Текст книги "Правда Za нами!"

 
На глади воды отраженье небесное,
Зеркальная рябь и цвета бирюзовые,
И кажется: роспись старинными фресками
Рассыпалась в волнах от ветра сурового…
 
 
Гранит обнимает границами берега
Неву величавую, гордую, статную
В закате, расчерченном розовым вереском.
Карминовый вечер подкрался к реке…
 

 
Петербург обнимают мосты: век былой – век текущий.
По гранитным просторам скользит за Невой экипаж…
У Лебяжьей канавки кусты и зеленые кущи,
И взирает с укором с небес опустившийся страж…
 
 
Летний сад наполняет весна или раннее лето,
Кружевные жабо и муар невесомых зонтов…
А с другой стороны у Невы затерявшийся где-то
Юный странник, которого ангел обрек на любовь…
 
 
Колокольчик звенит, приглашая проехать прохожих,
Шум колес и клаксоны авто,
и шумит магистраль…
Петербург обнимают мосты – небо, ангелов сонмы,
Век былой под зонтом исчезает в туманную даль…
 

 
Среди берез и тихих кленов,
В янтарном всполохе дрожа,
Брела в лесу прозрачном, сонном
Ведунья осень не спеша…
 
 
И каждый ствол в немом поклоне
Встречал, теряя яркий лист,
И даже воздух терпкий, сонный
Вдруг становился чудно чист…
 
 
На вышине в небесной глади,
Среди косматых сизых век,
Зима-искусница
во взгляде
Вязала робко первый снег…
 

 
На небе
В обрывках багряного всполоха
Спускаются звуки,
как струны небесные,
И в сизых объятиях пышного облака
Свирели и ангелы дивно-прелестные…
 
 
Шелками ли, льном их плащи с тавлионами
И золотом лоры, трабеи пурпурные[2]2
  Как архистратиги небесного воинства ангелы могут изображаться в воинских одеждах – в хитоне и плаще с тавлионом.
  Трабея (trabea) – тога, украшенная несколькими продольными пурпурными полосами. Узкие трабеи (лоры – Хсород, по-гречески означает «лента») – ленты, оплетавшие тело, обычно золотые.
  Тавлион (таблион) – узорчатая, зачастую расшитая золотом широкая ромбовидная нашивка на плаще, указывавшая на высокий пост его носителя.


[Закрыть]
Закат расстилают и кружатся сонмами,
Сплетая лучи кружевами ажурными…
 
 
Сгущаются сумерки розовым вереском,
Стекающим мерными алыми бликами,
И гаснут в волне перед линией берега,
В тумане вечернем, простые и тихие…
 

 
В ладони теплая земля – она живая,
В ней золотые купола и слезы рая,
И колосится рожь в закат, поет зарянка,
И возрожденный жизнью взгляд у полустанка…
 
 
Сжимаю ком, а он годами… между пальцев,
Крошится судьбами отпетых и скитальцев,
Всех исходивших путь отмеренный земного,
И искра чистого огня, и Божье слово…
 
 
Я подношу его к губам в немом поклоне
И знаю,
смотрит кто-то там… на небосклоне,
Кто исцеляет слепоту живых и зрячих
Святой водой горячих слез животворящих…
 

Геннадий Проводников

Родился в селе Сургут Тюменской области 11 декабря 1946 года. Окончил Тюменский индустриальный институт по специальности «Бурение нефтяных и газовых скважин». На протяжении 50 лет работал в системе предприятий «Сургутнефтегаза», из них около 30 лет – в науке. Кандидат технических наук, готов к защите докторской диссертации.

Активно занимался в рационализаторской и изобретательской деятельностью, принимал участие в научно-технических конференциях, публиковался в местных газетах.

Совместно с Юрием Цыриным написал пилотный вариант книги «Сургутское сплетение», которая переиздана в РИИЦ «Нефть Приобъя».

Почетный нефтяник ПО «Сургутнефтегаз», ветеран труда, награжден серебряной медалью ВДНХ и благодарностью Министерства энергетики Российской Федерации.

Одной левой…
О жизни Бориса Андреевича Проводникова, моего отца, после фронтового ранения

Хочется начать повествование с нескольких фрагментов из моей статьи, подготовленной в 2012 году для городской газеты «Сургутская трибуна». Я представлю вам, уважаемый читатель, то, что с любовью написал о жизни своего отца после фронтового ранения. К большому сожалению, он ушел из жизни на 96-м году в октябре 2019 года:

«Это большое счастье, когда живы родители… В глубине души чувствуешь, как долгие прожитые годы делают людей душевно богатыми и несгибаемыми, несмотря на сложности их судеб… Моих родителей – коренного сургутянина, выходца из древнего казачьего рода Бориса Андреевича Проводникова и уроженку Урала Наталью Николаевну Ромашову – связывала нелегкая и в то же время интересная, разнообразная жизнь, неотделимая от многих исторических событий…

Отец вернулся с фронта в Сургут инвалидом войны вследствие тяжелого ранения в руку. Несмотря на больную правую руку, он начал трудовую деятельность.

До 1953 года работал завхозом в Сургутском интернате, откуда вышел один из его воспитанников – известный в Югре художник Г. Райшев (несколько лет назад отец был приглашен на открытие выставки картин этого талантливого художника).

Затем отец работал в Сургутском райисполкоме, ЦСУ, районе, а начиная с 1960 года долгое время был бухгалтером в редакции городской газеты “К победе коммунизма”. Он трудился в редакции под руководством многих сменявших друг друга главных редакторов: П. И. Лежнёва, Н. И. Голипада, В. С. Корчемкина, А. П. Зубарева, И. П. Захарова, от которых всегда получал признание и многие поощрения. Перед выходом на пенсию выполнял более оплачиваемую работу в Сургутском райгосстрахе. Ушел на заслуженный отдых, имея правительственные награды военного времени и многочисленные поощрения.

Мой отец – скромный, добрый и умный человек, любящий нашу природу, увлекающийся рыбалкой и охотой, ценящий юмор и безобидные шутки, знающий русскую самобытную культуру.

Я помню практически все послевоенные годы. Они, естественно, наложили определенный отпечаток на мое мировоззрение. Вместе с родителями прожил окончание сталинских времен, затем хрущёвских и последующие нелегкие годы… И хочется думать, что если жизнь подарена нам Богом, то он предоставил ее каждому из нас именно для испытания своей человеческой судьбы… Выдержали испытание при “построении социализма, коммунизма”, а затем при перестройке – значит, живи, радуйся и будь счастливым. По тому же пути шла основная масса наших советских людей. Мы, дети середины прошедшего столетия, всегда старались оставаться верными жизненным принципам наших дорогих родителей, которые благодаря их стойкости и предприимчивости не были сломлены разнообразием политической эпохи. Мы, как и родители, любим нашу страну, сибирский край, родной город Сургут и людей.

Не забываются трудные условия жизни семьи, когда мы были маленькими детьми с сестрой. Отсутствие центрального водотеплоснабжения. Своими силами заготовка дров, уход за подсобным хозяйством, включая заготовку сена. Конечно, эти заботы ложились на плечи моих родителей – и трудно приходилось моему отцу Борису Андреевичу после фронтового ранения. По сути дела, одной левой рукой приходилось косить сено, рубить дрова, ухаживать за лошадью и коровой, строить подсобные помещения, выращивать в огороде овощи… И надо было растить и воспитывать нас, детей.

Главное, что я унаследовал от отца, – это любовь к технике и труду.

В середине 50-х годов появились лодочные моторы… Отец одним из первых в Сургуте приобрел эту технику и успешно осваивал. Конечно, так обеспечивались менее трудоемкие поездки по реке Оби, а ранее приходилось добираться до места сенокоса или ловли рыбы на веслах. Я вместе с отцом был очень увлечен нашей семейной инновацией и вместе с ним постигал все новое. Отец очень любил своими силами делать мебель из фанеры: шкафы, комоды, диваны и т. д. Не надо забывать, что все это он делал практически одной левой рукой. У него было и такое хобби – занятие фотографией. Выполненные им фото наполняют наши семейные альбомы и в настоящее время…

Прошло время, ушли из жизни многие близкие родственники, фронтовые друзья, друзья семьи, коллеги по работе, соратники по охоте и рыбалке. Отец, часто вспоминая о них, сожалеет о том, что многое не успели сделать. Как бы ему хотелось продлить в своей судьбе общение с теми людьми и на работе, и на природе!..

С грустью думается ему о том, что сегодня из ушедших на фронт коренных сургутян в живых остался только он. Как правило, отец участвовал в их проводах в последний путь – и, конечно, это отзывалось в его душе дополнительной болью.

Однако моего отца радует, что у него есть внуки и правнуки, которые являются продолжением рода Проводниковых, уходящего в историю Сургута XVII–XVIII веков.

Ветеран Великой Отечественной войны Борис Андреевич ощущает большое внимание руководителей городской администрации, редакций газет, городских общественных организаций. Нас, его родственников и друзей, всегда трогает такое внимание к человеку, которого мы любим, которым гордимся».

Мой отец поведал мне о своем ранении и его последствиях: «В конце июля 1943 года наши войска под Смоленском стали готовиться к наступлению – понадобилось взять языка, чтобы иметь необходимые сведения о противнике. Отобрали группу солдат из семи человек, в которую попал и я. Мы прошли недельное дополнительное обучение и в ночь на 25 июля были направлены к немецким окопам. При взятии патрульного офицера у немецких окопов я в числе троих был в группе прикрытия. Когда осталось метров пятьдесят до своих окопов, меня тяжело ранило в правую руку, предплечье и лопатку разрывной пулей. Товарищи помогли мне добраться до окопов. От доставленного нашей группой патрульного офицера узнали много ценного для подготовки наступления.

Вначале мне оказали медицинскую помощь в медсанбате на фронте, затем через Москву отправили на лечение в Омск, но из-за отсутствия мест переправили в Кемерово, где я пролежал шесть месяцев. Делали несколько операций, но рана не заживала. И в 1944 году меня выписали домой с открытой раной. По пути я остановился у сестры Олимпиады под Тюменью. А весной первым пароходом вернулся в Сургут. Более чем через десять лет я поехал в Омск, там сделали операцию – и рана зажила. Но рука и по сей день, можно сказать, не работает, а в лопатке, в кости, находится пулевой осколок, правда, он меня не беспокоит… С тех пор и пишу, и работаю в основном одной левой рукой…»

Если быть совсем точным, мой отец в 1945 году начал свою мирную трудовую деятельность в артели по пошиву одежды. В Сургуте было создано несколько артелей по бытовому обслуживанию. Он овладел швейным мастерством и впоследствии постоянно имел швейную машинку фирмы «Зингер» – регулярно что-то шил на ней для семьи.

А в 1949 году он перешел на должность завхоза в интернат для детей-школьников местных коренных народов, в основном хантов из близлежащих районов. В интернате было порядка сорока детей. Проработал там четыре года.

Да, жизнь отца при работе в интернате была нелегкой и, по существу, несовместимой с его инвалидностью: поток дел и в интернате, и в домашнем хозяйстве-и все надо осуществлять одной левой. Слова «одной левой» мы подчас употребляем в порядке юмора, чтобы весело обозначить лихую деятельность. Но тут юмора не было, тут была беда человеческая.

И хотя любил он воспитанников интерната, щедро отдавал сердце этим детям, но со временем твердо осознал, что следует перейти к другой деятельности. Он начал заведовать в райисполкоме отделом оперативного учета заготовок. Те, кто не мог заплатить налоги деньгами, платили продуктами: молоком, куриными яйцами, зерном, мясом… Позже был назначен заведующим сектором по заготовкам. Но затем налоги стали брать только деньгами с зарплаты – и это подразделение ликвидировали. Он перешел на работу в ЦСУ, стал районным инспектором этого управления. Затем и ЦСУ сократили, и он перешел на работу кладовщиком первой сургутской электростанции. Это была дизельная, довольно маломощная электростанция. Потом был бухгалтером районе (в 1957–1960 годах), после чего стал бухгалтером сургутской районной газеты «К победе коммунизма». На этом месте работал двенадцать лет.

Последний трудовой период перед пенсией он проходил в качестве страхового агента сургутского райгосстраха. Там его зарплата стала выше, что обеспечило ему увеличение пенсионных выплат. В должности страхового агента он проработал с 1972 по 1980 год, а затем вышел на пенсию. На пенсии некоторое время подрабатывал сторожем в системе Главтюменьгеологии…

Нельзя не подчеркнуть, что заботы, связанные с семьей, бытом, многие годы находились в центре внимания моего отца – этого жестко требовала жизнь потомственных сургутян. А как выживать иначе в тех условиях, которые подарила нам судьба?! Такие заботы в большой мере формировали его характер, систему ценностей в соответствии с физическими возможностями, обусловленными состоянием правой руки после ранения…

___

2 апреля 2019 года моему отцу Борису исполнилось 95 лет. Он являлся последним из оставшихся в живых участников Великой Отечественной войны, которые ушли на фронт из Сургута и вернулись обратно. Главу старинного казачьего рода Бориса Проводникова, награжденного медалью «За отвагу», а также орденом Отечества I степени, медалями «За победу над Германией», «За трудовые доблести» и «Ветерана труда», поздравили семья и друзья. Вместе с ними за праздничным столом были почетный гость – глава города Сургута Вадим Шувалов, представители ветеранской организации, военные комиссары Сургута и Югры. Из Москвы от президента Владимира Путина пришла телеграмма.

– «Вы с честью прошли через тяжелейшие испытания Великой Отечественной войны. Вашим трудом созданы богатство и мощь страны, и через годы Вы несете любовь к Родине, веру в правое дело. Подвиг Вашего поколения победителей будет жить в веках», – прочитал поздравление президента Вадим Шувалов.

После ухода из жизни моего отца 15 октября 2019 года городской администрацией было принято решение о наименовании одной из новых улиц города Сургута улицей Бориса Проводникова. Это название улицы олицетворяет не только его как героя, «последнего из могикан», но и всех сургутян-фронтовиков, которые не вернулись и вернулись после войны, которые знали друг друга. Однако сегодня их нет среди нас. Вечная им память.

Ольга Селянчик

Родилась 29 октября 1964 года. Окончила Финансовый университет при Правительстве РФ (бывшая Финансовая академия при Правительстве РФ). Занимается серьезным бизнесом в производственной сфере.

Ее «Сказка о Белом Лебеде и Золотой Чаше» вошла в шорт-лист Московской литературной премии-биеннале – 2020–2022.

Сказка о Золотой Звезде и Красной Птице

Посмотрите на Звездное Небо, как оно прекрасно и бесконечно! Вы увидите Колесницу Императора, грациозно скользящую по Алмазному Пути. Вы заметите миллионы больших и маленьких Звезд, украшающих Колесницу. И каждая из них как частица сияющей мозаики, сквозь которую на Землю струится свет любви!

Вы услышите, как в бесконечных просторах Вселенной ослепительные Звезды виртуозно исполняют лунную серенаду, играя на звонких струнах своих лучей.

Вы почувствуете, как чист и прозрачен прохладный свет Луны, в сиянии которого в рассветные часы пробуждается Солнце, раскрывая лепестки своих лучей, подобно проснувшемуся цветку.

Самым главным событием Звездного Неба был Императорский Бал, на котором Звезды Императорской Колесницы исполняли Алмазный Вальс, ярко озаряя небесные просторы своим чистым светом вечности.

Все Звезды были дороги Императору. Каждая из них занимала свое собственное место в его небесном порядке и была единственно прекрасной и непохожей на другие Звезды.

Их бальные наряды были украшены нежнейшими кружевами, сплетенными из лунных лучей, проводящих ее серебряный свет.

Но только одна Звезда была золотой. Это была Олсола, Солнечная Звезда. В ее сердце сверкал золотой кристалл, отражающий солнечные лучи днем, а в ночные часы лунный свет серебрил ее тончайшее покрывало из звездной пыли.

Какой же нежной и беззащитной она казалась в эти мгновения!

Но когда наступающая Космическая Пустота стремилась превратить живое и сверкающее Звездное Небо в безжизненное пространство холода и льда, Олсола становилась воином и покидала Алмазный Путь.

Золотым лучом своего кристалла она безжалостно разбивала на мелкие льдинки этот айсберг небесного океана. И тогда на Землю падал ледяной дождь.

Она защищала Алмазный Путь и всегда побеждала, эта смелая Олсола, Звезда-воин, яркая и сияющая!

Да, очень часто приходилось отступать Большой Космической Пустоте, шлейфом за которой тянулись холод, мрак и мерзлота.

Но однажды Рыцарь Космической Пустоты, объезжая ледяные владения на своем Серебряном Коне, услышал дивный голос Золотой Звезды.

Она пела.

Исполняла свою Золотую Арию. Как был чист и звонок ее голос! Рыцарь остановил своего коня… Ох, как бы украсил ее голос Снежный Бал в его Ледяном Дворце!

Завывания вьюги, скучные и однообразные па его дворцовых ледяных фигур давно нагоняли на него скуку.

«Надо завоевать сердце Олсолы, завладеть золотым кристаллом и стать Повелителем Алмазного Пути», – подумал он.

Рыцарь медленно приближался к владениям Императора, а его Серебряный Конь отбивал в такт музыке своим хрустальным копытцем. Ему, кажется, очень нравились эти яркие краски и чистый голос Золотой Звезды.

Императорский Бал был в полном разгаре. Звучала музыка, а плавные и грациозные движения Звезд сопровождались алмазным сиянием их бальных нарядов.

Олсола была царицей этой ночи, ее ария и золотое свечение создавали атмосферу праздника и счастья. Небо озарялось яркими вспышками салюта. Это Император Звездного Неба взмахом своего посоха зажигал разноцветный фейерверк, завершавший Алмазный Парад.

А счастливая и очаровательная Луна медленно кружилась в небесных просторах под эту ночную музыку Звезд.

И все было прекрасно, но неожиданно подул колючий, ледяной ветер. Да так сильно, что его порывы превратились в настоящий космический вихрь.

Рыцарь, холодный и беспристрастный, подступил к владениям Императора. Большая Космическая Пустота, его вечная спутница, сопровождала его, восседая, как на троне, на огромной глыбе льда, заявляя о своем появлении унылыми завываниями леденящего ветра.

Рыцарь чувствовал себя очень сильным. Он был красив. Его тело и профиль были будто выточены изо льда искусным скульптором, во всем было совершенство линий и форм. Только не было жизни, было очень холодно.

Рыцарь выжидал, когда взоры обратятся в его сторону. Ему недолго пришлось ждать. Его взгляд встретился со взглядом Императора. И это стало началом поединка двух сильных противников.

Только силы их были разными. Ледяной холод и мрак стремились сразиться с теплом и яркими красками Звездного Неба.

Мантия Императора развевалась от порывов космического вихря, прервавшего его чудесный бал.

– Как ты посмел подойти так близко к моим владениям и прервать небесное торжество света и красоты? – прозвучал грозный голос Императора.

– Да, я посмел! – дерзко ответил Рыцарь. – Я очень долго ждал. Сколько раз я отступал! Но теперь пришел мой час. Мои силы велики, и я стану Повелителем Алмазного Пути! И это будет Царство Льда!

Император приблизился к Рыцарю и, глядя в глаза, невозмутимо ответил:

– Я вижу, ты смел! И бросаешь мне вызов! Я принимаю его! Звездное Небо никогда не станет Царством Льда!

Сдерживая своего коня, Рыцарь с вызовом ответил:

– Ты – не воин, и сила твоя – в твоем посохе! Ты не посмеешь встать на моем пути! Одного лишь удара моего копья достаточно, чтобы расколоть твой посох, и он рассыплется на мелкие частицы, на маленькие звезды, а сам ты превратишься просто в звездную пыль!

Рыцарь пришпорил коня, рвавшегося вперед, и ледяным голосом продолжил:

– Мне нужна Золотая Звезда! Она подарит мне свое золотое сердце и станет моей Ледяной Принцессой! И это будет совсем другая жизнь! Ты согласна, Олсола? Каков твой ответ?

Император сделал шаг навстречу Рыцарю:

– Я не боюсь тебя, Рыцарь! Пусть лучше Небо потеряет своего Императора, чем лишится Золотой Звезды!

Все замерло на мгновение.

– Вот мой ответ!

Звездное Небо озарилось ярким светом, а горячий золотой луч из самого сердца Олсолы, словно стрела, поразил ледяной трон, на котором восседала Большая Космическая Пустота.

– Я никогда не буду твоей, Рыцарь! Я люблю свое Небо! Я люблю свою жизнь!

Это был голос Золотой Звезды.

Рыцарь был предсказуем.

– Ты не захотела стать моей Ледяной Принцессой – значит, станешь моей пленницей! – был его ответ.

Лишь несколько секунд заняло все, что произошло вслед за словами Рыцаря. Ледяной космический вихрь с большой скоростью поднимался вверх и снова опускался, обвивая айсберг, на котором царственно восседала Большая Космическая Пустота.

Мощные потоки космического вихря переплетались с маленькими льдинками, образуя прочную и прозрачную сеть.

Мгновение-и в эту сеть была окутана Олсола, лишь только ее золотые туфельки были свободны от ледяного плена.

Еще мгновение – и шлейф этого ледового покрывала оказался в руках Рыцаря, который медленно приближался к Олсоле, восседая на своем коне с холодной улыбкой победителя.

Только Серебряный Конь недовольно постукивал хрустальным копытцем, он совсем не чувствовал себя победителем. Он жалел Олсолу. Ему нравилась Золотая Звезда: ее голос и яркие лучи, играющие всеми цветами радуги.