Текст книги "Чаша тьмы"

– Это начинает надоедать, – заметил генерал Тхион Ар-Фом с известной долей юмора своему адъютанту – впрочем, досады в его голосе было куда больше.

– Точно так, господин генерал, – наклонил голову адъютант. В его голосе не было ничего, кроме служебного рвения – а если и было, то господин адъютант научился тщательно это скрывать.

Ему было что прятать. Господин адъютант не собирался идти на эту войну. И уж тем более он не собирался на ней погибать. Когда его старший брат вернулся с войны калекой, одноногим трясущимся стариком, их семья попала под «Закон о младших братьях выбывших офицеров и рядовых». Его взяли в армию. Но за несколько дней до этого его похожий на больное привидение старший брат купил ему, истратив весь свой пенсион, вещь запретную и противозаконную – магический портал высокой степени защиты, с дальним радиусом действия и полной сменой облика по выходе из оного. Старший брат решил, что его одного довольно, чтобы родина могла гордиться, а мать не смогла утешиться. Он отказал младшему брату в праве на такую судьбу. Поэтому на левой руке у господина адъютанта есть небольшая родинка. Стоит особым образом ее коснуться, и он очутится дома. Живой, здоровый, не калеченый – правда, совершенно на себя непохожий, но мать привыкнет. А значит, все будет так, как хочется господину генералу – до того момента, пока жизни господина адъютанта не будет угрожать реальная опасность.

«Точно так, господин генерал!»

– А проверить придется! – уже с явным раздражением буркнул генерал, глядя на «войско Эруэлла». – Вдруг на сей раз…

– Так точно, господин генерал! – вновь наклонил голову адъютант. И его служебное рвение было, как всегда, на высоте. Четкое и отшлифованное.

«Замечательный у меня адъютант, – в который раз подумал генерал Тхион Ар-Фом, – вот бы все такие!»

Но вслух ничего не сказал. Подчиненного лишку хвалить – только портить. Еще зазнается.

Отвернувшись от адъютанта, генерал вновь посмотрел на вероятного противника. Или невероятного? Скорей уж невероятного, но… Столь большое количество одинаковых иллюзий могло также указывать на то, что какая-нибудь из них может оказаться настоящим войском. Оказаться как раз тогда, когда их, эти иллюзии, устанут проверять. Когда он, генерал Тхион Ар-Фом, махнув рукой, скажет: «Следовать предписанным путем!» Возможно такое? Вполне. И даже скорей всего. Будь у него в запасе такой трюк, он не преминул бы этим воспользоваться. А пока противник проверяет миражи и по сто раз готовит армию к бою, он зашел бы с тыла…

С тыла!

Генерал Тхион Ар-Фом содрогнулся от последней мысли и тут же вызвал командира конной разведки. Ему уже мерещились дьявольские самозванцы и бунтовщики, крадущиеся по его следу.

– Обшарьте весь тыл, – приказал он разведчикам, – и быстро!

– Тыл?! – поразился командир конной разведки, но, увидев лицо генерала, бросился выполнять приказ с такой скоростью, будто ему горный дракон пинка дал. В седло он взлетел так, словно у него и впрямь крылья выросли.

Генерал вздохнул с облегчением. В этих проклятых холмах постоянно ждешь какого-нибудь подвоха.

И дождешься.

Генерал еще раз припомнил ту сбивчивую тарабарщину, которую поведал ему отпущенный из плена разведчик. Признаться, его история ввела господина генерала в некоторое заблуждение. Нет, ну сами посудите: татуировка ронского разведчика высшего класса!.. командир отдельного разведывательного корпуса!.. прямое предписание Его Милости господина Архимага!!!

В конце концов, генерал решил не доверять этой информации. Счесть ее очередной фальшивкой от Эруэлла. Видят Боги, тот доказал, что является мастером в их изготовлении! Так почему бы этой информации не быть чем-то вроде его призрачных армий, от которых генералу уже худо делается? Что ж, изготовление фальшивок вполне в духе самозванцев. Заявляя несуществующие права, помимо воли, приходится выдумывать несуществующую родословную, потом биографию и так далее. Кажется, этот Эруэлл – величайший мастер блефа. Или у него хорошие помощники. Быть может, он и впрямь бывший разведчик? Кто знает? На войне всякое случается. Генерал теперь – на всякий случай – сомневался во всем. Он даже задумывался, вправду ли у этого пресловутого Эруэлла есть настоящая армия или это одна сплошная фальшивка? Да существует ли и он сам? Или это хитроумная разработка джанхарского Осназа, чтобы снять одну из доблестных ронских армий с фронта и ослабить давление на свои границы?

Генерал не собирался верить принесенной разведчиком информации. Она ставила все с ног на голову. Но, с другой стороны, недоверие иногда обходится слишком дорого. Генерал все еще помнил небеса, павшие на землю, кровавые облака и дождь из трупов. Предписание Его Милости! Вот что смущало господина генерала. Вот что заставляло его сдерживать свою армию, по сто раз проверяя каждый шаг, утомляя бойцов бесконечным ожиданием все не свершающейся битвы.

Битва ожидалась, она была где-то там, уже вот-вот, но еще не…

Армия уставала от бесцельного напряжения, армия расслаблялась, сохраняя лишь видимость прежней готовности, потому что нельзя напрягаться бесконечно, потому что судорожное сохранение напряженности чревато обмороком, а обморок – это не то, что можно позволить себе перед боем…

– Видали мы такие штуки, – бубнил себе под нос каждый третий.

А каждый второй старался незаметно расстегнуть все, что расстегивается, снять все, что снимается, закатать все, что закатывается, и вовсе не обращал внимание на миражи врагов, стараясь вместо этого смотреть под нога: не наскочить бы на настороженный арбалет!.. ведь те и вправду были. Любые подозрительные места старательно обходились этой все еще весьма красивой, но уже слишком усталой армией. Она все еще годилась для боя, особенно против заведомо более слабого противника, но боя все не было, противник отсутствовал, и в сердцах солдат назревало справедливое возмущение против свихнувшегося на осторожности начальства, «которое каждого куста боится». Генерал думал, удастся ли ему поймать самого Эруэлла, или тот уже сбежал с верхушкой своей армии, бросив на произвол судьбы придурковатого властителя Лангиари вместе с его несуразным, нелепо-огромным войском. Генерал думал, что, раз за разом проверяя все эти осточертевшие иллюзии, он теряет время, по сути – дарит его противнику. Эруэлл ведь не может не понимать, что ему не выстоять. Вероятно, он уже далеко отсюда; счастье, если напоролся на десант и наемники перехватили его, – а если нет? Такому, как он, ничего не стоит собрать новую армию и продолжить мутить воду где-нибудь в другом месте. Гоняйся потом за ним.

Генерал подавил попытки внутреннего голоса объявить армию Эруэлла и вовсе несуществующей. Ни одна армия не может воевать с призраками. Это лишь магам под силу. А как раз маги с армией Эруэлла и не справились. Значит, несмотря на все иллюзии, она существует. Или, по крайней мере, будем считать, что это так, пока не доказано обратное. Генерал думал о детях, по слухам, бывших в армии Эруэлла. Даже если самозванец ускользнет от него, эти дети – недурной приз. Цвет высшего дворянства Лангиари. Завтрашнего дворянства. Лакомый кусочек для Его Милости. Уж он-то сумеет должным образом распорядиться их жизнями. Кое-какие договоры будут переписаны в одночасье. И не только, не только договоры. Ведь страна, потерявшая все свое высшее дворянство, она уже вроде как бы и не страна вовсе – когда еще подрастут те грудные младенцы, которым посчастливилось остаться дома? А от Лангиари так недалеко до ненавистного Джанхара. Просто рукой подать! Нет, Его Милость определенно будет доволен. Определенно.

Прибывшие разведчики доложили, что в тылу все спокойно. Даже в очень глубоком тылу. Генерал окончательно расслабился и посмотрел на иллюзию на холме уже без прежнего раздражения. Ну ладно, ну не захватит он короля-самозванца, во всем остальном-то победа на его стороне.

– Пошлите троих, пусть все же проверят эту окаянную иллюзию, – приказал он командиру конной разведки.

Трое всадников поскакали к холму. Стоя в общем строю, они, как и все, считали войско на холме иллюзией, теперь же… А вдруг оно… настоящее?! – думалось каждому из них. По мере сокращения расстояния эта мысль усиливалась, и руки сами натягивали поводья, придерживая коней. На холм въезжали шагом. Въезжали, считая себя почти покойниками. Вот сейчас эти копья опустятся, вот сейчас эти мечи взметнутся, вот сейчас эти стрелы скользнут с луков в короткий и безжалостный полет, вот сейчас эти глотки исторгнут какой-нибудь ужасающий клич…

О да, конечно!.. за спинами этих троих огромная армия, во много раз превышающая ту, что столь грозно выстроилась на холмс, ронская армия на таком пятачке ни в жизнь бы не уместилась, но ведь она там, позади, а здесь их всего трое… и если эта, с холма, оживут и ринутся вниз… Они выглядели такими живыми, такими настоящими… Если они и в самом деле сейчас оживут, двинутся, сорвутся с места… уж их-то они точно сомнут, сотрут, раздавят в кровавую жижу…

Разведчики ехали тихо. Умирать ведь никому неохота.

Они проехали еще немного, сжимаясь, ожидая немедленного удара, и… вздохнули с облегчением. Тела замерших перед ними воинов просвечивали!

Иллюзия! Всего лишь иллюзия. Пришпорив коней, они поспешили вперед. Разрушить ненавистный, так напугавший морок. Все потонуло во вспышке ослепительного света. Иллюзия, дрогнув, распалась. Трое всадников спускались с холма.

– Что и требовалось доказать, – пренебрежительно фыркнул генерал, когда видение исчезло.

Трое всадников подскакали к нему.

– Осмелюсь доложить, господин генерал, – воскликнул один из них, – вы арестованы! Основание – вооруженное вторжение на территорию Оннерского Союза!

Обнаженный меч коснулся генеральской шеи.

– Измена! – пискнул адъютант.

И тотчас искусно наложенные личины упали со всех троих. Это были совсем не те конники, что поднимались на холм. И кони тоже – другие.

– Ой, – тихо выдохнул адъютант. – Мама! – добавил он совсем шепотом.

А потом коснулся родинки на своей левой руке. Незаконный портал, подарок горячо любимого старшего брата, сработал, и адъютант исчез.

Он останется жить. Его не отыщут ищейки Ордена Черных Башен. Его душу не пожрут чудовищные безымянные твари. Но он до конца жизни будет вздрагивать, не узнавая себя в зеркале, а его собственное имя уютно устроится на могильной плите, куда он как-то раз приведет свою невесту, чтобы ребенок, родившийся после, имел право носить его безвременно ушедшее имя. Впрочем, мать привыкнет. И жена тоже. А брат будет счастлив так, словно у него вновь выросла отрубленная нога и прекратились нескончаемые судороги.

– Предатель! – удивленно воскликнул генерал, пялясь на то место, где только что находился его бравый адъютант. – Ах, предатель!

Он рискованно мотнул головой, и тонкая струйка крови ручейком побежала по его шее. Меч у горла оказался острым. Очень острым.

– Охрана… – придушенно просипел генерал. – Охрана!

Его голос сорвался в жалкий всхлип.

– Стоять! – гаркнул страшный седой старик. Генерал почувствовал, что съеживается под его взглядом, как бумага, попавшая в огонь. – Еще шаг – и ваш командир умрет!

Когда вспышка ослепительного света на миг закрыла троих всадников от ожидающей их внизу армии, произошло на самом деле вот что…

Среди иллюзорного морока укрывались трое настоящих воинов. Винк Соленые Пятки, Рэй Сломанный Дракон и Усатый Могила. Мгновенно вскочив в седла позади оторопевших, ослепленных вспышкой разведчиков Тхиона Ар-Фома, они задействовали свои порталы и исчезли вместе с ронскими разведчиками и их конями.

Вспышка погасла. Иллюзия рухнула. А вместе с первой иллюзией рухнула и вторая, скрывавшая до поры до времени Эруэлла, Линарда и Герцога Седого, которым неутомимый гном успел придать облик разведчиков Тхиона Ар-Фома. Особенно он волновался из-за коней. На такой скорости иллюзорные кони вышли плоховато. Настоящие то и дело из-под них просвечивали. Особенно сзади. Кроме того, гном очень надеялся, что никто не обратит внимания на тот факт, что у жеребца Эруэлла шесть ног, а у лошади Линарда четыре хвоста. Впрочем, срок этой иллюзии истечет прямо сейчас. Авось никто не успеет разглядеть…

– Стоять! – страшным голосом рявкнул Линард. – Еще шаг – и ваш командир умрет!

Герцог Седой держал обнаженный меч у генеральского горла. На горле уже алела свежая царапина. Эруэлл сидел на коне в странной скрюченной позе; меч свободно лежал у него на коленях, но телохранители генерала знали, с какой скоростью вскакивает опытный воин из этой позиции и какое количество целей он может поразить почти одновременно. А в том, что Эруэлл – опытный воин и даже более того, сомнений быть не могло – об этом кричала выглядывавшая из-под расстегнутой куртки татуировка разведчика высшего класса. Ронская татуировка. Кому попало порталы на коже маги рисовать не станут. Телохранители недаром ели свой хлеб. Они понимали, что смогут справиться с этими тремя, только заплатив жизнью своего генерала, да и своими собственными заодно. И это еще вопрос – справятся ли? От одного взгляда на Линарда надежда начинала улетучиваться со страшной силой, а взгляд на Герцога Седого испарял ее окончательно.

– Бросить оружие! – приказал Линард.

И телохранители уронили мечи.

Их генерал молчал, тяжело дыша и старательно пуча глаза, словно решил надуть их на манер воздушных шаров и взлететь, ускользнув таким образом от плена. Несмотря на все старания, генеральские глаза увеличивались неохотно. Точней, вообще не увеличивались. Впрочем, даже удайся ему этот невероятный трюк, меч Герцога Седого проткнул бы его раньше, а после этого он мог бы лететь куда ему заблагорассудится – какая кому разница, где валяется мертвое тело?

Командир конной разведки, капитан Ач-Кор Аззак, не мог похвастаться невероятной любовью к своему генералу Тхиону Ар-Фому. Впрочем, особой ненависти он к нему тоже не испытывал. Однако полковник Фрахо Ор-Эрриш, командир тяжелой конницы, в качестве командира нравился ему куда больше. Иногда, за чашей вина, они мечтали о том времени, когда зануду-генерала куда-нибудь переведут, а полковника повысят, отдав ему под начало всю армию. Тогда он, конечно, сумеет позаботиться и о своем товарище – не век же тому быть капитаном, майорские погоны подойдут ему куда больше.

Капитану Ач-Кор Аззаку вдруг пришло в голову, что настал тот самый, вполне подходящий момент. Его ведь даже и не упрекнет никто потом. Спасая армию, можно пожертвовать даже и генералом. Пока захваченный генерал жив, эти трое могут на колени всю армию поставить, а вот когда он умрет… Да от этих авантюристов мокрого места не останется! В момент – не останется!

Стоит только отдать приказ…

А потом его друг, по праву старшинства званий, возглавит армию и разгромит Эруэлла. Победителей, как известно, не судят, тем более что и судить-то не за что. После победы господину полковнику, разумеется, присвоят генерала, а капитан Ач-Кор Аззак станет майором или… чем черт не шутит… быть может, и полковником!

Ведь если б не его приказ…

Парализованная армия была бы побеждена. Сдалась бы без боя.

Если бы не его приказ… Приказ.

Капитан Ач-Кор Аззак отдал такой приказ.

– А… а… а генерал?! – ошарашенно спросил старший группы «мух».

«Мухами», по непонятной причине, назывались разведчики, вооруженные небольшими арбалетами с отравленными стрелами. Основной задачей «мух» было обезвреживать сторожевые посты и разведку противника.

– Генерала… – Капитан Ач-Кор Аззак помолчал… то, что он собирался сказать, навсегда подводило черту под его прошлой жизнью, он мог или выиграть или проиграть, но к прошлому возврата уже не будет. – Генерала застрелить первым. Он парализует боеспособность армии.

– Но…

– Выполнять приказ! Ответственность я беру на себя. Действуйте!

– Слушаюсь!

«Мухи» исчезли.

– Вижу! – сказал Линард, и разведчики с арбалетами вздрогнули.

– Стрель! – приказал старший группы «мух».

«Мухи» выстрелили. Линард хлопнул в ладоши. Разлетевшиеся вдребезги стрелы безвредно осыпались на землю.

– Стрель! – еще раз воскликнул старший группы.

Арбалетчики выстрелили еще раз. Новый хлопок в ладоши. А следом – еще один. Первый превратил вылетевшие стрелы в мелкий мусор. Второй уничтожил поясные ремни генеральских телохранителей и «мух». Мухи подхватывали сползающие штаны одной рукой, стараясь не опускать арбалеты.

– А еще разок хлопну – штаны вам и вовсе без надобности, – добрым голосом усталого палача, увещевающего неразумную жертву, сообщил Линард, – все, что вы в них носите, – само отвалится.

Вот тут арбалеты опустились дружно. Все до единого.

– Не врешь? – хрипло спросил чей-то перепуганный голос.

– Желаешь проверить? – невинно осведомился Линард.

– Нет!!! – в ужасе возопил воин, швыряя свой арбалет туда, где уже лежали мечи телохранителей.

Побросали свое оружие и остальные «мухи».

– Количество наших друзей увеличилось, – довольно заметил Линард.

– Но оно все еще исчезающе мало, – возразил Герцог Седой.

– Ничего. Нам хватит, – усмехнулся Линард, – какой-никакой щит против арбалетных стрел. Я ведь и проморгать могу.

– А ты думаешь, они будут стрелять? – скептически осведомился Эруэлл.

– Правда твоя, – согласился Линард и, возвысив голос, отдал приказ. – Армия, слушай мою команду! Ваш командир захвачен! Вы окружены! Сообщение с прочими войсками прервано! Связь отсутствует! Сопротивление бесполезно! Бросайте оружие и останетесь живы!

– А вот хрен тебе по всей морде! – яростно заорал командир тяжелой конницы, полковник Фрахо Ор-Эрриш. – Армия, слушай МОЮ команду! От превосходящих сил противника в количестве трех человек – до ронской границы бегом марш!

Полковник Фрахо Ор-Эрриш соображал быстро. То, с чем они столкнулись, не было рядовым сражением. Если обычный хлопок двумя ладонями, словно бритвой, перерезает брючный ремень, то что сделает хлопок одной ладонью? Зоркие глаза полковника разглядели гномов и эльфов на вершинах холмов. Кто знает, может это и было иллюзией – но полковник не собирался это проверять ценой гибели всей армии. А если этот страшный старик выполнит свою чудовищную угрозу, и хотя бы десять человек подвергнутся столь мучительной и необратимой процедуре, армия обезумеет, и рассеять ее не составит труда. Той кучки аргельских стрелков, что, по слухам, была с Эруэллом, окажется это вполне по силам. Достаточно выбить всех командиров. Полковник Фрахо Ор-Эрриш не собирался терять армию из-за идиота-генерала, умудрившегося так не вовремя попасть в плен. Полковник судорожно гнал от себя мысль, что это могло случиться и с ним самим. Ему и вообще с самого начала этого бестолкового похода все казалось подозрительным. И внезапно погасшие магические шары, и странный вестник – железная птица, так понравившаяся генералу, и эта невероятная история с плененным и потом отпущенным разведчиком. Тут явно потрудились маги, а с магами обычному солдату не тягаться, дело ясное. Вот почему полковник решительно повернул свою тяжелую конницу, с явным облегчением наблюдая, как к нему присоединяется легкая, а за ней со всех ног драпают трясущиеся от ужаса пехотинцы. Поразмыслив, полковник решил не наказывать их за утрату оружия.

– Хамство какое, – поморщился Линард, – перебивать старшего по званию!

– Эй, ребята! – Эруэлл подмигнул телохранителям генерала и «мухам», все еще стоящим вокруг них. – Мне кажется, ваши товарищи куда-то очень спешат. Почему бы вам к ним не присоединиться?

– Оружие вы нам, разумеется, любезно подарите, – тоном не терпящим возражений объявил Герцог Седой. – А вас, господин генерал, я бы попросил задержаться! Всего на несколько дней. Потом вы будете совершенно свободны. Это не плен, это всего лишь дружеское приглашение погостить. Соглашайтесь, господин генерал, лучше быть живым гостем, чем… сами понимаете…

– Предатели… – потрясенно, почти благоговейно, прошептал генерал, созерцая собственную убегающую армию. – Все. Все предатели!

– Да. Нехорошие люди, – сокрушенно вздохнул Линард. – Добродетель, знаете ли, такая редкая вещь во Вселенной.

– Готовились, готовились, а кроме иллюзий и наглости, ничего и не понадобилось! – удивленно заметил Эруэлл.

– Так это же превосходно! – весело отозвался Линард. – Я и не надеялся решить дело такой малой кровью! А потом, сам подумай, твое величество, чего они о нас теперь понарасскажут! А слухи любят обрастать сплетнями, сплетни россказнями, россказни вымыслом, а вымысел так уж и вовсе откровенным враньем. Нам это на руку.

– Мы могли выиграть эту битву, – помолчав добавил он, – но выиграть ее бы то бы так же плохо, как и проиграть. Слишком большой кровью. Слишком. А ведь это обычные люди. Тень зла не лежит на их душах. К чему нам их кровь? Мы ведь воюем и ради них тоже. Страшнее других тень Голора придавила именно Рон.

Анмелеры молча смотрели на противоположный берег. Оттуда неслись крики. Там решались вечные вопросы человечества: кто виноват в случившемся и что с ним, на фиг, делать?! Вопросы решались традиционным способом. При помощи грубой силы и холодного железа. Выжившие наемники и пираты облегчали анмелерам их нелегкую работу, азартно приканчивая друг друга в кровопролитных схватках. Кто кому из них первым бросил обвинение, навсегда осталось неизвестным. Свидетели этого знаменательного события прожили слишком немного, чтобы успеть что-то кому-то поведать.

Пиратов было меньше, у них не было привычки сражаться на суше, раскачивающаяся под ногами мокрая палуба вовсе не то же самое, что кусты, ямы и кочки с колючками… пираты были обречены, но сдаваться не собирались, да и противник вовсе не рвался их щадить. Абордажные команды, встав спина к спине, бились яростно и страшно. До последнего человека бились. Некоторым группам удавалось прорубиться, и они торопились уйти, другие гибли, их скрюченные тела устилали берег, застывали, все больше и больше походя на странные, размытые временем знаки навсегда утраченной рукописи…

Все стихло.

Усталые, перемазанные грязью и кровью, израненные наемники со стонами и руганью повалились, кто где стоял, громогласно оповещая окружающие кусты, о своей «великой» победе.

– Вот засранцы! – фыркнул Олн Юргенгер, старый кормщик и воевода анмелеров. – Победили они!

– Ничего. Нам работы меньше, – ухмыльнулся Хальв Тиггин, лучший стрелок отряда.

На том берегу вновь послышались крики. Не все пираты погибли. Некоторым упрямым типам ни за что не хотелось превращаться в размытые прибрежные иероглифы неведомой книги. Они предпочитали дописать ее сами. Другими буквами. И у них это получалось!

Небольшая особо крепко сбитая абордажная команда под предводительством своего капитана упорно рвалась к берегу. Их широкие черные мечи работали без устали, устилая песок телами не успевших вовремя убраться с дороги наемников. Шаг за шагом они рвались к воде. Середина группы несла несколько тяжелых бревен. Их яростный рывок не был продиктован отчаянием, напротив, он был следствием тщательно продуманного плана. Они появились внезапно, в удобном месте и теперь лишь несколько шагов отделяло их от вожделенной воды.

– Уйдут! – обеспокоился Хальв Тиггин, нервно перебирая оставшиеся у него стрелы.

– Не уйдут, – ухмыльнулся Олн Юргенгер, поглаживая топор.

– Отставить! – властно приказала Шенген.

Бревна плюхнулись в воду. Пираты последовали за ними. Наемники остались на берегу, сотрясая воздух ужасающими проклятиями, от которых побледнели бы даже исчадия Подмирной Бездны.

– Анмелеры никогда пиратов в живых не оставляли! – возмутился Олн Юргенгер.

– Анмелеры никогда не помогали врагу и не добивали слабых! – возразила Шенген. – Пусть плывут. Если есть Боги на небе и справедливость на земле – они не избегнут своей судьбы.

Жалкие остатки пиратской флотилии уплывали вниз по течению.

Они еще видны, но вот-вот скроются. Исчезнут с глаз и из этой истории. У них нет больше шансов еще раз встретиться с нами. Они стремятся навстречу своей судьбе, потому что есть Боги на небе и справедливость на земле.

Жалкие остатки наемников вяло грызлись между собой, решая, что делать дальше. На них и вовсе глаза бы не глядели, так нет же! Вот они. Тут. Мерзкие донельзя. Они даже самим себе не слишком нравятся – недаром между ними такая грызня.

– Уходим, – подумав, приказала Шенген. – Этот сброд уже не представляет серьезной опасности.

И тут на берегу вновь послышались крики.

– Что там еще такое? – обернулся уже успевший вскочить на коня Тешт Монир, седой ветеран, страж северных границ Анмелена. – Неужто еще не всех убили?

– Видать, не всех, – хмыкнул Олн Юргенгер.

– Мерзавцы! – воскликнула Шенген, вглядываясь в происходящее на том берегу.

– И правда мерзавцы, – присоединился Тешт Монир, – этаким скопом на одного! Прогуляться, что ли, на ту сторону?

– Прогуляться, – решила Шенген. – Я думала оставить этим негодяям жизнь. Они сами отказались от подарка.

Ловкие тела анмелеров вошли в воду без всплеска. Вынырнули они уже на том берегу.

Идущим куда глаза глядят, бывшим в употреблении королям, сбежавшим из своего королевства, иногда здорово везет по жизни. В последний раз Шедд Тайронн приложился к своей волшебной бутылке столь основательно, что земля и небо несколько перемешались перед его глазами. Это обстоятельство спасло его жизнь. Окажись он трезвым – и озверевшие наемники убили бы его, он ведь никогда не был воином и не знал, что следует делать, когда на тебя бросается разъяренная банда свихнувшихся от собственных неудач омерзительных типов. Он и вообще не собирался связываться с какими-то типами. Омерзительными или не очень. Шел себе, шел, вышел к реке, только собрался воды напиться – на́ тебе! То ли он кого-то спьяну толкнул, то ли об кого-то споткнулся, он так и не понял. И потом, когда его окружили и первый меч тоненько свистнул у его кожи, – не понял. Когда сильно выпивший человек чего-то не понимает, это, как правило, надолго. Но ему и не требовалось понимания. Понимание требовалось его телу. Ведь это его тело так старательно тренировали маги Осназа, во главе с Джели, это его тело обладало навыками профессионального убийцы, а вовсе не он сам. И это его тело мгновенно вырвало меч у одного из наемников. И быстро провело этим мечом багровую черту на брюхе второго. И перечеркнуло горло третьего. И, увернувшись от града ударов, закололо четвертого. Трезвым ему бы в жизни не справиться, пьяный он даже не замечал того, что именно он делает, – ему казалось, что он все еще идет к реке, вот только покачивается при ходьбе чересчур сильно, да людей вокруг многовато. И откуда они тут взялись?

Наемники вопили от ярости, бешено размахивая мечами. А потом завопили от ужаса. Потому что пришли анмелеры – и никому не было пощады. А потом наемники замолчали, потому что мертвые неспособны издавать звуки.

– Ты кто таков?! – спросила королева Шенген у пьяно ухмыляющегося Шедда Тайронна.

– Я-то? Я – нищий! – гордо ответствовал Шедд Тайронн, с удивлением разглядывая окровавленный меч у себя в руке. – Я не помню, кто мне его дал, – наконец промолвил он, – и зачем? Все равно я не умею с ним обращаться.

Пожав плечами, он швырнул меч на тело убитого им наемника и повернулся к Шенген. – А ты кто?

– Шенген, королева Анмелена, – ответила она.

– Королева? – Взгляд нищего из пьяного сделался испуганным. – Мне не нужна королева. Только канава… – буркнул он, поворачиваясь, чтобы уйти.

– Стой! – повелительно воскликнула Шенген. – Я тебя узнала! Шедд Тайронн, ронский король, враг мой! Что ты делаешь здесь?! Почему убивал своих воинов?!

– У меня нет никаких воинов, – буркнул нищий, делая торопливый шаг назад.

«Прочь, прочь отсюда! Прочь из этого неприятного места! Она увидит меня… она… Джели…»

Шедд Тайронн бросился бежать, но королева Анмелена настигла его одним прыжком. Его рука метнулась к кинжалу, но королева была быстрее. Заорав от дикой боли, Шедд Тайронн грохнулся на землю и пришел в себя. Опьянение исчезло. Он лежал на мокрой траве, а вокруг него стояли анмелеры.

– Я повторяю вопрос: что ты здесь делаешь? – медленно проговорила Шенген.

– Где моя бутылка?! – вместо ответа спросил Шедд Тайронн. – Я должен немедленно выпить!

Он выглядел таким испуганным и жалким, что Шенген на миг засомневалась – да он ли это? Не ошиблась ли она, приняв безвинного странника за грозного предводителя врагов? Немудрено. Горделивый лик ронского короля мало походил на жалкую, перепуганную, перемазанную грязью физиономию нищего. И все же это был он.

Невероятно, безумно, бессмысленно!

Да что ему тут делать-то?!

Шенген не могла обознаться. Короли узнают друг друга безошибочно, под любой личиной, так же как безошибочно вычисляют своих святые, убийцы, проповедники и воры. И еще одна вещь с головой выдавала ронского монарха. Королевский покрой одежд остается королевским под любой грязью. А в этом испуганном голосе то и дело проскальзывали повелительные интонации. И какие величавые жесты у этих дрожащих рук!

– Где моя бутылка?! – в панике завопил Шедд Тайронн, вскакивая.

– Разбилась, – ответил один из анмелеров, толкая его обратно, – вот когда ты драпать пытался, тогда и разбилась. Сиди уж!

– Вина! – дрожащим голосом попросил несчастный. – Вина, умоляю!

– Ответь сперва на мой вопрос, – нахмурилась Шенген.

– Я все расскажу, только дайте! – взмолился Шедд Тайронн. – Дайте! Не то поздно будет…

– Дайте ему вина, – приказала Шенген, и один из анмелеров протянул флягу бывшему королю.

Шедд Тайронн в три глотка опустошил флягу. Глубоко вздохнул.

– Я все расскажу, – медленно проговорил он, – только пусть мне дают вина, когда попрошу.

– Ты собираешься умереть от пьянства? – Брови Шенген удивленно поползли вверх.

– Лучше пьянство, чем… – Голос Шедда Тайронна сорвался, его лицо жалко скривилось, но он сумел взять себя в руки. – У твоих людей… есть еще вино?

– Есть, – кивнула Шенген. – Рассказывай. Я сама решу, стоят ли твои сказки выпивки.

– Надо же, какие на свете дела делаются, – сам себе под нос пробормотал Тешт Монир, – это чтобы король…

И он покачал головой.

Шедд Тайронн глубоко вздохнул. И все-все рассказал анмелерам. Быть может, они и считали его врагом, но он-то их врагами не считал. Напротив, они были ему симпатичны. Не то что эти омерзительные наемники. А ведь то, что всякие наемники оказались здесь, – это и его вина. Сможет ли он объяснить, что не сам, не своей волей… Поверят ли ему анмелеры? А даже поверив – сумеют ли простить?

Что ж, если даже они и решат, что он достоин смерти, это будет далеко не худшей участью. Шедд Тайронн знал исход пострашнее. Быть непогребенным мертвецом. Выжженным изнутри существом, наполненным чужой волей. Так что если они решат его казнить, он возражать не будет. В конце концов, неупокоенных мертвецов полагается упокаивать, нравится им это или нет. Полагается, потому что живые должны жить спокойно. И никакая немертвая погань не должна им в этом мешать.