Текст книги "Клуб разбитых сердец"
Автор книги: Рут Уокер
Жанр: Зарубежные любовные романы, Любовные романы
Возрастные ограничения: +18
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 27 (всего у книги 37 страниц)
Отказались прийти только четверо, и еще двое не откликнулись – прекрасная статистика, если иметь в виду общее количество гостей. Да, Лэйрда все ценят. Насколько ей известно, никаких других заметных светских мероприятий вроде вернисажей или благотворительных вечеров на этой неделе не предвидится, так что можно быть уверенной: это будет событие месяца, которое легко затмит даже ежегодный Майский бал, на который, правда, стекается множество журналистов, но ее знакомые бегут как от чумы, потому что приглашают туда всех, кто только может заплатить за билет.
Конечно, семейные проблемы Ариэль немного отвлекли от главного, но теперь, когда ее опекает какой-то приятель и начались дела с разводом, об этой истории можно забыть. Лэйрду даже и не обязательно рассказывать об этом. Из всех членов клуба Ариэль она знала меньше других, хотя именно ее участие побудило Шанель присоединиться к группе поддержки – все-таки кузина Лэйрда. Про себя Шанель всегда считала Ариэль дамой довольно скучной. Ферн сказала бы проще: зануда.
Неожиданно Шанель нахмурилась. Ферн… эта история с попыткой изнасилования… Загадка какая-то. Но что за ней стоит? Что это чистая ложь – ясно – Лэйрд настоящий джентльмен, он никогда не позволит себе такого. Да, в постели он хорош, очень хорош. Стет сравнил его с чистокровным скакуном, но Шанель он скорее напоминал русскую овчарку – та же порода, то же чутье, та же твердость, скрывающаяся за обманчивой внешностью.
Они уже неделю не виделись, с того самого вечера, как Лэйрд позвонил и сказал, что подхватил грипп и лучше бы ему посидеть дома. Поскольку голос у него звучал вполне нормально, Шанель решила, что он просто дает ей возможность заняться приготовлениями к торжественной встрече.
Шанель по достоинству оценила его тактичное поведение.
Она не просила его помощи, а он не предложил ее.
– Ни в какие детали я вмешиваться не буду. – заявил Лэйрд. – У тебя карт-бланш, зови кого хочешь и трать сколько хочешь. Счета пусть присылают ко мне на работу. Я целиком доверяю твоему вкусу.
Некоторую неловкость Шанель все же ощущала. Карт-бланш – это прекрасно, но, пожалуй, она все же немного переборщила, заказав закуски у Джона Гловера, который драл за свои услуги прямо-таки безбожно. И вообще Шанель ни в чем себя не ограничивала – нельзя. Даже малейший признак экономии будет немедленно замечен, ведь придут люди, которые заказывают еду там же, и цветы в тех же магазинах покупают, и оркестры те же самые нанимают. Хотелось, чтобы они поняли: теперь парадом командует она, Шанель О'Хара Деверю. Да, разумеется, к чему придраться они все равно найдут, и перешептываться за спиной тоже будут, да только это чистые сплетни, потому что все у нее будет – высший класс.
От мыслей ее оторвал скрип двери. Распространяя вокруг себя запах яблок, в комнату вошла Ферн и плюхнулась на шезлонг, в котором Шанель любила порой подремать. Не обращая внимания на мать, Ферн впилась зубами в яблоко и принялась громко жевать. Шанель промолчала, хотя выглядела Ферн так неряшливо, что язык чесался сказать, чтобы приняла душ да сменила одежду.
С того самого дня, когда Лэйрд якобы попытался изнасиловать ее, Ферн не давала матери прохода. Нет, в пререкания не вступала и прямых оскорблений себе не позволяла, просто ядовито поглядывала да погружалась в многозначительное молчание. Ладно, перебесится. Ферн – реалистка, знает, с какой стороны хлеб маслом намазан. Начать с того, что сразу после замужества появятся деньги и она сможет выбрать лучший университет…
– Уже решила, куда поступать будешь? – нарушила молчание Шанель.
– Да нет пока, – пожала плечами Ферн.
– Ах вот как? Ну что ж, ты уже взрослая и, если не хочешь учиться, иди работать.
Ферн бросила огрызок в хрустальную пепельницу.
– А ты только этого и ждешь, верно? Твоему драгоценному Лэйрду не придется платить за обучение. А что, если я скажу, что буду поступать в Рэтклифф, а то и в Гарвард?
– Прекрасно, если, конечно, экзамены сдашь, – сухо ответила Шанель.
– Да уж как-нибудь; И имей в виду, жаться я не намерен. Мне понадобится новая машина; как думаешь, Лэйрд купит мне «порше»? Всегда о нем мечтала.
– Лэйрд человек щедрый, но отнюдь не дурак.
– Зануда, вот кто такой этот твой Лэйрд. Зануда и импотент. И месяца не пройдет, как ты опять найдешь себе какого-нибудь молодца постель согреть.
Шанель с трудом удержалась от грубости.
– Ну что ты все время злобствуешь? А эти выдумки зачем понадобились? Ведь на самом деле это ты к нему приставала, да только от ворот поворот получила, не так ли? – Шанель с удовлетворением отметила, что дочь залилась краской. – Ничему-то ты не учишься. У тебя дурная привычка кусать руку дающего. Что же касается импотенции, то, поверь мне на слово, с мужской силой у Лэйрда все в порядке, да и по части техники он мастак.
Ферн вскочила на ноги и вылетела из комнаты. Сдвинув брови, Шанель посмотрела ей вслед. Да, с Ферн придется нелегко, а когда просто-то было? Правда, на какое-то время они вроде притерлись друг к другу и стали если не друзьями, то чем-то близким к тому. Теперь вот снова начинается. А разве плохо было бы научиться жить без этих постоянных стычек?
Шанель вернулась к списку приглашенных. С особым удовлетворением она поставила галочку напротив Ларса и Нэнси Андерсон. Они подтвердили, что будут. Ну погодите, сладкие вы мои.
Шанель дошла до членов группы поддержки, чьи имена следовали одно за другим. Дженис вращается в университетских кругах и будет вполне к месту. О Стефани того же не скажешь – воплощенная «миссис Сабурбия», но ничего такого особенного в глаза бросаться не будет. Ариэль? Ну эта-то вообще лучше всех подойдет, что, впрочем, довольно странно.
С другой стороны, Глори будет выпирать, как восклицательный знак, пусть даже в последнее время внешность ее явно изменилась к лучшему.
«Исключительно благодаря мне», – самодовольно подумала Шанель.
Всем им она сказала, что могут приходить как угодно, – одни или со спутниками, и втайне надеялась, что Глори прихватит этого своего Стива Голдена. Ведь он, если только не врет, йельский выпускник. Ладно, там видно будет. Она-то, Шанель, с первых слов поймет, что к чему. Если надувает, надо предупредить Глори, только спасибо скажет. Девушка она, несмотря на ее обезоруживающую откровенность и уличный жаргон, неплохая.
Интересно, догадывается кто-нибудь их них, что это их последняя встреча. При той насыщенной светской жизни, что предстоит ей как жене Лэйрда Фермента, времени на посиделки у нее не будет. По возвращении из свадебного путешествия с Ариэль какое-то время придется поддерживать связь. Лэйрд очень любит кузину, он даже как-то сказал, что ближе нее у него никого нет, но уж надо постараться, чтобы связь эта постепенно ослабла. А потом Ариэль и вовсе исчезнет из их жизни.
Даже если бы Шанель хотелось оставаться в клубе – а ей этого не хотелось, – все равно возникла бы неловкость.
Счастливой новобрачной не место в кругу разведенок, хотя в последнее время они почти не разговаривают на эту тему. Так, по большей части болтают о всяких пустяках да шуточками обмениваются. Правда, Дженис постоянно стремится вернуть их к серьезным проблемам, например, заставляет припомнить, когда именно они впервые поняли, что брак грозит распасться.
Но зачем копаться в прошлом, заметила как-то Стефани, и все с ней, кроме Дженис, согласились.
В комнату вошла София, недавно взятая на место экономки флегматичная итальянка.
– Там к вам кто-то пришел, миссис Деверю, говорит, что по поводу приема.
Шанель отложила карандаш и встала.
– Проводи его в гостиную. Я сейчас приду. И на будущее – всегда спрашивай имя посетителя.
– Слушаю, мэм.
Шанель поправила прическу и немного подмазала губы.
До приема остался один день. А он запомнится на всю жизнь.
Ариэль, совершенно обнаженная, лежала животом вниз на палубе «Альбатроса» – яхты Лэйрда. От нескромных взглядов ее скрывало легкое сооружение о трех стенах. Для этого его Лэйрд, тоже любивший загорать голышом, и установил. А от слишком жаркого солнца защищал парусиновый тент, хотя, с удивлением отметил Лэйрд, ее светлая кожа вполне успешно сопротивляется лучам – ни ожогов, ни даже загара.
Ариэль зевнула и лениво раскинула длинные, стройные ноги. Тело у нее было гибкое, мышцы тугие, лобковые волосы цвета спелой пшеницы. При всей своей худобе Ариэль была женщиной на все сто процентов, и, хотя только час прошел, как они кончили заниматься любовью, Лэйрд почувствовал, как в нем снова рождается желание.
«Заниматься сексом» – вот как всегда он это называл; но к его полному слиянию с Ариэль, к тому, как одновременно они достигали высшей точки блаженства, это определение явно не подходило. А ведь, подумать только, он решил, что слишком стар для того, чтобы крутить романы, или это слово тоже не годится в данном случае? Как бы то ни было, его терзали сомнения, он так и не придумал, что же делать с Шанель.
Ясно одно – нельзя, чтобы Ариэль узнала о помолвке от кого-нибудь другого. Именно поэтому он и пригласил ее ближе к полудню покататься на яхте, хотя в семь уже должен был заехать за Шанель и ее дочерью.
Сейчас солнце уже клонилось к закату. Пора возвращаться, а он так и не сказал Ариэль, что женится на другой. Что удерживает его? О том, чтобы подвести Шанель, и речи быть не может. Прежде всего он дал обещание. Да и как в последний момент, после того как она все силы вложила в этот прием, бить отбой? К тому же Лэйрд был совсем не уверен, что он этого хочет.
Да, Ариэль привлекает и возбуждает его, как никакая другая женщина, а уж оберегать ее он готов до последнего, но насколько всего этого хватит? Как долго будет полыхать пламя, загорающееся всякий раз, стоит ему к ней прикоснуться?
Что же до Ариэль, то она явно счастлива, не устает повторять, как она любит его. Но можно ли эти слова принимать за чистую монету? Несмотря на замужество, женщина она совершенно неопытная и, возможно, принимает за любовь просто свою давнюю привязанность к нему да и мгновенно вспыхнувшую страсть.
Но как же сказать ей, что все, не успев начаться, должно кончиться? Вот прямо так? Присесть рядом и объявить, что минувшая неделя – это сплошной восторг, но сейчас все позади, потому что он женится на Шанель? Какова ей будет? Да и ему?
– О чем задумался? – спросила Ариэль. Лэйрд заметил, что она перевернулась на спину и неотрывно смотрит на него.
Удивительно, она не испытывает никакой неловкости, появляясь перед ним в таком виде. Наоборот, скорее ощущает гордость. А ведь явно понимает, как действует на него ее нагота.
По тому, как она потягивается, соблазнительно выгибая спину и не сводя с него глаз, легко догадаться, что его снова приглашают к любви.
И он готов к ней. Боже, даже и представить невозможно, что он, Лэйрд Фермонт, человек, которого знает весь Сан-Франциско, может вести себя, как какой-нибудь нетерпеливый юнец.
Они занялись любовью прямо на раскалившейся от солнца палубе. Еще в самый первый раз Лэйрд удивился раскованности Ариэль. Любовь была для нее делом таким естественным, что подумалось, сколько же он времени зря потратил в заботах о всяческих приемах.
Шанель в постели мастерица, все время что-то придумывает, любовница страстная, но никогда он в ней – да и в любой другой женщине – не растворяется так полно, как в Ариэль.
С ней все по-другому. Когда тела их сливаются, мозг тоже работает совершенно синхронно, и Лэйрду инстинкт подсказывает, что надо делать, к какому месту прикоснуться, когда ускорить ритм движений, чтобы одновременно достичь пика наслаждения. Не хочется даже думать, как мало он разбирался в любви до встречи с Ариэль. Раньше это был вызов, вопрос мужской гордости. Теперь – не так. Теперь – он дает и ему дают, и уже нет разделенности на «я» и «ты», совершенно новое для него ощущение.
Так как же назвать то, чего, оказывается, до сих пор он был лишен?
Любовью?
Неужели так просто?
Глава 35
Сделав последний звонок директору ресторана отеля «Святой Франциск» и убедившись лишний раз, что больше никаких проблем не возникло, Шанель отправилась в спальню переодеться к приему, но предварительно выключила телефон, чтобы ничто не отвлекало от этого важного занятия.
Сегодня надо выглядеть на пятерку с плюсом, и дело тут не в тщеславии – образ следует создать. Именно ради этого она бог знает сколько времени убила на хождение по магазинам, остановившись в конце концов на сногсшибательном длинном платье от Билла Бласса; такие наряды сейчас мало кто носит, и Шанель отдавала себе отчет в том, что наденет платье всего один раз, но, учитывая обстоятельства, этим можно пренебречь.
Пусть даже у Лэйрда глаза полезут на лоб, когда принесут счет, все равно важно показать, что за самого завидного в городе жениха выходит не какая-нибудь Золушка. И слава Богу, платить придется не ей, тем более что сейчас она на мели, деньги, полученные за воспитание Элси Стетсон, ушли на повседневные расходы – на еду, старые счета.
По некотором размышлении Шанель решила пригласить на прием и Стетсонов. Они, конечно, не из тех, что должны бывать в доме у жены Лэйрда Фермента, но приличия требовали дать Элси и этот шанс пробиться в местную элиту. Жену она не переваривала, но муж вызывал у нее добрые чувства, он так напоминал отца.
Неотразимым блеском Тинкана О'Хары он не отличался, но была в нем та внутренняя уверенность в себе, что проистекает не от богатства или воспитания, но от силы характера. Да, Стет вполне подойдет этой компании, чего нельзя сказать о его жене, которая вообще не умеет вести себя в обществе.
Даже если Элси будет походить на какую-нибудь актрисочку, никто этого не заметит. Всех будет интересовать только одно: Лэйрд Фермонт женится на Шанель Деверю.
Накладывая легкие тени, Шанель с сожалением думала, что у нее нет родственника-мужчины, который сделал бы это торжественное объявление. А так получается, что Лэйрду придется взять это на себя. Хорошо бы спросить, как именно произойдет оглашение, но в последние два дня Шанель не могла до него дозвониться. Дома никто не отвечал, что странно: ведь даже если он куда-нибудь уехал, слуги-то должны быть на месте. Ладно, не имеет значения. Лэйрду довериться можно, обставит все как нужно. Наверное, никогда в жизни он не нарушал условностей, принятых в обществе, не позволял себе никаких вольностей. Вот и прекрасно. Иногда он казался ей чересчур консервативным, но ничего, как только поженятся, Шанель постарается научить его извлекать из своего богатства максимум. Хотя, конечно, никаких экстравагантностей, меру знать надо.
Покончив с косметикой, Шанель внимательно осмотрела себя в зеркале, висевшем над туалетным столиком. Что ж, внешний вид вполне соответствует самочувствию, а это немало. Удивительно, какое значение женщины придают внешности. Правда, не все. Взять хоть Дженис Мурхаус. Твидовый жакет, юбка-шотландка, бесхитростная прическа – несомненно, все это соответствует ее образу жизни, однако же ясно, что собственный внешний вид ее не особенно заботит.
А вот Глори, наоборот, становится настоящей красавицей.
На апрельском обеде она была совершенно неотразима в своем голубом шелковом платье, перехваченном в талии белоснежным поясом с черепаховой пряжкой (последний, по ее словам, она купила у уличного торговца на Маркет-стрит). Что ж, теперь собственными ножками по жизни шагает. На первых порах рабски следовала советам Шанель, но сейчас действует по своему усмотрению. Странно, что она до сих пор не обставила квартиру.
– Всему свой черед, – сказала она, когда Шанель поинтересовалась, по-прежнему ли Глори спит на матрасе.
Шанель почувствовала, как у нее защекотало в горле, – верный признак того, что вот-вот расхохочется. Ей не хватало Глори, которая всегда так забавляла ее. И все равно, когда она станет миссис Лэйрд Фермонт, в ее жизни не останется места для всяких там Глори, а равно Стефани, Дженис и, уж конечно, Ариэль.
Ее узкие ступни уютно скользнули в бальные туфли-лодочки, после чего Шанель устроила, как обычно, уходя из дома, прощальный осмотр.
Косметика – само совершенство. Чуть-чуть подрумяненные щеки, совсем небольшой слой розовой помады – Лэйрд любит, чтобы в женщине все было естественным. После замужества все будет иначе, но пока надо угождать его вкусам.
Впоследствии займемся и ими, но аккуратно, не спеша.
Украшения – нитка оправленных в серебро изумрудов, один из немногочисленных подарков Жака. Хорошо хоть серебро снова вошло в моду. Ни единого кольца, Лэйрд хочет, чтобы на пальцах ничего не было, когда нынче наденет на нее обручальное кольцо в бриллиантах. Она передаст его ему во время приема, ну а пока оно надежно покоится в сумочке.
Далее – платье, серебристая парча и темный шелк великолепно идут к светлым, как серебро, волосам; оставляя почти открытой грудь, оно соблазнительно облегает крутые бедра.
Одна из лучших моделей Билла Бласса – смелая, красивая, дорогая.
Волосы – гладкий зачес, приплетенная коса, над которой Адольфо, то разражаясь ругательствами, то рассыпаясь в комплиментах, трудился сегодня чуть ни до полудня.
Другие пусть делают себе более свободные прически. А у нее – свой стиль. «Королева», – закончив свое дело, сказал Адольфо. Вот именно, королева – точное определение для Шанель Деверю, в девичестве Шанель О'Хара, дочери Тинкана О'Хары, которой вот-вот предстоит стать Шанель Фермонт, женой Лэйрда Фермонта.
И смотрите, кто это там больше всех выставляется? Да это же Нэнси Андерсон со старинными ожерельями, коротышкой мужем и своей здоровенной задницей, на которой тесто можно месить…
Послышался легкий стук в дверь, и в комнату вошла Ферн.
Шанель критически оглядела ее. Стройная, длинноногая, Ферн эффектно выглядела в этом своем едва прикрывающем колени платье цвета шампанского. Удивительно, как она меняется, когда не носит это отвратительное тряпье.
– Настоящая принцесса, – заявила Шанель. – Цвет шампанского потрясающе тебе идет.
– Как это понять? Комплимент? Обычно ты любишь пройтись насчет моей одежды.
Шанель поджала губы, но, поскольку сегодня ничто не должно испортить ее торжества, заговорила ласково и спокойно:
– Тем более следует мне доверять, стало быть, не льщу, а правду говорю.
Она взяла свою серебристую сумочку.
– Ну что ж, я готова. Лэйрд будет с минуты на минуту.
– Да уж, такого счастливого – и богатого – жениха нельзя заставлять ждать, Шанель нахмурилась:
– Послушай, Ферн, сделай одолжение, попридержи язык сегодня, ладно? Это ведь и твоя игра тоже. Публика, которая там будет… В свое время от отношения этих людей немало будет зависеть в твоей жизни.
– Сомневаюсь, – передернула плечами Ферн. – Ну да ладно, можешь быть спокойна. Когда мне скажут – а уж это точно, – что я совсем не похожа на свою роскошную мамочку, я, вместо того чтобы послать куда подальше, скромно зальюсь краской.
– Ты очаровательная молодая женщина, помни об этом, – резко бросила Шанель.
– Хотелось бы верить, что ты говоришь искренне, – с удивлением посмотрела на нее дочь.
– Разумеется. Пусть я не похожа на наседку, как другие матери, но по-настоящему горжусь тобой. И хочу, чтобы ты была счастлива.
– Ну, тут спора нет. Богатство лучше, чем бедность.
Если у меня будет выбор, непременно предпочту богатого.
– Вот и умница. Просто… просто не надо перечить мне на каждом шагу. Я ведь действительно только добра тебе желаю.
На пороге появилась София:
– Машина внизу, миссис Деверю.
– Скажи мистеру Ферменту, что мы идем.
– Его там нет, только шофер. Он остановился посреди улицы – некуда приткнуться. Так что хорошо бы побыстрее.
– Нет? То есть как это?.. Ладно, не важно. Скажи шоферу, что мы спускаемся.
Через несколько минут они уже направлялись в сером «роллсе» Лэйрда в сторону Юнион-сквер, где находился отель «Святой Франциск».
– Как думаешь, что могло случиться с Лэйрдом? – спросила Ферн, – Понятия не имею. Наверное; что-нибудь в последний момент возникло.
Шанель наклонилась и опустила стекло, отделяющее заднее сиденье от водителя – пожилого мужчины, работавшего у Лэйрда по совместительству еще и садовником, и рассыльным.
– Роберт, не знаете, что задержало мистера Фермента?
Роберт на мгновение обернулся, потом снова перевел взгляд на дорогу.
– Нет, мадам. Сегодня утром мистер Лэйрд велел мне вывести «ролле», подготовить его и заехать за вами в семь. И с тех пор я его не видел. Жена говорит, он вроде в полдень поехал покататься на яхте и все еще не вернулся. Беспокоиться не о чем, миссис Деверю. Он часто выходит на такие прогулки. Наверняка скоро появится.
– Спасибо. – Шанель подняла стекло. Действительно, чего волноваться-то? Из всех известных ей мужчин Лэйрд – самый надежный. Если, допустим, отказал двигатель, он просто вызовет спасателей. Ну а она пока займется последними приготовлениями.
Остановившись у главного входа в гостиницу, Роберт поспешно, не давая привратнику опередить себя, открыл заднюю дверцу машины.
– Когда вернуться за нами, знаете? – спросила Шанель.
– Да, мэм. Мистер Лэйрд велел мне возвращаться домой и ждать звонка. Или… как прикажете, мэм.
Говорил он почтительно. «Знает, наверное, – подумала Шанель, – что у меня вот-вот переменится статус». Слуги всегда все узнают первыми.
– Да нет, делайте так, как велел мистер Лэйрд. Да, попросите Мэри, перед тем как лечь спать, охладить шампанское. – Шанель впервые отдавала приказания слугам Лэйрда, и ей это явно нравилось.
Следуя за Ферн под монументальные своды старой гостиницы, Шанель самодовольно улыбалась. Все замечательно, и ведь это еще только начало.
* * *
Бальный зал поражал своими размерами и изысканной архитектурой – обломок старых времен. Убран он был сегодня в соответствии с указаниями Шанель. Гигантские пальмы в кадках и папоротники высотой с дерево смягчали квадратную геометрию комнаты, создавая одновременно уютные уголки, где были расставлены столы и стулья с позолоченными спинками. Столы украшены кремовыми орхидеями, а вазы с крупными белыми розами и гвоздиками, выделявшиеся посреди зелени, придавали еще больше блеска викторианскому убранству отеля. Из хрустальных люстр начала века лился холодный свет.
На возвышении в дальнем конце зала настраивали инструменты музыканты. Шанель попыталась было заполучить какой-нибудь оркестр с восточного побережья, сначала Питера Дачина, потом, когда не вышло, других, но в конце концов пришлось остановиться на местном, правда, из лучших. Ну что ж, в своих смокингах музыканты выглядят в высшей степени респектабельно, да и требуется всего лишь придерживаться старой манеры исполнения, прекрасно подходящей для танцев и не мешающей спокойно разговаривать.
Скользя по блестящему паркету, Шанель с удовлетворением заметила в противоположном конце зала нечто вроде тента из шелка цвета слоновой кости. От застолья из-за обилия гостей пришлось отказаться, но по части буфета Шанель постаралась придумать нечто необычное. Тент, немного в восточном стиле и уж точно совершенно оригинальный – сколько денег в него вбухано, и сказать страшно, – придуман был по наитию. Он хорош тем, что не только загораживает столы с закусками и напитками, но и дает возможность постоянно пополнять их запасы.
Именно тут обнаружила Шанель метрдотеля. Он внимательно следил за официантами, снующими между столами.
Поймав его взгляд, Шанель неторопливо и бесстрастно оглядела интерьер. Цветы расставлены идеально, точно так же, как и хрусталь с серебром, но, дабы никто не расслаблялся, она на всякий случай сдвинула чуть в сторону вазу с орхидеями и разгладила несуществующую складку на белоснежной скатерти.
Метрдотель откашлялся.
– Все в порядке, миссис Деверю?
– Велите официантам, – уходя от прямого ответа, сказала она, – приносить свежую еду, как только тарелки опустеют на три четверти. Да, и проверьте, все ли одеты, как положено, а то на одном приеме в прошлом месяце я заметила, что один из ваших людей выглядел, как бы сказать, несколько неряшливо. И пусть официанты смотрят в оба.
Нельзя, чтобы гостям приходилось самим носить тарелки из буфета. Столы, как гости покончат с едой, надо очистить как можно быстрее и незаметнее. И вот еще что. Где-то на половине приема мистер Фермонт сделает важное объявление.
Как только услышите из оркестра барабанный бой, официанты должны разнести бокалы с шампанским, специально заказанным для этого момента. Да поживее – будет произноситься тост. Все ясно?
– Да, миссис Деверю. – Метрдотель буквально сорвался с места. Сейчас задаст жару своей команде.
В этот момент сзади послышался мужской голос:
– Ну, Шанель, вы просто бесподобны. Вам бы генералом следовало быть.
Она с улыбкой обернулась, ожидая увидеть Лэйрда. Но это был Уильям Стетсон.
– О, это вы. А я думала – Лэйрд.
– Я и не знал, что Фермонт говорит с техасским акцентом, – суховато заметил Стетсон.
Шанель продолжала спокойно улыбаться, ей вовсе не хотелось вступать в пререкания со Стетсоном. Со значением посмотрев на крохотные, украшенные драгоценными камнями часики, она сказала:
– А вы не рано? Гости приглашались к восьми…
– Вы правы, прошу прощения. Я понял, что поторопился, только доехав до гостиницы, и пошел в бар выпить чего-нибудь. Но тут проследовали вы с дочерью, вот я и решил поздороваться.
– Очень мило с вашей стороны. А жена позже будет?
Улыбка стерлась с его лица.
– Мне пришлось положить Элси в больницу. Она на днях пыталась поджечь дом, и врачи сказали, что состояние ее ухудшилось, нужен постоянный присмотр. Вообще-то я хотел оставить ее дома, но, видите ли, в последнее время она сделалась такой агрессивной.
– Состояние, говорите, ухудшилось? А она что, больна?
– Болезнь Альцгеймера.
Шанель так и передернуло. Господи, так вот откуда это странное поведение – чего же он ей сразу не сказал? Боялся, что, если узнает, откажется заниматься ею? Шанель уже было открыла рот, но Стетсон опередил ее:
– Сиделки были с ней круглосуточно, и все равно она умудрилась как-то зажечь спичку. – На какой-то миг глаза его выдали истинное чувство, скрываемое за бесстрастным тоном. – Словом, ее врач считает, что в больнице будет лучше. Порекомендовал он вроде бы лучшую, так что отчего бы не попробовать… Впрочем, что это я вас занимаю своими несчастьями. У вас, должно быть, еще куча дел, в последний момент всегда что-нибудь возникает.
– Да нет, все идет своим чередом, и к тому же большинство гостей, наверное, по привычке опоздают. – Шанель погладила его по ладони. – Право, мне ужасно жаль. Как там Элси в больнице? Наверное, домой рвется?
– Да нет, пока ничего. Это на Ноб-Хилл, старое здание в викторианском стиле, и домашнее такое, на больницу совсем не похоже. Ей кажется, что она там в гостях, а хозяйка дома – одна из дневных сиделок, слава Богу, они нашли общий язык.
И даже меня терпит, если только надолго не задерживаюсь.
У нее ко всему прочему паранойя развилась, это уж что-то новое. – Вид у Стетсона был совсем подавленный, ясно, что только прикидывается таким спокойным и деловитым. – Сейчас Элси кажется, что ее хотят отравить, и спокойно может принимать еду только от этой самой сиделки. Когда она рядом, все нормально.
– Право, мне очень жаль, честное слово, – негромко проговорила Шанель.
– Кошмар какой-то. И почему никто не умеет лечить эту проклятую болезнь?
– Когда-нибудь научатся.
– Да только Элси это уже не поможет. Самое страшное – медленное ухудшение. Врачи говорят, что продлится это лет десять. Сейчас-то она выглядит моложе, чем когда-либо, словно приступ болезни стер все следы возраста. Но вбила себе в голову, что я хочу ее смерти. Какая чушь. Да я лишь мечтаю, чтобы она была такой же, как когда мы только поженились.
Глаза у Стетсона заблестели, похоже, вот-вот разрыдается. Шанель было его очень жалко и в то же время странно видеть плачущим этого сильного человека.
– Я и не думала, что вы можете так сломаться, – придав голосу твердости, сказала она. – Таким Уильяма Стетсона я себе не представляла.
– Гвозди бы делать из таких, как я, верно? – Он слабо улыбнулся. – Смотрю, вы всегда знаете, что сказать. Это у меня такая манера комплименты говорить. Не уверен, что вы мне нравитесь, Шанель Деверю, но я вами восхищаюсь. Ладно, хватит об этом. Так чего ради весь этот фейерверк? Кажется, грядет большое событие? Вы с Лэйрдом?..
Шанель смутилась. Неужели у нее все на лице написано?
Ладно, глупо отрицать, когда через пару часов все и так узнают.
– Угадали. Но только, пожалуйста, никому ничего не говорите, пока Лэйрд сам не объявит. Хорошо?
– Ну разумеется. Он собирается сделать это при полном; скоплении всех своих друзей и знакомых. Ну что ж, в добрый час. Я по-прежнему считаю, что вы совершаете ошибку, но, такой брак – верный путь к желаемому.
Подошел с каким-то вопросом директор банкетных залов, человек с маслеными глазками, лет под пятьдесят, и Стетсон; удалился. Через несколько минут стали подходить гости. Как и следовало ожидать, дамы из группы поддержки вопреки общему обыкновению появились вовремя.
Шанель молча окинула их взглядом. Глори, сразу видно, в лепешку разбилась, готовясь к этому вечеру. Симпатичное личико обрамляли ниспадающие блестящими завитками локоны, ярко-красное платье воспроизводило цвет волос – сочетание в принципе не правильное, но в данном случае поражающее своей новизной и необычностью. Сопровождал ее высокий, крепко сбитый мужчина в безупречно сидящем и явно не напрокат взятом смокинге. Он с любопытством обвел взглядом; все еще пустой зал, затем посмотрел на Шанель. Лицо его выглядело знакомым: похоже, виделись где-то в районе оздоровительного клуба. Стало быть, это и есть Стив Голден. Как интересно и как похоже на Глори: умница, и все равно из кровати одного спортсмена прыгает прямо к другому…
– С Ариэль кто-нибудь разговаривал в последнее время? – с деланным интересом спросила Шанель по завершении обычного ритуала приветствий и взаимных комплиментов.
– Она звонила несколько дней назад, обещала не пропадать, – негромко откликнулась Дженис. Выглядела она усталой и непривычно бледной. На ней было длинное шелковое платье темного цвета. И хоть шло оно ей, придавая фигуре стройность, новизной явно не отличалось. Шанель мельком подумала, сколько же факультетских вечеров оно видело, перед тем как хозяйка надумала разводиться.
– Жаль, что ее нет, – неискренне сказала Шанель. – Вам первым говорю: сегодня будет объявлена наша с Лэйрдом помолвка. Свадьба в конце мая.
Все заговорили разом, и, чувствуя, что поздравляют ее от души, Шанель вся так и раскраснелась от удовольствия; впрочем, при виде Ферн радость ее тут же погасла – та слишком уж пристально разглядывала светлую блузу и длинную черную юбку, купленные Стефани явно в магазине готовой одежды. Наглядевшись вдоволь, она перевела взгляд на полыхающие волосы Глори, и в уголках ее рта затаилась недобрая усмешка. Далее подошла очередь спутника Глори, и на сей раз улыбка Ферн сделалась вызывающей.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.