Текст книги "Полигон"

Глава 2

Это был незаконченный отчет. Не отчет даже – черновик. Текстовый файл «И. Нестерова» еще не успели облечь в строгую форму официального документа, и по большей части он состоял из сумбурных записей, затейливых формул и бессистемно надерганных комментариев.

Разобрать всю эту невнятицу целиком – нереально. Денис просто выхватил глазами кусок текста наугад. И, кажется, не ошибся. Абзац был написан более-менее по-человечески. Более. Менее…

«… Поскольку окситоцин является одним из самых надежных манипулятивных ключей для живого, адекватно осознающего себя объекта, есть все основания предполагать, что опытный образец третьего уровня И. Нестерова справится с поставленной задачей…»

Так, а если взять чуть выше?

«…В процессе сканирования и повторной записи, на исходную нервную систему объекта была наложена измененная виртуальная система с алгоритмизированной поведенческой рефлекс-программой. Заданная модель поведения рассчитана на уничтожение любого человеческого организма, попадающего в поле зрения объекта. При этом задействуются все боевые реакции и навыки, полученные объектом в школе секретарей-референтов и на курсах повышения квалификации.

Длительность действия рефлекс-программы – триста секунд. Дистанционный запуск программы осуществляется посредством предустановленного чип-маяка на гелевой основе и направленного активизирующего импульс-сигнала, искусственно вызывающего выброс окситоцина. Чип-маяк осуществляет также сдерживающе-компенсаторное воздействие при внешних факторах, способных спровоцировать самопроизвольный окситоциновый выброс. Кроме того, маяк позволяет следить за местонахождением объекта, его жизнедеятельностью и за окружающей обстановкой.

Поскольку окситоцин является…»

Понятно… Так, кое-что. Что управление «живым, адекватно осознающим себя объектом» существенно отличается от управления мертвецами и обколотыми наркотой условно живыми бойцами. Осознающую себя марионетку так просто не подергаешь за виртуальные ниточки. Наверное, хрупкая система – высшая нервная система живого человека не выдержит столь грубого вмешательства. Но вот если обмануть ее и незаметно внедрить при перезаписи рефлекс, которого не было раньше… Не условный и не безусловный рефлекс, а навешанный извне. Не совсем рефлекс даже, а целую рефлекс-программу. Поведенческий алгоритм, дремлющий до поры, до времени. И если дополнить его гелевым чип-маяком, настроить искусственную реакцию на ключевой импульс-раздражитель… Это ведь совсем другое дело.

Собственно все, что рассказывал прежде Николай об Ирине, кибермаячке и рефлекс-программе подтвердилось. Правда оказалась неприглядной и страшной. Теперь они знали наверняка, что Ирина запрограммирована на уничтожение любого, кто окажется рядом в течение трехсот секунд после запуска поведенческой программы. Триста секунд – это пять минут. За это время можно завалить уйму народу. А компенсаторного воздействия чип-маяка больше нет. Зато есть какой-то окситоцин, активирующий искусственно внедренный алгоритм поведения. И есть какие-то внешние раздражающие факторы, способные спровоцировать выброс этого долбанного окситоцина.

Ох, и влипла же ты, Ночка! Денис вздохнул. А вместе с тобой и остальные.

Николай тоже умел быстро вычленять самое важное в незнакомом текстовом материале. И еще быстрее делать выводы. Орг оттолкнул Дениса, навис над Ириной:

– Что должно стать раздражающим импульсом? Что за окситоцин такой? Отвечай!

И снова – ни тени испуга в глазах Ирины. Девушка не боялась Волка. Для страха в ней попросту не оставалось места. Не отводя взгляда, Ночка ответила тихо и честно:

– Не знаю.

* * *

Она стояла спиной к ним. Не плакала, не всхлипывала. Просто молчала и смотрела невидящими глазами на развал камуфлированных гробов. Ночка выглядела совсем убитой. Не мудрено – узнать о себе такое… Понять, что ты – это уже не совсем ты, что где-то внутри тебя цепким паразитом засела чужая программа с неизвестным окситоциновым ключом. Скверное, наверное, ощущение, чего уж говорить.

– Николай, – Денис взглянул на орга. – Может быть, тебе все-таки известно больше, чем нам. Ты участвовал в проекте…

– Ты тоже, – напомнил орг. Голос его был хриплым и грубым, глаза – злыми. – Да, я кое-что знаю. Да, я входил в команду управленцев «Мертвого рая». Но я не ученый и не исследователь. Я впервые слышу об этом долбанном окситоцине и понятия не имею, какой импульс должен заставить девчонку свернуть нам шеи. А потому считаю, что оставлять ее в живых – самоубийство.

– Окситоцин… – Юлька нахмурилась, – знакомое слово. Что-то из биохимии мозга. Я читала на подкурсах в медуниверситете.

Оба – и оператор, и орг – с надеждой посмотрели на Юлу.

– Ну, – взмолился Денис, – Что?

– Нет, – она покачала головой, – Извини, День, не помню. Давно все это было. В какой-то другой жизни.

«Провел! Провел-таки нас Павел Алексеевич» – с тоской подумал Денис.

– И до чего же ловко Кожин все подстроил, – Юла словно угадала его мысли. – Небось, заранее решил, кому достанется амнистия.

– Может быть, – пожал плечами Николай, – а, может, и нет. В конце концов, какая разница. Вздернуть могли и Ирину, а вместо нее с нами был бы сейчас ваш Славка. Тоже хрен знает на что запрограммированный. Хотя нет… Кожину требовался опытный и надежный оператор для поддержки эвакуации. А надежный – значит, мертвый. Мертвые – они всегда надежнее живых.

Орг смотрел совсем уж недобро. Правая рука Николая потянулась к заточке. Даже так? Без помощи «Вурдалака»? Без расстрела? Неужели группировщик настолько ненавидит и боится Ночку, что готов собственноручно раскромсать ее на куски? Еще один маньяк сумасшедшего города?

– Николай, ты помнишь наш уговор? – Денис уже не сидел за компом – он стоял на ногах.

– Заткнись, – рыкнул Волк, – все зашло слишком далеко. Ты сам все видел.

– Ирина пока не причинила нам вреда.

– Пока – нет. Но она сейчас – мина замедленного действия. И ни ты, ни я не знаем, когда она рванет. Мы должны избавиться от девчонки. И чем скорее, тем лучше. Так что не пытайся меня остановить. Тебе это не удастся.

– Уверен?

Денис схватил и поднял над головой Славкино кресло. Над головой и над работающим монитором. Кресло было тяжелым. Монитор – хрупким.

– Ты чего, День? – Юла растерянно хлопала глазами.

– Прекрати! – потребовал Николай.

– И не подумаю, – выдохнул Денис.

По лицу орга расплывались красные кляксы. Николай шагнул к Денису. Автомат – за спину, в руках – заточка. Да, простые расстрелы сегодня, похоже, не светят никому.

– Не надо, Коля! – взвизгнула Юлька.

Даже попыталась сунуться между ними, но отлетела к стеклянной перегородке.

– Парень, ты так сильно хочешь умереть? – орг дышал тяжело.

Его пальцы крепко сжимали заточку.

– Совсем нет. – честно признался Денис. – Да и ты сам не заинтересован в этом. С кем ты останешься, выпустив мне кишки. С бьющейся в истерике Юлой? И много ли проку будет от ее «рабочего материала»? А твой жмур… Ты же едва управляешься с ним. Кем бы ты там не был раньше, но ты не оператор, пахан-Колян. Без меня вам вряд ли удастся остановить Караван. Так что я тебе нужен живым. Живым и готовым к работе. К добровольной работе. А такого меня ты получишь только в том случае, если Ирина тоже останется жить. Этот нюанс, по-моему, уже оговаривался.

– Дур-р-рак ты, следила. – выплюнул группировщик. – Ладно, опусти кресло, а то еще уронишь ненароком. Будет жить твоя периметровская сучка.

Николай сунул заточку за пояс. Денис осторожно поставил кресло на пол. Предупредил:

– Только я того… кулаком по монитору шарахнуть всегда успею. И если Ирина умрет…

– Я же сказал – будет жить. Только мы ее, – орг хмыкнул – немного арестуем. Мера пресечения так сказать… Содержание под…

– Что?

– … крышкой.

Все произошло быстро и неожиданно. Рывок, захват… Орг молниеносно схватил Ирину и вот уже тащит трепыхающуюся жертву к…

К камуфлированным гробам он ее тащит!

– Стой! Ка-ко-го…?!

Николай его не слушал. Пинком сбил крышку с пустого ящика, бросил Ночку в открывшуюся тару для «рабочего материала». Навалился сверху. Прохрипел:

– Самое место для зомби!

– Я живая, козел! – послышалось в ответ. Ночка билась внутри и подтянутая Николаем крышка не желала закрываться. – Отпусти меня! Сейчас же.

– А зомби у нас нынче все живые, – оскалился орг. – Чересчур живые. Так что поживи пока здесь.

Денис бросился на помощь Ирине, но был отброшен назад. Справиться с бывшим гвардейцем у бывшего следака шансов не было.

– Приятных тебе импульсов… – пожелал Николай Ночке и присовокупил с чувством: – Мля!

На пятнистом серо-зеленом боку армейского контейнера щелкнул замок.

– Ты… что ты… – Денис задыхался от возмущения.

– Ничего страшного, я просто нас обезопасил, – орг невозмутимо отряхнул руки. – По мере возможностей. Твоя Ночка жива, но временно находится под арестом. Когда начнутся разборки с Караваном, помешать нам она уже не сможет. Условия договора соблюдены, не так ли?

Денис хотел что-то сказать. Или выругаться. Не успел. Ни того, ни другого.

От неожиданного тонкого и пронзительного писка вздрогнули все. Пищали встроенные колонки операторского компьютера. В углу экрана мигала иконка коммуникации.

Сигнал вызова стандартной голосовой коммуникационной программы!

Голосовик пищал и пищал. Ошалело и настойчиво. Голосовик извещал о входящем сигнале и требовал немедленно включить встроенный микрофон.

* * *

Денис был озадачен и ошеломлен настолько, что на время даже позабыл о Ночке в гробу. Кто может вызывать на связь? Сейчас? Здесь? И, главное, кого? Не мертвого же Славку!

Он сел к компьютеру.

Уставился на экран.

Включил микрофон.

Соединение…

– Федеральный Полномочный посол Кожин Павел Алексеевич, – по всей форме представились Денису. – С кем имею честь?

– Со мной, – растеряно ответил Денис.

«Со мной»… Глупо-то как! Впрочем, Кожин прекрасно узнавал людей по голосу. Даже по подпорченному помехами и страхом.

– А-а, Денис? Старый знакомый! Надо же! Неожиданный сюрприз…

Хорошо, хоть не «приятный». Денис все равно бы в это не поверил.

– А я-то думаю, кто мне проблемы устроил? Кто сумел перехватить «рабочий материал»? Мог бы и сам догадаться…

Николай и Юлька стояли рядом с напряженными лицами. Слушали… В ящике, именуемом «Гроб-200» дергалась Ночка.

– Интересно, как тебя угораздило оказаться в бункер-базе, мой мальчик? – продолжал федерал. – И откуда в тебе взялось столько прыти?

Ну почему? Почему всегда получается так, что посол задает ему вопросы, а не наоборот?

– Я не твой мальчик, – огрызнулся Денис. – И то, как я здесь оказался, не имеет никакого значения.

– Ты прав. – легко согласился Кожин. – Гораздо важнее сейчас другое. Чего ты хочешь?

– Караван! – испуганно шепнула Юла.

Только сейчас поняла?

Вряд ли посол разобрал ее слабый голос в шипенье помех.

А Денис и сам видел. Давно уже видел, что Караван…

В окошке наблюдения за Трассой хорошо просматривалась колонна федералов. Приплюснутые, юркие, с обтекаемой броней, ощетинившиеся разнокалиберными орудиями и пулеметами боевые машины. Вместительные, неповоротливые, массивные и монолитные грузовики-контейнеры. Не похожие ни на те, ни на другие машины спецназначения вроде знакомых уже саперных бульдозеров, снова следовавших в авангарде. Вернее, не следовавших, а стоявших.

Караван не двигался. Остановившиеся контейнеры пыхтели холостыми выхлопами незаглушенных моторов. Ведущая машина – выдвинувшийся вперед танк боевого охранения навис орудийными стволами над полосой дымящегося асфальта. В полусотне метров от него возвышались неподвижные фигуры. Заслон «рабочего материала», демонстративно выставленный поперек Трассы.

Стелющийся дым развывал очертания зловещих фигур и делал их похожими на призраков. Лица «призраков» смотрели в сторону Каравана. Как и «вурдалакские» автоматы с тупомордыми надствольными гранатометами.

Где-то в середине колонны при помощи оптики мертвяцких камер Денис разглядел тандем командной машины и передвижной радиостанции с частыми кустами антенн на бронированной крыше. Вот откуда управляли несчастным Славкой! И вот откуда идет сейчас сигнал радиосвязи.

Денис прикинул расстояние. Не маленькое, вообще-то. Гранатками надствольников посла не достанешь. А пули для контейнеров Каравана – что комариные укусы. Да и насчет реактивной капсулы с напалмом – большие сомнения. Спарка находилась на грани досягаемости огнеметного выстрела. А может, и за гранью. Но Денису очень хотелось верить в мастерство своего солдата и дальнобойность его оружия, заправленного адским пламенем.

* * *

Пауза в разговоре не осталась незамеченной.

– У вас проблемы?

О, Павел Алексеевич, еще какие! Прикрыв микрофон рукой, Денис едва слышно прошептал:

– К бою!

Получилось не так круто, как у старушки с баррикады. Но главное, что его поняли.

Открытые файлы из архивов «Мертвого рая» – свернуты. На экране осталось лишь четыре окошка. Камеры укрывшегося в засаде «рабочего материала» исправно передавали картинку в разных ракурсах. Боевые зомби ждали команды «Делит».

Все было готово. Что ж, теперь поговорим, господин Федеральный Полномочный…

– Никаких проблем, – чуть запоздало ответил в микрофон Денис. – У нас – никаких. Проблемы, я полагаю, у вас, Павел Алексеевич.

Если бы Кожин только мог предположить, что еще несколько секунд назад за его Караваном никто не наблюдал, что противник в самый ответственный момент был занят собственными разборками…

Да он бы просто перескочил сходу дымящееся, но остывающее уже асфальтовое болото, смял к едрене-фене мертвые пугала, и спокойно продолжил путь. Однако посол был слишком здравомыслящим человеком, чтобы позволить себе такое нелепое допущение. Кожин предпочел первым вступить в переговоры и тем самым дал о себе знать.

– У нас общие проблемы, – в трубке послышался вздох сожаления. – Давай их решать, Денис. Итак, дубль два: чего ты хочешь?

– Сначала ответов на два вопроса. Первый: какой раздражающий импульс должен вызвать выброс окситоцина?

– Ах да, конечно… – в голосе Кожина послышалась сдержанная насмешка. – Ирина тоже с тобой? Я рад. Передавай привет девочке. И прими мои поздравления – лихо вы откопали ее файл. Только отвечать на твой первый вопрос, Денис, я, извини, не буду. Слишком долго объяснять, а времени – слишком мало.

Коз-з-зел!

– Второй вопрос?

– Как отменить бомбардировку города?

– А на это я отвечу легко. Никак. Колесики уже закрутились, а система такова, что их не остановить. Любая попытка отмены приказа будет расцениваться как происки потенциального противника и только ускорит его выполнение. Такова инструкция, которой следуют рядовые исполнители. Поверь, прежде чем принять решение об уничтожении поли… ах, извини, Ростовска, я обдумал все тщательнейшим образом.

– В самом деле? – скрипнул зубами Денис.

– Я готов был смириться со многим, – говорил посол. – Даже проглотить ваш самовольный выход из игры. Видишь ли, Вячеслав Ткач продвинул исследовательскую программу на качественно новый уровень, и глупо было бы сворачивать проект, когда в «Мертвом рае» открылись новые грандиозные перспективы. Но после того, как в городе начались, по вашей, кстати, вине, массовые беспорядки, выбора у меня не оставалось. Эскадрилья федеральных ВВС уже получила приказ, и обратного пути нет.

Дениса передернуло. Ах, по нашей вине? Вот как?! Ну, и цинизм! Значит, это мы создали повод для уничтожения целого города? Это мы бухнули последнюю каплю на чашу весов, с которых взлетают бомбардировщики? Постеснялся бы, Павел Алексеевич, перекладывать собственные грешки на хрупкие спины подопытных крыс. Уж поверь, от чувства вины мы мучаться не будем. Хотя бы потому, что подыхающим крысам оно не свойственно. Особенно чувство чужой вины.

– Нет обратного пути, да? – Денис невесело улыбнулся. – В таком случае вам придется погибнуть вместе с полигоном «Р-1».

– У меня есть другое предложение. Бросайте «рабочий материал». Я имею в виду не тех болванчиков, что торчат в открытую на шоссе перед нашими стволами, а бойцов, которых вы попрятали в засаде. Бросайте их и догоняйте Караван. В гаражном ангаре бункер-базы стоит машина с неплохими ходовыми качествами – проверьте, если хотите. Ирина с этой техникой справится. Примете мои условия – спасетесь. Я обязуюсь дождаться вас и вывезти из Ростовска. Хотите – в столицу, хотите – в любое другое место.

Обязуюсь? Из уст Кожина это звучит крайне неубедительно. Он что, действительно, думает, что ему поверят? Нет, дождаться-то посол их еще может. Но уж точно не для того, чтобы отпустить с миром.

– Сколько у нас времени?

– Чуть больше получаса.

Вот ведь врет, гад! И не поперхнется! Караван состоит не из самолетов. Он не успеет за тридцать минут выйти из зоны поражения ядерного взрыва.

– Нам больше не о чем говорить, Павел Алексеевич.

* * *

Отключать связь Денис все же не стал. Вдруг повезет? Вдруг посчастливится услышать предсмертный вопль посла? Трудно было отказать себе в таком удовольствии. Он положил пальцы на клавиши управления.

– Постой, Денис! Погоди!

Панические нотки? Неужели? И это в голосе нашего самоуверенного, невозмутимого Федерального и Полномочного!

– Не совершай непоправимого, Денис! Выслушай! Дай мне только одну минуту. Мне нужна минута, слышишь?

Зачем? Хочется надышаться перед смертью? Нет уж. Вы свое отдышали, Павел Алексеевич.

Денис чуть приподнял огнеметчика над бетонной оградой. Заставил положить увесистую трубу с напалмовыми капсулами на неровный верхний край ограждения. Для точного выстрела необходим хоть какой-то упор.

На Трассу смотрела сейчас лишь верхняя камера жмура. Остальные, уткнувшиеся в грязный шершавый бетон, Денис просто вырубил, не мудрствуя лукаво. За ненадобностью. Чтобы не мешали. Пока.

Объектив мини-камеры третьим глазом пялился в прицельную планку огнемета. Командно-связная спарка Каравана казалась в прицеле маленькой и очень далекой.

Что ж, напалмовая капсула в стволе ждет тычка в клавишу. Тычка или легкого прикосновения, которое мгновенно отзовется смертоносным рефлексом в неживом пальце, лежащем на спусковом крючке. Все зависит только от меткости мертвого гвардейца и дальнобойности оружия. Долетит капсула? Не долетит?

Должна долететь! Обязана! И гори оно все синим пламенем! Хотя нет, пламя будет не таким чистым. Заряд огнемета – маслянистый, въедливый. Спарка заполыхает густо, копотно, зловонно. То, что доктор прописал, в общем. Персональный ад поглотит создателя «Мертвого рая» Федерального Полномочного посла Кожина Павла Алексеевича…

Поглотит прежде, чем ад ядерный, накроет город.

Рука Дениса нависла над клавиатурой. Чувствительная – какая бывает только у незрячих людей, музыкантов и компьютерщиков с многолетним стажем – подушечка указательного пальца нежно гладила податливые угловатые кнопки.

Сейчас, когда система управления «рабочим материалом» перестроена на троих пользователей, стандартные – самые удобные командные клавиши, включая «Делит» – оказались в распоряжении Николая. Орг сидел в центре. Денис разместился справа, и старт огнеметной капсуле даст ближайший сосед «Делита» – клавиша «Энд». Что ж, очень даже символично. Со всем этим пора кончать.

Минуты, которой просил Кожин у федералов не будет. Полной минуты, по крайней мере, из шестидесяти маленьких шажков секундной стрелки.

Прошло двадцать пять секунд.

– Юля, Николай… – сейчас командовать будет он. И возражений нет. Ни у кого.

Двадцать семь секунд.

– Приготовьтесь.

Денис говорил громко, – очень хотелось, чтобы посол тоже слышал. И Кожин услышал.

– Стой! – а ведь Павел Алексеевич, и правда, паникует! Даже сквозь помехи Денис почти физически чувствовал, какого труда стоит федералу держать себя в руки.

– Готов! – это орг.

– Готова! – а это Юла.

Тридцать секунд. Прошло. И осталось – столько же.

Не будет у тебя минуты, Павел Алексеевич.

– Остановись, Денис. Дай сказать. Одну вещь. Тебе это будет интересно. Вам всем…

Интригует…

– Ну?

Ладно, пусть. Пусть будет последнее слово осужденного.

– Если Терновский… если Николай, действительно, сейчас с тобой, передай ему, что он прекрасно справился с заданием.

Денис ошалело уставился на орга. Господи, можно будет когда-нибудь кому-нибудь верить в этом городе?!

– С каким заданием? – что ж, ради ответа на этот вопрос Денис готов был дослушать посла.

– Он заслан к Волкам. Мною. Николай ничего не рассказывал тебе об этом?

– Кого ты слушаешь, Денис?! – группировщик задышал тяжело и часто.

Секунды уходили. Тик-так. Тик-так. Вот так-так…

Денис и Юла смотрели на орга. На бледных скулах группировщика играли желваки. И этот человек опасается предательства со стороны Ирины?!

– Заслан? – спросил Денис у микрофона. – Зачем?

– Мне нужны были идеальные условия для «Мертвого рая», – ответили компьютерные динамики голосом Кожина. – Максимально агрессивная экспериментальная среда на полигоне. Нужен был человек, который поднимет и всколыхнет оргов, который устроит настоящий ночной террор на улицах района. Терновский был самой подходящей кандидатурой для этого.

– Вранье! – проскрежетал Волчий вожак.

А хоть бы даже и нет. Какая разница? Теперь-то!

– Все, хватит тянуть время. – Денис приласкал пальцем клавишу «Энд». – Прощайте, Павел Алексеевич.

Остальное – потом.

– И ты тоже прощай, Денис. Все прощайте.

Странно. Теперь голос посла отчего-то был спокоен. Слишком спокоен для человека, который умрет прямо сейчас.

* * *

Руку перехватили из-за спины. Быстро, цепко, больно. Жутко больно. Чьи-то сильные пальцы – как клещи, как ножницы по металлу – рванули его руку с клавиатуры и заломили за спину.

Денис вскрикнул и уткнулся носом в стол. Замер, обездвиженный, парализованный болью. Не в состоянии пошевелиться, он скорее слышал, чем видел, как от компьютера отлетели Юла и Николай. Вместе со стульями. Но ведь тот, сзади, уже держал одной рукой его, Дениса. Так что же, Юльку и Волчьего пахана тоже… одной рукой? Одной левой? Или правой?

Кто?! – пронеслось в мозгу. Ночка? Орг прав? Раздражающий импульс? Окситоцин? Мина замедленного действия? Сработала? Но откуда в Ирине столько силы? И каким образом она выбралась из своего гроба-карцера? Денис скосил глаза. Нет, гроб, в котором лежала Ночка, по-прежнему заперт. А вот соседний ящик – тот, из-под крышки которого торчала мертвая жилистая рука, в форменном рукаве с обшлагом – нараспашку. Этот ящик теперь был пуст.

Краем глаза Денис заметил, как возятся на полу Юла и Николай. Оба – бледные-бледные. Юлька отползает. Орг вскидывает автомат и… И обречено опускает оружие.

Денис решился. Превозмогая боль, он повернул голову. Посмотреть. Увидеть. Кто его держит.

Держал человек в форме федерала. Мертвый человек без маски. «Рабочий материал» в мундире. Не отпуская Дениса, выполняя чью-то команду, покойник протянул свободную руку к клавиатуре, неловко и неуклюже ткнул набитым мозолистым пальцем в клавиши.

Операторская работа, явно, не была его коньком. Но хозяин этого зомби очень старался. Да и вовсе не сложные требовались действия, чтобы закрыть на экране окошки изготовившихся к бою мертвых солдат. Тех, что ждут сейчас операторских команд в засаде у Трассы.

Тук-тук-тук-тук. Щелк-щелк-щелк-щелк. Окошки закрыты. Все четыре. Трасса исчезла с монитора. Теперь Кожин и его машины в безопасности. Теперь никто – ни случайно, ни в порыве слепого героизма – уже не нажмет клавиши смерти и не обстреляет Караван.

Проклятье! Почему орг до сих пор не шмоляит из всех стволов трофейного «Вурдалака»? Или слишком умный, блин? Понимает, что пули такому противнику вреда не причинят, а первая же граната, выпушенная почти в упор, только увеличит армию мертвых за счет живых.

Ну и пусть! Лучше уж смерть от гранаты, чем…

Денис хотел объяснить это Николаю, хотел крикнуть. Но лишь прохрипел что-то неразборчивое. Страх слепил в горле отвратительный ком, который отказывался пропускать членораздельную речь. А если попытаться вырваться? Сбежать?

Какое там! Пальцы-клещи мертвеца держали его крепко. А ослабевшие ноги не слушались. Вата ватой, а не ноги! Словно сумасшедший хирург под сильным наркозом коварно вынул из них все кости.

Мертвый человек нагнулся. Восковое лицо с просинью приблизилось к Денису почти вплотную. Оператор поразился бездонной пустоте глаз, лишенных жизни. Неподвижная, кривая – на одну сторону – предсмертная (досмертная? послесмертная?) ухмылка покойника чуть обнажала желтый крепкий клык. Интересно, эти твари в бою пускают в ход зубы? Вспомнить этого Денис не смог. Сейчас он мог лишь прижиматься щекой к пластиковой столешнице, сожалея, что не сумеет раствориться в ней полностью и без остатка.

А мертвые пустые глаза все давили и давили неподъемной могильной плитой.

«Рано, ох рано мы с вами распрощались, Павел Алексеевич, – подумал Денис, – Ведь вы, и никто иной, любуетесь сейчас происходящим. Для вас и только для вас работают сейчас замаскированные мини-камеры мертвяка. Вам, господин Федеральный Полномочный посол, понадобились срочные переговоры, чтобы выиграть немного времени. Ровно столько, сколько требуется для перезагрузки компьютера командной машины Каравана с одной виртуальной системы на другую. С системы разорванного гранатами Славки – „рабочего материала“ второго уровня, на систему обычного жмура-убийцы».

Конечно, второй уровень Кожину уже не нужен. Тут работенка попроще – не руководить отрядом мертвецов, а всего-то размазать по стенам несколько податливых живых тел. А они-то, наивные, полагали, что в брошенном бункере совсем нет охраны. Под ногами, блин, валялась охрана! В буквальном смысле.

Ошибся ты, Колян-пахан. Вовсе не бракованный «материал» лежал в груде камуфлированных гробов. Не потеряли и не забыли здесь федералы этого мертвяка в форме и не из-за недостатка места бросили его тут. Его оставили специально, на всякий случай. На тот невозможный случай, который все же произошел. Из Караванной командно-связной спарки Кожину, наверное, трудно управлять одновременно двумя «материалами», тем более разного уровня. Но переключиться при необходимости с одного жмура на другого… Кожин переключился. Успел. И теперь…

Теперь их не убьют сразу – нет. Хотели бы – уже убили бы. Но господин Федеральный Полномочный посол желает развлечься и отомстить. Значит, смерть от рук мертвеца будет долгой и мучительной.

Денис смотрел на бесстрастного палача. И… и узнавал.

Не может быть! Это мертвое лицо было ему знакомо. По видеофайлу «Демонстрация 1». Точно знакомо! Вне всякого сомнения – теперь Денис уверен в этом на все сто. Из Воронова – бывшего начальника президентской гвардии получилась неплохая машина смерти…

Николай все-таки попытался. Бросил автомат. Схватил заточку. Напал. Рубанул. Лихо рубанул – такой удар должен был бы по плечо отсечь руку, державшую Дениса. Не отсек.

«Рабочий материал» оказался проворнее. Не выпуская пленника из левой руки, он изогнулся резиновой куклой, невероятным образом увернулся от заточки…

Острие плоской арматурины шаркнуло по черному мундиру. Пропороло ткань, срезало кусок мертвой кожи на предплечье, звякнуло о край стола, оставив глубокую зарубку.

По инерции Николай приблизился к противнику и вошел в опасную зону ближнего боя.

Правой – свободной – рукой мертвец ударил сам. Быстро, сильно, коротко, почти без замаха. Дважды.

В запястье Николая – раз.

Под дых – два.

Манера боя – как у инкассатора, обученного валить грабителя, не выпуская при этом опечатанного мешка с деньгами. Странная, но эффективная манера. Мешком сейчас был Денис. Грабителем… Впрочем, «грабитель» был уже не боеспособным.

Волк со стоном оседает на пол. Выпавшая заточка звенит где-то под компьютерным столом.

Добивающий удар с ноги. Защитный блок не спас группировщика – орг опрокинут и повержен.

Так-то, пахан-Колян! В этот раз Николаю противостоял не салага-молокосос. Не какое-нибудь учебное пособие, напичканное наркотой. Против молниеносной реакции и сокрушительных ударов мертвого шефа президентской Гвардии боевых навыков живого экс-гвардейца все-таки маловато будет.

Орг корчится от боли. На мертвом лице боевого зомби – ни намека на чувства и эмоции! И вот это – хуже всего. Кожин, как всегда, прав: мертвые исполнители гораздо удобнее и надежнее живых.