Текст книги "Лудингирра"

Глава девятнадцатая

Предварительная подготовка к бальзамированию была завершена. Как только Учитель покинул храм, Лудингирра принялся самостоятельно изучать трактаты. Но вникать в смысл текста ему мешали сомнения.

Если Раусер не смог спасти этого человека, как он его ученик сможет? А если нет, тогда зачем мне все это изучать? Для какой цели? Нет, уж легче просто отработать за себя и выкупиться у Раусера. А дальше – как доведется…

И поскольку учение в голову не шло Лудингирра уселся рядом с покойником и тут его охватило отчаяние. «Этот несчастный тоже когда-то, как и я жил, работал, а сейчас вот служит пособием. Как это все странно и страшно! Думать об этом не хочется, что и я вот точно также в свой срок стану как он. И меня закопают на корм червям – и это в лучшем случае…»

Тут до Лудингирры дошло, что именно так с ним и будет. Завтра или через три луны, а может и прямо сейчас – кто знает! Я здесь, а моя семья – там и увидимся ли мы…

Энлиль великий! Хотя при чем тут он? Может он не такой уж и великий, а может в действительности его просто нет? А храмы и ритуалы в его честь – не наша ли это надежда на то, что с их помощью можно отстрочить свою смерть? Да, смерть – это то, что произойдет с нами и все знают, что непременно произойдет, но пусть не сейчас, не завтра, а когда-нибудь потом… потом… потом… И вот наступает этот самый «потом», а человек все равно не желает отправляться в царство теней. И ни сейчас и ни после. Вообще никогда. А все почему – потому, что загробный мир – жалкое подобие мира живых. Так нам говорили.

Особенно о царстве Эрешкигаль любил рассказывать замогильным голосом мой же собственный тесть многопочтенный Элути. И такой у него получался рассказ – красочный и страшный, что создавалось ощущение будто Элути видел загробный мир воочию. Вот интересно, если он действительно побывал там, то кто его оттуда выпустил и на каком таком основании? Будь я на месте Эрешкигаль, я ни за чтоб его не выпустил даже при наличии документа с цилиндровой печатью от самого царя. Тоже мне: жрец верховный, а дочку свою до последнего торговал словно исправный купец. Отца моего чуть не разорил… Баран плешивый!

При мысли об отце на глазах Лудингирры навернулись слезы. Мутными картинами закружились их бесконечные путешествия. И все одно и тоже: товары, сделки, рычажные весы… Особенно рычажные весы. Лудингирра их ненавидел. Ему хотелось, чтобы отец чаще был с ним. Но весы склонялись не в его пользу.

Тут Лудингирре пришло на ум весьма странное событие: как он уже будучи подростком повредил ногу на ровном месте. Упал и не смог встать. Это был тот незабываемый момент в жизни, когда отец взял его на руки как младенца и отнес домой. Лудингирра тогда испытал двоякое чувство: с одной стороны, ему было больно, но с другой, он чувствовал сильные руки отца и понимал, что пока родитель с ним – ничего плохого не случится. Как он хотел, чтоб отец его никогда не выпускал из рук!

Отец был суровым человеком, да и жизнь была непростой. После Великого наводнения – полная разруха. Не хватало даже самого необходимого. Всю свою жизнь отец работал как вол, стремился, чтоб у меня было все самое лучшее и дом, и жена и… и вот что вышло в итоге. Я, будучи рабом, сижу и пытаюсь постигнуть целительство, за тысячи данн от родной земли, мечтаю о какой-то совсем незнакомой мне женщине вместо того, чтобы жить в своем доме со своей семьей.

И все это вина не богов и не демонов, а моя и только моя?! Кто же теперь ответит: сколько мне осталось, и не сгину ли я в небытие здесь среди чужой пустыни, покинутый и забытый всеми?

Лудингирре до боли в сердце стало жалко себя самого. Он представил, что прямо сейчас умирает и Раусер, дабы не пропадать добру, отдает его тело в качестве пособия на растерзание ученикам.

Лудингирра сам не заметил, как заснул. И во сне увидел своего отца. Почтенный Тимахта сидел на ступенях дома и держал его за руку, склонив голову в какой-то напряженной задумчивости. Поглаживая сына по руке, казалось, он глядел сам в себя. Глядел и молчал. А когда поднял голову – оказалось это Раусер. У Лудингирры комок к горлу подкатил. Хотелось зарыдать и никак не получалось.

Масло в лампах закончилось. Лудингирра сидел на полу, облокотившись на каменный стол в кромешной темноте. Скрипнула входная дверь и чьи-то шаги направились прямо к нему.

«Должно быть Раусер!» Лудингирра поднялся, смахнул с глаз следы уныния и пошел навстречу своему Учителю.

– Я к тебе. – голос Мерит скорее удивил, чем обрадовал Лудингирру. – Хочу, чтобы ты мне помог. Мне нужно средство для растирания тела. – А змеиный яд закончился.

«Вот еще! Чужих забот мне только и не хватало!» – подумал Лудингирра, зажигая факел.

Только когда пламя разгорелось, Лудингирра смог рассмотреть Мерит. Из одежды на ней была, кожаная лента что соблазнительно обтягивала упругую грудь, и юбка, настолько короткая, что взгляд не оторвешь.

Лудингирра тут же забыл свою печаль, его зрачки расширились и стали маслеными. Он уже был готов отправиться за ней и на край земли, и даже через край… Что там змеиный яд – для такой женщины и луну с неба достать – проще чем прокашляться.

– Я покажу тебе змеиное гнездо. Ночью змеи спят – добыть будет несложно. – сказала она и нежно погладила рукой себя по плечу. – Здесь недалеко. Иди за мной, иди… – голос ее стал нежным, ласковым и проникал в самое сердце, обещая неземное наслажденье…

«А не колдунья ли она?» – вдруг стукнуло в темя Лудингирре, и он замер.

– Ну, – обернулась она. – Пойдем? Или как?

Разумеется, он пошел и даже в припрыжку побежал, понадеявшись, что ночь, проведенная с Мерит будет незабываемой. И он оказался прав… в каком-то смысле…

– Это здесь… – сказала красавица, указывая на логово змей. – Только, прошу, будь осторожен – их яд очень силен.

Он взял шест и попытался вытащить змею. Та злобно зашипела, предупреждая о последствиях. Вот теперь Лудингирра осознал, что до смерти боится этих тварей, но отступать было некуда. Он попытался измотать одну из них, а потом схватить ее за голову. В общем он так и сделал, только другая змея, что до поры спокойно наблюдала, метнулась из-под камня и ужалила его в ногу. И так быстро, что Лудингирра и не понял, что произошло. Сперва даже боли не почувствовал…

– Бежим к Раусеру… живо! – крикнула в испуге Мерит. – Надо успеть!

Только теперь до Лудингирры дошло, что он может погибнуть. И от того, как быстро он будет бежать зависит выживет ли он или останется здесь навсегда.

– Как… этот… яд действует? – на бегу спросил Лудингирра.

– Сама точно не знаю, но Азибо говорил, что внутренности сначала сжимаются, а потом человек начинает терять силы… Слабеет и не может дышать. Так и умирает… «Вот оно… Началось! Я слабею.»

– Быстрей, быстрей, – поторапливала Мерит, – Надо быстрей!

Упав, он растянулся на песке. Она пыталась ему помочь. Но…

– Нет, я не хочу больше… все… не хочу. – задыхаясь выдавил из себя Лудингирра. – Все… бесполезно…

Он ощутил неотвратимость самого страшного. Поэтому решил провести последние мгновения в этом мире достойно, не бегая от смерти по пескам с высунутым языком…

– Будь как будет! Я никуда не побегу!

Он встал и медленно поплелся в сторону дома. За ним следовала Мерит. Он не смотрел в ее сторону и уже был готов к тому, что вот-вот силы покинут его.

– Знаешь, сейчас я понимаю, не зря все это: и амореи… и Раусер… и… не зря… Только вот… поздно это… А ты красивая… правда…

Лудингирра спиной ощущал, что все тело Мерит ритмично вздрагивает.

– Не плачь, слышишь! Зачем плакать – смерти не избежать!

Вот уже и дом Учителя. Лудингирра свалился прямо у порога.

– Я схожу за Раусером. – сказала она.

– Нет… не надо… сердце… колет… – простонал Лудингирра. – Не уходи… мне осталось не много… Хочу, чтоб ты была со мной. – он запрокинул голову и ждал, что вот сейчас должно прерваться дыхание и все… – Хорошо бы глоток вина напоследок… Ты… ты смеешься?

Мерит действительно сидела рядом с ним и бесшумно хихикала, вздрагивая всем телом.

– В наших краях нет ядовитых змей… и не было! – сказала она весело.

При этих словах хворь как рукой сняло.

– Ты хочешь сказать? Ты… ты это все… но зачем?

Лудингирра был готов разразиться праведным гневом, но у Мерит был такой вид, что злиться на нее было бы преступлением. Он впервые заметил в ней слабую женщину, которая сама нуждается в защите.

Она взяла его руку обеими ладонями, положила голову ему на плечо и произнесла:

– Прости меня за мою шалость! Иногда я и сама не знаю, что делаю! – и тут же добавила с хитрецой: – А может и знаю, но все равно делаю… Хорошо, что ты не умер от страха! Будет тебе за это и хорошее вино, и… Пойдем?

Невероятно! Оказывается, Мерит еще и улыбаться умеет! Искренне. Очень по– детски.

Остаток ночи они провели вместе.

******

По утру после свидания с Мерит Лудингирра прилетел в Храм Жизни и первое, что он услышал среди оглушающей тишины – сладкое протяжное зевание Ненасытной Утробы.

– А я твой ужин съел… и завтрак тоже… – помешивая раствор и почесывая пузо нехотя сообщил Азибо. – Съел, потому что повод был! Мне же хозяин задание дал – обучить тебя приготовлению мазей и растворов. Так что теперь я делюсь с тобой знаниями, а ты со мной – ужином! А?

– То есть я теперь буду умный, но голодный?! – уточнил Лудингирра, присев на скамейку.

– Ладно! – закряхтел Азибо, протирая заспанные глаза. – Так и быть! Я с тобой поделюсь твоим ужином… если у меня будет хорошее настроение! А для этого тебе следует слушать своего наставника, то есть меня!

– Да вознаградят боги тебя за неслыханную щедрость твою! – поклонился Лудингирра не вставая со скамьи.

– И чего это ты расселся, брат? На, вот, перемешивай! А я вместо тебя на лавке тут прилягу. – Азибо сладко потянулся и добавил: – Разбудишь, когда закончишь!

Так и началось для Лудингирры обучение новому делу. Забегая вперед, надо отметить, что Азибо оказался весьма усердным наставником. Он с удовольствием посвящал Лудингирру во все тонкости своей работы, с упоением рассказывал об удивительных свойствах разных веществ. А сколько рецептов он знал наизусть! Конечно, наставничество изменило и самого Азибо. Он даже одеваться стал иначе: вместо грубой засаленной туники невнятного цвета, достал себе новую тонкой выделки и ослепительной белизны. А еще – заказал себе медальон на шею, как у всех Великих Учителей. И пусть украшение было не золотое, а из меди – смотрелось оно великолепно, особенно в сочетании с умудренным взглядом, который приобрел Азибо по ходу своего наставничества.

Но это все потом, а сейчас, отлежав себе бока на жесткой лавке, он в отсутствие хозяина достал из ящика кувшин, выдрал зубами пробку и опрокинул содержимое в себя.

– Ох! – вздохнул он и поморщился. – Все-таки я зря твой завтрак съел. Теперь в животе нехорошо. А это все ты виноват! Нечего бродить по ночам! Ну не мог же я выбросить в землю хорошую похлебку!

– Поэтому ты выбросил ее в себя!

Азибо отпил еще из кувшина и собравшись с силами встал за весы.

– Ладно, пройдет! Сейчас мы с тобой изготовим одну мазь. – он достал какие-то порошки и сосуды с жидкостями и долго объяснял, что, в каких частях и в какой последовательности надо смешивать. Лудингирра, разумеется ничего из сказанного не запомнил, но с умным видом принялся месить деревянной щепкой получившуюся густую массу. Работа эта давалась не легко – деревяшка ломалась дважды. А тем временем Азибо вернулся на лавку к своему початому кувшину. И чем меньше становилось содержимое сосуда, тем сильнее Азибо тянуло на житейские размышления о бытие и смерти.

– А ты думал, что будет после того, как мы уйдем в страну предков, а? Нет? А я вот думал! Страшно, брат! Очень страшно! А тебе?

– Тоже, наверное… – Лудингирра ответил, чтоб только отвязаться.

– Каждому человеку умирать страшно! Не боится смерти только наш хозяин… да еще эта… твоя… Мерит… А знаешь, что хуже смерти? Хуже всего знать, когда и от чего умрешь…

– Ну, этого никто не знает…

– Я знаю… – глухо отозвался Азибо.

Лудингирра усмехнулся:

– Откуда? Ты что, пророком стал?

– Я – нет, но есть те, кто видит день грядущий…

– Раусер?

Азибо икнул:

– Что ты! Наш хозяин о таком говорить не станет ни с кем и никогда. Есть в нашем городе один провидец. Его называют Ребенок Луны. Он мне и поведал о смерти…

– И что он тебе сказал?

– Сказал, что я умру от огненной стрелы.

– И что это значит?

Азибо пожал плечами и пригубил кувшин:

– Не знаю…

– Послушай: какой-то ребенок сказал тебе какую-то дрянь, а ты сидишь тут и ноешь, как побитая собака! Смотри, скоро Учитель придет и не думаю, что ему понравится твоя кислая рожа.

При упоминании Раусера, Азибо поднялся с лавки, встряхнулся и спрятав кувшинчик с пойлом, засуетился:

– Да… Ты прав, брат! Сейчас не самое лучшее время повстречать хозяина. Если он спросит – скажешь, что меня нет… ну… придумаешь что-нибудь… а? – и уже выходя из храма, добавил: – Скажешь, что я ушел… на базар… помогать тетушке Мези!

Лудингирра неодобрительно щелкнул языком и подумал: «Неужели Азибо за долгие годы не понял одного – Раусера обмануть невозможно! Он видит все твои мысли, что живут в твоем сердце и даже те, о существовании которых ты может и не догадываешься.»

На этих рассуждениях в Храм ввалились несколько темнокожих рабов. Они принесли закрытый наглухо паланкин. Когда убрали занавески, взору предстал мальчик – нубиец, но с совершенно белой кожей, белыми вьющимися волосами и с очень необычной формой головы: в области затылка она была неестественно вытянутой.

Паренек дал знак рукой и рабы удалились.

«Должно быть не легко жить с такой головой!» – подумал про себя Лудингирра.

– А тебе с твоей – легко живется? – вслух спросил ребенок.

– Что? Что ты сказал? Ты читаешь мои мысли?

– Разве тебя это удивляет? – спокойно отреагировал мальчик.

– Кто ты такой?

– Мне нужен Учитель Раусер.

– Он скоро придет. – пообещал Лудингирра.

– Я знаю. Он сейчас в гробнице богов.

Лудингирра искоса посмотрел на ребенка, повертел на столе сосуд с мазью, которая никак не хотела размешиваться и снова принялся за работу. И тут же поймал себя на мысли, что под неусыпным взором странного посетителя чувствует себя не в своей тарелке.

– Может тебе пройти в зал и там подождать Учителя? – предложил Лудингирра, не отрываясь от работы.

– Тебе не нравится, что я могу читать, твое сердце?

Лудингирра повернулся к нему и сказал.

– То, что лежит у меня на сердце, я хочу оставить при себе.

– Но ведь Раусер тоже может видеть твои мысли. – сказал паренек.

– Раусер – Великий Учитель. А кто ты такой и почему себя сравниваешь с ним?

– Все, чем я владею, вложил в меня его отец. Я умею видеть будущее людей. А еще – двигать предметы, не прикасаясь к ним.

И тут глиняный кувшинчик, что держал Лудингирра затрясся, выскользнул из рук и, вращаясь, поплыл по воздуху к мальчугану.

– Эй! Да что ты делаешь?! – возмутился Лудингирра. – А ну, отдай сюда!

Повертев кувшинчик в руках, мальчик отправил его обратно. Лудингирра подпрыгнул и корявыми руками неловко схватил горшочек на лету. Почти схватил – содержимое оказалось на полу.

Лудингирра молча посмотрел на ребенка, а тот как ни в чем пояснил:

– Ты мог бы его поймать!..

– Тебе лучше подождать за дверью! – строго сказал Лудингирра. Но видя, что мальчик и не шевелится, указал на выход и в сердцах крикнул: – Ступай прочь!

Ребенок грустно улыбнулся и ответил:

– Я не могу ходить. Я с рождения не чувствую своих ног.

Лудингирра устыдился гнева своего, и чтобы исправить положение сказал:

– Ладно. Сиди тут. Но больше никаких фокусов! Сейчас придет Учитель, он тебе поможет.

– Это вряд ли… – вздохнул ребенок.

– Ты плохо знаешь Учителя. Он может все. По истине он бог.

– И боги не всесильны… Но я пришел не за этим. Я пришел попрощаться с ним и поблагодарить за все, что сделал для меня его отец – Учитель Раяндари.

– Это он научил тебя двигать предметы?

– Он.

– Но как?

– Это связано с моей головой… – сказал мальчик. Он посмотрел на разбросанные по полу осколки горшочка, и они стали сами собой собираться в небольшую кучку. – Я родился здесь в Храме жизни. И Учитель Раяндари сказал моим родителям, что я никогда не смогу передвигать ногами как все. И даже не смогу дойти до колодца с водой. Но он сделал так, что вода сама будет приходить ко мне, когда я захочу. Вот, смотри!

Из кувшина, стоявшего на столе вода стала подниматься вверх и закручиваться по спирали. Она притягивалась к ладоням мальчугана и между ними приобретала шаровидную форму. Затем водяной шар полетел к потолку.

– Так! А ну, положи воду на место! Кому говорю? – строго потребовал Лудингирра. И начал прыгать, чтобы дотянуться до водяного шара.

– Лови! – мальчик опустил руки. Лудингирра в надежде, что вода и в его руках сохранит сферическую форму подставил ладони, но вода смачно плюхнулась ему на голову. Он стоял весь до нитки, с носа капала вода, а глаза сурово буравили мальчугана.

– А еще я могу…

– Довольно! – оборвал его Лудингирра, отирая мокрое лицо. – Мне уже хватит! Представляю, каково с тобой твоим родителям!

– У меня нет родителей. Они меня бросили. Сначала меня воспитывал Учитель Раяндари, а потом дядя Ахмоз.

– Ахмоз… Знакомое имя. – задумался Лудингирра. И вдруг всплыл из глубины его сознанья образ заправского торгаша из провинции: лысая голова, толстое брюхо и выпученные глаза, как у рыбы. У него, наверное, еще и огромные потные ладони, которые он постоянно растирает. Кажется, Лудингирра уже где-то видел похожего типа. Не на местном ли базаре?

– Это очень богатый человек Он и взял меня к себе.

– Постой, – сказал Лудингирра, рассматривая мальчика. – Не тебя ли называют Ребенком Луны?

На лице мальчика вновь появилась грустная улыбка.

– Это прозвище мне дали за внешность.

– А-а! – протянул Лудингирра. – Так это ты напророчил Азибо смерть от огненной стрелы?

– Ты говоришь о помощнике Раусера? Да, я вижу будущее, но этот дар стал моим проклятьем…

– Но… если ты ему правду сказал, значит можешь и мне сказать… Что ждет меня…

– А у тебя хватит мудрости это услышать?

Лудингирра призадумался.

– Вот видишь! – подытожил Ребенок Луны. – Ты, как и все: просишь меня сказать, что будет, а услышав – погружаешь свое сердце в гнев и печаль. Знаешь, однажды ко мне пришли люди и спросили будет ли урожай. Я наивно ответил: урожая не будет. Так и случилось – солнце сожгло посев. Тогда люди обвинили меня в колдовстве и сожгли мой дом. Нам с дядей Ахмозом пришлось бежать… Но весть обо мне бежала впереди. Люди приходили ко мне с просьбами: одни желали разбогатеть, другие – найти утерянные вещи, третьи – вернуть родных из царства мертвых. Но чем я им мог помочь? Я пытался сказать: все что их ждет от них же и зависит. Но у людей в ушах песок… Теперь я уезжаю далеко…

– Вместе с дядей Ахмозом?

– Нет! Но скоро он появится здесь и будет спрашивать обо мне. Не говори ему ничего!

– Не говорить? – Лудингирра почувствовал, что его втягивают в неприятности.

– Я сбежал от него. Недавно он спросил меня надо ли ему лично отплыть в Элам за товаром. И я сказал: нет. Тогда он вместо себя послал своего помощника и случилось кораблекрушение. Сейчас Ахмоз ищет меня, чтобы отомстить.

– Но почему же ты не сказал, что так все произойдет? – подивился Лудингирра. – Почему не предупредил?

– Это бы не помогло. Если бы я сказал, что его корабль утонет, он бы никогда не вышел в море. А если бы вышел – погиб вместе с кораблем.

– Как так?

– Великие Учителя говорили: живи с легким сердцем, а дядя Ахмоз… он людей обманывает, от того у него на сердце камни. Эти камни и утянули его корабль на дно…

Лудингирра воспринял это как шутку и сделал попытку улыбнуться. Но взгляд ребенка был настолько серьезным, что улыбки и след простыл.

– И куда ты теперь?

– В земли, что лежат за Уадж Уром. Там никто про меня не знает…

В комнату вошел Раусер, взглянул на промокшего до нитки ученика и сказал:

– Вижу, Лудингирра, ты уже совершил омовение! Прошу: оставь нас.

Ученик послушно удалился. О чем говорили Ребенок Луны и Раусер – Лудингирра не ведал. Он бродил возле святая святых и, коротая время, читал надписи на флаконах с готовыми настойками.

Внезапно дверь, распахнувшись, хлопнула об стену и треснула пополам – на пороге возник невысокий человек с толстым животом и выпученными рыбьими глазами. У посетителя была толстая шея, переходящая в двойной подбородок, которую венчала маленькая лысая голова. Он открыл свой широкий пухлый рот и прямо с порога рявкнул:

– Где?!

– Кто где? – переспросил Лудингирра.

– Он где? – уточнил посетитель.

– Кто – он? Кого ищешь, уважаемый? – Лудингирра сохранял спокойствие и это лишь сильнее заводило уважаемого. Он подошел поближе и свирепо заглянул своими рыбьими глазами в лицо Лудингирре. Сомнений не оставалось – это был Ахмоз собственной персоной.

– Не надо притворяться! Он был здесь – мне так сказали!

– Кто?

– Ребенок.

– Чей ребенок?

– Мой ребенок!

– И что же тебе сказал твой ребенок?

– Да ты смеешься надо мной?! – грохотнул Ахмоз, взял кувшин с мазью и кокнул его об стену.

– Послушай, почтеннейший! – Лудингирру это уже стало раздражать.

– Нет, это ты послушай! Видимо ты не знаешь кто я такой и что я могу с вами со всеми тут сделать! Здесь был мой мальчик; очень необычный мальчик! Безногий! – заходился в пляске негодования посетитель. – Он украл у меня рабов!

– Безногий мальчик украл у тебя рабов? Понятно… подожди-ка, подожди! – протянул Лудингирра выискивая нужный кувшинчик с настойкой. – И много рабов он у тебя украл?

– Шесть голов!

– Целых шесть голов! Так, так, так… Это было где-то здесь… – рыскал Лудингирра. – Ага! Нашел! На, вот, выпей! – он протянул сосуд с настойкой Ахмозу. – Пей, пей! Это бесплатно… – пояснил он.

– Это еще зачем?!

– Это тебе. От лихорадки. Чтобы безногие мальчики у тебя рабов не воровали!

– Да я тебя!.. – Ахмоз вырвал сосуд и кинул в Лудингирру. Начинающий целитель предполагал именно такой исход, а потому без труда увернулся.

Но и Ахмоз сдаваться не намеревался. Он схватил мясистыми руками Лудингирру за горло:

– Да ты у меня…

Лудингирра с трудом освободился от навязчивых объятий купеческой знати.

– Я слышал какой-то шум? – тихо сказал голос Раусера. – Во истину у кого-то разыгралась лихорадка.

– А! Это ты! Тоже здесь? – Ахмоз перекинул злобу на Раусера. – Отдай мне то, что принадлежит мне.

– Здесь тебе ничего не принадлежит. – с невозмутимым спокойствием ответил Раусер. – Это же не твой дом.

– Ребенок Луны у тебя. Ты его прячешь! – рычал Ахмоз. – Он там, за этой дверью. А ну, прочь! Прочь с дороги – я сказал!

Раусер сложил руки, будто собирался помолиться.

– Ты выгоняешь меня из Храма Жизни? – тихо спросил он. – Это какое-то… богохульство.

– Это мой ребенок! – рычал Ахмоз, выпучив глаза.

– Но разве твоя жена его родила? – спросил Раусер.

– Довольно! Твой отец отдал мне его, и ты знаешь об этом. Ребенок Луны мне как сын.

– Ребенок Луны тебе как раб.

Купец заскрежетал зубами, и лысина его покрылась бурыми пятнами.

– Раз так – хорошо. Но помни: я вас всех найду! И вы никуда от меня не денетесь! Вы у меня получите все с полна. Клянусь богами! Я вас всех сгною в выгребной яме, а в особенности тебя! – он ткнул пальцем в Раусера. – Кем ты тут себя возомнил, шакал!

Внезапно Учитель схватил его за палец и стал выворачивать. Купец согнулся пополам и, корчась от боли, присел.

– Разве я похож на это милое животное? И чем же?

– А-а-а… пусти. – орал купец и его рыбьи глаза поползли на лоб.

– Ты же обещал сгноить меня! – возразил спокойно Раусер, выламывая ему руку.

– Отпусти! Немедля!

– Разве я враг себе?

– Больно же! – захлебывался слюнями Ахмоз.

– Неужели ты нарушишь собственную клятву! Прямо здесь и так быстро?! А как же боги? Они накажут тебя за это!

– Пусти! А-а-а…

Раусер отпустил наглеца. Ахмоз упал на пол, заложил больной палец себе подмышку, неловко встал и направился к выходу.

– Ступай и жди наказания!

– Проклятье! Будьте вы все прокляты… – бормотал он уже себе под нос.

– А как же наказание? – спросил Лудингирра.

– Он сам себя накажет.