Текст книги "Вирус. Книга 2. Шаги апокалипсиса"

9

Дневной свет, попадая через окна подъездных пролетов, плохо освещал лестничные площадки у квартир. Но любой вошедший в подъезд человек без труда бы понял, что здесь происходит что-то ужасное. Тело молодого мужчины, лежащее у лестничной площадки первого этажа, открытые настежь двери квартир и тела их хозяев, застывшие в разных местах, – все это говорило о том, что именно тут вирус разгулялся не на шутку.

Грек сидел на полу гостиной квартиры на втором этаже и, высыпав на пол кучу таблеток из ящика серванта, перебирал их. Ружье лежало рядом и медленно остывало от выстрелов. В прихожей в луже крови лежало тело мужчины с ножом в руках, а в спальне, на кровати, – труп женщины. Градусник, таблетки, порошки от простуды и большая чашка теплого чая с лимоном на прикроватной тумбочке говорили о том, что женщина явно болела. Огнестрельное ранение в живот опередило вирус и принесло смерть.

– А я, мужик, тебе говорил: открой дверь по-хорошему. А ты не хотел, вот и получил, – сплевывая кровь и кашляя, сказал Грек и, сжав в руке несколько пластин таблеток, на четвереньках добрался к дивану.

Собравшись с силами, он взгромоздился на диван и постарался отдышаться. Волна жара жгла лицо, а тело била лихорадка. Приступы кашля отдавались адской болью в голове. Грек посмотрел на таблетки в руке, а потом обвел взглядом комнату.

– Сука, ни глотка воды… Как же до кухни дотащиться? Как же мне хреново… – закрывая глаза, говорил он сам с собой.

Слабость, полностью отнимавшая ноги, и навалившееся на него головокружение заставили Грека скатиться и упасть на пол. Его стошнило на ковер и, приподнявшись на четвереньки, он вытер лицо рукой. Рвота была наполовину с кровью.

Застонав, он развернулся и, опираясь на руки, медленно побрел в прихожую. Испачкавшись в крови, Грек перелез через тело хозяина квартиры и вполз в кухню. Здесь он закашлялся и закричал от боли, разрывающей голову:

– А-аа! Сдохнуть бы уже!

Задыхаясь и сплевывая кровь, он схватился за дверцу напольного шкафчика и стал подниматься к мойке. Повиснув на подмышках, Грек слегка оперся на ноги, которых почти не чувствовал, и наклонил голову под кран. Нащупав рукой барашек, он открыл воду. Толстая струя холодной воды ударила в затылок и заставила дико закричать.

– А-аа-аа-а-гы-ы!.. – опускаясь на пол и теряя контроль над собой, вскрикнул он.

Темнота небытия поглотила его сознание.

Резкая боль в лице заставила мужчину застонать и открыть глаза. Он лежал на полу кухни, склонившись над ним, стоял человек и бил его по щекам.

Грек закрылся от пощечин руками и спросил:

– Что случилось? Кто вы?

– Я кто?! Ты что же понаделал, ирод?! – опираясь на кухонный стол, восклицала пожилая женщина.

– Бабуля, ты? – Грек приподнялся на локтях и улыбнулся.

– Ты чего же натворил, Толя?! Ты что наделал?! – глядя на него, старуха тяжело опустилась на табуретку.

– Бабуля, я же к тебе ехал! – хватаясь за дверцу шкафчика, Грек сел на полу и прислонился спиной к стене. – Заболел я…

– Да лучше бы ты сдох! – зло ответила она.

– Вот тебе раз… Это ты мне, своему внуку, желаешь?

– Ты зачем, изверг, людей убил?!

– Мне плохо, мне таблетки нужны были, а он не открывал… Я его предупредил, что дверь сломаю. Когда дверь сломал, он на меня с ножом… Что мне было делать?

– Боже мой, что ты натворил! Зачем ты вообще сюда приехал?! – Женщина закрыла лицо руками и зарыдала.

– Мне воды надо… – вытаскивая таблетки из упаковки, ответил ей внук.

– Ты сейчас же пойдешь и сдашься! – Старуха бросила на него яростный взгляд.

– Я бы с удовольствием, только меня не возьмут, – усмехнулся Грек. – Я, по всей видимости, подхватил этот чертов вирус.

– Какой вирус?.. Постой, так это про вас, что ли, везде объявляли? Это из-за вас все вот это в поселке?..

– Наверное. А ты что, не знала? Я думал, тебя менты прислали… уговаривать. – Он закашлялся и крикнул: – Воды дай! Плохо мне!

– Боже мой… – негромко сказала женщина и закрыла рот рукой.

– Ты мне воды дашь или будешь причитать?! Мне плохо! – крикнул Грек.

Она тяжело поднялась, подошла к мойке и набрала в большую кружку холодной воды.

– Ну, быстрей! Мне плохо!

– На! – Старуха резко выплеснула воду ему в лицо.

– Ах-х! – от неожиданности у Грека перехватило дыхание. – Фух-х. Ты что?!

– На! – она протянула ему кружку с водой и вышла из кухни.

– Баб Нина, ты куда?! Баб Нина, не оставляй меня!

Грек закинул в рот сразу пять таблеток и жадно отхлебнул из кружки.

Холодная вода принесла облегчение. Грек встал на колени, оперся на мойку и поднялся на ноги. Он набрал еще кружку воды и залпом выпил, а остатки вылил себе на голову.

Вытерев рукой лицо, держась за стену, Грек побрел в прихожую. Переступив через тело мужчины, он вошел в комнату и подобрал с пола ружье. Чувствуя подступающую тошноту, волоча за ремень ружье, вернулся в кухню. Опустился на табуретку у окна и, достав из кармана два патрона, перезарядил оружие.

– Как мне хреново… – Он вытер пот с лица. – А это что, еще менты приехали? Им что, мало тех, что есть? – глядя в окно, спросил он себя, увидев подъехавшие два автобуса и две военные грузовые машины.

Приступ кашля заставил его согнуться и сплюнуть кровь. Волна жара и нестерпимой головной боли вели его к потере сознания. Почувствовав, что может потерять контроль над собой, Грек бросился к мойке и включил холодную воду. Слабеющие ноги стали подгибаться, но он успел склониться под краном и подставить голову под струю. Холодная вода обожгла голову и он, закричав и потеряв сознание, повис на мойке.

10

Дроздов расположился в салоне пазика, который он использовал под штаб, посмотрел на часы и откинулся на спинку сиденья, вытянув ноги.

Рядом, через проход, опустив голову, сидел Карабас. Тяжесть потери убила всякое желание говорить, и это обоюдное молчание еще больше тупой болью тянуло сердце. Дроздов понимал, что все, рассказанное Карабасом, вписывалось в рамки простой случайности, вызванной напряженной обстановкой и неготовностью людей, пусть и носящих погоны, принимать и понимать жестокую реальность происходящего. Но прощать и искать оправдания для этой роковой случайности подполковник не хотел, поэтому и одобрял его последующие действия.

– Владимирыч, там наши приехали! – заскочил в автобус спецназовец.

– Хорошо, Клим, – откликнулся Дроздов и взглянул на Карабаса. – Ну что, пошли?

– Пойдем, – согласился Карабас и пошел к выходу.

Дроздов вытер ладонями лицо, поднялся и зашагал следом. Два автобуса, грузовик и микроавтобус остановились у автобусной остановки.

– Привет, банда! – Из микроавтобуса выпрыгнул полковник Сукровин, спеша им навстречу. – Дроздов, мы скоро одной семьей жить будем! Ей-богу, ты мне уже как родной стал. А Карабаса усыновим!

– Дмитрий Палыч, дорогой, как я рад тебя видеть! – обнял полковника Дроздов и пожал ему руку.

– И я рад тебя видеть, – улыбнулся Сукровин.

– Ну что там, с теплоходом закончили?

– Раз я приехал сюда, к тебе, значит, закончили. Сейчас мы с тобой в моем бусике отметим встречу. Я тебе расскажу, чем закончилась эпопея с теплоходом, а ты мне расскажешь, что у тебя здесь. Да, часть моих ребят и Тамаев остались там, проходят изоляцию под присмотром химиков.

– Хорошо, Дмитрий Палыч. Только одно дело сделаем и поговорим.

Дроздов посмотрел на Карабаса, и они направились к небольшому вертолету.

– А вы куда? – пошел за ними следом полковник.

Дроздов и Карабас не ответили и остановились у вертолета. Пилот посмотрел на них и кивнул, а сам отошел и закурил.

Карабас открыл дверь и отступил на два шага, пропуская Дроздова.

– Вы что, лететь куда-то собрались? – догоняя их, спросил Сукровин.

Дроздов слегка наклонился в салон вертолета и откинул угол одеяла, которое прикрывало лицо Мухина. Он положил руку на грудь помощника и тяжело вздохнул.

– Прости, Костя, – тихо сказал Дроздов, чувствуя, как глаза наполняются слезами. – Прости. Недосмотрел… Прости меня. Спасибо тебе за всё.

Карабас стоял рядом, опустив голову. Он взглянул на полковника, покачал головой, тяжело вздохнул.

– Да что тут у вас происходит? – сделал еще два шага Сукровин и, увидев тело Мухина, остановился. – Едрёна в корень!.. Карабас, как?!

Дроздов отошел от вертолета на несколько шагов и посмотрел вверх. Карабас немного наклонился внутрь, что-то прошептал и сделал три шага в сторону. Сукровин подошел и положил руку на плечо Мухина.

– Прости. Не знал. Прощай, Костя, – негромко сказал он и направился к Дроздову.

– Владимирыч, кого отправлять с телом? – спросил Карабас.

– Дмитрий Палыч, дашь одного бойца? – повернулся Дроздов.

– Конечно, – ответил Сукровин и, обернувшись, крикнул: – Шевченко! Одного бойца в сопровождение в Москву!

– Карабас, и ты одного из наших дай. И пусть не затягивают и вылетают, – сказал Дроздов и пошел к микроавтобусу.

– Хорошо. Понял, – отозвался тот и поднял руку, показывая что-то своим бойцам.

– Дроздов, что у тебя здесь случилось? – догнал его Сукровин.

– Все расскажу, Дмитрий Палыч. Только давай сядем в твой бусик и поговорим.

– Не вопрос. Ну у вас и дела творятся!.. Давай залезай. Я сейчас. – Сукровин подошел к водителю и, понизив голос, сказал: – Женя, сбегай к Шевченко, пусть организуют перекусить.

– Понял. Сейчас сделаю. – И водитель быстрым шагом пошел к автобусам.

Сукровин залез в микроавтобус и опустился на сиденье напротив Дроздова, который сидел, откинувшись с закрытыми глазами на спинку. Полковник не стал нарушать молчания, понимая все, что творилось в душе друга.

Дроздов провел рукой по лицу, выдохнул и, посмотрев на Сукровина, сказал:

– Дмитрий Палыч, давай выпьем. Есть?

– Дроздов, конечно, есть. Я специально остановился, взял пару бутылок. Кстати, не все магазины и работают. Сейчас же общероссийский карантин.

Сукровин достал бутылку коньяка и два пластиковых стаканчика.

– Знаешь, Дмитрий Палыч, что-то я устал. Чувствую, нервы ни к чёрту. В сон клонит, а больше двадцати минут спать не могу. – Дроздов отвлекся на шум улетающего вертолета и замолчал.

– Давай, Владимирыч, выпьем. Костю помянем. – Сукровин подал ему стаканчик, на четверть наполненный коньяком.

– Да, царство ему небесное. Отличный парень был. Всю оставшуюся жизнь винить себя буду, что недосмотрел, – негромко сказал Дроздов и выпил.

Сукровин тоже молча выпил и достал из кармана две конфеты. Одну он развернул и забросил себе в рот, а вторую протянул Дроздову.

– Спасибо, – кивнул тот.

– Расскажи, как получилось. Я так понимаю, огнестрельное?

– Да, Дмитрий Палыч, правильно понимаешь, – ответил Дроздов и рассказал о случившемся.

Пока он вел свое повествование, водитель принес несколько пирожков, нарезанную колбасу, сыр и банку шпрот. Сукровин слушал и раскладывал еду в пластиковых контейнерах на разложенной газете. В какой-то момент он посмотрел в окно и задумался.

Абсурдность всего случившегося никак не находила понимания. Случай, вызванный общим напряжением и несдержанностью отдельных людей, привел к трагедии, увеличив число жертв этой заразы. Люди погибли не от самого вируса, а от последствий его появления. Таким образом, вирус убивал не только напрямую, но и косвенно.

Когда Дроздов закончил рассказ, Сукровин взглянул на него и спросил:

– Начальников колонии не завалил?

– Я бы, может, и завалил. Карабас не стал, сдержался.

– Это хорошо. Я уж подумал, что в связи с полномочиями твоей группы, вы их тоже… того.

– Боюсь, если б я был там, то не утерпел бы. Карабас смог.

– Карабас молодец, ты его не ругай… – Налив в стаканчики коньяк, полковник продолжил: – Понимаешь, Владимирыч, у тебя и твоих людей неограниченные полномочия, и если Карабас смог в такой момент сдержаться и рассчитать только виновных, то это говорит, что он еще контролирует себя. А это очень важно. Мне и моим людям проще: мы оказываем вам поддержку, а вся основная работа лежит на вас. Костю, конечно, жалко, но он тоже пытался предотвратить кровопролитие. Еще неизвестно, как бы я себя повел в такой ситуации. Жопу, конечно, этим руководителям колонии я бы порвал. А с другой стороны, они ведь тоже не знали, что их сотрудники бросятся помогать своим вопреки приказам. Такой хреновый случай вышел… Держи.

– Да все я понимаю, Дмитрий Палыч. Просто вот здесь болит, – Дроздов кулаком ударил себя в грудь и взял стаканчик.

Они молча выпили и закусили бутербродами. Наколов на пластиковую вилку две шпротины, Дроздов отправил их в рот и закусил кусочком сыра.

– Дмитрий Палыч, ну что там с теплоходом? – взяв кружок колбасы, спросил Дроздов.

– А, да. С теплохода удалось эвакуировать сорок семь человек. Все они вместе с группой эвакуации проходят карантин, там, на месте. Лялин со своими химиками контролируют. Я связывался, пока все нормально, ни у кого не выявлено никаких симптомов.

– Всего сорок семь?

– Ты что, Дроздов, это еще хорошо. Я, честно говоря, думал – меньше будет. Когда стали передавать, что на нижней и главной палубе трупы, я рукой махнул. А потом там живые и еще… тут я ожил.

– Ну, хоть сорок семь, – спокойно резюмировал подполковник.

– А самое главное знаешь, что?

– Что?

– Двое переболевших есть!

– Да ну?!

– Я тебе говорю! Ну, не совсем переболевшие, а те, кто больше суток болен был. Больше суток, понимаешь?! Туда даже профессор Рамшагов прилетел лично! Их в отдельные передвижные боксы для транспортировки запаковали, и профессор сам контролировал их отправку в центр обсервации.

– Вот это отличная новость. Значит, всё не зря. Они из пассажиров или кто-то из команды?

– Ты, Дроздов, не поверишь. Один из переболевших – Назарецкий, помощник капитана.

– Да ты что?.. Он же почти умер. Капитан тогда говорил, что он совсем плохой. А второй?

– Плохой не плохой, а сдюжил. А вторая женщина, ее в каюте нашли. Она тоже член команды, завстоловой, что ли… Антонина, кажется. Я тебе, Дроздов, всегда говорил, что нормальное питание – залог здоровья.

– Ага, Дмитрий Палыч, думаешь, она фрукты с овощами ела и потому вирус победила? – улыбнулся Дроздов.

– А то! Я тебе всегда говорю: давай выпьем, закусим хорошенько. Глядишь, вирус нас стороной и обойдет, – смеялся Сукровин.

– Самое главное, Дмитрий Палыч, что все не напрасно. Хорошо, что не выполнили сразу указание руководства и не уничтожили теплоход.

– Это точно. Радует, Дроздов, то, что еще двух человек мы профессору Рамшагову прибавили. А это приблизит нас к созданию лекарства или вакцины. Или я не прав?

– Прав, Дмитрий Палыч, абсолютно прав. Хочу тебя, Палыч, обрадовать, что большой войны не будет!

– Что, договорились? – Сукровин поднял вверх указательный палец.

– Да. Александр Иваныч звонил и сказал, что первые лица договорились. Наши передали американцам три перспективные наработки по вакцинам, испытания которых проходят успешно.

– Вот янки сволочи! Все-таки выторговали свое. Слушай, так это что получается, вакцины уже есть?

– Не совсем. Есть пять вариантов, которые проходят клинические испытания. Наиболее перспективные две показывают очень неплохие результаты, а три других похуже, но тоже работают.

– Так а чего не используем?..

– Дмитрий Палыч, ну ты даешь. Предварительные испытания закончатся через три недели, потом еще несколько недель на вторые. Пока все очень сырые, и побочка еще неизвестна. Для разработки вакцины нужны годы, но у нас столько времени нет. Думаю, первые будем пробовать после вторых испытаний, приблизительно через месяц-полтора. И это в лучшем случае.

– Да, долго. Вирус убивает быстрей. – Сукровин закрыл бутылку коньяка и спросил: – Чай или кофе будешь?

– Кофейку, пожалуй, выпью.

– Женя, передай термос! – громко сказал Сукровин.

– Возьмите! – протянул термос поверх сидений водитель.

– Первый, ответь Кэпу. Первый ответь Кэпу, – заговорила рация на сиденье.

– А это кто? – открывая термос, спросил Сукровин.

Дроздов приложил указательный палец к губам, взял рацию и ответил:

– Слушает первый.

– Второй подъезд прошел. Заболевших нет. Визуально убедился, температуру измерил. Я все объяснил, люди будут ждать эвакуации в своих квартирах.

– Хорошо. Молодец. Теперь главное, чтоб в эти подъезды больше никто не зашел. Мы сейчас подумаем над этим, – ответил Дроздов и добавил тихо: – Дмитрий Палыч, Карабаса крикни, пожалуйста.

Сукровин кивнул и с термосом в руках вылез из машины.

– Первый, мне приступать к проверке третьего подъезда?

– Кэп, не торопись, подожди, – ответил Дроздов. – Нам надо первых два подъезда обезопасить. Я дам тебе команду.

Сукровин влез в салон и опустился на сиденье. Он взглянул на Дроздова и рукой с крышкой от термоса показал в открытую дверь микроавтобуса.

– Владимирыч, звал? – появился там Карабас.

– Да. Паша, поставь двух бойцов, чтоб держали под прицелом два подъезда, которые участковый проверил. Только во двор не входите, а то непонятно, чего там ожидать. Подумай, где-нибудь расположь так, чтоб они всё видели и могли ликвидировать возможную угрозу.

– Понял, – отозвался Карабас. – Так, Стэпа и Сёму с торца дома расположу. Два снайпера, уж справятся.

– Хорошо. Тем более и расстояние там детское. Согласен. Давай, – кивнул Дроздов и, когда Карабас отошел на два шага, позвал: – Паша!

– Да! – обернулся тот.

– Ты прости меня, погорячился.

– Да я все понимаю, Владимирыч. Сам себе места не нахожу из-за Кости, – ответил Карабас и пошел к своим бойцам.

– А чего у вас? – Сукровин подал пластиковую чашку с кофе.

– Да я тут наговорил со злости, – отхлебнув кофе, ответил Дроздов. – Обвинил его, будто он виноват, что Мухин погиб. Потом самому противно стало, что не сдержался. Понимаю, что он не виноват, вот и прощения попросил.

– Понял, бывает, – кивнул полковник.

– Товарищ полковник, Дмитрий Палыч… – подошел спецназовец.

– Слушаю, Серёжа. Что случилось? – допивая кофе, спросил Сукровин.

– С первого блока передали, что подъехала вторая «скорая».

– Пусть стоит там же, где и первая. – Полковник посмотрел на Дроздова.

– Пусть адрес скажут, на какой вызывали, – подсказал тот.

– О, слышал, Шевченко?.. Запроси адрес.

– Уже запросил. Отрадный, дом пять, квартира сорок два.

– Опа! Значит, уже не седьмой дом. Первые два адреса были в седьмом доме, а сейчас пятый. Надо срочно передать участковому, – оживился Дроздов.

Он взял в руки рацию:

– Кэп, ответь первому.

– На связи, – отозвался участковый.

– Будь аккуратен и осторожен, в сорок вторую квартиру вызвали «скорую».

– Понял. Это как раз следующий подъезд. Может, не ходить тогда туда?

– Сходить надо. Вдруг кто-то закрылся в квартире и не контактировал.

– Понял. Когда начинать?

– Сообщу, не торопись, – ответил Дроздов и положил рацию на сиденье.

– Слушай, а кто там разведкой занимается? – закручивая термос, спросил Сукровин.

– Участковый один. Он как раз живет в пятом доме. Мы его и задействовали.

– И чего, он согласился?

– Ну да.

– Смелый парень. В каком звании?

– Капитан. Семья у него дома, жена и двое детей.

– Вот это хреново… – почесал лоб Сукровин.

– Но они закрыты в квартире. И вообще, в первых двух подъездах жильцы в квартирах без симптомов.

– Это я уже понял из разговоров. А ему хоть костюм дали?

– Маску со стеклом, сапоги, перчатки и пистолет.

– А пистолет зачем?.. Чтоб застрелился? – улыбнулся полковник.

– Ну и шуточки у тебя, Дмитрий Палыч.

– Ну прости, шутканул не в тему. Смелый парень этот участковый. Слушай, Дроздов, а этих сбежавших идиотов нашли?

– Нет, но знаем точно, что они в седьмом доме, в первом подъезде. И по всей видимости, один из них умер от ранения. Хотя, я думаю, что и второй уже труп. Времени прошло много с момента заражения. Час назад была стрельба в седьмом доме, но причины мы не знаем.

– Так может, его кто-то… того?

– Не исключено. Мальчишки в этом подъезде были, а потом в шестой дом убежали. Они и сказали, что один уже труп.

– А мальчишки, вы их не задержали?

– Интересно, как ты себе это представляешь? А стрелять по детям я не стал.

– Так они… – Сукровин покачал головой. – Они же в шестой дом и принесли?

– Вероятно. В любом случае блокированы все три дома и магазин во дворе, в здании администрации.

– Да-аа. Ну и обстановочка тут…

– Владимирыч, ребят расставил. Можно работать дальше, – подошел к микроавтобусу Карабас и протянул Дроздову и Сукровину по яблоку.

– Хорошо. Повнимательней, Карабас. При возникновении ситуации работаете сами. Спасибо… – взял яблоко Дроздов.

– Не даешь начальству умереть, – откусив яблоко, усмехнулся Сукровин.

– А то! – улыбаясь, ответил Карабас и, повернувшись, пошел к автобусу.

Дроздов взял рацию и сказал:

– Кэп, ответь первому.

– На связи.

– Работай дальше. Будь осторожен.

– Принял. Начинаю проверку третьего подъезда, – ответил участковый.