Текст книги "Криминальный Нижний. Расследовано прокуратурой Нижегородской области. 1992—2001"

Добрая фея

Так в перерыве между судебными заседаниями окрестила обвиняемую помощник прокурора Советского района Наталья Прокофьева, выступавшая государственным обвинителем по делу о мошенничестве.

А судили за мошенничество пожилую добрую женщину, пенсионерку шестидесяти шести лет, ласковую, обаятельную Альбину Яковлевну Жаворонкову, много лет проработавшую в ГИСИ. И влепили ей почти верхний предел наказания, который предусмотрен этой статьей уголовного кодекса – восемь лет лишения свободы.

Главный бухгалтер спорткомплекса ГИСИ Альбина Яковлевна в 1998 году попала под сокращение. На одну пенсию в наши дни если и прожить можно, то только в убогой нищете. Альбина Яковлевна на нищету не согласилась. Это только кажется, что в шестьдесят шесть лет жизнь прожита. У кого-то может быть и прожита, а у Жаворонковой только начиналась.

Итак, самый больной для наших дней вопрос – где взять деньги? Вязать носочки и торговать ими на рынке? Нет, прибыль не та… Сесть на шею двум взрослым дочерям – совесть не позволяла, сами едва перебиваются… И тут Альбина Яковлевна вспомнила свой прошлый опыт. Как никак, у нее в прошлом две судимости и обе за мошенничество. В 1972 была приговорена к пятнадцати годам (!) лишения свободы за подстрекательство к даче взяток. Брала у доверчивых граждан крупные суммы, якобы для того, чтобы в их интересах дать взятку работникам УВД, райисполкома. Повезло, спустя два года вышла по амнистии. Неугомонная, за подобное преступление в 1981 году была приговорена к десяти годам лишения свободы, из которых отсидела уже семь лет.

Риск был огромен, в случае провала по статье 159 УК РФ за мошенничество в крупном размере, лицом ранее два или более раза судимым за хищение либо вымогательство, она могла быть наказана лишением свободы на срок от пяти до десяти лет с конфискацией имущества или без таковой!

Жаворонкова рискнула, и с июля 1997 года по июнь 1999 года она сумела «заработать» 18 тысяч долларов! Десять из них, правда, пришлось вернуть, но вот восемь тысяч потерялись в ее карманах навсегда.

На первом же деле добрая фея выручила 25 тысяч рублей. Своей знакомой Воронцовой предложила купить бар. Хороший, действующий, в магазине ОАО «СК Центр» в Сормовском районе. Воронцова работала с дочерью Жаворонковой в кондитерском цехе и ей в голову не могло придти, что мать ее подруги может так нагло ее провести!

Приехали в тот бар, походили, посмотрели. Много посетителей. Место людное. На всю жизнь можно себя обеспечить. Правда, почему-то с хозяином не удалось переговорить, занят был. Так что вернулись на квартиру Воронцовой и та с радостью вручила Альбине Яковлевне пять тысяч задатку.

Хорошо, что хозяин бара не подозревал, что его заведение уже продано, иначе его бы хватил инфаркт.

Жаворонкова играла свою роль посредника гениально. Ходила с покупательницей к нотариусу, задержку объясняла тем, что в бар пришло много вино-водочных изделий, которые надо реализовать, а уж потом заключать договор о купле-продаже. И в итоге так убедила Воронцову, что та уже в декабре 1997 года передала ей остальные двадцать тысяч рублей.

Дело пошло.

Самой блестящей авантюрой неугомонной старушки можно считать эпизод с продажей квартиры на площади Ленина.

Внаглую вошла в агентство недвижимости «Ключ-НН» и предложила по дешевке купить трехкомнатную квартиру в доме, где гостиница «Центральная» на площади Ленина. Без удостоверения личности, без единого документа или справки. Опытные агенты насторожились, но старушка была так напориста, так убедительна, что одна из сотрудниц вызвала своего клиента, хотя и предупредила его, что есть большой риск.

Клиент тут же приехал и Жаворонкова повезла его смотреть квартиру. Ну, что, показала. Издалека, правда, с площади. Затем свозила его в Канавинскую администрацию, усадила в коридорчике на стул, сама заглянула в приемную. Дело кончилось тем, что Альбина Яковлевна сказала, что надо кое-кому дать взятку в шесть тысяч долларов. Замороченный клиент выплатил старушке требуемую сумму.

За один день работы шесть тысяч баксов!

Венцом деятельности гениальной авантюристки стала эпопея с продажей пять квартир, естественно, вымышленных, через посредника. Был у нее старый добрый знакомый Мокроусов, коллега по прежней работе в ГИСИ. Знал он ее, как женщину необыкновенной честности, порядочности и интеллигентности.

В январе 1999 года мошенница обратилась к нему с необычной просьбой. Мол, есть возможность сбыть пять квартир по льготной цене через знакомого из администрации Канавинского района. Если найдешь покупателей, шестую квартиру я сделаю тебе, бесплатно.

Только дураку не нужна бесплатная квартира. Мокроусов нашел пять покупателей. Единственное условие – по тысяче долларов предоплаты с каждого. Вроде бы немного в сравнении со стоимостью квартиры. И покупатели выложили деньги. Конечно, все под расписку, причем расписывался сам Мокроусов, ведь его клиенты Жаворонкову не знали, и как люди умные, а среди них был даже оперативник РУБОПа, доверяли только ему.

Надо ли говорить, что квартир доверчивые клиенты так и не увидели.

И вот надо отдать должное мастерству Жаворонковой-психолога. От клиентов не пряталась, устраивала с ними собрания, на которых показывала какие-то приходные ордера, где была прописана сумма, подробно рассказывала, с какими трудностями ей приходиться сталкиваться и после таких собраний люди расходились успокоенные и начинали думать о покупке мебели и прочих приятных и волнительных мелочах переезда на новое место жительства.

Мало того, если клиент начинал волноваться, Жаворонкова легко возвращала часть денег или брала на себя обязательство, в случае задержки, платить за каждый просроченный день штраф в десять долларов.

Сгорела мошенница на следующей афере, когда ей отказали чувство меры и даже собственной безопасности. Когда обстановка стала вокруг нее накаляться, она решается на беспрецендентный шаг. Мы упоминали о том, что в числе ее клиентов был некий опер из РУБОПа. Так вот, она пишет заявление в эту организацию, что просит привлечь к уголовной ответственности ее сотрудника за то, что он взял у нее двадцать тысяч долларов и не возвращает! Не больше, ни меньше!

В РУБОПе отправили ее заявление в Советский РУВД, и тут следственная машина закрутилась. Арест грозил Альбине Яковлевне со дня на день. Жаворонкова исчезает, на полгода. Все это время числится в федеральном розыске.

У нас долго не побегаешь, тем более в шестьдесят шесть лет. Взяли старушку под белы рученьки и препроводили в следственный изолятор.

Больше всех в этой истории досталось Мокроусову. С работы он был вынужден уволиться, каждый день ему звонили обманутые клиенты, спрашивали свои денежки, угрожали и т. д. С четырьмя клиентами он рассчитался сам, влез в долги, брал деньги под большие проценты и бог знает еще сколько времени ему понадобиться на то, чтобы выбраться из этой передряги. Денег ведь у Жаворонковой не нашли! Бесследно сгинули восемь тысяч долларов за ничего не значащей формулировкой – «потратила на личные нужды».

На суде защищалась отчаянно. На каждый вопрос у нее находился ответ, да еще какой ответ!

– За какие преступления у вас судимости?

– Нет у меня судимостей, в тюрьме я сидела по заданию ОБХСС!

Советским районным судом Жаворонкова была приговорена к восьми годам лишения свободы.

Смерть по переписке

«Привлекательный, романтичный парень, без в/п, с ч/ю, желает познакомиться с доброй, хорошей девушкой, умеющей разделять чужие радости и печали. Ваш возраст и красота не главное. Главное душа! Пишите, отвечу всем без исключения. Нижегородская обл., Вадский район, п. Анненково, УЗ 58/11, 3 отряд…».

С одним таким романтиком, Колей Ходыревым, отбывающим свой второй срок за кражу, согласилась переписываться красивая бойкая семнадцатилетняя девушка Светлана Кузина. О том, какие письма они слали друг другу, догадаться несложно. Он – что твердо встал на путь исправления, что никогда больше не попадет в тюрьму, устроится на работу, две судимости – глупая случайность, непутевые друзья подвели. Она – что хотела бы найти твердую опору в жизни, что он, такой хороший и умный, судя по письмам, достоин более счастливой жизни и, если он захочет, она всегда будет рядом.

«Солнце мое, я так мечтаю, чтобы ты всегда была рядом со мной, моя любимая, моя хорошая!» – писал влюбленный заключенный.

Через месяц отважная девушка приехала к Николаю в ИТК. А дальше было все как в кино – пламенные объятия, нежные поцелуи, клятвенные обещания в вечной любви. И Светланино сердце дрогнуло. Тем более, что Коля, не колеблясь, предложил ей руку и сердце. Хотя сидеть ему предстояло еще два года, Кузина согласилась. И немного позже они прямо на зоне расписались, став мужем и женой.

Ходырев вытянул свой счастливый лотерейный билет, и в его серой лагерной жизни появился яркий просвет. Передачки теперь пошли не только от родителей, но и от жены. Света приезжала к нему теперь на законном основании, день-два он мог отдохнуть от тягот заключения в постели с молодой женой. Что еще нужно молодому зэка?

Наступила весна 1995 года, а с ней долгожданная свобода! Мама с папой, друзья, родные улицы, на которых полным-полно красивых девчонок, и рядом жена. Целый месяц он честно пытался с ней прожить. Отдельной квартиры у них не было, ночевали то у его родителей, то у ее. На работу Коле некогда было устроиться, то одно отвлекало, то другое. Женушка оказалась с упрямым характером, стала проявлять недовольство. Пошли скандалы, взаимные упреки в измене. Лагерная любовь разлеталась на глазах. Да и не нужна ему была Света на воле.

Бросить он ее бросил, но иногда похаживал к ней, переночевать. Когда с другими не получалось.

А в октябре Света Кузина пропала. 11 числа она не пришла домой ночевать, и с тех пор о том, где она, никто не мог ничего сказать. Родители забили тревогу, обратились в милицию. Сами предприняли розыски. Безрезультатно.

Подозрения сразу же пали на Ходырева. Парень только недоуменно разводил руками: а я откуда знаю, не живу я с ней. Так твердил оперативникам, так говорил и родне без вести пропавшей. Родня не верила. Один раз даже вывезли Колю в укромное место и с пристрастием допросили. Он молча снес побои, но ни в чем не признался.

Прошел год, второй. Жизнь продолжалась, Ходырев отправился на зону в третий раз, приговоренный к четырем годам лишения свободы за кражу.

Между тем Светлана не сбежала с любовником в другой город, не пряталась от мужа и своих родителей, поскольку ни того, ни другого физически сделать не могла. Светлана была мертва, и ее труп все эти годы находился неподалеку от родного дома – обвязанный железками, покоился на дне сточной канавы.

Кто только не знал, что она убита! И Ходыревы-старшие, и сестра Коли, и друзья его, и родные друзей. Сестренка убийцы, узнав, что братик задушил Свету, бегом отправилась к ней домой и забрала свои вещи, которые давала поносить несчастной родственнице! Знали все, кроме убитых горем родителей и милиции.

Но смертный грех навечно не спрячешь. Информация о преступлении прошла среди оперативников. 19 марта 1997 года прокуратура Автозаводского района возбудила уголовное дело по факту безвестного отсутствия Светланы Кузиной.

В один из мартовских дней Коля Ходырев, находясь на лагерных нарах, и не подозревал, что из-за него в редких лесопосадках на обрывистом берегу глубокой канавы с мутной загаженной водой собралось большое количество людей. Хмурые понятые, которым было явно не по себе от предстоящего действия, старший лейтенант уголовного розыска Лепешкин в белой рубашке и галстуке, элегантный в своих модных затемненных очках, два эксперта-криминалиста, старший следователь автозаводской прокуратуры, другие…

Лепешкин натянул резиновые перчатки и с багром спустился к воде, вдвоем с помощником подтянул к берегу нечто продолговатое с торчащими желтыми ребрами.

Из свидетельских показаний: «В Оке топить неудобно – там будет у берега плавать, – вдумчиво рассуждал Николай. – И одежду с нее надо снять, чтобы по ней не опознали труп».

Когда следственная группа на служебной «Волге» выехала в ИТК, где отбывал свой срок Ходырев, в уголовном деле имелось уже достаточно материалов, чтобы предъявить безутешному вдовцу обвинение в умышленном убийстве.

Добираться пришлось по весенней распутице долго, машина тонула в грязи по самые стекла. Наконец, металлические ворота, охрана. В присутствии капитана из лагерной оперчасти встревоженный Ходырев давал показания – не был, не видел, не знаю. И так несколько часов. Не был он дураком, чтобы вот так запросто десяточку к своему сроку пририсовать.

Темнело, пора в город возвращаться, и тут лагерный капитан не выдержал:

– Разрешите мне, – и, дружелюбно обернувшись к «отказнику», ласково сказал: – Коля, не расстраивай наших гостей, которые такой долгий путь проделали. Они ведь уедут, и тогда мы будем говорить с тобой на эту тему.

Ходырев мгновенно начал давать признательные показания.

Этот романтик-рецидивист, умело строчивший любовные письма молоденькой девчонке, умевший так трогательно клясться в любви, вечером 11 октября, «нарезавшись», пришел к ней ночевать. Света сказала твердое «нет»: «Мы с тобой не живем, и мама мне постоянно выговаривает, и вообще, я тебе нужна только для определенных целей». Эта правда, брошенная ему в лицо, вывела Колю из себя. В подъезде избил Светлану, повел за пивнушку, которая находилась у края лесопосадок, повалил на мерзлую землю и голыми руками задушил.

Сбегал за подмогой, и уже вдвоем с ошарашенным приятелем утопил в сточной канаве свою вечную любовь.

Покушение на убийство

Эти молодые парни из шестой роты полка патрульно-постовой службы, собственно говоря, настоящими милиционерами и не стали. Прослужив несколько месяцев, даже присягу не успели принять. И судя по беспрецедентной наглости, с которой они средь бела дня в нескольких минутах ходьбы от Ленинского РУВД убивали женщину, никогда и не собирались быть служителями закона.

Это, наверное, самое глупое и бездарное преступление последних трех лет. Панков и Сафонов были задержаны своими коллегами всего лишь спустя несколько часов после того, как они решились на убийство. Их раздражало то, что вкалывая по двенадцать часов, работая со всякой нечистью – бомжами, дебоширами, уголовниками, обеспечить себя так, как хотелось, не могут. Ну нет в милиции таких зарплат, чтобы стильно одеться, сводить свою девочку в хороший ночной клуб. А рядом полно людей, которые делают деньги, и большие, почти из ничего, из воздуха. Перепродают турецкое золотишко, шмотки импортные возят и рассовывают нашим гражданам втридорога – обнаглели, спекулянты проклятые.

Ну и решили ребята, что пришла пора торгашам поделиться с ними хотя бы частью прибыли. Так просто наехать – нельзя, постовые всегда на виду, вдруг жертвы опознают, заявление напишут. Никаких свидетелей! Из кинобоевиков они выучили, что хороший свидетель – мертвый свидетель.

Поэтому, выйдя на свое первое крупное дело, Панков прихватил с собой хороший кухонный нож.

Погожим августовским днем две подруги, жительницы Бора Лена Куприна и Татьяна Ефимова, расположились со своим товаром в переходе у кинотеатра «Канавинский». Татьяна торговала золотыми цепочками, крестиками, кулонами. Товар по нынешним временам не особо ходовой и, главное, хлопотный. У крутых коммерсантов магазины, охрана, банковские сейфы, а уличной торговке золотом ох какую бдительность нужно иметь! Вокруг полно шпаны, ведь золотую цепочку выхватить гораздо легче, чем, скажем, ковровую дорожку утащить, да еще ребята покруче достают, им отстегивай за место. Собачья работа. Но то, что сегодня она окажется смертельной для нее, в голову не приходило.

Утром Панков выпросил у отца машину – «Волгу» голубого цвета, «универсал». Взял служебное удостоверение, спрятал в салоне наручники, нож и заехал за напарником, который надел милицейскую форму.

В одиннадцать дня они подъехали к Канавинскому рынку, спустились в подземный переход и подошли к одной из торговок. Разыграли небольшую сценку – вы нарушаете правила торговли золотыми изделиями, садитесь в машину, поедем в отделение милиции. То, что говорила им Ефимова, их не волновало, для них она уже была мертва.

Власть есть власть, с ней не поспоришь. Сафонов сел за руль, Панков с задержанной – на заднее сиденье. Они поехали в сторону Ленинского района. Было полдвенадцатого дня, и Татьяна ничего страшного для себя не ожидала. Составят протокол, оштрафуют. Может, просто специально давят, чтобы она откупилась от них золотой цепочкой, это на худой конец.

– Сейчас будем протокол составлять, – улыбнулся Панков. Напарник передал ему наручники, он защелкнул их на запястьях Ефимовой и достал из-под сиденья нож с черной пластмассовой рукояткой.

Если и была у Татьяны мысль в первые мгновенья, когда она увидела нож, что сейчас ее начнут запугивать, то она тут же прошла. Панков, как неопытный мясник, стал бить этим ножом несчастную торговку в грудь, в живот…

– Не убивайте, – закричала она, пытаясь защититься руками, скованными наручниками, – возьмите все золото, только не убивайте!

– Молчи, сука! – хладнокровно ответил ей убийца и продолжал всаживать в нее нож. Как потом записали врачи: «Ефимовой были причинены колото-резаное ранение грудной клетки справа, комбинированное колото-резаное ранение, проникающее в грудную и брюшную полости с повреждением диафрагмы».

Не знаю, откуда пришла в голову Татьяне в эти страшные минуты спасительная мысль – после очередного удара она притворилась мертвой! Захрипела и, будто теряя сознание, обмякла и завалилась к дверце.

Оборотни свернули на улицу Балакирева – это в нескольких минутах ходьбы от Ленинского РУВД – и подъехали к краю дороги. Сняли с Ефимовой серьги, сорвали с шеи золотую цепочку, обчистили карманы, вытащили «труп» и бросили в кусты. Татьяна была в полном сознании. Сколько же нужно было мужества, чтобы не застонать, не дрогнуть. Только в «мертвом» молчании можно было надеяться на спасение.

Но это было не все испытание, которое ей определила судьба.

Сафонов засомневался:

– Может, она еще жива? Может, ударить ее ножом в шею, чтобы наверняка?

Панков протянул нож:

– Давай!

Сафонов вошел в кусты, склонился над несчастной женщиной и двумя ударами перерезал ей горло.

После этого напарники уехали. Один из них домой, другой на берег Оки, чтобы отмыть от крови салон.

Некая Елистратова из окна своей квартиры видела, как по улице проехала голубая «Волга-универсал». И почему-то в ту же минуту решила вынести мусорное ведро. Эту женщину и увидела Ефимова, которая на несколько минут пришла в сознание. Она смогла поднять руку и сделать несколько движений. Елистратова вызвала «скорую помощь» и милицию, теперь уже настоящую.

Напарников взяли в тот же день.

Ввиду исключительной важности этого необычного уголовного дела его расследование было поручено старшему следователю Ленинской прокуратуры Александру Белову. На него не давили, звонков от милицейских чинов, чтобы как-то спустить это дело, мол, повредит авторитету правоохранительных органов, не было. Напротив, в милицейской среде к оборотням отнеслись с презрением. И это было понятно Белову, который до работы в прокуратуре семь лет прослужил в милиции.

Но эмоции хороши лишь для отношений с любимой женщиной, в следовательской практике они недопустимы. Ни Панков, ни Сафонов на чистосердечное раскаяние способны не были – хладнокровные, жесткие ребята, которые знали, на что идут. Только неопровержимая, четко выстроенная система доказательств могла вынудить их сознаться в содеянном. И если на первых допросах Сафонов свою вину не признавал, якобы замысла на убийство не было, предварительного сговора не было, он находился за рулем, слышал сзади возню, но не придал этому значения, то впоследствии, после грамотно проведенной очной ставки с потерпевшей, с ее подругой по торговле, припертый выводами различных экспертиз, вынужден был говорить правду и только правду.

Дело, как говорят профессионалы, прошло в суде с первого захода. Сафонов выйдет на свободу через одиннадцать лет, Панков через тринадцать.

Ядовитый ящер

Под утро 15 июня 1998 года на пост ГАИ у Канавинского моста выскочили две голые девчонки лет восемнадцати, завернутые в окровавленные простыни. То, что они сбивчиво рассказали, повергло в шок милицейских сержантов. Якобы они чудом вырвались из рук бандитов, выпрыгнув со второго этажа дома по улице Героя Попова, будто их парни зверски убиты.

Две машины блокировали район указанного дома. С площади Горького спешили, поднятые по тревоге оперативники УВД, дежурный Ленинского РУВД звонил следователю прокуратуры. С оружием в руках милиционеры поднялись на второй этаж. Из-под двери девяносто пятой квартиры бил резкий запах газа.

Девчонки не соврали. В комнатах беспорядок, следы борьбы, на кухне, где были вывернуты до отказа краники газовой плиты, догорала на полу свеча. В ванной, связанный по рукам и ногам, лежал труп полуголого юноши.

Тут же на место преступления прибыли прокурор Ленинского района Людмила Земскова и старший следователь Петр Сергеев. Двойное убийство и двойное изнасилование – чересчур даже для нашего криминализированного города. Дело под контроль взял первый заместитель прокурора области Муравьев.

Из показаний потерпевших вырисовывалась следующая картина. Нападение двух неизвестных на юношей и девушек произошло где-то после двенадцати в ночь с четырнадцатого на пятнадцатое июля, когда те вышли на берег Оки после купания. Нападение было столь внезапным и жестоким, что парни не то что девчонок защитить, себя не сумели спасти. Антон получил удар бутылкой по голове и был в оглушенном состоянии, Романа убили и сбросили в реку. Потом троих отвели на квартиру, где незадолго до этого студенты отмечали день рождения своей подруги, и там уже в ванной связали и задушили Антона. Затем, насытившиеся насильники хотели прирезать как ненужных свидетелей и девчонок, но те сумели спастись бегством.

Жуткая картина, до неправдоподобности. Что за нелюди решились на подобное? И нет ли преувеличения в показаниях потерпевших?

Первая хорошая новость – из реанимационного отделения травматологии. Антон жив (!) и к вечеру придет в сознание. Будет жить или нет парень, вернувшийся с того света, врачи гарантий не давали.

Сергеев терпеливо ждал у кровати пострадавшего.

Тем временем шли работы по поиску тела Романа. Его найдут к концу вторых суток. Медицинская экспертиза показала, что юношу утопили. Это было довольно странно, так как среди друзей он считался очень хорошим пловцом и, если бы захотел уйти от пьяных убийц вплавь, то смог бы это сделать без труда.

Чудо, которого ждали родители Антона, его близкие, следователи, свершилось – к нему вернулось сознание и он заговорил. Еле слышно. Но он дал Сергееву бесценную информацию – рассказал, что в то время, когда убийцы вели их к дому, мимо проезжала милицейская «Волга» с бортовым номером 0—57.

Несмотря на поздний час, была поднята на ноги криминальная милиция города. Найден и опрошен экипаж той патрульно-постовой машины. Сержанты подтвердили, что видели двоих охранников из частной фирмы, по приметам похожих на подозреваемых. Остальное для оперативников было делом техники.

Санькова Александра взяли на даче, где он с перепугу решил отсидеться. А вот со вторым убийцей, Савеловым Михаилом, пришлось изрядно повозиться. Когда старший следователь получил на него информацию, то был немало удивлен, какой серьезный паренек ему попался. Двадцать пять лет, рост сто восемьдесят, бывший морской пехотинец из батальона специального назначения. Из тех самых ребят, которых два года учат убивать на земле, на воде и под водой из всех видов стрелкового оружия, ножами и просто голыми руками. Особая примета – татуировка на бедре в виде ящерицы. Знак морпехов.

Оперативников бывший спецназовец не стал дожидаться. С чужим паспортом махнул в Брянские леса, там познакомился с еще одним беглецом и затем нашел себе убежище в глухой сибирской деревушке.

Но от всероссийского розыска трудно спрятаться даже в тундре. Спустя полгода, то есть уже в 1999 году, из Сибири приходит оперативная информация. Мол, живет тут у нас один паренек из Нижнего, у которого та самая ящерица на бедре. Уточнились, поскольку проживал под другой фамилией, и тогда лишь послали факсом санкцию на арест.

Пока Савелов возвращался в общем этапе на родину, Петр Сергеев готовил ему встречу. В отсутствие показаний главного обвиняемого следствие построило свою работу на так называемых «немых свидетелях» – были проведены десятки различных экспертиз, тщательно выстроена система доказательств.

На первом же допросе бывший морпех поспешно заявил:

– Я псих, ничего не помню.

Старший следователь ободряюще улыбнулся:

– Ну, тогда расскажи, что помнишь.

И тот в присутствии адвоката понес околесицу. Шли с другом по берегу реки, на них напали. Еле отбились, затем какие-то девчонки пригласили их с Александром к себе в квартиру, там они славно погуляли.

После того, как Савелов расписался под собственным враньем, Сергеев сказал:

– Давай теперь я расскажу, как вы «славно погуляли».

Рассказ этот был правдив и страшен.

Весь день четырнадцатого июня два друга-охранника «квасили», и к часу ночи им нестерпимо захотелось женской ласки. Вышли на берег Оки. Там встретили Антона и Романа с девчонками и попросили оставить им своих подружек. Те, понятно, ни в какую. Савелов пил вино из бутылки. Когда допил последний глоток, то неожиданно для всех резко ударил бутылкой по голове Антона. Роман бросился бежать к реке, надеясь на то, что он хороший пловец, и ему удастся уйти вдоль берега и позвать кого-нибудь на помощь. Откуда ему было знать, что за ним погнался человек, которого когда-то учили убивать в воде! Савелов легко настиг Романа, утащил его под воду и выплыл уже один. Две-три минуты под водой он мог продержаться свободно.

Отжав на берегу одежду, Савелов с дружком, который во всей этой мерзкой истории играл роль подручного, подхватили полуоглушенного Антона и повели к дому, где до этого студенты отдыхали. Когда он спросил, где Роман, ему ответили: «Лежит на берегу, связанный, в кустах, с кошельком во рту вместо кляпа». Шутили так. По дороге говорили, что если будет себя вести хорошо, то останется живым. Тут, на свою беду, их догнали девчонки. Антон отдал им ключ и сказал, чтобы они уходили домой. И мгновенно свалился на асфальт от удара в солнечное сплетение.

– Никуда они не пойдут, – ухмыльнулся убийца.

Чуть позже рядом с ними притормозила милицейская «Волга» с бортовым номером 0—57. Но Антон не позвал на помощь, боялся, что милиционеры ему не поверят, уедут и тогда уж точно не миновать ему смерти.

Савелов клятвенно обещал, что дома у них он только высушит одежду, и они сразу уйдут. Однако в квартире взял кухонный нож с белой рукояткой и сказал многозначительно: «Если Антон сглупит, то длины лезвия хватит». И добавил, что его товарища уже больше нет.

– Это правда?

– А зря что ли Миша купался! – рассмеялся в ответ Саньков.

И чтобы студент не мешал им развлекаться, стянули ему руки ремнем и бросили в ванную.

В комнату к перепуганным девчонкам Савелов вошел с ножом. Чтобы те сразу оценили ситуацию и не «ломались».

Под утро осоловевшие бандиты принялись заметать следы. Зашли в ванную комнату, заклеили рот несчастному студенту скотчем, и в то время, когда Саньков держал ноги, спецназовец душил его жгутом. Затем, посчитав, что с жертвой покончено, Савелов решил зарезать девушек. И хотя его друг, уже протрезвев, умолял не делать этого, вошел в спальню.

Редко когда жертва, подвергшаяся многочасовому насилию, парализованная ужасом, решается хотя бы на маленькое сопротивление, хотя бы на побег. Но подруги завернулись в простыни, распахнули окно и прыгнули со второго этажа. Одна из них подвернула ногу, но они все-таки сумели добраться до поста ГИБДД.

Остальное вы знаете. Добавим, что убийцы перед уходом не забыли забрать ценные вещи и приготовили поджог квартиры.

– Дайте мне сутки на раздумье, – попросил Савелов.

– Думай, – согласился старший следователь, – только учти, дураков у нас нет.

Через сутки обвиняемый стал давать показания. Но до самого суда все пытался уйти от эпизодов, связанных с изнасилованием. Сидеть ему предстояло очень долго, и ему не хотелось уходить в зону насильником.

Двадцать лет получил Савелов и тринадцать Саньков за то кошмарное «веселье», которое они устроили в ночь с четырнадцатого на пятнадцатое июня.