Текст книги "Карта Памяти"

084

Уважаемая Марина Коренева в комментариях пишет: «У друзей был сосед по коммуналке на Грибоедова, дядя Вова, старый уголовник, выросший в Ленинграде. К нему иногда заходили подруги юности, женщины сложной судьбы. И вот одна стучится к нему в комнату:

– Владимир Николаевич, это Алла Аркадьевна.

– Алла Аркадьевна? Идите-ка вы на х…, Алла Аркадьевна».

Это точно: в Питере, по сравнению, скажем, с Москвой, высокий порог перехода на «ты». В лаборатории, в которой я работал по окончании института, завлаб и одна из сотрудниц проработали вместе 30 лет. Запросто могли послать друг друга или, шутя, поджопник отвесить. Но исключительно на «вы».

085

Рассказываю Машке, как разводятся мусульмане. Чтобы развестись, мужчина должен в присутствии понятых трижды сказать жене: «Талак» («развод»). После первого талака еще возможно примирение. После второго талака нужно повторно регистрировать брак. А если слово «талак» сказано в третий раз, пара может вновь сойтись лишь после того, как женщина побывает замужем за каким-нибудь другим мужчиной. Машка говорит:

– О, это как Путин с Медведевым!

086

Звонок в дверь. Выскакиваю из койки, прыгаю в штаны, бегу открывать. Соседки. Марианна Петровна, смущаясь:

– Сергей Яковлевич, простите великодушно, я увлеклась беседой с Ариадной Сергеевной и, неловко прислонившись, нечаянно нажала на кнопку вашего звонка. Не серчайте бога ради.

Не серчаю, конечно. Люблю Питер.

Памятник затопленным кораблям.

Украина, Севастополь, 2007

Намаз. Афганистан, окрестности города Ходжа-Багауддин, 2001

Очередь за продовольствием.

Ирак, Багдад, 2002

087

С некоторых пор все происходящее в России я складываю в особую мозговую извилину, выделенную для хранения рассказов будущим внукам. Только, боюсь, внуки мне хрен поверят.

088

Отважная Катерина Белякова вернувшаяся из очередной поездки к папуасам, приходила в гости. Подарила лук и стрелы, показывала картинки и очень интересно рассказывала. Очень мне понравилась такая история: на вопрос, какого размера, к примеру, собака, папуас покажет руками круг диаметром 30 сантиметров. Поскольку важнейшим свойством животного является его пищевая ценность, основной габаритный параметр не длина, а площадь сечения.

089

Очень не люблю фотографов, которые занимаются искусством, там, где это искусство на фиг никому не нужно. Ловкость рук – не цель, а средство. Как-то меня разозлила одна карточка.

В Англии нашли детскую варежку XIV века. Карточка такая: чья-то рука, на ней – варежка и в полкадра неизвестная голова, которая на эту варежку пристально смотрит. Варежка занимает едва ли пятую часть изображения. Фотографу западло было снять просто варежку, ему нужно было выпендриться. А мне, честно говоря, плевать на его professional skills. Я хочу рассмотреть варежку, она очень трогательная.

В Ираке я работал для «Ньюсвик». Позвонил редактор московского бюро Володя Волков, попросил найти где-нибудь фотографию Саддама с сыновьями. У Саддама с детьми были очень непростые отношения, такие изображения под ногами не валялись. Но я вспомнил, что в одной чайхане я что-то такое видел. Весь день с водителем объезжали все чайные, где я когда-то был. Багдад – огромный город: по закону подлости, нужное место нашлось под вечер.

Народу в заведении было много, старики курили кальян, играли в нарды, пили невозможно сладкий чай из маленьких стаканчиков. На стене висел искомый портрет в роскошной китайской раме из анодированного алюминия: Саддам с сыновьями, явно вырезанные с разных фотографий, стоят на фоне руин Вавилона. Я стал снимать портрет через курильщиков. Те стали мне подыгрывать, пуская кольца дыма. Потом вышел хозяин заведения и тоже решил мне помочь – взялся протирать портрет. Я стал снимать, как хозяин протирает портрет через курильщиков, пускающих кольца дыма. В общем, накрутил много всего – я же рукастый фотограф! Уже сев в машину, я внезапно понял, что все эти мои жалкие потуги анимировать карточку – полная фигня по сравнению с мощью самой картинки. Вернулся и снял просто репродукцию. «Ньюсвик» дал ее на разворот.

Ирак, Багдад, 2002

090

В Москве рядом с гостиницей, в которой всегда останавливаюсь, есть «Сабвей». Там, как и во всех московских фастфудах, работают таджики (до Питера, кстати, это поветрие еще не добралось, у нас по-прежнему трудятся студенты). Хотите – верьте, хотите – нет, но это самый вкусный из «Сабвеев». Таджики уже помнят не только меня («Здравствуйте, как ваши дела, давно вас не было»), но и то, что болгарский перец я не ем, а маслин люблю побольше. Как-то зашел вечером и оказался в хвосте очереди из длинноногих чернокожих атлеток – в Москве проходили какие-то соревнования. Выяснилось, что у сабвейских таджиков приличный английский. Точно лучше моего.

Портрет неизвестного мальчика.

Россия, Углич, 2007

Есть у меня в Москве любимая пельменная. Не то чтоб роскошное заведение, но и не забегаловка, пельмени – смерть какие вкусные. Вчера сижу, жду, пока сварятся. Заходит неопрятная бедная старушка с шавермой. Опасливо озираясь, садится в темный уголок, видно, что ничего заказывать не собирается. Майонез тяжелыми каплями падает на стол. Официант-таджик смотрит на повара-таджика. Повар машет рукой: мол, пусть сидит.

091

В комментах под видео с северокорейского съезда партии человек запостил старое кино с дрессированными местными детьми, с невероятной слаженностью играющими на гитарах, и спросил, видел ли я в других странах что-то подобное. Ровно тот же вопрос задала мне как-то северокорейская дама-экскурсовод, четыре часа водившая нас по музею подарков одному Киму, а потом столько же – по музею подарков другому Киму. Бесконечная анфилада, красная ковровая дорожка, пыльные витрины с жутким кичем и монотонный бубнеж: «Это стоящий на хвосте крокодил, в лапках у него рюмочки для рома, подарок кубинских товарищей» и т. д. Запомнились две вещи: броне-вагон – подарок Сталина и восковая фигура Ким Чен Ира, окруженная муляжом природы и чучелами представителей корейской фауны, – подарок китайских товарищей. У персоны экскурсовод и «товарищи сопровождающие» легли на пол в знак глубоко почтения. Нам пришлось сделать то же.

Когда мы наконец вышли из этой пыльной комиссионки, экскурсовод проникновенным голосом спросил:

– Товарищи, был ли кто-то из вас в величайших музеях мира?

– Случалось, – сказал я.

– А хоть в одном из них вы видели что-то подобное?

– Нет, – ответил я, – не видел.

092

Татьяна Мэй пишет, что ее на «Фейсбуке» забанили как сталинистку. А меня однажды репрессировали как антисемита. В 1985-м студентов стали забирать на службу армию. Когда через два года мы вернулись, времена изменились. Мы, отслужившие, подняли маленькое восстание: отказались ходить на военную кафедру. Меня избрали в забастовочный комитет.

Собрались в аудитории, чтобы выработать единую позицию. Часть выступавших настаивала на том, чтобы на кафедру не ходить вообще, но нашлись соглашатели, которые говорили, что ходить нужно, но пусть нас не заставляют ходить в специальных костюмах, мол, это унизительно. Во главе фракции оппортунистов стоял студент кафедры механики процессов управления. Это была самая сильная из наших выпускающих кафедр, основанная самим Иоффе, и туда, в отличие от нашей, например, кафедры экспериментальной ядерной физики, принимали евреев.

Бывает такая вызывающе семитская внешность, при виде которой казаки хватаются за шашку. Именно такой человек оказался моим оппонентом.

– Ты не наслужился? Ну зачем, зачем тебе ходить на эту дурацкую военную кафедру? – вопрошал я, вздымая руки.

– Стране нужны офицеры!

– Какой стране нужны офицеры?

– Нашей стране!

– Вот вашей нужны, вы и ходите! – ляпнул я в полемическом задоре.

Меня пристыдили за антисемитскую выходку и вывели из состава забастовочного комитета. На военную кафедру мы так и не ходили больше. А мой оппонент по окончании института уехал в Израиль.

093

Забавная дискуссия под постом о Стиве Маккарри. Дискуссия о том, можно ли «вшопливать» птичку в карточку. Многие говорят: ну конечно, можно, ведь с птичкой лучше! Подумал, что если Венере Милосской приделать утраченные руки, то, наверное, Венера станет лучше. Женщины с руками, как правило, лучше выглядят. Или, например, на старой иконе подрисовать лицо. С лицом же лучше? Или, что мне близко, заделать дырочку в монете. Без дырочки монета лучше смотрится. Одна беда – ничего не стоит.

094

В феврале 1999 года Анатолий Мальцев сказал мне, что «Известия» ищут фотографа в Питере. Потом то же сказал Павел Маркин. И я решил перестать быть директором собственной компании и стать фотографом. Позвонил покойному Годунову. Тот отправил меня к начальнику известинской фотослужбы Алексею Белянчеву. Я позвонил ему в самый неподходящий момент – в 13:50, за десять минут до дневного дедлайна. Начал, волнуясь, очень по-питерски:

– Уважаемый Алексей Валентинович, я начинающий фотограф – Сергей Максимишин. Павел Михайлович Маркин сказал мне, что ваша газета ищет фотографа в Санкт-Петербурге. Я был бы очень признателен, если бы вы нашли время, чтобы посмотреть мое портфолио и…

– Так, – сказал, Леша Белянчев, – у меня нет времени всю эту херню выслушивать. Вас таких умных звонит по десять в день. У вас там в Ивангороде воду отключили – хоть бы один мудак поехал снял! А звонят! Езжай, сними, потом звони! Все!

Девушка с мобильным телефоном.

Куба, Гавана, 2017

Меня послали куда подальше, но я по наивности подумал, что мне дали задание. Поехал в Ивангород в лютый холод. Снял, проявил, напечатал, отправил карточки.

– Ну давай попробуем, – сказал Леша.

095

Как красиво у нас раньше было: медные полушка, деньга, копейка, грош, алтын, пятак. Из серебра чеканились гривенник, пятиалтынный, двугривенный, четвертак, полтинник, рубль. Еще были золотые пятерка, полуимпериал, червонец и империал. А остались одни тысячи.

096

В своей жизни я как минимум дважды менял «хочу» на «надо» и однажды, уйдя 17 лет назад из начальников в фотографы, поменял «надо» на «хочу». Думаю, что это решение было не последним.

097

Даже не знаю, что меня больше бесит: многоточия после каждого предложения, пробел перед запятой или частокол из трех и более восклицательных знаков… И то, и другое, и третье, на мой вкус, – очевидный признак легкой е…анутости пишущего!!!!!

098

Когда я был директором, у меня работала секретарша Нинка. Очень мы дружили. Мужа-пожарника Нинка прогнала за убогость устремлений, одна растила дочь. Решили мы Нинку замуж выдать. Я был конфидентом – сделал Нинкин портрет, разослали его по сайтам знакомств. Быстро откликнулся (Нинка была красавицей) культурный и положительный немец. Приехал, поселился в гостинице «Москва», неделю водил Нину в приличные места, с интимом не лез, только поцеловал на прощанье. Очень деликатный человек. Потом Нинка взяла две недели за свой счет и к немцу поехала. На четвертый день вернулась. Рассказывает: встретил на большой машине, вкусно накормил, повел на концерт, затем ужин при свечах, после чего стал стелить ей на раскладушке, раскладушка сломалась, и немец до пяти утра ее чинил. Наутро Нинка собрала сумочку и уехала.

Дети смотрят телевизор в зале ожидания автовокзала.

Куба, Тринидад, 2010

Потом Нинка по уши влюбилась в Серегу, директора соседнего офиса, к сожалению, человека женатого. Серега был какой-то масон, привел Нинку в масонское логово. Нинка туда за Серегой ходила. Потом Серега уехал с семьей в Канаду. А Нинка осталась в масонах, потому что втянулась. Говорят, достигла там высоких степеней посвящения.

099

Когда-то мы спорили с Петром Вайлем о том, становится ли мир лучше. Я говорил, что есть абсолютное добро, например, снижение детской смертности. Раньше дети в Африке умирали, а теперь не так быстро. На мой взгляд, очевидный шаг к лучшему. На что Петр отвечал, что, мол, эти неумершие дети теперь страдают от безработицы и голода, по каковой причине режут друг друга в войнах за ресурсы, вырубают леса, уничтожают зверей и т. д. Так что прогресс неочевиден.

Вчера вспомнил об этом разговоре. Ехал в «Сапсане» домой, рассматривал купленную в Москве монетку Свободного государства Конго (погуглите, это интересно) и читал про каучуковый геноцид, устроенный там цивилизованными бельгийцами. Эта жуткая история, унесшая, по разным оценкам, от 3 000 000 до 10 000 000 человек, стала возможной после, казалось бы, совершенно бесспорных побед разума: изобретения велосипеда и, позднее, дутых шин, определившего спрос на каучук, и синтеза хинина – лекарства от малярии, сделавшего возможным проникновение белого человека вглубь тропической Африки.

100

Конец февраля или начало марта 1991 года, Федьку несколько дней как принесли из роддома. Пришла старушка, сказала, что у нее плановый осмотр новорожденных, что наш участковый педиатр заболел, и она его заменяет. Пошла в ванную руки мыть. Мы жили тогда на Ветеранов, в доме-корабле – питерские знают. В этих домах один длинношеий кран над ванной и над раковиной – куда повернешь, туда и льется. Предыдущий жилец раковину снял и на ее месте построил полочки – мы на них хранили пеленки и подгузники, а умывались над ванной. Так вот: старушка в сапогах прошла в ванную, повернула кран туда, где должна была быть раковина, пустила воду и долго мыла руки, бурча под нос: «Не очень-то у вас удобно!»

Мы с Машкой только посмотрели друг на друга. Оставляя мокрые следы, врачиха протопала в спальню и потребовала предъявить ребенка к осмотру. Машка распеленала Федьку, тетка посмотрела поверх толстых очков и принялась писать.

– Как зовут девочку?

Маша:

– Это мальчик Федя. Тетка дальше пишет.

– Какой вес девочки?

Маша настаивает:

– Это мальчик.

– Точная дата рождения девочки? – интересуется педиатр.

Мы хором:

– Это мальчик!!!

Дописав, врачиха попрощалась и ушла. Собрал с пола в ванной ведро воды.

101

Очень я не люблю вот чего: ты говоришь человеку, что не любишь снимать на ярком солнце, а тебе говорят, что снимать на солнце лучше, чем под проливным дождем. Или говоришь, что чрезмерно баловать детей нехорошо, а тебе в ответ: «А что, лучше их шлангом по почкам метелить?». Раньше я думал, что глупый человек от умного в метафизическом смысле отличается неспособностью понять где частное, а где общее, где необходимое, а где достаточное. Похоже, нужно добавить еще один критерий: количество пикселей в голове. Если их всего два – плохо дело.

102

В 1991 году с голодухи перевел книжку про Винни-Пуха. Издательство осталось довольно, книжка быстро продалась, вдохновленный успехом, решил стать переводчиком. Получил заказ на новый перевод, на этот раз «Мэри Поппинс» – тогда у нас был издан только один том из четырех. Чтобы перевести книжки, их нужно было сначала найти. Решил позвонить американскому атташе по культуре. Набрал номер консульства из справочника, меня перенаправили в офис атташе. Ответил любезный мужской голос. Я сказал, что меня зовут Сергей Максимишин, что я переводчик детской литературы, получил заказ, но в Ленинграде, к сожалению, книжек найти не удалось, и что был бы очень признателен, если бы господин атташе нашел возможным помочь мне в организации доставки. А любезный голос мне отвечает:

– Серега, блин, кого ты паришь, ну какой ты в жопу переводчик?

Оказалось, мой однокашник Тимоха Семин устроился в консульство водителем. К тому самому культурному атташе. Книжки, кстати, через полгода доставили, но, пока везли, издательство обанкротилось. Так я не стал переводчиком детской литературы.

Рыбный рынок.

Португалия, Порту, 2016

103

Летел в Прагу. В Пулково на входе засунул рюкзак в рентген, сам пошел через рамку. Зазвенели клипсы на подтяжках, перец стал меня ощупывать. Пока крутил туда-сюда, кто-то унес мой рюкзак с компьютером, зубной щеткой и двумя рубашками. Фиг с ними, с рубашками, а в компьютере – вся жизнь. На стойке другой рюкзак, тоже черный, но на мой совсем не похож. Прошу сделать объявление, мол, человека, который взял не свой черный рюкзак, просим подойти и т. д. Говорят, не имеем права без фамилии. Вскрыть чужой рюкзак, чтоб найти фамилию, без мента тоже нельзя. Времени критически мало. Стали звать секьюрити, подошел человек в штатском. Увел меня смотреть камеры наблюдения. Там обнаружили, что рюкзак взял человек в синей куртке. Тут звонят с контроля – нашелся мужик, уже, правда, за границей. Говорят, неси ему его рюкзак. Я говорю, что не понесу, хрен его знает, что там. Стали вызывать растяпу из-за границы, я пока побежал на регистрацию. Прибегает, гад. В сердцах обозвал его мудаком. Потом усовестился, встретил на досмотре – извинился. Тетки с предполетного досмотра, сказали, что, когда попросили извлечь компьютер, дядька открыл рюкзак и стал как резаный орать, что ему что-то подложили. А я едва успел на посадку.

104

Москва. Выхожу на «Партизанской», иду к гостинице, из-за ларька выныривает деваха с губами и в миниюбке. Хитро так косясь, спрашивает:

– Мужчина, в Йошкар-Олу поедем?

– Не сегодня, – говорю, – затейница!

А сам думаю: надо же, какой эвфемизм роскошный, не то, что банальный «Отдых не нужен?». Иду дальше – стоит автобус «Москва-Йошкар-Ола». Хорошо, что не согласился.

105

Юджин Смит на деньги журнала Life снимал свою испанскую деревню два с половиной месяца и свалил, когда местные гэбэшники стали интересоваться, зачем он снимает бедняков. А то б еще пару месяцев посидел. Вот же времена были! Сейчас бы ему никто больше трех дней на эту съемку не дал.

106

Про фотографию и правду. Экранизация классической литературы воспринимается нормально. Цикл графических или живописных иллюстраций – прекрасно. Музыка, даже опера – ок, театр – супер. И только попытка фотографического иллюстрирования (посмотрел недавно очередное поползновение на «Мастера и Маргариту«) выглядит неимоверной пошлятиной.

107

Студентами мы по графику дежурили в ДНД (Добровольная народная дружина). В одно из дежурств нас с одногруппником подсадили в «бобик» к менту, и мы поехали на вызов. Вошли в квартиру, там до смерти перепуганные жена и дети: алкаш, который сначала грозился порезать ножом семейство, тем же ножом попытался вскрыть себе вены. Мужика, липкого от крови и блевотины, мы стащили вниз, усадили на заднем сиденье между мной и одногруппником и свезли в участок. Наряду с прочими напитками мужик выжрал флакон одеколона «Айвенго», и с тех пор меня мутит от этого запаха. А сегодня в «Сапсане» рядом со мной сидел дед и отчаянно пах этим долбаным «Айвенго», который с советских времен не делают. Запасливый, зараза.

108

Мне кажется, документальная фотография – это игра такая: поймай жизнь в прямоугольник со сторонами два к трем. Некрасиво заниматься фотографией со звероподобным рвением, когда пена капает изо рта, когда вваливаются в чужой дом, не снимая обуви, и гонят исполненную ужаса старушку по Невскому, нависая на ней с объективом 16 мм. В футбол нормальные люди играют не для того, чтобы победить любой ценой, а чтобы кайф от игры получить. Если играть в футбол руками, голы забивать удобнее. Но это другая игра.

109

Уже не один и не пять очень классных документальных фотографов, топовые имена, ушли в документальное кино. Что не так в консерватории?

Я говорю о тех фотографах, которым уже есть, на что кормить семью, даже не работая – за счет продажи архива, галерейных продаж, преподавания, etc, которые снимают потому, что интересно, а не чтобы прокормиться. Так вот, многие из них либо ушли в кино, либо собираются, либо говорят, что собираются. Хочу понять почему.

В 1960-е поэты собирали стадионы. Потом прошло время поэтов, сейчас они в резервации «Стихи. ру» едят друг друга. В 2000-е был бум интереса к фотографии. Эти времена уходят?

Уличная сцена.

Монголия, Улан-Батор, 2016

110

Моя одноклассница Наталья рассказала о новом способе быстро выяснить свой IQ: IQ = 150 – К, где К – курс доллара в российских рублях, при котором вы впервые подумали, что правительство делает что-то не так.

111

Мы с собакой Зосей по вторникам, средам и пятницам точно, а в остальные дни недели по возможности занимаемся современным искусством. Суть художественного жеста, совмещенного с актом гражданского мужества, заключается в следующем: во время прогулки акционист Зося примерно в одно и то же время гадит точно напротив входа в «Газпром-банк». После чего ассистент в лице меня собирает какашки в черный траурный пакетик, завязывает теплый пакетик узлом (sic!), делает 20 шагов по направлению к двери (sic!) «Газпром-банка» и, цинично подняв пакетик на уровень груди, с оттяжечкой бросает его в газпромовскую урну. Представители средств массовой информации, желающие присутствовать при акте, могут аккредитоваться путем отправки нам с Зосей личного сообщения.