Текст книги "Клуб разбитых сердец"

Лэйрд провел Ариэль в библиотеку, усадил на диван, налил коньяк и насильно вложил бокал в ее холодные ладони.

– Ладно, а теперь давай начистоту. С чего это тебя принесло сюда в дождь и без одежды? Сколько раз приглашал, а ты и порог этого дома не переступала.

Словно не решаясь посмотреть ему в лицо, Ариэль опустила голову, вглядываясь в янтарные глубины бокала с коньком. Любопытно, что начала она с ответа на последнее его замечание.

– Знаешь, мне всегда казалось, что не стоит приходить сюда. Получится, словно я предаю родителей.

– Понятно, – сказал Лэйрд и солгал: ничего не понятно. – Ну а сегодня почему явилась?

– Потому что нуждаюсь в помощи, а ты живешь совсем рядом. Не хотелось обременять тебя своими проблемами, но у меня ни копейки денег, даже из автоката позвонить не на что.

Наверное, надо было послушать своих приятельниц, они советовали вернуться домой, но мне хотелось самой себе доказать, что не такая уж я беспомощная, сама могу справиться…

– Справиться – с чем? Ты о муже, что ли?

Ариэль наконец подняла голову, и тоска, застывшая в ее глазах, буквально заставила Лэйрда содрогнуться.

– Я думала, если сказать Алексу, что лучше бы он ушел из дому, он поймет. Но все оказалось не так. Он… он запер меня в комнате и забрал всю одежду. И если бы не этот старый дождевик, который я разыскала в будке у садовника, не знаю, что и делала бы.

– А как из спальни выбралась?

– Вылезла в окно и спустилась по водосточной трубе.

Лицо у Лэйрда окаменело.

– Этот ублюдок, он что, тиранит тебя? В этом все дело?

– Физически – нет, – покачала головой Ариэль. – Он и пальцем ко мне ни разу не притронулся, но… Не хочу говорить об этом!

– Но как же я могу помочь тебе, если не знаю, что происходит?

– Я… не знаю, как и сказать. Так стыдно…

– Слушай, перед тобой же твой старый приятель Лэйрд.

С ним обо всем можно толковать. Да и тебе легче будет, если выговоришься.

– Сейчас все это уже не имеет значения, – тяжело вздохнула Ариэль. – С Алексом у меня покончено. Буду разводиться, – закончила она так бесстрастно, что Лэйрда это спокойствие даже обмануло. Впрочем, он тут же заметил, что пальцы у Ариэль так и бегают по коленям.

Он взял ее за руки. Они совершенно закоченели, и Лэйрд принялся растирать их.

– Что я могу для тебя сделать?

– Да просто… просто будь мне другом, – едва слышно прошептала Ариэль.

– А я и есть твой друг. Ну а сейчас тебе нужны душ, сухая одежда и чашка горячего чаю. – Ариэль вдруг расхохоталась, и Лэйрд осекся. – Я сказал что-нибудь смешное?

Ариэль покачала головой, и смех постепенно перешел в рыдания. Отнюдь не считая себя специалистом по части обращения с плачущими женщинами, Лэйрд тем не менее догадался отыскать бумажную салфетку, заставил ее вытереть слезы и молча сел рядом. Рыдания постепенно утихли.

– Извини, – высморкавшись, сказала наконец Ариэль. – Просто я вспомнила, что Стефани, это моя приятельница, вчера сказала то же самое, когда я примчалась к ней: надо принять душ, переодеться в сухое и выпить горячего чаю.

Потому я и рассмеялась.

– Ну что ж, со мной недавно тоже произошло нечто в этом роде, – сухо заметил Лэйрд, имея в виду появление Ферн. – Ладно, оставим это. А теперь отправляйся-ка наверх и…

– Знаешь, я передумала. Пожалуй, все-таки лучше тебе все рассказать! Только погоди немного, храбрости надо набраться.

Лэйрд не стал спорить, хоть и беспокоился, как бы Ариэль не простудилась. Он устроился рядом с ней на диване и, не перебивая, выслушал всю историю. Похоже, Ариэль ожидала скептической реакции, но в таком случае она сильно ошибалась. Лэйрд поверил каждому ее слову, более того, заподозрил, что о худшем она умолчала. Только прослышав в свое время, что кузина выходит замуж за Алекса, он решил разузнать все, что можно, об этом человеке, и результаты расследования его не порадовали. А когда Ариэль пренебрегла его предупреждением и все же вышла за Алекса, он решил, что, наверное, был недостаточно деликатен, хотя вроде старался. Но потом, убедившись, что Ариэль ни на что не жалуется, подумал, что опасения его были напрасны. Вот дурак-то…

Закончив, Ариэль выжидательно посмотрела на кузена.

Словно надеется, подумал Лэйрд, что он сотворит какое-нибудь чудо и все проблемы решатся сами по себе. Чудо не чудо, но надо сделать все что возможно.

– Прежде всего марш в душ. Дальше наденешь что-нибудь потеплее и вернешься сюда – попьем чая с сандвичами.

А потом позвонишь этому ублюдку и скажешь, что с тобой все в порядке.

Ариэль открыла было рот, но Лэйрд не дал ей перебить себя:

– Подожди, дай кончить. Я вовсе не прошу тебя говорить ему, где ты. Скажешь просто, что звонишь от приятельницы и что подаешь на развод, как только переговоришь с адвокатом, и еще – чтобы убирался из твоего дома. А в конце не забудь сказать, что у этого разговора есть свидетели.

Это на тот случай, если ему придет в голову позвонить в полицию и заявить, что ты пропала или, уходя из дому, была в опасном душевном состоянии – как там психиатры в таких случаях выражаются?

– Стресс. Суицидальные наклонности, – с отвращением сказала она.

– Потом я позвоню своему адвокату…

– Так у меня же свой есть. Ты сам мне рекомендовал – мистер Уотерфорд. Забыл, что ли?

– А, ну да, конечно. И непременно расскажи Уотерфорду все.

Все – это значит все, до мельчайших подробностей, как бы неловко ни было. Если тебе так будет удобнее, я выйду, но от тебя требуется предельная откровенность. Понятно, почему?

– Потому что адвокату, чтобы наилучшим образом защитить твои права, надо знать, не было ли совершено чего противозаконного?

Лэйрд подивился – он и сам бы не смог сформулировать это положение точнее.

– Вот именно. И пусть действует как можно скорее. Начать надо с того, чтобы по распоряжению суда Алекс оставил твой дом. А еще лучше, если суд запретит ему даже встречаться с тобой. Общественным мнением Алекс дорожит – такая уж профессия. И скандал ему совсем не с руки.

– Это верно. Его клиентура – молодые женщины, знаешь?

– Да так, слышал кое-что, – осторожно ответил Лэйрд.

– А что он… как он с ними обращается, тоже слышал?

– Сплетни какие-то ходили. Но тебе-то что до этого? Теперь Алекс – это прошлое или, во всяком случае, скоро будет прошлым.

– Глаза бы мои его не видели, – прошептала Ариэль.

Волосы у Ариэль высохли и золотыми прядями рассыпались по лицу. Лэйрд неожиданно вспомнил ее девочкой. Ранимая, застенчивая, поразительно красивая. Ему было тогда восемнадцать, ей – шесть, и он буквально страдал из-за этой семейной вражды, которая не позволяла ему заботиться о маленькой сестренке – родной-то не было. Но этот поезд ушел.

Ариэль давно уже не ребенок, так отчего же так трудно думать о ней как о женщине, попавшей в беду?

Ариэль внезапно вздрогнула. Лэйрд поднялся и потянул ее с дивана:

– Иди в ванную – моя спальня на втором этаже, сразу справа от лестницы. Найди там в шкафу, что надеть. Может, мой спортивный костюм подойдет, если закатаешь рукава и брюки. Когда будешь готова, спускайся вниз. Я пойду на кухню чай вскипячу. Мать от всего им лечила – от занозы до сердца.

Ариэль пристально посмотрела на Лэйрда: в глазах ее на секунду зажглась какая-то искорка, выразилось некое чувство, которому он не мог найти имени. Но не успел Лэйрд сказать и слова, как она повернулась и вышла из комнаты.

Звонок Арнольду Уотерфорду, судя по улыбке, с которой через полчаса Ариэль спустилась в кухню, получился удачным. И действительно, адвокат взялся немедленно уладить все дела в суде.

Лэйрд с облегчением отметил, что щеки у Ариэль порозовели. Видно, ей нужен был беспристрастный совет, совет человека, который лично никак не вовлечен во всю эту историю.

Лэйрд хотел было спросить, позвонила ли она мужу, но вовремя остановился.

– Сейчас выпьем чая и перекусим чего-нибудь, а потом – спать. Ты выглядишь усталой, что и неудивительно – столько пережила.

– Да, вчерашнюю ночь я почти не спала, – призналась Ариэль, и опять что-то мелькнуло у нее в глазах. – Днем я пошла к приятельнице. Она оставила меня на ночь, но уснуть я так и не смогла. Кошмары снились. Сегодня утром я позавтракала со своей группой поддержки. Двое, в том числе и Шанель, предложили мне остановиться на некоторое время у них, но… – Но ты вернулась к Алексу.

– Да, но вовсе не потому, что перерешила насчет развода. Дом – вот главное. Я всегда спала только там, Я думала, что мы с Алексом поговорим спокойно и придем к какому-нибудь согласию, но ничего не получилось. Впрочем, пора бы понять, что никогда он меня миром не отпустит.

– Ну и в конце концов ты пришла ко мне, – улыбнулся Лэйрд. – Родная кровь как-никак, а? Короче, оставайся здесь, сколько захочешь.

– А что люди скажут?

– Да кто узнает-то? Друзья – а недруги тем более – ни с того ни с сего ко мне не приходят. А Алекс пусть думает, что ты в тысяче миль от Сан-Франциско. Если тебе нужен уход, завтра возвращается моя домоправительница с мужем. – Алекс вдруг нахмурился. – Слушай, а больше ты никому не звонила? Пожалуй, лучше всего, если никто не узнает, что ты здесь. Трепачей повсюду полно, а Сан-Франциско – город в каком-то смысле совсем небольшой.

– Нет, я никому ничего не говорила. Можешь не волноваться – Шанель ничего не узнает, разве что от тебя самого.

– Почему именно Шанель?

– Ну, я думала… Тебя же с ней видят.

Стало быть, в группе поддержки ничего не известно об их помолвке. Из чего следует, что Шанель – птица редкая, не болтунья.

– Пожалуй, мне лучше остановиться в гостинице, – сказала Ариэль. Она явно не так истолковала его молчание. – Собственно, я и зашла-то одолжить немного денег. Мои кредитные карточки остались в сумке, а она дома…

– Что за чушь. Ты останешься здесь. Пока Уотерфорд не запасется необходимыми документами, лучше, чтобы тебя никто не видел. К тому же, – улыбнулся Лэйрд, – в такую погоду хороший хозяин и собаку на улицу не выгонит.

Засмеялась Ариэль так натужно, что стало ясно: она вот-вот сорвется. Лэйрд взял у нее чашку и помог подняться. Тело у нее было словно совсем без костей, и вообще вся она такая хрупкая, что Лэйрд снова невольно вспомнил ее детские годы.

Его всегда удивляло, как она словно плывет, устремляясь за запущенным змеем, и лицо такое сосредоточенное, будто ничего на свете, кроме этого змея, не существует. Трогательна была и ее способность радоваться всяким мелочам вроде карамелек, которые он покупал ей у уличных продавцов. Как несправедливо, что в жизни ей выпало так мало радости. И как хотелось устранить эту несправедливость.

* * *

Лэйрда разбудил пронзительный женский крик. Для этого старого тихого дома такой звук был столь непривычен, что в первый момент ему показалось, что это просто сон. Но крик повторился, и стало ясно: это Ариэль. Лэйрд мгновенно соскочил с кровати и устремился к спальне Ариэль, тяжело топая босыми ногами по деревянному полу.

Распахнув дверь, он остановился на пороге, вглядываясь в темноту и пытаясь собраться с мыслями. Послышался стон.

Лэйрд ощупью нашел кнопку и зажег ночник.

Ярко вспыхнувшая лампа осветила кровать, посреди которой, согнувшись в три погибели, сидела Ариэль. Глаза у нее сверкали так безумно, что Лэйрд сразу понял: опять кошмар.

– Все в порядке, девочка, – мягко сказал он. – Просто страшный сон приснился.

При звуке его голоса Ариэль резко подалась назад. Он, не сходя с места, продолжал что-то говорить, и постепенно взгляд у Ариэль сделался более осмысленным.

– Да, сон… Мне приснилось… – Она задрожала всем телом. Лэйрд присел рядом, стараясь не касаться кузины. Она вот-вот в обморок грохнется – что же этот подонок сделал с ней? И зачем ему это понадобилось? Чтобы держать ее при себе? Наверняка она ему не все рассказала.

– Прости, что разбудила, – прошептала Ариэль. – Ты, должно быть, уже жалеешь, что предложил мне остаться.

– Ну о чем ты говоришь? Да и вообще это не твоя вина.

Это все твой мерзавец-муж.

– А ведь ты пытался отговорить меня от замужества, да только я не послушала.

– Забудь об этом. Ну как, сможешь заснуть?

– Боюсь, снова будет то же самое. – Она подняла на Лэйрда измученный взгляд. Ариэль заплакала, и, хотя Лэйрда всегда раздражали женские слезы, он инстинктивно обнял кузину. Она прижалась лицом к его груди. Удивительно, какими привычными кажутся его руки – словно не в первый раз.

Лэйрд услышал внутренний сигнал и попытался отстраниться. Но Ариэль не отпустила его:

– Пожалуйста, побудь со мной немного. Пока не усну.

Сигнал превратился в настоящую сирену, но он уже не слышал ее. Ведь это Ариэль, пусть уже не ребенок, но все равно – главная и единственная. И он ей нужен. И Лэйрду это нравилось – чтобы в нем нуждались. Он откинул одеяло, и простыню, поправил подушку и скользнул в кровать рядом с Ариэль. Она свернулась калачиком, обхватив его талию. Несколько минут спустя она уже спала.

Боясь пошевелиться, чтобы не разбудить ее, Лэйрд решил полежать еще немного – вдруг опять проснется. Но, наверное, и сам заснул. Во всяком случае, он неожиданно рывком сел в кровати, видно, что-то разбудило. Где-то у бедра ощущалась некая помеха, совсем близко чувствовалось чье-то теплое дыхание. Только сейчас Лэйрд обнаружил, что все еще обнимает Ариэль. Открыв глаза, он увидел при тусклом свете занимающейся зари, что она тоже не спит и, не сводя глаз, смотрит на него.

Лэйрд открыл было рот, но Ариэль заговорила первой.

– Иди ко мне, – еле слышно прошептала она. – Я хочу тебя.

Он знал: надо бы прикинуться, что не расслышал или не так понял. Но было нечто сильнее его самого, некий инстинкт, полностью заглушивший разум, поработил его волю. Помеха снова дала о себе знать, на сей раз более настойчиво, и теперь он понял, что это: восставшая плоть. О Боже, он хочет ее, как же он ее хочет…

Лэйрд боролся с соблазном. Потом он даже будет гордиться тем, с каким упорством боролся. Но его застали врасплох, и сражение было проиграно даже до того, как он поцеловал ее, поцеловал эти немыслимо мягкие, податливые губы, ощутил языком влажные глубины рта и понял, что жаждал этого давно-давно и единственное, что его удерживало, так это нежелание признаться самому себе, что его влечет к женщине, которая всегда была в его глазах младшей сестренкой.

Лэйрду так неистово хотелось побыстрее овладеть Ариэль, что на сей раз он вроде вовсе утратил обычную свою утонченность. Он взял ее, не тратя времени на любовные игры, которые одна из его партнерш назвала как-то вершиной сексуального мастерства. Да, он ласкал ее, но неистово, думая лишь о собственном удовольствии, так что даже удивился, обнаружив, что и она сгорает от нетерпения. Совершенно потеряв голову, Лэйрд с хриплым стоном набросился на податливо-мягкую плоть Ариэль. Ее готовность к любви он мог понять.

В конце концов Ариэль уже почти три года как замужем. Тем более воспаленное его сознание никак не могло примириться с возникшей вдруг преградой. Но она его не остановила – так силен был порыв страсти. Он предпринял очередную попытку, и на сей раз, по тому, как Ариэль вскрикнула, понял. Что все барьеры сметены.

Последующие несколько минут принесли целый каскад острых ощущений. Лэйрд чувствовал, что Ариэль впилась ему ногтями в спину, но внимания на это не обращал, будучи весь во власти неудовлетворенного желания. Он всегда гордился тем, что в отношениях с женщинами не только о себе думает. Но теперь вдруг обнаружилось, что Лэйрд совсем не узнает себя в мужчине, чьи судорожные движения сотрясают постель. А потом и это удивление прошло, и осталось только одно чувство – будто все его тело, каждая клеточка, рвется в клочья.

С тяжелым хрипом Лэйрд вернулся к действительности.

Покорная и неподвижная, Ариэль лежала под ним, и наступил миг раскаяния – и потрясенности. Ведь она девственница – как это может быть? Наверное, это ему только почудилось, наверное, все дело в том, что он никак не может избавиться от образа маленькой девочки. Она три года замужем за Алексом ди Русси, и к тому же разве не сказала она ему буквально несколько часов назад, что Алекс, едва она вернулась домой, принудил ее к занятиям любовью?

Ну а он-то, Лэйрд, чем лучше? Такой же монстр, как и ее муж. Ариэль пришла к нему со своей бедой, а он злоупотребил ее доверием. Набросился на нее, как дикий зверь. Что же он наделал?

Он застонал и попробовал отодвинуться, но Ариэль, сомкнув руки у него на шее, удержала его. Он заставил себя посмотреть на нее и с изумлением увидел на лице Ариэль не страх или отвращение, но чувственное удовлетворение.

– Я люблю тебя, – сказала она, – мне кажется, всю жизнь любила.

Впитывая эти слова, он вдруг почувствовал, что все сошлось. Можно, наверное, найти с десяток возражений на это, но сейчас в голову не приходило ни одно.

– И как это я не понимал, что тоже люблю тебя? – заговорил он. – Может, потому, что ты замужем, и я думал, что уже слишком поздно?

– Ничего не поздно. Ведь я развожусь с Алексом, разве ты забыл? Я снова хочу тебя, Лэйрд. Иди сюда.

Тут Лэйрд кое-что вспомнил.

– Слушай, ты же только что потеряла невинность. Как это могло случиться?

Выражение ее глаз изменилось, руки бессильно упали, оставив Лэйрда обездоленным.

– С Алексом у меня никогда такого не было. Все иначе – он называл это терапевтическими сеансами. Я уж решила, что не могу наслаждаться сексом, как все нормальные женщины. И даже… – Ариэль осеклась.

– Что даже?

– Не могу сказать, слишком стыдно. Был один момент, когда я подумала, что… в общем, я ошиблась. Сейчас все было прекрасно – просто чудо. Но хватит разговоров. Я хочу тебя.

Слишком уж она торопится. Ему ведь давно не шестнадцать лет. Но что с тобой?

Он поцеловал ее, погладил неторопливо. Ариэль немедленно откликнулась, и только тут Лэйрд понял, насколько чувственна эта женщина. Неудивительно-, что «терапевтические сеансы» Алекса проходили так успешно. Опытный мужчина способен пробудить в чувственной женщине отклик даже против ее воли. Не это ли Ариэль имела в виду, говоря о своих страхах оказаться не такой, как другие женщины?

При мысли о фокусах Алекса Лэйрда охватила ярость.

И только услышав, как Ариэль негромко вскрикнула от боли, он понял, что слишком крепко сжал ее. Он немного отодвинулся и принялся покрывать поцелуями податливое тело.

И снова случилось чудо, и Лэйрд самодовольно подумал, что, в общем, не уступает молодым. Ему нередко приходилось слышать, как мужчины похваляются своей неутомимостью в постели, но никогда этому особенно не верил, ибо ему всегда хватало одного раза Но все это было до Ариэль. Он не просто хотел – он любил ее, и в этом все дело.

И теперь, когда он это понял, отказаться от такой женщины? Да он просто жить без нее не может. Но ведь есть Шанель.

Через несколько дней они собираются во всеуслышание объявить о своей помолвке.

Что же, черт возьми, делать?

Глава 34

Дженис покончила с уборкой наверху и спустилась на кухню доделать салат к обеду, когда зазвонил телефон.

Она отложила веточку сельдерея, вытерла руки и потянулась к аппарату, но оказывается, Джейк уже поднял трубку у себя в кабинете.

– Да нет, моя домохозяйка наверху, занимается домашними делами, – послышался его голос. – Но вообще-то я же говорил тебе, котенок, чтобы сюда ты не звонила. Обычно она подходит к телефону первой.

– Я соскучилась по тебе, – томно зазвучал женский голос. – Думала, сегодня дождешься, но когда пришла в аудиторию, тебя уже не было.

– Дела, дела, милая. Я ужасно занят последнее время.

– Да знаю я, знаю. – Теперь в голосе слышались капризные нотки. Дженис смутно припомнила: высокая девица с длинными ногами взбивает у них на кухне омлет. Как бишь ее?

Пегги? Нет, Терри и как там дальше? – Но мы же совсем не видимся.

– Слушай, у меня действительно работы по горло. Телевидение все свободное время отнимает.

– Ну так уж и все. На прошлой неделе я видела тебя с одной рыжей. Она так и увивалась вокруг тебя.

– Сугубо деловой разговор. Это Арлин, ее муж – телевизионный продюсер. – Джейк фальшиво рассмеялся. – Неужели ты ревнуешь? Да ведь она замужняя женщина.

– А ты женатый мужчина. Знаешь, как тебя студенты называют? Джейк Трахальщик.

Последовало долгое молчание.

– Смотрю, ты сегодня не с той ноги встала. А может, вообще завяжем на этом? Нам обоим было хорошо…

Трубка выскользнула из рук у Дженис, и она едва успела ее подхватить у самой плиты и снова прижать к уху. Но теперь раздавались только короткие гудки. Она бережно, словно та в руках взорваться готова, положила трубку на рычаг.

Дженис вернулась к салату, быстро покончила с ним, поставила в холодильник и налила себе стакан ледяной воды, но пить не стала, а прижала стакан к пылающей щеке. В последнее время такие приступы у нее уже случались, но сейчас впервые пришло в голову, что, может, это климакс начинается.

Ничего себе. Климакс в сорок лет, а мужа студенты называют Трахальщиком. Вот подонок, гнусь безродная.

Собственное отражение в пузатом металлическом чайнике насмешливо взирало на нее. Вообще-то в голубом вязаном свитере и джинсах, с гладко зачесанными каштановыми волосами, без косметики, выглядит она вполне симпатично. Ничего сногсшибательного, но мила. Как это Джейк обозвал ее домохозяйка? Так, может, он так ее сейчас и воспринимает?

Как вполне симпатичную прислугу, которая готовит ему еду, содержит дом в чистоте и порядке да в постели обслуживает, когда настроение появится?

Телефон зазвонил вновь, и Дженис нервно подскочила на месте. На мгновение возник соблазн дать Джейку ответить, но многолетняя привычка пересилила.

– Дженис? Это Ариэль.

– Ариэль? – Казалось, Дженис даже не поняла сразу, кто это. В голове немного шумело, а голос звучал глухо, как из колодца:

– А, это вы, Ариэль, как дела?

– Наверное, вы уже знаете, что я оставила Алекса?

Дженис с трудом заставила себя сосредоточиться.

– Ну да, конечно. Стефани звонила мне вчера утром. Вы ушли от нее, ничего не сказав, и она ужасно волновалась.

Потом она перезвонила, сказала, что вы наконец объявились и теперь собираетесь домой переговорить с мужем. А сейчас откуда?

Наступило неловкое молчание.

– Да так, из одного места. Извините, но если Алекс будет меня искать, лучше никому из вас не знать, где я. Видите ли, на столе у меня номера ваших телефонов, и вполне возможно, он найдет этот список и начнет всех обзванивать.

– Вы правы. – В голове у Дженис теперь будто какой-то молот стучал в такт биению пульса. Она ощущала такую слабость, что боялась, вот-вот в обморок упадет. – Надеюсь, у вас все уладится, – сказала она, понимая, как жалко и неубедительно звучат эти слова.

– Да-да, сейчас уже все хорошо, даже замечательно. Я у друга и уже договорилась о встрече с мистером Уотерфордом.

Он будет вести мои бракоразводные дела.

Дженис слегка ожила. Чего это, интересно, она такая возбужденная – выпила, что ли, или просто рада, что наконец освободилась от мужа?

– Ну что ж, прекрасно. А как там у вас с мужем все сложилось?

– Знаете, давайте не будем об этом. Главное – все позади.

Радостный голос Ариэль звучал как насмешка над охватившей Дженис неизбывной тоской, и все-таки она постаралась ничем не выдать своего настроения.

– Очень жаль, что мне не удалось позавтракать вчера со всеми вами в Сиклиффе. Я плотно засела за телефон, обзванивая гостиницы и больницы. – Дженис заставила себя рассмеяться. – А вы имеете представление, сколько в этом городе гостиниц?

– Ох, извините ради Бога. Столько хлопот вам доставила…

– Как говорит Шанель, а друзья-то на что? – отшутилась Дженис, хотя на самом деле ей хотелось сказать, что у нее своя беда: только что выяснилось, что у мужа роман с одной студенткой. А за год, интересно, он сколько всего уточек подбил?

– Ладно, созвонимся, – с нарочитой бодростью проговорила она. – Шанель говорила вам про прием, который устраивает на днях? Собственно, устраивает не она, а ваш кузен Лэйрд, а Шанель – хозяйка бала. Насколько я понимаю, все мы приглашены. Естественно, вы будете там?

– Боюсь, я не очень-то знаю, как вести себя на светских раутах.

– Ничего, ради такого случая можно постараться. Шанель обмолвилась, что собирается сделать какое-то важное объявление, только, какое именно, не сказала, и вообще звучало это чрезвычайно таинственно. У вас есть на этот счет какие-нибудь идеи?

Ариэль замолчала так надолго, что Дженис решила даже, что оборвалась связь.

– Да нет. – Голос ее теперь звучал тускло и невыразительно. – И вряд ли я смогу быть на приеме. Мой… мой друг считает, что мне лучше уехать из города на некоторое время.

– Надеюсь, вы еще передумаете, – вежливо сказала Дженис, хотя, честно говоря, ей было совершенно все равно, придет Ариэль на прием или нет. Да и вообще сейчас не до того, так что она была только довольна, когда Ариэль, извинившись, сказала, что торопится, мол, надо идти за покупками.

Трубка вдруг сделалась в руках Дженис очень тяжелой, или то была тяжесть ее собственных мыслей? Она все еще сидела, понурившись, за столом, когда в кухню влетел Джейк.

– Я ухожу, так что насчет обеда не беспокойся, – сказал он.

– Присядь на минуту, – Джейк. Мне надо с тобой поговорить.

– А до другого раза не терпит? Ты же знаешь, что, – когда выпадает свободный день, мне массу дел переделать надо.

– Как, например, попрыгать в постельке с мисс Котенком?

Джейк побледнел, но не дрогнул, напротив, попробовал перейти в наступление:

– Вот уж не думал, что ты начала меня подслушивать.

Подлянку кидаешь?

– Смотрю, ты никак не отделаешься от словечек, которые когда-то были в ходу в Беркли. Оправдываться мне не в чем, просто так получилось, что мы одновременно подняли трубки. Я думала, мне звонят, а стала свидетельницей твоего любовного воркования с… Терри, или как ее там?

– Да ничего между нами нет. Ну да, она вроде втрескалась в меня по-страшному, но я-то здесь при чем? Признаю, немного подначивал ее, просто, чтобы не обидеть. Она ж еще совсем ребенок. За кого ты меня принимаешь – за растлителя малолетних?

– Честно говоря, уж и сама не знаю, за кого тебя принимать – за Джейка Трахальщика или мужчину, с которым я прожила двадцать лет и которого, как мне казалось, неплохо за это время узнала. – Дженис остановилась и сделала глубокий вдох: в груди что-то закололо.

– Да клянусь тебе, все это совершенно невинно. Ну да, у нас с Терри был небольшой флирт, делов-то. Пару раз выпили вместе по рюмке, но теперь даже и с этим покончено…

– Да? А почему? Потому что у тебя с Арлин что-то началось? Ну и дура же я была. Все признаки налицо, включая и намеки, которые делали мне друзья, а я на все закрывала глаза.

Припоминаю, как вы с Арлин исчезли куда-то в рождественский вечер. И чем это вы, интересно, занимались во дворе? Да, настоящая идиотка – вот кто я такая. Говорят, жены догадываются, что мужья им изменяют, прежде всего по тому, как они ведут себя в постели. Но тут у нас все, как и раньше, ты всегда наготове. И как это тебе удается удовлетворять сразу двух – или даже трех – женщин одновременно?

– Ну что за чушь ты несешь? Да, мне нравятся женщины, но тебя я никогда не обманывал…

– Кому известно о твоих похождениях? Только друзьям или всему этому чертову университету?

– Так мы ни до чего не договоримся, Дженис. И чего это ты так взвилась из-за этой несчастной Терри? Может, на самом деле тебе что-то другое покоя не дает? Например, эта проклятая диссертация? Признайся, что-то там у тебя застопорилось. Ну так и пошли ты ее куда подальше или хотя бы отложи ненадолго. Знаешь что, предлагаю тебе сделку. Ты постоянно повторяешь, что телевидение отнимает у меня массу времени и пора с этим завязывать. Да я и сам, честно говоря, стал сильно уставать. И еще на кафедре завидовать начали, мол, слишком популярным становлюсь.

Таким образом Джейку удалось перевести разговор на Другое.

– Ты действительно собираешься уйти с телевидения? – спросила Дженис.

– Знаешь, родная, я бы даже дышать отказался, если б от этого нам жить было лучше. Да ведь наш брак – это единственное, что для меня имеет какое-то значение, а то ты сама не знаешь. Я за тобой, как за каменной стеной. Даже и вообразить не могу, что со мной будет, если тебе в голову придет дикая идея оставить меня.

Джейк обнял жену. Дженис вдыхала знакомый аромат мужского одеколона, запах шерсти от рубашек, которые он надевал в прохладную погоду. И вообще от него веяло здоровьем и мужской силой. Дженис заколебалась.

Джейк поцеловал ее, и неожиданно подслушанный телефонный разговор предстал в ином свете. Может, Джейк прав?

Может, потому она и бросается на людей, что никак у нее с диссертацией не ладится, вот и нервничает, подозревает…

Ведь, если подумать, что такого особенного она услышала.

Юная и очень ревнивая восемнадцатилетняя девица напридумывала себе бог знает чего…

А может, и впрямь у нее преждевременный климакс. Иные женщины в таких случаях просто с ума сходят…

Дженис почувствовала, что рука Джейка скользнула вниз по спине. Ладно, решено. Она выбросит этот телефонный разговор из головы, просто навсегда забудет о нем. Если чему и научила ее группа поддержки за последние месяцы, так это тому, что совершенных браков не бывает. Так почему она должна составлять исключение?

* * *

Всю минувшую неделю Шанель была настолько занята приготовлениями к приему, что у нее и для сна-то времени почти не оставалось, а уж о том, чтобы отвлечься на что-то, кроме торжества в отеле «Святой Франциск», вообще речи не было.

Она сразу поняла, что в доме у Лэйрда, сколь бы велик он ни был, не хватит места для гостей, внесенных в два списка – его и ее. Нет, те, кого она собирается пригласить, никогда об этом не узнают. Главное, пусть они примут приглашение, а для этого надо, чтобы оно исходило от Лэйрда Фермента.

Все эти снобы просто должны быть свидетелями ее триумфа, а как же иначе? Шанель мечтала об этом дне с тех самых пор, как позорно провалилась со своим первым браком. Объявление о помолвке с Лэйрдом позволит покончить со многим, прежде всего с унижением, пережитым после развода с Жаком, когда она в глазах многих сделалась парией.

Да, в субботу вечером у нее будет грудь в крестах. Нет, торжества своего она до времени не выкажет, даже бровью не поведет. Идея состоит в том, чтобы вернуться в круг тех женщин, которые превратили последние ее два года в школе в чистый ад. А уж отомстит она позже, да и не разом, а так – шаг за шагом, постепенно. Открытая война, как бы здорово ни было поставить всю эту публику на место, только нарушит ее планы.

Единственное, что долгое время смущало, так это место проведения встречи. Лучшие залы уже были забронированы на весь май. В конце концов удалось договориться с метрдотелем «Святого Франциска». Не высший класс, но, ничего, сойдет.