Текст книги "Криминальный Нижний. Расследовано прокуратурой Нижегородской области. 1992—2001"

Участок

История началась с того, что участковый Канавинского района капитан милиции Волков решил подработать на квартирной сделке. Население своего участка знал хорошо – кто, как и с кем живет, какие проблемы у кого…

И в поле его зрения попалась одна бабушка. Жаловалась на сына: пьет, привел сожительницу, вдвоем гуляют, шумят. Не жизнь, а каторга. Хочется разъехаться и пожить одной.

Волков – человек хваткий, с коммерческой жилкой, раньше в ГИББД работал, говорит, ладно, бабка, могу помочь с разъездом. Тебе квартиру сделаем, сыну квартиру сделаем. Поживешь на старости лет спокойно.

Чтобы все было по закону, обратился к знакомому риэлтору, дабы оформить сделку через агентство недвижимости.

Мы так понимаем, небольшой процентик хотел срубить на этом. Знакомый не смог найти подходящих вариантов, и Волков приходит к бабушке:

– Мать, сразу разъехаться не получается. Квартиру твою продаем, поживешь пока у меня. Сынка твоего определим, не переживай. Что-нибудь для него найдем, где-нибудь в пригороде комнатенку купим. А там и тебя пристроим.

Не вот проходимец с улицы золотые блага обещает, а человек серьезный, ответственный, в погонах. Как говорится, солдат ребенка не обидит. Согласилась.

Сразу скажем, бабуля денег не увидела. Один раз в руках пачку долларов подержала, когда продажу в агентстве оформляли. Волков тут же сунул себе в карман брюк эту пачку.

Его собственная квартира пока пустовала – недавно развелся с женой, и сейчас жил с матерью. Вот в эту квартиру и вселил бабульку, строго наказав, чтобы сына ее там не было.

Юридически участковый был прав. Сын не был прописан в квартире матери и поэтому претендовать на жилплощадь или на долю от проданной квартиры не мог.

Но, тем не менее, он был. Он вообще с самого начала портил всю картину. Приставал к участковому, требовал, чтобы тот немедленно предоставил ему жилплощадь, удивлялся, почему тот деньги себе забрал… вообще, какой-то беспокойный был.

Волков преспокойно тратил бабушкины доллары, а с самой бабулькой почти договорился. Пропишу тебя, живи у меня, сколько хочешь, ухаживать за тобой буду до самой смерти; если заболеешь, помогу в хорошую больницу устроить. А как помрешь, похороню достойно, а уж в ответ на эту заботу, ты мне квартиру оставишь.

Она как бы согласилась, тем более что нашла себе старичка и жила у него.

Но вот этот тридцатилетний сынок, неработающий, пьющий… путался под ногами. И хотя участковый предупредил, чтобы сына на квартиру не пускала, тот со своей сожительницей перебрался к маменьке. А куда же еще ему было деться?

И это участковый вытерпел. Только все время ходил туда, следил, как они с жильем обходятся.

В глупую историю вляпался участковый: деньги отдавать не хотелось, в его квартире жили какие-то алкаши. Тупиковая ситуация. С бабкой то нормально получилось – даже если бы она в самом деле была готова сесть ему на пожизненное содержание, то сколько ей жизни оставалась? Маялась старушка сердцем, немного с головой не в порядке. На крайний случай можно было бы в коммуналку вселить.

Но этот сыночек…

23 февраля, Волков со своим коллегой, майором милиции Неклюдовым, тоже участковым, выпили на работе в честь праздника и собрались продолжить вечер в баре. Неклюдов – человек положительный, с высшим образованием, по работе характеризовался хорошо, отец троих детей. Он знал, в какую историю вляпался его друг, сочувствовал ему, но ничем помочь не мог.

Решили перед тем, как заехать в бар, наведаться в квартиру Волкова, посмотреть, как эти алкаши себя ведут.

Время было позднее.

Из показаний потерпевшей Митрофановой:

«Около 12 часов ночи раздался стук во входную дверь, но мы сразу открывать дверь не стали. Через некоторое время Аркадий открыл дверь и в квартиру зашел Волков. Ни слова не говоря, он нанес удар ногой по животу Аркадия, от которого последний упал на пол кухни. Волков подошел к нему и нанес не менее 5 ударов ногами».

Помочь сожителю Митрофанова не смогла. Неклюдов ее держал.

«Затем она услышала, что Аркадий перестал стонать, потерял сознание. После этого Волков подошел к ней и сказал: „Вот теперь займемся тобой“, стал выкручивать руки, повалил ее на пол и вместе с Неклюдовым начали наносить ей удары ногами по голове и по телу».

Чувствуя, что сейчас ее просто-напросто забьют до смерти, несчастная захрипела и притворилась, что потеряла сознание.

Неклюдов сказал: «Все, кажется, готова. Пойдем, добьем этого щенка и закопаем обоих».

Участковые потащили окровавленное тело Аркадия на лоджию и там стали молотить его ногами.

Несчастная, воспользовавшись тем, что на нее перестали обращать внимание, вскочила с пола и бросилась на лестничную площадку. С какой-то звериной хитростью, она сообразила, что не надо выскакивать на улицу, где ее преспокойно могут догнать, и никто не вмешается, ведь за ней бежали бы милиционеры! Поэтому она спряталась в подъезде за мусоропровод.

Так оно и случилось. Участковые выбежали на улицу, но найти Митрофанову не смогли. Вернулись в квартиру, вдвоем подняли Аркадия, вынесли его и загрузили в салон волковского «Опель-Кадета».

Аркадий умирал. Убийцы сломали ему грудину и жить ему оставалось совсем немного. Харкающего кровью, его выбросили на обочину шоссе, ведущего в Бор. Сняли с него верхнюю одежду и кинули голого на снег.

Ну, а затем поехали гулять в тот самый бар, в который и намеревались попасть.

Утром наступило тяжкое похмелье. Убивали, залитые водкой до самых краев. Зачем выбросили на трассе? Куда делась Митрофанова? Да еще квартиру оставили, всю обрызганную кровью. Юристы, называется.

Впрочем, поведение убийц в последующем юридически грамотным тоже не назовешь. Поехали на трассу.

Аркадий был мертв, тело его находилось на том же месте, куда они его бросили. Засунули тело в багажник и привезли в гараж, принадлежавший Волкову. Еще через день вывезли труп в Павловский район и закопали его в лесочке близ милицейского санатория, в котором когда-то отдыхал Волков.

Попросили любовницу Волкова, чтобы та прибралась в квартире. Бедная женщина три раза смывала потеки крови.

Затем вернули часть долларов бабульке, а Митрофановой дали десять тысяч рублей, чтобы та помалкивала. Словом, наследили, где только могли. Даже спешная продажа «опель-кадета» не помогла. Впоследствии в салоне разысканной машины найдут кровь Холостова и волокна с его джинсов.

Вот здесь драматическая часть истории завершилась и началась комическая. Десять тысяч участковые вручили Митрофановой в присутствии матери убитого. Когда они ушли, между женщинами началась драка. Бабушка требовала деньги себе, поскольку она потерпела ущерб от продажи квартиры, а Митрофанова упирала на то, что ей сломали ребра и едва не убили.

В схватке бабулька так избила сожительницу сына, что та еле ноги унесла. Мало того, по дороге на Митрофанову напали грабители и выхватили из ее рук сумочку с деньгами.

Она побежала в РУВД Нижегородского района писать заявление. Когда оперативник стал ее расспрашивать, а сколько денег у вас, гражданка, было, то Митрофанова сказала – десять тысяч рублей. Тот чуть со стула не упал. Опойного вида тетка уверяет, что носит с собой десять тысяч рублей!

– Откуда у тебя такие деньги?

– А мне милиционеры дали, чтобы я никому не рассказывала, что они убили моего сожителя.

Озадаченный опер звонит Волкову и спрашивает, ты десять тысяч некоей Митрофановой давал? Тот говорит, да, давал. На этом телефонный разговор с участковым закончился. Остальные разговоры с ним были уже в камере СИЗО.

Областной суд приговорил Неклюдова к двенадцати, Волкова к тринадцати годам лишения свободы.

Нашествие

Оперативные сводки УВД осенью 1999 года свидетельствовали о том, что север Нижегородской области подвергся нападению крупной банды. Положение жителей небольших деревень, разбросанных в глухих лесах, лишенных телефонной связи, с редкими автобусными сообщениями было нелегким. Каждую неделю устный «телеграф» доносил о новых жертвах.

Бандиты врывались к пожилым людям ночью – доской по оконной раме, и вместе с летящими на пол осколками стекла в комнате появлялись двое в черных масках. Что они вытворяли с одинокими стариками – в подробностях рассказать невозможно. Когда криминалисты на следующий день осторожно ходили между трупов, то кровь стыла в жилах даже у самых бывалых – выдавленные глаза, разможженые головы, перебитые ломом кости…

Как указано в официальном документе пресс-службы РУБОПа, к тому моменту, когда к расследованию этих преступлений подключились сотрудники угрозыска УВД, оперативники Волго-Вятского РУБОПа, «среди местных жителей царила паника. С наступлением темноты улицы вымирали, войти к кому-либо в дом было проблематично. Двери и окна буквально баррикадировались изнутри».

Не помогало. 22 ноября бандиты совершили новый налет в поселке Пижма Тоншаевского района. Ночью, в то время когда грохотал по рельсам ночной поезд, выбили раму в доме престарелых супругов Клешниных, впрыгнули в комнату и пинками свалили их с кровати. Они не шарили по дому в поисках денег и ценных вещей, они ударами рукояткой ножа, кулаками, обухом топора методично ломали кости – сами скажут. На глазах жены один из бандитов всадил нож в грудь хозяину, а затем стал вырезать ему глаза. Бедные жертвы выдали место, где они прятали 3000 рублей, все имеющиеся у них сбережения.

Забрав деньги, изуверы замолотили обоих ломом. Показалось мало. Накинули петлю на шею хозяйке, закрепили на деревянной перегородке и выбили из-под нее стул. Удавленную, висящую над трупом мужа – такой и найдут ее утром соседи.

Оперативную работу возглавил начальник криминальной милиции областного УВД генерал-майор Петр Сибирев. Еще ничего не было известно. Ни о том, что между убийствами пожилых людей в разных районах имеется какая-то связь, ни даже о том, что у нас объявилась банда. Дьяволы в масках действовали изощренно. Они знали, что вскоре за ними начнется настоящая охота и со звериной ловкостью заметали следы. В одном случае, оставляя жертву в живых, вскольз бросали замечание, что на них вывела их знакомая; к другим ворвались и первым делом залезли в фотоальбом, где ткнули в фотографию сына и сказали, что он им должен крупную сумму денег. В других случаях с охотой демонстрировали камуфляжную форму с нацепленными медалями и орденами, упирая на том, что они омоновцы…

Жертвы описывали нападавших по-разному. В описаниях удалось выявить общие детали, затем подобрали на рынке похожую одежду, надели на сотрудника милиции и сфотографировали. Полученный таким образом фотопортрет был разослан по всем отделениями милиции.

Начинается работа над всеми версиями, могущими иметь отношение к разбоям и убийствам. Камуфляжная форма наталкивает на мысль, что бесчинствуют дезертиры… невероятная жестокость, изощренные, бессмысленные пытки говорят о том, что убийцы психически нездоровы… Иногда нападавшие требовали мак – возможно наркоманы… И так далее, и так далее. Целый ряд взаимоисключающих версий. Но работать приходилось по всем из них.

Но все-таки, по некоторым совпадениям милицейские аналитики «делают выводы, что ряд совершенных преступлений имеют одинаковый почерк».

Милиция Тоншаевского, Уренского, Шахунского районов добросовестно и методично отрабатывает свою территорию. В непрерывных разъездах оперативники РУБОПа, «убойщики» УВД, сотрудники отдела криминалистики областной прокуратуры.

Есть первая зацепка. Выяснилось, незадолго до налетов в домах многих жертв побывали цыганки. Предлагали купить какие-то вещицы, интересовались жизнью. Словоохотливые, любопытные молодые женщины.

Сразу же после их визитов, в дома, которые они навещали, приходила смерть.

В деревне Тарасята Шахунского района жертвами стали хозяева двух домов, стоявших на окраине по соседству. На следствии будет восстановлена картина происшедшего ночью 11 октября. Вначале пытали и убивали одинокую старушку. Думая, что она умрет, вкололи шприцом в шею и руку ядовитое вещество, и направились к соседям. Поленьями разбили стекла в окнах и открыли огонь из охотничьих ружей. Хозяева, взяли с собой свои крохи – 2000 рублей, и, уклоняясь от дроби, разлетавшейся по комнатам, вылезли на сеновал, где были обнаружены бандитами.

Хозяйку убили сразу выстрелом в голову; ее мужа, избивая прикладом ружья, потащили в дом, требуя выдать сбережения. Денег больше не нашли. Тогда в лицо старику направили ружье и нажали на спусковой крючок. Осечка. Тогда попытались выстрелить из обреза, и вновь осечка. И так шесть раз. Время поджимало, хозяина связали и бросили.

– Ладно, значит тебе суждено жить, старик, – выругались пораженные мистикой бандиты и скрылись.

Жить семидесятитрехлетний пенсионер будет недолго. Спустя месяц от перенесенных страданий он скончается в районной больнице.

Круг поиска сужался. Основной версией становится предположение, что эти разбои и убийства дело рук цыган. Тогда еще не подозревали, что один из главарей банды некто Акимов, в ходе проверок уже задерживался милиционерами. Дважды судимый, последний раз за вооруженное сопротивление сотрудникам милиции, он отсидел семь лет и только что вышел на свободу. Однако ни одной улики против него не было, и его отпускают.

Теперь опера знали уже, кого ищут. Должна быть цыганка. И точно! Жители деревни Пижма показали, что накануне налета побывала одна кочевница. Причем, кто-то из свидетелей даже подсказал, в какой деревне она проживает.

Взяли цыганку. Вой, причитания, знать ничего не знаю, ведать ничего не ведаю…

Несколько дней в камере благотворно подействовали на ее память. Да и помнить она должна была все очень и очень хорошо. Один из активных членов банды Зинаида В. не только выполняла роль наводчицы, но и провозила к месту предполагаемого налета оружие, камуфлированную одежду; когда пытали и убивали, пряталась с другими на улице, зорко следя за обстановкой.

Итак, названы первые лица: один – Семен Мигунов, сорока восьми лет, пастух, житель Уренского района, авторитетнейшая личность среди соплеменников, приближенный цыганского барона; второй – тот самый Акимов, о котором мы уже упоминали. Тут же идет команда на задержание. Поздно! Как только Акимова выпустили из милиции, он, предупредив остальных членов банды, скрылся со своим семейством.

Учитывая межрегиональный характер цыганской банды, оперативное обеспечение по ликвидации преступной группы ложится на плечи сотрудников РУБОПа. Более года оперуполномоченные по особо важным делам Василий Евграфов и Андрей Задорожный будут жить этим уникальным уголовным делом. Разосланы ориентировки в Татарстан, Оренбург, Пермь, Актюбинск, Марий Эл… Выявляются все возможные связи беглецов.

Однако бандиты особо так и не скрывались, мало того, Акимов по приезду в город Орск Оренбургской области вновь активно разворачивает деятельность, вербуя новых сторонников, запасаясь оружием. И с февраля 2000 года «боевые» действия бандитов возобновились. Город Орск сотрясла серия дерзких ограблений. Как и в Нижегородской области, так и здесь жертвами изуверов становились пожилые люди, которые в силу своего возраста и здоровья не могли оказать сопротивления. Грабя стариков и старушек, не брезговали мелочами: попался пуховый платок – взяли платок; несколько килограммов риса – взяли рис…

В мае в Нижний Новгород доставляют Семена Мигунова. По ориентировке его взяли прямо на свадьбе в одном из поселков республики Мари Эл. Признаваться он будет плохо, с трудом, выставляя себя лишь подневольным Акимова. Однако именно Мигунов был мозгом, интеллектом и идейным вдохновителем разбоев и убийств.

На следствии начинают раскрываться преступления, о которых никто не мог подумать, что они каким-то образом вообще связаны с этими полуночными демонами. В деревне Малое Песочное Уренского района ночью первого октября 1999 года занялся огнем дом, где проживали престарелые сестры Сериковы. Пламя распространилось настолько быстро, что сбежавшиеся соседи ничего поделать не смогли. Наутро, на пепелище даже останков не нашли. Хоронили в гробах горсти праха. Случай настолько был схож на неосторожное обращение с огнем, что в возбуждении уголовного дела было отказано.

Но спустя несколько дней в ста метрах от погорельцев находят домашнюю тапочку одной из сестер. Находка настораживает, уголовное дело возбуждают, и спустя несколько месяцев приоткрывается страшная тайна этого «глухаря».

Бандиты пожилых сестер задушили веревкой после того, как они указали, где спрятаны сбережения; сложили трупы на кровать, облили заранее принесенным бензином и подожгли.

В Орске Акимов прижился. Городок вообще настолько криминальный, что там даже в местной гостинице висит объявление «В случае вымогательства денег обращайтесь в администрацию».

Он налаживает небольшую сеть по розничной торговле героином и, как следствие, попадает в поле зрения местных правоохранительных органов. А уж затем по приметам, указанным в ориентировке, его возьмут сотрудники РУБОПа. Возьмут настолько чисто, что он даже не успеет схватиться за оружие, которого у него было в изобилие. Имелось даже самодельное взрывное устройство.

Последнее расстрельное дело

В личном архиве прокурора следственного управления Генеральной прокуратуры по Приволжскому округу Валерия Павлова я нашел одно из последних расстрельных дел, датируемое 1995 годом.

30 апреля в школе №129 Автозаводского района был обнаружен труп сторожа с признаками насильственной смерти. Окоченевшее окровавленное тело пожилого человека лежало в приемной директора школы. Несколько ножевых ранений в спину, горло перерезано до шейного позвонка. Оперативно-следственная группа во главе со старшим следователем Автозаводской прокуратуры Валерием Павловым приступила к работе. Тем временем работники школьной столовой сообщили, что дверь взломана, пропало сорок килограммов сливочного масла и другие продукты.

Составили список хулиганов из числа нынешних и бывших учащихся школы, стали его отрабатывать. Забегая вперед скажем, что направление было выбрано верное, убийца когда-то действительно учился в этой школе, но очень давно.

Однако розыскная машина не успела раскрутиться на полный ход. Уже пятого мая оперативники Автозаводского РУВД доставляют в «подвал» двадцатилетнего Митина Марата. Доставляют по подозрению в умышленном убийстве своего соседа Владимира Мухина. Это такая обтекаемая юридическая формулировка – по подозрению в совершении…

Как убивал Марат несчастного Мухина видела цела куча народа. Средь бела дня выволок из квартиры во двор, бил ногами в голову, в живот, бил смертным боем. И попрыгав на нем для верности, удалился в ту же квартиру, где отмечалось чье-то день рождение.

Когда задержанного начинают оформлять, дежурные по ИВС вспоминают, что этот паренек вышел от них только вчера, так как третьего мая был доставлен работником милиции за хулиганство на остановке «Магазин Продукты» по улице Лескова.

Просто неугомонный какой-то. На допросе следует обычная в таких случаях проверка на причастность к другим преступлениям, и Марат признается, да я был в 129 школе, да, пришил сторожа. Признание признанием, мало ли, вдруг нечаянно упал со стула в милицейском кабинете и слишком сильно ударился об пол. Выезжают с обыском на квартиру к его сожительнице и… вот тебе сливочное масло, огромнейший кусок!

Митин знал, что его расстреляют. На допросы его приводили закованным в наручники, поскольку в его деле стояло – «склонен к побегу». Терять ему было нечего, и признавался он во всем, охотно и равнодушно рассказывал, как бил и чем резал.

В октябре 1994 году он вышел на свободу. Сидел пять лет за изнасилование несовершеннолетней. Сошелся с одной молодой гражданкой Судаковой, муж которой еще отбывал срок, поселился у нее на квартире. Гулял, осматривался, устроился было на работу, да вылетел за прогулы. И как-то ближе к весне 1995 года у него с подружкой состоялся печальный разговор.

«Я стала высказывать, что если он со мной живет, то хотя бы денег приносил, что человек взрослый, должен понимать, что денег на прокорм не хватает… Марат ответил, что он только что освободился, что деньги ему самому нужны, и вообще его мать ругает, что он со мной связался. Потом добавил, не переживай, если что случится, он поможет».

Видно его задели за живое слова Судаковой. И он немного погодя предложил: можно сходить в школу №129, в этой школе он раньше учился, знает, что школу много раз грабили, и ничего, все нормально обходилось.

Уговаривать девицу долго не пришлось. Сходили, удачно. Принесли домой кур, прихватили зачем-то поднос с куриным жиром, пять буханок хлеба, сыра и немного масла. И еще Марат прихватил огромный столовский нож для разделки. Так, на всякий случай.

Нормально, есть на что неделю пожить. Как доели, еще раз пошли за пропитанием. На этот раз Марат хотел запастись основательно, а сторож, находящийся в приемной директора, мог бы ему помешать. Поэтому, забравшись по козырьку над входом в кабинет химии, спустился со второго этажа прямо к бедному старичку. Тот крепко спал. К тому же был немного глуховат. Наверное, можно было всю мебель из здания вынести и он бы не проснулся. Словом, никаких оснований для убийства не было.

«Я посмотрел на сторожа и ударил его два раза в спину ножом. Он лежал на животе, повернул голову и сказал: „Ты что делаешь?“. В этот момент я несколько раз ударил его в горло. Он захрипел, а я вышел к Судаковой».

Милая парочка, и следующая сцена напоминает кадры из фильма «Прирожденные убийцы».

Впустил подружку, та боязливо спросила:

– А сторож есть?

Он, улыбнувшись, ответил:

– Пойдем, посмотрим.

Завел ее в приемную и показал на мучающегося в агонии пенсионера. Подошел к нему и на глазах милой перерезал несчастному горло.

Затем они обчистили столовую. Взяли этот здоровенный кус масла, три кило дрожжей и несколько кило репчатого лука. Все, больше ничего не нашли.

Вообще, Митин был каким-то хронически голодным. Школу они брали 29 апреля, а 3 мая на вышеупомянутой остановке он выхватил у лоточницы банан. Та не растерялась и отобрала свой банан. В злобе Марат разбил ей весы, но тут был задержан сотрудником милиции.

О его задиристом, неуправляемом характере говорили многие свидетели. Второе убийство он совершил при большом стечении народа. По пустякому поводу поссорился на праздновании дня рождения приятеля с таким же гостем, как и он сам. Бить начал в квартире, затем выволок на улицу и уже там прикончил. Родители-пенсионеры убитого остались без последней опоры в жизни.

По словам следователя, подрасстрельный был оторван от всего мира и на мир смотрел волчонком. Ни любви, ни друзей, ни душевных привязанностей. Когда пришла его мать и попросила встречи с сыном, сын от встречи отказался. Он и на допросах, когда многих подследственных тянет пообщаться, излить душу, молчал и говорил только по существу. Ни тени раскаяния. Пуля еще не продырявила ему затылок, а он уже был мертв для всего белого света.

Областным судом Митин Марат Михайлович был приговорен к высшей мере наказания – к расстрелу.