Текст книги "Полигон"

Глава 4

Броня исчезла, словно по мановению волшебной палочки. Только что была и – хоп! Как будто растворилась в воздухе. Удар… снова, опять…

Его било, тащило, швыряло и крутило.

Способность соображать вернулась, когда Денис перестал катиться по земле. Хорошо, что по земле. Удар об асфальт на такой скорости мог бы и убить.

Переломы? Он пошевелился. Вроде нет. Наверное, удачно сгруппировался при падении. Денис приподнялся, встал на четвереньки. Отпрянул в сторону.

Мина! Универсальная осколочно-фугасная мина на боевом взводе лежала в нескольких сантиметрах от левой руки. Упади он чуть в сторону… Такая штука не то что человека – БТР разорвет в клочья. Только притронься, только коснись… А вот еще одна и еще!

Адские машины валялись повсюду – на шоссе, на обочине, за обочиной. Саперы Каравана не утруждали себя маскировкой зарядов. Они просто активировали мины и на ходу сбрасывали их с замыкающего арьергардного Контейнера. Сыпали густо, не скупясь. Видимо, Кожину очень не хотелось, чтобы вслед за Караваном из города выскочил кто-нибудь еще. И не выскочит ведь уже: теперь здесь даже на велосипеде не проехать.

А где «катафалк»? Куда подевался призрак? Растворился бесследно лучах встающего солнца? Ах, вот оно что! Там вон… Блок бетонного забора выворочен с корнем, а на его месте еще вертит колесами перевернутая махина бронетранспортера. Судя по всему Ирина вовремя заметила мины и предпочла таранить бетонную стену. Молодец – быстро сориентировалась. Хорошие педагоги преподают вождение в школе секретарш. А Юлька, выходит, не права: при желании можно свернуть с любой Трассы, даже если поворота не предусмотрено. Даже если глухим забором все огорожено.

Исцарапанную и постанывающую Юлу Денис нашел возле БТРа. Лишь по чистой случайности девчонку не придавило кормой. Ну, а расцветающий буйным цветом гигантский крооподтек на лбу – не в счет. Не страшно – жить будет. Столько, сколько им еще отмерено.

Ступая как можно осторожнее, чтобы ненароком не потревожить затаившиеся в грязи заряды, оператор подошел к бронемашине.

– Есть кто живой?

С грохотом откинулась крышка бокового люка. В БТРе закопошились.

Первой выползла Ирина. Точнее не выползла, а была грубо выпихнута изнутри. Пошатнулась. Прислонилась к броне, затрясла головой.

Следом выбрался орг. С «Вурдалаком» в руках и с перемазанной кровью рожей. Кажется, у Николая был разбит нос. Или ухо. Или и то, и другое.

Оказавшись снаружи, группировщик первым делом вытер кровь с лица. Вторым – ударил Ирину. Не так, как вырубал Чмо – резко, коротко и бесшумно. Сейчас Волк бил с замахом, хлестко и звонко.

Оплеуха пошла вялой Ночке на пользу – девушка встрепенулась и, вроде, очухалась.

– Это только начало, сука! – пообещал сквозь зубы Волк.

И медленно-медленно, демонстративно медленно поднял руку. Уже сжатую в кулак. Для продолжения.

На этот раз Денис успел перехватить кулак, вцепиться в руку группировщика и повиснуть на ней.

Орг попытался стряхнуть неожиданную помеху.

– Отвали, слышь!

Денис не отцеплялся.

– Прекрати! Прекрати сейчас же, шакал! – требовал Денис.

Он ударил Волка. Раз, другой… Неумело и неловко, по-дилетантски. Как мог. Не ударил даже, а скорее пихнул, ткнул кулаком.

И тут же отлетел от ответного удара.

Хрясь! Спиной о броню. Ох, не слабо…

– Твоя подружка нас чуть не угробила и сейчас сдохнет сама. Я больше не хочу ждать никакого хренова раздражителя, понял?!

– Она нас спасла, идиот! – Денис поднимался, цепляясь за скобы БТРа – Разуй глаза! Мины на Трассе!

– Мины?

Сначала Николай посмотрел себе под ноги – профессионал, блин! Потом – вокруг.

– А-а-а… – Только теперь он увидел опасность, которая им угрожала. Ну да, там в БТРе он больше следил за Ночкой, чем за дорогой.

Орг остыл и успокоился почти сразу же.

Извиняться, впрочем, перед Ириной он не стал.

* * *

– Что с Караваном? – спросила Юлька.

– Ушел, – Николай с тоской смотрел на шоссе.

На шоссе было пусто. На асфальте выделялись только кочки – этакие лепехи из стали и пластика. Мины. И – не пройти, не проехать. Да и на чем ехать-то. Бронированную махину БТРа вчетвером на колеса не поставишь.

Денис устало опустился на землю. Рядом, привалилась к грязной броне Юла.

Денис прикрыл глаза. Чудное все-таки это ощущение, когда все уже пофигу.

– Встать! – рявкнул Николай. – Встать и бегом марш!

Юла подскочила. Наверное, просто от неожиданности и испуга. Денис не шелохнулся. Ну, не сработала в нем пружинка подчинения на командирский окрик. Ну, отказала…

– Куда? – не открывая глаз, спросил он с улыбкой. – Куда теперь-то бегом марш, а?

Его грубо тряхнули. Больно, блин!

Глаза пришлось открыть. Не слишком ли часто орг распускает руки. Он, конечно, великий пахан и все такое, но неужели так трудно угомониться в последние минуты своей и чужой жизни.

– Смотри, – Николай указывал куда-то за разбитый забор. За вывороченный бетонный блок, за порванную в клочья «колючку».

В изрезанной балками и невысокими холмами целинной степи открывался унылый вид. Бесснежная полуосень-полузима. Грязь, слякоть, ломаный сухостой. Природы, мать-перемать, увяданье…

А на дальнем взгорье – слишком далеко, чтобы стрелять, но еще достаточно близко, чтобы разглядеть длинную вереницу машин – двигался федеральный Караван. Караван ехал быстро, улепетывая прочь от обреченного города-полигона изо всех своих лошадиных сил.

– Да не туда смотришь, дубина! – выругался орг.

Денис посмотрел «туда».

Овраг в паре сотен метров. Дальше – в стенке оврага – нора. Пещерка с обвалившимися краями. Похожа одновременно и на логово крупного зверя, и на землянку дикаря и на остатки блиндажа, уцелевшего с тех славных времен, когда на этой линии обороны еще дислоцировались части милвзвода.

– Думаешь, там можно спрятаться от атомной бомбы? – удивленно вскинул брови Денис.

– А как думаешь ты, умник?

– Бесполезно.

– А я хотя бы попытаюсь.

На это ответить Денис ничего не успел.

– Самолеты! – вдруг заорала благим матом Юлька. – Там! Там! Много!

И, правда – там. Правда – много.

Гул. Далекий еще, но неумолимо приближающийся. И черные точки в небе… Эскадрилья заходила со стороны Каравана.

– Ма-а-ать! – проревел орг. – Вста-а-ать!

И закончил разговоры.

Схватил Юльку за руку, Николай поволок ее через поваленную плиту и рваную сеть колючей проволоки.

И снова Юла не противилась. Шла за Волком покорной овечкой. Ну и хрен с тобой! Ну, и скатертью дорога! Только…

– Эй, там минные поля! – не удержался все же – крикнул вдогонку Денис.

Напомнил.

– Да пошел ты… – не оборачиваясь, отозвался орг.

Куда именно – не слышно. Да и не важно уже.

Николай и Юлька бежали рука об руку. Бежали быстро – комья грязи из-под ног взлетали выше макушки.

Денис вздохнул. Скверно. Наружные минные ограждения не проскочить вот так запросто. Значит, скоро в небо полетит не грязь, а окровавленные клочья двух придурков.

– Ну что? – Ирина стояла рядом. Смотрела на самолеты, на Караван, на две фигурки, пробирающихся через грязное месиво. Самолеты были уже близко. Караван – далеко. Николай с Юлькой… странно, но они были живы. Все еще.

– Что делать будем, День?

Спрашивала она спокойно. Будто не о себе и не о нем.

– Ладно, Ночка, пошли. – Денис махнул рукой. – Тоже прогуляемся.

Какая, в конце-концов, разница – подорваться на мине или сгореть в ядерной вспышке. Нет, вообще-то большая: в несколько секунд жизни. Но…

Денис поднялся, не очень охотно, впрочем.

Эх, не дали отдохнуть напоследок! Ну почему человеку свойственно так суетиться даже перед неизбежным концом?

Он взял руку Ирины в свою руку.

А Николай и Юлька все бежали по слякотному минному полю.

– Кого, блин, Кожин запрограммировал на наше истребление, – тебя или этого сумасшедшего орга, – пробормотал Денис, осторожно пробираясь по поваленной бетонной плите мимо обрывков колючей проволоки.

Странно, но на ржавых шипах не было ничего, что напоминало бы о регулярной смазке «колючки» сильными водостойкими ядами. Не мазали, видать, давно. Или вообще не мазали?

И мин видно не было. Хотя, наверное, прикопанных, замаскированных минных заграждений и не должно быть видно.

Смачно чавкнула под ногой грязь. А, и пошло оно все!

Денис вырвал увязший ботинок из жирного киселя чернозема. Они с Ириной побежали.

Под ногами громко хлюпало. Но ничего пока не взрывалось.

Невероятно! Парочка впереди благополучно миновала опасный участок. Николай и Юлька сходу – не останавливаясь – нырнули в овраг.

И еще более невероятно! Денис с Ириной тоже пробежали все дистанцию благополучно, не задев ни одной мины. И тоже с разбега прыгнули в овраг. А оттуда сразу – в дыру, в нору, в открытый склеп. Который никого ведь уже не спасет.

Но все равно – влезть, вползти. Забиться подальше, поглубже! Это было уже на уровне инстинкта.

* * *

Мрак, грязь, слизь…

Непроглядный, слякотный уют.

И гул бомбардировщиков здесь слышен пока не так явственно и не так пугающе. Здесь – тише. Здесь – обманчивое ощущение обманчивой безопасности.

– С ума сойти! – почти шепотом пробормотать Денис. – Мы прошли! Через мины!

В такой темноте поневоле понижаешь голос. Но Дениса услышали.

– Вообще-то я давно подозревала, что за городской стеной нет никаких минных полей, – сказала Ирина. – Периметр всегда испытывал напряженку с военными запасами. Было бы мин в избытке, ими огораживались бы в первую очередь от группировщиков.

– Сообразительная ты наша, – хмыкнул Николай.

Похоже, Ночка правильно все подозревала…

– Где мы? – спросил Денис.

– А ты принюхайся и догадайся с трех раз, – буркнула Ирина.

Да, пахло под землей отнюдь не цветочной лавкой. И не бомбоубежищем. Запах был противным, запах был знакомым. Неужто, снова канализационный коллектор? Ну, конечно! Это же выход старой заброшенной городской клоаки. Извилистый овраг в прошлом, вероятно, был руслом какой-нибудь небольшой грязной речушки. А когда город окончательно загадил ее, когда грязи и нечистот стало больше чем воды, река исчезла. Да и вообще… В свое время ведь именно резкое изменение гидрологической обстановки позволило проложить в Ростовске пару-тройку веток метро. Исполнилась давняя мечта провинциального города… Метро, впрочем, прослужило недолго – до начала оргского беспредела. И впоследствии превратилось в прибежищем бомжей-людоедов.

– Уже догадался, – вздохнул Денис. – Надеюсь, подземный народец нас еще не засек. Ну, те бомжи, которые живут в каналке и метро.

– Подземный народец? Бомжи? – Ночка усмехнулась. – Ошибаешься, День. Выжить под Ростовском еще труднее, чем в самом Ростовске. Старая каналка – всего лишь тайный лаз, по которому окрестные дикари время от времени шастают в город за человечинкой. На охоту… И все дезинфекционные работы коммунальных служб, все эти подземные химические атаки направлены, на самом деле, против них. Вникаешь?

Вникал Денис с трудом. Вообще-то ему легче было поверить в существование бомжей-мутантов – кучки городских выродков, скрывающихся в подземельях мегаполиса, чем в окончательную деградацию загородных племен. Но Ночка работала в мэрии. Ночка была секретарем-референтом Черенкова. И вряд ли она сейчас просто фантазировала.

– Погоди, Ира, ты хочешь сказать, что…

– Что наши с тобой общие знакомые мальчики-каннибальчики – типичные представители жителей гм… сельской местности. То есть, основного населения этой несчастной страны. Или я не права, орг?

Николай, к которому был обращен вопрос, не ответил. «Значит, права», – подумал Денис.

Такие дела… Дряхлая цивилизация, впадает в детство. Человечество бодро шагает обратно в каменный век. А вокруг жалких останков старого мира уже кормятся стаи двуногих падальщиков. И скоро, совсем скоро полчища одичавших варваров-людоедов сметут то немногое, что еще осталось. Сметут и сожрут. И противопоставить натиску этих орд будет нечего.

Кто сказал, что организованная преступность, грызущая изнутри последние уцелевшие мегаполисы – главная опасность? Кто сказал, что неуязвимая армия мертвых солдат, над созданием которой бьются федералы, понадобилась только для борьбы с группировщиками? Кто сказал, что четверка бывших – два бывших следака, бывший федеральный гвардеец и бывшая секретарша – сделали правильный выбор, вставив палки в колеса «Мертвому раю»? Возможно, спасительному для страны эксперименту, увы, провалившемуся на полигоне «Р-1».

А самолетный гул уже проникает под землю. Вибрация воздуха передается почве. Сверху на волосы, за воротник, в лицо сыплются тонкие ручейки сухой грязи.

Эскадрилья федеральных бомбардировщиков атакует. Эскадрилья уже над городом.

И – тихий свист. Где-то вверху… Тихий, но неуклонно нарастающий. Приближающийся. Пронзительный. Ниже, ниже. Ближе, ближе. Сильнее…

И – взрыв. Взрывы. Много. Бесконечной несмолкаемой канонадой.

* * *

Вздрагивала жижа под ногами. На головы падала земля, пыль и еще что-то мерзкое, поросшее мягким пушистым мхом. И – где-то рядом – эхо обвала. И – ближе – яркая вспышка по глазам. Короткий пронзительный импульс цвета пламени. Мигание мощного прожектора с багровым светофильтром, осветившее коллектор.

И – еще, еще…

Этот свет, бесцеремонно ворвавшийся в темноту подземелья, не радовал – пугал. Свет показывал, что не так уж и глубоко они успели забиться в трубу со старым окаменевшим дерьмом. Что не спасет их эта труба, показывал свет. Что дело их – труба. Вот, что он показывал и что безжалостно высвечивал.

А вслед за светом шла волна нестерпимого жара. Сначала дохнуло сверху. Потом снизу – из недр потревоженных подземных городских коммуникаций. Город жгли основательно: от макушки до самых корней. Долго жгли…

Новый заход. Новая серия взрывов. Еще одна порция… Атомная бомбардировка затягивалась до бессмысленности.

Странно, что ядерные грибы никак не поймают в свои смертоносные шляпки сажающие их бомбардировщики.

Странно, что до сих пор не раскололась и не треснула планета.

Странно, что четыре человека, прячущиеся в коллекторе старого дерьмовода под самым боком сжигаемого неумолимой цепной реакцией мегаполиса, все еще живы. Да, вот, что было самое непостижимое!

Господи, неужели опять?! Новый налет. Новая волна взрывов накрыла Ростовск и…

И больше прятаться не было никакого смысла.

Над головой громадным свинцовым синяком набухало небо. Замазанное, замалеванное темной мутью. Именно небо, приваленное тяжеленными и низкими – рукой, наверное, достать можно – струящимися тучами, увидел Денис, когда выкарабкался из рыхлого завала.

Плотная непроглядная пелена с жутким красноватым отливом, жадно пожирала молодое утреннее Солнце. Вокруг, впрочем, светло было необычайно. И самолетов больше не было. Ни одного.

Как и следовало ожидать, ветхая труба канализационного коллектора не выдержала. Нора, в которой они укрывались, превратилась в бесформенную траншею на дне оврага. В провалившуюся могилу, вроде тех, на заброшенном Старом кладбище. В братскую могилу.

Денис застонал и услышал свой стон.

Жив? После атомной-то бомбардировки? Да. Вроде, жив. Ну и все. Ну и ладно. Потом будем искать объяснение, а пока…

Попытка Дениса докричаться хоть до кого-нибудь закончилась хрипом и приступом надсадного кашля. Ох, и отвратительно же на вкус дермецо предков! Денис заставил себя поверить, что глотка его забита пылью и грязью. Иначе все внутренности вывернуло бы наизнанку. Уж очень располагал к этому затянувшийся кашель.

– Ты в порядке? – Голос сзади? Ух, ты! Не он один, оказывается, выкарабкался. Ирина еще раньше вылезла из земляных завалов. Червяком она была в прошлой жизни что ли?

– Цел, спрашиваю?

Денис кивнул. Цел-цел, только бы прокашляться без рвоты.

Ага, а вот еще один прирожденный могильный червь! Николай быстро-быстро орудовал широким прикладом «Вурдалака», разгребая сухие комья грязи.

Орг откапывал Юлу, – ее пальцы тоже, вон, торчат над поверхностью и судорожно скребут землю. Жива. Еще жива. Но вряд ли сейчас уместно использовать оружие в качестве саперной лопатки. Или Волк просто боится выпускать автомат из рук? Идиот, так же и убить Юльку недолго. Прикладом-то!

Денис подполз поближе, начал помогать. Греб руками, ломая ногти. К ним присоединилась Ирина.

Втроем они не позволили Юльке задохнуться. Откопали, выдернули, как репку. За руки, за плечи, за волосы. Ишь, чего захотела, единоличница, – легкой смертью отделаться. Нет уж, девочка, помучься со всеми до конца.

Еще один приступ кашля, вздох и слабый голос.

– Чего? – переспросил Денис, склонившись к Юле.

Юлька шепнула чуть слышно:

– Горит… Что-то… Сильно…

И как он сам-то до сих пор не заметил?! Контуженому обонянию потребовалась подсказка, чтобы заработать в полную силу. Действительно, ведь горит, да еще как! Все горит. Воздух вокруг, казалось, пропитался жирной копотью.

Денис снова посмотрел в небо. Да никакие ведь это не тучи! Тяжелые клубы дыма, которые не дай Бог, еще потянет ветром в их сторону. А светло так – из-за жуткого зарева пожарищ. Из-за щедрой багрово-кровавой подсветки снизу.

Ох, и славно же пылают родные города!

Чтобы увидеть сам огонь, нужно было подняться наверх со дна оврага. Делать этого не хотелось никому, однако, каждый почему-то молча встал и так же молча полез по осыпающейся круче.

Они карабкались упрямо и настырно. Грязь под ногами и руками – сухая уже, не вязкая, с жесткой опаленной и дымящейся корочкой тормозила и удерживала их. Но грязь никого не смогла остановить.

* * *

Города не было. Вообще. Было пышущее жаром огненное море с неровными берегами, в которые обратилась внешняя стена Ростовска. Вывороченные почерневшие бетонные плиты повалились, перекосились и потрескались, от плетенных шапок «колючки» остались редкие потеки пузырящегося металла. Но очертания оборонительного сооружения сохранились хорошо.

Н-да, летчики у федералов – профи. Настоящие асы. Бомбометание прошло исключительно в границах города-полигона, где было выжжено все подчистую. Так и надо: зачем тратить заряды на степь? На бескрайнюю степь бомб не напасешься.

Взгляд Дениса задержался на Катафалке-Призраке. БТР чадил черной облупившейся кормой и ошметками сожженных протекторов. Да уж, действительно Катафалк. Транспорт для покойников.

Денис почесал голову. Из волос посыпались земляные комья. Останься они там, под прикрытием раскаленной брони – точно превратились бы в цыплят гриль.

Конечно, увиденное было ужасно. Но все-таки…

Все-таки Денис ожидал увидеть иное.

– Что это? – тихо спросил он пахнущий гарью воздух. – Это ведь не…

– Да, это не атомная бомбардировка, – спокойно подтвердил Николай его невысказанную мысль. – Вакуумные боеприпасы, напалмовые бомбы, фугасные «зажигалки», кассетные огнеметные капсулы широкого спектра действия. Что угодно, но не атом.

Поделился бы ты, пахан, своим самообладанием с другими. Так, извращенного благородства ради. Денис сглотнул скупую слюну: в горле все еще першило. За спиной нервно хихикнула Юлька. Поняла, небось, что смерть откладывается на неопределенный срок. Радуется…

– Разве против городов-бунтовщиков больше не применяют оружие массового уничтожения? – прохрипел Денис.

Он ничего не понимал, он был удивлен и даже зол. Словно ему только что не подарили жизнь, а подло обманули.

– Вообще-то есть одно соображение на этот счет, – ответил Николай. – Возможно, у них просто закончились ядерные заряды.

У них? Орг смотрел не на погибший город, а в другую сторону.

Туда, где на холме у самого горизонта еще виднелся хвост уходящего Каравана.

У них, значит…

– Как это… – подошла Ирина. – Как это закончились?

– Так и закончились, пожал плечами Николай. – Федерация агонизирует уже давно. Слишком много было зарвавшихся князьков-мэров, слишком часто в провинциальных Периметрах случались перевороты. Слишком активно орги захватывали города. А любую смуту следует пресекать в зародыше, пока она не распространилась. Смута пресекалась. Но дело не только в этом.

Отработанные полигоны «Мертвого рая» тоже следовало уничтожать. Ваш Ростовск – не единственный полигон. Хоть он и «Р-1». Прежде чем приступить к экспериментальной программе с группой операторов, Кожин проводил испытания «материала». «Учебного», «рабочего». Много. Часто. После таких испытаний Павел Алексеевич предпочитал не оставлять ни свидетелей, ни полигонов. О «Мертвом рае» не должен был знать никто.

А боеспособных атомных зарядов в распоряжении федерального правительства сохранилось не так уж и много. Да и другого оружия массового поражения – тоже. Так что… Сначала в ход шли ядерные боеголовки, потом – химическое и бактериологическое старье. А теперь вот объекты бомбят тем, что осталось.

Голос Николая звучал слишком уверено. Свои предположения и догадки люди обычно высказывают другим тоном.

– Ты ведь знал! – не спросил – заявил Денис. – Знал, что за стеной нет мин, знал, что не будет атомного взрыва и, наверняка, еще много чего знаешь.

Орг кивнул:

– Знаю. Я ведь входил в команду Кожина. Но теперь от моих знаний проку немного.

Николай все смотрел вдаль, провожал взглядом последние транспортные контейнеры из арьергарда Каравана.

– Длинная колонна… – сказал Денис.

Николай снова кивнул:

– «Мертвый рай» уходит.

На некоторое время повисла пауза.

– Интересно, а президенту известно о «Мертвом рае» и о том, в какой ад он превращает города? – спросил Денис.

Вопрос был риторический и на ответ Денис не рассчитывал. И все же он получил ответ.

– Разумеется, – усмехнулся орг. – С его подачи все и началось.

– Даже так? Ох, хотел бы я пообщаться с нашим президентом и высказать ему пару ласковых.

– Ты уже общался с ним, – хвост Каравана наконец скрылся из виду, и Николай наконец посмотрел на Дениса. – Павел Алексеевич Кожин – наш президент.