Текст книги "Криминальный Нижний. Расследовано прокуратурой Нижегородской области. 1992—2001"

Три ножа для Хозяина

По сообщению дежурного Ленинского РУВД, в погребе одного из домов по улице Дачной был обнаружен труп неизвестного молодого мужчины с признаками насильственной смерти. Насильственная – мягко сказано. Молодой человек был буквально изуродован множественными ножевыми ранениями, словно подвергся нападению нескольких убийц.

В тот же день постановлением следователя прокуратуры Ленинского района Андрея Владимировича Барышева было возбуждено уголовное дело, расследование которого высветит темные закоулки современной жизни.

Но это потом. Вначале был труп, как удалось установить, ранее судимого Владимира Свиягина и почти сразу же – подозреваемые: Воронцов и Бронников, двоюродные братья.

Воронцов был хозяином квартиры, которую снимал Свиягин, и для допроса был извлечен из бабушкиного сундука, куда он спрятался, когда к нему пришли милиционеры.

В убийстве признался легко, охотно рассказал Барышеву, что вместе с брательником пришли к квартиранту, который задолжал ему за несколько месяцев, тот отказал, началась ссора, в ходе которой «Воронцов, достав из кармана куртки нож, ударил Свиягина ножом в живот, затем в шею. Потом этим же ножом ударил потерпевшего два раза в спину, после чего Бронников стал добивать Свиягина, ударяя его головой об пол».

На очной ставке Бронников от всего отказался, мол, чего ты городишь, это когда мы с тобой кого убивали? Но Воронцов стоял на своем и даже при проведении следственного эксперимента продемонстрировал на манекене, как именно он это делал.

Признание признанием, но против кающегося грешника играло то обстоятельство, что у него и ранее была ссора с квартирантом из-за денег – это подтвердили соседи; да еще на одежде была обнаружена кровь; пытался прятаться от «оперов» – достаточно для того, чтобы предъявить обвинение. Причем на Воронцова не давили – следователю прокуратуры, который своей головой отвечает за каждую строчку обвинительного заключения, даром не нужен запуганный фигурант: и дело в суде развалит, и настоящего «жулика» прикроет.

Однако профессиональная интуиция подсказывала Андрею Владимировичу, что не все так легко и просто. И не только интуиция. Когда Воронцов показывал на манекене, как именно он бил ножом в спину Свиягину, который в этот момент стоял, следователь был уже знаком с результатами судмедэкспертизы – врачи писали, что ножевые ранения в спину были нанесены лежащему человеку, веером. Добавим, что к тому же подозреваемый состоял на учете в психдиспансере по поводу легкой формы умственной отсталости.

В то же время следствие отрабатывало другие версии. Жильцы утверждали, что частенько видели в той квартире малолеток, которые даже проживали вместе с покойным. Поэтому на рынках города начались облавы на юных беспризорников.

Истекали последние часы времени, отведенного законом для предъявления обвинения. Уже был вызван адвокат, из областного СИЗО доставлен подозреваемый. И тут Барышеву позвонили из РУВД:

– Андрей Владимирович, а тебе еще одного убийцу Свиягина не надо? Есть у нас тут один паренек – Русанов Дима.

Семиклассника Диму взяли на Канавинском рынке, где он вместе с друзьями промышлял карманными кражами. С убитым Свиягиным был в близких отношениях, а в одно время они даже стали по уголовной традиции кровными братьями – резали руки и мешали кровь. Добавим, что потом крови между ними станет слишком много.

Барышев возмутился:

– Ты зачем вину на себя брал? – спрашивал он Воронцова, но тот испуганно втягивал голову в плечи и твердил:

– Не знаю, не знаю…

Трудно с больными, никогда не догадаешься, в какой момент и на чем их замкнет!

– Домой иди, убивец.

Выпустив из-под стражи братьев, Андрей Владимирович занялся мальчишкой.

Мы часто видим этих пацанов на улице – дешевые спортивные брюки, кроссовки, настороженный исподлобья взгляд, и обязательно стаей. Они околачиваются возле крупных универмагов, на рынках, вокзалах, брошенные родителями, забытые государством. Подзаборные, иногда ядовитые цветы жизни. Они на полном самообеспечении – что вырвут у жестокого и равнодушного к ним мира, то и съедят. Грабят на улице своих сытых ровесников, терроризируют бабушек-торговок, воруют. Дерзкие, наглые, со смертельной обидой на весь белый свет.

Дима командовал своей бригадой из мальчишек и девчонок десяти-пятнадцати лет. Занимались карманными кражами на Канавинском рынке. Причем в бригаде все роли были расписаны. Один тащит, другой за обстановкой следит, третьи отвлекают жертву. Выручка иногда доходила до семисот рублей в день!

Им не до роскоши. На ворованное покупали лимонад, шоколадки, колбасу, всякую вкуснятину. На ночь уходили в депо у Московского вокзала, веселились там, «трахали» своих девчонок и спали.

Однажды на рынке, когда они грелись у костра из горящего мусора, к ним подошел молодой человек, по виду настоящий урка. Не побрезговал покурить с ними, поговорил за жизнь. Неискушенные малолетки подумали, что перед ними крутой блатной, чуть ли не авторитет. Если бы они знали, что перед ними совсем не авторитет, а так, «шестерка», хуже того, из самой низшей касты – на «зоне» был «опущенным»!

Свиягин, это был он, предложил снять для них квартиру, обещал защищать от других бригад, работающих на рынке. За это, естественно, они будут делиться с ним частью выручки. Пацаны согласились.

Таким образом в доме на улице Дачной появились новые жильцы.

Вначале бригада малолеток не могла нарадоваться новым хозяином. На деньги, которые они приносили, Свиягин кормил их, одевал, с Русановым даже побратались.

Счастье бывает изменчивым. Постепенно хозяин стал зажимать выручку, придирался, что мало приносили, стал избивать пацанов. Отношения с кровным братом резко ухудшились, теперь и Дима летел на пол от кулаков «авторитета».

Свиягин понимал: чтобы полностью контролировать малолеток, надо задавить их лидера, изничтожить, сломать его волю. Он стал унижать, избивать Русанова постоянно. При всех.

Ночью, отирая с лица кровь, под храп пьяного хозяина Дима думал только об одном – как ему избавиться от этого кошмара. Сбежать? Куда? И жить с позором в душе, презираемым своими друзьями?

И Русанов нашел «выход».

Дня два обдумывал, решился. В первом часу ночи, когда остальные пацаны ушли на «дело» и в квартире они остались вдвоем, Дима дождался, когда Свиягин уснул.

В комнате было темно. Мальчик вынул складной нож и склонился над хозяином, который спал и видел свои последние сны. Дима рассчитывал одним ударом избавиться от кошмара своей жизни и с маху ударил Свиягина в голову, в висок.

Но кошмар только начинался. Окровавленный «авторитет» с торчащим из головы ножом приподнялся и с изумлением уставился на малолетнего убийцу. Тот попятился на кухню. Свиягин встал и медленно пошел за ним. От подобной картины можно было спятить!

Русанов уже не помнил, как отыскал на кухне второй нож. Когда нашел и обернулся, оживший «мертвец» стоял рядом, опираясь на холодильник. Дима стал беспорядочно наносить ему удары в голову, шею… второй нож погнулся, и только третьим ножом он прикончил Свиягина.

Остаток ночи убийца мыл полы, прятал в подполе труп. Ножи выбросил за окно в палисадник, где потом их нашли оперативники.

На допросах не врал, рассказал все, как было, видимо, те восемь лет лишения свободы, которые ему присудили, не так пугали, как недавнее прошлое.

Ангел смерти в родильной палате

Речь пойдет о редчайшем в следственной практике преступлении – обвинение было предъявлено сразу трем врачам сормовского роддома по статье №109 часть 2 УК РФ: причинение смерти по неосторожности.

Ввиду исключительной общественной значимости расследование уголовного дела было поручено городской прокуратуре, старшему следователю по особо важным делам Анатолию Слуцкому.

В семье Лариных ждали ребенка. Двадцатидевятилетнюю Наталью 28 октября 1997 года ставят на учет в женскую консультацию. 11 ноября того же года по данным гинеколого-акушерского анамнеза выявляют, что при родах возможно кровотечение.

15 июня 1998 года в связи с отягощенным анамнезом женщину направляют в роддом для наблюдения в стационаре. Муж отвез Наташу в больницу в 9.30, вечером навестил ее, купил необходимые лекарства.

16 июня в отделении паталогии беременных Наталья была осмотрена врачом Кузьминой.

17 июня Наташа Ларина позвонила в восемь утра своей матери, пожаловалась, что уже отходят воды, но на нее никто не обращает внимания. Мать срочно выезжает в роддом, где врач Патлина ей сообщает, что Наташа уже переведена в предродовой бокс. Мама остается ждать счастливого исхода, к пяти вечера подъезжает муж Наташи, которому родные сказали, что Наташа вот-вот родит.

В 9.00 Ларину осматривает заместитель главного врача Широкова. Зная о том, что при родах возможно кровотечение, полагает, если и возникнет критическая ситуация, опыта и необходимых средств хватит. В 13.00 на дежурство заступает Кузьмина, обследует Ларину. Больная беспокойства у нее не вызывает.

17.20. Наташа рожает здоровую хорошенькую девочку. Врач Патлина спускается к родным и сообщает радостную весть – у вас девочка, разрывов во время родов не было. За ней выходит Кузьмина и повторяет то же. Счастливые родные разъезжаются по домам.

17.30. У Лариной начинается кровотечение.

17.45. Кровопотеря 200 миллилитров. Давление 90 на 60. Пульс 88 ударов в минуту. При осмотре нашли разрывы, наложили швы. Второго разрыва нижнего сегмента, как выяснится впоследствии, врачи не обнаружили!

18.30. Кровотечение продолжается. Врач-анестезиолог выставляет диагноз – гемморрагический шок. Кузьмина и Патлина вызывают заведующую отделением. Срочно требуется переливание эритроцитарной массы. И тут выясняется, что у больной, угроза кровотечения у которой была выявлена еще 11 ноября прошлого года, в больнице даже не удосужились определить группу крови! Врачи срочно пытаются определить группу крови, но у них не получается – результат не сходится с тем, что указан в карточке, с которой Ларина поступила.

19.30. Кровотечение продолжается. Завотделением принимает решение об операции.

19.40. Операция. Давление падает. 70 на 40, затем 60 на 20. Началась тахикардия – пульс 120—130 ударов в минуту.

21.40. Начались телефонные консультации с центром изосерологических стандартов областного центра крови, и, спустя четыре часа (!!) после начала кровотечения, врачи Патлина и Кузьмина наконец выяснили, что нужно переливать, чтобы спасти пациентке жизнь. Делают заказ на эритроцитарную массу. Заказ принят.

22.00. Мать Лариной звонит в роддом, но ей отвечают, что врачи заняты.

22.20. Операция завершена. Кровопотеря достигла трех литров!

22.30. Чрезвычайная ситуация. В больницу приезжают главный врач, его заместитель Широкова и врач, ответственная за трансфузионную терапию.

23.00. «Скорая помощь» доставляет в роддом необходимый раствор. Слишком поздно.

В 0.05 следующего дня в наркозной карте появляется запись:

«У больной наступила биологическая смерть. Реанимационные мероприятия прекращены».

1.15. Группа крови Лариной установлена точно.

В 7.00 18 июня маму Лариной Наташи на машине главного врача привозят в роддом, где объявляют, что ее дочь мертва.

19 июня 1998 года прокуратура Сормовского района по заявлению родных Лариной возбуждает уголовное дело, которое затем передается в прокуратуру Нижнего Новгорода. Экспертизы, заключения почти всех светил нижегородской медицины в области акушерства и гинекологии. Их выводы легли в основу предъявленного обвинительного заключения, которое едва уместилось на двадцати восьми страницах: «При родоусилении неправильно оценен характер родовой деятельности, вовремя не диагностирован гемморрагический шок, возмещение крови начато недопустимо поздно». Одна ошибка, вторая, третья.

В прокуратуре понимали, что врачебная деятельность сложна, от ошибок никто не застрахован, и сами ошибки врача к уголовной ответственности еще не ведут. И задача следователя была в том, чтобы найти те из них, которые непосредственно повлекли за собой смерть потерпевшей. Не были проведены элементарные мероприятия – больную доставили за день до родов и никто «невиновным» не мешал определить группу крови и заказать ее в областном центре. Ведь любой квалифицированный медик знает, что заранее прогнозировать скорость и объем кровопотери нельзя.

Наказание по 109 статье грозило обвиняемым лишением свободы до пяти лет. Врачи говорили, что переживают, ночами не спят, но вину свою ни в чем не признавали – мы делали все правильно.

Следствие также выявило в медицинской карте умершей многочисленные изъяны – подчистки, исправления, вырезаны и вырваны листы. Однако по уголовному законодательству такие манипуляции врача с больничной карточкой, оказывается, самостоятельного состава преступления не образуют, поскольку лечащий врач должностным лицом не является! Но эти подчистки наглядно свидетельствовали, что лечащий врач Кузьмина позже вносила заведомо ложные данные, «стремясь скрыть свое недобросовестное отношение к исполнению профессиональных обязанностей».

Любопытно, как отнеслись сами врачи к действиям своих коллег. На заседании межобластной аттестационной комиссии ограничились лишь тем, что сняли с завотделением первую категорию и в заключение пожурили: «Вам, как заведующей отделением, нужно организовать более четкую работу с персоналом и усилить контроль».

Последнее слово, и самое значимое в этом уголовном деле, должен был сказать суд. Однако 22 июня 1999 года Государственная дума принимает акт об амнистии, и сормовский народный суд выносит решение: «Данное уголовное дело прекратить вследствие акта амнистии».

Дело, которого могло и не быть

Этого уголовного дела вообще могло не быть. Какая-то пьяная девчонка сдуру выбросилась из окна шестого этажа на улице Мончегорской. Осмотр злосчастной квартиры проводили участковый и «оперы» из второго отдела Автозаводского РУВД. Взяли объяснительные, в том числе и у ребят, гулявших вместе с самоубийцей. Криминала не нашли, а нет дела, нет и подозреваемых по делу. Гуляли вчетвером – Жаров и Маленина, Ляхова и Кравцов. Когда одна пара ушла, в квартире осталась пятнадцатилетняя Наташа Ляхова и двадцатилетний Михаил Кравцов. Он прилег в зале, задремал, а когда проснулся, все было закончено: в спальне разбито окно, внизу труп.

Утром следующего дня сводку происшествий как обычно рассматривали в автозаводской прокуратуре. Почему-то прокурору не понравилось это довольно заурядное для наших дней происшествие. Что-то в нем было не так. Девочке пятнадцать лет, красивая, здоровая, всегда улыбчивая, мечтала стать фотомоделью, а, надо признаться, все данные у нее для этого были; и двадцатилетний парень, ранее дважды судимый.

Прокуратура принимает решение возбудить уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного ст. 105 ч. 1 УК РФ.

Время, когда можно было собрать и закрепить доказательства, уже прошло. После того как у Кравцова взяли объяснительную, он вернулся в квартиру, тщательно убрался, вымыл полы. Так что криминалистам там делать было нечего: ни фотографий, ни вещдоков. В руках следствия лишь один подозреваемый, который рассказывает, что он уснул в зале на диване. Проснулся он примерно через два часа и увидел, что дома никого нет. Зашел в спальню и увидел разбитое стекло. Посмотрел вниз и увидел на земле силуэт человека. Он оделся, спустился вниз посмотреть, увидел, что на земле лежит Ляхова, она не дышала, была мертвая. Он пошел к Жарову и Малениной, рассказал им о случившемся. Посовещавшись, пошли вызывать милицию и «скорую помощь». Жаров и Маленина пояснили ему, что когда они уложили его спать, то сразу ушли из квартиры, а Ляхова осталась у него дома в туалете. Ляхову он знает около полутора месяцев, она часто употребляла спиртные напитки, гуляла с наркоманами, девушка легкого поведения.

Судебно-медицинская экспертиза приносит первый «сюрприз» – незадолго до наступления смерти девочка была лишена девственности. Начинаются допросы всех лиц, которые могли бы иметь хоть какое-то отношение к трагической смерти. Таких ребят и девчонок тринадцати-пятнадцатилетнего возраста набирается множество.

В тот день Кравцов вернулся из Москвы, родителей дома не было. Знакомая Маленина приглашает на вечеринку – малолетки собрались погулять на квартире, набрали восемь бутылок дешевого винца.

Во дворе Кравцова боялись – дважды судим, по характеру крут, неуправляем. Перед ним трепетали, его дружбы искали. Бывшая подруга Кравцова, которая с ним ходила около двух лет, признавалась на следствии, что «он жестокий человек, избивал ее, обзывал», что он уже давно, как говорится, «положил глаз» на красавицу Ляхову. Только слишком уж они разные были – чистенькая домашняя девочка и местный уркаган.

Народу на вечеринке было много, и там действительно веселились: танцевали, пили вино, много смеялись. Но Кравцов довольно взрослый человек – главное не то, как начинается вечер, а как он заканчивается. Он подзывает к себе Маленину и просит ее уговорить Ляхову продолжить вечер в интимной обстановке у него на квартире.

Надо обязательно сказать несколько слов о Малениной. Девчонки во дворе ее побаивались. Могла и врезать хорошенько, если начнешь ей перечить. Распущенная, властная, подчас жестокая, она крепко держала в руках малолеток. Так что совсем не зря Кравцов именно Маленину попросил «уговорить» Ляхову.

Та отзывает Наташу в сторону. Какой именно разговор между ними произошел, можно только догадываться. Скорее всего: «От тебя не убудет, если посидишь там, пообнимаешься, никто тебя не тронет, если сама не захочешь», и так далее.

Кравцов нагло врал на следствии, что Ляхова гуляла с наркоманами и была девушкой легкого поведения. Будь она такой, не испугалась бы она ни Маленинной, ни самого Кравцова, а если уж согласилась бы, то с большим удовольствием.

Итак, вчетвером они оставляют вечеринку, и, прихватив пару бутылок вина, отправляются на квартиру Кравцова. Там сидят, выпивают, болтают о том, о сем…

Но то, что произошло дальше, станет понятным из дальнейших, уже признательных показаний Кравцова. Вино они выпили на четверых, после чего он позвал Ляхову в маленькую комнату для того, чтобы склонить ее вступить с ним в половую связь. Она ему отказала, но они стали целоваться, затем он запустил свои руки ей под юбку… Ляхова стала его отстранять. Через несколько минут Маленина позвала их на кухню, назвав любовниками. Жарову и Малениной было известно, с какой целью он повел девчонку в комнату. На кухне Маленина его спросила: «Ну что, у вас получилось?» – на что он ответил: «Нет, облом». Они продолжили распивать спиртное, во время чего между девушками произошел конфликт, и Маленина увела Ляхову в ту комнату, где раньше с ней был Кравцов. Маленина вернулась минут через 20—30, сказав, что избила Ляхову за то, что та разозлила ее своим поведением. Ляхова укрылась в туалете и закрыла за собой дверь на внутренний запор. Маленину это еще больше разозлило. Они с Жаровым пытались вскрыть дверь в туалет с помощью топора, но им это не удалось».

В этом деле, даже после вынесения приговора, многое остается загадкой. Хотя в 1999 году Кравцов был осужден на двенадцать лет лишения свободы за покушение на изнасилование, повлекшее тяжкие последствия, финал этой драматической истории с житейской точки зрения неясен.

Жаров и Маленина ушли. В конце концов у них есть личная жизнь, и вся эта нервотрепка с упрямой девственницей, которая глупо цепляется за свою девичью честь, им надоела. Ляхова и Кравцов остаются одни. Затем звон разбитого стекла; находится свидетель, который утверждает, что, проходя мимо дома в этот момент, он видел девушку, которая цеплялась руками за оконный карниз и потом отпустила руки.

Посмертная психиатрическая экспертиза дала заключение, что суицидальными наклонностями Наташа не страдала и бегство в смерть, даже из самой тяжелой ситуации, для нее нетипично. Так и было записано в заключении: «Психологическое состояние Ляховой Н. на момент событий не являлось предрасполагающим к самоубийству». То же подтверждали и многочисленные свидетельские показания – девочка веселая, добрая, уравновешенная. Есть еще один странный момент. Если принимать во внимание, что Кравцов в эти роковые мгновения спал в соседней комнате, а Наташа решилась выброситься из окна, то зачем ей понадобилось разбивать оконные стекла? На шум парень мог вскочить и помешать ей.

Увы, к приезду криминалистов и следователей прокуратуры комнаты преступником были тщательно убраны. Если и были дополнительные доказательства, которые могли бы пролить свет на обстоятельства смерти несчастной пятнадцатилетней девчонки, то от них не осталось и следа. Благо, что вообще это «самоубийство» стало предметом уголовного дела, дела, которого могло и не быть.

Лишь к вечеру следующего дня Кравцов был арестован и препровожден в следственный изолятор. О том, как он изворачивался на допросах, вы уже узнали. В суде, например, заявил, что признательные показания дал под пыткой, адвокаты даже ходатайствовали о возбуждении уголовного дела в отношении работников милиции. Не помогло. Кстати, с первого захода областной суд осудил его на пятнадцать лет именно за убийство. Адвокатура ловко использовала уязвимые места в обвинении, посыпались многочисленные жалобы, повторный суд и переквалификация статьи. Но и по новой статье он получил двенадцать лет плюс три года не отбытого им наказания за ранее совершенное преступление.