Текст книги "Клуб разбитых сердец"

Дэвид, конечно, никогда не давал им почувствовать своего превосходства, но она-то не могла не сравнивать своих родителей с его матерью в роскошных украшениях, да и с более отдаленными предками. Род Дэвида восходит чуть ли не ко временам норманнского завоевания Англии.

Пожелав Ариэль спокойной ночи, Стефани приняла душ и легла. Завтра она попытается что-нибудь придумать, чтобы помочь этой женщине. Ну а сейчас слишком устала, так что – спать, спать.

* * *

Что-то разбудило ее, какой-то непонятный звук. Может, один из мальчиков заплакал во сне? Нет-нет, ведь они у Кевина. Тогда что?

Ариэль, сообразила она, окончательно проснувшись. Наверняка ее мучают кошмары.

Сдерживая раздражение и ругая себя за черствость, Стефани выскользнула из кровати и, как была, даже не накинув халата, торопливо двинулась в конец коридора, где была комната Ронни. Она постучала в дверь и, не дождавшись ответа, вошла. Ариэль, зарывшись лицом в подушку, свернулась калачиком под одеялом, на котором были изображены цвета сторон в войне Алой и Белой розы. Она не пошевелилась, даже когда Стефани окликнула ее. Но стоило той подойти и приподнять ее за плечи, как Ариэль расплакалась. Стефани принялась ее утешать, и Ариэль, сотрясаясь от рыданий, тесно прижалась к ее груди.

– Ну-ну, не надо, – говорила Стефани, словно баюкая одного из близнецов. – Все пройдет…

Уткнувшись лицом куда-то Стефани в живот, Ариэль никак не могла унять слезы. Стефани повторяла всякие успокаивающие слова, поглаживая ее по волосам. Они такие шелковистые на ощупь и так странно пристают к пальцам, будто статическим электричеством заряжены. От Ариэль исходил аромат цветочного мыла, и тело у нее было совсем мягкое.

А дыхание свежее, как у младенца, и от него так жарко делается в груди. Как давно в последний раз Стефани прижимала к себе плачущего ребенка.

Но Ариэль не ребенок, это уж точно. Она взрослая, зрелая женщина…

Стефани снова ощутила, как накатывает на нее теплая волна, слишком теплая для этой прохладной комнаты. Запылали щеки, словно неожиданно начался приступ лихорадки, а внизу живота вдруг возникла ноющая боль. Наверное, руки Стефани сомкнулись на плечах Ариэль еще теснее, потому что ее слегка удлиненные груди прижались прямо к ее полным округлостям. Боль усилилась. Стефани заметила, что поглаживает волосы Ариэль и ладонь ее спускается все ниже – плечо, рука…

Ариэль теперь лежала совершенно неподвижно и даже как будто дышать перестала. А потом вдруг впилась губами в отвердевший сосок Стефани.

Казалось, что время остановилось. Стефани совершенно отдалась охватившему ее лихорадочному чувству. После она будет убеждать себя, что находилась в полусонном состоянии, не понимала, что происходит, была захвачена врасплох и, собственно, просто самым естественным образом хотела утешить подругу. И к тому же – еще один аргумент – продолжительное воздержание ослабило естественную систему самозащиты.

И все равно не удастся ей отбросить воспоминание о том, что на один короткий миг она испытала ощущение, которое должен вызывать только мужчина, что захотелось ей гладить мягкие груди Ариэль, прикасаться к самым интимным частям ее тела и отдаваться ее прикосновениям…

Но это длилось действительно только миг – реальность вступила в свои права. Стефани вскрикнула и вскочила столь стремительно, что Ариэль моментально откинулась на спинку кровати. Встретившись с удивленным взглядом Ариэль, она брезгливо осведомилась:

– Вы что, лесбиянка?

И, не дожидаясь ответа, выбежала из комнаты, чувствуя себя так, словно только что попала в грязную лужу. Через некоторое время, забравшись под одеяло, она услышала приближающиеся шаги Ариэль. Стефани затаила дыхание, ругая себя за то, что не заперла дверь в спальню, и вздохнула только, когда шаги проследовали мимо, дальше по коридору, в сторону лестницы.

Стефани понимала, что надо бы остановить Ариэль, пусть хоть утра дождется, но она все никак не могла опомниться от того, что только что произошло, и не выдавила из себя ни звука.

Уже потом, когда начал заниматься рассвет, это чувство брезгливости сменилось тревогой за Ариэль. Даже в их спокойном районе женщине лучше не появляться одной на улице, Надо было удержать ее. И куда она отправилась? В ночное кафе, что ли? Или, может, поймала такси и вернулась домой?

Или бродит по улицам и переулкам Милл-Вэлли в ожидании начала работы автобусов? Деньги-то у нее хоть есть – на тот же автобус, на завтрак?

Первым порывом Стефани было сразу же позвонить Дженис – подобно другим, она признала в ней лидера, – но потом она заставила себя подождать хотя бы до семи. Слава Богу, Дженис почти сразу взяла трубку. Она молча выслушала рассказ – пикантные подробности Стефани обошла, просто сказала, что вчера вечером появилась Ариэль, ей плохо, нужна помощь, но ушла еще затемно. Как Стефани и предвидела, Дженис выдвинула весьма разумное предположение, в здравом смысле этой женщине не откажешь:

– Может, она просто передумала, решила вернуться к мужу, и ей было неловко лишний раз беспокоить вас, особенно после всего этого переполоха. Попробуйте позвонить ей домой. И уж если ее нет, тогда и начнем беспокоиться.

Все правильно, однако же у Стефани оставались сомнения, она помнила, с каким страхом Ариэль говорила о муже, Тем не менее она поблагодарила Дженис и пообещала перезвонить.

Набирая номер Ариэль, Стефани заметила, что у нее дрожат руки. Если с Ариэль что-нибудь случилось, она в жизни не простит себе. В кои-то веки от нее потребовалась поддержка, и вот вам, пожалуйста. Да и много ли нужно было? Просто утешить. А уж коль скоро сорвался с губ этот чертов вопрос, надо было, не щадя собственных чувств, объяснить, в чем тут дело.

В трубке послышался бархатисто-мягкий мужской голос.

– Будьте любезны, Ариэль.

– Ариэль? Простите, а кто говорит?

– Это ее приятельница. Меня зовут Стефанд Корнуолл.

Последовало короткое молчание.

– Боюсь, я никогда не слышал от жены вашего имени. – В голосе прозвучали какие-то осуждающие нотки.

– Мы познакомились совсем недавно. А не скажете ли, когда она вернется?

– Вернется? А, понимаю. Да нет, боюсь, в ближайшее время вам с ней не связаться. Но разумеется, я передам, что вы звонили. – Вновь молчание. – Простите, а можно узнать, как вы познакомились? Мне казалось, я знаю всех подруг Ариэль.

– Через одну общую знакомую. Время от времени мы вместе обедаем, и я бы сказала, что это больше, чем просто знакомство.

– Ясно. – Судя по тону, ничего ему ясно не было. – Ариэль у нас ужасно скрытная дама. Интересно, сказала она вам, что уже долгое время проходит курс психиатрической терапии? В случае чего был бы весьма признателен, если бы вы немедленно связались со мной – Ариэль иногда совершенно непредсказуема. Ведь я врач, возможно, вы в курсе…

– Мы редко толкуем о семейных делах, нас скорее связывает общий интерес… к искусству.

Повесив трубку, Стефани задумалась. Совершенно очевидно, что домой Ариэль не вернулась. Так где же она? И зачем эти выдумки насчет общего интереса к искусству? Ну это-то как раз более или менее понятно, ведь Ариэль, судя по всему, ни слова не сказала мужу о группе поддержки. Все, что он говорил, было вполне разумно, так почему же она не поверила ни единому его слову? Может, все дело в ровном, мягком тоне – именно он, вместо того чтобы успокоить, вызвал недоверие.

И где все-таки Ариэль? К кому-нибудь еще пошла? В гостинице остановилась?

А вдруг с ней случилась беда?

Стефани позвонила Дженис, пересказала разговор с Алексом и заметила, что верить ему не склонна, напротив, судя по всему, все сказанное Ариэль – правда.

– История, конечно, дикая, но, знаете, я ей верю…

– И я тоже. По-моему, Ариэль не способна на ложь. Сейчас главное – отыскать ее, и как можно скорее. Вполне возможно, что… в общем, всякое может случиться. Я сейчас начну обзванивать больницы и гостиницы, а вы, может, позвоните Шанель и Глори? Она могла пойти к кому-нибудь из них.

Но у Шанель был включен автоответчик. Представившись и попросив перезвонить, Стефани набрала номер Глори. Та выслушала ее, ни разу не перебив, и хмуро сказала:

– Слишком долго она держалась на сплошных нервах.

Нет, понятия не имею, куда она могла пойти от вас. По-моему, она дошла до точки.

– Дженис обзванивает отели и больницы. – В голосе Стефани невольно прозвучали нотки оправдания.

– Слушайте, не надо только кулаком себя в грудь бить.

Давайте лучше подумаем, куда она могла пойти. Не помните, она раньше не называла никакого места, ну, скажем, чего-то вроде персонального убежища?

Стефани ненадолго задумалась.

– Однажды мы встретились в Сиклиффе. Ариэль сказала, что когда ей делается совсем не по себе, она любит приходить сюда, сидеть лицом к морю и воображать, что она здесь, как на необитаемом острове.

– Да, Сиклифф – Морской утес – не лучшее место для того, у кого и так шарики за ролики зашли. Пожалуй, надо посмотреть, может, она действительно там. Если найдем, попробуем привести в чувство. Я-то помню, как мне помог в больнице ваш визит.

– Хорошая идея. Сейчас перезвоню Дженис и попробую найти Шанель.

– А я поехала в Сиклифф. Там, и увидимся.

Едва Стефани успела положить трубку, как телефон зазвонил снова. Это была Шанель. Стефани быстро пересказала всю историю, и, к некоторому ее удивлению, Шанель, сказала:

– Могу выехать прямо сейчас. Я живу ближе всех к Сиклиффу, так что, наверное, буду первой. Если Ариэль там, ладно, что-нибудь сымпровизирую.

Стефани с улыбкой представила себе, как Шанель – как всегда, безупречно одетая, безупречно причесанная – спешит кому-то на выручку. Смешного вообще-то ничего не было, скорее плакать хотелось, так что, перед тем как отправиться на поиски, Стефани налила себе остывшего и очень горького кофе, но даже не почувствовала его вкуса.

Обычно дорога до моста «Золотые ворота» занимает от пятнадцати до двадцати минут – в зависимости от движения; оттуда до Сиклиффа еще десять – пятнадцать минут. Но не прошло и получаса, как Стефани добралась до места. Почему ее не остановили за превышение скорости и разные смелые маневры, знает один Бог.

Выходя из машины, она увидела направлявшуюся к ней.

Шанель. За ней поспешала Глори. Это сюрприз. На такси, что ли, добралась? Или Шанель за ней заехала? Если на такси, то это неплохой удар по карману, а ведь Глори обычно очень бережлива.

Не тратя времени на разговоры, они гуськом – Глори впереди – быстро двинулись к площадке, где Ариэль со Стефани встречались раньше. Увидев, что подруга сидит, задумчиво глядя на набегающую волну, все дружно вздохнули с облегчением. Ветер, который в этом месте никогда не утихал, трепал ее волосы, но она, словно не замечая и не делая ни малейшей попытки отбросить их назад, сидела, положив руки на колени.

Может, ей кажется, что, скрывая лицо под волосами, она Прячется от целого мира, мелькнуло в голове у Стефани.

В этот момент Ариэль перегнулась через парапет. Стефани так и застыла на месте, прижав руки к груди, как героини в старых мелодрамах. Глори, напротив, рванулась вперед и обхватила Ариэль за плечи.

– Это как следует понимать? – требовательно спросила она. – Счеты с жизнью, что ли, решила свести?

Ариэль откинула волосы с лица и поднялась. Стефани вскрикнула – ей показалось, что Ариэль вот-вот прыгнет в воду. Раздался какой-то сдавленный звук и, сообразив, что это Ариэль так смеется, Стефани внезапно ужасно разозлилась.

Ей даже пришлось отвернуться из страха, что все почувствуют, в какой она ярости.

Немного успокоившись, она снова повернулась лицом к остальным. Двое по-прежнему сидели, а Шанель остановилась в нескольких шагах от них с подветренной стороны и закурила. сигарету. Ариэль что-то говорила Глори, но так быстро, что слов было почти не разобрать. Стефани удалось только понять, что Ариэль передала лишь малую часть своих семейных проблем. Стефани почувствовала укол ревности оттого, что не ей теперь поверяют свои тайны, но и облегчение тоже пришло: пусть отныне Шанель с Глори берут дело в свои руки. Сама-то она столько всего наворотила Дослушав Ариэль, вступила Глори Нельзя сказать, ч-то речь ее прозвучала сочувственно, совсем наоборот.

– Что за идиотизм? Что вы здесь забыли? Мозги, что ли, совсем набекрень свернулись? Если бы разбились, думаете, этот ублюдок так уж расстроился бы? Да ведь он только о том и мечтает, чтобы вы какую-нибудь дикую шутку выкинули, чтобы можно было упечь вас в психушку и завладеть этим… как, говорите, эта штука называется?

– Доверительное управление.

– Вот-вот. Стоит вам оказаться в палате, как он спокойненько будет распоряжаться вашими денежками. И никто даже не пикнет, как же, он сам врач, ему виднее. Но в вашем присутствии он и пальцем пошевелить не может. Вы уже показали, что при случае можете и огрызнуться, но этого недостаточно. У вас хороший адвокат. Мистер Уотерфорд устроит так, чтобы вы могли вернуться к себе домой. Ну а пока лучше где-нибудь пересидеть это время. Родственники у вас есть?

– Только Лэйрд, – покачала головой Ариэль, – а к нему я не могу обратиться. Поэтому-то я сюда и… – Ариэль замолчала. Похоже, она только сейчас заметила, что Стефани тоже здесь. Мучительно покраснев, она, казалось, готова была разрыдаться.

– Если хотите, можете пожить у меня, – предложила Глори. – Мебели у меня немного, шкаф да матрас, но места для двоих хватит. Хоть крыша над головой будет. – Глори посмотрела на темные облака, сгущающиеся над океаном. – Похоже, снова дождь собирается.

Стефани тоже могла бы пригласить Ариэль к себе, но, по правде говоря, желания не было, одним своим присутствием она будет постоянно напоминать ей о собственном непростительном поведении, о жестоких словах, которые она ей швырнула. Стефани молча отвернулась.

Шанель докурила сигарету и бросила окурок в урну.

– А почему бы вам ко мне не поехать? Лишняя спальня найдется.

Ариэль скрестила руки на груди.

– Я вовсе не хочу донимать вас своими проблемами. Не беспокойтесь, остановлюсь в гостинице. Но все равно – спасибо.

– А друзья зачем? – пожала плечами Шанель, считая вопрос исчерпанным. – Но похоже, перекусить вам не помешает. Может, позавтракаем где-нибудь здесь? А то у меня тоже крошки во рту с утра не было.

– Дженис ждать будем? – спросила Глори.

– Вот проклятие, – виновато посмотрела на нее Стефани, – я совсем забыла перезвонить ей.

– Да ладно, не переживайте. Может, оно и к лучшему.

По крайней мере ей не пришлось тащиться сюда из Пало-Альто. – Глори поежилась на утреннем морозце. – Пошли отсюда, слишком дует. На такой холодрыге и у эскимоса яйца отмерзнут.

Все молча двинулись в сторону «Клиф-Хауса». В этот час в старом ресторанчике, напоминавшем о тех временах, когда в этих краях было нечто вроде курорта, почти никого не было, так что можно сесть прямо у окна, из которого открывался потрясающий вид на бухту. Разговор протекал в тонах достаточно спокойных. Сейчас говорила Шанель, и совет ее, совсем иной, чем тот, что дала Глори, отличался, однако, той же практичностью.

– Боюсь, оставляя мужа, вы ставите себя в невыгодное положение юридически. Скажут, бросила и все такое прочее.

Не надо давать ему оружие против себя.

– Но не ногу же я вернуться к Алексу и Сделать вид, будто ничего не произошло.

– Естественно. Но ведь это ваш дом. Вот пусть он и уходит.

– Все это слишком сложно, – вздохнула Ариэль. – Алекс буквально влюблен в этот дом. Иногда мне кажется, что он и женился на мне только ради того, чтобы жить в нем.

– Можно выселить его по суду. Почему бы вам, как и советует Глори, не связаться с Арнольдом Уотерфордом? Уж он-то в таких вещах разбирается. И в таком случае почему бы не вернуться? Если муж узнает, что вы проконсультировались с адвокатом, он уже не осмелится выкидывать разные штучки. – Шанель замолчала и едва заметно повела плечами. – Если угодно, пойдем вместе. Может, вам впоследствии понадобится свидетель того, что вы предложили ему оставить дом.

Пусть попробует выкрутиться. Из того, что вы говорили, явствует, что по закону на дом он претендовать не может.

– Вы и в самом деле согласны пойти со мной?

Вместо Шанель ответила Глори:

– И я к вам присоединюсь. – В глазах ее сверкнул воинственный огонек. – Пусть хоть посмотрит на вас как-нибудь не так, я уж заставлю его пожалеть об этом.

– Только без драки, – сухо заметила Шанель. – Ясное дело, раз вы дзюдо занимаетесь, вам и дикий зверь не страшен.

– Карате. – Глори рубанула ребром ладони по столу.

Она была явно довольна собой.

– Да не понадобится вам ваше искусство. Увидев, что Ариэль не одна, он и сам хвост подожмет. Может, и до суда дело не дойдет.

– Сомневаюсь, – покачала головой Ариэль. – К тому же мне вовсе не хочется втягивать вас во все это. Алекс – человек воинственный. Да и пора мне самой учиться постоять за себя. Давно пора.

– Особенно-то не храбритесь, – остерегла ее Шанель. – Ваш мужичок, похоже, тот еще тип.

– Не беспокойтесь, все будет в порядке. – Ариэль посмотрела на Шанель. – Вам не слишком трудно будет подбросить меня до дому?

– Все-таки одна решили идти? Может, передумаете? – нахмурилась Шанель.

– Все будет нормально, – повторила Ариэль. – Я позвоню попозже.

– Точно? – мрачновато спросила Шанель.

Стефани хотелось отговорить Ариэль, но как? Крыши после всего того, что случилось, она предложить не может.

Иное дело – деньги.

– Ариэль, а с деньгами у вас как? Вы вроде говорили, что всякий раз приходится обращаться к мужу…

– Да нет, не тревожьтесь. Это не проблема, – решительно возразила Ариэль, и Стефани пришлось удовлетвориться этим ответом.

Потом все заговорили наперебой, стараясь шуткой разрядить атмосферу.

Шанель рассказала, как ее дочь попыталась соблазнить мужчину, который на много лет старше, чем она, и как из этого ничего не вышло: девица явилась в дом к избраннику, прикинувшись несчастной и покинутой, а над ней только посмеялись.

Затем Глори в обычной своей беззаботной манере поведала, что «встречается» со своим боссом, небезызвестным Стивом Голденом, который, впрочем, оказался не так уж и плох – для спортсмена, конечно. Когда очередь дошла до Стефани, она так и не смогла вспомнить ничего такого особенно забавного и рассказала про близнецов и их последнюю страсть – подаренную отцом видеоигру, основанную на сюжете научно-фантастической трилогии популярной писательницы для юношества Зильфы Китли Снайдер. Она, Стефани, только приветствует это увлечение, потому что в отличие от других электронных игр здесь не прославляется насилие.

Ариэль спокойно прислушивалась, время от времени улыбаясь, а один раз, когда Глори рассказала, как Стив явился к ней с куриным супом, представившись ее еврейской мамочкой, даже рассмеялась Но Стефани, которая разбиралась теперь в мимике Ариэль, казалось все же, что слушает та рассеянно, а на самом деле думает о своем.

Расплатившись, они вышли на улицу и сразу попали под дождь. Глори и Шанель кинулись к машине последними; воспользовавшись этим, Ариэль чуть придержала Стефани за локоть:

– Стефани, хочу, чтобы вы знали, что я ничего такого не имела в виду… ну, вчера ночью. Просто… просто мне приснился страшный сон, и я ужасно напугалась. И это все. Честное слово. Мне нужно было, чтобы кто-то в тот момент оказался рядом.

– Да понимаю я все прекрасно. – Стефани уже знала, что скажет дальше, но слова давались ей с трудом. Она даже помолчала несколько секунд. – Мне кажется, это я не на вас налетела – на Дэвида. Видите ли, однажды я застукала его в постели с приятелем, ну и… – Она остановилась, не зная, как попроще объяснить эту сложную ситуацию.

– …перенесли свой гнев на меня? – закончила за нее Ариэль. – Право, мне очень стыдно. Должно быть, вся эта история возбудила у вас слишком грустные воспоминания.

Стефани с облегчением кивнула. Не так все оказалось трудно. Она даже на момент пожалела о чрезмерной откровенности. Глядя вслед Ариэль, побежавшей к машине Глори, и направляясь к собственному автомобилю, Стефани порадовалась, что всей правды все же не сказала – что вспышка ее была вызвана отвращением к собственной слабости, тем более что подвернулось существо еще более беззащитное.

Глава 33

Хотя кое-кто и считал Лэйрда Фермента бабником, на самом деле по части женщин он был весьма разборчив. Постели обычно предшествовал довольно долгий период встреч и оценки. И всегда его дамы отличались не только привлекательной внешностью и обаянием, но и умом, позволявшим уловить грань, которую в отношениях с ним переходить нельзя.

И вот все изменилось, заставив его задуматься, не заложена ли и в мужчинах своя биологическая бомба. Он поехал на выходные в загородный дом к одному из своих приятелей, который недавно отказался от холостяцкой жизни и теперь с большим энтузиазмом отдавался прелестям жизни семейной.

Поначалу все эти атрибуты нового жизненного стиля – бассейн, игрушки, разбросанные на веранде, даже машина-фургон – забавляли Лэйрда, но потом он подумал, что ведь приятель этот на несколько лет моложе его, и, стало быть, если он собирается когда-нибудь жениться и заводить семью, то для этого пришло самое время, пока еще относительно молод.

Из Кармел-Вэлли Лэйрд вернулся домой человеком, если и не до конца убежденным, то по крайней мере задумавшимся.

В тот момент на примете у него не было женщины, которая хотя бы отдаленно соответствовала его представлениям о подруге жизни. Большинство знакомых, с которыми было приятно в постели и даже в свет можно выйти, никак не соответствовали образу жены. Если уж жениться, то раз и навсегда.

Меньше всего ему хотелось заниматься бракоразводными делами, потом снова думать о женитьбе, что вошло в привычку у многих его приятелей. А вот тот друг, у которого он недавно гостил, жену вроде выбрал удачно. И он прав: если уж женишься, будь готов забыть про все эти тараканьи бега светской жизни, как бы тебя к ним ни тянуло, и становись человеком домашним.

Проблема состояла только в том, что для женитьбы нужны двое.

Именно в это время он начал встречаться с Шанель. Нравилась она ему и раньше, но так, абстрактно, ведь она тогда еще была замужем. А потом, когда задумала разводиться и одновременно подружилась с Ариэль, он испытал прилив не только благодарности, но и нежных чувств, особенно узнав ее поближе. Она была привлекательна, умна, и к тому же было в ней нечто на редкость земное. Та мера откровенности, которую Шанель себе позволяла, неизменно захватывала Лэйрда врасплох. Например, она как-то заметила, что машины он подбирает соответственно своему характеру.

– Ты хочешь сказать, что напоминаю тебе голубой «мерседес» или серый «роллс-ройс»? – удивленно спросил он.

– Тебе подходит и то и другое. В обоих есть достоинство и порода. Словом, такая машина тебе к лицу, сразу видно, кто на ней ездит.

– Ну а тебе какая модель подошла бы?

Шанель задумалась.

– Ярко-красный «мазератти», и чтобы сиденья были обиты норковым мехом.

Уверенный, что она шутит, Лэйрд от души расхохотался, но, поймав ее тонкую улыбку, понял, что ошибается: насчет «мазератти», с норкой или без, – это серьезно.

Но больше всего его восхищало умение стоически относиться к ударам судьбы. Взять хоть этот развод, в результате которого ей достались жалкие крохи. Удивительно, как она умеет себя подать, хотя живет, должно быть, на какие-то гроши. А острый, как бритва, ум позволяет ей достойно держаться с публикой, которая хотела бы превратить ее в посмешище, например, с бывшими соученицами.

Ходили о ней какие-то слухи, но они его мало волновали, во всяком случае, не настолько, чтобы выяснять, что да как.

Ему нравилось, что с недругами своими Шанель неизменно вежлива. Не то чтобы не умеет за себя постоять. Умеет, да еще как. И это тоже нравилось Лэйрду. Словом, женщина, каких поискать.

А то, что и любовницей она оказалась превосходной, лишнее очко в ее пользу. Внешняя сдержанность оказалась обманчивой. А какой же брак без хорошего секса? Секс – неотделимая часть жизни, и Лэйрд был уверен, что в постели с Шанель ему никогда не наскучит.

Что же до всего остального, то она без труда войдет в привычный ему мир Ведь ей все известно – например, как одеваться. И в денежных делах она тоже разбирается, что для него имеет особое значение. Семь раз отмерь, один раз отрежь – эту мудрость он усвоил от отца с матерью, а уж они-то толк в деньгах знали. Именно поэтому слишком экстравагантная жена ему была вовсе ни к чему.

Хотя за спиной у Шанель не было больших денег, образование она получила – высший класс. Бэрлингтонская академия – одно из лучших учебных заведений на всем западном побережье. И наконец, она разделяет его любовь к музыке, живописи и даже парусному спорту, хотя во время одной-единственной вылазки на яхте, которую они предприняли совместно, Лэйрд не мог не почувствовать, что ему это занятие нравится куда больше, чем ей.

Ну и что? Совершенства он и не ищет. Разве у него самого нет недостатков? Есть, да не один. Однако можно быть уверенным, что Шанель с ними будет мириться. Он немного эгоцентричен, любит настоять на своем, словом, жизнь с ним не сахар.

Но уж если Шанель годами выносила причуды этого полоумного Жака Деверю, то к нему тем более не будет слишком придирчива.

Разумеется, Лэйрд не обманывал себя. С Шанель ему будет хорошо и покойно, но браком столетия их союз не назовешь. Просто устраивающие друг друга, однако же глубоко прозаические взаимоотношения. В тридцать пять лет все романтические иллюзии уже позади. По его наблюдениям, браки, совершающиеся на небесах, довольно часто разбиваются о земную твердь. Так что лучше с самого начала смотреть на женитьбу как на деловое предприятие, которое требуется самым тщательным образом просчитать и обо всем договориться. Шанель наверняка смотрит на это таким же образом.

Правда, одно все-таки смущает. Она уже дважды была замужем. Один развод – куда ни шло, но два? Конечно, первое замужество можно счесть просто ошибкой молодости, которую всякий может совершить, включая и его самого. В свое время, будучи еще наивным молокососом, он едва не отправился в Рино с одной совершенно не подходящей ему женщиной.

К счастью, вовремя опомнился, поняв, что ее больше интересуют деньги Ферментов, чем он сам.

Но вот что касается второго замужества Шанель – даже поверить трудно, что она вышла за этого недоумка Жака Деверю. Лэйрд ни секунды не сомневался, что сделано это было исключительно ради ребенка – а кто бросит в мать камень?

В какой-то степени это даже облетало его положение: иллюзий не питает ни одна из сторон.

Так что предложение руки и сердца было тщательно и даже хладнокровно продумано. Он был абсолютно искренен с Шанель. Ему нужны дети и нужна жена, разделяющая его интересы и взгляды. Шанель была совершенно согласна – это и ее позиция. И у Лэйрда не было никаких оснований сомневаться в ее словах.

Словом, ударили по рукам. Он подарил ей бриллиантовое кольцо, которое Шанель наденет в тот день, когда будет объявлено о помолвке. Это будет сделано на приеме, который он дает в апреле, раз в год, разделываясь таким образом со своими светскими обязанностями. А пока помолвка держится в тайне: и Лэйрд, и Шанель решили, что лучше дать знать всем разом.

Прием, как обычно, состоится у него дома, и Шанель будет играть роль хозяйки. Зная Шанель, можно не сомневаться, что это будет одно из самых громких событий весеннего сезона.

Да, пока все идет гладко, так отчего же предстоящее событие не вызывает у него ни малейшего энтузиазма? Может, все дело в том, что вскоре он перестанет быть свободным человеком, делающим, что и когда хочет?

Лэйрд сидел за послеобеденной рюмкой коньяку, думая, где бы провести медовый месяц, когда внизу забренчал звонок. Звонок был бронзовый, старый, еще девяностых годов прошлого века, и Мэри, обслуживавшая дом, частенько драила его до блеска, чтобы, по ее словам, видно было, какую роль семья Ферментов играет в Сан-Франциско. Лэйрд так и не удосужился сказать ей, что изначально дом принадлежал Клингам – семье бабушки, а вовсе не Ферментам.

Лэйрд лениво отхлебнул коньяка, задержав его немного во рту, чтобы согрелся. Звонок задребезжал снова, и только тут он вспомнил, что отпустил сегодня Роберта и Мэри, они поехали в Окленд навестить заболевшего родственника.

Кому это не сидится дома в такую мерзкую погоду, раздраженно подумал Лэйрд. Дождь лил целые сутки, то утихая, то набирая новую силу. Сейчас косые струи неустанно хлестали по окнам. На улице, должно быть, черт знает что творится, погода для визитов явно неподходящая.

А может, и открывать не стоит, мелькнуло у него на мгновение в голове, но все же, пожав плечами, встал и направился к двери. И правильно сделал – на пороге стояла Ариэль.

На ней был старый дождевик. Внизу он прилип к ногам, и там, где влага проникла насквозь, проступили темные пятна.

В первый момент Лэйрду показалось, что Ариэль похожа на кошку, которую только что вытащили из воды, потом – на Ундину: бледное лицо, волосы рассыпались по плечам, ресницы слиплись – то ли от дождя, то ли от слез.

– Привет. – Лэйрду явно не удалось скрыть изумления.

Ариэль попыталась было что-то произнести, но из горла вырвались только какие-то нечленораздельные звуки. Она так и рухнула к нему на грудь, словно ноги отказывались держать.

Обхватив ее за плечи, Лэйрд почувствовал, что все тело Ариэль сотрясается от рыданий. Его пронзила острая жалость, что и неудивительно – кузину он любил с тех самых пор, как учил ее в детстве запускать бумажных змеев.

Лишь проводив, а точнее, втащив Ариэль в дом и сняв с нее насквозь промокший плащ, Лэйрд обнаружил, что под ним ничего нет.

– О Боже милосердный, – только и выговорил он.

Но Ариэль промолчала, то ли не расслышала, то ли не захотела объясняться, отчего явилась к нему в грозу, да еще в таком виде. Она рассеянно обвела взглядом гостиную, задержавшись на портрете танцовщицы, висевшем над камином.

– Вижу, и у тебя Дега есть, – заметила она.

Лэйрд пристально посмотрел на нее. Неужели она не знает, что семейная свара разгорелась в свое время именно из-за этого полотна?

– Разве родители тебе не рассказывали, почему началась вендетта? – спросил он, давая ей время прийти в себя, в чем Ариэль явно нуждалась.

– Да нет. Я думала, там что-то с поместьем связано.

– Только отчасти. Твой дед был человеком дальновидным. Он заставил нашего общего прадеда назначить его управляющим своим поместьем. После смерти прадедушки Фермонта твой дед заложил поместье и в конце концов распродал его по частям, включая семейную коллекцию картин. Остался только этот Дега. Может, оно и к лучшему, потому что мой дед в делах мало что смыслил. К счастью, он женился на девушке из семьи Клингов, так что достались ему и дом, и деньги, да в таком количестве, что работать не надо.