Текст книги "Возвращение в истокам"

ГЛАВА 17

– Дальше – ни шагу, – послышалось за спиной, и Алексей послушно замер, даже слегка приподнял руки вверх. – Влезешь в силок – выпутываться будешь сам.

Ратибор, замерший рядом, похлопал Алексея по плечу, но сказал, обращаясь к невидимому собеседнику:

– И ты здрави будь, Охотник. Не знал, что ставишь силки возле своего дома. Так-то ты гостей встречаешь-привечаешь?

– Гости – они всякие-разные бывают, – ответил Охотник, показываясь из-за кустов. – С волком вот никак справиться не могу, повадился без нужды живность резать.

– Ты-то – и не можешь? Ни в жизнь не поверю!

Охотник и Ратибор обнялись, похлопывая друг друга по плечам. Было видно, что дружны они были, а не виделись уже давно.

– Ученик? – спросил Охотник, кивая на Алексея.

– Да еще и вострый какой, – подтвердил Ратибор. – Самого Аскольда поволноваться заставил. Мы, кстати, только что от него.

– Знаю, доложили мне уже. Ладно, нечего здесь торчать. Идите за мной след в след.

Он свернул, стороной обходя ловушку, Ратибор и Алексей последовали за ним. По дороге Охотник и Ратибор вели беседу о том, о сем. Между делом Ратибор поведал об обучении Алексея, его таинственных исчезновениях из дома Марины, приключениях в Лабиринте, о походе за росавкой с Ярославой.

– Ну, а небож как? – справился Охотник, когда эту тему исчерпали.

– Весь в делах и заботах, – ответил Ратибор со вздохом. – К матери редко заявляется, негодный, да и общается с ней тоже нечасто, а так – все путем.

– То мне ведомо, не раз Ярослава жалелась на сына. С Аскольдом как-то пересеклись, так он мне такое сказал, что и не знаю, верить аль нет?

– Ты о чем? – насторожился Ратибор.

– О, пришли уже, – обрадовался Охотник. – Вы в землянку идите, я сейчас.

Только подойдя вплотную к небольшому холму, Алексей смог рассмотреть вход землянки. Такое впечатление, что Охотник в лесу прятался от всего света, стараясь быть ниже травы, тише воды. Да и лес был не таким, как у Ярославы. Здесь не было кранарий, росли обычные деревья, только некоторые из них странные были, не похожие ни на хвойные, ни на лиственные. То ли папоротники такие, то ли хвощи – Алексей в ботанике был не силен. Но, что самое странное – они гармонично уживались все вместе. Птицы не боялись перелетать с одного на другое, щебетать в чаще, в которой были все оттенки зеленого, желтый и даже синий цвета. Правда, Алексей ни одной из пичуг не заметил, да и зверье по дороге не попадалось, хотя кое-какие следы он заприметил. Нужно признать, следы необычные.

– Идем, чего застыл? – спросил Ратибор, спускаясь в землянку.

Алексей последовал за ним и очутился в полутемном помещении с нарами, укрытыми хвоей и шкурами, столом, маленькой печью в углу, нехитрой утварью, расставленной на небольших полочках. Вместо вешалки в бревенчатые стены было вбито несколько гвоздей. Ратибор щелкнул пальцами, и в плошке на столе загорелся фитилек. От этого огонька стало как-то уютнее.

– Присаживайся, – Ратибор указал на нары.

В этот момент вошел хозяин, неся в руках по большой птице, похожей на тетеревов.

– Сейчас сварганим обед, поедим, а там видно будет, – сказал он, принимаясь потрошить птицу.

Алексей заглянул немного наперед во времени и понял, что нужно браться за вторую, ведь все равно не отстанут. Он вздохнул, попросил нож у Ратибора и взялся за работу.

– Молодец, уважаю, – улыбнулся Охотник, не отрываясь от работы, а потом обратился к Ратибору:– Что мне Аскольд поведал? Да небож-то твой, оказывается, не так прост, как кажется. Он-де, Аскольд, помнит его в других своих снах, где помер пацан, погиб в Лабиринте и никто не ведает, как то сталось. Аль не баял тебе Воевода?

– Нет, – покачал головой Ратибор и покосился на Алексея. – Ни он, ни Аскольд ничего подобного не говорили. Вот только сегодня, когда Алексей из Лабиринта вернулся, недоволен он был, да говорил что-то непонятное об изменении реальности, я же – сам знаешь – во времени не ходок, не разбираюсь в тонкостях.

– Ну да, оно, конечно.

– Кто такой Воевода? – неожиданно даже для себя спросил Алексей, будто этот вопрос был очень важен для него.

– Небож его, Егором кликали в миру, – отозвался, как ни в чем не бывало, Охотник. – Прошастал, понимаешь, сотню лет в Лабиринте, все уж думали: конец парню, помер. Ан нет, объявился, когда никто не ждал. Ярослава аж расцвела. Правда, баял отрок, что не только видел смерть Схимника, но и бился с Лучезарными, и спас его некий безымянный, посланный, якобы, Аскольдом.

– Теперь ты понял, почему Аскольд так всполошился? – Ратибор снова пристально посмотрел на ученика. – Ничего не хочешь рассказать?

– А надо? – Алексей впервые воспротивился учителю.

Дело не в том, врать дальше или нет. Ему было плохо без Правиды, обучение, хоть и интересное, было не в радость, хотелось закончить его побыстрее, снова увидеть любимую, прижать к себе, целовать, ласкать. Отсюда и строптивость, желание сделать что-то наперекор. Но самое странное было то, что очень не хотелось отдавать Дары Совету. И знал ведь Алексей, что нужно выполнить волю умирающего, но желание самому сначала ознакомиться с ними, получить новые, недоступные знания, было сильнее его. Словно вожжа под хвост попала.

– Просто после племянника никто в Лабиринте не был до самого твоего появления. Аскольд потому и реконструкцию Лабиринта затеял, чтобы впредь не повторялось такого. Видно, напрасно. Ну, так как, ничего все-таки не расскажешь?

– Нет.

Ратибор вздохнул и сказал:

– На нет и суда нет. Не понимаю, чего ты боишься, ну да Бог тебе судья. Только все мы благодарны тебе за Егорушку, помни об этом. Особенно Ярослава.

Охотник в разговор не вмешивался. Он просто забрал обе птицы и вышел из землянки. Вскоре оттуда донесся запах дыма.

– Идем, что ли? – предложил Ратибор.

Его голос потеплел. Алексею вдруг стало неловко. К нему относятся по-человечески, а он вдруг решил гонор включить. Не по-людски это.

– Ты извини меня, – сказал он, кладя руку на плечо учителя.

– Не за что, – ответил тот с улыбкой. – Ты знай: любой из нас придет тебе на помощь, когда и где бы она ни понадобилась.

На том разговор был окончен.

Выйдя из землянки, они увидели, что Охотник развел большой костер, а сам в сторонке обмазывал глиной тушки птиц как были, в перьях.

– Что, ученик, ни разу такого не видывал? – спросил весело Охотник и подмигнул. – Старый дедовский способ. Так можно печь в углях хоть птицу, хоть рыбу. Мясо не сгорит, а перья и чешуя останутся в глине. Лепота!

Закончив с работой, он отложил птиц в сторону и занялся костром. Алексей удивился, когда это он успел натаскать столько дров, но Охотник, словно угадав его мысли, сказал:

– Ежели с лесом дружить, он и кормить, и охранять тебя будет. Взять хоть бы дрова. Думаешь, я сам их натаскал? Ан нет, зверушки добрые помогли, мишка тот же косолапый да енотов семейство. Птичек вам лисицы подарили, вот.

– Запросто так? – усомнился с иронией Ратибор.

– Почти, – Охотник даже глазом не моргнул. – Они мне должны были за рыбу, которую сперли месяц назад, настал вот черед долг отдавать.

– На сказку все похоже, – не поверил Алексей.

– А ты проверь! – Охотник хитро посмотрел на парня.

Алексей вздохнул: а и проверю. Он проник во временное поле, настроился на нужный ход событий. Увиденное поразило его. Он видел, как Охотник приближается к семейству лис, только что задравших четыре птицы, о чем-то с ними пообщался, отобрал две покрупнее, остальные оставил. Звери недовольно тявкали что-то ему вслед, но Охотник только рукой махнул. По дороге к землянке ему на встречу выбежал молодой енот. Охотник и ему что-то сказал, после чего зверек мигом исчез в чаще. Догнали Охотника уже медведь и пять енотов. Двое из них волокли на большом куске коры глину, а остальные в лапах – дрова. Выходит, не врал Охотник, хотя увиденное больше походило на сказку или горячечный бред больного.

– Ладно, – согласился Алексей, выходя из поля. – Убедили. А меня так научите?

– Ты о том себя спроси, а не меня, – посоветовал Охотник. – Коль есть желание – всему научишься, а на нет, как говорится, и суда нет. О, пора птицу забрасывать.

Он разгреб часть углей, закатил в них облепленные глиной тушки, а потом снова укрыл углем.

– Теперь остается только ждать.

Алексею вдруг стало интересно: а сможет ли он закончить обучение, так сказать, экстерном? Пока учителя вели разговоры о своих делах, он лег под дерево, закрыл глаза, выстроил временное поле, нашел там Охотника, Ратибора и себя, сидящими у костра, и начал быстро продвигаться по времени. Вот назавтра Охотник начал знакомить его с лесом и его обитателями, рассказывать про повадки, привычки. На это ушло несколько дней. Потом Охотник обучал языку зверей, птиц, объясняя образ мышления каждой твари. Оказывается, так или иначе, но мыслят все живые существа, даже травы, и если правильно найти к ним подход, можно без труда понимать животное, договариваться, что и демонстрировал Охотник. Для этого нужно настроиться на мозговую волну зверя, принять ее, как свою собственную, стать самим зверем, принять его, как равного и самому стать равным. Алексей видел, как он сам проводил такие опыты, как сначала это получалось слабо, далеко не с первой попытки, но Охотник был терпелив, раз за разом объяснял, показывал, помогал, радовался, если все получалось. Через несколько дней Алексей и сам мог разговаривать с любым зверем. Ему даже удалось уговорить ужа не трогать выпавшего птенца, а найти себе кого-то повзрослее. Постепенно навыки стали проявляться на уровне таких инстинктов, как умение ходить, разговаривать, летать. Теперь парень со всеми зверями находил общий язык, кроме одного волка, который никак не хотел слушать человека. Алексей забежал вперед и увидел, что зверь становится невменяемым, нападает на всех подряд. Даже те, кто спасся от его клыков, но получил ранение, вскоре погибали. Сам Охотник встретится с волком в поединке, будет ранен. Его выходит Ярослава, к которой Охотника привезет пара оленей. Волк, оказывается, заболел особой формой бешенства, проявляющейся только через месяц после заболевания. Болезнь сначала влияет на мозг, изменяя поведение хозяина, и только через три недели начинает уничтожать нервную систему. А еще Алексей понял, что животное можно спасти, если приготовить отвар из нужных трав, но для этого придется навестить Ярославу, причем ранним утром, еще до рассвета, иначе никак.

Кто-то пошатнул поле. Оно исказилось, по нему побежала рябь, откуда-то издалека донесся голос Охотника:

– Не спи, ученик, а то ужин проспишь.

Боль накатила резко, волной охватывая мозг. Даже дышать стало больно. Тем не мене, Алексей открыл глаза и вопросительно посмотрел на него, мол, чего надо?

– Истомился, поди, – не унимался Охотник. – Птица поспела, вынимать пора.

Он руками раздвинул угли, выкатил на траву спекшиеся комки глины, ударил по ним рукоятью ножа. Ратибор подсунул ближе огромные листья лопуха вместо тарелок, принялся помогать хозяину. Алексей, не смотря на накатившую вдруг усталость и головную боль, с интересом следил за ними. Он впервые видел такой способ приготовления мяса, хотя слышал о нем давно.

Глина откалывалась кусками. Пух и перья оставались в ней, а кожа птиц, румяная, распаренная, источала соблазнительные ароматы. Переложив освобожденные тушки на листья, Охотник споро разделал их, приговаривая:

– Вот так, ученик, учись, пока здесь.

Мясо было вкусным и, не смотря на не проходящую боль, Алексей с удовольствием поглощал кусок за куском. Хлеба бы еще да соли!

Кажется, он произнес эти слова вслух, потому что Ратибор, усмехнувшись, сказал:

– Ишь, чего захотел! Тут тебе не ресторан.

– Давно не ел ни того, ни другого.

– И еще потерпишь, уж недолго осталось.

После ужина Охотник предложил провести ночь у костра.

– В землянке топчан только один, да и душно там будет, – говорил он. – К тому же, привыкать к лесу нужно. Вот так вот.

Больше терпеть боль было нельзя. Алексей встал, немного побродил вокруг, нашел нужную траву, сжевал ее, и только потом лег под дерево. Почему он не искал ее раньше? Забыл потому что, чему его Ярослава обучала. Про себя Алексей усмехнулся: сапожник без сапог. Не научился еще во время включать полученные знания и навыки. Прислушавшись к себе, он понял, что трава начала действовать. Боль постепенно отпускала, оставляя после себя легкость. Алексей подумал было, что нужно предупредить Ратибора, что завтра утром его не будет, но не было сил ничего говорить. Сытость, усталость от пройденного дня и прошедшей боли отбили всякую охоту к разговорам, подзарядку делать тоже не было охоты. К тому же и Ратибор, и Охотник были увлечены беседой, перебивать которую Алексей посчитал невежливо.

Проснулся он еще до рассвета, тихонько встал, легко взлетел между деревьев, выбрал нужное направление. Плохо, конечно, что не предупредил никого, но пока расскажешь, что к чему, пока убедишь, да и поверят ли?

К мертвому лесу он добрался, когда совсем рассвело. На переговоры с кранариями-охранниками ушло всего несколько минут. Алексей мысленно посылал им успокаивающие сигналы, показывая: он не враг. Деревья, встревоженные поначалу появлением чужого, постепенно успокоились, перестали двигаться. Убедившись, что опасности больше нет, парень продолжил полет.

Едва его ноги коснулись земли, дверь открылась, и из дома вышла Ярослава. Увидев гостя, ведьма всплеснула руками, метнулась навстречу, сразу же спросила:

– Что стряслось? Почему один? Ты в порядке?

– Все нормально, – успокоил парень ее. – Просто дело есть.

– Давай в дом, там и поговорим.

Она чуть ли не силой усадила его за стол, который тут же принялась накрывать, но Алексей остановил ее:

– Охотнику помощь нужна, а для этого надо найти разрыв-траву.

– Давай хотя бы чаю попьем, пока ты будешь рассказывать.

Алексей говорил, Ярослава накрывала на стол, поила его чаем с вареньем, да слушала.

– Вот только Ратибора я не предупредил, – сказал в завершение Алексей. – Сердиться будет учитель.

– Это дело поправимое, – успокоила его Ярослава. – Ты вот что. Иди пока ищи разрыв-траву, а я с братом поговорю.

Разрыв-траву Алексей нашел быстро. Он мысленно испросил разрешения у нее сорвать несколько листьев, обязательно с росой, чтобы помочь хорошему человеку. Покончив с этим занятием, парень вернулся к дому, где его уже ждала Ярослава.

– Успел? – спросила она, улыбаясь. – Вот хорошо! А я брата предупредила, чтобы не серчал на тебя, когда вернешься.

– Спасибо вам, – поблагодарил Алексей.

– Да уж на здоровье! Охотнику поклон передавай, пусть в гости заходит, не забывает.

– Передам.

Алексей замялся на мгновение, не зная, как обратиться с просьбой.

– Говори, Алеша, не стесняйся, – помогла ему ведьма.

– Можно у вас попросить комбинезон тот, в котором мы за росавкой ходили?

– Господи! – Ярослава даже руками всплеснула. – Ну конечно же можно, о чем речь! Он твой!

Она метнулась в дом, и через минуту протягивала Алексею тугой сверток:

– Держи. Я за Егорушку тебя не так одарить должна, а ты о такой мелочи беспокоишься. Ведь это же ты был, правда?

Алексей посмотрел на нее, встретил умоляющий взгляд, но ничего не сказал, просто взлетел, миновал стражей и направился назад к Охотнику. Летел и думал: ведь не соврал он, и правду не сказал. Рано еще, пусть думает, что хочет. Разберусь с Дарами, а там можно и в гости слетать, да всю правду поведать. А еще вдруг пришла в голову мысль: как она связалась с Ратибором, ведь ни у нее, ни у Охотника не было блюда с яблоком.

Учителя его встретили у землянки сердитым молчанием. Ратибор, хоть и предупрежден был сестрой, серчал за нарушение дисциплины и самовольство ученика, а Охотник – за недоверие к нему. Алексей стоял перед ними, как нашкодивший школьник, не зная, с чего начать. Он начал было рассказывать, как управился с кранариями, но уперся в сердитые взгляды и холод молчания, бросил оземь траву, которая безмолвно вякнула при падении, и резко выкрикнул:

– Ну да, виноват, простите. На колени становиться не буду, так что прощайте так.

Ратибор вздохнул, отвернулся. Охотник поступил мудрее. Он подошел ближе, поднял траву, с интересом осмотрел, спросил:

– Сам справишься?

– Нужно только отвар сварить да напоить зверя.

– Ну, то не великая беда. Со зверем помогу, так и быть.

Алексей выпросил у него казанок, спросил, где находится родник. Набрав воды, он принялся за дело. Кроша ножом траву, он невольно удивлялся, как роса еще сохранилась на зеленых стеблях. В ответ услышал очень тихий, слабеющий шепот, что для дела она старалась, последние силы для того отдавала. Алексею стало грустно, но он продолжал работу, успокаивая себя тем, что спасает много жизней трава, отдавая свою.

Отвар был готов уже через несколько часов. Все это время, занимаясь приготовлением, Алексей разговаривал с Охотником, а сам исподволь и открыто смотрел на Ратибора, но тот молчал, не желал разговаривать. Видать, достал его ученик. А и правильно! На следующий раз думать будешь, дорогой Алексей Безымянович. Охотник расспрашивал ученика, как тот научился разговаривать с растениями и был очень удивлен, когда Алексей рассказал всю правду, настолько удивлен, что несколько раз приседал, хлопал себя по ляжкам, охал, восхищенно задирал нос.

– Выходит, обучил я тебя, не обучая, – сказал он в конце.

– Не совсем так, – ответил Алексей. – Просто там, в поле времени, передо мной открывается множество реальностей, и я только выбираю нужную.

Перелив охлажденный отвар во флягу, Алексей доложился Охотнику, что готов.

– Готов-то готов, только двоих нас будет мало, – Охотник даже затылок почесал. – Третий нужен.

– Идем, – буркнул Ратибор и встал. – Только скажи, что делать будем.

– Это мы завсегда с нашим превеликим удовольствием, – обрадовался Охотник. – Сначала зверя сыщем, а потом в угол загоним, да прижмем, да напоим.

– Эк у тебя все просто!

– То на словах, а как на деле – посмотрим. Его сперва сыскать надобно.

– Это-то как раз не проблема, – вмешался Алексей, прикрепляя флягу к поясу. – Сейчас скажу, где ловить зверя.

Он вошел во временное поле, начал выбирать нужный временной путь. Они все, к сожалению, были не совсем подходящими. В любой реальности кто-то из троих должен был обязательно пострадать от больного волка в той или иной степени. Ладно, решил Алексей, выберем самое безопасное будущее, а там разберемся.

– Он сейчас спит в своей норе, – сказал парень. – Это у старого толстого дерева в чаще, знаете?

– Не совсем понимаю, о чем ты, – наморщил лоб Охотник.

– Ну, там, где раньше еноты жили, рядом с родником.

– Ага, понял. Идем.

– Только подходить нужно осторожно, потому что ветер поменяется.

– Ясное дело, осторожно.

– И времени у нас всего двадцать минут.

– Тогда языком не трепись зазря.

Он первым побежал по лесу, легко и свободно, словно лань. Ратибор и Алексей не отставали ни на шаг. Парень подумал, что быстрее было бы лететь, но, встретившись взглядом с Ратибором, высказать мысль вслух не решился.

Добежали они быстро. Охотник вдруг остановился, поднял руку вверх. Ратибор и Алексей подошли вплотную, замерли рядом.

– Это место? – спросил Охотник шепотом.

Алексей посмотрел перед собой, увидел знакомое дерево, ручей, протекающий в нескольких метрах от него, заросли и подтвердил:

– Оно.

– Тогда делаем так, – Охотник достал из сумки на поясе тонкую, но прочную сеть. – Заходим с трех сторон, я набрасываю сеть на нору, держим ее крепко, чтобы из рук не вырвалась, а потом поднимаем шум.

– Не выйдет. Ты не удержишь сеть.

– Это еще почему?

– Тебя подсвинок с ног собьет.

– Он-то откуда здесь?

– Там стадо недалеко, он отобьется, а шум его спугнет, вот он и ломанется, вереща, да еще батюшку с матушкой приведет, а уж с ними и все родичи примчатся.

– Тогда давайте тихо зайдем и подождем, пока волк проснется сам.

– Тоже не дело.

– А сейчас почему?

– Ратибор зайца спугнет, а уж тот в сети запутается, волк проскочит мимо.

– Вот же ж!.. – Охотник даже плюнул с досады, но тут же взял себя в руки. – Что ты предлагаешь?

– Делаем так: вы с сетью садитесь у самой норы, а я взлетаю, и ждем. Волка разбудит подсвинок, он метнется из норы, я падаю сверху, прижимаю его, а вы – в сеть путаете.

Охотник кивком спросил Ратибора: как, одобрям? Тот пожал плечами, мол, пусть будет так.

Алексей ждал решения с нетерпением и боялся. Во-первых, ветер вот-вот переменится, а, во-вторых, Ратибор должен был на себя перенять эту роль. Как только он пожал плечами, Алексей взметнулся ввысь, не давая тому времени на размышление. Он прекрасно знал, чем все закончится, но надеялся избежать неприятностей.

Едва парень завис над норой, а загонщики заняли свои позиции, ветер действительно переменился. Молодой подсвинок, пасшийся неподалеку, учуял людей, завизжал испуганно и метнулся прочь, не разбирая дороги. В норе послышался шорох, потом показалась голова зверя, который оскалил зубы, чувствуя близкое присутствие людей. Волк тихо рычал, предупреждая: отстаньте по добру по здорову, иначе нарветесь. Алексей ждал, ждали и загонщики. Волк, чуя людей, но не зная, где они, начал понемногу вылезать наружу. В нем боролись два чувства. С одной стороны, жрать очень хотелось, а с другой – опасность не давала возможности заняться вкусным обедом, который – вот он, рядом. Наконец нервы у зверя не выдержали, и он резко выскочил из норы.

Этого момента Алексей и ждал. Он резко упал на волчью спину, придавил его всем весом к земле, лишая возможности активно сопротивляться. Волк тут же забился, засучил лапами по земле, стараясь сбросить с себя нападавшего или, на худой конец, дотянуться до него своими зубами. Алексей уворачивался, как мог, стараясь избежать ранений, которые должен был получить Ратибор, но несколько раз челюсти едва не сомкнулись на его плече.

Все это произошло в считанные секунды. Загонщики едва успели сорваться с места, как Алексей уже бился со зверем по полной. Парень чувствовал, что не сможет долго удерживать сильную и ловкую зверюгу, которая с каждым мгновением сопротивлялась все яростнее.

– Быстрее! – закричал он.

Охотник и Ратибор были уже рядом с развернутой сетью.

– Пускай! – закричал Охотник.

Алексей тут же попытался взлететь. Он даже взвился на метр ввысь, но копыто испуганного подсвинка, который, вопреки всякой логике, несся не прочь от шума, а именно на него, ударило Алексея по голове. Так они и разлетелись: подсвинок с испуганным ревом – в одну сторону, а парень с искрами из глаз и искренним матом – в другую. Ослепленный болью, он не мог видеть, чем закончилась борьба, но, судя по звукам – один-ноль в нашу пользу.

Только через минуту Алексей смог встать и, ощупывая вспухающую шишку на лбу, подойти к поверженному зверю, которого еще успокаивал Охотник. Парень, не смотря на дискомфорт и боль, постарался выйти на волну волка, погладить его мысленно, успокоить, но зверь не поддавался никакому внушению. Образ его мышления настолько отличался от звериного, что Алексей просто не понимал, откуда берется такая ярость, ненависть, злость. Мелькнула мысль: вот бы всю эту энергию – да в мирное русло.

Тем временем Ратибору удалось всунуть в пасть волка толстую палку, которая не позволяла сомкнуться челюстям. Волк бесновато дергался, так что обоим довольно крепким мужчинам едва удавалось удерживать его в таком положении.

– Быстрее! – закричал Ратибор. – Что ты там возишься, Алексей?

Превозмогая боль в голове, ученик подскочил к зверю, быстро отцепил и открыл флягу, начал вливать зелье в открытую пасть. Зверь дергался, захлебывался, большая часть разлилась на траву, но половину все же удалось залить в него.

– Все, – Алексей хотел вытереть вспотевший лоб, но шишка напомнила о себе острой болью. Застонав, парень предупредил:– Э-э, только отпускать его нельзя.

– Мы похожи на Геракла? – возмутился Ратибор, борясь с волком.

– Еще немного, – Алексей, превозмогая боль, принялся помогать. – Я сделал зелье концентрированным, так что через несколько минут он начнет успокаиваться.

Действительно, зверь, растратив силы, дергался все реже и слабее, а вскоре вообще перестал двигаться, только рычал тихо, дышал тяжело и смотрел на своих мучителей ненавидящим взглядом.

– Ничего, ты еще нам спасибо потом скажешь, – сказал Охотник почти ласково, посмотрел на Алексея, хотел что-то сказать, но, вместо этого, протянул:– Ого! Кто ж это тебя так приласкал?

– Подсвинок, мать его, – честно ответил тот, поглаживая шишку.

Ратибор даже присвистнул от удивления.

– А матушку его ты зря помянул, – обеспокоенно сказал Охотник, прислушиваясь. – Уходить нам надо. Сейчас все семейство кабанье тут будет выяснять, что да как, с бабушками и дедушками включительно.

– С волком-то что делать? – спросил Ратибор, глядя на Алексея.

– С собой его взять нужно, – ответил тот.

– Зачем еще? – не понял Охотник. – Зелье-то твое уже начало, поди, действовать?

В зарослях послышался топот, хрюканье, визги, хруст веток, вновь переменившийся ветер донес тяжелый запах мочи. К месту битвы приближались кабаны.

– Все, нет времени, – скомандовал встревожено Охотник. – Договориться с ними мы сейчас не сможем, они тупые, разъяренные, и сейчас вряд ли услышат нас.

– Хватаем волка и несем по воздуху, – распорядился Ратибор и обратился к Охотнику:– Сам уйти сможешь?

– А то! – ухмыльнулся тот. – В первый раз, что ли?

Алексей с Ратибором подхватили зверя, опутанного сетью, поднялись в воздух и полетели к землянке Охотника. Лететь было тяжело, давала о себе знать контузия и тяжесть волка. Весил он никак не меньше пятидесяти килограммов, на глаз определил Алексей. Благо, что лететь было недалеко.

Опустились они не возле землянки, а немного дальше, где бил из земли родник.

– Он будет очень слаб в ближайшие дни, – пояснил Алексей. – Воды нужно будет много да еды, чтобы он силы восстанавливал.

Ратибор только кивнул, осторожно снимая сеть. Волк больше не проявлял агрессии. Он тяжело дышал, вывалив язык, закрыв глаза, словно был без сознания.

– Я останусь здесь, – ответил Алексей на немой вопрос учителя. – Его нельзя оставлять одного, помощь может понадобиться каждую минуту.

– Тебе бы кто помог, – проворчал Ратибор.

– Попросите, пожалуйста, Охотника, пусть найдет подорожник, мне больше ничего не надо.

Последующие несколько дней Алексей находился возле зверя, поил его, кормил мелко порезанным свежим мясом, которое ему приносили Ратибор или Охотник, щупал нос. Иногда, когда температура поднималась очень высоко, он обмывал зверя холодной водой, сбивая температуру, да поил настойкой из трав, которую по его указаниям варил Охотник.

На рассвете четвертого дня Алексей проснулся от того, что кто-то влажной шершавой тряпкой тер его лоб в том месте, где заживала шишка. Открыв глаза, он понял, что это волк лижет его лицо. Зверь еще был очень слаб, но смотрел уже осмысленным взглядом, в котором светилась только благодарность, а злобы и ненависти не было и следа.

– И тебе доброе утро, серый, – улыбнулся Алексей. – Как самочувствие?

Волк что-то проскулил невнятное, а в голове пронеслись слова благодарности и вопрос: что с ним было? Алексей коротко обрисовал ситуацию, добавив, что теперь все будет хорошо, вот только нужно потерпеть, набраться сил, побольше есть, поменьше скулить. Зверь попытался лизнуть руку человека, но тот уже встал, подошел к роднику, стал умываться.

В тот день Алексей перенес волка к землянке, где они уже втроем по очереди ухаживали за ним. От обиды Ратибора не осталось и следа после охоты на волка, и Алексей подумал, что за это он стерпел бы от того глупого подсвинка даже еще одну шишку. Они разговаривали, шутили, подсмеивались друг над другом, словно не было никакой субординации.

А на пятый день, с самого утра, волк поднялся на дрожащие лапы, обошел каждого, заглянул благодарно в глаза, а Алексею лизнул руку, и нетвердой походкой направился в кусты. Парень хотел было задержать его, мол, слаб еще, но Охотник удержал:

– Пусть идет. И так нянчились с ним, как с дитем малым.

– Он прав, – поддержал его Ратибор. – Волки – вольный народ, гордый, не любят они нежностей да долгих прощаний.

Алексей еще какое-то время смотрел вслед зверю. Стало немного грустно на душе. Привык он к нему, что ли?

– Не горюй, ученик, – подбодрил его Охотник, шутливо ткнув кулаком в плечо. – Не помрет он.

– Нам тоже пора идти, – сказал вдруг Ратибор.

– Как так? – удивился Охотник.

– Ну, ученик же выучился у тебя всему, так?

– Так.

– А раз так – делать нам больше здесь нечего. Спасибо за хлеб-соль, откланяться позволь.

– Ну, коли так, – Охотник метнулся в землянку и выскочил оттуда с большим кабаньим окороком, который прокоптил накануне. – Это вам на дорожку.

– Возьмем, а как же? – степенно сказал Ратибор. – Константин любит дичину.

– Поклон ему от меня земной.

– И поклон передадим. Ну, бывай, что ли?

Они обнялись с Охотником три раза, поклонились друг дружке. Потом наступил черед Алексея. Охотник так же, как и Ратибора, обнял его, поклонился, хотел что-то сказать, но вместо этого только рукой махнул. Алексей, взлетая вслед за Ратибором, видел, как отошел к землянке Охотник, глядя себе под ноги, как долго бежала по лесу серая тень, провожая две летящие фигуры. На всякий случай Алексей провел рукой по карманам, проверяя, на месте ли подарок Ярославы и Дары Схимника. Все было на месте. Можно было лететь дальше.