Текст книги "Криминальный Нижний. Расследовано прокуратурой Нижегородской области. 1992—2001"

Опасный ночлег

Дело молодое, две двадцатилетние девушки загулялись в Нижнем и опоздали на последний автобус на город Кстовско. Денег на такси не было, знакомых, у которых можно было переночевать, тоже. Стояли до последнего на станции метро «Пролетарская». Близилась холодная ночь, и вариант был один – пешком по Мызинскому мосту, а там, может, кто из водителей и сжалится, подбросит до родного города.

И тут к ним подвязывается пьяненький добродушный мужичок.

– Какие проблемы, девчонки! У меня хата свободная есть, я дам вам ключ, вы там одни переночуете, завтра ключ вернете моему знакомому, и все дела!

Добрый дядечка. Не к себе позвал, а решил свободную квартиру предоставить. Девушки подзабыли одну истину, что бесплатным сыр бывает только в мышеловке. Но выбор был маленьким – или пешком до города Кстова (кстати, неизвестно, кто еще пристанет к ним по дороге), либо воспользоваться добротой неизвестного, ведь не к себе же зовет переночевать…

Согласились.

Дядечка был вовсе не добрый. Квартира у него свободная, действительно, была на Южном шоссе, сам он с сожительницей жил на Ленинском проспекте. Звали сорокалетнего благодетеля Геннадием Болдиным. Был трижды судим (!), в том числе за совершение изнасилования, и в тот момент разыскивался Приокским РУВД «как скрывшийся от предварительного следствия по обвинению по ст. 213 ч. 1 УК РФ (действия, начатые как сексуальное домогательство со стороны Болдина в отношении незнакомой ему женщины, переросли в хулиганские).

Так что, Вера с Мариной и близко не подозревали, что за человек встретился им тем злосчастным вечером.

Приехали на Южное шоссе, поднялись на десятый этаж. Болдин открыл дверь, чтобы показать им квартиру. Оставив девчонок одних, сам побежал за водкой.

Прошли на кухню, были голодные, усталые. Нашли на полке банку какао, вскипятили чайник. Сидят, пьют. Вернулся благодетель, суетливо расставил три стопки, налил водочки.

На этом красивая сказка о добрых людях закончилась.

Девчонки пить отказались. Болдин обиделся, стал выговаривать, что «ведете себя неправильно, меня не поддерживаете…». Чтобы не обидеть гостеприимного хозяина, Марина с Верой, воспользовались тем, что Болдырев вышел на минуту в зал, поменяли водку на воду и выпили, когда он вернулся. Затем Марина ушла в зал и прилегла на диван. Вера осталась на кухне с благодетелем, надеясь, что он вот-вот уйдет, как и обещал. Не тут то было.

Болдырев пил и нес всякую чушь, то плакал, то орал, что он русский и его за это все уважают. Он свирепел прямо на глазах.

Вера поняла, что надо бежать, жди беды. Однако ключ от входной двери Болдырев спрятал, о чем демонстративно заявил. Вера пошла на хитрость:

– Ты хотел к соседям сходить, которые тридцатку тебе должны.

Наивная, надеялась сбежать в то время, когда он выйдет.

Болдырев развернулся и с маху влепил ей пощечину с такой силой, что она головой стукнулась об стену.

Вбежала подруга. Хозяин отшвырнул ее к окну, схватил кухонный нож и навис над ней. Еще мгновение и он бы пырнул ее! Он стоял над ней с ножом и трясся.

– Гена, Геночка! – закричали девчонки. Вера дрожащими руками стала разливать водку по стопкам. – Все будет хорошо, – твердила она. Еле-еле они уговорили его бросить нож.

Болдырев опустился на колени и заплакал:

– Гляньте на руки, они трясутся, со мной такого никогда еще не было.

Вроде отошел, выпили. Казалось, само страшное позади, но, увы, самое страшное только начиналось.

Отвел Веру в зал, толкнул на разложенный диван.

– Раздевайся, ложись спать.

Ушел к Марине на кухню.

Вера и не думала ложиться, она сидела в оцепенение на краешке дивана и слышала умоляющий голос подруги:

– Гена, пожалуйста, прекрати, не надо!

Несколько раз Вера подходила к кухонной двери, но не решалась войти, а когда вошла под предлогом выпить воды, Болдырев прямо на полу насиловал Марину. Не вставая, он ногой ударил по двери так, что Вера еле успела отскочить.

В зале было слышно хорошо, что творилось на кухне. А там подонок разорялся – я устал так трахаться, я твою подругу поимею по всякому, я из вас всю дурь вышибу; если не хотите выпрыгнуть с десятого этажа, делайте все, что скажу.

Попавшие в западню девушки уже понимали, что угрозами Болдырев не бросался – едва не заколол Марину. Если бы они еще знали, что в квартире преступник прятал еще самодельное огнестрельной устройство, и вполне мог бы не только зарезать, но и пристрелить.

Надругавшись над Мариной, Болдырев выключил свет и вошел в зал:

– Я тебе сколько раз говорил, чтобы разделась!

Сорвал кофточку, бросил на диван и сдавил ей горло. Несчастная захрипела:

– Не надо, Гена, все сделаю.

Описывать весь этот мрак тяжело, но необходимо только для того, чтобы показать как реально складывалась обстановка, в которой затем произошло убийство.

Вера боролась за свою честь, а возможно и за свою жизнь, до конца.

– Принеси мне воды и будет все, как ты захочешь.

Болдырев встал, вышел на кухню. Тысячи вариантов, наверное, промелькнули в голове девушки. И уже с полного отчаяния подбежала к столику, на котором стоял телевизор, выдернула из-под него тяжелую коробку стабилизатора и подошла к двери. Когда та открылась и насильник вошел, Вера с маху бросила в него эту железяку. Удар пришелся ему в голову, но подействовал мало.

– Я тебе горло перережу! – заорал Болдырев и бросился к Вере. Свалил, схватил за горло, стал избивать. Все происходило в темноте. Девушка кричала:

– Марина, помоги!

Ей удалось подняться, какой-то цветочной полкой, попавшейся под руку, ударила Болдырева по голове. Он свалился, и Вера на мгновение подумала, что он упал от ее удара.

Но тут зажегся свет. Болдырев лежал на полу, дергался, под его левой лопаткой расплывалось красное пятно. А над ним с кухонным ножом стояла оцепеневшая Марина.

Не веря в то, что произошло, Вера повторяла:

– Марина, убегаем, он сейчас поднимется!

Затем было следствие, проведенное Автозаводской прокуратурой. Тщательно, скрупулезно проверялись показания девушек, сопоставлялись данные судебно-медицинских, судебно-психологических экспертиз, подробнейшим образом была исследована личность погибшего…

Цитируем подлинный документ: «Таким образом, в ходе расследования установлено, что в момент совершения деяний в отношении Болдырева Г. А., обвиняемые М. и В. находились в состоянии необходимой обороны, пределы которой ими превышены не были».

И пятого марта 1999 года следователь вынес постановление – расследование по уголовному делу №57136 – прекратить в связи с отсутствием в действиях М. и В. состава преступления».

Порождение ночной тьмы

Она ждала своего мужа до трех часов ночи. Наверное, уже и перестала ругать, что с дружками загулялся допоздна; хотела только одного – чтобы с ним ничего не случилось. Выбегала на балкон при каждом звуке голоса во дворе, один раз даже показалось, что послышался голос Андрея, но разговор так же быстро прекратился, как и начался.

В три ночи не выдержала, спустилась по подъездной лестнице, открыла дверь и… едва не наступила в лужу крови. Кровью было залито все бетонное покрытие подъездного крыльца. Ее муж лежал ничком, с размозженной головой, и сожженая одежда на нем еще горела и дымилась… Едва не сойдя с ума, она ладонями потушила огонь и бросилась вызывать «скорую помощь».

Двадцативосьмилетний житель Автозаводского района Андрей Евсеев, отец двоих детей был зверски убит у своего подъезда не за то, что он кому-то задолжал, кого-то обманул или принадлежал к какой-либо преступной группировке… Он был убит только за то, что осмелился ночью пройти по своему двору.

Уже через полчаса во дворе многоквартирного дома по улице Минеева было светло от фар милицейских машин. Убийство произошло предположительно в два часа ночи, к пяти утра оперативниками убойного отдела Автозаводского РУВД была установлена компания парней, распивавших неподалеку от места происшествия спиртные напитки, и все они были задержаны. Круг подозреваемых был сужен до двух человек – под подозрение попали четырнадцатилетний мальчик Алеша Жуков и его семнадцатилетний друг Николай Цвилев.

Когда все разошлись, именно они вдвоем направились в этот двор, поскольку проживали в соседнем доме.

Мать Цвилева, плача, рассказала, что ее сын пришел домой в третьем часу ночи в шоковом состоянии и сказал:

– Мама, у меня руки черные, я тушил горящего человека!

Она ему не поверила, потому что дальше он стал рассказывать какую-то ужасную неправдоподобную историю о том, что его друг Алеша убил человека и поджег его. Видно было, что сын крепко выпил и она его уложила спать, хотя он и порывался вызвать милицию.

Взялись за четырнадцатилетнего Алешу. Четырнадцать лет ему можно было дать только по паспорту. Крепкий рослый парень, не учился, работал грузчиком в мебельном магазине.

Вот о нем надо бы рассказать поподробнее. Как показало изучение личности обвиняемого, Жуков не судим, на учете в наркологическом и психоневрологическом диспансерах не состоит. По месту жительства характеризуется положительно, жалоб от соседей никогда не поступало – со слов жильцов мальчик добрый, отзывчивый и трудолюбивый.

Дальше мы подробно опишем, что этот добрый и отзывчивый сотворил со своей жертвой, но убийство он совершил 12 сентября 1998 года, а до этого в 1995 году был отчислен из школы №124 и переведен в школу №58, где закончил седьмой класс с неудовлетворительными оценками и был переведен в восьмой класс условно, за нарушение дисциплины и пропуски уроков был поставлен на учет как трудный подросток. А когда получил аттестат, то его и вовсе отчислили из школы.

Не хотел Алеша учиться, в семье было трудновато с деньгами, вот он и пошел работать. Самое ошеломительное заключение дала врачебная комиссия – Жуков хронический алкоголик и нуждается в принудительном заключении. Хотя по внешнему виду нельзя было сказать, что паренек пьет. Всегда подтянутый, прилично одетый, всегда умеет держать себя в руках.

– Да, я убивал! – свободно и легко признался Жуков. – Я хотел показать всем, что я из себя представляю!

Обычно пишут, что мол, на следствии или суде обвиняемый раскаялся, стал переживать о содеянном. А Жукову раскаиваться было не в чем. Он хотел убить, он убил. И говорил об этом с гордостью.

Цвилев и Жуков возвращались домой после попойки в кафе «У друзей» во втором часу ночи. К своему дому торопился и Андрей Евсеев, тоже навеселе и тоже от друзей. Как и почему они сцепились, что именно послужило поводом для ссоры – абсолютно неизвестно. Неизвестно не потому, что убийца хотел скрыть, а свидетель не знает, нет, между ними произошло настолько незначительное, что помнящий все убийца не мог припомнить, из-за чего именно они схватились!

Началась драка и Евсеев попал Жукову кулаком по лицу.

– Меня нельзя бить, – упрямо потом твердил на следствии Алеша.

Это точно. Обозленный Жуков несколькими ударами вырубил взрослого молодого мужчину. Тот присел на корточки, задыхаясь от боли. Тогда Жуков стал избивать его ногами и все норовил ударить в голову.

Цвилев, хотя и был пьян, понял, что его друг не дерется, нет, он просто пытается забить прохожего насмерть. Принялся оттаскивать его, наконец, ему это удалось, Жуков вроде бы успокоился, отошел в сторону. Цвилев приподнял окровавленного Евсеева, прислонил к перегородке между подъездом и мусоропроводом. Голова избитого безвольно склонилась на плиту бетонного крыльца.

Они не ушли, еще с минуту где-то стояли, курили. Вот в эту минуту Жуков и решил доказать и себе, и всему миру, что он человек необыкновенный, что он способен на такое, отчего все ужаснуться и вечно будут его боятся, как друзья, так и враги.

Выбросил сигарету, отыскал неподалеку здоровенный кусок бетона килограммов на пятнадцать, приподнял, и направился с ним к Евсееву.

Старший следователь городской прокуратуры Сергей Минигулов показал мне на смятую алюминиевую банку из-под лимонада, лежавшую на его столе:

– Вот то же самое убийца сделал с головой своей жертвы.

Из показаний Цвилева: «… Видя большое количество крови, и находясь в шоке от увиденного, я попросил Жукова прекратить свои действия, но тот на мои слова не реагировал. Затем Жуков со словами „Надо его сжечь“, вынул газовую зажигалку и поджег брюки Евсеева. Когда пламя было уже большим, Жуков пошел домой и позвал меня с собой. Однако я задержался, чтобы потушить пламя…».

Согласно акту амбулаторной судебно-психиатрической экспертизы следует, что «…обвиняемый Жуков А. психическими расстройствами не страдает, во время совершения инкриминируемых ему деяний не обнаруживал признаков временного болезненного расстройства психической деятельности, а был в состоянии простого алкогольного опьянения, что не лишало его способности осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими…».

Для общества было бы лучше, если бы Жуков оказался психически больным, тогда еще можно было бы как-то объяснить и беспричинность совершения преступления, и невероятную жестокость, и глумление над трупом. Однако здоров. Все что он сделал, он хотел сделать и сделал.

Он мечтал напугать всех окружающих, и напугал. Только не собственной силой, а тем, что еще в четырнадцать лет, еще даже не став человеком, можно уже стать ночным кошмаром…

Максимальный предел наказания для несовершеннолетних – десять лет. За умышленное убийство совершенное с особой жестокостью из хулиганских побуждений судья приговорил его к восьми годам лишения свободы.

Неблагодарный гость

Если бы рассказ убийцы транслировали по телевидению, то в этот момент были бы забыты все боевики и мелодрамы:

«…между ними завязалась драка в зале квартиры. Царев взял лежавший на столе нож, а он – стоявший на полке шкафа утюг. Тот два раза махнул перед ним ножом, пытаясь нанести удар, но он увернулся и нанес Цареву удар утюгом по голове..

Затем, когда Царев стал падать, нанес еще два удара утюгом. Царев упал на диван и тогда он ударил еще раз. От последнего удара утюг раскололся и он отбросил его в сторону. Затем сел на Царева, коленом нажал на руку, в которой он держал нож, и выхватил его, заломив кисть руки. Тот схватил его за горло и он сразу ударил Царева ножом в грудь, в спину, сколько раз – не помнит…

Происходящее начал осознавать позднее и увидел, что сидит на полу возле дивана в луже крови. Студент в это время приподнялся и сел на диван ближе к окну. Некоторое время он еще дышал, потом вздохнул и умер.

Он сидел на прежнем месте около двадцати минут, держа в правой руке окровавленный нож…».

Однако камер телевидения перед убийцей, Юрой Чкаловым, не было. И этот жуткий рассказ спокойно слушал старший следователь приокской прокуратуры Олег Кучеров. Поинтересовался:

– Из-за чего началась ссора?

– Мы купили бутылку водки, пива. Я стал готовить на кухне закуску. Вошел Царев, мы стали болтать на сексуальную тему, в это время он предложил мне вступить с ним в половую связь. Я в ответ нецензурно выругался, он ударил меня в глаз, и началось…

Следователь дал Чкалову расписаться в протоколе и отправил убийцу в камеру. Кучеров уже тогда считал, что обвиняемый дает недостаточно правдивые и полные показания, пытаясь смягчить ответственность за совершенное преступление.

Но истинная картина преступления выяснится позже. Пока шли допросы свидетелей, назначались экспертизы, та самая рутинная следовательская работа – скучная, тяжелая, кропотливая…

Однако именно она позволит в конце концов увидеть ясно и отчетливо, во всех мельчайших деталей – кто, из-за чего и как убивал несчастного студента в его собственной квартире.

Саше Цареву, как ни печально сейчас это звучит, повезло в этой жизни. Папа был большим начальников в объединении «Якутзолото», и когда сын изъявил желание учиться в Нижнем Новгороде, купил ему квартиру в Щербинках, обставил ее, приобрел для сына компьютер, не жалел денег на его обучение. В общем, неплохие стартовые условия для сына обеспечил.

1 сентября, как раз, когда начались занятия в университете, вечером Саша с приятелем поехал попить пивка на Московский вокзал. Там они на автобусной остановке знакомятся с еще двумя молодыми людьми – Чкаловым и Соломиным. О Соломине ничего нельзя сказать, потому что он промелькнул на следствии как свидетель, то о Чкалове нужно сообщить следующее. Двадцати шести лет, уроженец города Воркуты, не судим, в нашем городе был проездом, словом из тех людей, которым «надо попить, а то так кушать хочется, что переночевать негде».

В общем, парни сдружились, вечер продолжили у Царева, там и заночевали. То ли Царев действительно был добрым, отзывчивым человеком, то ли скучно ему было, но с неприкаянным Чкаловым он сдружился и безо всякой задней мысли сказал ему – Ночуй у меня, что ты будешь на лавках Московского вокзала ютиться.

Новый приятель охотно принял приглашение. У него не только жилья не было, но и денег тоже. Пили, ели на деньги Царева. Мало того, Соломин показал на следствии, что 5 сентября Чкалов показал ему компьютерную игрушку «Тетрис» – я, мол, позаимствовал ее у Царева, давай, пропьем?

Чкалов сразу понял, что ему повезло, напал на лоха, которого крепко почистить можно. Однако понимал, что такое везение долго длиться не может, и решил пойти до конца.

В тот вечер, 7 сентября, он долго не мог решиться на убийство! Ночью, когда его благодетель уже заснул на диване, Чкалов взял нож, повертел его в руках и отложил. Он никогда никого не резал, и ему просто стало страшно. Взял с полки утюг, думал, одного удара в висок будет достаточно! Два раза подходил к спящему студенту и два раза отступал от него. Видно потом, как по Достоевскому – «я человек или тварь дрожащая», подскочил и стал со всей силы наносить удары утюгом по голове.

К ужасу убийцы, Царев вскочил и крикнул «Юра, за что ты меня!». Не менее двадцати пяти ударов получил несчастный юноша, пока утюг не разлетелся на куски. Тогда Чкалов схватил нож и несколько раз ударил Царева в грудь, пока тот не упал в лужу собственной крови. Еще несколькими ударами в спину он добил его.

Эта кошмарная сцена может показаться нереальной, но именно так все и происходило. Часто, ужасающая жестокость, с которой убийца отправляет свою жертву на тот свет, признак неопытности и страха перед своим деянием.

На следующий день потрясенный Чкалов за бутылкой водки расскажет своим знакомым об убийстве и воскликнет:

– Каким он был живучим!

Дальше Чкалов приподнял труп юноши с пола и усадил его на диван; схватил две простыни, одной накрыл лужу крови на полу, второй прикрыл труп. Нервы его настолько сдали, что он не мог видеть эту кошмарную сцену. Потом сорвал с себя одежду, бросился в ванную и долго мылся.

И уж затем он приступил к тому, из-за чего и затеял это преступление.

Оделся в одежду убитого, взял калькулятор, часы, карманные деньги, немного, около 70 рублей, в отдельную сумку положил водку, пиво, сосиски, хлеб, лук – несостоявшийся ужин, и ушел в ночь. Ключи от квартиры выбросил в мусорный контейнер.

Он надеялся тут же скрыться из города. Взял билет на Москву, там наделся сесть на воркутинский поезд. До отхода поезда еще оставалось время, закрыл сумку с награбленными вещами в камере хранения и пошел прошвырнуться. И тут встретил прежнюю компанию.

Рассказал им как на духу – за что и как убил парня. И когда рассказывал, вдруг вспомнил, что в горячке вынес из квартиры студента лишь самую мелочевку – какой-то дешевый калькулятор, часы. А ведь там оставался и компьютер, и музыкальный центр, куча лазерных дисков, да еще где-то были спрятаны полторы тысячи рублей, о которых проболтался доверчивый Царев!

Надо же так опростоволоситься! И Чкалов предложил ребятам наведаться на квартиру и прибрать все к рукам. Соломин отказался сразу, второй – Дмитриенко вроде бы согласился. Но вот незадача, ключи он, дурак, выбросил!

И вот они роются в том мусорном бачке. Безуспешно.

– Ладно, – пойдем туда, дверь я ногой вышибу, – сказал Чкалов. Пришли. Дмитриенко струхнул сразу. Он стоял внизу, пока Чкалов выбивал дверь. Да и сам налетчик боялся, что на шум выбегут соседи. Спустился вниз.

– Ну, что, дверь почти поддалась, пошли?

На свое счастье напарник отказался, и оба пошли прочь. Потом уголовное дело в отношении Дмитриенко будет прекращено в связи с добровольным отказом от совершения преступления – кражи со взломом. А так бы сидеть парню и сидеть.

9 сентября приятель Царева утром звонил к нему в квартиру. Вышел сосед, и оба убедились в том, что дверь открыта. Осторожно прошли, в нос им ударил трупный запах. Сосед остановился, а приятель прошел в комнату и сразу же выскочил оттуда.

– Он там убитый сидит!

До Воркуты Чкалов так и не доехал. Его взяли в поезде. Областной суд приговорил его к 12 годам лишения свободы.