Текст книги "World of Warcraft. Ночь Дракона"

По счастью, эльфийке хватило здравого смысла кивнуть и двинуться следом. Видя это, окружавшие их дворфы оторопели.

– И эльфийку крови с собой берем? – изумилась Гренда.

– Я не из эльфов крови! – с яростью, совершенно не свойственной ее сородичам, прорычала Вериса. – Я – следопытка из рода высших эльфов, и останусь ей навсегда!

– Не время болтать! – буркнул Ром. – Живее!

Едва они сдвинулись с места, в устье пещеры замерцал свет.

– Что это? – приостановившись, спросила Вериса.

Командир снова негромко ругнулся.

– Шевелись леди Вериса, шевелись!

Держаться вровень с Ромом для Верисы не составляло труда. Мало этого, он совсем запыхался, а она словно бы вовсе не напрягала сил.

Осмелившись оглянуться, Ром увидал, что свет мерцает уже снаружи, а источает его посох, увенчанный крупным кристаллом. В руках же посох держал не кто иной, как тот самый эльф крови. Выступив из пещеры, он огляделся, но в сторону бегущих дворфов и их новой спутницы даже не посмотрел.

Еще миг, и эльф крови со своей зловещей игрушкой скрылся из виду, заслоненный пригорком, но замедлять шаг Ром и после этого поостерегся. Дворфы бежали со всей резвостью, на какую только были способны их короткие толстые ноги. На бегу Ром то и дело встревоженно озирался: казалось, жуткий эльф крови вот-вот настигнет их, но всякий раз взгляду его открывалась одна только ночная темень.

Лишь много времени спустя Ром счел опасность оставшейся далеко позади. До потаенного входа в туннели оставалось всего-навсего несколько ярдов. Ведя за собой следопытку, командир дворфов шагнул к нему.

– Ром из клана Бронзобородов, – пробормотала Вериса, а командир дворфов стукнул рукоятью топора по огромному валуну.

Валун скользнул в сторону, открывая ход вниз.

– Леди Вериса… сказал бы я, что рад видеть тебя, но когда дело касается Грим Батола, ни о какой радости и речи не может идти.

С этими словами он указал ей на вход, приглашая спускаться. Конечно, ростом эльфийка намного превосходила любого из дворфов, однако, благодаря природной стройности тела, легко проскользнула внутрь.

Ром оставался снаружи, пока последний из соратников не сошел вниз, а прежде, чем спрыгнуть за ними, в последний раз оглянулся назад. Нет, никакого свечения… Удовлетворенно кивнув, он вернул камень на прежнее место.

Вериса, присев едва ли не на корточки, пристально изучала стены туннеля.

– В этих краях очень много помех для магии.

– Да, земля здесь на многие мили вокруг нашпигована гроздьями вот этих кристаллов.

Вериса потрогала ближайшую гроздь, выступавшую из стены.

– Любопытно. На вид – совершенно обычные… но я никогда не видела подобных вещей в таких несметных количествах.

– Скажи, леди Вериса, спасибо, что здесь их хватает, не то этот зверюга, эльф крови, давно бы нас отыскал.

Оставив последнее замечание дворфа без внимания, эльфийка ухватилась за другую часть его ужасающего заявления.

– Эльф крови! Ты его видел? Он – там, в Грим Батоле?

– Точно так, в Грим Батоле объявился эльф крови! И, вдобавок, какая-то дамочка в черном! Там они прячутся, оба…

Следопытка опустилась перед Ромом на корточки. Большой ценитель внешности соплеменниц, он, однако ж, невольно восхищался ее диковинной красотой… и не мог не отметить таящуюся за нею жуткую тревогу эльфийки.

– Вот об этом-то эльфе крови я и хочу услышать! Подумать только, ведь совсем рядом была… Да, это он, больше некому. Скажи, ты… ты видел его вблизи?

В ее мелодичном голосе слышался нешуточный гнев. Ром с хриплым смехом показал ей обрубок запястья.

– Как раз перед тем, как этот треклятый драконид руку мне отрубил, я стоял от него не дальше, чем сейчас от тебя.

– Опиши его!

– Он… эльф крови, как эльф крови!

Любой дворф на том бы и успокоился, но Верисе явно требовалось нечто большее. Ром напряг память, восстанавливая подробности, и, как уж сумел, описал ей и форму лица, и тон голоса, и даже глаза, мерцающие зеленым огнем. Ему все это особо узнаваемым не казалось, но чем больше он говорил, тем холодней становился взгляд следопытки.

– Довольно, – наконец сказала она, ненадолго прикрыв глаза, призадумавшись, а после снова подняв взгляд на Рома. – Да, это он. Больше некому.

– Кто «он»? Думаешь, ты его знаешь?

Не успел Ром договорить, как ему отчаянно захотелось прикусить язык. Вполне возможно, она действительно знала этого эльфа крови – ведь их гнусное племя вело род именно от высших эльфов. Приняв обычаи демонов, чтоб биться с демонами – да что там, буквально вытягивая из демонов магическую силу, будто пиявки, – они стали навеки проклятыми и для людей, и для дворфов, и для немногих из высших эльфов, сохранивших верность старым обычаям. Может статься, этот эльф крови был старым другом Верисы, а то и соратником по службе в следопытах! Неудивительно, что она на него в обиде…

– Да, этот эльф крови мне знаком, – наконец ответила Вериса. – Прекрасно знаком. Я иду по его следу с той самой ночи, когда он пытался похитить моих сыновей, Гирамара и Галадина.

– О, боги! – Сам Ром потомством еще не обзавелся, но полагал, будто во всем свете не найти больших чудовищ, чем те, что охотятся за детьми. – Твоих сыновей? Но кто мог осмелиться на похищение рожденных тобою и… и Ронином Дрэйг’сифалом?

Этим именем – Дрэйг’сифал, то есть, Драконье Сердце – легендарного волшебника теперь называли многие.

– Ронин в последнее время был очень занят, – без затаенного недовольства, будто нечто само собой разумеющееся, пояснила Вериса. – Возрождение Даларана – дело нешуточное.

Этого она растолковывать дальше не стала: о разрушениях в Даларане прекрасно знали даже дворфы.

– Ну, а сама я… этот эльф крови точно знал, как укрыться именно от меня.

– Тоже следопыт… то есть, бывший, конечно, да? Так я и думал.

Но Вериса словно бы его не расслышала. Казалось, она целиком отдалась собственным мыслям. В отсветах зажженных дворфами факелов ее глаза засверкали ярчайшей, ослепительной синевой.

– Ронин окружил нас защитными чарами – против тех, кто мог жаждать мщения или просто счесть нас опасными для себя. Довольно долгое время нужды в этих чарах не возникало почти никакой, и потому я стала слишком беспечной.

– Беспечной?

– Да… беспечной. Я, следопытка, обрела вкус к семейной жизни и к радостям материнства. И вот, когда защитные чары забили тревогу, я едва не замешкалась. Ворвалась и обратила его в бегство за миг до того, как он успел улизнуть с детьми!

– А что же… что же ему занадобилось от детишек? – удивилась Гренда.

– Что может быть нужно от детей могущественного волшебника и высшей эльфийки любому искателю магии? От детей с такой многообещающей родословной? – в свою очередь спросил Гренду Ром.

Оба вопроса – чисто риторические – были исполнены неподдельного ужаса.

– Да, – кивнула Вериса, – я тоже так подумала. И потому поняла: рано или поздно он явится снова… а значит, его нужно выследить, чего бы это ни стоило. Ронин… – Она покачала головой. – Ронин при всей его занятости спал не более моего. Пока все это не кончится, ни мне, ни ему не будет покоя. Жалеем мы только о том, что нам пришлось разделиться, пойти по разным следам, хотя вот это помогает нам общаться друг с другом.

Из-под ее кирасы появился на свет треугольной формы талисман с синим самоцветом посередине. Висел талисман на цепочке, надетой Верисой на шею.

– Знакомо выглядит… хоть и не совсем.

– Да. Тот талисман, о котором ты вспомнил, Ронин оставил себе и слегка переделал.

Ром крякнул от удивления.

– И давно ты в последний раз через эту штуку с волшебником разговаривала?

– День назад.

– Ну, так здесь она работать не будет – все из-за тех же кристаллов. Если бы не они, этот эльф крови уже в затылок бы нам дышал.

Вериса нахмурилась и спрятала талисман под кирасу.

– Невелика беда, а может, даже и к лучшему. Теперь я знаю: он здесь. Теперь Зендарин заплатит за все.

В ее голосе вновь зазвучала ненависть.

– Зендарин? – переспросил Ром. – Похоже, ты хорошо его знаешь.

Улыбка Верисы оказалась так же мрачна, как и тон ее голоса. Ладонь ее нежно коснулась эфеса меча.

– Лучше кого бы то ни было, не считая сестер – ведь его семья тоже звалась Ветрокрылыми, так как мой и его отцы были братьями. И, хотя мы одной крови… омерзительной тяге кузена к магической мощи я положу конец, даже если это будет стоить мне жизни.

– Что-то неладно, мой дорогой Зендарин? – с легкой усмешкой осведомилась дама в черном.

– Возможно, тебя заинтересует вот это.

Зендарин указал концом посоха на пол, рядом с тем местом, где она изучала еще одно яйцо.

Согнувшиеся под тяжестью груза скардины охотно сбросили с плеч мертвые тела двух драконоров: эльф крови приказал им волочь трупы сюда с того самого места, где их нашли. Покончив с этим, чешуйчатые коротышки поспешили убраться подальше.

– Мертвых драконоров я уже видела. Может быть, ты позабыл, что вокруг кишат дворфы, с которыми тебе еще предстоит разделаться, как подобает?

Оставив это замечание без ответа, Зендарин ткнул один из трупов сияющим концом посоха.

– Вот этот был убит дворфом при помощи еще полудюжины дворфов, судя по множеству мелких ран. А этот…

Зендарин Ветрокрылый указал на второе тело.

– А этого прикончил обладатель оружия немалой мощи. И ростом он был много выше крысенышей-Бронзобородов.

Женщина повернулась к нему обожженной половиной лица.

– И отчего же это все должно пробудить во мне особенный интерес?

– Ты сказала: он – тот, чьего появления ты ждешь – близко! Разве все это не значит, что он, наконец, здесь?

Одетая в черное женщина рассмеялась. Смех ее леденил в жилах кровь.

– И это – лучшее, что он, по-твоему, мог бы предпринять? Мой дорогой Зендарин… появится он куда более незаметно, тонко, и в то же время – в манере, куда более впечатляющей!

– Так что же…

Но тут Зендарин запнулся на полуслове: пройдя мимо него, дама в черном принялась осматривать мертвое тело. Изящные длинные пальцы скользнули вдоль туловища, дольше всего задержавшись у горла, и чародейка заулыбалась, откровенно восхищаясь мастерством неведомого бойца.

– Работа умелого воина, – заметила дама в черном. Внезапно ладонь ее окуталась алым светом, вновь потянулась к рассеченному горлу. – Из тех, кто легко отыскивает самое уязвимое место.

– Что ты делаешь?

– Ищу частицу истины, – отвечала она, выпрямляясь во весь рост. Алое сияние угасло, и собеседница Зендарина простерла руку к нему. – И истина гораздо ближе, чем ты можешь подумать.

Загадок Зендарин не любил, если только не сам их загадывал.

– Если ты что-то знаешь, так выкладывай же, не тяни!

Брошенный ею взгляд немедленно заставил эльфа крови втянуть голову в плечи.

– Вспомни, с кем говоришь, а затем поразмысли над тоном, как следует! Пусть я готова стерпеть от тебя немалое непокорство, но и моему непревзойденному терпению есть предел.

Зендарин благоразумно промолчал и почтительно склонил голову.

– Вот так-то лучше.

С этими словами чародейка протянула руку в сторону мертвых тел. На раскрытой ладони вспыхнул, взвихрился огненный шар. Отправленный в полет к трупам, он разделился надвое, и два шара меньших размеров разом ударили в цель. Охваченные буйным пламенем, трупы в считаные секунды сгорели дотла.

Дама в черном повела носом, сделала глубокий вдох, и глаза ее заблестели от мрачного удовольствия.

– О-о, какой аромат… разве он тебе не по нраву?

– Но ответ для меня у тебя найдется? – напомнил эльф крови.

Взмахом другой руки чародейка отправила в полет пепел. Вылетев из подземелья, прах драконоров канул вниз, в необитаемые глубины Грим Батола. На полу осталась лишь небольшая вещица… наконечник стрелы.

– Подними-ка, – велела чародейка.

Зендарин молча повиновался.

– Не кажется ли он тебе знакомым?

Эльф крови глумливо усмехнулся.

– Работа высших эльфов!

– Да, но это не все. Я узнаю́ его, и тебе тоже бы следовало.

– Сейчас…

Зендарин повертел наконечник в руках, присмотрелся к нему. Сделан он был не из камня – скорее, из белого жемчуга. Мало этого, поражать цели он мог много лучше любых стрел, изготовленных смертными.

– Талассийская работа! А вот это – знак особого отличия, знак благосклонности самого командующего следопытами Луносвета! Выходит, расправиться со стражами помог не эльф крови… здесь побывал кто-то из уцелевших следопытов…

– Мимолетные стадии эволюции эльфов, на мой взгляд, к делу не относятся, – отрезала дама с изуродованным лицом, не сводя с него пристального взгляда. – Полагаю, ты точно знаешь, кто за это в ответе. Вот теперь дело вправду принимает интересный оборот.

– Пустяки это все, – проскрежетал эльф крови, отшвырнув наконечник прочь, точно тот обжег ему руку. – И пустяками останется… об этом я позабочусь.

– Да уж, будь добр, позаботься. Нам ничто, абсолютно ничто не должно помешать, – сказала чародейка, по-прежнему глядя эльфу крови прямо в глаза. – Ты не настолько важен для моих устремлений.

С этим она отвернулась и вновь принялась изучать яйцо. Оставленный без внимания, будто какой-то скардин, Зендарин пришел в ярость, однако скрыл свой гнев под маской равнодушия. Вдобавок, ему и без того было на ком выместить злобу. От роду импульсивная – что лишний раз доказала интрижка с тем самым волшебником и порожденные оной многообещающие ублюдки, – она, скорее, явится по его душу сама, чем будет дожидаться, пока у него не отыщется времени вернуться за ее юными дарованиями.

«Ну что ж, кузина, так оно даже лучше, – думал Зендарин, покидая логово своей госпожи. – Возможно, ты откроешь передо мною иной путь к вожделенной магической мощи… не столь опасный, без необходимости с кем-либо делиться, без необходимости кому-то кланяться…»

По подземельям эхом разнесся оглушительный рев. «Дитя» снова проголодалось. Внезапно заинтересовавшейся иными аспектами его роста, госпоже – ни с того ни с сего, без каких-либо разумных объяснений – вздумалось приостановить кормления. Однако оба сошлись на том, что к следующему вечеру он будет накормлен досыта. Зендарин даже согласился пожертвовать ради этой кормежки частью силы, заключенной в посохе – с тем, чтобы поглядеть, не ускорится ли развитие в их творении кое-каких определенных особенностей.

«Еще немного… еще немного я ее потерплю, – решил он. – А уж затем смогу разделаться и с нею, и с тобой, кузина, и не только пожать плоды трудов и времени, потраченного в этих унылых местах, но и завершить замыслы, касающиеся твоих мелких выродков…»

Эльф крови осклабился, сам мучимый голодом. Скоро, скоро волшебные силы потекут к нему в таком изобилии, что он забудет об этом голоде навсегда.

Скоро и он наестся… наестся магией досыта.

Глава девятая

Пока они с осторожностью двигались к цели, Ириди успела узнать много нового и о Кейлеке, и об истории Анвины. Подобно Красу, неприметности ради оставшийся в облике полуэльфа, юный синий дракон рассказывал обо всем весьма охотно. Ириди понимала: одна из причин тому – ее сдержанность и род занятий, но, возможно, ему вдобавок хотелось побольней уязвить этим рассказом старшего из драконов.

– Она была самой невинной душой – да, душой – на всем белом свете, – со светлой тоской во взгляде рассказывал Кейлек. – Никакого лукавства. Никакого притворства. Была она той, кем была… пусть даже на самом деле являлась совсем не той, кем казалась.

Тут он бросил взгляд в сторону Краса, шедшего на пару шагов впереди. С тех пор, как они снова двинулись в путь, древний дракон не проронил ни словечка. Отчего – потому ли, что целиком сосредоточился на волшебной защите для всех троих, или просто не зная, чем смягчить обиду спутника – этого дренейка сказать не могла.

Кейлек повел рассказ о первой встрече с Анвиной, отыскавшей его после того, как охотники на драконов, возглавляемые мстительным дворфом по имени Харкин Гримстоун и нанятые Дар’Кханом под чужой личиной, едва не изловили его и не прикончили. Сам Дар’Кхан тоже приложил руку к изначальному уничтожению Солнечного Колодца, хотя стремился попросту овладеть его силой. В то время он еще не знал, что после быстрого осквернения и истощения Солнечного Колодца его господином, Артасом, волшебные энергии источника не рассеялись без остатка. Многие его силы спаслись и, спустя некоторое время, начали вновь собираться вместе – в дальних-дальних краях.

Но настал день, когда слияние их почуял и Дар’Кхан. Почуял и повел туда отряд Плети.

Однако поначалу никто не понимал, что ключ ко всему – Анвина. Неподалеку вывелось из яйца крохотное создание, странная помесь дракона с летучим змеем. Анвина сразу же подружилась с дракончиком и, в обычной для себя манере, назвала его Рааком – примерно такие звуки он издавал.

Тут Крас, пусть не замедляя шага и даже не оглянувшись, наконец-то вмешался в разговор.

– А-а, Раак. Летает еще?

– Раак исчез сразу же после ее исчезновения. Я думал, он отправился сообщить тебе, что твоим тревогам конец.

Вот теперь Крас оглянулся назад, хоть и совсем ненадолго. Лицо его оставалось бесстрастным, однако Ириди чувствовала: от бесстрастия он далек.

– Я, Кейлек, всем обитателям Азерота желаю только добра, а Раак ко мне не возвращался.

– Хм-м-м! Значит, у малыша куда больше здравого смысла, чем я думал.

– Раак мне больше не принадлежал. Он пожелал остаться с Анвиной.

Юный дракон зло сдвинул брови.

– И в этом он был не одинок.

– Что же случилось после того, как Раак появился на свет? – вмешалась жрица, опасаясь начала великой ссоры. Для злости и старых обид здесь уж точно было не место.

В ответ Кейлек поведал ей историю, полную приключений, и горестей, и надежд. Вдвоем с синей драконицей, Тири, они отправились искать волшебника по имени Борел. Поиски привели их на мельницу Таррена, где они были встречены не только бывшим паладином Джорадом Мейсом, в судьбу коего также вмешался таинственный Борел, но и Дар’Кханом во главе воинства Плети. После битвы, в которой Тири вроде бы испепелила Дар’Кхана дотла, все трое, прихватив с собой Джорада, отправились к Заоблачному Пику, дабы найти там двоюродного брата раскаявшегося Харкина Хмурого Камня, дворфа, способного снять магические ошейники, надетые Дар’Кханом на Кейлека и Анвину. После этого – так полагали путники – всем их невзгодам настанет конец.

Но дворф Логги оказался пленником еще одной безумной твари, коварного барона Валимара Мордиса из Отрекшихся. Более ли менее догадавшись, кто такова Анвина, он попытался воспользоваться ею для умножения мощи реликвии под названием «Сфера Нер’зула», ужасного шара, позволяющего поднимать на ноги огромных размеров нежить. С его помощью Мордис уже возродил к жизни ледяного змея, неупокоенного дракона.

– Только чудом спаслись мы от Мордиса и от Плети, – пробормотал Кейлек. – И благодаря не кому-нибудь – таурену. Чтобы остановить бывшего господина, Траг пожертвовал жизнью.

– И после этого все было хорошо? – предчувствуя, что дело, скорее, обернулось как раз наоборот, спросила Ириди.

– Ни в коей мере, – подтвердил ее опасения синий дракон. – Логги погиб, а Анвину похитил… похитил Дар’Кхан.

Похитив Анвину, считавшийся мертвым высший эльф утащил ее туда, где изначально находился Солнечный Колодец. Остальные последовали за ним, но, как ни старались они спасти подругу, в конечном счете это Анвина спасла их всех. В то же время им довелось столкнуться и с загадочным Борелом, чьи происки Кейлек явно считал причиной большей части случившихся бед.

Кем этот Борел оказался на самом деле, догадаться было нетрудно.

– А этот волшебник… этим волшебником, верно, был ты, Крас?

– Конечно же, это был он! У него тысяча имен и тысяча личин! Он совал нос во все, начиная, по крайней мере, с падения ночных эльфов более десяти тысяч лет тому назад! Он только и делает, что влезает во все, что только можно, и горе всякому, кто будет втянут в его козни!

Крас обернулся. Лицо его оставалось бесстрастным, однако глаза полыхнули огнем. Ириди невольно сделала шаг назад, и даже Кейлек, ошеломленный, умолк.

– Я помню по имени каждого из отважных людей, эльфов, дворфов, тауренов, земельников, орков, драконов и представителей иных рас, к чьей помощи вынужден был прибегнуть за многие сотни лет! Я помню их всех в лицо, и помню, каким образом многие из них погибли! Всякий раз, как я засыпаю, имена их звучат в моих сновидениях, одно за другим, и я скорблю об их храбрых душах!

Вокруг дракона в облике мага затрещали искры – невольное проявление чувств, копившихся на сердце тысячи лет.

– И если бы всех их возможно было вернуть назад ценой моей жизни, я бы, Калесгос, пожертвовал собой без раздумий, на этот счет можешь не сомневаться! Вспомни: среди наших же павших сородичей многие были моими собственными сыновьями и дочерьми…

Крас поник головой. Оба они замерли лицом к лицу, будто бы продолжая безмолвный, не слышный со стороны разговор. Затем старый дракон развернулся вперед и снова двинулся в путь. Кейлек на миг задержался, но тут же опомнился и вместе с Ириди зашагал за ним следом.

О порожденной их ссорой тревоге дренейка не обмолвилась ни словцом. Им и без того угрожала опасность оказаться замеченными, а спор меж драконами – особенно выпущенные во время спора на волю магические силы – лишь многократно увеличивал эту опасность. Но все же Ириди предпочла помолчать, опасаясь, как бы оба снова не завели речь о своих разногласиях.

Да, жрице очень хотелось узнать еще многое о Кейлеке и о его глубокой преданности Анвине – особенно о том, что с ними произошло до ее самопожертвования. Однако, во-первых, пускаться в расспросы с ее стороны было бы невежливо, а во-вторых, ей самой требовалось сосредоточиться на путешествии.

Но Кейлек, очевидно, не смог удержать воспоминаний при себе, пусть даже перестал перемежать их упреками в адрес красного дракона.

– После того, как Анвина… после этого я вернулся к своим, – негромко сказал он Ириди. – Но долго в пещерах не выдержал. Казалось, там всюду так тесно… Я затевал драку за дракой, а синие драконы бьются не только клыками да когтями: в бою мы прибегаем и к магии. В конце концов мой повелитель, Малигос, обратил на это внимание и понял, что больше я оставаться среди них не могу. Возможно, его поручение оказалось подарком судьбы… или проклятием, – добавил он, не сводя глаз со спины Краса. – Я знаю, Кориалстраз, что случилось с вашими, приставленными стеречь Грим Батол. И, что бы ни разделяло нас, молюсь, чтоб среди пострадавших сильнее прочих не оказалось тех, кто тебе особенно дорог.

– Считай, что твоя забота оценена по достоинству… и – да, кое-кого из них не минуло самое худшее.

Кейлек хотел сказать что-то еще, но Ириди вдруг насторожилась, почувствовав резонанс, по-настоящему знакомый лишь ей одной.

Кто-то воспользовался тем, вторым посохом наару… и жрица слишком, слишком хорошо понимала, зачем.

Она поспешила отправить прочь свой, но было поздно. Большой кристалл ярко вспыхнул, и вовсе не по ее воле.

– Что ты делаешь? – начал было Кейлек.

Посох рванулся из рук, утрачивая осязаемость, словно бы растворяясь в воздухе. Удержать, удержать полученный дар и руками, и силой духа – больше Ириди даже помыслить ни о чем не могла. Не смела отвлечься даже на то, чтобы предостеречь остальных.

Однако Крас – пусть лишь отчасти, – но понял, что случилось с дренейкой.

– Кейлек! Он тянет к себе ее посох! Этого нельзя допустить!

Юный воин вцепился в посох Ириди. Вокруг него засияла синяя аура. Скрипнув зубами, Кейлек расширил ауру, окутывая ею и дар наару.

Но окружавший кристалл ореол вспыхнул ярче прежнего. Озаренный им, синий дракон вскрикнул и рухнул на землю.

В тот же миг посох едва не вырвался из рук жрицы. Чтоб удержать его при себе, Ириди пришлось напрячь все силы духа и тела, пустить в ход всю свою выучку.

Тут на ее пальцы легли руки Краса. Рослый маг в длиннополых одеждах смежил веки. Сияние кристалла в точности так же, как Кейлека, окутало и его, но дракон в облике мага только натужно закряхтел. Понимавшей, какие силы пущены в ход, дренейке оставалось только дивиться его выносливости, памятуя о том, что ему совсем недавно пришлось пережить.

Ауру кристалла начал одолевать, поглощать алый свет. Не прошло и нескольких секунд, как Крас не только оттеснил враждебную волю назад, к посоху – его старания придали Ириди тот самый импульс, которого ей не хватало. Собравшись с силами, дренейка присоединилась к дракону в облике мага, и вместе они окончательно пресекли коварные попытки эльфа крови удвоить нечестную добычу.

Атака сошла на нет. Хором ахнув, жрица и Крас с облегчением перевели дух.

– Спа… спасибо тебе, – выдохнула Ириди.

Крас смерил ее пристальным взглядом.

– Все в порядке? Посох тебе повинуется?

– В порядке. Повинуется.

Однако на всякий случай она убрала посох, отправив оружие в пространство, до конца постижимое лишь для наару, откуда его не призвать никому, кроме нее самой.

По крайней мере, на это жрица надеялась всем сердцем. Подобной попытки, причем едва не завершившейся успехом, Ириди от эльфа крови не ожидала. От других она слышала, что эльфы крови – вовсе не обязательно чародеи, но этот, очевидно, ремеслом своим владел мастерски… или же располагал огромным количеством краденой волшебной силы. Так ли, иначе, а теперь дренейка поняла, насколько была беспечна. Одна, сама по себе, Ириди уже рассталась бы с творением наару.

А скорее всего, и с жизнью.

Тут она с тревогой вспомнила о Кейлеке, только-только поднявшемся на ноги. Бросив взгляд на Краса, а затем на нее, он буркнул древнему сородичу:

– Рядом с тобой, как всегда, все непросто?

– Случись в кои-то веки иначе, я бы ничего лучшего себе не желал.

Жрица шагнула к синему дракону.

– Позволь-ка взглянуть на твою руку.

– Все в порядке, – заверил он, показывая ей ладонь. Последние следы колоссального ожога исцелились, исчезли сами собой. – Вот, видишь? Бояться нечего.

Однако Ириди на том успокаиваться не спешила. Взяв его за руку, она легонько коснулась пальцем ладони.

Кейлек слегка поежился.

– Что это ты сейчас сделала?

– Ничего особенного. Всего лишь нашла место проникновения заключенной в посохе силы. Мне нужно немного времени, и все будет хорошо.

– Но я залечил ожог.

– Ты исцелил тело, но тем самым запер часть этой силы в себе. А распространяться внутри ей совсем ни к чему.

Подняв свободную руку, жрица вновь призвала к себе посох. Кейлек потянул ладонь на себя.

– Опять эта штука?

– В писаниях сказано: что порождает недуг, может и исцелять его. Пожалуйста, потерпи. Все будет в порядке.

Если, конечно, эльф крови сейчас не повторит попытку… но об этом Ириди не стала говорить вслух.

Кейлек поморщился, однако позволил ей коснуться ладони навершием посоха. И, стоит отдать ему должное, ни словом не возразил, когда Ириди уколола острым кристаллом в нужное место.

Кристалл вспыхнул и тут же угас.

Из ранки в ладони дымком заструились наружу тонкие прядки волшебной силы, напоминающие ту ауру, что окружала кристалл.

– Во имя владыки магии! – выдохнул Кейлек. – А я-то ее в себе и не чувствовал…

– Вот именно, – только и сказала дренейка.

Едва волшебная сила без остатка исчезла в кристалле, она отвела посох от пострадавшей ладони.

– А ранку, если угодно, можешь исцелить сам.

Так Кейлек и сделал. Тем временем Ириди снова отослала посох прочь, и только после того, как он исчез, сумела вздохнуть свободнее.

– И что теперь? – спросил Кейлек.

И тут, как будто в ответ ему, кто-то – кто-то совсем неподалеку от них – завыл.

На его вой откликнулись воем новые голоса. Казалось, протяжные завывания доносятся разом со всех сторон…

Ззераку сгорал от нетерпения. План у него имелся, но возможности воплотить его в жизнь пока что не представлялось. Чародейка с пособником-эльфом ни с того ни с сего взяли да прекратили кормить свое детище. Ожидание едва не сводило Ззераку с ума.

Внезапно дракон пустоты осознал, что он не один. Тот, другой, сумел спрятаться от взглядов скардинов (так назывались зловредные чешуйчатые коротышки, это Ззераку наконец-то запомнил), но не от его острого чутья. Но, разумеется, связанному, применить это открытие ему было некуда.

Перед глазами возник, замаячил призрак, то появлявшийся, то исчезавший. Еще немного, и он примет определенный облик…

А-а, тот самый эльф. Эльф крови.

Создание по имени Зендарин.

Да ты в какой-то мере можешь меня разглядеть! – удивился призрак. – Феноменально! Как ни велика сила посоха, ты меня, пусть не слишком отчетливо, однако же видишь. Так-так.

Дракон пустоты поднапрягся, вытесняя из головы этот голос, раздражавший мысли настолько же, насколько воткнутая поглубже острая булавка наверняка раздражала бы бренную плоть эльфа крови.

Ну, полно, полно, дружок, – глумливо продолжал Зендарин. – Все это продлится недолго и останется между нами, верно?

Вот это было уже любопытнее. Его личные притязания Ззераку чувствовал и даже до определенной степени мог оценить.

Давай-ка поглядим, что из тебя можно выкачать…

Во мраке Ззераку удалось различить странный посох, наверняка сработанный не эльфом крови. Скардины не замечали даже его сияния. Определенно, затея этого эльфа не придется его хозяйке по нраву.

А ведь почти получилось, – продолжал его мучитель, обращаясь, скорее, к себе самому. – Почти в руках был, да только те, что идут с нею, вмешались. Значит, нужно побольше… и, думаю, ты сможешь мне ее дать…

Как дракон пустоты и ожидал, Зендарин тоже хотел подкрепиться его волшебной силой. Да, посох заключал в себе немалую мощь, но, очевидно, для неведомых замыслов эльфа крови ее оказалось мало.

Ззераку едва сумел скрыть торжество. Возможно, с ним удастся проделать то же, что дракон пустоты приготовил для их творения.

Призрак придвинулся ближе, нацелил на Ззераку кристалл…

Вдруг Зендарин развернулся и с яростной руганью, встряхнувшей разум дракона пустоты, точно раскат грома, ускользнул прочь.

Спустя недолгое время, в пещеру плавным, текучим шагом вошла та единственная, перед кем дракон пустоты испытывал истинный страх. Скардины поспешно рухнули на колени.

– Ну что же, мое драгоценное дитя, – проворковала темная госпожа, – как ты тут поживаешь?

Разумеется, ответа она не ждала – ведь пасть Ззераку была связана намертво. Не в пример эльфу крови, лезть в его мысли она не пыталась, хотя Ззераку вовсе не был уверен, что они остаются для нее секретом.

– Успел ли ты снова набраться сил? Смотри же, ты нужен мне красивым и сильным! Ты ведь хочешь быть красивым и сильным, не правда ли?

Ее голос вогнал Ззераку в дрожь, а от прежней его уверенности в себе не осталось даже следа. Дракон пустоты почти не сомневался: эта женщина знает о его замыслах все и играет, забавляется с ним.

– Зендарин!

Дракон пустоты не ждал, что эльф крови откликнется, и даже не думал, что он все еще где-то поблизости, но, к немалому его удивлению, Зендарин почти сразу же твердым шагом вошел в подземелье. Вид он имел самый бесхитростный, какой только в силах принять один из его племени.