Текст книги "Ультиматум Борна (пер. П. В. Рубцов)"

– Почему? Почему для тебя сумасшествие быть рядом с командиром?

– По той же причине, по какой сержантский состав не допускается в те штабные помещения, где ребята с большим количеством звездочек на погонах занимаются планированием боевых операций. Просто это не принято; мы находимся на разных уровнях.

– Иными словами, есть пределы того, что ты должен знать.

– Прямо в яблочко.

– Но ты же был связан со всем тем, что творилось в Сайгоне двадцать лет назад, с «Женщиной-Змеей»… Черт побери, сержант, ты же был, да и остаешься «медузовцем».

– Которому грош цена. Дельта. Я выгребаю грязь, а они заботятся обо мне, но я по-прежнему остаюсь всего лишь уборщиком в военной форме. Когда придет время ее снять, я тихонько удалюсь куда подальше и буду помалкивать, иначе очень скоро окажусь в деревянном ящике. Тут все очень просто: я как разменная монета, которой всегда можно пожертвовать.

Борн внимательно наблюдал за старшим сержантом все время, пока тот разглагольствовал. Для себя он отметил, что Фланнаган искоса поглядывал на генеральшу, то ли ожидая ее аплодисментов, то ли, напротив, желая заставить замолчать. В любом случае этот громила либо говорил правду, либо был великолепным актером.

– Тогда вот что, – подытожил Джейсон, – тебе сейчас самое время выйти в отставку. Я могу это устроить, сержант. Ты можешь тихонько смыться и помалкивать в тряпочку, а все, что ты заработал, выгребая грязь, останется при тебе. Преданный помощник генерала предпочитает после тридцатилетней беспорочной службы выйти в отставку, когда его друг и начальник трагически кончает с собой, – так это будет выглядеть. Никто не станет задавать вопросов… Вот – мое предложение.

Фланнаган вновь метнул взгляд на Рейчел Суэйн, та быстро кивнула, после чего посмотрела на Борна.

– А где гарантия, что мы успеем собрать вещички и убраться отсюда? – спросила она.

– А разве вас не заботит маленькая формальность вроде той, что сержант Фланнаган должен оформить свой уход в отставку и военную пенсию?

– Я заставил Нормана подписать эти бумаги еще полтора года назад, – вмешался помощник. – Я числюсь на работе в его пентагоновском кабинете, а квартирую в его резиденции. Мне достаточно просто вписать в бумагу дату и свое имя и внести служебный адрес генерала, который Рейчел и я давно уже выяснили.

– Только и всего?

– Ну, остается еще, может, три-четыре телефонных звонка: адвокату Нормана, который организует здесь все необходимое; в питомник, чтобы позаботились о собаках; диспетчеру гаража, где стоит служебный автомобиль, ну и последний – в Нью-Йорк. А потом – прямиком в аэропорт Даллеса.

– Ты, должно быть, обдумал все это давным-давно…

– Только об этом и думали, мистер Дельта, – подтвердила жена генерала, перебивая его. – Как говорится, мы сполна уплатили за все.

– Но прежде, чем я смогу подписать бумаги или позвонить по этим номерам, – добавил Фланнаган, – я должен быть уверен, что мы сможем смыться сейчас.

– Это подразумевает: ни полиции, ни газетчиков, никакого упоминания о вашей связи с происшедшим сегодня вечером, – вас здесь просто не было.

– Ты говорил о том, что это – трудная задача. А должки, которые ты хочешь получить, – это что, легко?

– Вас здесь просто не было, – медленно и тихо повторил Борн, разглядывая дутую стеклянную пепельницу с окурками в губной помаде на столике. Затем он посмотрел на помощника генерала и сказал: – Вы действительно ни до чего здесь не дотрагивались… Здесь нет ничего, что могло бы связать вас с этим самоубийством… Вы готовы уехать отсюда, – скажем, через пару часов?

– Лучше через тридцать минут, мистер Дельта, – ответила Рейчел.

– Боже мой, вы же здесь прожили целую жизнь, вы – оба…

– Нам от этой жизни больше того, что мы получили, ничего не нужно, – сказал Фланнаган как отрезал.

– Но ведь это поместье – ваше, миссис Суэйн…

– Черта с два. Оно завещано какому-то фонду – можете спросить об этом у адвоката. Все, что мне будет положено по завещанию, – если вообще хоть что-то, – он мне перешлет. Я сейчас хочу только одного – мы хотим – выбраться отсюда.

Джейсон оглядел с головы до ног эту странную и странно сведенную судьбой пару и сказал:

– Тогда вас ничто здесь не задерживает.

– А мы можем быть в этом уверены? – настаивал Фланнаган.

– Конечно, вам придется сделать некоторое усилие, чтобы поверить мне, но будьте уверены, я сдержу слово. С другой стороны, могу предложить иной вариант: скажем, вы остаетесь. Неважно, что вы с ним сделаете, завтра или послезавтра в Арлингтоне его еще не хватятся, но вскоре его кто-нибудь начнет искать. Возникнут вопросы, потом поиски, расследование, после чего так же точно, как Бог создал маленького Бобби Вудвортса[28]28
  Вудвортс Роберт Берн (1917 – 1979) – американский химик-органик, ин. ч. АН СССР (1976), лауреат Нобелевской премии (1976).


[Закрыть], сюда нагрянет пресса со своими надоевшими всем глупостями. У них не заржавеет – ваши отношения будут выужены на свет Божий, – черт, да о них даже охранники болтают, – после чего для газет, журналов, телевидения наступит настоящий праздник… Вы что, этого хотите? А может, именно это и приведет к деревянному ящику, о котором ты упоминал?

Старший сержант и его подруга переглянулись, и наконец женщина сказала:

– Он прав, Эдди. С ним у нас есть хоть какой-то шанс, без него – ни единого.

– У него все выходит очень просто, – сказал Фланнаган, у которого заметно учащалось дыхание всякий раз, когда он смотрел на дверь. – Как ты собираешься справиться со всем этим?

– Это уж мое дело, – ответил Борн. – Дайте мне все номера телефонов, а потом вам только и останется позвонить в Нью-Йорк, и на вашем месте я бы сделал это уже с какого-нибудь острова в Тихом океане.

– Ты с ума сошел! В ту самую минуту, когда просочится это известие, и я и Рейчел окажемся на заметке у «Медузы»! Они захотят узнать, что произошло.

– Скажите им правду, по крайней мере, вариацию на ее тему, и, мне кажется, вы даже сможете получить премию.

– Что за ерунду ты городишь!

– Во Вьетнаме, сержант, это не казалось ерундой. Так же, как в Гонконге, и уж точно, не сейчас… Вот как это будет выглядеть: ты и Рейчел вернулись домой, увидели, что произошло, упаковались и свалили, – вам не нужны расспросы, а мертвые не болтают и потому в ловушку не попадутся. Поставьте в ваших бумагах вчерашнее число, отправьте их по почте, а остальное доверьте мне.

– Я не…

– У тебя нет выбора, сержант! – не дал ему договорить Джейсон. – И я не собираюсь терять время! Хотите, чтобы я исчез, – пожалуйста, я уйду, расхлебывайте сами. – Борн сердито взглянул на них и направился к двери.

– Нет, Эдди, останови его! Мы должны послушаться его, обязаны воспользоваться этим шансом! Иначе нас убьют, и ты знаешь это.

– Хорошо, хорошо!.. Успокойся, Дельта. Мы сделаем так, как ты скажешь.

Джейсон остановился и обернулся к ним.

– Все, что я скажу, сержант, – до последней буковки. – Согласен.

– Во-первых, мы с тобой пойдем во флигель, а Рейчел пока поднимется к себе и будет укладываться. Ты дашь мне все, что у тебя есть: номера телефонов и номерные знаки, все имена, какие ты слышал, – все, что сможешь вспомнить и что я попрошу. Договорились?

– Ага.

– Пошли. Да, миссис Суэйн, я догадываюсь, что множество вещиц из этого дома вы хотели бы взять на память, но…

– Не надо, мистер Дельта. Воспоминания мне не нужны. Все, что мне действительно требовалось, я давно переправила на хранение за многие тысячи миль от этой чертовой хижины.

– Да, вы основательно подготовились, не так ли?

– Ничего нового вы не сказали. Видите ли, однажды так или иначе это должно было случиться… – Рейчел ловко проскользнула между мужчинами и вышла в холл; там она остановилась и, быстро повернувшись, улыбаясь, с блеском в глазах подошла к старшему сержанту и тронула ладонью его лицо. – Ура, Эдди, – спокойно сказала она. – Нам действительно повезло: мы будем жить, Эдди. Понимаешь, о чем я?

– Ага, малышка. Понимаю.

Когда они шли в темноте по направлению к флигелю, Борн обратился к сержанту:

– Я действительно серьезно говорил насчет того, что не намерен терять время. Давай, сержант, начинай. Что ты собирался рассказать мне об этом суэйновской «ферме»?

– А ты готов к этому?

– О чем ты? Конечно готов. – Но он не был готов и замер как вкопанный, услышав слова Фланнагана:

– Прежде всего, это – кладбище.

* * *

Алекс Конклин сидел откинувшись на спинку стула. Хмурый и ошеломленный, с телефонной трубкой в руке, он был не в силах выдать какой-нибудь нормальный ответ на поразительную информацию, полученную от Джейсона. Единственное, что он мог вымолвить:

– Я не могу этому поверить!

– Чему именно?

– Не знаю. Наверное, всему… тому, что там – кладбище. Но я обязан поверить, не так ли?

– Ты не хотел верить в Лондон и Брюссель, в командующего Шестым флотом и хранителя сверхсекретных кодов в Лэнгли. Я всего лишь добавляю кое-что к этому списку… Теперь ты должен выяснить, кто они такие. После этого мы можем начать действовать.

– Повтори с самого начала: у меня голова просто лопнет от всего этого. Телефонный номер в Нью-Йорке, номерные знаки…

– И еще трупы, Алекс! Фланнаган и генеральша! Они уже в пути – таков был наш уговор, и тебе придется прикрыть их.

– И только-то? Суэйн кончает самоубийством, в доме находятся два человека, которым можно задать пару вопросов, а мы говорим им «чао» и отпускаем на все четыре стороны? Это лишь чуточку менее безумно, чем то, что ты только что сообщил мне.

– У нас нет времени, чтобы затевать какие-то игры. Кроме того, сержант не сможет ничего добавить к тому, что уже сказал: генерал и он находились на разных уровнях.

– Да что ты? Надо же!

– Сделай это. Дай им уйти. Они могут понадобиться нам позднее. Конклин тяжело вздохнул, явно выражая сомнение.

– Ты уверен? Все это очень сложно.

– Сделай это! Ради Христа, Алекс. К чертям собачьим все сложности, нарушения и манипуляции, на которые тебе придется пойти! Мне нужен Карлос!!! Мы плетем сеть, и он может попасть в нее. Я смогу поймать его.

– Ладно, ладно. В Фолс-Черч есть один доктор, которого мы раньше привлекали для специальных операций. Я разыщу его, а уж он знает, что надо делать.

– Отлично, – произнес Борн, думая сразу о многом. – А теперь запиши, что я скажу, на магнитофон. Я повторю все, что сообщил мне Фланнаган. Поторапливайся, у меня еще много дел.

– Включил, Дельта-один.

Джейсон быстро, но четко, чтобы на пленке не было никаких неясностей, читал с листка, который он заполнил во флигеле Фланнагана. Он назвал имена семерых самых частых и весьма известных гостей на вечеринках у генерала (никакой гарантии в отношении правильности фамилий и их произношения); затем – номерные знаки, которые были записаны во время более серьезных, проходивших раз в два месяца собраний; потом – номера телефонов адвоката Суэйна, всех охранников поместья генерала, питомника для собак и служебного гаража Пентагона и, наконец, не зарегистрированный в справочнике номер в Нью-Йорке: он был анонимный, сообщения записывались на автоответчик.

– Это – дело номер один, Алекс.

– Мы его расколем, – сказал Конклин, записывая на пленку и свой голос. – Я позвоню в питомник и поговорю с ними в пентагоновском стиле: мол, генерал срочно отправился в опасную командировку, поэтому мы заплатим двойную цену, чтобы животных поскорее забрали. Кстати, открой ворота… С номерными знаками проблем не будет: я попрошу Кэссета прогнать их через компьютеры и выяснить имена в обход Десоула.

– Как насчет Суэйна? Мы должны какое-то время скрывать, что он покончил жизнь самоубийством.

– И как долго?

– Откуда, черт подери, мне знать? – сердито сказал Джейсон. – До тех пор, пока не выясним, кто они такие, и я или ты не свяжемся с ними – и мы вместе начнем раздувать панику. Тогда мы и предложим им Карлоса как решение их проблем.

– Слова, слова, – заметил Конклин, в тоне которого совсем не чувствовалось уверенности. – На это могут уйти целые дни – неделя, а может, и больше.

– Так об этом-то я и говорю.

– В таком случае лучше всего ввести в курс дела Питера Холланда…

– Нет, только не сейчас. Мы не знаем, что он предпримет, и я не хочу, чтобы он вставал у меня на пути.

– Ты должен верить хоть кому-то, кроме меня, Джейсон. Может, мне и удастся водить доктора за нос сутки-двое, но я сомневаюсь, что больше. Он захочет получить подтверждения с более высокого уровня. И не забывай, что мне в загривок дышит Кэссет по поводу Десоула…

– Дай мне два дня, выцарапай мне эти два дня!

– Одновременно выуживая всю необходимую информацию, держа Чарли на привязи, цедя сквозь зубы ложь Питеру: мол, мы продвигаемся, выискивая вероятного связного Шакала в отеле «Мейфлауэр»… Разумеется, ничем подобным и не пахнет, потому что мы, превысив свои полномочия, увязли в каком-то сумасшедшем, тянущемся уже двадцать лет сайгонском заговоре, в который вовлечен Бог знает кто, – черт бы нас побрал, если нам это известно. Только эти «кто-то» – чрезвычайно влиятельные люди. Не вдаваясь в подробности их общественного положения, мы узнали, что у них есть свое кладбище на территории поместья одного генерала, заведующего в Пентагоне материально-техническим снабжением. Да и с генералом также приключилась неприятность: он взял да и снес себе голову, – бывает же такое! Впрочем, это – всего лишь печальный инцидент, который мы сейчас распутываем… Боже, Дельта, опомнись! Ракеты вот-вот столкнутся!

Несмотря на то, что рядом с ним находился навсегда замерший на стуле генерал Суэйн, Борн смог вяло усмехнуться.

– Ведь на это мы и рассчитываем, не так ли? Это сценарий, достойный пера нашего любимого Святого Алекса.

– Я – всего лишь пассажир в этой машине, за рулем – кто-то другой…

– Что с доктором? – перебил его Джейсон. – Ты почти пять лет не занимался оперативной работой. Откуда ты знаешь, что он все еще занят в этом бизнесе?

– Я встречал его там и сям: мы оба без ума от музеев. Пару месяцев назад в Коркоранской галерее он пожаловался мне, что теперь ему дают не так уж и много работы.

– Сегодня ночью ты можешь это изменить.

– Постараюсь. А ты что собираешься делать?

– Осторожно обыщу всю комнату.

– В перчатках?

– Разумеется, в резиновых.

– Не прикасайся к телу.

– Только карманы осмотрю осторожненько… По лестнице спускается жена Суэйна. Перезвоню, когда они уйдут. Разыщи этого доктора!

Айвен Джакс, доктор медицины, выпускник медицинского факультета Йельского университета, прошедший практику и работающий в настоящее время в Главном госпитале штата Массачусетс хирургом, выходец с Ямайки и некогда – благодаря протекции своего чернокожего собрата с невероятным именем Кактус – «консультант» ЦРУ, въехал в поместье генерала Нормана Суэйна в Манассасе, что в Вирджинии. Временами Айвену хотелось, чтобы он никогда не встречал на своем жизненном пути старого Кактуса (именно в эту ночь его обуревало такое чувство), но вообще-то он не жалел об этом знакомстве. Благодаря «волшебным бумагам» старика Кактуса Джаксу во времена репрессивного режима Мэнли удалось вытащить с Ямайки брата и сестру, хотя тогда тем, кто имел престижную профессию, вообще было запрещено эмигрировать, не говоря уж о том, чтобы забрать с собой свои сбережения.

Кактусу, однако, благодаря искусной подделке правительственных разрешений удалось вырвать обоих молодых людей из страны, а также добиться перевода их банковских счетов в Лиссабон. Все, что требовалось старому мошеннику, – это украсть чистые бланки документов, включая накладные на экспорт/импорт груза, два паспорта, кое-какие фотографии и образцы различных подписей, добыть которые оказалось легче легкого: в контролируемой правительством прессе печатались сотни бюрократических декретов. Теперь брат Айвена – состоятельный юрист в Лондоне, а сестра – аспирантка в Кембридже.

Да, он многим обязан Кактусу, подумал доктор Джакс, подруливая к дому. Поэтому, когда старина попросил его «проконсультировать» нескольких своих «друзей из Лэнгли», – это было семь лет назад, – он согласился. Да уж, эти консультации! Правда, в его тихом союзе с разведывательными органами была и своя выгода. Когда на его родном острове вышвырнули Мэнли и к власти пришел Сиага, среди первых «незаконно захваченная» собственность была возвращена семейству Джакс в Монтего-Бей и Порт-Антонио. Все это сделал Алекс Конклин, но без Кактуса не было бы и Конклина, во всяком случае, среди друзей Айвена… Но почему Алекс должен был позвонить именно этим вечером? Как раз сегодня двенадцать лет со дня его свадьбы: он отослал детей ночевать к соседским ребятишкам, чтобы побыть с женой наедине в патио, – наедине вместе с зажаренными по-ямайски ребрышками, приготовленными так, как умеет только один человек в мире: шеф-повар Айвен, – где их ожидал добрый темный ром "Овер-тона, а позднее – в высшей степени эротическое купание нагишом в бассейне. Чертов Алекс! Будь он дважды проклят, этот сучий холостяк, который только и мог, что сказать, когда ему сообщили о годовщине свадьбы: «Какого черта? Прожили годы, что значит один день? Отпразднуете завтра, а мне ты нужен сегодня».

Ему пришлось наврать жене, которая раньше была старшей медсестрой в Главном госпитале штата Массачусетс, что речь идет о жизни и смерти пациента: так оно и было на самом деле, только чаша весов давно уже переместилась в одну сторону. Она ответила, что ее следующий муж, вероятно, будет более внимателен к ней, но грустная улыбка и все понимающие глаза противоречили ее же словам. Она знала, что такое смерть. «Торопись, дорогой мой!»

Джакс выключил двигатель, схватил сумку с медицинскими принадлежностями и выскочил из машины. Он еще не успел обойти капот, как дверь дома распахнулась, и в освещенном проеме появился силуэт высокого мужчины в темной одежде.

– Я – ваш доктор, – пробормотал Айвен, поднимаясь по ступенькам. – Наш общий друг не назвал вашего имени, но полагаю, я и не должен его знать.

– Думаю, что нет, – согласился Борн, протягивая руку в резиновой перчатке приближающемуся Джаксу.

– А я думаю, что мы оба правы, – сказал Джакс, пожимая руку незнакомцу. – Ваша перчатка мне чертовски знакома.

– Наш общий друг не сказал мне, что вы темнокожий.

– Это для вас что-нибудь меняет?

– Боже праведный, нет. Я просто еще больше зауважал нашего общего друга. Вероятно, ему даже в голову не пришло сказать об этом.

– Думаю, мы найдем общий язык. Вперед, незнакомец.

Борн стоял в десяти футах справа от письменного стола, в то время как Джакс быстро и профессионально осматривал труп, милосердно прикрыв его голову марлей. Без объяснений он вырезал часть генеральской одежды, чтобы осмотреть тело. В конце концов он осторожно скатил труп со стула на пол.

– Вы здесь закончили? – спросил он, посмотрев на Джейсона.

– Я все тут обшарил, док, если вы это имеете в виду.

– Так обычно и бывает… Надо опечатать эту комнату. После того, как мы уйдем, сюда никто не должен заходить до тех пор, пока наш общий друг не даст на это разрешения.

– Я вряд ли смогу это гарантировать, – заметил Борн.

– Тогда придется ему заняться этим.

– Почему?

– Ваш генерал не совершал самоубийства, незнакомец. Его умертвили.

Глава 12

– Женщина, – сообщил по телефону свое мнение Алекс Конклин. – Судя по тому, что ты сказал, это непременно должна быть жена Суэйна. О Боже!

– Это ничего не меняет, но похоже на то, – скрепя сердце согласился Борн. – С одной стороны, у нее было достаточно оснований, а с другой – если она сделала это, то ничего не сказала Фланнагану, и это совсем непонятно.

– Да уж… – Конклин выдержал паузу, после чего быстро произнес: – Дай-ка мне Айвена.

– Айвена? Твоего доктора? Его зовут Айвен?

– Ну и что?

– Ничего. Он снаружи… «упаковывает товар», – так он выразился.

– В свой пикап?

– Именно. Мы отнесли тело…

– Почему он уверен, что это не самоубийство? – перебил его Алекс.

– Суэйн был накачан наркотиками. Айвен сказал, что перезвонит тебе позже и все объяснит. Он хочет выбраться отсюда и требует, чтобы после нашего отъезда никто не заходил в комнату, – точнее: после моего отъезда, – до тех пор, пока ты сообщишь полиции. Он и об этом тебе скажет.

– Боже, там такое должно твориться…

– Не совсем так. Что я должен сделать, по-твоему?

– Задерни шторы, если есть, проверь окна, и, если возможно, запри дверь. Если ее нельзя закрыть на засов, поищи там…

– В кармане у Суэйна я нашел связку ключей, – прервал Джейсон. – Я проверил: один из них подходит.

– Хорошо. Когда уйдешь, тщательно протри дверь. Найди какой-нибудь аэрозоль для полировки мебели.

– Это не остановит того, кто захочет войти внутрь.

– Разумеется нет, но если кто-то войдет, мы сможем обнаружить отпечатки.

– Ты полагаешь…

– Безусловно, – понял его с полуслова бывший офицер разведки. – Мне также придется поразмыслить над тем, как наглухо закрыть все это местечко, не прибегая к услугам никого из Лэнгли, и, кстати, держать на удалении Пентагон, чтобы с генералом не вздумал связаться кто-то из его более двадцати тысяч сотрудников; не забудь, что в их число входят его непосредственные подчиненные, а также, вероятно, пара сотен потенциальных продавцов и покупателей военного снаряжения ежедневно… Боже, это же невозможно!

– Наоборот, – возразил Борн в тот момент, когда в дверях внезапно появился доктор Айвен Джакс. – Наша маленькая игра в дестабилизацию начнется прямо здесь на «ферме». У тебя есть номер телефона Кактуса?

– При себе – нет. Думаю, что он у меня дома в какой-нибудь коробке из-под ботинок.

– Позвони Мо Панову – у него есть. Потом свяжись с Кактусом, вели ему найти телефон-автомат, и пусть он позвонит мне.

– Что, черт бы тебя побрал, ты задумал? Когда я слышу имя этого старикана, я начинаю нервничать.

– Ты сам сказал, что я должен найти кого-нибудь, кому могу доверять, кроме тебя. Вот я только что и нашел. Свяжись с ним, Алекс. – Джейсон повесил телефонную трубку. – Простите, док… хотя, может быть, в данных обстоятельствах я могу воспользоваться вашим именем. Привет, Айвен.

– Привет, незнакомец, именно так я хочу тебя называть. Особенно после того, как я услышал из твоих уст другое имя.

– Алекса?.. Да нет, конечно, не Алекса – не нашего общего друга. – Борн тихо, понимающе засмеялся, отходя от стола. – Кактуса, не так ли?

– Я вошел только для того, чтобы спросить, закрывать ли мне ворота, – уклонился от ответа Джакс.

– Надеюсь, ты не обидишься, если я скажу, что не думал о нем, пока не увидел тебя в дверях?

– Определенные ассоциации довольно очевидны. Как насчет ворот?

– Ты тоже должник Кактуса, док? – Джейсон наблюдал за выходцем с Ямайки.

– Я должен ему столько, что не мог бы даже подумать о том, чтобы впутать его в ситуацию наподобие сегодняшней. Ради Бога, он ведь старик, и независимо от того, что там задумали в Лэнгли, сегодня вечером произошло убийство, жестокое убийство. Нет, я бы не стал его впутывать.

– Ты – не я. Видишь ли, я вынужден так поступить: он никогда мне не простит, если я поступлю иначе.

– О себе ты совсем не думаешь, верно?

– Будь добр, закрой ворота, док. А я тогда смогу включить сигнализацию на панели управления в холле.

Джакс помедлил, словно подбирая слова. Затем, запинаясь, он начал:

– Послушай, у большинства разумных людей есть причины для того, чтобы поступать так или иначе. Думаю, что ты разумен. Позвони Алексу, если я тебе понадоблюсь, – если я понадоблюсь старому Кактусу. – Доктор быстро вышел.

Борн повернулся и осмотрел комнату. После того, как почти три часа назад Фланнаган и Рейчел Суэйн уехали, он исследовал каждый фут генеральского кабинета, так же как спальню мертвого вояки на втором этаже. На кофейном столике он сложил предметы, к которым хотел приглядеться повнимательнее, и теперь принялся изучать их. Среди них были три одинаковые тетради в коричневых кожаных обложках с отрывными страницами, скрепленными спиралью, – обычный атрибут письменного стола. Первая служила календарем, где отмечались назначенные встречи, вторая – телефонной книжкой, куда фамилии и номера заносились чернилами, в третьей велся учет расходов: она была едва начата. Кроме того, рядом лежали одиннадцать записок, вырванные из блокнота, которые Джейсон обнаружил в карманах у Суэйна, карточка учета проигрышей и выигрышей в гольф-клубе и несколько меморандумов, составленных в Пентагоне. Наконец, на столике был генеральский бумажник с обилием всевозможных впечатляющих удостоверений личности и очень малым количеством денег. Борн собирался отдать все это Алексу, надеясь, что благодаря этим вещам удастся обнаружить дополнительные ниточки. Насколько он мог судить, ничего необычного найти не удалось: никаких доказательств связи с современной «Медузой». Это его и беспокоило: должна же быть какая-то зацепка. Ведь это дом старого солдата и его святая святых в доме – что-то должно здесь быть. Он знал, чувствовал это, но не мог найти. Тогда он вновь принялся обыскивать все, но уже не фут за футом, а дюйм за дюймом.

Через четырнадцать минут, когда он снимал и переворачивал фотографии на стене рядом с письменным столом (стена находилась по правую руку от занавешенного окна, выходившего на газон), ему вспомнились слова Конклина о необходимости проверить окна и задернуть шторы, чтобы никто с улицы не смог увидеть, что происходит в доме.

«Боже, там такое должно твориться».

«Не очень-то приятное зрелище».

Совсем неприятное: среднее стекло окна было забрызгано кровью и частицами тканей. И… что это? Маленькая латунная защелка – что с ней? Она не только выдвинута из паза, но и само окно приоткрыто – едва-едва, но тем не менее приоткрыто. Борн стал на колени на диванчик и присмотрелся к поблескивающей латунной штучке и оконному стеклу: среди засохших ручейков крови и островков кожи были расплывшиеся пятна, размазанные по стеклу; низ левой шторы был вытянут наружу, и небольшой кусок украшенной кистями ткани заклинило рамой, поэтому окно и не закрывалось. Джейсон спустился вниз растерянный, но не слишком удивленный. Это было именно то, что он искал: недостающее звено в сложной головоломке, которую представляла собой смерть Нормана Суэйна.

Кто-то выбрался из этого окна после того, как пуля снесла генералу половину черепа. Кто-то, кто не желал рисковать быть замеченным в холле или при выходе через парадную дверь. Кто-то, кто превосходно знал расположение комнат в доме, окрестности… и собак. Жестокий убийца из «Медузы». Черт его дери!

Кто же? Кто был здесь? Фланнаган… жена Суэйна! Они должны знать, даже обязаны знать! Борн бросился к телефону на письменном столе; тот начал трезвонить еще до того, как он успел до него дотронуться.

– Алекс?

– Нет, братец Кролик, это всего лишь старый друг. А я и не знал, что мы столь свободно обращаемся с именами.

– Нет, конечно, мы не должны, – быстро произнес Джейсон, с прудом восстанавливая самообладание. – Кое-что произошло, я тут нашел кое-что…

– Успокойся, парень. Чем я могу тебе помочь?

– Ты мне нужен: сейчас и там, где я нахожусь. Ты свободен?

– Что ж, давай посмотрим. – Кактус издал смешок. – Я должен, вообще-то, присутствовать на нескольких заседаниях советов директоров, да в Белом доме меня ждут не дождутся на правительственный завтрак… Где и когда, братец Кролик?

– Ты не должен быть один, старина. Мне нужны, кроме тебя, еще три-четыре человека. Это возможно?

– Не знаю. Что у тебя на уме?

– Тот парень, что отвез меня в город после того, как я встретился с тобой… Среди твоих соседей такие еще найдутся?

– Честно говоря, большая часть из них отбывает срок, но если покопаться в мусоре, думаю, нескольких можно найти. А зачем?

– Поработать охранниками. Это действительно очень просто: ты будешь сидеть на телефоне, а им придется постоять за закрытыми воротами, сообщая посетителям, что это – частное владение и вход на его территорию воспрещен. Особенно для некоторых шишек, которые могут заявиться на лимузинах.

– Моим братишкам это, наверное, подойдет.

– Перезвони мне, я расскажу, как проехать. – Борн нажал на рычаг и сразу же отпустил его, чтобы набрать новый номер – телефон Конклина в Вене.

– Да? – ответил Алекс.

– Доктор был прав, а я позволил работавшему на «Женщину-Змею» палачу скрыться!

– Ты имеешь в виду жену Суэйна?

– Нет, но и она, и ее говорливый сержант знали, кто это, – они должны знать, кто был здесь! Присматривай за ними. Раз они мне солгали, то и уговор отменяется. Тот, кто организовал это смердящее за милю «самоубийство», должен занимать высокое положение в «Медузе». Он мне нужен – это ускорит дело.

– Да? Нам к нему не подобраться.

– О чем ты, черт тебя дери, болтаешь?

– Потому что и сержант, и его любовница вне пределов досягаемости. Они исчезли.

– Это сумасшествие какое-то! Если я хоть немного знаю Святого Алекса – а уж я-то знаю, – он начал слежку, едва эта парочка выбралась отсюда.

– При помощи электроники, а не людей. Припомни-ка, ты сам настаивал, чтобы мы держали Лэнгли и Питера Холланда подальше от «Медузы».

– Что же ты сделал?

– Я разослал самое серьезное извещение по всем компьютерным системам бронирования билетов на рейсы международных авиалиний. В 8.20 пополудни наши объекты купили билеты на десятичасовой рейс «Пан-Америкэн» в Лондон…

– Лондон? – вмешался Джейсон. – Они же собирались в противоположном направлении, на Гавайи. К Тихому океану!

– Вероятно, туда они и полетят, потому что к рейсу «Пан-Америкэн» они не явились. Кто мог знать?

– Проклятие, ты должен был предусмотреть!

– Как? Двум гражданам США, отправляющимся на Гавайи, не нужно показывать паспорта, чтобы попасть в наш пятидесятый штат. Сойдет и водительское удостоверение, и регистрационная карточка избирателя. Ты сам мне сказал, что они уже давно обдумывали этот шаг. Ты считаешь, что старшему сержанту с тридцатилетним послужным списком трудно получить пару водительских удостоверений, выписанных на другие имена?

– Но зачем?

– А затем, чтобы сбросить с хвоста разыскивающих их людей – нас, а может, и некоторых «медузовцев».

– Вот дерьмо!

– Ты можешь выражаться менее вульгарно, профессор? «Вульгарно» – как раз подходит для этого случая, верно?

– Заткнись, мне надо подумать.

– Тогда подумай о том, что мы с голой задницей сидим на айсберге, и у нас нет обогревателя. Самое время вводить Питера Холланда. Он нужен нам. Без Лэнгли теперь не обойтись.

– Нет, не сейчас! Ты забыл кое-что: Холланд давал присягу, и все, что мы знаем о нем, говорит о том, что он сверхсерьезно к ней относится. Он, может, и нарушает иногда инструкции, но если он окажется лицом к лицу с «Медузой», с сотнями миллионов долларов, поступающих из Женевы, чтобы скупать что-то там в Европе, он может сказать: «Стоп, достаточно»!

– Мы должны рискнуть. Он нужен нам, Дэвид.

– Какой еще Дэвид, черт тебя дери! Я – Борн, Джейсон Борн, – твое создание, и мне кое-что задолжали! Моей семье задолжали! И по-другому ничего не выйдет!