Текст книги "Карта Памяти"

298

Снимал в заполярной Норвегии. Спросил у гида: различаются ли между собой норвежцы, живущие в разных частях страны.

– Ну конечно различаются! Мы, северяне, поспокойнее, а на юге люди горячие – слова им не скажи!

299

Институтский приятель Борис Бабенков рассказывал про свою родственницу, которая под старость чуток сбрендила. Женщина поселилась на даче и принялась выводить новую породу котов. По плану, кот будущего должен был быть огромным и абсолютно черным. Каждая новая генерация была чернее и крупнее предыдущей, но, к несчастью, ген черноты (или огромности) оказался сцепленным с геном свирепости. Если Ричард I был просто большим котом, охотно ловившим мышей, то Ричард IV вырос до размеров некрупной рыси и резал по округе все, что меньше козы. Опыты пришлось прекратить, когда хищник явился домой с трупиком соседского пекинеса в зубах.

300

Над дверью клуба в селе Эссо на Камчатке два приветствия: «Добро пожаловать» по-русски и «Дарова» по-юкагирски.

Продавец ракушек.

Украина, Севастополь, 2007

301

Дед Иван ушел на фронт, оставив бабу Дуню с четырьмя детьми. Младшей, моей маме, было три месяца. Провоевал всего две недели – рядом разорвался снаряд, даже не осколок, а просто камень попал в глаз. Отправили в госпиталь на Ставрополье. Зимой 1942-го наступающие немцы у железнодорожной станции Игнатово, по одним сведениям, разогнали госпиталь, по другим – разбомбили санитарный эшелон. Так или иначе, дед оказался на постое у какой-то старушки в деревне Софиевская – я даже не знаю, было ли это на оккупированной территории или на советской. За раненым стала приглядывать соседка Полина, вскоре дед к соседке переехал. Полина забеременела, дед же, сказав, что пора на фронт, ушел, оставил ей свою фотографию с надписью «Дарую на долгую память свою карточку. Иван». Я не уверен, что дед отправился на фронт (с одним глазом-то?), да и, похоже, фронт был востоке, а дед отправился на запад. Через какое-то время вернулся в семью. С дороги (или с фронта, как была уверена Полина) прислал Полине письмо, где просил, если будет дочь, назвать Ольгой. Больше писем не было, и Полина решила, что дед погиб.

Уже в 1960-е повзрослевшая Ольга написала запрос в поселок Кодыма Одесской области (наша семья оттуда) с просьбой найти Ивана Максимишина (отчество она не знала) 1900 года рождения (дед был 1906-го). Ей ответили, что такой в Кодыме действительно проживает и даже дали какой-то адрес. Но на письмо Ольги никто не ответил, что не удивительно – треть Кодымы носила фамилию Максимишин, из них треть была Иванами.

Все это мы узнали случайно: живущая в Одессе двоюродная сестра Лариса смотрела передачу «Жди меня» и заметила фотографию человека, очень похожего на деда Ивана (как потом выяснилось, это был другой человек). Лариса зашла на сайт передачи, забила в поиск слово «Максимишин» и обнаружила запрос от Сергея – сына Ольги и внука Полины. Так у нас появились новые родственники, с которыми я еще не познакомился.

P. S. Мама рассказывала, что в начале 1960-х в Кодыму пришла какая-то девушка и сказала деду: «Ви мiй тату!» Погостила несколько дней и уехала. Вот я и не знаю: это одна и та же история или две разных. Может, дед по пути со Ставрополья на Одещину еще где-нибудь останавливался. А спросить уже не у кого.

302

Дед Иван поколотил меня трижды. Первый раз за то, что я скормил козе Марте целую пачку сигарет «Прима». Дед лишился курева, а надоенное молоко пришлось вылить – горчило. Второй раз возмездие настигло за то, что я, повинуясь внезапному порыву, схватил проходившего мимо кота и положил его кузену Юрке в борщ. Вспоминаю свою любимую фразу из фильма «Великолепная семерка»: «Был один парень в Эль-Пасо, который снял с себя одежду и прыгнул в заросли кактуса. Ему казалось, что это неплохая идея». Третий раз дед Иван выпорол уже нас с Юркой. Вечером дед надевал очки, ложился в спаленке и полчаса читал «районку» – газету Кодымского района «Червона Зiрка». С тем и засыпал. Мы с Юркой наловили с полсотни мух и посадили деду в футляр от очков. Дед открыл, а они как ломанут!

303

Первым заданием, которое я получил в «Известиях», была съемка чемпионата по гонкам на снегоходах. Только началась оттепель, я промок до трусов, замерз как цуцик, но снял какие-то нестыдные картинки. Отправил в редакцию. Утром сгонял к киоску. Просмотрел газету – нет карточки! Еще раз просматриваю – нет, и все! Звоню в редакцию:

– Не увидел своей фотографии, неужели настолько плохо?

– Да все нормально, отличные карточки.

– А почему же не поставили?

– Да мы и не собирались, для нас это не событие.

– Зачем же я там мерз?!

– А вдруг бы кто убился, а нас там не было?

304

Под статьей о зверофермах и производстве меха «Известия» поставили агентскую картинку. Я возмутился – с фигов вы ставите никакую агентскую, когда я совсем недавно присылал крутую съемку из зверосовхоза? Да даже если бы и некрутую – зачем кормить чужое агентство в ущерб своему фотографу? Девочки говорят, мол, мы помнили про твою съемку, но не нашли ее. Приехал в Москву, говорю, давайте вместе искать.

Лошадь у желтой стены.

Индия, Калькутта, 2014

Полезли в архив. Нашли. Папка «Природа» ⁄ папка «Флора и фауна» ⁄ папка «Фауна» ⁄ папка «Звери» ⁄ папка «Наши звери» ⁄ папка «Зверьки» ⁄ папка «Мелкие» ⁄ папка «Мертвые».

305

Старый мудрый английский фотограф учил меня жить:

– Никогда не кадрируй свои фотографии! Кадрируя, ты лишаешь редактора удовольствия думать, что он умнее фотографа! Редактор должен отрезать пять миллиметров справа, сказать: «Вот, теперь заиграло!» – и порадоваться. Тогда он будет тебя любить!

306

Сегодня подслушал в метро. Мужской голос:

– Я в три года научился читать, в четыре знал таблицу умножения, в пять уже сексом с девочками занимался! Потому что Миши – самые развитые. И самые чувственные!

Женский голос:

– Да, да, точно. Миши и Эдики!

307

В армии моя должность называлась «фотограф Центрального клуба Группы советских военных специалистов на Кубе». Еще я был заместителем начальника клуба. Одной из моих обязанностей было оформлять для офицеров и прапорщиков подписку на газеты и журналы. Каждые полгода я заполнял сотни, а, может, и тысячи подписных квитанций. Я любил газету «Труд» за короткое название. И ненавидел прапорщика, который выписывал на Кубу «Журнал мукомольной, комбикормовой и элеваторной промышленности СССР».

308

В ЖЖ-комьюнити «Фоторедактор» барышня из глянцевого журнала написала: «Нужна Греция. Старух в черном не предлагать. Должно быть гламурненько и этничненько». Кто-то ответил ей: «В человечке все должно быть прекрасненько – и личико, и одежонка, и душонка, и мыслишки».

309

Пошел с детьми в цирк. Взяли бинокль – с биноклем после представления в гардероб пускают без очереди. Пока выступали клоуны, фокусники и дрессировщики, в бинокль по очереди смотрели дети. А когда вышли гимнастки в купальниках, бинокль взял я. И как только складывался красивый вертикальный кадр, рефлекторно поворачивал бинокль поперек. Профессиональная деформация.

310

В сентябре 2001 года караваном из десяти машин отправились из Душанбе в Ходжи-Багауддин, тогдашнюю столицу противостоявших талибам афганцев из Северного альянса. Проехав Курган-Тюбе, съехали с шоссе. За первой машиной, в которой ехал проводник, поднялся столб пыли, и мы ее тут же потеряли. Стали спрашивать у декхан, где граница.

В результате приехали не на тот КПП, где нас ждали. Таджики-пограничники офигели: 40 иностранцев требуют отворить ворота. Чуть стрелять не начали. Пока разбирались, индус-оператор решил зачем-то снять заставу сверху и побежал по крутому склону (застава закрывала ущелье). Пограничники кричат:

– Назад, мины, мины!!!

Коллеги-телевизионщики мгновенно расчехлили камеры и стали снимать индуса. Так и не взорвался.

311

Митька в первом классе писал сочинение о том, кем работают родители. «Мама у меня не работает. Сидит дома. Папа тоже не работает. Но иногда он из дома продает фотографии».

312

После и сентября 2001 года, когда стало ясно, что начнется война, пресса потянулась а Афганистан. Знакомый португальский журналист, которого я встретил в Душанбе, сказал:

– Я не могу пропустить этот медиафестиваль!

313

Первые часы в учебке. Старшина:

– Фамилия, имя, год и место рождения. Национальность.

– Национальность – сложный вопрос…

– Я по морде вижу, шо не простой. Как по паспорту?

– Украинец.

– Гражданская специальность?

– Три курса Политеха, специальность «Экспериментальная ядерная физика».

Земляные работы.

Индия, Гоа, 2009

– Дохера умный? Следующий, фамилия!

– Шуба.

– От это класс! Будешь обмундирование подписывать, а все шуба. И шинель – шуба, и хэбэ – шуба, и валенки – шуба! Имя-отчество?

– Михаил Юрьевич.

– Ой, еп! Как Гоголя! Национальность?

– Украинец.

– Работал кем?

– Учился в университете, три курса закончил.

– Специальность?

– «Ядерная физика».

– П…ц второй роте. Эти два хохла ее взорвут!

314

Когда солдат ГСВСК (Группа советских военных специалистов на Кубе) хотел высказать ту же мысль, он говорил: «Ты – сынок, а мне грифы на грудь срали!» Грифы, не грифы, но в цирке на Фонтанке на меня нечаянно (я надеюсь) помочился леопард. Покойная ныне собака Милка, аллегория незлобивости и смирения, рычала на оскверненные джинсы, даже после того как их постирали. А этим летом в Бразилии на меня написали сразу два месячных котенка ягуара. В общем, я видел жизнь.

315

Однажды мама дала отцу два полиэтиленовых пакета: один с селедочными очистками, а другой с копченой колбасой: один следовало отнести на помойку, другой – положить в холодильник. Папаша по рассеянности все перепутал. В результате месяц мама с бабой Розой друг на друга дулись: баба Роза за то, что мама хранит какую-то вонючую дрянь в общем холодильнике, а мама за то, что баба Роза взяла (на здоровье, конечно, но хоть бы спросила!) дефицитную колбасу.

316

Военно-полевой психолог Коля говорил, что люди делятся на две почти равные группы по фундаментальному критерию: жизненная стратегия одних направлена на достижение победы, других – на избежание поражения.

317

В Северной Корее, возвращаясь с очередного «возлагалища», мы взроптали:

– Все! Хватит памятников и музеев! Мы хотим на рынок! Мы хотим на людей посмотреть!

– Нам очень понятен ваш интерес к жизни простых людей, но, к сожалению, сегодня рынок закрыт, – говорят наши «гиды».

– Слушайте, сегодня четверг, может, он не очень закрыт? – спрашиваем мы.

– Нам очень обидно, что вы нам не доверяете, товарищи! Мы ничем не заслужили ваше недоверие. Но если вы хотите сами убедиться – что ж, поехали. Вот прямо сейчас и поехали! Вот прямо сейчас!

Подъезжаем к рынку. Из автобуса не выходим. Вокруг суета, люди туда-сюда бегают, в руках пакеты с покупками.

– Ну что, товарищи, теперь вы видите, что рынок закрыт? – говорит товарищ Пак. – Едем в гостиницу!

318

Штефан начинал работать в Москве еще корреспондентом телевидения ГДР. Вот одна из сотен его баек. Советские власти решили показать миру приземление космонавтов. Собрали иностранных журналистов, посадили в самолет, привезли в Казахстан, доставили на вертолете к предполагаемой точке спуска. Встречали экипаж не помню какого космонавта, для определенности назовем его Емельяновым. В расчетное время в небе появился белый парашют спускаемого аппарата. И вдруг ЧП: парашют отстрелился не на земле, а чуть раньше, метров за семь до поверхности. Военные и журналисты, волнуясь, обступили металлическую сферу. После мучительно долгой паузы круглый люк капсулы открылся. Космонавт Емельянов, мутным взглядом обвел встречающих и сказал:

– Е… вашу мать!

Сопровождающий журналистов генерал отчаянно заколотил по капсуле рукой. Голова космонавта Емельянова исчезла, крышка закрылась. Через какое-то время крышка снова пришла в движение. Появилась та же голова и сказала:

– Здравствуйте, товарищи журналисты!

319

Заглянул в холодильник и подумал, что принадлежу к последнему поколению людей, которые знали, какими же вкусными были первые в году огурцы.

Лагерь беженцев у кишлака Лола-Гузар.

Афганистан, 2001

320

Байка Пети Вайля. Не помню, публиковал ли он где-то эту историю, поэтому рассказываю, как слышал. Петр для радио «Свобода» работал в Чечне. Водителем и фиксером у него был Владимир Е., журналист «Комсомолки». Петр называл его Вовкой, я тоже так буду называть. Человек, со слов Вайля, толковый, но сильно пьющий. Когда проезжали федеральные блокпосты, Вовка выскакивал из машины, размахивая своей корочкой, и игриво так бойцам:

– «Комсомолочка»! «Комсомолочка»!

На чеченских КПП брал ксиву Вайля и сурово произносил:

– Радио «Свобода», Соединенные Штаты Америки!

Под конец дня Вовка напивался и переставал понимать, где чей КПП и сколько раз его уже проезжали. Вайль очень боялся, что когда-нибудь Вовка перепутает. И вот они поехали брать интервью у Шамиля Басаева. Инструкция была такая: долго ехать в горы, на перекрестке каких-то дорог, обменявшись паролями, взять в машину проводника и дальше следовать его инструкциям. К ночи Вовка был вообще никакой уже, но кое-как до нужного перекрестка дорулил. Проводник оказался огромным, до глаз заросшим бородой чеченцем. На боку «стечкин», за спиной «калашников», из карманов рожки торчат, в общем, ужас. Сел к Вайлю на заднее сидение. Только зубы блестят. Тропы уже совсем козьи, обрывы и пропасти, а Вовка совсем лыка не вяжет. Чеченец ни слова не говорит, кроме «направо, налево», только сопит в темноте и глазом зыркает. Наконец доехали. Вышли из машины. Чечен на ухо говорит Петру:

– Знаете, мне никогда не было так страшно!

321

«Известия» попросили сфотографировать Константиновский дворец. Его только отдали Путину, шла реставрация. С главного входа не пройти, я пошел вдоль забора, нашел дырку, пролез и подошел со стороны залива поближе. Стою, жду тучку какую-нибудь. Охранник меня заметил, орет:

– Кто разрешил снимать?!

– Я журналист, газета «Известия», где хочу, там снимаю! – кричу в ответ.

– Я сейчас собаку спущу!

– Ну спускай, если мозгов нет!

Охранник заходит в вагончик, выходит оттуда с огромной кавказской овчаркой и спускает пса с поводка. Вскидывая от восторга задние лапы, овчар несется ко мне. Чешу его за ухом, пес аж слюну пустил от счастья.

– Ты там напиши в своих «Известиях» с кем, б…дь, приходится работать! – орет охранник.

322

Единственным настоящим евреем в нашей вполне ассимилированной семье была баба Бася. Ей, сколько помню, всегда было девяносто. За разговором бабу Басю приходилось останавливать – увлекаясь, она переходила на идиш. Она была родственницей сразу и деду, и бабке. Деду она была ближе, но он ее терпеть не мог, поэтому считалось, что она приходит к бабе Розе. Дед с бабкой жили в однокомнатной квартире.

Дед, когда не выпивал с друзьями в скверике у театра Пушкина, сидел в плетеном кресле и слушал по радио вражий голос. В противоположном углу усаживались за чаем баба Бася с бабой Розой, обсуждали одно и то же: какой дед неблагодарный. Иногда дед не выдерживал и пробовал возмутиться, но баба Бася решительно указывала пальцем на кресло и говорила:

– Лева, иди в та комната!

Баба Бася устроила скандал, узнав, что отец женился на шиксе. Мне было полтора года, родители в Одессе защищали дипломы, на это время меня сдали в Керчь деду с бабкой.

Баба Бася пришла и стала выступать:

– Роза, Лева, зачем вы взяли этого гойского ребенка?!

Потом, когда приехала мама, баба Бася ее удивительным образом полюбила. На все праздники дарила ей одно и то же: покупала в книжном крохотные, меньше ладони, тогда такие продавались, томики украинских поэтов. Лето баба Бася проводила на пляже. На берегу Керченского пролива в полосатом закрытом купальнике, пережившем войны и революции, поместив ноги в прибой, она вглядывалась в кубанский берег и приговаривала:

– Это такой прелесть, брать на себя этот морской вода!

323

Одного замечательного фотографа пытались научить пользоваться компьютером. Научили сканировать пленку и отправлять фотографии. А письма писать научить забыли. Фотограф писал письма на бумаге, фотографировал их и отправлял как файлы JPEG.

324

Мой институтский приятель Шура Пономарев (человек редкого ума, но с очень своеобразной манерой говорить) рассказывает:

– Леша… из школы… принес… дневник… Там… математика… пять… природоведение… пять… русский… пять… а чтение… три… Иду… кучилке… Спрашиваю… Почему… математика… пять… природоведение… пять… русский… пять… а чтение… три? А… она… мне: «…Ваш… Леша… медленно… читает!»

Старое кладбище.

Узбекистан, Нукус, 2008

Продавец мяса.

Грузия, Тбилиси, 2013

325

В первом своем стройотряде я был начальником агитбригады – так тогда называлась отрядная команда КВН. Наш отряд «Невский» строил коровник в деревне Смедово Волосовского района Ленинградской области. В середине августа все стройотряды района собрались в райцентре на слет. Главное событие – конкурс агитбригад. Я написал какой-то идиотский, но очень отвязный сценарий, выступили мы задорно, немножко шутили про комсомол, немножко и про коммунистическую партию, не антисоветски (дело было в 1983 году), но рискованно. Гвоздем программы была следующая реприза: два наших амбала – дзюдоист Андрюха Маревский и штангист Леха Корниенко – на сцене поднимали гири (уже не очень помню, каким образом это было связано с магистральной линией сценария). Одна гиря была настоящая, весила 24 килограмма. Вторая – сделанная из папье-маше копия первой. В нужный момент силачи роняли гири: настоящую Андрюха бросил на сцену, она чуть пол не проломила, а фуфловую Леха, очень достоверно изображая нечеловеческое напряжение, метнул в стол жюри. Жюри, состоявшее из городского и районного комсомольского начальства, бросилось врассыпную, а председательша, сидевшая в центре, нырнула под стол. В общем, все прошло весело, нам сильно хлопали. На построении отрядов жюри объявляет результаты. Председательша говорит в микрофон:

– Первое место занял отряд «Каравелла»! Второе место отряд «Бригантина»! Третье – команда «Парус». Поздра…

Договорить ей не дали. Народ – все 12 стройотрядов – засвистел и стал скандировать:

– «Невский»! «Невский»! «Невский»!»

Председательша дождалась тишины и сказала:

– Мы должны посовещаться.

Посовещавшись, объявила:

– Первое место – «Каравелла», второе – «Невский»!

Самый счастливый день моей жизни. Упавшую под стол председательшу звали Валентина Ивановна Матвиенко.

326

Сожитель по политеховскому общежитию просил его утром разбудить: «Только смотри, я тебя буду по-всякому на…вать: говорить, что мне уже не нужно, что пару перенесли, что метро закрыто, что я уже пришел, что я решил переводиться на Энергомаш, но ты мне не верь!»

327

Мой двоюродный дед жил в Симферополе и шил дамские пальто. По семейной легенде, отдыхавшие в Ялте жены членов Политбюро записывались к деду Мойше в очередь. По советским временам он был очень состоятельным человеком. В семье деда Мойшу уважали как старшего и жалели за нескончаемую работу. У деда Мойши был внук Фимка. Фимка звезд с неба не хватал и как-то был не особо кому нужен, кроме деда Мойши. Когда Фимка пришел из армии, дед Мойша пристроил его работать в какой-то магазин. Там Фимку крепко подставили – воровали все, а посадили одного Фимку. Дед Мойша за 25 000 рублей выкупил Фимку из тюрьмы и умер нищим.

Лусине, дочь беженцев из Армении, поселившихся в доме, оставленном беженцами-азербайджанцами, поет песню о маме.

Армения, озеро Севан, 2007

328

Один мой старший родственник про себя говорил, что он еврей-двадцатипятитысячник, полагая, что на сто тысяч евреев пьющих приходятся только четверо. Поштучный, с указанием цвета, размера, страны производителя и степени износа список добра, привезенного им с войны и оставленного на пути из магазина «Вина Тавриды» в магазин «Солнце в бокале», озвучивался его женой минимум раз в неделю. За годы интонации отточились, сам собой возник тугой ритм гекзаметра, и, когда она была в ударе, список звучал как эпос. Это была наша семейная сага, наш список кораблей.

329

Фотограф Керченского археологического музея Яков Ильич Тафет постоянно пребывал в состоянии непрерывного внутреннего диалога. Иногда фрагменты этой полемики без видимых причин вырывались наружу в виде междометий, отдельных слов, а то и целых предложений. «И не пытайтесь мне возражать! Я точно знаю, что дорожная сеть в странах народной демократии ни-ку-да не годится!» – вдруг с вызовом произносил Яков Ильич, а я думал о том, что так, наверное, случайная комбинация сил ветров и течений на миг обнажает верхушку мачты лежащего на дне корабля.