– Моя миссия выполнена, дорогой Серж! Пойду к своим. А вас, надеюсь, вскоре прицепят к какому-нибудь эшелону.

– Я тоже рад, Жермен, что ты был с нами. Конечно, печально расставаться, но тебе среди своих будет лучше – меньше будешь грустить. Авось встретимся ещё…

Прибытие чешского военного министра ожидалось в середине декабря. Поэтому больше не вспоминали про полубронированный вагон, стоящий в тупике, – у всех были свои заботы. Ждать отправки Сергею с подопечными пришлось долго, почти до конца декабря.

От трескучих уральских морозов спасал тёплый вагон. Благо было чем топить – угольный и дровяной склады находились рядом. «Денщик» Николай – расторопный помощник – доставал откуда-то продукты, а Сергей развлекал подчинённых рассказами Чехова, Толстого, Погорельского и Гоголя – по памяти.

Так прошло две недели…

В одну из тёмных морозных ночей Сергей проснулся от окрика часового:

– Стой! Кто таков?

– Скоро придет манёвренный, – услышал Лысенко хриплый голос. – Будем прицеплять вас к военному эшелону на Казань.

– Сейчас доложу, – сказал часовой и болезненно охнул.

Тут же распахнулась дверь вагона и проём ощерился десятком винтовок с примкнутыми штыками. За ними появился человек в белой папахе, и знакомый, но вежливый голос промолвил:

– Давно не виделись, господин поручик! Рекомендую не сопротивляться. Сейчас в самом деле придёт манёвренный паровоз. Да, дядька?!

Сказав это, вывел вперёд человека в форме железнодорожника.

– Да-да, господин атаман! – торопливо и испуганно сказал путеец. – Распоряжение я уже получил. Скоро отходит военный эшелон в сторону Казани. Приказано прицепить вагон к этому составу.

Именно этот путеец разговаривал с часовым – Сергей узнал голос. Тем временем «зелёные» постепенно заполнили вагон. Их было человек пятнадцать. Атаман Кульчицкий тоже поднялся к своим. Затем молча протянул руку за револьвером Лысенко.

Весь отряд Сергея был разоружён. Бандиты задвинули двери вагона и встали по сторонам, чтобы держать под прицелом сидящих на ящиках красногвардейцев. Впрочем, о том, что они «красные», вряд ли кто знал. Для всех они – чешские солдаты на особом задании руководства Чехословацким корпусом. Атаман Кульчицкий специально подгадал момент отправки вагона, чтобы Сергей не смог воспользоваться помощью чехов.

Через несколько минут вагон дёрнулся, лязгнув сцепным устройством, и манёвренный паровоз потащил его к месту формирования состава.

– Ну что, господин поручик, а теперь поговорим?! – не то спросил, не то утвердил атаман, когда поезд миновал город.

– О чём разговаривать, господин атаман? Мы в вашей власти. Только непонятно, для чего мы вам нужны и зачем убили моего часового…

– Одним больше, одним меньше. Чего теперича жалеть его? А поговорить нам есть о чём… Корнил, покажись!

Из-за спин бандитов на свет лампы появился… матрос Клёнов. Правда, его трудно было узнать. Он оброс бородой, носил не матросский бушлат и тельняшку, а казачью бекешу и папаху. Среди подчинённых Сергея прошёл неодобрительный гул. Да и сам Лысенко был удивлён безмерно. Ведь предатель Клёнов, со слов путейцев станции Бочкарёво, был расстрелян японцами. Значит, выжил, иуда…

Сергей сплюнул сквозь зубы в сторону Корнила. Как он оказался на этой стороне? Словно отвечая на мысленный вопрос бывшего командира, Клёнов с ухмылкой на лице произнёс:

– А я с вами всю дорогу ехал, пока поезд не тормознули люди господина атамана… Когда их увидел, сказал себе: Корнил, вот с какими людьми тебе по пути! Господин атаман был так добр, что принял меня в свой отряд. А я со своей стороны, опять же по доброте душевной, рассказал о том, какой вы груз везёте.

Он подошёл к ящикам, откинул брезентовую ткань, почесал затылок под папахой и повернулся к атаману:

– Тут не всё, господин атаман! Даже половины нет…

Кульчицкий подозрительно посмотрел на своих людей, с интересом прислушивающихся к словам Корнила, и жестом руки прервал его. Похоже, подчинённые атамана не были посвящены в секреты Клёнова и Кульчицкого. «Этим можно воспользоваться», – подумал Сергей, подбадривающе кивнув своим. Больше всех был расстроен Комков. Во-первых, не успел защитить груз. Как назло, пулемёт в эту ночь стоял далеко от его лежанки. Во-вторых, ревностно поглядывал на «Льюис» – теперь уже в чужих руках, без своего пулемёта он чувствовал себя осиротевшим. «Вот бы захватить „Льюис“! – мечтал Комков. – Тогда я бы им устроил тёплый приём».

– Господин поручик, – сказал с усмешкой атаман, – ну что вы так негостеприимно смотрите на меня? Приглашайте к столу. Вы же хозяин! Или к вам лучше обращаться «товарищ командир»?

– Можете обращаться ко мне как хотите. Зовут меня Сергей. Сергей Петрович, если угодно. Николай, будь добр, приготовь закуски для господина атамана!

И Сергей первым прошёл в закуток, отгороженный ширмой, где несколько месяцев провёл Жермен Дробны.

Глава 5. Земля дубов

Большой океанский пароход, пересекший Тихий океан меньше чем за месяц, протиснулся через Золотые ворота, разрезая могучим форштевнем молочный туман залива Сан-Франциско, и издал утробный звук мощных труб, извещая о своём приходе. Лоцманский катер, ожидающий прибытия «Девы Марии», услышав знакомые звуки, поспешил навстречу.

В это время суток вокруг порта Окленд всегда стоит густой туман – благодаря особому расположению городка на восточном побережье залива: прямо напротив Золотых ворот[64]64
  Окленд – земля дубов.


[Закрыть]. Но обычно уже к полудню даже самый плотный туман на городских улицах полностью рассеивается и ему на смену приходит погожий денёк, обилием солнца схожий со средиземноморским климатом Европы.

Для капитана «Девы Марии» было два варианта: ожидать до полудня на рейде, пока туман не рассеется, либо же воспользоваться услугами лоцманского катера. Он благоразумно предпочёл заплатить лоцману, вместо того чтобы томить пассажиров ожиданием ещё полдня после месячного перехода.

Одной из последних по трапу сошла Дарья с тяжёлым саквояжем в руке. Остальной багаж помогли вынести стюарды корабля. Они сочли за честь помочь хорошенькой, молодой и, что немаловажно, щедрой девушке.

На причале её встретил невзрачного вида мужчина в потрёпанном пиджаке и соломенной шляпе на рыжей шевелюре.

– Дарья Михайловна?!

– Да. С кем имею честь?

– Зовите меня Джон! – сказал рыжий мужчина с лёгким американским акцентом. – Джон Джонсон, к вашим услугам. Прошу пройти к экипажу. Позвольте, я возьму ваш багаж.

Увидев нерешительность девушки, приблизился, протянул руку к тяжёлому саквояжу и проговорил более тихим голосом:

– Да вы не волнуйтесь! Я знаю о содержимом сумки.

Он взял саквояж и на удивление лёгкой походкой направился в сторону авто, сверкающего на солнце чёрными лакированными боками. Даша с облегчением, в прямом и переносном смысле, засеменила следом.

Джон помог сесть Дарье на заднее сиденье. Сам разместился рядом, задвинул тёмную звуконепроницаемую шторку между водителем и пассажирами, затем повернулся вполоборота к Даше и сказал:

– Мне телеграфировали о вашем прибытии. Сейчас заедем в отделение банка «Уэллс Фарго энд Компани», оформим соответствующие банковские документы на ваше имя, откроем депозитный счёт. Вы хотите все ценности перевести в деньги или какую-то часть оставите в банковской ячейке на ответственное хранение?

– Я в этом вопросе профан, Джон. Алексей Дмитриевич сказал, что вы мне поможете.

– В таком случае поступим так, как сказал ранее. Часть оставим на ответственное хранение в банковской ячейке. Пусть это будет «неприкасаемый запас». Но вы всегда сможете воспользоваться им по своему усмотрению.

Через час с небольшим эта необычная пара, до крайности удивив и порадовав служащих банка открытием огромного счёта и забронировав ячейку, сидела в ресторане. Разговор продолжился там.

– Значит, решили посвятить себя нелёгкому делу шпионажа, сударыня?..

– Не шпионажа, а нелегальной разведки, сударь! – воскликнула Даша в тон Джонсону.

– Это смотря с какой стороны посмотреть, Дарья Михайловна. Для одних вы шпионка, для других – разведчица. Но время для внедрения в чужую страну выбрано верно. Сейчас в России неразбериха – чёрт ногу сломит. Многие эмигрируют в другие страны.

– А вы почему симпатизируете Советской России, Джон? – спросила Даша, пригубив лимонад.

– Это единственная сила на сегодня, которая может спасти страну. Здесь, в Америке, считают, что победить Красную армию не удастся. Поэтому сворачивают свою деятельность на Дальнем Востоке. Американская экспедиция возвращается домой.

– Вы не ответили на мой вопрос, Джон…

– Я, Дарья, коренной петербуржец. И, как вы понимаете, зовут меня совсем не Джоном Джонсоном. После окончания Академии Генштаба оказался здесь. Но это другая история. Отвечая на ваш вопрос, скажу, что я служу отчизне, как бы пафосно это ни звучало. Правители приходят и уходят, а Россия-матушка остаётся. Когда ваши чекисты вышли на меня, я, ни на минуту не задумываясь, согласился работать на них. Поверьте, год-другой, и в России установится твёрдая власть. Большое видится издалека…

– Вот и Алексей Дмитриевич так говорил, когда напутствовал меня, – сказала Даша задумчиво.

– О, господин Сергеев крепкий орешек! Или теперь надо говорить «товарищ»? Ну, неважно. Так вот, мы с ним учились на разных курсах Академии. Он был чуть моложе меня. Блестящий офицер, отличный знаток Востока, особенно Китая и Японии. Мог сделать отличную карьеру генштабиста. Но его потянуло на революционную деятельность. Слышал, что был сослан в Сибирь, исключён из Академии…

– Да. Но он теперь один из руководителей ЧК на Дальнем Востоке.

– Такие люди, как Сергеев, вряд ли останутся не у дел. К сожалению, революция часто пожирает своих детей. Будем надеяться, что его минует сия чаша.

Джонсон отпил глоток остывшего кофе, поморщился и щёлкнул пальцами в сторону официанта. Тот мгновенно подскочил:

– What would you like, sir?[65]65
  Чего изволите, сэр? (англ.)


[Закрыть]

– Coffee repeat, please![66]66
  Кофе повторите, пожалуйста! (англ.)


[Закрыть]

– One moment, sir![67]67
  Сию минуту, сэр! (англ.)


[Закрыть]

Пока Джон разговаривал с официантом, сквозь витрину ресторана на Дашу нагло уставился какой-то молодой оборванец. Дарье стало неуютно от его взгляда. «Неужели уже начали „пасти“?» – подумала она.

Заметив её встревоженный взгляд, Джонсон кивнул официанту в сторону витрины. И через минуту служащие ресторана прогнали наглеца.

– Не обращайте внимания, Дарья Михайловна. Америка – страна контрастов. Возможно, этот оборванец в недалёком прошлом был завсегдатаем таких ресторанов, а теперь вынужден только глазеть и попрошайничать, оставшись без средств вследствие банкротства его фирмы.

– Вы меня успокоили, Джон. А то я, грешным делом, подумала, что за мной началась слежка.

Эти слова Даши позабавили Джонсона. Он рассмеялся, запрокинув голову и обнажив белые ровные и крепкие зубы. Лицо его преобразилось, помолодев от искреннего смеха: тревожность уступила место спокойствию, жёсткие черты разгладились.

Отсмеявшись, Джон вытер слёзы платочком и, всё ещё улыбаясь, сказал:

– Простите, ради бога! Давно так не смеялся. А теперь поговорим о серьёзном. Я свою функцию по вашей встрече выполнил. Какие вы получили поручения от ЧК?

Даша открыла ридикюль и, достав фотографическую карточку, лицевой стороной вниз подвинула в сторону собеседника. На обороте было проштамповано: «Николаевская академия Генерального штаба. 1904 год». Далее были от руки прописаны звания и фамилии тех, кто там изображён, в том числе её собеседник – молодой Джон Джонсон. Он перевернул снимок и стал пристально изучать лица, хотя узнал всех. Но ему нужно было собраться с мыслями-воспоминаниями о годах учёбы, проведённых в этом заведении.

– Откуда эта фотокарточка? – спросил наконец Джонсон.

Дарья многозначительно промолчала. Затем острым ноготком указала на офицера, стоящего рядом с Джонсоном, потом на другого.

– ЧК интересуют эти два офицера. Им известно, что указанные лица занимают важные посты в американском истеблишменте.

– Да, верно. Подполковник Милявский был помощником сенатора Томпсона, члена комитета по военно-морским делам. Но, к сожалению, он два месяца назад погиб при невыясненных обстоятельствах.

– А второй? – спросила Даша. – Второй, надеюсь, жив?!

– Граф Аксентьев Пётр Ермолаевич, штабс-капитан. Он был самым молодым среди нашего выпуска. Кстати, он находился на борту «Лузитании», торпедированной немецкими подлодками у берегов Ирландии, где погибли все члены экипажа, включая президента компании «Ньюпорт-Ньюс» Хопкинса. Но двум помощникам президента удалось спастись: нашему любезному графу и Фреду Гантлетту. Сие обстоятельство ещё больше упрочило положение графа в судостроительной компании «Ньюпорт-Ньюс», а гибель «Лузитании» послужила причиной вступления США в мировую войну против Германии. Естественно, судостроительная компания получила большой заказ на строительство линкоров. Есть мнение, что заложен первый авианесущий корабль.

– Вы непременно должны меня познакомить с графом. Кстати, как его зовут? Он здесь под своим именем?

– Пабло Эксудеро.

– Хм-м. Испанское имя?

– Скорее мексиканское, учитывая близость границ. Но вы сразу поймёте, почему у него такое имя. По фотокарточке не видно, а в жизни он – вылитый мексиканец.

– Вы с ним когда встречались в последний раз, Джон?

– Я с ним не виделся ни разу со дня окончания Академии. Знаю только по слухам, газетным статьям.

– Как же быть? – спросила растерянно Даша. – Мне приказано после установления контакта поступить в ваше распоряжение. Следующее задание – склонить к работе на Советскую Россию законсервированного агента Генштаба, указанного на фотокарточке.

Джонсон, испросив разрешения у дамы, закурил ароматную сигару. Выпустив клубы дыма в потолок, сказал:

– В этом деле я вам не помощник, Дарья Михайловна. У меня своё направление деятельности. Могу только посоветовать.

Отряхнув кончик сигары над пепельницей, Джонсон продолжил:

– Вам надо выехать на восток Америки. Обосноваться в Нью-Йорке или в Вашингтоне. Для начала рекомендую Вашингтон – он ближе к городу Ньюпорт-Ньюс. Всего сто сорок миль. Купите себе квартиру в центре или дом в пригороде. Начинайте вести светскую жизнь, присмотритесь. Надо войти в шкуру своей легенды, извините за такое сравнение, свыкнуться с ней. А потом начинайте искать подходы к графу. Познакомьтесь с ним. При вашей красоте и его любви к женщинам это не составит труда. Только убедившись в его взглядах на происходящие события в России, можно будет раскрыться. Для пущей убедительности я дам вам наш старый пароль.

Джон вытащил из кармана самопишущую перьевую ручку и начертал на бумажной салфетке убористым почерком: «Здравствуй, небоже![68]68
  Небоже – бедняга.


[Закрыть]Что, как идёт у тебя? Всё благополучно?» Ответ: «Благополучно-то благополучно. Такая чертовщина водится, что прямо бери шапку да и улепётывай, куда ноги несут».

– Запомнили?!

– Да. Это же из Гоголя. «Вий».

– Верно. Мы в Академии ставили спектакль по этому произведению. Так что граф должен вспомнить. Он как раз философа Хому играл.

Джонсон скомкал салфетку, положил на пепельницу и чиркнул спичкой. Подождал, пока сгорит вся бумага, затем с помощью потухшей сигары несколько раз придавил образовавшийся пепел.

– Какой легендой вас снабдили в дорогу, дорогая Дарья Михайловна?

– Особенно придумывать не пришлось. Я дочь убитого большевиками купца первой гильдии Афанасьева. Отец оставил мне приличное наследство. И я решила уехать от этого кошмара в Америку. Хотела выбрать Австралию, но мне подсказали, что лучшее вложение средств – это здесь, ваша честь! Хочу, чтобы свободная Америка стала моим вторым домом, господин полицейский. Надеюсь найти достойного моих богатств жениха, мистер, миссис…

– Ну что же. Неплохо. Только я убрал бы слова о поиске жениха. Достаточно того, что вы богаты. Рекомендации банка «Уэллс Фарго энд Компани», одной из лучших компаний в банковской сфере, превосходное тому подтверждение. Рекомендательные письма в отделения банка в Вашингтоне мы заберём во время вечерней прогулки.

– И ещё, Джон. Мне нужен американский паспорт.

– С вашими деньгами и внешностью «белого человека» это будет довольно просто. Только в этом случае вам придётся задержаться здесь на несколько дней. Если хотите, можно переехать в Сан-Франциско, в столицу штата. Это более крупный город. Здесь недалеко, на том берегу залива.

– Нет, Джон. Мне тут будет лучше. Пока я ещё не привыкла к большим и шумным городам.

– Вам необходимо отдохнуть с дороги, Дарья Михайловна. В этом же здании есть приличные номера. Снимите комнату под номером четырнадцать. Она на втором этаже и выходит окнами на порт. Примите ванну, отдохните. Впрочем, вы тут долго не задержитесь. Я вам пришлю через пару часов портного с готовой одеждой. Выберите себе три-четыре платья, шляпки, обувь, бельё. До вечера, я думаю, он справится с подгонкой. После посещения портного сможем пройтись по городу и прикупить необходимое для дороги.

– Благодарю вас, Джон. Жду вас вечером.

– Кстати, для паспорта необходимо придумать более короткое имя, чтобы не выделяться среди американцев. Для нашей профессии это важно.

– Я уже давно придумала! – воскликнула Даша. – Имя пусть так же и остаётся Darya, а фамилия Fancy: созвучно фамилии Афанасьева – Fancy, причуда. Пусть будет это моей причудой. Darya Fancy. Дарья Фэнси.

…Через четыре дня девушка по имени Дарья Фэнси уже ехала в комфортабельном вагоне в восточном направлении, пересекая пустынный штат Невада.

Рассеянно глядя в окно на монотонный и унылый пейзаж, она вспоминала крутые повороты судьбы, преследующие её в последние месяцы. Чудесным образом спаслась от пожара, который сама же и устроила в отместку за убитых купцом Афанасьевым родителей – раз, обогатилась двумя саквояжами с николаевскими золотыми червонцами и банковскими документами – два. А вот «три» не учла, как и другие постояльцы афанасьевской заимки…

Всё происходящее находилось под пристальным наблюдением ещё одного человека – тунгуса. Он видел, как на заимку приехали большевистские начальники в кожаных тужурках с четырьмя тяжёлыми саквояжами, притороченными к сёдлам лошадей. Видел, как их убивали, видел пожар и, самое главное, видел, как девушка вынесла два тяжёлых саквояжа из дома и привязала их к седлу своего коня.

Когда ранним утром Дарья отправилась в путь по пыльной дороге в сторону Верхне-Благовещенска, тунгус, наблюдавший за заимкой, вскочил на свою выносливую монгольскую лошадку и помчался другим, более коротким и только ему знакомым путём в этом же направлении. В результате в посёлок он прибыл раньше девушки и направил гонца в Благовещенск, а сам остался наблюдать за домом Афанасьева.

Вскоре на встречу с Дарьей приехал Алексей Дмитриевич Сергеев.

– Она дома? – спросил он у тунгуса. – Давно приехала? С ней ещё кто есть?

Тот лишь молча мотнул головой – ничего не ответил.

– Она вооружена?

Опять отрицательное покачивание. Сергеев поправил тяжёлую кобуру маузера и направился к воротам дома. К его удивлению, калитка была открыта. Алексей Дмитриевич уверенными шагами прошёл через двор, поднялся на крыльцо и требовательно постучал в дверь несмотря на то, что на привязи зашёлся лаем большой светло-коричневый алабай. В дверях появилась растрёпанная и запыхавшаяся Дарья. Немного испуганно спросила:

– Вам кого? Хозяев нет дома!

– Здравствуйте, Даша! Меня зовут Алексей Дмитриевич! Вам большой привет от Сергея. Вы позволите войти? Мне надо поговорить с вами.

Дарья молча посторонилась, затем, будто вспомнив что-то, устремилась вперёд. Когда Сергеев вошёл в комнату, то заметил, что она накинула покрывало на маленький диванчик у камина. Алексей Дмитриевич усмехнулся, достал папиросу.

– Вы позволите?

– Курите!

Сергеев сел на другой диванчик-близнец, стоящий по левую сторону от камина, и чиркнул спичкой. Выпустив несколько затяжек дыма, посмотрел на Дашу, стоящую возле диванчика с саквояжами, заложив руки назад. О том, что под покрывалом прячутся сумки с золотом, он догадался сразу.

– Дарья Сергеевна, вы присаживайтесь. У нас будет долгий разговор.

– О чём? – спросила Даша. – Мне не о чем с вами разговаривать.

– Вы только не нервничайте, Даша! Присядьте на диванчик напротив. Если вам мешают саквояжи с золотом, то отодвиньте или поставьте их на пол. Свою помощь не предлагаю. Знаю, что вы барышня сильная и самостоятельная. Вон какую аферу провернули, не каждый мужчина справится.

Дарья густо покраснела и с обречённым видом села на краешек дивана.

– Вы пришли за саквояжами?! Там только в одном золото, в другом – ценные бумаги, я не совсем разобралась.

– Я знаю, что там, – Сергеев стряхнул пепел с кончика папиросы в зев камина. – Но я не забирать их пришёл. Более того, я вам помогу вывезти их из России. Не буду ходить вокруг да около. Я знаю, что вы девушка смелая, красивая, решительная и умная. Если послушать Сергея, так лучше на свете нет.

Дарья опять покраснела. Алексей Дмитриевич привстал и бросил окурок в камин.

– У меня есть предложение. Я предлагаю сотрудничество. Мы вам отдаём все добытые вами ценности для приумножения и использования по своему усмотрению. Пусть это будет ваш первоначальный капитал. Но придёт время, когда мы, возможно, затребуем всю сумму или другую финансовую помощь. И это ещё не всё. Вы особа одинокая, сирота. О Сергее забудьте. У него другая судьба.

– А что я должна делать? – спросила растерянно Дарья.

– Для начала выехать в Харбин, оттуда – в любой портовый город и перебраться в Америку. Вас там встретит наш человек. Он во всех вопросах должен вам помогать, первоначально поступаете в его распоряжение. В Соединённых Штатах нас интересуют два человека. Они наши соотечественники, давно осевшие там и приохотившиеся к тамошней жизни. До сих пор они работали на царскую разведку. Вам необходимо войти в контакт с ними и склонить к сотрудничеству в пользу Советской России.

– Но как? Я не смогу. У меня не получится! И почему вы мне доверяете? А вдруг я просто исчезну с этими ценностями?!

– Во-первых, мы сейчас подпишем договор о вашем сотрудничестве с ВЧК при СНК РСФСР[69]69
  Всероссийская чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией и саботажем при Совете народных комиссаров (ВЧК при СНК РСФСР) – специальный орган безопасности Советского государства. Комиссия была создана 7 (20) декабря 1917 года.


[Закрыть]. Во-вторых, у вас авантюрный склад характера. В-третьих, мы верим вам. В-четвёртых, у нас и там есть глаза. Ну и в-пятых, шестых и тэдэ и тэпэ. Самое главное – это доверие. Не каждому суждено прожить жизнь, полную тайн, романтизма и артистизма разведчика. Тем более с таким серьёзным финансовым багажом. Ваша жизнь будет у всех на виду. Вам не надо скрываться, бегать от полиции и контрразведки. Ваша задача – приумножение финансов, финансирование необходимых операций в чужой стране, поиск потенциальных агентов, готовых к сотрудничеству с нашей страной, передача их нашим специалистам. Более подробно вам разъяснят на месте. Но и сами, применяя острый ум и сообразительность, будете учиться работать. Главное – без излишнего риска.