Текст книги "Криминальный Нижний. Расследовано прокуратурой Нижегородской области. 1992—2001"

Основной инстинкт

В семь утра по лестнице многоквартирного дома по улице Ванеева спускался мужчина с собакой. Дверь соседа из квартиры №22 Михаила Быстрова была открыта, а по площадке сиротливо слонялся ухоженный пушистый белый кот. Вообще-то сосед пуще глаза берег своего любимца и ни за что бы его не выставил из квартиры.

Сосед осторожно прошел в комнаты, позвал его по имени, однако никто не откликнулся. Неприятно пахло свежим сырым запахом. Заглянув в спальню, он невольно попятился назад – рядом с постелью, залитой кровью, лежал связанный изрезанный труп.

Зарезала Михаила Быстрова двадцатилетняя Ольга Шемякина, нижегородская проститутка. Обычно в таких случаях пишут «занималась проституцией». Ничем она не занималась, просто работала проституткой и все тут. Пока идут пустые и детские по своей сути разговоры – нужно ли легализовывать проституцию, допустимы ли публичные дома… давным-давно в этом бизнесе у нас в городе задействованы тысячи и тысячи людей. Менеджеры, то бишь сутенеры, водители, охранники, рекламные агенты, директора по хозчасти, и, наконец, сами чернорабочие – проститутки.

Был бы спрос, а предложение всегда найдется. Тридцатичетырехлетний предприниматель Быстров был неженат, да, видимо, и не собирался. Женщин на ночь он заказывал в проститутских конторах – так проще. Не надо никаких отношений, цветов, поцелуев, провожаний до подъезда, полюбит не полюбит, нравлюсь не нравлюсь… плати две сотни и целый час тебя будут любить так, как ты захочешь.

Ольгу Шемякину он знал давно и постоянно ее «заказывал». Оля приехала в Нижний из Ворсмы. Девушка к своим двадцати жизнь повидала. В сентябре прошлого года была приговорена Павловским городским судом к двум годам условно за кражу. И к моменту совершения тяжкого преступления работала проституткой в одной из контор на улице Головнина.

Смерть часто приходит, когда ее совсем не ждешь. Не предполагал Быстров, накручивая в ту ночь диск телефона, что приглашает к себе в гости самую нежеланную женщину в мире.

Да и Ольга, садясь в машину на заднее сидение, не думала вот так точно, определенно, что спустя несколько часов она хладнокровно зарежет человека. Все было как всегда.

Обратимся к свидетельским показаниям:

Андронникова М. «Я являюсь хозяйкой проститутской конторы. Девушки называют меня Оксаной, так как я называлась этим именем, еще когда работала проституткой. 29 мая 2000 года на автомашине с водителем, я, Ольга, две других девушки поехали сначала на улицу Суетинскую по вызову, но девушек я там не оставила, потом отвезла Ольгу к Михаилу на улицу Ванеева. В половине первого ночи вместе с Ольгой поднялись в квартиру, Михаил расплатился, попросил подвезти пива, сигарет, водки, продуктов. Подвезла. Ольгу я должна была забрать в половине третьего. Однако когда приехала, Михаил попросил девушку оставить до утра, и соответственно заплатил. Мы уехали».

Вторгаться в частную жизнь мы не будем и что происходило до четырех утра опустим.

Потом они сидели на кухне курили, болтали. Ольга в рубашке Михаила сидела у него на коленях, и тут совершенно неожиданно ей приходит в голову мысль – сможет ли она убить человека! Ну, да. Одним приходят мысли, как, например, заработать денег, другим – жениться, третьим как обустроить Россию, а вот Оля задалась вопросом – хватит ли у нее духу зарезать человека! Мало ли какие дурные мысли приходят в голову, но редко кто дает им ход.

На столе лежали три ножа.

– Хочу проверить, какой из них самый острый, – капризно заявила она, натянула ткань на рукаве рубашке и стала поочередно пробовать на ней лезвия. Средний из них по размерам, с черной пластмассовой рукояткой, оказался самый острый.

Чтобы не думали, что это невероятное происшествие выдумано автором, приводим выдержки из протокола допроса убийцы:

«Я сказала Михаилу, чтобы он пошел мыться в ванную, и когда он ушел, взяла со стола на кухне нож и спрятала его под матрац в спальне. Когда он вышел из ванной и лег вместе со мной, я спросила, быстро ли он засыпает, так как хотела убить спящего, но Михаил сказал, что долго не может заснуть».

И тогда эта бестия вспомнила один знаменитый кинофильм «Основной инстинкт». Сознательно или бессознательно, но повторила один трюк вслед за ее зловещей героиней.

– Знаешь, я могу доставить тебе неслыханное удовольствие. Я люблю заниматься сексом, когда мужчина связан!

Новшество Быстрову показалось интересным, он сказал, что веревки она может взять в комнате на антресолях.

Шемякина связала ему ноги, затем руки. Михаил не сопротивлялся, с удовольствием предвкушая необычные наслаждения. Оля встала с постели, включила погромче телевизор и вновь вернулась обратно.

Поцеловала его и медленно достала из-под матраца нож.

«Михаил, увидев нож, стал просить и умолять не трогать его, но я стала наносить ему удары ножом в шею и грудь. Сколько нанесла ударов, не помню, хотела быть уверенной, что точно убью Михаила, поэтому и наносила ему много ударов. Он сначала пытался схватить меня за руки, но это у него не получалось, так как он был связан. Когда я ему наносила удары, он скатился с постели и так остался лежать».

Игра закончилась. Думать, воображать одно, убивать – совсем другое. С Ольгой случилась настоящая истерика. Голая, в крови, она рыдала, билась перед ним на коленях, просила у него прощения. Это подтверждает и свидетельница, жившая через стенку. Среди ночи она проснулась от громких сладострастных женских стонов, а затем не могла уснуть от крика и причитаний.

Впрочем, душераздирающая сцена выпрашивания прощения у мертвого тела длилась недолго. Минут двадцать.

Следующие шаги Шемякиной показывают, что она вполне пришла в себя, оправилась от горя и стала действовать довольно практично. Поскольку была перепачкана кровью, свою одежду одевать не стала, нарядилась в свитер Михаила, сунула ноги в его ботинки и на ходу придумала версию для правохранительных органов. Решила разыграть сцену ограбления. В спальне взяла видеомагнитофон, выставила его на пол в прихожей, якобы грабители торопились и забыли одну из вынесенных вещей. Взяла большой магнитофон «катушечник», и позвонила на сотовый телефон хозяйке конторы.

– Срочно за мной приезжайте!

Ситуации на такой работе часто бывают чрезвычайными, хозяйка примчалась мигом.

Когда, уже в машине, ее спросили, что случилось, Ольга тут же взахлеб выложила, что зарезала своего постоянного клиента. Тоже она повторила своим подругам в конторе. Ее разговорчивость была подтверждена на следствии.

«В коридоре (конторы) я услышала Ольгин визг, она вбежала в светло-зеленом свитере, в мужских ботинках, ее ноги были в крови. С собой она принесла магнитофон старой модели, большой. Она рассказала, что решила себя испытать, сможет ли убить человека. Связала Михаила веревками, а потом у нее как будто глаза кровью налились и она стала наносить ему удары ножом… Потом Ольга вымылась и мы с ней поехали в Ворсму». Это из показаний ее коллеги.

Взяли убийцу оперативники Советского РУВД быстро. На второй день. В записной книжке жертвы нашли ее телефон. И хотя арестованная Шемякина ничего не скрывала и «активно способствовала раскрытию преступления», было проведено немало экспертиз, которые вместе со свидетельскими показаниями нарисовали точную картину убийства, которую мы вам и воспроизвели.

Вина была определена в полном объеме, областной суд приговорил Ольгу Шемякину к шестнадцати годам лишения свободы.

Чисто русское убийство

Ранним майским утром 1996 года возле дома №50 по улице Южное шоссе Автозаводского района нашли изувеченный труп мужчины средних лет с ножевыми ранениями. На первый взгляд казалось, что жертву садистки избили, а уж затем нанесли не менее 14 ударов ножом.

Личность потерпевшего установили сразу. Житель этого же дома нигде не работавший Виктор Красин, выпивоха, но безобидный. Накануне он получил расчет, около 2 тысяч рублей, ходил по двору, раздавал долги, угощал друзей. Последним его видел знакомый. Виктор сидел на лавочке пьяненький, жаловался на судьбу, что жить стало плохо, вспомнил о своих детях.

О том, что у него с собой была крупная сумма денег, рассказала мать Красина. Да об этом знал, наверное, весь квартал. Мужик был добрый, в последний свой вечер охотно давал взаймы.

Оперативники уголовного розыска принялись отрабатывать связи покойного. Пивнушки, которые тот посещал, дружков, с которыми пил, перетряхнули «учетников» – словом, в дело пошел весь комплекс обычных оперативно-розыскных действий.

Заранее скажем, что весь этот труд был бы напрасен и смерть Красина так бы и осталась загадкой, если бы не заключение Вадима Видутова, судмедэксперта Автозаводского отдела БСМЭ. Ближе к вечеру он позвонил старшему следователю прокуратуры Валерию Павлову.

– Комплекс посмертных переломов позволяет сделать вывод, что труп был сброшен с высоты примерно шестого этажа. Ищите, откуда сбросили.

Следственная группа вновь выезжает на место преступления. Уже начало темнеть. С самого начала было странным, что вокруг трупа не было следов борьбы, брызг крови. Когда подъехали и разбрелись у дома, кстати, он оказался пятиэтажным, в окне на пятом этаже колыхнулась штора. Следователи направились в ту квартиру. Звонили, звонили, и через полчаса им, наконец, соизволили открыть.

Никаких криминальных данных на жителей этой квартиры не было. Снимали ее Вера Радунова с сожителем Юрием Савельевым. Не судимы.

Радунова, толстая тетка, и втроем не обхватишь, заспанно щурилась, Савельев лежал в трусах на матраце, раскинутом на полу, и смотрел телевизор. Семейная идиллия и только.

– Чего надо-то? – спросила, зевая, хозяйка.

– Делать нам нечего, вот к вам решили на огонек заглянуть, – не остались в долгу опера.

Пригласили понятых, начался обыск квартиры. Савельева долго не могли поднять с матраца.

– Я заплатил за квартиру, где хочу, там и лежу! – упорствовал он.

Даже если и предположить, что убийство было совершено именно здесь, то никаких следов не было. В комнатах чистенько, видно, что хозяйка не ленивая, убираться любит. Еще когда участковый ранним утром делал поквартирный обход, заметил, что хозяева усердно намывают полы. Заметил, да не придал этому значения.

И вот следственная группа четыре с половиной часа «шмонала» ту квартиру. Поняв, что незваные гости полежать спокойно не дадут, Радунова с Савельевым перешли на кухню, отварили пельмешков, выставили на стол запотевшую бутылку водочки и с аппетитом принялись ужинать, посмеиваясь над измученными «ментами», издевательски комментируя каждое их действие.

Пока шел осмотр, хозяева так пару бутылок и приговорили.

Но и следователи зря времени не потеряли. Обратили внимание на окна. Балконное и кухонное немытые, а вот в другой комнате, окном как раз на ту сторону дома, где нашли труп, стекла чистенькие, как к первомайским праздникам. Открыли створки и между рамами увидели свежий кровавый отпечаток ладони!

Ох, как засуетился Савельев!

– Меня подставили! – кричал он. – У меня много врагов, это провокация, я жаловаться буду.

Радунова тоже оказалась неплохой актрисой.

– Что же это делается! – причитала она. – Я знаю, знаю, кто это мог подстроить!

Забрали с собой обоих. И там, в прокуратуре автозаводского района, в кабинете Павлова начался настоящий концерт.

Подозреваемые долго рассказывали о каких-то знакомых с Московского вокзала, которые, оказывается, им угрожали и вчера приезжали на разборки. Слушать этот пьяный вздор не было никакого смысла, и сожителей отправили в камеру.

Утром они уже протрезвели, спали с лица и принялись каяться.

Чистейшей воды корыстное убийство. Заманили в квартиру и там преспокойно зарезали.

Еще часов в восемь Радунова подошла к Красину и попросила в долг десятку. Тот, божья душа, дал червонец, затем вынул из кармана пачку пятидесяток – может, еще? Нет, и этого хватит, поспешно сказала Радунова и поднялась к себе наверх. Дома они обговорили, как бы это попроще сделать. И решили, мы, люди простые, выделываться не будем. Зазвали Красина в гости, давай-ка, еще по пятьдесят пропустим. Сели в комнате, выпили, тут Савельев сходил на кухню за ножом, вернулся и зарезал доверчивого соседа.

Едва труп стукнулся об пол, немедленно вывернули ему все карманы. Нашли деньги, еще в горячей крови. Радунова тут же их перехватила, вымыла под краном на кухне и села за стол считать «выручку». Разложила на кучки; ту, которую побольше, решила спрятать у знакомой, а которую поменьше – израсходовать, так сказать, на семейный бюджет. Так увлеклись финансовыми подсчетами, что о трупе вспомнили под утро.

Тоже долго не думали. Открыли окошко и выбросили вниз. Кто может догадаться, что он свалился из их квартиры? Вот такая прямая идиотская логика. Но самое интересное, что она едва не сработала! Никто не видел, чтобы Радунова с Савельевым общались с Красиным, так что сети, раскинутые угрозыском, скорее всего, просто бы их не захватили. Как признались мне профессионалы, не один год имевшие дело с убийцами, на раскрытие этого преступления никто не дал бы больше одного процента!

Деньги Радунова отнесла знакомой Тае, торговке квасом. Та ничуть не смутилась, что едва отмытые купюры пахли свежей кровью, и припрятала. Правда, выдала деньги мгновенно, как только к ней заявились милиционеры.

На следствии и суде убийцы держались с «достоинством» и долго не могли понять, за что к ним так сурово относятся. С самым серьезным видом объясняли, что денег у них не было, надо как-то питаться, к тому же квартиру снимают, серьезный напряг с финансами, и поэтому не убить они просто не могли. У него же были деньги, а у нас нет! Железная мотивировка.

В психушке, дожидаясь экспертизы, Радунова сидела рядом с еще одной такой же простой русской женщиной, мотальщицей с завода электромоторов. Та занималась работой, а в это время к ней с нежностями пристал ее хахаль, все обнять норовил. И так ее этим несвоевременным приставанием достал, что в гневе схватила ножичек и насмерть припорола мужика. Радунова успокаивала ее – не бойся, много тебе не дадут, а вот меня раскрутят на полную катушку.

Савельев получил восемь лет лишения свободы, Радунова четыре.

Спустя некоторое время после завершения судебного разбирательства в кабинет Валерия Павлова заглянула мать Савельева за изъятыми в свое время вещами сына.

– Восемь лет за то, что сыночек мой покушать захотел, – всхлипнула она.

Нехороший дом

Умирала Мария Федоровна Лапшина 1927 года рождения долго и страшно. Умирала в полном одиночестве целый месяц в комнате пансионата, принадлежавшего благотворительному фонду «Надежда», которому она отдала свою квартиру в обмен на пожизненное содержание. 18 сентября 1997 года ее «обнаружили» мертвой в своей комнате. По заключению судебно-медицинского эксперта смерть пожилой женщины наступила от острой сердечно-сосудистой недостаточности в результате ишемической болезни сердца. Кроме этого у нее выявлен «оскольчатый перелом левого плеча с образованием свища и выходом из него костного отломка. Давность этого перелома в пределах 2—6 недель до смерти». Она кричать должна была от боли в гниющей руке, но вместо элементарной медицинской помощи ей, по всей видимости, вкалывали лишь отупляющие психотропные препараты.

В 1994 году ряд граждан зарегистрировали общественное объединение с самой гуманной целью: оказание помощи пострадавшим в результате стихийных бедствий, экологических, промышленных и иных катастроф, социальных, религиозных конфликтов, жертвам репрессий, беженцам и вынужденным переселенцам (из свидетельства о регистрации).

Мы ничего не знаем о стихийных бедствиях и религиозных конфликтах в Нижнем Новгороде, зато стали известны цели этого объединения. Фонд «Надежда» заключал с престарелыми гражданами договор. Пенсионер отдавал свою жилплощадь, взамен фонд гарантировал ему следующее:

– благотворительное пожизненное содержание и социальное обслуживание гражданина, предоставляя для проживания меблированную комнату в негосударственном пансионате для одиноких престарелых граждан;

– оплачивал все расходы по переезду гражданина на новое место жительства;

– осуществлял соответствующий уход в зависимости от состояния здоровья;

– выплачивал ежемесячное денежное пособие в размере 100 рублей;

– обеспечивал бесплатный завтрак и ужин».

Как писал председатель правления В. Власов прокурору Приокского района старшему советнику юстиции В. В. Непогодьеву:

«Для ухода за жильцами пансионата фонд „Надежда“ принял на работу 64 человека обслуживающего персонала, в том числе квалифицированных врачей, сестер милосердия, нянечек, прачек, поваров, уборщиц – людей, пришедших ухаживать за престарелыми по велению сердца. Почти на каждого старика приходится один сотрудник фонда. Ни в одном подобном учреждении города нет такого соотношения. Все жильцы фонда обеспечены двухразовым (по просьбе большинства стариков) питанием, некоторым сотрудники фонда готовят пищу в третий, а иногда и в четвертый раз».

Такой рекламе поверили многие пенсионеры. Несколько десятков стариков и старушек, волею судеб оказавшихся на склоне лет без родных и близких, страдая от голода, болезней и одиночества, сдавали свое жилье фонду и с надеждой на спокойную и сытую старость переселялись в пансионат. Никому из них даже в голову не приходило, что ждет их за дверьми дома №16 по улице Горной.

Мы не знаем, приходило ли в голову учредителям фонда действительно заняться помощью жертвам «экологических» и иных катастроф, но по совокупности фактов в их действиях довольно прозрачно просматривается жесткая бесчеловечная коммерция на смерти. Сданные квартиры стоимостью в десятки тысяч долларов легко пустить в оборот, а старичков под опеку брать милое дело, не успеет он съесть пару мисок манной каши, как сам собой преставится, упокой его душу. Бизнес этот отработанный, недаром газеты пестрят объявлениями: «Возьму на себя заботу о пожилом человеке в обмен на право на его жилплощадь».

А если кто и заживется на белом свете, так и цианиду не надо подкладывать в кашу, достаточно дверь в комнату закрыть, чтобы старушка при сердечном приступе немножко отдохнула в одиночестве и постараться не беспокоить ее пару недель.

Так и делали.

3 ноября 1998 года еще одна смерть. Умирает С. В. Варакина 1921 года рождения. Простудилась на сквозняке, долго кашляла. При огромном количестве обслуживающего персонала Светлана Васильевна заболевает воспалением легких и начинает умирать. Из акта судебно-медицинской экспертизы следует, что у Варакиной «выявлена правосторонняя нижнедолевая острая гнойная пневмония, грубые болезненные изменения сердца. Указанные заболевания сопровождались интоксикацией и легочно-сердечной недостаточностью, что и привело к смерти. Кроме этого, на трупе обнаружены значительно выраженные пролежни ягодиц и пролежни конечностей, проникающие до клетчатки». Последняя фраза выявляет весь кошмар ее последних дней. Лежала долго, гнила заживо. Боли при таких пролежнях настолько сильны, что крики несчастной должны были быть слышны в соседних домах. Однако она не кричала. Ее мозг, подавленный одурманивающими уколами, уже слабо на что реагировал.

Позже, по поручению приокской прокуратуры отдел по борьбе с незаконным оборотом наркотиков произвел проверку в пансионате. Из акта следует, что никакого контроля за учетом психотропных веществ в пансионате не велось. Среди подобных неучтенных лекарств – галоперидон, аминазин, ампититрилин.

2 февраля 1999 года подобная участь постигла и Кошелеву Е. Я.

А как же квалифицированные врачи, штат опытных медсестер? Медсестры были, дежурили, а вот врач был один, и тот приходящий, терапевт по договору на полставки. Придет, подмахнет справку об очередной смерти и направит старушку в морг. А раз нет специального указания, кто там с телом будет разбираться!

Нельзя сказать, чтобы деятельностью «благотворителей» не занимались правоохранительные органы. С первого года существования частного пансионата деятельность его руководства оказалась под пристальным вниманием районной прокуратуры. Первый директор фонда уже сидит за финансовые махинации, второй, Д. Исаев, находится в следственном изоляторе, и вскоре над ним состоится суд. Он еще и беззастенчиво обирал и так ограбленных пенсионеров. Ему инкриминируется хищение имущества пансионата на сумму свыше 240 тысяч рублей, ненадлежащее исполнение договора с пенсионерами – вместо обещанного проживания по одному, в комнаты заселяли по два-три человека.

Отсутствие элементарного порядка привело даже к убийству в пансионате.

Выдержка из уголовного дела, возбужденного 3 ноября 1997 года.

«Кобин В. (житель пансионата, 1953 (!) года рождения, ранее неоднократно судимый), находясь в состоянии алкогольного опьянения, зашел в комнату №67, где проживали Китаева и Серышева. Между последними в это время происходила ссора. Кобин вмешался в ссору, а затем толкнул сидящую на кровати Китаеву, отчего она ударилась головой об стену и упала на кровать. Из носа и рта у нее пошла кровь. Кобин взял платок-косынку Китаевой, намочил водой, затянул вокруг шеи последней и стал ее душить. Через несколько минут Китаева перестала хрипеть, и у нее посинели губы. Он снял платок и, предупредив Серышеву о том, чтобы она никому о происшедшем не говорила, из комнаты №67 вышел».

Таковы были порядки в этом маленьком филиале Освенцима.

По жалобам граждан прокуратура Приокского района проводила также проверку по законности в деятельности нижегородских общественных благотворительных фондов поддержки нуждающихся граждан «Наш дом» и «Надежда». Результаты были ошеломляющи!

«Фонды не имели лицензии на предоставление социальных медицинских услуг, отсутствует даже первичная медицинская документация, финансовых нарушений более чем достаточно. Из-за отсутствия документов нельзя даже понять, какие денежные средства крутились через фонд. При нем работал бар, выручка из которого в кассу не поступала».

Из ответа директора департамента здравоохранения И. А. Переслегиной на представление прокуратуры: «Отсутствует первичная медицинская документация проживающих в пансионате лиц. В результате этого оценить качество медицинского обслуживания не предоставляется возможным. Также невозможно проанализировать причины смерти умерших Лапшиной М. Ф., Варакиной С. В. и Кошелевой Е. Я.».

Власти, районная, городская администрации, долго не вмешивались в кошмарную ситуацию, что сложилась в пансионате на Горной, 16. Частное владение, как можно беспокоить хозяев! Забыв при этом, что российские законы распространяются на любую форму собственности.

Представления прокуратуры по выявленным нарушениям и расследуемым уголовным делам, наконец, возымели действия: были проведены совещания с заинтересованными инстанциями, в результате которых решением главы городской администрации пансионат был передан в муниципальную собственность, в ведение специально созданного предприятия «Мыза». Но механизм передачи пенсионеров под государственную опеку забуксовал. Необходимо было решение арбитражного суда о разделе имущества.

Тем временем люди продолжали умирать. С октября по декабрь 1999 года умерли еще пять человек (!). Была ли их смерть мученической, как у тех троих, или легкой, опять «невозможно проанализировать».

Последний директор благотворительного фонда В. Жуков, чувствуя, как горит под ним кресло, стал сворачивать деятельность, потихоньку увольнять оставшийся персонал, а 31 декабря вообще потерял голову, прислав в администрацию района телефонограмму, в которой объявлял, что в 24.00, в первую минуту 2000 года прекращает обеспечение стариков, то есть, отменяет завтраки, обеды и ужины, отключает тепло и свет!

Лишь прокурорское предостережение о том, что действия В. Жукова подпадают под статью 125 УК РФ (заведомое оставление без помощи лица, находящегося в опасном для жизни или здоровья состоянии), отрезвило зарвавшегося хозяина и помогло предотвратить массовую катастрофу, ведь в пансионате немало пожилых людей, которые находились после операции или в тяжелом состоянии.

Остается добавить, что в начале 2000 года пансионат перешел в муниципальную собственность и обманутыми людьми занялись районные власти.