Текст книги "Амурский сокол"

Глава 2. Принимаем бой

Командир отряда принял решение оставаться на занятой просеке в ожидании неприятеля. То, что с ними надо разобраться, он понял сразу. Иначе не отстанут – так и будут преследовать до самой Перми, пока не добьются своего. Надо принять бой здесь.

А снегопад усилился. Лапки сосен всё больше сгибались под тяжестью скопившегося снега и роняли на сугробы пушистые комья. Высокие сугробы от этого становились ещё выше, и только натоптанная лошадиными копытами дорога на просеке удерживала седоков. Сделай шаг в сторону – провалишься по самое стремя.

– Алексеев!

– Я, товарищ командир!

– Передай командиру разведвзвода мой приказ. Пусть скачут в сторону села Харёнки. Надо выманить противника сюда. Только аккуратно. Пострелять, ввязаться в бой и тут же назад, во весь опор, пускай скачут в эту просеку, увлекая их за собой.

– Это вроде приманки, получается?!

– Да. Только аккуратно! Близко пусть не подходят. И вот ещё что. Как только беляки проскочат нашу просеку, открыть огонь со всех пушек, отсекая обратный путь. А тут мы выскочим. Возьмём в клешни. Пусть увязнут в сугробах. И передай комиссару, чтобы резерв не вводил в бой. Только в крайнем случае и по моему приказу!

– Слушаюсь, товарищ командир!

Конь Алексеева с места ускакал галопом, выбрасывая из-под копыт твёрдые, спрессованные комья снега. Комотряда подозвал ординарца и приказал передать третьей батарее вместе со взводом подкрепления прибыть сюда и устроить позицию за кустами слева от просеки.

Через полчаса всё было готово к приёму «гостей».

Командир отряда посмотрел на часы и в это же время услышал частые ружейные выстрелы, затем всё реже и реже, но более громкие. Значит, идея подразнить беляков удалась. Взвод разведчиков влетел в просеку, и тут же послышался отсекающий огонь бойцов, находящихся в засаде. С двух сторон ударили пушки картечью. После третьего залпа командир вытащил шашку, оглянулся на своих красноармейцев и скомандовал:

– За мно-о-ой! Рысью до опушки, далее галопом растекаемся на врага. Ма-а-а-арш!

Когда красноармейцы вылетели с опушки и стали веером расходиться, окружая остатки неприятеля, огонь со стороны засады прекратился. Белые и зелёные уже не держали строй, увязая в глубоком снегу. Небольшая стычка с оставшимися на дороге беляками привела к тому, что они все были порублены шашками. Несколько красноармейцев были убиты, десятки получили ранения. Белогвардейцев, которые ещё огрызались огнём, оставалось около полусотни. Такое же количество лежало на снегу ранеными, постанывая от боли. Еще два десятка на лошадях убегали полем.

– Шашки вложить! Огонь из карабинов!

Вместе с винтовочным огнём снова ударили пушки, догоняя шрапнелью убегающих. Командир отряда, увидев, что противник начал бросать оружие, скомандовал:

– Прекратить огонь! Именем Советской России предлагаю разоружиться и сдаться в плен!

Белогвардейцы, понимая, в какое плачевное положение попали, стали бросать шашки, карабины на снег и выбираться на дорогу. Чтобы опознать среди живых или мёртвых атамана Кульчицкого, послали за Сергеем Лысенко. Он прискакал верхом на трофейной лошади.

– Товарищ Лысенко, вот никто не признаётся, кто из них Кульчицкий. Говорят, что не было такого. Может, на самом деле так?! Посмотри!

– А чего смотреть… – сказал Сергей, спешившись. – Вот он, стоит четвёртый справа.

– Ну ты и змей, поручик! – прошипел атаман. – Зря я тогда оставил тебя в живых! А ведь могли просто поделиться. Была и такая мыслишка у меня…

– Я вёз груз через всю страну не для того, чтобы делиться с каким-то бандитом. А где ваш напарник по чёрному делу? Где этот предатель Клёнов?

– Нет Клёнова, – сказал Кульчицкий. – Порубили его!

Действительно, бывший матрос Клёнов лежал на снегу, свисая одной ногой со стремени. Конь из-за этого нервничал, прядал ушами и царапал копытом снег. Один из красноармейцев, занимавшийся сбором брошенного оружия, подошёл к коню, освободил стремя и, взглянув на Клёнова, сказал:

– Готов! Пуля прошла сквозь висок.

Расспросив пленных «кто да откуда» и поняв, что в основном все мобилизованные, командир отряда решил их отпустить по домам, а командиров белых и атамана с его бандитами – расстрелять по законам военного времени. Если их оставить в живых, то немало ещё бед принесут.

Что и было сделано. Отвели в лесок, зачитали приказ командира, и раздались нестройные выстрелы, которые подстегнули бывших белогвардейцев, уходящих пешком без оружия и лошадей.

– Так, – сказал комотряда, – с этими разобрались. Теперь о наших. Сколько убитых и раненых, комиссар?

– Десять красноармейцев ранено. Шестеро убитых, в том числе командир разведвзвода Танеев. Он был убит самым первым, ещё там, на поле. Не послушался вашего совета и решил подъехать на расстояние выстрела. Вот и достали беляки первой же пулей.

Комотряда повернулся к разведчикам и пробасил:

– Что же вы не уберегли своего командира? Эх, вы… разведка.

– Он разве слушал нас, товарищ командир?.. Сами еле ноги унесли.

– Ладно. Главное, задачу вы выполнили, хотя и с потерей. Поезжайте, привезите тело Танеева. Надо похоронить павших по-человечески. Да догоните тех… Ну, бывших. И скажите, чтобы привели сюда людей из села и собрали трупы. И тоже… в общем, пусть похоронят.

Командир отряда сокрушённо оглядел поле боя, помотал головой, как бы стряхивая невесёлые мысли. На опушке леса уже начали копать большую братскую могилу.

Комиссар сказал довольно длинную проникновенную речь о погибших. Каждого назвал по имени, каждому дал оценку и поклялся отомстить во имя будущих поколений.

Затем командир собрал совещание для постановки задач по дальнейшему продвижению отряда.

– Сегодняшний день показал, что разведка у нас никудышная, товарищ Алексеев. Белые были куда более осведомлены о нас, чем мы о них.

– Какие есть, – сказал обиженно комэск Алексеев. – Других не имеется…

Разведвзвод входил в состав его эскадрона. Комэск сорвал с головы папаху, прижал к груди и, прямо смотря командиру отряда в глаза, заявил:

– Снимайте меня с эскадрона, товарищ командир. Моя вина. Готов воевать рядовым красноармейцем.

– Ты давай не кипятись, – сказал комиссар. – Я вот что подумал, командир. Надо в сложившихся обстоятельствах разведку сделать отдельным подразделением. Подобрать толкового командира, и чтобы он подчинялся напрямую только вам.

– Дельную мысль подал, комиссар! – сказал комотряда довольным басом, погладив пышные усы. – Какие будут предложения по командиру отдельного разведвзвода?

Все молчали. Никто не хотел брать на себя ответственность за столь важное назначение. Командир отряда с хитрым прищуром оглядел своих подчинённых и остановился на комиссаре.

– Ну, комиссар, говори! Вижу же, что имеешь предложение. Сам подал идею и наверняка в уме уже имел кандидатуру?!

– Да, командир. Предлагаю назначить комвзвода новенького. Сергея Петровича Лысенко. Он хоть и молод, но дельный малый. Сегодня показал себя в лучшем виде, не говоря уже о том, что с кучкой красноармейцев доставил до этих краёв четыре тонны золота в целости и сохранности. Это говорит о его незаурядном уме и таланте руководить. Я с ним имел изрядно долгую беседу. Он из сирот. Воспитывал его крёстный. Тот – из настоящих забайкальских казаков. Сам Сергей не промах: знает несколько языков, чемпион Благовещенска по французской борьбе и английскому боксу. Обучен казацкой бузе, сабельному бою, метанию ножа. Умеет стрелять из лука, отличный стрелок из огнестрельного оружия. А мы его держим в охране груза. Мне кажется, пора ему освободиться от этого бремени. Тем более что теперь за груз отвечаем мы.

Командир отряда удивлённо покачал головой. Среди командиров тоже прошёл непонятный гул. То ли одобряли, то ли не верили.

– Умеешь ты убеждать, комиссар! – сказал комотряда. – Зовите вашего Лысенко!

Ординарец убежал, на ходу выкрикивая: «Лысенко к командиру-у!»

А Сергей в это время занимался тем, что, раздевшись до исподнего, растирался снегом так, что только пар шёл. Помыться негде, а соблюдать чистоту с детства приучен. Да и школа Алексея Дмитриевича сейчас пригодилась. Это ведь он научил его ещё в детстве умению вызывать жар в теле.

Комков, укутанный в тулуп, стоял разинув рот. Остальные красноармейцы были не менее удивлены такой диковинке. На улице мороз градусов под двадцать пять, а парень голый в снегу валяется. Цирк, да и только. Ординарец командира даже забыл повторить, что Лысенко вызывают к командиру. Потом спохватился и крикнул, от удивления пустив петуха:

– Лы… Лысенко! Тебя к командиру срочно!

Сергей быстренько обтёрся поданным полотенцем, оделся, подпоясался и, накинув бурку, побежал за ординарцем.

– Товарищ командир отряда, красноармеец Лысенко прибыл по вашему приказанию!

– Вот что, Лысенко… Поступило предложение назначить тебя командиром взвода разведки вместо выбывшего Танеева. Есть возражения?

– Как прикажете, товарищ командир! Я не против, то есть, простите, согласен!

– Это хорошо, что согласен… Товарищи командиры, вы все свободны! Занимайтесь подготовкой к ночлегу. На сегодня остаёмся в этом лесу. Что-то мне подсказывает, что эта ночь будет наиболее спокойной. Но не забыть выставить караулы к грузу, дозорных по периметру лагеря. А мы пока с комиссаром и товарищем комвзвода обмозгуем, что к чему.

Зимой быстро темнеет. Вот и сейчас времени только три часа пополудни, а уже смеркается. В лесу станет совсем темно. Но красноармейцы загодя разожгли костры, принялись кашеварить, щекоча нос запахами и дразня аппетит. А три командира, не обращая внимания на это, который час совещаются о будущем разведывательного взвода отряда. Больше всех возбуждён молодой командир. Виданное ли дело – ему, выбрав из всех красноармейцев и командиров, доверили серьёзное дело!..

– Раз вы мне доверяете, товарищ комотряда, товарищ комиссар, то позвольте мне решать, как вести разведку, как организовать это дело. Как быть ушами и глазами отряда на многие вёрсты вперёд.

– Ну, давай излагай, комвзвода, чёрт с тобой, – сказал командир отряда. – А мы с комиссаром послушаем.

– Во-первых, разрешите самому заново подобрать людей во взвод. И лошадей тоже. Тут сейчас много трофейных.

– Валяй.

– Во-вторых, принцип европейской войсковой разведки в наших условиях не годится. Надо брать в какой-то мере пример с японцев, китайцев.

– Что это значит?

– А это значит, что должен соблюдаться принцип невидимки. Нас никто не должен видеть, а мы должны видеть всё и всех. Таким образом предупреждать вас об опасности. А кто предупреждён – тот вооружён.

– А что для этого нужно?

– В зимних условиях мне нужны для взвода все лошади белой или серой масти. Кроме того, необходимо сшить каждому красноармейцу защитную одежду из белого материала. На лето – другой разговор.

– Откуда я тебе столько материала возьму? Да ещё швею ему подавай! – рассердился командир.

– Очень просто, товарищ командир! Сейчас сюда за трупами народ подтянется из села. Вот у них и спросим, и попросим. Думаю, за то, что мы их родных пощадили, они способны за ночь двадцать пять костюмов сшить. Если разрешите, то можно пару десятков ненужных нам коней отдать. Выкройка одежды до невозможности простая. Я покажу.

И, как будто по заказу, дозорный с опушки крикнул:

– Вижу группу людей на санных упряжках!

Командир отряда приказал ординарцу:

– Передай Алексееву, пусть срочно направит взвод на опушку. Шугарину – первую артбатарею в готовность! Мало ли что за люди, может, бандиты…

Вместе со взводом вышли к опушке. Подъехало десять санных подвод с угрюмо-настороженными мужиками. Один из них слез с саней, снял шапку с головы и спросил в полупоклоне:

– Нам сказали, что можно забрать тела убиенных. Там у нас поп ждёт – отпеть надобно. А лошадей тоже можно забрать?

– Нет! – сказал командир твёрдо. – Забирайте только тела. Кони и оружие – это наши трофеи. Но можно договориться. Если сумеете вот этому молодому командиру помочь.

– Что надобно-то?

– Ты шапку-то перестань ломать! Чай, не эксплуататоры мы!

Сергей вышел вперёд и начал с главного:

– Мне нужен рулон белой материи. И десяток швей. Есть такие в ваших Харёнках?

Мужики переглянулись.

– Предположим, есть в церковной лавке. А швея у нас в каждом дворе. Все бабы – швеи. Не белошвейки, конечно, но шить умеют.

– Вот надобно сшить двадцать пять простых одёж из белого материала. Выкройку сам покажу. За это вам десять лошадей дадим. Только тёмной масти. Ну а если с продуктами подсобите, то ещё пяток лошадей. Правильно я говорю, товарищ командир отряда?!

– Верно, Лысенко! Подтверждаю сказанное!

– Тогда дело стоящее. Вот если ещё ваши солдатики помогут погрузить на сани убиенных, то дело споро пойдёт. А ваш командир пусть с нами едет. Покажет бабам нашим, что и как пошить.

Командир отряда пригладил пышные усы и хитро глянул на мужика. Мол, а ты не так прост, как кажешься. Ишь, как повернул дело. Всё равно свою выгоду не упустил.

– Хорошо, хорошо! Поможем…

– Давай, Лысенко, командуй. Это твоя была идея.

За полтора часа справились, и сани, нагруженные трупами убитых белогвардейцев и зелёных, тяжело и траурно скрипя полозьями, двинулись в сторону села.

Глава 3. Рождение конного разведвзвода

Сергей давно приметил светло-серого коня, нетерпеливо перебирающего копытами у сосны. Его кто-то из красноармейцев привязал к ветке, чтобы не убежал. Судя по хорошему седлу и богатой сбруе, он принадлежал убитому поручику.

А конь был хорош: молодой, крепкого сложения, с тонкими, но сильными ногами и небольшой головой с вогнутой переносицей и крупными выпуклыми глазами; шея высокая, с лебединым изгибом – в нём явно была кровь арабских скакунов.

Его и выбрал для себя новоиспечённый командир разведки особого красноармейского отряда 29-й стрелковой дивизии 3-й Красной армии.

Наскоро поручив Комкову собрать всех лошадей белой и серой масти, Сергей поехал за траурной процессией в Харёнки. Миновали погост, ветряную мельницу, потом дорога круто повернула вправо, в гору. Отсюда село Харёнки виднелось как на ладони. Из труб круто в небо поднимались струйки дыма.

У околицы молодого красного командира в казачьей бекеше встретили благодарные деревенские бабы, чьи мужья вернулись живыми из боя: красные сжалились, отпустили – это во многом способствовало их понятливости, когда Сергей объяснил, что ему нужно. Чего уж тут не понять: надо сшить по двадцать пять штанов, рубах и башлыков по типу казацких. Только всё из белой ткани да большого размера, чтобы можно было надеть поверх зимней одежды.

К утру всё было готово.

К тому времени Сергей заново сформировал разведывательный взвод: с помощью комиссара отряда подобрал трёх командиров отделений из числа того же взвода; командирам поручил набрать себе подчинённых – некрупных, но крепких, смелых, но не отчаянных, хорошо владеющих оружием и ладящих с лошадьми.

Таким образом были подобраны двадцать три красноармейца. В ординарцы Лысенко взял Комкова. Правда, тот никак не хотел расставаться со своим пулемётом. Но для такого взвода, который должен ускоренно перемещаться впереди, по пути следования отряда, тяжёлый «Максим» был бы лишним. Тем более что в бой планировалось вступать только в крайних случаях. Оружие разведчиков – незаметность, скрытность, умение видеть и слышать противника, своевременно доводить информацию командиру «летучего отряда».

Комкова обрадовал командир артдивизиона Шугарин, он же начальник вооружения отряда. Среди трофейного оружия обнаружился пулемёт системы «Льюис», так понравившийся Комкову ещё в начале их приключений с дальневосточным золотом. Этот пулемёт был лёгок – всего двенадцать килограммов, можно возить на лошади верхом. К «Льюису» прилагались два запасных дисковых магазина в сумках. Комков тут же занялся прилаживанием пулемёта к седлу. Надо было так прикрепить пулемёт и сумки с магазинами, чтобы они не били лошадь на ходу, но в то же время были удобны для быстрого использования.

Утром объявили сбор командиров. Там же решили провести смотр нового взвода разведки.

Картина предстала впечатляющая. На опушке, лицом к лесу, стоял взвод из двадцати пяти всадников, практически сливаясь со снежным полем: все лошади белой масти, только у командира – светло-серой; красноармейцы в белых хламидах поверх зимней одёжки; капюшоны-башлыки завязаны так, что видны только глаза. Кроме того, всё имеющееся оружие, в том числе пулемёт Комкова, было обмотано полосками белой ткани. Не забыли и про сбруи лошадей.

– Товарищ командир отряда! Взвод разведки для смотра построен! Комвзвода Лысенко. Готовы выполнять задание.

Комотряда щёлкнул языком и пригладил усы. Остальные командиры тоже одобрительно зашумели.

– Ну-ка, комзвзвода, прикажи своим отъехать на пару вёрст. Поглядим…

– Взво-о-од! Рысью, за мно-о-ой, ма-а-арш!

По мере удаления всадников на фоне снежных холмов были видны сначала только их силуэты, затем клубы снега, отбрасываемые конскими копытами, а ещё через некоторое время (видимо, остановились) можно было увидеть разведчиков только в бинокль, и то, если знать, куда смотреть.

На обратном пути Сергей приказал пустить лошадей взвода в галоп. Он ещё при первом знакомстве со своим конём обратил внимание на его иноходь[73]73
  Иноходец – лошадь на шагу и рыси передвигается вперёд, поднимая сразу две ноги какой-либо стороны. Отчётливо слышны два удара копыт о землю. Иноходь быстрее рыси, удобнее для верховой езды. Про иноходца говорят «бежит», а не «скачет».


[Закрыть]. Конь не переходил на галоп, но бежал, нисколько не отставая от остальных лошадей. Казалось, он бежит вполсилы, и если дать немного плётки или шпоры в бок, то полетит, оставив всех позади. Но комвзвода не стал обижать коня, а просто ослабил поводья, чтобы не мешать бегу иноходца.

Когда отряд всадников в белом облачении на белых лошадях вернулся к месту расположения отряда, у всех создалось впечатление нереальности происходящего. Словно прилетела группа призраков с того света. Зрелище было эффектное и жутковатое. Некоторые красноармейцы даже перекрестились тайком: «Свят, свят, свят…»

Командир отряда был доволен. Подозвал к себе комзвзвода Лысенко и сказал:

– Впечатление произвёл. Одобряю. А теперь слушай приказ. Через час отряд начнёт движение в направлении Харёнки – Кын – Кормовище. Первая задача твоему взводу: разведать безопасное место перехода по льду реки Чусовой. Там, я знаю, берег скалистый, высокий. В село мы больше не будем соваться. Нечего им знать, в каком направлении движемся, пойдём лесом. Так что ищи переход. До начала движения отряда я должен знать, что задача выполнена и обеспечена безопасность отряда по переходу реки.

– Слушаюсь, товарищ командир!

Примерно в десяти верстах обнаружились четыре огромных утёса на берегу реки Чусовой. Один из них, высотой до восьмидесяти метров, возвышался над водой.

Лысенко решил взять двух разведчиков и сам осмотреть окрестности, взобравшись на скалу. На её вершине нашлась небольшая ровная площадка, с которой открывался удивительной красоты вид на реку и её окрестности. Река делала тут несколько изгибов. Хвойный лес закрывал всё пространство по обоим берегам.

Но Сергей уже заметил пологое место, где можно безопасно перейти реку по льду. Кроме того, найденная на утёсе площадка позволяла контролировать переход отряда по льду в случае непредвиденного или намеренного нападения неприятеля. «Надо поставить сюда пять-шесть красноармейцев и Комкова с пулемётом, – решил Сергей, – тогда сам чёрт не страшен: всё как на ладони».

Так и сделали. Затем комзвзвода послал гонца навстречу отряду, чтобы провести к месту перехода, первое отделение направил на другой берег, второе – на скалу с Комковым, а сам с третьим отделением остался встречать «летучий отряд».

Строго говоря, этот отряд, предназначенный для поиска и ликвидации белогвардейских войск, разбросанных на огромных территориях Приуралья и Урала, и сам был вынужден скрываться от них. Дополнительная задача, поставленная комдивом Васильевым, – кровь из носу доставить золотой запас в расположение войск 29-й стрелковой дивизии, усугубляла серьёзность положения. Вся надежда была на глаза и уши отряда – вновь созданный конный разведывательный взвод Сергея Лысенко.

Переход отрядом реки Чусовой прошёл без каких-либо трудностей. Больше волновался комвзвода Лысенко – первая боевая задача как-никак. Следующая задача – посёлок Кын и его окрестности.

– Товарищ командир, – сказал Лысенко, посмотрев на карту, – предлагаю сначала разведать село Рассоленки. Оно как раз находится на пути следования отряда. Миновать его мы никак не сможем: кругом леса.

– Согласен, Лысенко, – одобрительно кивнув, сказал комотряда. – Получается, около восемнадцати вёрст до села Рассоленки, затем еще пятнадцать – до посёлка Кын. Учитывая отсутствие дорог и зимние условия, должны добраться дотемна. Красноармейцам надо согреться, отдохнуть. Давай, комзвзвода, действуй!

Разведвзвод помчался вперёд. До деревни Рассоленки добрались за два часа с небольшим. Там царили тишь да гладь. Правда, сельчане посмотрели с настороженностью на необычный отряд в белых одеяниях, но в целом приняли благосклонно.

Лысенко оставил здесь одно отделение, а сам помчался по санной дороге в сторону Кына. Утрамбованный снег на дороге позволял разведчикам передвигаться быстрее, и через час они уже были в селе.

Неожиданное появление пятнадцати странных всадников прервало действо, разворачивающееся в центре посёлка. При большом скоплении народа на импровизированной сцене, сооружённой из досок, положенных на две телеги, выступала с речью колоритная личность – могучего телосложения бородатый мужчина, одетый в дырявый зипун со множеством разноцветных заплаток, которые тоже успели обноситься и висели клочьями. Волосатая грудь была нараспашку, видимо, чтобы все как следует видели большой крест, висевший на обыкновенной суровой нити.

Народ с большим интересом внимал речам доморощенного оратора. Но появление всадников заставило людей обернуться, а бородача – вскинуть красные от мороза руки в их сторону:

– Вот оно, сатанинское отродье!.. Вы думаете – это ангелы света?! Нет! Нет! Нет! Ибо сказано в Священном Писании: «И неудивительно: потому что сам сатана принимает вид Ангела света, а потому не великое дело, если и служители его принимают вид служителей правды; но конец их будет по делам их. Ещё скажу: не почти кто-нибудь меня неразумным; а если не так, то примите меня хотя как неразумного, чтобы и мне сколько-нибудь похвалиться. Что скажу, то скажу не в Господе, но как бы в неразумии при такой отважности на похвалу. Как многие хвалятся по плоти, то и я буду хвалиться. Ибо вы, люди разумные, охотно терпите неразумных: вы терпите, когда кто вас порабощает, когда кто объедает, когда кто обирает, когда кто превозносится, когда кто бьёт вас в лицо…»[74]74
  Святитель Иоанн Златоуст [ст. 14–20] (здесь и далее в речи отшельника текст синодальный).


[Закрыть]

Сергей быстро догадался, что этот мужчина – отшельник, вышедший к людям проповедовать ради пропитания, и решил побороться с ним за внимание толпы, не зря же он в гимназии Закон Божий изучал.

Комвзвода поднял руку, призывая к тишине и вниманию:

– Верно говорит божий человек. Но к нам это не относится. Ведь у того же святителя Иоанна Златоуста сказано: «Почему же так поступаю? Потому ли, что не люблю вас? Богу известно! Но как поступаю, так и буду поступать, чтобы не дать повода ищущим повода, дабы они, чем хвалятся, в том оказались такими же, как и мы…» Мы такие же, как вы! Мы пришли не обижать и не бить вас. Мы пришли вас защитить от эксплуататоров. Потому что за нами – правда! Скоро сюда придёт большое красное войско. И вам бы следовало его принять достойно. А божьего человека не обидим…

Но бородатый «крестоносец» всё не унимался – его громогласная проповедь раздавалась по всей площади:

– Много грехов совершено нами, – и великих грехов; поэтому мы имеем нужду в великом врачевании, в крепком исповедании. Святые мученики пролили кровь свою – твои глаза пусть прольют слёзы; и слёзы могут погасить костёр грехов. Им были раздираемы рёбра, они видели вокруг себя палачей, – так и ты сделай со своей совестью: посади судящий ум на престол неподкупного суждения, выведи на средину все грехи твои, приставь к проступкам грозные мысли, укроти непристойные пожелания, от которых произошли грехи, пусть будут они раздираемы великой силой. Если мы таким образом позаботимся судить сами себя, то избежим и того страшного судилища. А что судящий ныне сам себя и требующий от себя строгого отчёта во грехах не подвергнется осуждению в будущем, об этом послушай Павла, который говорит: «Ибо если бы мы судили сами себя, то не были бы судимы» от Господа.[75]75
  Первое послание Апостола Павла к Коринфянам [ст. 31].


[Закрыть]

Сергей махнул рукой: «Пусть вещает!» – и, чуть наклонившись вперёд, подозвал к себе мужичка в пегой шапке.

– Давно ораторствует?

– Ась? Чего?

– Я говорю, давно этот отшельник вещает?

– Дык это… Как появился с утра, так и говорит. Только о чём говорит – мало понятно, но… красиво. Говорит, что из Священного Писания. Всё толкует и толкует…

– Вы его хоть покормили?

– А когда?.. Он же не остановится никак!

Сергей слегка тронул коня и подъехал к телегам. Посмотрел поближе в глаза отшельника, улыбнулся – вот шельмец. Сразу видно, что лукавые глаза его не от мороза красны, а от мучительных позывов похмелья. Но чего не отнять – грамотен. Так и сыплет стихами из Священного Писания.

– …много раз был в путешествиях, в опасностях на реках, в опасностях от разбойников, в опасностях от единоплеменников, в опасностях от язычников, в опасностях в городе, в опасностях в пустыне, в опасностях на море, в опасностях между лжебратиями, в труде и в изнурении, часто в бдении, в голоде и жажде, часто в посте, на стуже и в наготе…[76]76
  Второе послание к Коринфянам [гл. 11, ст. 26–29].


[Закрыть]

– Кстати, божий человек, – сказал тихонько Сергей. – Не изволишь ли откушать? Приглашают за стол… И наливают…

– Если должно мне хвалиться, то буду хвалиться немощью моею…[77]77
  Второе послание к Коринфянам [гл. 11, ст. 30].


[Закрыть]Да, слаб и немощен я в отношении еды и пития. Благодарствую…

Мужик в пегой шапке, подслушивающий разговор, тут же пододвинул большой чурбак к телеге, и оратор, изящным жестом закинув на плечо свои лохмотья, сошёл с помоста на землю и степенно направился в сторону. Но не туда… Мужик его догнал, взял за руку и повёл за собой, как ребёнка. Божий человек с презрением отдёрнул руку и пошёл рядом. О, сколько было в этом жесте потешного величия!

Сергей со своими разведчиками насмеялся вволю. Нет, смех был не унизительный и язвительный, а скорее добродушный – таким снисходительно попускают детские шалости. Каждый из подчинённых Лысенко понимал, что юродивых нельзя обижать, и это радовало молодого командира. Ведь смех опасен своей кажущейся безобидностью, тем не менее им проще всего смертельно обидеть человека и нажить в его лице врага.

Пока люди не разошлись с площади, следовало узнать, есть ли тут Советская власть. В поисках словоохотливого информатора Сергей стал внимательно рассматривать толпу и быстро определил нужного человека по искательному выражению лица.

– Я тут старостой по привычке, – сказал неожиданно тонким голосом кряжистый мужик лет пятидесяти, – все ко мне идут. Да, были тут давеча бандиты, человек двадцать-тридцать… Напились, Ивана одноногого, председателя совета, расстреляли. Всё допытывались про отряд какой-то красных. Может, про вас?! Даже деньги предлагали, ежели скажет… Золотом. Врали, конечно. Откуда у этих оборванцев золото…

– За сведения благодарствую… Как вас величать? – спохватился Сергей.

– Да Матвей Фёдорычем кличут…

– Благодарю, Матвей Фёдорович! А не скажете, в каком направлении они уехали?

– Как не сказать, скажу! Аккурат в Рассоленки помчались. Атаманом у них Семён Верихов. Из нашего посёлка. А в Рассоленках полюбовница евонная живёт.

– В Рассоленки?! – удивился комвзвода. – Так мы же оттуда приехали. Никого не встретили по дороге.

– И неудивительно! Они поехали другой дорогой. В лесу есть заимка, где иной раз они прячутся, отдыхают… Вот через лес тоже есть дорога в Рассоленки.

Сергей с тревогой оглянулся на своих, затем вскочил в седло и, придерживая за узду коня, пританцовывающего от нетерпения, крикнул:

– По ко-о-оням!

Затем повернулся к старосте:

– Матвей Фёдорович, мы ещё вернёмся. Вы уж поговорите с сельчанами о принятии нас на постой. Триста человек осилите?

– О, много! Но и дворов у нас немало… Примем!

– И ещё… – Сергей немного задумался. – На станции телеграф работает?

– Этого я не могу сказать. Надо у Кузьмича спросить, он там главный.

– Благодарю! За мно-о-ой, марш, марш!

Разведчики гнали лошадей во весь опор, но всё равно не успели до прибытия бандитов. Разведотделение грамотно заняло оборону в одном из дворов: лошадей завели за сараи, а сами рассредоточились по первым попавшимся позициям: кто спрятался за угол дома, кто за воротами, а кто-то устроил огневую точку на чердаке.

Туго бы им пришлось, если бы не своевременная помощь вернувшихся разведчиков. Пулемётчик Комков, тут же соскочив с коня, вбежал наверх по шатким ступенькам колокольни и открыл беглый огонь из «Льюиса», отсекая бандитов от дома, где держали оборону товарищи.

В это время Сергей молниеносным броском пронёсся через скопление неприятеля, рубя шашкой направо и налево. Он знал, что его бойцы не отстают и тоже врезаются в ряды «зелёных».

Внезапная помощь решила исход боя, несмотря на численное преимущество бандитов. Многие из нападавших были убиты и ранены, но около половины во главе с атаманом ушли пешком через огороды в лес. Ещё некоторое время были слышны звуки выстрелов с той стороны, но они уже не могли причинить вреда красноармейцам Лысенко. Стрельба велась скорее для острастки.

Разведчики обошлись без потерь. Лишь два красноармейца получили лёгкие огнестрельные ранения, да ещё трое – небольшие порезы шашками. Но все раненые после оказания помощи могли сами сидеть в седле и передвигаться со взводом. Было решено дождаться отряда в Рассоленках.

Он не заставил себя ждать, через час появился передовой дозор. Узнав разведчиков, радостно замахали руками. Вслед за ними подтянулся остальной «летучий отряд» и стал втягиваться в деревенскую улицу.