Текст книги "К возобновлению истины"

Сфинкс

Наш ближайший предмет – загадки сфинкса истории, преградой встающие перед обществом на протяжении вот уже двух столетий, их взаимосвязь и общий корень. Парадокс в том, что умами, проложившими фарватер обществознания, судьбоносная разгадка давно найдена и осмыслена. Но она, увы, так и не освоена обществом, продолжающим вслепую блуждать по краю бездны. Нового Эдипа не видно, а прочие лица, физические, юридические и иные, хотя внешне отчаянно суетятся, по существу дела бездействуют. Не отвечая на вызов сфинкса, они пытаются откосить и объехать его на кривой козе. В результате положение, и без того катастрофическое, дрейфует в сторону безнадёжного.

Двадцатый век, всё длящийся, несмотря на уверения календаря, оставил зиять тайны мировой истории, которые глобальная общественность тщетно пытается затереть, выдавить из памяти как вулканический нарыв. Среди заглавных – загадка советского опыта. Не находя к ней ключа, мы остаёмся запертыми в западне непреодолённой эдиповой трагедии.

 
Добрый вечер, трагедия, с героями и богами,
с плохо прикрытыми занавесом ногами,
с собственным именем, тонущим в общем гаме.
 
 
Спасибо, трагедия, за то, что ты откровенна,
как колуном по темени, как вскрытая бритвой вена,
за то, что не требуешь времени, что – мгновенна.
 
 
Давай, трагедия, действуй. Из гласных, идущих горлом,
выбери «ы», придуманное монголом.
Сделай его существительным, сделай его глаголом,
наречьем и междометием. «Ы» – общий вдох и выдох!
«Ы» мы хрипим, блюя от потерь и выгод
либо – кидаясь к двери с табличкой «выход».
Но там стоишь ты, с дрыном, глаза навыкат.
Даешь, трагедия, сходство души с природой!
Гибрид архангелов с золотою ротой!
Давай, как сказал Мичурину фрукт, уродуй.
 

* * *

Сфинкс давно сопровождает человека в его странствии в дебрях истории. Как и откуда он появился, а главное – зачем?

В статьях Википедии, трактующих тему антропоморфизма, всевозможные гибридные существа, сочетающие черты человека и животного, без разбору свалены в одну кучу.

Археологи Клаус Шмидт и Йорис Петерс[3]3
  http://sciencepress.mnhn.fr/sites/default/files/articles/pdf/az2004n1a13.pdf


[Закрыть] указали на важное различение:

Интересно, что антропозооморфы, т. е. существа с человеческим телом и головой животного, например, льва, бизона или козерога, присутствуют во многих археологических памятниках, в то время как сочетание тела животного с головой человека, например, как у сфинкса или кентавра, по-видимому, почти полностью отсутствует в доисторическом искусстве.

Зверочеловек, обращённый лицом к небу, недвусмысленно противопоставлен здесь приземлённым племенам человеко-зверей.

До недавнего времени древнейшими зверолюдьми считались сфинксы Древнего Египта. Из Месопотамии родом крылатые быки (иногда львы) шеду с человеческой головой шумеро-аккадской традиции. Культы и представления, сопряжённые с теми и другими, остаются для нас закрытыми.

Зверочеловеком был Энкиду – созданный Богиней-матерью шумеров соперник, соратник и спутник Гильгамеша, героя древнейшего эпоса.

Из греческой мифологии известны два рода зверолюдей. Это кентавр и Сфинга – существо с женской головой и грудью, туловищем льва, орлиными крыльями и хвостом быка. Драматическое взаимодействие между Сфингой и Эдипом заслуживает особого внимания.

* * *

Проницательность археолога Клауса Шмидта имеет глубокие корни.

Три десятилетия назад именно он принялся раскапывать Гёбеклитепе – «Пузатую гору» (по-армянски «Пупочный холм») вблизи турецко-сирийской границы. Тогда учёные и не подозревали, что предстоит целый ряд эпохальных открытий, неузнаваемо меняющих наши знания о древнем обществе.

Сооружение, постепенно появляющееся на свет, оказалось не просто грандиозным мегалитическим комплексом каменного века, но, похоже, древнейшим культовым строением. Каменные стелы – некоторые высотой с трёхэтажный дом – в отличие от глыб Стоунхенджа испещрены рисунками, скульптурными изображениями, на них встречаются повторяющиеся пиктографические знаки.

Во-вторых, современные методы датировки дали сенсационный результат: строительство комплекса началось ещё в мезолите, двенадцать тысяч лет назад. Это бездна времён, в два с лишним раза более глубокая, чем отделяющая нас от Древнего Шумера и Египта.

В-третьих, возведение такого объекта по силам только сложно организованному социуму, способному на высокую концентрацию и специализацию людей и ресурсов. Как считается, таким может быть только общество, давно преодолевшее порог неолитической революции. Но оказалось, что Гёбеклитепе строили первобытные охотники и собиратели. Они питались исключительно дикими животными и растениями.

Лишь спустя два тысячелетия в рационе местных обитателей появилась одомашненная пшеница, происходящая от дикого подвида с горы Карачадаг в 30 км от Гёбекли-Тепе. Домашние животные также обнаруживаются впервые в мире именно в этой местности, но опять-таки не ранее восьмого тысячелетия до нашей эры. Древнейшие известные на сегодняшний день ископаемые остатки одомашненных коров найдены в ранненеолитических поселениях Чайоню в полутораста километрах к северо-западу от Пупочной горы, а также Джа’де эль-Мугара в сотне километров к югу. Молекулярно-генетический анализ позволил сделать вывод, что всё поголовье современных коров произошло от 80 туров, приручённых в этих поселениях.

Выходит, эпоха строительства комплекса Гёбекли-Тепе не просто хронологически предшествовала великой неолитической революции. Судя по всему, именно потомки его строителей спустя два тысячелетия стали первыми земледельцами и скотоводами. Едва ли случайное совпадение.

В эту эпоху, протяжённостью соизмеримую со всей нашей эрой «от рождества Христова», комплекс на Пупочной горе продолжал жить таинственной жизнью. А затем был – не оставлен, не заброшен, не разрушен, нет – погребён, целенаправленно засыпан, причём, за короткий срок. Это потребовало, среди прочего, перемещения огромной массы грунта. Именно благодаря беспрецедентному «погребению» комплекс Гебёкли-тепе, будучи законсервирован, уцелел и дошёл до наших дней в беспримерной сохранности, не пострадал ни от выветривания, ни от землетрясений, ни от войн и варварства последующих десяти тысячелетий.

В местечке Кортик-тепе, в ста пятидесяти километрах к востоку, обнаружен неолитический некрополь, где уже раскопаны сотни могил. Кто покоится в них – строители? Паломники? Если это и выяснится, то нескоро.

Директор раскопок с волнением показывает журналисту «Гардиан» фото скульптуры зверочеловека-полульва. «Это сфинкс, за тысячелетия до древнего Египта. Здешние места видели первую брачную ночь нашей цивилизации»[4]4
  https://www.theguardian.com/science/2008/apr/23/archaeology_turkey


[Закрыть].

Сфинкс уже сопровождал человека в его историческом странствии за тысячелетия до Гильгамеша и Эдипа.

Загадка

Сфинкс призван перекрыть обществу прежний путь, ставший тупиковым. Но если он и впрямь посланец богов – так мог бы и сам перенаправить блудных фиванцев на верный путь-Дао. Вместо этого он загадывает им загадку, похожую то ли на притчу, то ли коан. Неразгадавших поголовно отбраковывает. А засим, не снабдив разгадчика хотя бы общим планом реформ фиванского полиса, молча топится в море…

Хотя, казалось бы, чего уж такого хитрого в головоломке Сфинкса: «Кто ходит утром на четырёх ногах, днём – на двух, а вечером – на трёх?» Всего-то зеркало, поднесённое к носу человека, чтобы он увидел в нём себя, свой полис, историческое время, вслед за детскими ползунками несущее цветущую зрелость, а за ней – одряхление.

Так в чём засада с загадкой Сфинкса? Она кажется банальной, разгадка – очевидной.

Представим себе среднего жителя Фив – тогдашних или нынешних. Когда его спрашивают про существо, бегающее на переменном количестве ног, он начинает перебирать зверей, птиц или рыб, о которых знает как охотник, рыбак или посетитель зоопарка. Изменение числа ног с четырёх до двух может навести его на мысли о головастиках. Правда, у них это происходит в обратном порядке. Поиски трёхногих созданий окончательно заводят в тупик.

Первый нетривиальный шаг, который надо было сделать для того, чтобы ответить на загадку Сфинкса – выйти из самого себя, взглянуть на себя со стороны и мысленно поместить увиденное существо в один ряд с совокупностью зверушек и птичек. Сейчас это назвали бы «рефлексией».

Во-вторых, разгадчик стоял на своих двоих, а где же тут четыре или три? Надо было посмотреть на себя в исторической перспективе. Надо понять, что ты – не просто тот, каким являешься сейчас, что у тебя есть сохраняющаяся идентичность при переменной наружности. Приходится даже в паспорте переклеивать фотографию, потому что количество волос, зубов, морщин и т. д. (а также идей, забот, собственности, и среди прочего конечностей) у тебя всё время меняется. Что же такое это самое «ты»?

Но главное – какие изменения в тебе и с тобой происходят сейчас, какие предстоят, и что ты можешь, должен или не должен с этим поделать? Вот в какие дебри самосознания ведёт Эдипа простой с виду вопрос Сфинкса.

Первый шаг разгадки – это самоопредмечивание. Я должен вылезти из собственной шкуры и сделать самого себя предметом изысканий, ещё одним из окружающих меня предметов.

Второй шаг – самопогружение в историю. Я должен посмотреть на себя как на человека, имеющего свою малую историю, чтобы потом заметить, что вокруг меня разворачивается большая История, из которой ко мне приходят не только удачи и богатство, карьера, жена-красавица, но рано или поздно является Сфинкс и задает суровый вопрос. И последствия неправильного ответа тяжелы. Иными словами, требуется взгляд на себя как на субъекта истории, на звено в процессе трансформаций, имеющем внутреннюю логику и определённые этапы.

Беда в том, что абсолютное большинство населения – как фиванского, так и числящегося современным – не в силах пошевелить мозгами даже в момент истины. Прапорщик из анекдота о психологах, предлагающих подумать, как снять с ветки дуба подвешенный банан, отвечал: «Хули тут думать? Трясти надо!» При этом, сотрясая и выворачивая с корнем дуб, он стоически игнорировал и лестницу-стремянку, и телескопические шесты…

Коан Сфинкса под страхом смерти толкает к осознанию паралича разума, тупика прежней картины мира, крайней нужды в её обновлении.

Есть ли надежда на просветление?

* * *

Трагедии, которые происходили в истории, – трагедии неразгадавших. Мы не нашли ответ вовремя, и на нас обрушились катастрофы. Эти кары насылает не Сфинкс, это «бич божий», которым всевышний карает тех, кто не был чуток к заповедям или знамениям (или историческим закономерностям – выбирайте, что вам подходит).

Загадка Сфинкса – не об одиноком человеке, появление Сфинкса знаменует социальную катастрофу. С обществом что-то не так, оно проходит через трагедию. И либо оно в ней погибнет, и на его место придет другое, либо оно уцелеет, сильно изменившись.

В «Философии истории» Гегель описывает приключения некоего Мирового духа. Считайте, что это родной или двоюродный брат Сфинкса, который пытается добиться того же, но по-доброму. Он ищет на земле общество, которое согласилось бы с предложениями по осуществлению тех или иных реформ социума в правильную сторону, предначертанную на небесах. Когда находит, они договариваются и движутся дальше вместе. Потом у мирового духа в какой-то момент возникают следующие идеи, задачи или планы, а у социума головокружение от успехов, он не хочет никуда идти, он отвечает, как сейчас принято говорить, «хорошо же сидим!». Тогда дух его оставляет, и разражается трагедия богооставленности. Бог никого не карает, не бичует – просто уходит, и социум остается наедине с природой, сам превращается в часть природы. А природа – это место, где ударяют молнии, взрываются вулканы, бегают динозавры и жрут друг друга, и люди тоже становятся такими динозавриками, которые занимаются поеданием себе подобных.

К концу XX века мы получили от Сфинкса загадку, очевидную и без спецэффектов в виде явления говорящих зверолюдей. Что это за странная страна, которая поутру ползает на архаических четвереньках по задворкам истории, потом внезапно встает во весь сверхдержавный рост и, надрывая жилы, рвется к прогрессу и могуществу, а потом падает на ровном месте без видимых причин и дальше ковыляет, опираясь на костыли? То она безнадежно застревает в прошлом, то авантюрно кидается в далекое будущее, никому не известное, то вообще выпадает в какую-то маргинальность и безвременье. И все это происходит на протяжении одного века, то есть минуты на исторических часах.

Да, это наша страна. Но, конечно, мы здесь не единственные избранники. Самый главный, общий Сфинкс явился человечеству в начале XX века. На загадки его мало кто обращал внимание, хотя он начал их загадывать еще где-то в 1830-е годы. По мере приближения к концу XIX века возникали все более непостижимые, все более катастрофические бедствия, которые, как мы сейчас понимаем, были связаны с циклическими кризисами на мировом рынке капитала. По Европе проносились опустошительные революции, которые сносили всю культурную надстройку, буквально сравнивали с землей благополучие целых стран, отбрасывая их назад на годы.

Никто кроме немногих маргинальных мыслителей-младогегельянцев не занимался рассмотрением этих загадок, и сфинкс, грубо говоря, пошел ва-банк. На ровном – казалось бы – месте разразилась катастрофическая, абсолютно непостижимая мировая война. Никто не ждал в 10-е годы XX века, что в Европе вообще когда бы то ни было случится военный конфликт между такими культурными странами, как Франция, Германия, Англия. Считалось, что последняя война на территории Европы уже отгремела, это была франко-прусская война 1870 года. Европа представляла собой вполне цивилизованное, глобализующееся сообщество: границы были проницаемы, паспортно-визовый режим гуманен, занималась заря толерантности, по крайней мере, явных погромов давно уже не случалось. Межэтнические конфликты тлели по периферии, не ближе Балкан.

Конечно, во всех основных странах имелись армии, они были могучими. Но считалось, что все они морально готовы соблюдать женевские и прочие конвенции, и если конфликт случится, то будет иметь рыцарский характер. То есть в чисто поле выйдут воины из стран Тройственного союза и Антанты, максимум месяц-другой померяются силами. После чего одна из них галантно признает своё поражение, и дипломаты тут же выбегут, сядут за стол переговоров и начнут культурно обсуждать, кому Эльзас и кому Лотарингия.

И внезапно грянула мировая война. Она немедленно приобрела чудовищный характер. Воюющие стороны закопались в тысячекилометровые окопы. В этих окопах, в дыму и пыли, в грязи и кровавой жиже умирали миллионы солдат. Стороны бомбили друг друга все более могучими снарядами, травили ядовитыми газами, давили танками. И уже через два-три месяца стало ясно, что война приобрела позиционный характер, при котором будет длиться неограниченно и безрезультатно. Но остановиться она не могла 4 года. Погибли 15 миллионов военнослужащих и около 20 миллионов мирных жителей, десятки миллионов были изувечены, попали в плен. И даже через 4 года, когда стрельба по той или иной причине утихла, переговоры и попытки сформировать стабильный послевоенный мир продолжались ещё долго и закончилась ничем. Шаткое Версальское мироустройство, которое было в итоге сооружено, привело к тому, что война фактически не закончилась, а лишь на время перешла в тлеющую форму. После небольшого перерыва она возобновилась с ещё большим озверением, и во втором её акте погибло еще большее число людей.

Один из крупнейших социологов рубежа веков, француз Эмиль Дюркгейм, наблюдая за явлением сфинкса мировой войны, в конце концов сошел с ума. Не только потому что там погиб его сын. Он не мог постигнуть, каким образом эта катастрофа случилась в благополучной, культурной, цивилизованной Европе и почему её никак не могут остановить.

Другой крупнейший социолог, немец Макс Вебер тоже пережил эту войну как катастрофу. Сначала он растворился в общем патриотическом экстазе. Но очень быстро, увидев, что происходит, перешёл на пацифистские позиции, которые не покидал уже до смерти. Эта политическая ориентация привела к его маргинальности в родной Германии, мешала его соратникам расслышать, что он говорит и пишет по поводу политики как профессии и призвания.

Война прекратилась не потому, что наконец наступило тотальное миролюбие и граждане договорились об изменении картины мира, а потому что Мировой дух, который, по-видимому, не чужд милосердия, послал враждующим сторонам ракетно-ядерное оружие. Что-то типа известного способа лечения алкоголизма – зашивают ампулы, по поводу которых алкоголик верит, что для него прием алкоголя чреват смертью. Только благодаря открытиям и изобретениям физиков, которые привели к хрупкому ракетно-ядерному балансу, мировая война приостановлена. Но она не закончена и продолжает постоянно тлеть и вспыхивать не только по периферии, но и в самой сердцевине Европы.

Сфинкс никуда не ушёл из европейской и мировой истории, потому что ответа на его загадку так и не дали. Словно бы проявив милосердие, он разделился на генерацию сфинксов «второго порядка», и многие воевавшие страны получили своих, локальных. Самого большого и раннего обрели мы, поэтому здесь и говорится о русском сфинксе. Но своего сфинкса получила и Америка. Его загадка воплотилась в зародившейся тоже вроде бы на ровном месте великой депрессии, которая превратила благополучный богатый народ в бедствующую страну, где 10 миллионов безработных умирало от голода, и несколько лет никто не видел никаких перспектив. Своего сфинкса получили Германия, Япония, Китай. Каждый из них – отдельная история. Ситуация своеобразно преломилась в лемовском романе «Солярис», где разумный океан прислал каждому из обитателей орбитальной станции своего монстра с человеческим лицом.

Не разгадав роковую загадку сфинкса XX столетия, ни мы, ни мир в целом не увидим, в какую именно историю попали, точнее, вляпались, не отползем от бездны, на краю которой отечество вкупе с человечеством продолжают отчаянно и слепо балансировать по сей день.

* * *

В табличной – по образцу Менделеева – классификации социальных форм[5]5
  http://www.ckp.ru/biblio/c/chernyshev/sens/Sens02_htm


[Закрыть] исторический процесс отображается перемещением по диагонали – наподобие того, как ходят шахматные «слоны». Но соседние клетки-формации, расположенные вдоль исторической диагонали, соприкасаются друг с другом в единственной «точке сингулярности». На какую мысль наталкивает нас геометрическая аналогия?

Этот незатейливый образ уже сотню лет разжёвывается в современных мифах, плодящихся на отвалах астрофизики и космологии. История каждой социальной вселенной заканчивается кризисом, в котором она схлопывается и втягивается в «чёрную дыру» – точку сингулярности. А на выходе из этой точки – «большой взрыв», в котором рождается всё содержание новой формации общества.

Аналогия попроще – сфинктер: узкая спазмирующая горловина, функциональный узел, контролирующий переход субстанции из одной части организма в другую. Большинство сфинктеров (у человека их насчитывают больше тридцати) непроизвольны, то есть не управляются сознанием.

Созвучие со сфинксом тут не случайно.

* * *

Эдипу – как и Пилату – не дано непосредственно воспринимать слепящий свет Истины.

В том мире, где они жили, тысячелетиями уже существовал институциональный способ обращения с ней через посредников – оракулов, прорицателей, ясновидцев.

Но прорицание не помогло Эдипу. Напротив, как принято считать, скорее погубило. По крайней мере, ему оказалось не по силам ни самостоятельно истолковать его, ни выстроить линию рациональных действий с его учётом.

Эдипу – как постепенно выясняется – нужны подсказчики, посредники, переводчики, толкователи, эксперты и аналитики, консультанты и советники.

Откровение оракула должно быть осмыслено.

Смысл

Мне кажется, что моя работа по большому счету есть работа во славу Бога. Я не уверен, что Он обращает на нее внимание… Не важно, что я там провозглашаю в каких-то заявлениях, Ему это по душе. Главное, каким образом ты пытаешься понравиться Всевышнему и как ты рассчитываешь свои возможности. Я думаю, именно это нам зачтется, и пусть меня изжарят на сковороде, но я уверен, что наша работа в наших областях куда больше значит, чем стандартная набожность. Однажды у меня состоялся любопытный разговор с Тони Хектом, мы ночевали в одном номере, и он сказал: «Не кажется ли вам, Иосиф, что наш труд – это в конечном итоге элементарное желание толковать Библию?» Вот и все. И я с ним согласен.

Иосиф Бродский

Тридцать лет назад обстоятельства оборвали работу над книжкой «СМЫСЛ. Периодическая система его элементов». Пришлось наскоро собрать невыразимое с недосказанным и затолкать в безразмерный параграф 19, оставленный прикрывать отступление. До того ли было? Дымили свалки, палили танки, пылали пожары, и казалось, в прижизненном горизонте не то что книга – само слово с обложки никому уже не понадобится.

Тридцать лет спустя его произнесли вновь – в негаданное время, в неподходящем месте, в неподобающих декорациях. Городу и миру было сказано, что в ядре самосознания общества должен находиться смысл, что смысл важнее экономики[6]6
  https://www.rbc.ru/business/13/06/2023/6482d3389a79473805ee8978


[Закрыть].

От человека, который отважился выговорить такое, положим, подобного можно было ожидать. Но на деловом форуме, да ещё при исполнении обязанностей? Словно резидент-разведчик выдал себя, отправив в эфир отчаянную радиограмму открытым текстом.

Неисповедимыми путями смысл возвращается в публичный словарь и обиход.

К смыслу всё настойчивее обращался и старый друг, сдирая пропагандистскую коросту с повестки дня. О смысле говорил накануне ухода, на пороге, за которым потерял – точнее, вернул своему дарителю – дар речи.

Размышляя о смерти, Уистан Оден написал[7]7
  https://www.livelib.ru/quote/737245-sobranie-stihotvorenij-uisten-hyu-oden


[Закрыть]:

 
Время – чей слепой поток
Сносит доблесть и порок
И смывает как песок
Краски девственных красот —
 
 
Чтит язык, боготворит,
И творцам благоволит
Как прижизненным богам,
Дар слагая к их ногам.
 

Язык – материя смысла, холст, на котором пишутся все его картины.

Глеб и был прижизненным божеством языка, жил его стихией, пролагая русло новым смыслам. Потом всё чаще стал замолкать, пока не обронил в разговоре, что время его кончилось.

Оно возвращается. Но возвращается иным.

Потому, прежде чем обратиться ко вполне приземлённым, инженерным материям, вспомним вкратце, что удалось понять об устройстве смысла и способах обращения с ним.