Текст книги "Карта Памяти"

– У меня там компьютер, документы. Не страшно?

– Да кто ж их найдет в тундре? А и найдут – не тронут. Чужие здесь не ходят.

В полпервого ночи солнце прячется за горизонт, в полвторого уже светает.

В три часа ночи, (мы уже девять часов в пути) пристаем к берегу. Оленеводов нет, откочевали.

Россия, Якутия, 2008

Поднимаемся выше по реке, снова находим лишь следы лагеря. Николай правит к высокому берегу. Забравшись повыше, долго смотрит в бинокль:

– Вон они, за восьмым поворотом!

Около пяти утра пристаем к лагерю: три двухместные палатки и шатер – тордох. В тордохе обложенный дерном очаг, низкий столик, на полу оленьи шкуры, в потолке дырка. С непривычки дым ест глаза. Пьем чай. Оленеводы благородно уступают нам со Славой одну из палаток, сами ложатся в тордохе.

За стадом в 1500 голов (цифра примерная, оленей считают раз в год, зимой) кочуют семь человек – четверо оленеводов во главе с бригадиром, две чумработницы и сменный ветеринар. Оленеводы – эвены, ветеринар – якут, одна из чумработниц – русская девушка Люба. Люба делит палатку с бригадиром и всячески подчеркивает свое особое положение. Летом бригада идет за оленями на север, поближе к морю, где поменьше гнуса, зимой – на юг, поближе к лесу, где корма больше. Расстояние между крайней южной и крайней северной точками ежегодно повторяющегося маршрута – 900 километров. Связь с Чокурдахом дважды в день по рации. Все имущество перевозится на нартах, нарты волоком тащат олени. Снегохода в бригаде нет – старший специалист Петр Иванович утверждает, что это благо – дай им «Буран», будут ездить в Чокурдах за водкой: 400 километров здесь не расстояние. Из развлечений – радиоприемник и плотный клубок тряпок, которым играют в футбол.

Выше по реке пасет свое стадо соседняя бригада. 3000 оленей – все, что осталось в улусе от поголовья в 20 000. Сейчас введен мораторий на забой, за каждого оленя в стаде государство платит общине деньги. Община оленеводам платит 9000 рублей в месяц. Забот хватает – оленей нужно лечить, охранять от волков, не подпускать к стаду диких оленей (осенью, в период гона, дикие быки уводят самок), бороться с паразитами.

Завтракаем оставшимися с вечера пирожками с олениной. Попив чаю, ветеринар Николай, уже два месяца кочующий со стадом, и прибывший ему на смену Пантелеймон отправляются опрыскивать оленей инсектицидом. До стада идти километра три. Подходим осторожно – олени очень пугливы. На рогах некоторых оленей повязаны ленточки, Пантелеймон говорит, что так помечают ездовых. Как только ветеринары включают распылители, олени подходят ближе. Кажется, что они подставляют бока. Инсектицид убивают слепней – главных врагов оленей. Лето выдалось жаркое, днем до 30 градусов при полном безветрии. Николай говорит, что со слепнями еще можно бороться, а на комаров управы никакой. Несколько оленей уже погибли от удушья – комаров столько, что они забивают дыхательные пути.

К обеду возвращаемся в лагерь. Оленеводы уже успели проверить с вечера поставленные сети. Поймали десяток сигов и пару щук. Щук отдают собакам. Выясняется, что как минимум некоторые собаки щук все же едят. У людей на обед уха и рис с вареной рыбой. После обеда культурный досуг: вместе с продуктами привезли два журнала – «Лиза» и Elie. «Лизу» тут же забрала чумработница Люба.  Elie разорвали на части, каждому досталось страниц по тридцать.

Под вечер стадо подгоняют к лагерю. По команде оленеводов собаки заставляют оленей бежать по кругу. На указанное ветеринаром животное набрасывают тынзян – так здесь называют лассо. По моим наблюдениям, результативен каждый второй бросок. Сначала отлавливают хромающих оленей: ветеринары вскрывают и обрабатывают раны на ногах, вкалывают антибиотик. Затем ловят самцов и обрезают острые отростки рогов – осенью начнется гон, сражаясь за самок, быки нередко ранят друг друга. Собирались еще кастрировать несколько особенно буйных самцов, но выяснилось, что забыли привезти из Чокурдаха специальные щипцы. Николай говорит, что это не страшно – Пантелеймон умеет кастрировать оленей по старинке, зубами прокусывая семенные каналы, но стесняется делать это при фотографе.

За ужином (гречка с дикой уткой) обсуждаются планы на завтра. С утра решают забить «котлового» оленя. Оленя убивают ударом ножа в сердце. Тушу волокут к лагерю. Шкуру снимают мужчины, разделывают чумработницы. Женщины разбирают оленя, как автомат Калашникова, – ни одного лишнего движения. Почки, яички и головной мозг едят сырыми. Ноги от колен до копыт обгладывают. Мясо отваривают. Главный деликатес – глаза. Остатки складывают в неглубокую яму – вечная мерзлота начинается в полуметре от поверхности.

Река Шандрин – Чокурдах

Уезжаем после обеда. На полпути кончается бензин – едва дотягиваем до Станчика – заимки, где стоит самая северная в мире православная церковь. Два года назад церквушку перенесли подальше от подмываемого рекой берега. Дверь открыта, внутри чисто, на лавке лежат свечи и спички. На другом берегу реки живет рыбачка Зоя – единственная из окрестных рыбаков, не пожелавшая вступить в русскоустьинскую общину. Муж – член общины, а Зоя рыбачит самостоятельно. Летом – прямо возле дома, зимой – объезжая на «Буране» тундряные озера. Зоя утверждает, что озерный чир вкуснее речного. Угощает компотом из сухофруктов и темпераментно рассказывает о перманентной войне с выдающими квоты чиновниками. Чир уже отходит, а квоту до сих пор не дали, зато дали квоту на щуку, а щуку даже собаки не едят. Зоя говорит, что у нее рядом с домом гнездятся две пары розовых чаек. А весной, когда приезжал батюшка из Нерюнгри освящать перенесенную церковь, прямо вот тут стерхи танцевали.

– А не страшно здесь жить? Говорят, в этом месте Сендушный пужает.

– Пужает, пужает. От того и дом перенесли на другой берег. Батюшка церковь освятил, надеюсь, полегче станет.

Зоя наливает нам два ведра бензина. Долго машет рукой на прощание.

Слава говорит, что по его наблюдениям, чем дальше от Москвы и глубже в Сибирь, тем люди лучше. Потом, подумав, добавляет, что, приближаясь к Владивостоку, люди снова портятся. Старший специалист Петр Иванович говорит, что на северах не как в городе, где люди, как олени в стаде, не считаны. Здесь каждый человек – самостоятельная боевая единица.

В Чокурдах приезжаем ночью. В профилактории нас встречает тот же командировочный из Якутска в той же кондиции.

– Мужики, с чокурдахскими не пейте! Они хулиганы!

Портрет оленевода.

Россия, Ямал, 2004

Мемориал Чингисхана.

Монголия, 2016

Уличная сцена.

Тунис, 2001

Дочь велорикши.

Куба, Гавана, 2017

355

Много раз видел, как человек, с фотоаппаратом, цена которого равна двухгодовому доходу рикши, живущий в отеле, где ночь стоит больше месячного заработка рикши, ожесточенно торгуется с рикшей за полдоллара. А выторговав, чувствует себя победителем.

356

«Помню, как он [Гоголь] начал глухим и каким-то гробовым голосом: „Зачем же изображать бедность, да бедность, да несовершенство нашей жизни, выкапывая людей из глуши, из отдаленных закоулков государства? что же делать, если уже таковые свойства сочинителя, и, заболев собственным несовершенством, уже и не может он изображать ничего другого? И вот опять попали мы в глушь, опять наткнулись на закоулок". После этих слов внезапно Гоголь приподнял голову, встряхнул волосы и продолжал уже громким и торжественным голосом: „Зато какая глушь и какой закоулок!"» («Гоголь в воспоминаниях современников»).

357

Про «Фейсбук». К моему однокашнику Шуре Пономареву в городе Новозыбкове (это под Брянском, Шура там работал в Институте Чернобыля) подошел бомж и попросил закурить. Шура угостил бомжика, тот с удивлением уставился на Шуру:

– А ты кто такой, почему я тебя не знаю?

– Тут 40 000 человек живет, как можно всех знать?

– А ты выкинь тех, кого знать на хер не нужно, сколько останется?

358

Задумался над тем, почем Иуда продал Христа. Под библейским сребреником обычно понимают шекель финикийского города Тира, по весу равный греческой тетрадрахме. Весил он 16–17 граммов. 30 сребреников – это, соответственно, полкило серебра. Сегодняшняя цена серебра 17,22 долларов за унцию, или (грубо) 60 центов за грамм. Помножив одно на другое и округлив, получим, что гонорар Иуды составил 300 долларов.

359

Сын Митька рассказал смешную шутку. При наборе в полицию претендентам предлагается тест: круглые в сечении прутики нужно поместить в отверстия круглой формы, а квадратные в сечении прутики, соответственно, засунуть в квадратные дырочки. Таким образом, в полицию попадают только самые умные и самые сильные.

360

Рассказали, как фотограф где-то на севере снимал старообрядцев. Долго собирал людей – хотел групповой портрет снять. Уговорил наконец. Пришли насельники, прочитали на фотоаппарате надпись Nikon и молча разошлись.

361

11 ноября 2014. Ровно 32 года назад я первый раз в жизни проспал занятия. Проснулся в общаге в и – шел второй час второй пары. Ну и фиг с ним, решил, может, и к лучшему, подготовлюсь к контрольной по линейке. Достал цубербиллер, стал задачки решать. Вдруг пинком открывается дверь, и мой сожитель Леха Сухоруков с порога:

– Лёсик ласты склеил!

Уличная сцена.

Индия, Бишнупур, 2013

362

Три месяца готовили с немецким GEO командировку на Дальний Восток. С немецкой писательницей должны были проехать от Благовещенска до Ванино, снимая все, что попадется на пути, – такой фотографический роуд-муви про азиатский фасад России. Часть маршрута должна была пройти по пограничной зоне. Немцы обратились за согласованием. Встретили такой прием, что, промучавшись месяц, написали мне письмо, краткое содержание которого такое: ну его в жопу вашу замечательную страну, свет на вас клином не сошелся.

Уличная сцена.

Индия, Бишнупур, 2013

363

В городке Ассис (100 000 населения, 570 километров от Сан-Паулу) поехал в центр по спасению животных, найденных под шнеками машины по уборке сахарного тростника. Там гладил бразильского гривастого волка и пуму без хвоста, а потом, как ацтекский бог, ходил с двумя ягуарами за пазухой. Ягуаров нашли неделю назад, им на двоих было три месяца, я поил их молоком из бутылки, а они мне искусали руки. Иногда фотографом быть тяжело, но все равно лучше, чем работать.

364

В 2007 году Владимир Потапов отправил меня снимать картинки про город Кемь для русского GEO. Сразу после того как там сняли фильм «Остров». До этого про Кемь слышал только в кино: «Кемска волость, кемска волость». Готовясь к поездке, обогатил себя еще одним знанием: люди говорят, что раньше слово «Кемь» писалось без мягкого знака и представляло собой лично Петром введенную в делопроизводство аббревиатуру: КЕМ. Царёвой рукой написанные на деле преступника слова «Сослать КЕМ» являлись резолютивной частью приговора «Сослать к е…ени матери». Те же люди говорят, что мягкий знак к названию городка по просьбе жителей приписала уже Екатерина.

По месту дислокация такая: полукругом залив, слева узкая длинная коса, на краю которой стоит бывшая ГУЛАГовская контора. Киношники на избушку конторы приколотили купол с крестом, превратив в бутафорскую церковь, да так и оставили. Узкий пролив отделяет косу от островка, где стоит кочегарка, которую артист Петр Мамонов топил в фильме «Остров». В кино косу и остров соединял мост, по факту мост разрушен. А справа заливчик ограничивает бывший ГУЛАГовский пирс, от которого отходили баржи с зэками на Соловки. Гостиничка моя окнами смотрит на пирс. На дворе -18, люди по льду залива туда-сюда ходят. Спрашиваю: не опасно? Нет, говорят, не опасно, вон, дети в школу всю зиму по льду бегают.

Ну я и пошел ранним утром, пока свет, снимать кочегарку – лень было по берегу обходить. Людей никого – спят еще. Пошел через залив по диагонали. Вижу уже на подходе, лед цвет сменил с желтоватого на серый. Я, конечно, подумал, что должны быть тому какие-то причины, но уж очень лень было возвращаться. И только я сделал несколько шагов по серому льду, как он хрустнул, и я стал погружаться. Причем, хорошо помню, что не камнем пошел, а пока тонул, успел выкинуть сумку с аппаратурой на желтый лед и подумать, что мне кранты. Но вдруг почувствовал под ногами дно. Воды где-то по грудь. Как выбрался – уже не помню, до гостинички добежал обледеневший, как Челюскин. Выпил водки и лег спать.

365

Снимали в Карабаше – городе в Челябинской области вокруг медеплавильного комбината. Норильск по сравнению с ним – всероссийская здравница. Было всего полдня на съемку, и нам рассказывали, что охрана комбината и менты фотографов мгновенно вычисляют, прессуют и выкидывают из города. И всё – за день до местных выборов. В общем, мы аккуратно очень ходили.

Снимал девочку, которая каталась на качелях на фоне полуразрушенного дома и автомобильных покрышек, сложенных горкой на детской площадке, чтобы дети по ним ползали. Разговаривали о том, о сем.

Я:

– Давно здесь живешь?

Девочка:

– Недавно переехали, папа на комбинат устроился.

Я:

– А кем папа работает?

Девочка:

– Начальником охраны комбината.

Рассказали историю об общей знакомой, успешной тележурналистке, внезапно ушедшей из профессии. В середине-конце 1990-х в воинской части где-то на Сахалине пекли хлеб. Половину съедали, а половину отдавали жителям окрестного поселка, чтоб с голоду не умерли. Жители поселка, в свою очередь, военный хлеб тоже делили на две части – одну съедали сами, а на вторую подманивали бродячих собак, которых, ясное дело, тоже съедали. Прослышали об этом оказавшиеся на Сахалине московские телевизионщики. Концы на острове не близкие, можно, конечно, и слетать – подснять собачкину смерть, сюжет-то яркий, но где гарантия, что собачка окажется в наличии? И моя знакомая звонит в поселок и слезно просит придержать собачку – не резать до прилета съемочной группы. Сюжет сняли, собачку местные съели, а на долгом обратном пути в Москву журналистка подумала-подумала и прямо из аэропорта позвонила в редакцию: не хочу, мол, больше заниматься журналистикой.

Уличный цирюльник.

Индия, Говардхан, 2013

367

Почитал в «Комсомолке» какого-то Гришина по поводу смерти Новодворской. Очередная имитация патриотического оргазма. Как-то натужно получилось, без комсомольской задоринки, но служба есть служба. Создается впечатление, что многие «коллеги» просто упиваются собственным паскудством. Потом ведь не отмоются. Удивительно, что люди не понимают, что история – это маятник. Сейчас туда качнулось, через пять лет качнется назад. А ты уже в говне. В России нужно жить долго.

368

Больше всего на свете собака Зося любит эстонские куриные фрикадельки из универсама. Мы теперь на вопрос о том, какой породы наша собачка, гордо отвечаем: митболхантер!

369

Татьяна Мэй на «Фейсбуке» процитировала петербургского губернатора Полтавченко: «При антропогенных нагрузках на газон (игры, лежание и прочее) происходит изреживание, повреждение и уничтожение травостоя, вследствие чего газон теряет декоративный вид и прекращает выполнять функции по оздоровлению воздушного бассейна города и улучшению микроклимата».

370

Кипят страсти вокруг ремейка «Кавказской пленницы» – как посмели посягнуть на любимый фильм великого мастера. А я вот с детства вопросом мучаюсь, да боялся спросить: мне одному гайдаевские фильмы кажутся глупыми и несмешными?

Предлагаю объявить лучшей русскоязычной комедией «Мимино». На второе место предлагаю поставить «Джентльменов удачи». Номинации на третье место принимаются.

Индия, Варанаси, 2016

371

Снимать тилт-шифтом – как ночью в лесу стрелять на звук. Направление вроде правильное, но результат только утром.

Стоило чуть свернуть с тропы, по которой я иду уже 18 лет, и снять не так, как я это обычно делаю, тут же накинулись поклонники – мол, кто тебе разрешал слезть с тумбочки, а ну кыш обратно! Так вот: я уже старый, я уже снял свои пять нестыдных карточек, я уже получил положенные медальки на ошейник, и я готов биться за свое право на творческие эксперименты и/или старческую блажь. Хочу – снимаю, хочу – не снимаю, хочу – фишаем, хочу – тилт-шифтом, а хочу – зонтиком по забору тыр-тыр-тыр. Я никому ничего не обещал и ничего никому не должен. Уже.

372

Получил письмо на анлийском, перевожу: «Дорогой Г-н Максимишин, мы, издающаяся в Германии газета N., ищем фотографии о российской армии для статьи, в которой наш редактор вспоминает о годах своей службы. Фотография должна отображать упадочное состояние российской армии (плохое материальное состояние, солдат, которым нечем заняться…). Есть ли у вас подходящие фотографии? Будем признательны за ответ!»

У меня куча таких фотографий, но как-то не хочется ничего посылать. «Я, конечно, презираю отечество мое с головы до ног – но мне досадно, если иностранец разделяет со мною это чувство» (Пушкин).

Паломники.

Индия, Вриндаван, 2013

373

Тезис о том, что резкость фотографий – мещанский предрассудок, лайкнули 12 мальчиков и 28 девочек.

374

«В 1960-е годы К. Чуковский затеял пересказ Библии для детей. К этому проекту он привлек писателей и литераторов и тщательно редактировал их работу. Сам проект был очень трудным в связи с антирелигиозной позицией советской власти. В частности от Чуковского потребовали, чтобы слова „Бог" и „евреи" не упоминались в книге; силами литераторов для Бога был придуман псевдоним „Волшебник Яхве"» (с сайта chukovskiy.ru).

375

Петя Вайль, человек стойких либеральных убеждений, рассказывал, как он однажды брал интервью у Лукашенко и был просто загипнотизирован мощнейшей батькиной харизмой. Еще помню, как в том же разговоре Петр рассказывал, как он делал для радио «Свобода» материал об Аджарии, в те времена, когда там правил королек Абашидзе. Вайля пригласили на встречу туземных и приезжих журналистов с президентом. Тот сказал какие-то дежурные вежливые слова, потом перешли к неформальному общению. У королька было много странностей – одна из них заключалась в том, что он считал себя чемпионом мира по умению варить спагетти. Внесли кастрюльку, и Аслан Ибрагимович стал пальцами брать из нее скользкие горячие макароны и класть в заранее открытые журналистские клювики. А потом королек сказал, что сейчас принесут выращенный в Аджарии чай, и каждый сможет убедиться, что это лучший чай в мире. По команде вошли официанты и принесли всем кофе. Ошибка вышла.

– Как вам наш чай? – вопрошал Абашидзе.

– Великолепно, восхитительно, такого мы еще не пробовали, – отвечала свободная пресса.

376

Какую только фигню я про себя ни читаю! «И не забывайте о простом правиле. Как только выбрали ракурс, не поленитесь и сделайте еще пять шагов вперед. Композиция, без сомнения, улучшится (техника „Пять шагов" Сергея Максимишина). Работает».

377

По семейной легенде, Кобзон – наш дальний-дальний родственник, если быть точным, родственник жены моего дяди. В 1970-е дядькина теща с оказией передавала из Днепропетровска в Москву «рыбку для Изи Кобзона».

378

Собака Зося с интересом наблюдает за тем, как я собираю ее какашки в полиэтиленовый пакетик. Наверное, Зося думает, что какашки мне зачем-то нужны и именно ради какашек я Зоею кормлю и держу в тепле. А иначе зачем?

379

Мой институтский друг Эдька Гапонов знал миллион присказок, пословиц и поговорок и умело ими пользовался. Некоторые были совсем простые, но, случалось, Эдька говорил затейливо. Например: «Стабильность – признак класса!». А иногда, по ситуации: «Постоянство – признак ограниченности». Я это к тому, что шизоидность современного мира определяется во многом тем, что в основе международного права лежат два взаимоисключающих принципа – принцип нерушимости границ и право нации на самоопределение. Политики, как шулеры, по необходимости достают из рукава то одну карту, то другую. Как мой друг Эдька Гапонов.

380

Сейчас в чате с хорошим человеком обсуждали, чем отличается русский национализм от украинского. Подумалось, что русский национализм – это когда одни русские хорошие, а все остальные – плохие. А украинский – это когда все-все хорошие и только русские – плохие.

381

Друзья, время от времени я получаю приглашения быть членом жюри разных фотографических конкурсов. Это огромная честь для меня, как правило, я с благодарностью принимаю приглашения, но иногда отказываюсь, что вызывает обиду. На будущее, чтобы обид не было: я никогда не буду членом жюри, в состав которого входят заместитель главы администрации, председатель совета директоров компании, представитель спонсора, директор дома культуры и/или прочие очень важные, но не имеющие отношения к фотографии люди.

Кирпичный завод.

Непал, Катманду, 2007