Текст книги "World of Warcraft. Ночь Дракона"

Дренейка кивнула, подтверждая его правоту.

– Каждый – сам творец удач своих и неудач… а всякое «озарение» есть лишь небрежность в умозаключениях.

– Ну да, ну да, именно так любой жрец и скажет!

С этими словами Ром свернул в выбранный ей коридор.

Оглянувшись назад, дренейка двинулась следом.

Его рев вновь сотряс весь Грим Батол. Начисто позабыв о врагах госпожи, скардины в огромном подземелье устремились к ближайшим норам. Драконоры и драконид остались на месте, но даже этим черным великанам явно хотелось бы оказаться где-нибудь подальше отсюда.

Рептилии, которых «матушка» назвала ящерами, съежились, сжались: прежде страх был им неведом, и тем сильнее, неодолимее оказался сейчас. Даже дальние родичи скардинов, дворфы, вжались спинами в стены, будто надеясь, что их не заметят.

Даргонакс рассмеялся. Вселять в окружающих ужас пришлось ему по нраву.

Не дрогнули всего только трое. Дракона пустоты Даргонакс раньше ни разу не видел, хотя жизненной силы пленника поглотил, отведал на вкус немало. Дракон пустоты не мог даже сдвинуться с места, однако им овладел явно не страх, а ярость. Уже одно это привело Даргонакса в нешуточное восхищение. Дракон пустоты оказался не просто жалким невольником, но существом много, много выше всех остальных, кроме тех, что, как обещала «матушка», станут следующими.

Второй из этих троих, конечно же, оказалась она. По-прежнему в облике смертной, при виде творения рук своих «матушка» заулыбалась от гордости. Даргонакс расправил огромные перепончатые крылья, насколько хватило места, и игольно-острые кончики их оставили царапины на твердом камне скалы. Вытянись он в полный рост, его аметистовое тело заполнило бы без остатка все подземелье. Дракона пустоты он превосходил в величине вдвое, а может, и втрое. Контуры его туловища сияли неярким туманным светом, словно бесплотные, призрачные.

– А вот и мое дитя, – сообщила Синестра всем, кто еще мог ее слышать, но в особенности кое-кому одному. – Разве он не великолепен?

Но третий из тех, кто посмел не испытывать страха, отрезал лишь:

– Он – само непотребство.

Даргонакс тут же склонил к оскорбителю огромную голову. В его пасти, куда могла поместиться дюжина ящеров разом, сверкали сотни зубов, каждый – длиною с меч. Переднюю часть ее украшали чудовищные клыки вдвое длиннее прочих зубов, придававшие «улыбке» сумеречного дракона еще более устрашающий вид. Венчали голову кривые, загнутые к затылку рога, соперничавшие с жуткого вида шипами, гребнем тянувшимися от темени к шее и далее, а затем словно взрывавшимися, в невероятном множестве усеивая громаду тела Даргонакса до кончика хвоста. Казалось, с каждым сделанным вдохом сумеречный дракон чуточку прибавляет в величине. В огромных, точно щит великана, глазах без зрачков застыло отражение жалкого человечишки в длинных одеждах, обреченного на скорую гибель.

– Нет, Даргонакс! – приказала Синестра, хотя в ее голосе не слышалось ни намека на беспокойство о жертве исполинского зверя. – Нет… не сейчас.

Даргонакс слегка подался назад, обратил взгляд в сторону черной драконицы, тело его запульсировало, заискрилось.

– Но, матушка… ты ведь мной больше не командуешь.

Огромный зверь вновь устремился к добыче… и вдруг все его тело пронзила нестерпимая боль. Как он ни корчился, как ни извивался, а избавиться от мук не мог. Казалось, его вот-вот разорвет на миллион крохотных кусочков…

– Разве я не предупреждала о надлежащем поведении? – промурлыкала супруга Смертокрыла. – Уж не решил ли ты, будто перерос мою власть? Ты же знаешь: от того, что внутри тебя, не убежать.

Ответить Даргонакс не мог – мог разве что вопить, визжать от немыслимой муки. Самый чудовищный зверь на весь мир, он, корчась в судорогах, рухнул на пол.

Глядя на все это, Ронин, знавший, какими силами наделены драконы из рода Смертокрыла, задумался: что же за заклинание она сотворила? Обычным его было никак не назвать. Вдобавок, от него веяло знакомой гнусностью, которой он не чувствовал с… с того самого дня, как уничтожил Душу Демона, со дня изгнания орков из Грим Батола.

Волшебник невольно вытаращил глаза.

«Со дня уничтожения Души Демона…»

Что до крылатого исполина – он, наконец-то, оправился настолько, чтоб поднять взгляд на создательницу и мучительницу.

– Ты обманула меня! Обманула! – кое-как проговорил он. – Но я сильнее! Сильнее! Я – Даргонакс! Я…

Тут он вновь вскрикнул и замер. Тело его продолжало мерцать… и в какой-то миг его мерцание обрело в точности тот же оттенок, что и свет, испускаемый пагубным творением Смертокрыла.

– Ты – тот, кем велю быть я, – с безумной улыбкой возразила Синестра. – Мое любимое чадо.

В пещеру, где висел Крас, снова вбежала Вериса.

– Ты это слышал?

– Да. Началось. Она спустила с привязи нашу погибель.

– О великий… Крас… могу ли я чем-то помочь тебе?

Дракон в облике мага с трудом перевел взгляд на нее. Правду Вериса знала, это он видел, и убеждать ее в обратном не было смысла.

– Нет. Теперь все зависит от вас с Кейлеком.

В этот миг из соседнего подземелья донесся стон. Эльфийка оглянулась на звук и снова, по-видимому, раздираемая противоречивыми чувствами, перевела взгляд в сторону Краса.

– Ступай… ступай к нему…

Эти слова стоили красному последних сил. Перед глазами все расплылось. Вериса превратилась в мутное пятно.

– Я скоро вернусь! – крикнула она. – Клянусь тебе!

Но стоило ей уйти, и Крас начал прощаться с жизнью. Времени оставалось всего ничего, а ему напоследок хотелось бы знать, вправду ли он совершил для Азерота немало достойного, или же просто тешил иллюзиями собственное тщеславие. Добром ли помянут его после смерти… или же проклянут его память?

Однако, едва он взялся за подведение итогов, подземелье озарилось светом – ярким, утешающим светом, унесшим прочь всю его боль.

«Итак… время вышло… я уже умираю».

Но тут его окликнули. Голос, определенно, казался знакомым, а поскольку был женским, Крас предпочел, чтобы он принадлежал той, кто для него дороже всего на свете.

– Алекс… Алекстраза?

В ослепительном зареве возник чей-то силуэт.

Опасаясь, что слабость синего обернула его состояние к худшему, Вериса со всех ног мчалась к нему мимо драконьих яиц, мимо озер лавы, однако, увидев Кейлека, остановилась, как вкопанная.

Юного дракона окружало яркое зарево, не похожее ни на отсветы лавы, ни на свет, излучаемый Душой Демона возле Краса. В этом зареве чувствовалось отрадное тепло, сразу же напомнившее о восходящем солнце.

Кейлек что-то пробормотал, поднял руку, словно затем, чтоб нежно коснуться кого-то невидимого, склонившегося над ним.

В то же время со стороны подземелья, где висел Крас, до ушей следопытки донесся женский голос.

Решив, что это вернулась Синестра, Вериса без колебаний помчалась назад, на выручку красному дракону. Да, она понимала, что расклад сил отнюдь не в ее пользу, но… какая разница?

Однако, вбежав в подземелье, коварной супруги Смертокрыла она там не обнаружила. Мало этого – дракона в облике мага на месте не оказалось тоже. И даже тот самый сталактит был безупречно чист: от жизненных соков Краса ни на нем, ни на полу под ним не осталось ни капельки.

Сбитая с толку, Вериса оглянулась…

Увесистый кулак угодил ей в подбородок. Голова ее мотнулась вбок, и Вериса рухнула на пол.

– Какое счастье! Как же я рад видеть тебя, дорогая кузина, – прорычал Зендарин. – Выходит, прежде чем покинуть этот приют умалишенных, мне нужно завершить не одно – два дела!

Оглушенная, Вериса перевернулась на бок.

– Где… что ты с ним сделал?

Эльф крови смерил ее пренебрежительным взглядом.

– Если речь о том презренном создании, которое ты зовешь мужем, с ним я не сделал ровным счетом ничего. Однако, явившись сюда в роли твоего «спасителя», он, полагаю, вскоре найдет конец в брюхе ее зверя!

Взмахнув посохом, Зендарин нанес ей новый удар. Острие кристалла едва оцарапало бедро следопытки, однако Вериса взвыла и откатилась еще дальше, будто подхваченная порывом буйного ветра.

– С тобой, кузина, я покончу через минутку-другую. Здесь, рядом, меня ждет нечто куда важнее, чем ты.

Зендарин повернулся к восстановленной Душе Демона и кончиком посоха принялся вычерчивать вокруг жуткой реликвии сияющий светом круг.

Верисе сделалось ясно: он вознамерился ее похитить. Обокрасть собственную же союзницу. Казалось бы, мешать ему ни к чему, так как его затея наверняка помешает замыслам Синестры, однако следопытка даже не подозревала, что произошло с Красом, и не смогла сказать, не потребуется ли Душа для того, чтоб разыскать либо исцелить его – если, конечно, он еще жив. Вдобавок, попавшая в лапы двоюродного братца, эта реликвия уж точно никому не сулила ничего хорошего.

«Вот если бы уничтожить ее как-нибудь!..»

Однако супруга Смертокрыла говорила, что ни одна из порожденных Азеротом сил повредить злой реликвии ныне не может, и Вериса ей вполне верила.

Глаза ее сузились. А ведь к самому Зендарину это уже не относится…

Зажав в ладони крохотный клинок, Вериса замерла в ожидании. Как только Зендарин замкнул круг, а сияние Души Демона померкло, эльфийка метнула оружие в цель.

Но что-то заставило двоюродного братца в последний момент обернуться и вскинуть посох, заслонившись им от броска. Столкнувшись с древком, клинок Верисы слегка отклонился в сторону и всего лишь рассек Зендарину кожу на левой щеке.

Зашипев, Зендарин нацелил на кузину посох…

Однако на прежнем месте следопытки не оказалось. Карающий удар эльфа крови обрушился только на землю да камень, а стоило ему развернуться, Вериса прыгнула на него.

Гибкостью и проворством Зендарин не уступал никому из сородичей, но выучкой следопыта не обладал, а Вериса, пусть даже в последнее время посвятившая себя материнству, формы ничуть не утратила и по-прежнему оставалась одной из лучших в своем ремесле. Прыжок ее достиг цели, оба сцепились и, разделенные только посохом, с разгону врезались в возвышение, на котором покоилась Душа Демона. Боковая стенка его просела внутрь, мгновением позже осыпав их градом осколков известняка и чего-то еще, однако сама реликвия, окруженная энергией посоха, даже не сдвинулась с места, хотя снизу ее ничто более не поддерживало.

Злобно сверкнув глазами, Зендарин изо всех сил оттолкнул от себя Верису, но та крепко вцепилась в посох, и в результате оба кувырком откатились в другую сторону и снова остановились.

На сей раз сверху оказался эльф крови.

– Слабы вы, слабы! – прорычал он Верисе в самое ухо. – Меркнущая память угасающего народа! Высшие эльфы ушли. Эльфы крови возвысились!

– Не льсти себе, думая, будто достоин зваться хоть эльфом крови, не говоря уж о расе, от которой отрекся ради своих гнусных замыслов! – парировала Вериса. – У тех, с кем я сталкивалась до тебя, имелось куда больше чести, куда больше достоинства! А ты – вор, убийца, паразитоподобная тварь! И более ничего! Любая ветвь эльфийского народа отвергнет тебя, как я отвергаю любые кровные узы меж нами!

– Ах, какой ужас! Меня с презрением отвергает дражайшая кузина, не брезгующая спать с животными…

Сильным толчком Вериса подняла его на ноги и поднялась с пола сама.

– Тебе даже по стопам Ронина не пройти, – процедила следопытка, плюнув Зендарину в лицо, и в этот миг ее осенила мысль – безумная мысль, дикая, однако ни в чем ином надежд для себя Вериса не видела. – А без этого краденого посоха ты ничто в сравнении с кем угодно!

Зендарин хищно осклабился.

– О-о, но ведь посох-то у меня… и сделать для меня может очень и очень многое, как ты за него ни цепляйся.

Больший кристалл вспыхнул ярко, как солнце.

Навалившись на посох всей тяжестью, Вериса толкнула его вправо… и в то же время безмолвно попрощалась с сыновьями и Ронином.

Кристалл коснулся Души Демона как раз в тот миг, как Зендарин выпустил на свободу энергии посоха.

Кто-то схватил следопытку сзади, рванул к себе, оттаскивая от кузена.

Зендарин Ветрокрылый пронзительно завизжал. И Душа Демона, и навершие посоха разлетелись вдребезги. Не успели осколки Души Демона упасть на пол, а сломанный посох – сгореть дотла, энергии того и другого окутали эльфа крови, потянули в разные стороны. Лицо Зендарина жутко расползлось в ширину, руки потянулись к Верисе, словно в мольбе о помощи.

И посох, и его сила были порождены Запредельем, а вовсе не Азеротом. Теперь следопытка молилась о том, чтоб необычные энергии сделали то, чего, по воле Синестры, не достичь магии ее родного мира – уничтожили Душу Демона раз и навсегда, пусть даже это будет стоить ей жизни.

– Вот теперь вся магия, которой ты жаждал, твоя, – без капли сочувствия пробормотала Вериса. – Что ж ты не радуешься, что же не упиваешься ей, Зендарин?

Собственная жизнь больше не значила для нее ничего. С кузеном покончено, покончено наверняка, и, по крайней мере, ее детям больше ничто не грозит.

Визг эльфа крови стих: его тело разорвалось напополам, и обе половины тут же исчезли в вихрях магических сил. Глядя, как вырвавшаяся на свободу магия заполняет подземелье, Вериса вдруг вспомнила о загадочном спасителе.

– Уходить надо! – прокричал Кейлек ей в ухо. – Быстрее! Время на исходе!

Выглядел он куда бодрее, чем в ту минуту, когда Вериса видела его в последний раз, однако она понимала: причина вовсе не в том, что Душа Демона снова разбита на части. В одну секунду восстановить силы, а уж тем более – оттащить ее в сторону, прежде чем энергии волшебства не покончили с нею, как с двоюродным братцем, не смог бы даже синий дракон. Однако видеть Кейлека Вериса была рада и от всего сердца благодарила его расторопность.

Кейлек поволок ее к соседнему подземелью, но неодолимые силы потянули обоих обратно. Сотворенный Кейлеком щит замедлил движение назад лишь самую малость.

– Не справлюсь! – крикнул синий.

– Что же нам делать?

– Вам – ничего! – раздался невдалеке новый голос.

Голос Краса…

В следующий же миг вихри магических сил слились в единый поток, устремились вверх и исчезли, канули в толщу скалы. Не ожидавшие этого, эльфийка с Кейлеком рухнули на пол.

В подземелье воцарилась тишина и покой – покой, тут же нарушенный парой затянутых в перчатки рук, подхвативших обоих под локти и поднявших на ноги.

Дракон в облике мага мрачно улыбнулся обоим. В сравнении с возвращением к жизни красного дракона чудесное выздоровление Кейлека казалось теперь сущим пустяком. Крас был цел, совершенно цел и невредим, хотя явно не слишком-то этому радовался.

– Хвала богам! – воскликнула Вериса, заключая его в объятия. – Но как? Откуда у тебя взялись силы на все это – особенно на исцеление такой раны?!

– Моих заслуг тут нет.

– Выходит, это все-таки Кейлек?

– Я ничем ему не помогал, – подал голос синий. – И даже не помню, чтобы его ранили. Серьезно ранили, надо думать?

– Синестра пронзила его насквозь, насадив вон на тот сталактит, и оставила умирать там, под потолком!

Крас, вспомнив это, поморщился.

– Да, еще немного, и мне бы конец.

Кейлек изумленно покачал головой.

– Думаю, о таком я бы наверняка не забыл… если бы вообще справился. Нет, чудо его спасения сотворено не мной…

– А вот здесь ты, юный, и ошибаешься.

Вериса с Кейлеком недоуменно подняли брови.

– Анвина, – со всей серьезностью пояснил дракон в облике мага. – Ты тоскуешь о ней, но чувствуешь ее рядом, в сердце, в душе, так?

– Так. И что из этого?

– По пути расскажу! Слишком многое поставлено на карту!

С этими словами Крас повел их к еще одному коридору.

– Анвина, – продолжал он, – оставила тебе, Кейлек, небольшой залог любви. Крохотную частицу своего существа, не вернувшуюся к бытию Солнечного Колодца. Она-то и сохранила тебе жизнь, когда ты, поддавшись влиянию Синестры, стремился покончить со мной.

– О великий Кориалстраз… я же совсем не хотел…

– Твой гнев вполне справедлив, а напал ты на меня не по собственной воле. Я это понимал. Во всем этом была виновата Синестра. Инцидент исчерпан и позабыт. Как я уже говорил, оставшаяся с тобой частица Анвины поддержала тебя и спасла. Это многое значит.

– Анвина…

Несмотря на сложившееся положение, синий дракон улыбнулся, поднял взгляд к невидимым небесам.

– А поскольку я находился рядом… и оттого, что ей, дабы защитить тебя после, требовалась моя помощь… та же частица ее сущности исцелила и меня. Спасение нас обоих отняло у нее все силы, и отныне она сможет только напоминать тебе о своей любви. Я чуял ее и прежде, но даже не думал, что она… на такое способна.

Кейлек схватил его за запястье.

– Ты разговаривал с ней…

– Скорее, она говорила со мной. Я пересказал тебе все, сказанное ею, ненадолго принявшей физический облик… да, и под «ней» я сейчас имею в виду частицу ее существа, оставленную, чтоб защищать тебя.

– Анвина… я рад, что ей удалось вернуть тебя с самого края. Будь у меня выбор, попросил бы ее позаботиться в первую очередь о тебе, а обо мне уж после.

Дракон в облике мага подтолкнул спутников к темному коридору.

– Думаю, потому ей и хватило сил совершить столь многое, – со вздохом сказал он. – Однако… рискну показаться неблагодарным, но жаль, что она не смогла дать нам большего. Вскоре нам это очень понадобится.

– Но зачем? – удивилась Вериса. – Ни посох, похищенный моим недоброй памяти двоюродным братцем, ни Душа Демона нам больше не помеха, а значит, безумным мечтам Синестры уж точно конец!

– Как раз за разом показывает время, безумные мечты это гнусной семейки на диво живучи и гибки… и это – одна из причин поспешить! Ты не задумывалась, что случилось со всем, высвободившимся при разрушении обоих этих творений? А ты, Кейлек?

Синий дракон замер, приостановив шаг.

– Ты хочешь сказать…

– Да.

И в этот момент откуда-то сверху донесся рокот. Коридор содрогнулся так, что только поспешно сотворенный Кейлеком щит и уберег всех троих от небольшого обвала.

– Вот оно все и достигло того, кто его дожидался, – заметил Крас, не тратя времени на благодарности. – А мы опять опоздали.

– Но куда же все это девалось? – спросила Вериса. – Куда?

Однако на этот вопрос ей ответил не дракон в облике мага, но Кейлек.

– Даргонаксу на корм пошло, – сказал он. – Больше некуда…

Глава двадцать вторая

Зверь был так огромен, что Ронин не верил собственным глазам. Если не брать в расчет Кориалстраза и великих Аспектов, этот Даргонакс был громаднейшим из драконов, каких он когда-либо видел. Правду сказать, волшебнику с великим трудом удавалось сохранять невозмутимый вид. Только опыт борьбы со Смертокрылом и позволил ему не дрогнуть перед лицом такого чудовища.

«Эх, Крас, как бы ты здесь сейчас пригодился», – подумал волшебник. Однако где сейчас дракон в облике мага, Ронин не знал, а стоять столбом в надежде, что наставник вот-вот появится и спасет положение, разумеется, не мог. Похоже, судьба всего сущего оказалась в его руках.

«Ладно. Так тому и быть».

Не медля более, огненно-рыжий чародей ударил – но не по Даргонаксу.

Пожалуй, только благодаря нахальству его заклинание и возымело какой-никакой эффект. Синестра наверняка ожидала, что он атакует ее творение, но не ее саму. Оттого и не убереглась: зеленые полосы магической силы опутали, спеленали ее, прижав руки к бокам, а ноги – друг к другу.

Однако облегчение Ронина продлилось недолго. Гневно сверкнув глазами, черная драконица развеяла путы.

– Да, ты хитроумен и могущественен… для человека, – признала она. – И, посчитав тебя достаточно разумным, чтобы увидеть будущее в истинном свете, я, пожалуй, оставила бы тебя в живых, служить мне и преклоняться передо мной.

– Какое великодушие…

– Нет, твоя дерзость меня больше не забавляет. Даргонакс, можешь им угоститься.

Исполинская тварь взревела, стремительно склонила громадную голову к Ронину, и тот сотворил мощное атакующее заклинание. Однако, к немалой его растерянности, магия не причинила нечестивому созданию никакого вреда – напротив, пошла врагу на пользу.

«Проклятье, куб! – подумал он, в то время как все вокруг заслонила собою огромная пасть. – Это все из-за куба, чтоб ему провалиться!»

Еще мгновение, и он умрет… умрет и не узнает, смогла ли Вериса спастись. Должен же кто-то остаться с детьми…

И тут прямо в морду Даргонакса угодил чудовищный сгусток энергии. Сумеречный исполин взревел, но, скорее, от досады, чем от боли, и устремил гневный взгляд в сторону атаковавшего.

Ззераку освободился.

Нет, разумеется, не полностью, однако примкнуть к бою, пустив в ход толику собственной магии смог… а причина тому, что он обрел возможность хоть чем-то помочь, приняла облик жрицы-дренейки и – о, чудо из чудес! – старого товарища Ронина, дворфа по имени Ром. Оба заняли позицию у задней части тела плененного дракона, Ириди в эту самую минуту трудилась без устали, уничтожая один из уцелевших кристаллов, а Ром прикрывал ее с тыла, отбивая наскоки пары скардинов, чей страх перед гневом Синестры, очевидно, пересилил боязнь громадных зверей.

Жрица выглядела жутко усталой… и удивляться тут было нечему. В подземелье она появилась считаные секунды назад, однако за это время сумела сделать гораздо больше, чем прежде.

Даргонакс – Пожиратель – встряхнулся, оправился от воздействия заклинания и злобно оскалился, но не на Ззераку, на Ириди.

– Кто это у нас тут? Еще один лакомый кусочек, начиненный волшебной силой?

В момент атаки Ззераку дренейка могла бы сбежать, однако осталась, не бросила начатого на полпути. Обернувшись на голос Даргонакса, она приготовилась дать ему бой, чем изрядно развеселила гиганта-дракона. Едва жрица вскинула посох, Даргонакс дыхнул на нее.

Кольцо нечестивой красной энергии отшвырнуло дренейку назад. С лету врезавшись в камни невдалеке от последних уз, она распростерлась по полу и замерла.

И тогда из глотки Ззераку вырвался гневный рев – рев такой силы, что даже Даргонакс немного опешил.

Враг покусился на его избавительницу. Единственное существо на всем белом свете, поверившее, будто он достоин спасения, лежало недвижно, точно мертвое.

От ярости Ззераку завизжал. Это крохотное, неприметное с виду создание проявило куда больше благородства, чем когда-либо в жизни проявлял он сам. Дренейка не дрогнула, не отступила там, где он, скорее всего, предпочел бы бежать.

Охваченный жутким стыдом, дракон пустоты рванулся на волю, чтобы обрушить на Даргонакса всю свою мощь, и на сей раз оставшиеся путы не выдержали, подались.

Исполнившись великого торжества, Ззераку почувствовал, как распадаются волшебные нити. Он наконец-то снова обрел свободу, однако принятого решения не изменил, а огромного зверя ничуть не боялся: на взгляд дракона пустоты, величина и относительная осязаемость лишь превращали соперника в более легкую добычу. Воодушевленный, он без колебаний полетел навстречу врагу.

– Гнусный ты паразит! – заревел он на Даргонакса. – Горазд, значит, обижать тех, кто слабее и меньше… как и я раньше, по слепоте?! Но Ззераку не мал! Уж Ззераку тебе быстро объяснит, что они куда достойнее, чем ты или я! Намного достойнее!

Каким бы слабым он ни казался до этого, сейчас Ззераку обернулся воплощением всесокрушающей ярости. Вокруг Даргонакса затрещали разряды молний. Испуганный, сумеречный дракон отпрянул назад. Под натиском громадного творения Синестры стены пещеры дрогнули… и дракон пустоты понял, что значит драться за кого-то другого, а не за себя самого.

Но если Даргонакс отвлекся на Ззераку, то Синестра вовсе не забыла об остальных. Разъяренная увиденным, она взревела, нос и челюсти ее удлинились, сделавшись похожими на змеиную морду, когтистая лапа вытянулась, указывая в сторону дренейки…

В щит, заслонивший Ириди от магического удара, Ронин вложил всю волю. Когда магия черной драконицы столкнулась с преградой, волшебника встряхнуло так, точно он и был главной целью. Крика Ронин сдержать не сумел, но не дрогнул, сколько бы силы ни вкладывала Синестра в атаку.

Тут жрица встрепенулась, зашевелилась, кое-как приподнялась…

Но стоило Ириди встать на ноги, Ронин заметил, что ей грозит новая опасность. Из коридора позади нее выскользнул драконид с оружием наподобие маленького арбалета в руке.

Оружие нацелилось в спину жрицы.

Ронин предостерег бы ее, однако чудовищная черная лапа, возникшая словно бы из ниоткуда, швырнула отвлекшегося волшебника о стену. Один из ящеров бросился ему на выручку, но лишь угодил в пасть огромной, черной как смоль драконицы… черной как смоль драконицы с ужасающими следами ожогов, покрывавшими полголовы.

Принявшая истинный облик, Синестра выплюнула останки злополучной рептилии и бросила плотоядный взор на Ронина.

– Слишком уж жилист… а я предпочитаю мясцо понежнее… вроде тебя…

Склонившись к Ронину, черная драконица разинула пасть… но вдруг отвела взгляд в сторону и с безумным рыком исчезла.

Крас замер.

– Что с тобой? – спросила Вериса.

– Кейлек, вы с нею ступайте вперед!

Юный дракон сдвинул брови.

– Если ты…

– Делай, что говорят!

Кейлек умолк и, секунду помедлив, согласно кивнул.

– Лучше его послушаться, – сказал он Верисе.

Следопытка перевела взгляд на Краса.

– Ты собираешься вернуться туда, откуда мы пришли… но зачем?

Вместо ответа дракон в облике мага скрипнул зубами… и растворился в воздухе.

Эльфийка стремительно развернулась к Кейлеку.

– Я знаю, чего ему это стоило! На перемещения ни у одного из вас сил пока не хватает – тем более, здесь, в Грим Батоле! Отчего он вернулся назад?

– Оттого, что так нужно… а нам с тобой нужно спешить! – отвечал Кейлек, склонившись к ней и пристально вглядя эльфийке в глаза. – Зло Грим Батола бурлит и вот-вот перехлестнет через край!

Не в силах сделать ничего другого – а еще опасаясь, что и Ронин где-то здесь, в самой гуще событий – следопытка неохотно кивнула.

Однако когда они с Кейлеком ускорили шаг, Вериса невольно вообразила себе, отчего Крас мог пуститься на такой риск… и содрогнулась.

Едва переводя дух, Крас появился посреди подземелья с драконьими яйцами. При виде сотен изуродованных яиц, при мысли о таящихся под скорлупой живых существах, которым уже никогда не стать теми, кем надлежит, его снова накрыла волна омерзения. Будь проклята Синестра, сотворившая все это зло!

Переносился он именно сюда, именно в это жуткое подземелье, однако путь его должен был завершиться не здесь. Разумеется, путь вел Краса дальше – в пещеру, что приютила под сводами возвращенную к жизни Душу Демона.

И действительно, неяркое золотистое зарево, мерцавшее там, внутри, свидетельствовало: зловещая реликвия снова стремится возродиться.

– Обломков довольно, обломков хватит с лихвой, можешь не сомневаться, – донеслось из пещеры бормотанье Синестры. – Ты станешь еще лучше, куда лучше прежнего, вот увидишь…

Войдя в подземелье, Крас обнаружил перед собою черную драконицу, с необычайной нежностью, по одному, подбиравшую с пола обломки Души Демона, такие крохотные в ее громадных когтях. Подобранные обломки Синестра отпускала парить перед самым своим носом. Покоясь россыпью на полу, признаков жизни они не подавали, но, едва оказавшись в воздухе, вновь обретали толику прежней гнусности.

Секрет способности к воссозданию реликвии, очевидно, заключался в кубе, который Синестра держала в левой лапе. Не сразу узнав в нем Погибель Балакгоса, Крас не на шутку удивился. Выходит, эта реликвия, как она ни опасна, позволяет восстановить другую, гораздо худшую, пусть даже возрожденная к жизни Душа станет лишь бледной тенью былого зла?

Впрочем, главным было не это: так ли, иначе, а Душа Демона вернется в мир, и Синестра сможет продолжить эксперименты.

– Сейчас, сейчас, – бормотала она парящим перед нею обломкам. – Почти довольно, почти…

Взревев, черная драконица повернула голову к Красу и выпустила из глотки струю жидкой лавы.

Однако чего-то подобного от драконицы из черного рода, сподвижницы Хранителя Земли, Крас вполне ожидал. Стоило ему взмахнуть перед собою рукой, и раскаленный поток окутался ореолом прохладного света.

Лава застыла между ним и Синестрой черно-серой стеной.

– Я воссоздам ее снова, и снова, и снова! – завизжала супруга Смертокрыла. – И с каждым разом она будет становиться много ужаснее прежнего, уж я постараюсь! Уж я…

О безумии Синестры Крас знал и прежде, но сейчас напускное величавое хладнокровие грозило оставить ее навсегда. Уничтожение Души Демона нанесло ее разуму ущерб, какого дракон в облике мага не мог себе даже вообразить.

И, кажется, понимал, отчего.

– Это ведь изначально не твой замысел, Синестра? – заговорил маг в плаще с капюшоном, неторопливо огибая застывшую лаву. – Эту идею тебе давным-давно внушил Смертокрыл, не так ли? Чтоб ты, пусть он даже погибнет, стремилась воплотить его мечты в жизнь, чего бы это ни стоило?

Дыхание черной драконицы участилось.

– Нет! Это моя мечта! Мои великие замыслы! Да, Азерот станет владениями величайшего драконьего рода с начала времен, но сотворит его вовсе не он, а я! Я!!!

Крас приготовился к отражению новой атаки. Главное – подобраться поближе к обломкам и кубу… Слишком уж много раз Душа Демона обретала новую жизнь – пора покончить с этим навеки.

Даже если при том придется истребить все живое в подземельях Грим Батола.

– Однако в крови и магии этих драконов навек сохранится наследие Смертокрыла, Синестра! В конце концов, их сотворение не обходится без Души Демона! Что может быть еще больше похоже на твоего Нелтариона?

Синестра разинула пасть… однако слегка замешкалась. Возможно, вправду поверила? В конце концов, говоря все это, Крас действительно не лгал…

– Азерот будет моим.

Земля вокруг вздыбилась, поглотив Краса в одну секунду. Вокруг воцарилась тьма, и его тюрьма устремилась вниз. Крас понял: Синестра задумала навеки похоронить его в самом сердце недр мира.

Однако этого дракон в облике мага тоже вполне ожидал. Собрав волю в кулак, он начал превращение.

Разрастающееся тело со всех сторон стиснули стены темницы. Этого-то Синестра от него и ждала. Если он не остановится, его вполне может раздавить насмерть: с большинством драконов так бы и произошло.

Но Крас не сдавался. Все тело его напряглось. Казалось, еще немного, и кости треснут, рассыплются сотней осколков, а череп вот-вот расплющится…

Но тут земляная оболочка подалась. Словно новорожденный красный дракон, Кориалстраз высунул голову наружу, отыскал взглядом Синестру и вызывающе заревел.

Тем временем Синестра пустила в ход лазоревый куб. Куб замерцал и, обратив обычный порядок действия вспять, выпустил накопленные силы на волю.

Кориалстраз взмыл вверх, осыпав черную драконицу градом осколков затвердевшей земли. Достигнув цели, снаряды на миг заслонили Синестре обзор, и, пользуясь этим, красный дракон хлестнул хвостом снизу вверх.

Подброшенный этим ударом, куб отлетел к Кориалстразу, который ловко подхватив его на лету и, следуя примеру Верисы, запустил им в Душу Демона.