Текст книги "Криминальный Нижний. Расследовано прокуратурой Нижегородской области. 1992—2001"

Нелюди

Эта банда квартирных разбойников отличалась особой жестокостью по отношению к своим жертвам. В течение последних двух лет они терроризировали жителей микрорайонов Кузнечиха и Кузнечиха-II. Впрочем, делали налеты и на другие районы. Они ничего не боялись. Двое из этой зловещей троицы были почти мертвецами – больны СПИДом в одной из последних стадий. Все ранее судимы, все больны наркоманией в самой тяжелой форме – опийная, героиновая зависимость.

Кубик героина, который надо было раздобыть любой ценой, на черном рынке стоит 600—800 рублей. Такая сумма требовалась ежедневно.

О всех преступлениях этой банды рассказать невозможно – суд рассматривал свыше двадцати установленных и полностью доказанных эпизодов.

Белые перчатки, черные маски из лыжных шапочек, резиновые дубинки, скотч, веревки – полный арсенал зарубежных «героев». Их налету часто предшествовала тщательная разведка. Распорядок дня будущей жертвы, сложность проникновения в квартиру, возможные пути отхода… Источником информации служили дворовые компании подростков, которые, как правило, хорошо знали, как живут родители их сверстников.

К примеру, готовя налет на одну из нижегородских фирм, бандиты вычислили, где и как отдыхает ее директор – тот любил выезд на природу, шашлыки и рыбалку. Вступили с водителем в преступный сговор, во время гулянки выкрали ключи и, пока предприниматель расслаблялся, ворвались в его офис. Насмерть перепуганного старого сторожа привязали к стулу и долго избивали. Так, на всякий случай, чтобы даже если что и запомнил, никому не рассказал.

Пытки, избиения, издевательства они применяли ко всем жертвам без исключения – запугивали на будущее.

Бандиты долго готовились к налету на квартиру одной богатой женщины. Из источников, заслуживающих доверия, они узнали, что скоро она привезет домой двадцать тысяч долларов.

Наступил этот день. Они позвонили и предложили ей купить по низкой цене ящик сливочного масла. Та обрадовалась, согласилась, назначила день и час, когда к ней можно было подъехать.

На масло расчетливые налетчики поскупились. Набили ящик тряпьем, землей и выехали.

Стали подниматься по подъездной лестнице и, надо же такому случиться, перепутали этаж!

В квартире, куда они позвонили, проживала семья, которую даже по нашим скромным меркам, нельзя было назвать богатой.

Мамы дома не было, дверь пошла открывать дочь. Спрашивает через дверь:

– Кто?

– Лену можно?

Вежливая девочка стала открывать – хотела объяснить, что Лена живет этажом выше.

Бандиты в масках ворвались в квартиру, связали дочь и отца.

– Где двадцать тысяч баксов?

Представляете ситуацию? Бедные жертвы такие деньги только в кино видели! Но преступники, одурманенные наркотой, и слышать ничего не хотели. Били, пытали, девчонка ревела и кричала, что даже рублей у них нет! Тогда садисты сорвали одежду с ее отца, включили паяльник и предупредили:

– Если не скажешь, засунем эту раскаленную штуку ему куда поглубже!

Бог знает, чем бы закончилась пытка, но, видно, в голове у неудачников что-то прояснилось, они осмотрелись и по обстановке поняли, что попали не в ту квартиру. Уходя, они забрали все, не погнушались даже дешевой девичьей бижутерией.

Владелица долларов, к своему великому огорчению, так и не дождалась дешевого сливочного масла.

На следующий объект навел двоюродный брат одного из бандитов – на квартиру своего одноклассника Павлика, родители которого были бизнесменами. Проследили за ними, осмотрели дверь. Она оказалась сложной, с хитроумными запорами. Пока такую взломаешь, весь дом всполошится. Тогда налетчики разработали гениальный план.

Мальчишка, условно назовем его Гаврошем, договорился с Павликом, что в такой-то час придет к нему послушать музыку, попить пивка. Пиво принесет с собой.

Договорился. В условленный час бандиты подъехали на машине к подъезду, приготовили маски, дубинки. Гаврош постучал, ничего не подозревающий одноклассник впустил его.

– А ты чего без пива пришел?

– Забыл, – простодушно ответил Гаврош, – ты пока не закрывай дверь, я сейчас!

И вышел. Через несколько минут, которых бы хватило ему вернуться с пивом, в дверь позвонили. Уверенный, что вернулся его друг, Павлик открыл дверь и тут же был отброшен ударом кулака обратно в квартиру.

Пока одни «чистили квартиру», другие избивали паренька – показывай, где отец прячет деньги. Павлик ничего им не сказал. Сцепив зубы, молча снес побои и издевательства.

Грабители недолго задержались в квартире – поджимало время. Подхватив узлы и сумки, исчезли. Однако Павлик высвободился от пут и подбежал к окну. Он сумел запомнить цвет и модель легковой машины, на которой уехали бандиты. Тут же позвонил в милицию. Там выслали оперативную группу и объявили операцию «Перехват». Может быть, спустя несколько часов негодяи были бы задержаны.

Но! В дверь снова позвонили, и на пороге возник Гаврош. С пивом.

Еще не придя в себя от шока, Павлик рассказал о налете, рассказал, что запомнил приметы машины налетчиков и что сейчас здесь вот-вот будет милиция.

Понимая, что сообщники могут быть схвачены, Гаврош напустился на одноклассника – ты все перепутал, я как раз заходил в подъезд и видел, что они скрылись на другой машине, на «иномарке».

Прибывшие оперативники поверили смышленому «свидетелю» и сменили ориентировку: на городских постах ГИБДД стали тормозить «иномарки».

Судебный процесс длился полгода. Дело не в количестве эпизодов. ВИЧ-больные подхватывали то одну инфекцию, то другую. На суде, по словам помощника прокурора Советского района Н. В. Чекмачевой, которая выступала государственным обвинителем, подсудимые вели себя «безобразно» – запугивали свидетелей, отрицали любой, даже доказанный факт. Приговоренные самим Небом к высшей мере наказания, на земле они зверствовали, как могли.

Один бандит как-то проявил милосердие к старушке, которая попросила его донести до квартиры мешок сахарного песку. Через два месяца он вспомнил об этом, разыскал ту квартиру, ворвался в нее, уложил одним ударом несчастную пенсионерку на пол в зале, пошел на кухню, выбрал там самую увесистую скалку, вернулся и несколькими ударами размозжил ей голову. Затем начал спокойно «чистить» квартиру.

Пожилая женщина выжила, но стала умственным инвалидом.

В нашем законодательстве плюс на плюс дает минус. За пять грабежей, шесть разбойных нападений и множество краж зловещая троица получила от 12 до 13 лет лишения свободы каждому. Добавим, что некоторые лица, наводчики, осведомители, пособники бандитов так и не были установлены следствием. Два раза судья возвращал дело на доследование, пытаясь привлечь к ответственности смышленого «мальчика», который сбил с верного следа оперативников и по существу помог в ограблении своего одноклассника. Но привлечь его к уголовной ответственности не удалось. Спутал мальчонка, ошибся, горя желанием помочь милиции, и вообще его визит и бандитский налет – простое совпадение.

Нет повести печальнее на свете…

Вся судьба молодого честного хорошего парня уместилась в три странички обвинительного заключения. Жизнь его, мечты, надежды и желания были оборваны сухой строкой судебного приговора. Если он выживет на зоне, если сохранит в себе того Сережу Петровского, которого знали и любили его родные и близкие, каким запомнили его сотрудники прокуратуры, разбиравшиеся в его деле, то произойдет чудо – как правило, от таких ударов судьбы ломается даже очень сильный человек.

Родной квартал, двор, подъезд, свои ребята, свои девчонки, первая сигарета, первый стакан вина. В шестнадцать лет кажется, что ты уже совсем взрослый. Но взросление не происходит мгновенно. Привычки все те же, детские, вот только ответственность наступает уже иная. Подошли к одному пареньку, отобрали рубль. В десять лет – это проступок, да и только. В шестнадцать – уже грабеж, ст. 161. А если ты еще был со своими друзьями, то по ч. 2 – «группой лиц, по предварительному сговору». Вот этого наши шестнадцатилетние дети не понимают, не замечают ту маленькую границу, жестко очерченную уголовным кодексом.

Так и попал в колонию Петровский первый раз, по недомыслию, не заметив, как пересек эту границу.

Зона ему не понравилась. Не тот он был человек, который свою жизнь мечтал провести за решеткой. Спустя полтора года за примерное поведение был освобожден условно-досрочно. Время в неволе зря не терял, учился, получил профессию. И на свободе не стал делать «пальцы веером и сопли пузырями», мол, я все в жизни видел, я сидел, вы мне все должны и обязаны, надо отдохнуть, найти прибыльное дельце. Поумнее был некоторых своих сверстников. Сразу же устроился работать слесарем на автозавод. Ушел подальше от пьянок, от наркотической травки. Словом, зажил нормальной обычной жизнью. Конечно, ему в этом помогли. Одна очень хорошая девочка. Она верила в него, скучала, писала письма в колонию, и она его дождалась. Тут еще его мать вышла замуж, и Сережа стал полноправным хозяином родительской квартиры.

На этом бы и закончить сказку со счастливым концом. Мол, стали они жить-поживать, да добра наживать.

Так бы оно и было, если бы не ряд зловещих совпадений.

Был у Петровского родственник, Алексеев. Несчастный человек, погубивший свою судьбу в автомобильной катастрофе. Покалечился, стал инвалидом. Сломался, запил. Есть такая народная мудрость: не водись с чужим горем, сам от него заболеешь. А как бросить родню в беде? Навещал его Сережа, по праздникам, по выходным.

В тот погожий сентябрьский денек 1999 года, когда буквально за один вечер вся жизнь Петровского была сброшена под откос, Алексеев был рядом.

Выпивали, закусывали у знакомых в поселке Мостоотряд, и тут в гости к этим знакомым ввалилась некая Мальцева.

«Гадкая женщина» – это самое мягкое выражение, которое можно было допустить в ее адрес. В ее квартире в доме №34 был настоящий притон. Все местные алкаши собирались там и по праздникам и по будням. Баба была злобная, скандальная, с больным мозгом – состояла на учете в Автозаводском психдиспансере как шизофреничка и алкоголичка второй степени. Назвать ее человеком, в привычном для нас понимании, было трудно. Вечно пьяная, задиристая. От нее сбежал муж, сбежала дочь. Дочь, правда, когда вышла замуж и уехала на Украину, даже пригласила ее к себе жить, но потом отказалась от нее и выпроводила. Мальцева вернулась на автозавод.

Непонятно, почему психиатры не изолировали ее от общества. От таких больных, с таким дьявольским сочетанием диагнозов – шизофрения и алкоголизм – в любое время можно ждать чего угодно.

И дождались. Усевшись за общий стол, Мальцева после рюмки-другой, вдруг начала орать на Петровского, что он украл у нее деньги. Оскорбляла, поносила парня самыми последними словами.

Вы помните, Сережа был освобожден условно-досрочно. При одной мысли о том, что вновь начнется тот кошмар, когда приедут, наденут наручники, спустят в подвал, в душную завшивленную камеру… пойдут допросы, а судимому какая вера? Потом, конечно, выяснится, что больная лжет, но как это ему дорого обойдется! Он принялся убеждать ее, что не брал денег, что в первый раз видит. Вместо того, чтобы рассмеяться в лицо да уйти, стал оправдываться. Мальцева, почуяв слабинку, как взбесилась – украл и все тут! С тем и ушла, крича на весь поселок, что вызовет милицию. Больная, а точно попала в самое уязвимое место в душе Петровского.

Ушла. Может, этим случайным скандалом дело бы и обошлось. Но тут подсуетился Алексеев. Пойдем к ней, говорит, разберемся, выясним все до конца. Может, она эти проклятые деньги дома потеряла?

Благими намерениями вымощена дорога в ад.

Пошли. Мальцева сидела и пила в одиночку. Прежний скандал повторился. Брань, крики. Алексеев, видя, что дело плохо и гнев затмил Сережин рассудок, взял и убежал. Он не стал разнимать их, не стал уговаривать Петровского уйти и забыть зловредную бабу, просто ушел.

Через некоторое время истошная брань из квартиры Мальцевой стихла – вне себя от ярости, Петровский схватил нож со стола и несколькими ударами в шею заставил ее замолчать.

Труп пролежит в квартире около месяца. Соседи, счастливые от того, что шумный притон наконец замолчал, долго не будут замечать зловония, распространявшегося из квартиры. Останки Мальцевой похоронит на Сормовском кладбище городской морг и на ее могиле нет креста – одна табличка с номером. Ни один из ее родственников не явится ни на суд, ни на похороны.

Нет повести печальнее на свете, чем повесть о двух влюбленных, разлученных судьбой. Сергей не отпирался, сразу рассказал, как все произошло. Одна лишь просьба была у него к следователю – разрешить свидание с любимой.

На суде прокурор Маликова О. Н., известная своей жесткостью и бескомпромиссностью, требовала для Петровского самый минимальный срок – девять лет. Судья Тонких присудила ему двенадцать!

Двенадцать лет в лагере общего режима, и каким бы примерным заключенным ни был Сергей, на свободе он окажется не раньше 2008-го года! Суд выносил решение точно по букве закона. Отягчающим обстоятельством была непогашенная судимость. Условно-досрочник совершил убийство – особо тяжкое преступление. Судебный процесс длился шесть часов, и разве за это время можно было разглядеть человека, понять, что в данном случае имеешь дело не со злостным рецидивистом, кому, как говорится, тюрьма – мать родна, а с человеком, с которым случилось несчастье?

– Одно меня будет мучить, – сказал на следствии Петровский, – за убийство какой мрази я буду сидеть?!

Кровавый мальчик

Искали убийцу 30 лет, физически развитого сильного мужчину, владеющего навыками рукопашного боя. Обе его жертвы были найдены с разницей в одну неделю на окраине города в районе 43 квартала убитыми ударами в шею. Обе жертвы были избиты и ограблены. Пострадавшие не были связаны между собой ни по работе, ни в личной жизни.

Допрошенная в качестве свидетеля Кролева показала: «… что 30 июля 1999 года около 23 часов 45 минут находилась дома, смотрела телевизор. Ее квартира располагается на первом этаже. Она находилась в зале, когда услышала на улице разговор. Это был громкий разговор двух мужчин. Один из них требовал деньги, а второй отвечал, что у него нет больше денег. Она испугалась, но разговор тут же прекратился. Потом она услышала звук удара и голос второго – что ты делаешь! После чего последовали множественные удары. По звукам она поняла, что бьет только один, удары не прекращались.

Подошла к окну и увидела мужчину, пинавшего человека. Потом нападавший присел на корточки и стал осматривать карманы лежавшего на земле человека. Нашел он что-либо или нет, не видела. Потом он стал добивать потерпевшего, прыгал на нем, удары наносил преимущественно ногами по груди. Ударов было не менее пяти, прыжок был очень сильным. Она видела, как нападавший отвел руку потерпевшего и нанес ему удар ногой по шее.

Она поняла по действиям нападавшего, что тот совершает убийство, и решила вызвать милицию. Сбегала на улицу к телефон-автомату. Потом подошла к потерпевшему. Он хрипел. Подошла ближе к потерпевшему, пытаясь его опознать, но не смогла. Позднее она узнала, что это Нехлюдов Валера из соседнего дома. Ранее Валеру она знала, но в день происшествия она не смогла его опознать, так как он был сильно обезображен».

Валера работал служащим на заводе. Жил с родителями. Собирался жениться. Никогда не был замечен ни в чем предосудительном – молчаливый, спокойный, работящий парень. Вечером пришел от невесты, решил выпить бутылку пива. Спустился из дома, дошел до ближайшего минимаркета…

Убийца на допросе удивленно говорил следователю:

– Он даже не сопротивлялся. Я ему говорю, дай денег. Он – у меня нет. Я врезал ему по морде. Он вынул пятнадцать рублей, больше нет, говорит. Вторым ударом я его свалил и стал топтать…

7 августа находят обезображенный труп мужчины в кустах неподалеку от ДК «Строитель». Почерк тот же самый – избит, скончался от похожей травмы – перелом хрящей гортани.

Для правоохранительных органов большая неприятность – два однотипных убийства. Если неведомого убийцу не остановить, жди еще трупы и тогда городские газеты заговорят о серийном убийце в Автозаводском районе.

Однако во втором случае информации было намного больше. Убитый, Владимир Шадрин, проживал вместе с подругой около пяти лет, временно не работал. В тот день выпивали, вышел на улицу покурить. Стоит, курит, свежим воздухом наслаждается, отличное настроение. Видит, паренек идет, малолетка, грустный, озабоченный какой-то.

– Что, малыш, грустишь, пойдем ко мне, посидим, выпьем, – предложил Шадрин. Когда было хорошее настроение, он, наверное, хотел, чтобы и весь мир радовался вместе с ним.

Завел незнакомого паренька себе в дом, угостил его хорошенько, тут подошла сожительница вместе с подругой.

Женщины послали Владимира и Сергея, так звали молоденького паренька, еще за бутылкой. Мелких денег не было и Владимиру сунули пятисотку.

Они ушли. Было часов восемь вечера. С тех пор живым Шадрина не видели.

Начинается поиск Сергея. Свидетель он или убийца, покажет время. Тем временем оперативники отрабатывают тот самый 43 квартал. Идут нескончаемые опросы жильцов.

Проходит информация, что некий паренек в пивных этого квартала хвастается знакомым и незнакомым, как он «мочил» мужиков. Происходит нечто невероятное – убийца мало того, что убивает в одном и том же месте, да еще в двух шагах от места преступления потом пьет водку и во всеуслышание объявляет о своих зверствах!

Ситуация прояснилась, когда Сергей Черемисов был арестован. Брали его в деревеньке под Бором, куда он сбежал, когда понял, что слишком разболтался.

В прокуратуре ждали взрослого тренированного мужчину, владеющего приемами рукопашного боя, а под утро привели шестнадцатилетнего мальчишку!

Стали спрашивать мальчика, и мальчик не отпирался, просто, буднично стал рассказывать, что в квартире они немного повздорили с Володей, это его разозлило…

«Когда (купив бутылку водки) стали возвращаться к дому, он повалил Шадрина на землю возле трамвайной линии, тот упал. Стал бить его преимущественно руками, присев возле него. Шадрин пытался раза два ударить его кулаком по лицу. Но это еще больше его разозлило, и он продолжал бить Шадрина. Когда увидел, что Шадрин стал синеть, понял, что убил его. После этого нашел у него в карманах брюк 20 рублей, взял бутылку водки, стянул с него кофту и ушел…».

Это об обстоятельствах второго убийства.

Действительно странный мальчик. Образование пять классов. Сидел за партой, сидел… потом надоело. Пришел домой и честно маме сказал – я не понимаю, что на уроках говорят. Я лучше дома посижу.

И странная у него мама. Разрешила сыночку сидеть дома. Нет, Черемисов не из бомжовской семьи. Приличные родители, простые рабочие на автозаводе. Отец недавно ушел из семьи, но отношения с сыном поддерживал.

Если человек не стремится к свету, он падает в тьму. Сережа дома скучал. И пил, пил и пил. По заключении судебно-наркологической экспертизы Черемисов страдает алкоголизмом первой стадии (!) и в свои шестнадцать уже нуждается в принудительном лечении.

Тяжело было следователю с ним. Каждое слово приходилось вытягивать из него, и не потому, что что-то скрывал. Говорить не умел. Туп, как пробка. Да… нет… ну, бил, а че он мне денег не давал…

– Это тот самый случай, когда видишь, как необходима наша работа, – рассказывала Татьяна Гурьянова, старший помощник прокурора Автозаводского района. – Меня, как следователя, поражала позиция матери убийцы. Другие мамы при следователе хотя бы показуху устраивают, причитают – зачем, сыночек, ты это сделал… Сережина мама винила во всем пострадавших – сказали Нехлюдову, дай денег, надо было дать, сам во всем виноват… И Шадрин не прав, зачем он Сережу обидел?

Она была права, Сережу обижать не следовало. Сережа, избив свою жертву, отходил от нее на шаг и бил ногой по горлу. Он знал, что удар этот смертелен.

Десять лет дал Сереже областной суд. Несовершеннолетний, больше нельзя.

Алая роза смерти

В заснеженном поселке Ревезень Перевозского района с 27 на 28 декабря 1998 года в доме Кудряшовых было совершено двойное убийство. Смерть приняли хозяева, муж и жена, Иван и Галина.

Сам хозяин, здоровенный мужик ростом под сто восемьдесят лежал целехонек и невредим, лишь левый глаз его был налит кровью. Зато над супругой его поиздевались – голова ее была изрублена на тонкие мелкие пласты, скрученные как распустившаяся роза…

Уже на следующий день, утром в 9.00 на оперативном совещании у начальника второго «убойного» отделения ГУВД в помощь Перевозскому РУВД был откомандирован один лучших оперативников по раскрытию умышленных убийств капитан милиции Иван Березин, в чьей зоне ответственности и находился этот самый злополучный поселок Ревезень. От областной прокуратуры, как и водится в случае убийства двух или более лиц, был направлен прокурор-криминалист Алексей Шаров.

В районной прокуратуре их ввели в курс дела. На руках у следствия уже было заключение судмедэксперта Красавина. Причина смерти Кудряшова – сильный удар в область головы, точнее, в глазную впадину. Смерть Галины наступила от множественных ударов острого с тонким лезвием топора.

Осмотрели место происшествия. Добротный дом, приличный двор, хозяйственные постройки – хозяева все делали на совесть, надеясь на долгую счастливую жизнь.

Личность убитого была известна правоохранительным органам – ранее судим за убийство, и круг его криминальных знакомых мог бы вывести на интересную информацию. Тем более, что по способу совершения преступления легко было догадаться, среди кого искать убийц. Конечно же среди ранее судимых, конечно же среди тех, у кого неплохо поставлен удар – десантники, боксеры, каратисты.

Обычно заключения судмедэкспертов пишутся с крайней осторожностью – смерть могла наступить от такой-то причины (а могла и не наступить от этой причины) … не исключена вероятность… в общем, формулировки очень обтекаемы. В этом случае было проще – удар в глаз одному, топориком по голове другой.

Ну, все поехали. Месяц шла в районе напряженная работа. У всех ранее судимых изымались топоры, разыскивались умельцы по разделыванию мяса, благо что неподалеку находится целый конно-племенной завод. Топоры в районную прокуратуру приносили ящиками. По спискам, затребованным из райвоенкомата, поднимали десантуру, отслуживших в спецназе, воевавших в горячих точках. Убийца был пареньком серьезным – одним ударом в глаз лишил жизни здоровенного, матерого мужика. Ведь на теле покойного Кудряшова не было найдено ни кровоподтеков, ни царапин, свидетельствовавших бы о борьбе, какой-то самообороне. Перетрясли все секции единоборств, спортсменов – безрезультатно.

И хотя предварительной информации было, казалось, предостаточно, расследование зашло в тупик. Недаром в шутливой памятке «убойщиков» написано кратко, но емко – старый труп лучше новых двух.

В январе 1999 года из Выксы поступает трагическое сообщение. При разбойном нападении на минимаркет убит сотрудник милиции. Преступник, вооруженный обрезом ружья шестнадцатого калибра, ворвался в киоск, продавец успела нажать кнопку вызова вневедомственной охраны. Машина с милиционерами прибыла быстро, но один из сотрудников получил смертельный заряд дроби в упор. Район происшествия был блокирован, убийца задержан. Но одна интересная деталь заинтересовала оперов. Задержанный, Борис Анохин оказался жителем Перевозского района, в прошлом судимый за тяжкое преступление. В Выксу выехал начальник криминальной милиции Перевоза Александр Муравьев. Проверить на причастность к убийству Кудряшовых.

И прямо с порога бросает задержанному – ты, что хулиганишь? Здесь завалил, у нас двоих завалил.

Тот «поплыл», начал простодушно рассказывать, что да, застрелил, дескать, супругов из обреза…

Анохина слушали, но ему не верили. Какой обрез, мужик, ты чего горбатого лепишь? В Перевозе топориком ты работал, топориком.

Нет, говорит, из ружья стрелял.

И тогда задержанного отрабатывают по полной программе. Отправляют спецконвоем в СИЗО Нижнего Новгорода, вновь к работе подключается второй «убойный» отдел, капитан Березин в камере один на один с Анохиным. Несколько лет работы с убийцами делают из офицера милиции такой детектор лжи, что рядом с ним любая новейшая машина проигрывает в определении – уходит человек от истины или говорит одну только правду.

Вывод был ошеломительным – Анохин действительно расстрелял супругов Кудряшовых из обреза. На совещании в областной прокуратуре мнения по ходу следствия разделились. Судмедэксперт имеет тридцатилетний стаж работы, и сомневаться в его заключении нет основания. Но с другой стороны в показаниях убийцы все сходится – не лжет.

И тогда было выдано разрешение на эксгумацию обоих жертв. Долбили ломами мерзлый грунт, вытаскивали еще не тронутые порчей гробы…

Да, потом тот же эксперт обнаружил в мозговом веществе Кудряшова обломки пули, пороховые частицы на теле его жены… Это потом, а пока вернемся в те предновогодние дни, ставшие последними для двух жителей поселка Ревезень.

Они не были праздничными для Кудряшовых. Два дня назад умер их младший сын. Погиб от передозировки наркотиков. И тут как снег на голову сваливается знакомый, Анохин. Только что откинулся с зоны, пришел, просил поддержки в криминальном мире, хотел, чтобы Иван достал ему «волыну», то есть оружие. Видно, серьезно мужичок хотел устроиться на свободе. Обрез ему Кудряшов достал. Но в тот день ему было явно не до друзей, они повздорили… Обрез между тем лежал на столе. За него и схватился Анохин. В стволе был вставыш под мелкокалиберный патрон на 5,45 мм. При выстреле пуля угодила в краешек глаза и попала в мозг. Смерть была мгновенной.

Анохин выбрасывает вкладыш, вбивает в ствол патрон на шестнадцать и направляет в лицо хозяйке:

– Бабки где прячете? Золотишко?

Ловко застегнул на запястьях наручники, повел по квартире – показывай, мол…

Женщина стала умолять его:

– Денег нет, все ушли на похороны сына.

Затем уже с полного отчаяния пригрозила, что друзья мужа расправятся с ним за такое злодейство. А впрочем, чтобы она там ни говорила, в живых Галину Анохин оставлять не собирался. Он действительно боялся дружков Ивана, – тот на зоне был бригадиром, – знали его и в Нижнем…

Он выстрелил ей в голову. Стрелял с пояса. Разлетевшись, дробь причудливым образом рассекла череп несчастной так, что впоследствии только «тонким лезвием топора» можно было и объяснить эти страшные раны.

Признания убийцы, повторное заключение судмедэксперта, кропотливый труд оперативников и следователей прокуратуры легли в основу обвинительного заключения – убийца трех человек приговорен областным судом к значительному сроку заключения.