Текст книги "Чаша тьмы"

Его слова качали сбываться почти сразу. Подвалила толпа купцов со слугами и помощниками, степенно приблизились нетрезвые капитаны кораблей, старательно ведомые под руки абсолютно пьяными матросами. Все они требовали от склада какой-то деятельности. Кто-то хотел забрать свой товар, кто-то, напротив, собирался выгружаться, кто-то не мог понять, куда делись его мешки и почему на их месте валяются какие-то ящики, кто-то громко орал, что он всего этого не потерпит и будет жаловаться, что нет и не может быть причины для остановки работы склада Ему показали трупы, но это его не утихомирило. Он принялся орать, что трупам не место на складе, что он немедля загружает все свои товары обратно и что ноги его больше не будет…

Он заткнулся лишь тогда, когда некий наголо бритый капитан, весь покрытый шрамами от ножевых ранений, пообещал голосом тихим, но внушительным, что если крикун немедля не заткнется, то ноги у него и впрямь не будет. Произнося свой негромкий монолог, капитан лениво поигрывал небольшим перочинным ножичком, слегка превышавшим своими размерами обычный двуручник. Впрочем, на всю толпу капитана не хватило. Остальные все равно орали, потрясая бумагами, совали деньги или, напротив, требовали таковых. Когда самый нетрезвый капитан дал в ухо самому здоровенному купцу, Мур приказал трогаться.

– Пора! – шепнул он.

Территория склада осталась далеко позади, и Курт уверенно топал какими-то позаброшенными огородами, когда ледяные пальцы ужаса вдруг скользнули по его спине. Он присел, разворачиваясь, вскидывая посох, чувствуя, что уже не успеет…

Рвануло тяжким грохотом. Тусклый дым застлал глаза. От черного мага остались одни головешки. Над ними надменно возвышалась Аглария Верлифлена Энерли Атар Эйет Эль. Курт не очень понимал, как ей удавалось возвышаться, будучи от природы не столь уж высокого роста, но ей это удавалось с блеском. Она смотрела на Курта, презрительно сощурившись. На Курта и на труп. На труп и на Курта.

– Салага! – презрительно бросила она наконец, после чего медленно растаяла.

– Постой! – воскликнул Курт, но ее уже не было.

– Мы едва не погибли, – заметил посох.

– И погибли бы, – кивнул Курт. – Если бы не…

Он запнулся.

– Аглария Верлифлена Энерли Атар Эйет Эль, – подсказал Мур. – Да уж, что и говорить, девчонка нас сделала. Обидно даже.

– А мне нет! – усмехнулся Курт. – Быть живым гораздо приятнее, чем мертвым!

– Откуда ты знаешь? – ехидно осведомился посох. – Ты ведь пока попробовал только один вариант.

– Зато видел целую кучу несчастных, попробовавших второй, – парировал Курт. – Их внешний вид оставлял желать лучшего.

– Да, но возможно, их внутреннее содержание… – не сдавался посох.

– С таким внешним видом не может быть никакого внутреннего содержания! – заявил Курт.

– Убежден? – усмехнулся посох.

– Более чем! – тряхнул головой Курт.

– Тогда хватит болтать. Полетели, – предложил Мур.

– Полетели? – удивился Курт.

– А почему нет? – вопросил Мур. – Пора продолжать путь, это раз. Неплохо бы убраться отсюда и побыстрей, это два. Чертовы маги все еще могут нас выследить. Портал на большое расстояние они засекут, а вот небольшой ковер-самолет…

– Но… откуда мы его возьмем? – удивился Курт. – В моем мешке чего только нет, но вот ковра-самолета…

– Ты забыл, – сказал посох. – Мы ведь когда-то говорили об этом. Помнишь, ты мечтал о волшебной скакалке, а я сказал, что будь ты магом…

– Вспомнил, – кивнул Курт. – Ты сказал, что маг мог бы превратить тебя в ковер-самолет.

– Точно! – усмехнулся посох.

– Но это значит…

– Это значит только то, что я не понимаю, чего ты ждешь? Пинка свыше, что ли? Или не навоевался еще? Смотри, в этот раз они будут настороже!

Курту припомнились мерзкие рожи магов, и он содрогнулся.

– А тебе не будет… обидно? – спросил он.

– Обидно? – удивился посох.

– Ну тебе ведь придется таскать меня на себе. Как лошади какой-то… – растерянно проговорил Курт.

– Тебе же не обидно постоянно таскать меня? – развеселился посох. – Да и на лошадь ты похож гораздо больше, у тебя такое же задумчивое лицо и уши очень похожи! Так что не валяй дурака!

– Я тебя даже и не уронил еще ни разу, – откликнулся Курт. – Так что командуй! Что мне следует делать?

– Снимать штаны и бегать, – фыркнул Мур. – Это у тебя лучше всего выходит. Даже маги Осназа обалдели.

– Интересно, – задумчиво проговорил Курт. – Когда ты станешь совсем-совсем плоским, твои шутки тоже станут более плоскими – или это попросту невозможно?

– Прекрасному нет предела, – мечтательно откликнулся Мур. – Надейся! Мои шутки могут быть беспредельно плоскими. Клопы на их фоне покажутся тебе верстовыми столбами.

А ковер-самолет – это здорово. Правда, немного страшновато. Тонкая ткань ковра медленно тонет в прозрачно вечереющем небе. Ковер-самолет падает вверх. В беспредельность. Ты ощущаешь себя щепочкой, пылинкой, одиноким глотком свободы в безмерном океане бытия. И в этом нет страха, ибо страх – это что-то очень огромное, а ты беспримерно мал. Какое тебе дело до невероятных чудовищ, если ты никогда не вырастешь настолько, чтобы стать их пищей? Если ты мельче самой мельчайшей пылинки, если ты падаешь, тонешь, свободно проходя сквозь их гигантские всесокрушающие тела, если ты взлетаешь… летишь… летишь… полет – это падение вверх.

Когда человеку так хорошо, что ему ничего уже вроде бы и не надо, всегда появляется какая-нибудь пакость, ответственная за то, чтобы все испортить. И ведь ничего не попишешь – работа у них, у пакостей, такая.

Когда Курт окончательно расслабился и решился вздремнуть при свете проступающих звезд, сгущающиеся сумерки прорезали черные пятна.

– Словно зловещие паруса пиратских кораблей, – пробормотал Курт, глядя, как к нему на всей скорости несутся ковры-самолеты догоняющих магов.

– Какая банальная метафора, – фыркнул Мур. – Не оскорбляй память своего почтенного родителя! Лучше займись делом.

– В смысле? – не понял Курт.

– В смысле – убей этих придурков, осмелившихся погнаться за тобой! – отозвался посох. – А стихи писать – дело трудное. Это тебе не заклятия бормотать или посохом ворочать.

Маги приближались. Курт насчитал восемь ковров-самолетов. Но кто знает – быть может, в сгущающейся тьме притаился еще кто-то? Кто-то неожиданный и незаметный. И сколько магов на каждом ковре?

– И как мне теперь сражаться? – спросил Курт.

– Точно так же, только без посоха, – отозвался Мур.

– Как это? – удивился Курт.

– Представь, что в руке у тебя невидимый посох, сконцентрируйся и лупи, – посоветовал Мур.

– И что, сработает? – не поверил Курт.

– У тебя-то?! – фыркнул Мур. – У таких болванов все работает, можешь мне поверить.

– Придется, – вздохнул Курт. – В конце концов, что мне еще остается?

Маги стремительно сокращали расстояние, одновременно набирая высоту.

– Ага, вот что вы затеяли, – хмыкнул Мур. – Ничего. Сейчас вы у нас попляшете! Курт, главное не бойся, что с меня свалишься. Этою не случится. Обещаю.

– А… что такое? – встревоженно спросил Курт, чувствуя неприятный холодок в животе.

– Ничего особенного. Просто нам сейчас придется немного полетать вверх ногами, – поведал посох-ковер. – Ты уж продержись, в смысле, не помри со страху. На себе-то я тебя и так удержу.

– Точно удержишь? – Курт и в самом деле испугался.

– Не впервой, – браво ответил посох. – Знал бы ты, сколько воздушных боев мы выиграли с моим предыдущим хозяином!

– Я постараюсь продержаться, – пообещал Курт.

– Тогда вперед! – воскликнул посох, и плавный полег сменился стремительным, стремительный – неистовым, неистовый – беспощадным.

Курт взвыл от неожиданности, но ледяная ладошка встречного воздушного потока с маху запечатала ему рот. Курт подавился куском воздуха и замолк. С большим трудом ему удалось откусить и прожевать отвердевший воздух, после чего он не то что рта – глаз открыть не осмеливался. Так и сидел, сжавшись, скрючившись, стараясь ухватиться хоть за что-нибудь.

– Ага, не нравится! – послышался голос посоха. – Отстаем!

Сперва он чуть было не принял это высказывание на свой счет, до того он был бедный, испуганный и замученный этой неистовой скоростью. Потом он сообразил, что никак не может отставать от своего собственного посоха-ковра-самолета, а значит, эта фразочка предназначалась вовсе не ему, а наглым преследователям. Курт заставил себя открыть глаза и оглянуться. Маги и правда слегка отстали.

– А сейчас мы притворимся, что у нас неполадки, – продолжал посох.

И началась болтанка. Трясло и подбрасывало так, что Курт чуть язык себе не откусил. Скорость резко упала. Завопив от радости, маги наддали вовсю. В воздухе замерцали «Огненные Копья» и прочие радости. Впрочем, попасть в трепыхающийся туда-сюда ковер никому из магов так и не удалось.

– А сейчас я притворюсь падающим, – предупредил Мур.

Ночная земля приблизилась так стремительно, что Курт заорал, испугавшись, что она упадет на него. Но повезло. У самой земли Мур выровнял полет и ушел вверх набором высоты. Преследователям повезло меньше. Три ковра-самолета с маху врезались в землю. То ли маги не справились с управлением, то ли попросту не успели разглядеть, что дальше лететь уже некуда. Мур дважды вильнул, уходя от магических выстрелов, и, закрутив невероятную петлю, вышел магам в тыл. Курт сдержался и не завопил, оказавшись вверх тормашками. Он был уверен, что упадет, несмотря на все заверения Мура. Но почему-то так и не упал. Сидел, как приклеенный. Как муха на потолке.

Вот и маги.

– Стреляй! – выкрикнул Мур, и Курт поднял руку, прицеливаясь из невидимого посоха.

Мгновение ему казалось, что ничего не выйдет. Они мчались на магов, еще не успевших сориентироваться, не развернувшихся магов, они мчались, и ветер свистел в ушах глухо и странно, а Курт все тянул и тянул к магам свою бесполезную руку.

А потом водопад боевых заклятий обрушился на магов, разрывая в клочья их защиту. Пять ярких звезд зажглись в ночном небе. Они быстро сгорели, но кто знает, осыпался ли на землю их пепел? Быть может, его забрала ночная тьма. Ей нравятся опасные игрушки.

– Ну вот и все, – сказал посох. – А ты боялся.

– Я и сейчас боюсь, – честно признался Курт и тихо засмеялся.

– Салага! Слюнтяй! Поганец! Я же еще и выручать его должна! – бушевала внучка Великого Магистра Йоштре. – Едва не дал себя убить какому-то жалкому Старшему Магистру!

Она вдруг всхлипнула. И остановилась, испуганно глядя на слезу, капнувшую ей на руку.

– Что это я? – тихо, удивленно и чуть обиженно спросила она сама у себя. – Жалею его, что ли? Вот еще, глупости!

Она попробовала разбушеваться снова, но у нее почему-то не вышло. Проклятия не проклинались, ругательства не выругивались, и вообще любые попытки разозлиться и сказать какую-нибудь гадость про этого гада выглядели странно неискренними. До того странно, что даже подозрительно.

– Наверно, я заболела, – задумчиво сказала Аглария Верлифлена Энерли Атар Эйет Эль.

Она посмотрела в лужу на свое отражение и вдруг, покраснев, ухватила себя руками за щеки.

– Глупости какие! – испуганно сказала она. – Я не могла за него испугаться!

Отвернувшись от лужи, она сердито топнула ногой, а потом прибегла к испытанному средству успокоения – пнула валявшийся неподалеку труп черного мага.

– Будешь пинаться – укушу! – пригрозил труп.

– И этот туда же, – вздохнула внучка Великого Магистра. – И откуда вы такие кусачие беретесь на мою голову?

– Это вопрос? – удивился труп.

– Это ответ, – грустно усмехнулась она. – А будешь много выпендриваться, я сама тебя укушу!

Труп вздрогнул от ужаса и рассыпался прахом.

Аглария Верлифлена Энерли Атар Эйет Эль гордо вздернула подбородок, сделала шаг в сторону и пропала.

Архимаг восседал на троне из пустоты. Перед ним черной немой скалой высился маг-убийца, древний маг смерти, так напугавший в свое время Тенгере, маг, убивший себя самого из любви к гибели, но задержавшийся на пороге, чтобы нести смерть другим. Древнее страшилище Ордена Черных Башен высилось перед Архимагом, взирая на него темнотой глаз, а на рукояти вонзенного в грудь меча тускло мерцали драгоценные камни.

– Это хорошо, что ты мертв, – сказал Архимаг.

– Это – счастье, – согласно наклонил голову древний маг.

– Ты мне нужен для одного дела, – продолжил Его Милость.

– Это должна быть чья-нибудь смерть, – отозвался убийца. – Я не беру иных заданий.

– Если бы мне потребовался садовник, я бы позвал кого-нибудь другого! – огрызнулся Архимаг.

«Наглец! Что он себе позволяет в моем присутствии! Подумаешь – покойник! Да я таких покойников…»

Архимаг давненько уже не сталкивался с таким к себе отношением. Такое разве что Зикер мог себе позволить. Архимаг был ошарашен бесцеремонным и бесстрашным поведением мага смерти… хотя, если задуматься, – а чего тот мог страшиться? Мертвые не боятся живых. Это живым нужно иногда опасаться мертвых.

Архимаг уставился на мага смерти самым пронзительным из своих взглядов, но тот даже бровью не повел.

– Я – Архимаг, – сердито напомнил Архимаг.

– Именно поэтому я и не стал убивать тебя, – равнодушно ответил древний маг. – Только Архимаг имеет право приказать мне и остаться в живых. Но я только убиваю. Никто не имеет права требовать от меня чего-либо иного.

– Ясно, – кивнул Архимаг, удержав бешеную ярость, которая так и рвалась наружу. – Ясно. Я не стану требовать от тебя иного. Есть один человек, который должен умереть.

– Кто? – спросил маг.

– Эруэлл. Эруэлл Арамбур. Верховный Король Оннерского Союза, – ответил Архимаг.

– Когда? – спросил убийца.

– Чем скорее, тем лучше! – с надеждой промолвил Архимаг.

– Принято, – кивнул древний маг. – Он умрет.

– Если с ним умрет еще кто-нибудь из его соратников, я плакать не стану, – добавил Архимаг.

– Это шутка? – поинтересовался древний маг. – Я не понимаю шуток. Кого еще нужно убить?

– Всех, кто окажется рядом! – быстро ответил Архимаг.

– Принято, – кивнул древний маг. – Все?

– Все, – отозвался Архимаг. – Выполняй.

– Слушаюсь, – проговорил маг-убийца и, медленно поклонившись, повернулся к выходу.

Архимаг облегченно вздохнул. Проклятие! Этот ходячий труп его даже напугал немного. Ну вот не нуждался он раньше в его услугах. Ни разу не нуждался, все обходился как-то, поэтому и не привык к его манерам. Слишком уж неожиданно все это. А тот все это время голодный стоял, тоже небось злобушки подкопилось, не наубивавшиеся натуры – они такие, злобы в них хоть небом черпай, хоть преисподней – все едино не вычерпаешь. Надо бы его уничтожить. Надо. Просто испепелить. Такое даже Архимаг поглотить не решится. Страшно. От такого и сдохнуть недолго. И никакая Сила Темных Богов не поможет.

Но увы, таких как он – днем с огнем не сыскать. Он один стоит целой армии. А Архимагу нужны все его силы, все сторонники, все войска. Особенно теперь, когда в Джанхаре научились обезвреживать «Голубые Стрелы». Да еще и Зикер перешел на их сторону. Проклятый предатель!

Нет. Нельзя испепелять такого полезного сотрудника. Даже если он тебя пугает – нельзя. Особенно – если пугает. Раз тебе самому страшно, значит, и врагам не поздоровится.

Архимаг тряхнул головой, прогоняя раздумья. И только тут заметил, что маг смерти все еще стоит в дверном проеме. Стоит и внимательно на него смотрит.

– Ты… чего?! – вскакивая, испуганно спросил Архимаг.

– Ты не похож… – ответил маг смерти.

– На… на кого… не похож? – упавшим голосом пробормотал Архимаг, уже зная, какой последует ответ.

– Ты не похож на Архимага, – сообщил маг смерти, после чего сделал шаг назад и медленно закрыл дверь. Послышались тяжелые удаляющиеся шаги. Стихло.

Архимаг тяжело рухнул в кресло из пустоты. Но что-то разладилось в сильномогучих заклятиях, удерживавших тело Архимага, и он упал, с размаху припечатав к полу собственную задницу.

– Но я же – Архимаг?! – сидя на полу, сам у себя спросил он. – Никто не посмеет этого отрицать! Или… все-таки посмеют?

Архимаг тяжело задумался. Придется все же уничтожить этого. Придется. Слишком опасен. Испепелить. Но – после того как он уничтожит Эруэлла. После.

Хорошо бы ему удалось уничтожить заодно и Зикера. Но чудес не бывает. Старый мерзавец как-нибудь выкрутится. Предатель. Будь он рядом, разве пришлось бы Архимагу пользоваться услугами разных запредельных тварей?! Да еще и дрожать под их взглядом! Предатель. Гад.

– Если бы ты взял меня, ты бы справился сам. – Голос пришел неожиданно.

Архимаг сразу узнал его. Архимаг отличал его от всех прочих, чьи голоса он и вовсе не разбирал. Кто интересуется голосами слуг и рабов? Но это был не просто голос, а ГОЛОС. Голос Чаши.

Разве что голос Зикера… Зикер не был ни слугой, ни рабом. Но Зикер всемогущества не предлагал. Зикер предал.

– Если бы ты взял меня…

– Ты же сам говорил, что у меня недостаточно Сил, – вздохнул Архимаг.

– Я придумал выход, – отозвался голос.

– Выход? Какой выход?! – Архимаг даже вскочил. Перед его глазами так и завертелись невероятные, сказочные перспективы.

– Кладовые Силы под Орденом, – поведал голос. – Если выпить их целиком, без остатка, то у тебя хватит Сил, чтоб вступить на незримую тропу.

– Но… в Ордене все рухнет! – растерялся Архимаг.

Предложение Голоса его ошеломило. Все же он был главой своего Ордена. Он и помыслить не мог о предательстве. Ведь это был ЕГО Орден, и предать его значило предать себя. Или – не значило?

– Что значит какой-то Орден по сравнению со мной? – кокетливо поинтересовалась Чаша Тьмы. – Я – Сила! А Орден только ослабляет и умаляет тебя. Изнуряет своими мелкими глупыми проблемами. Ты только попусту распыляешь свою Силу и умаляешь свое истинное величие.

– Но я ведь – Архимаг, – растерянно поведал Архимаг. – Я же должен…

– Должен, – насмешливо проговорила Чаша, – , Ты даже свой истинный рост вынужден скрывать. Что ты имеешь от своего Ордена, кроме головкой боли?

«А и в самом деле – что?» – подумал Архимаг.

– А ведь тебя еще и предают, – продолжила Чаша Тьмы, – Зикер и другие. Они – предают. А ты остаешься им наивно верен, глупец! Что ж, иди длинным путем, раз не хочешь короткого. Я подожду. У меня времени достаточно. А вот достаточно ли его у тебя?

Голос исчез. Архимаг прорычал короткое неразборчивое ругательство и подбежал к окну. Ему хотелось раздавить хотя бы одну муху. Но мух не было.

– Послушай, Мур. ты вот мне обещал сытный ужин, теплую постель и симпатичную служаночку, ради Джанхара готовую на все. Вместо этого нам на голову сыплются разные дурацкие маги, а ночевать приходится где попало, то в лесу, то в поле, а. то и вообще на летящем ковре. И что характерно, никаких служаночек! Может объяснишь, почему так выходит? – зевая, спросил Курт.

Мур, вновь принявший форму посоха, ответил ему точно таким же ленивым зевком.

– Скажи за это спасибо самому себе и своей сумасшедшей удаче. – сонно ответил он.

– Вот еще! При чем здесь моя удача?! – возмутился Курт. Впрочем, возмутился весьма вяло, для более активного возмущения он еще не совсем проснулся.

– Налицо существенный прогресс! – усмехнулся уже вполне проснувшийся Мур. – При чем здесь ты сам, ты уже не спрашиваешь. Значит, сообразил уже, что при чем.

– Все это гнусная клевета. – еще раз зевнул Курт. – Я – хороший. Меня нужно любить, а не ругать.

– Пусть тебя служаночки любят, – фыркнул посох. – Им это по службе полагается!

– Ну так ведь и я о том же! – воскликнул Курт. – И между прочим, спать на летящем ковре ужасно неудобно. Вот.

– Быть ковром, куда-то лететь да при этом еще и дремать вполглаза гораздо неудобнее, можешь мне поверять, – отозвался посох.

– Так тебе и надо, за все твои проделки! – пробурчал Курт. – И вообще я требую исполнения обещаний. Хочу горячую ванну, мягкую постель и служаночку. Нет, лучше двух. И чтоб больше никаких магов! Они неэстетично смотрятся, особенно мертвые.

– Да, интерьер из них никудышный, – согласился посох. – А что касается обещаний – сам подумай. Не могли же мы с магами на загривке завалиться на какую-нибудь явку? Сейчас, когда мы их стряхнули – дело иное. Еще полчаса поработай ногами, и все тебе будет. И ванна, и постель, и ужин, и служаночка.

– Две, – напомнил Курт.

– Ну две, – легко согласился посох. – Две так две, дело хозяйское…

– Я тебе покажу служаночку! – яростно выдохнула подслушивавшая Аглария Верлифлена Энерли Атар Эйет Эль. – Я т-тебе покажу! Я тебе такую служаночку устрою! Я его, понимаешь, от смерти спасай! По лесам, по болотам мотайся! Голодная, холодная; кроме дохлого мага, и плюнуть-то некуда! А ему, понимаешь, ванну! Ему, представляешь, постель! И служаночку! Нет, одной мало! Двух подавай! Ах ты, мерзавец! Скотина! Живую грелку ему! Любитель комфорта! На подвиги он собрался! Без кроватки и шагу не шагнет!

Внучка Великого Магистра поискала взглядом, кого бы пнуть, но ни одного мертвого черного мага поблизости не было.

– Ничего! – прошипела она. – Ты у меня сегодня попляшешь, салага! Вот прямо сейчас и попляшешь!

Она изо всех сил подогревала в себе гнев на мерзкого наемника, похитившего у нее такое восхитительное, такое великолепное задание. Вот только чувствовала она себя как-то не так. Как-то не совсем правильно чувствовала. И гнев был какой-то не такой. Не совсем такой, какой должен был быть. То есть он был, конечно, еще как был, вот только вызывало его совсем другое чувство. Совсем другим чувством он вызывался. Аглария Верлифлена Энерли Атар Эйет Эль очень не хотела давать имя этому чувству – и это ей удалось. Чувство осталось безымянным.

Совершенно не подозревая о бурях и ураганах, разыгравшихся в душе некой юной особы, равно как и о том, чем ему эти бури угрожают, Курт старательно работал ногами в указанном Муром направлении. Он стремился как можно быстрей оказаться там, где сможет наконец воспользоваться служебным положением в личных целях. Ему уже грезилась пухленькая аппетитная смугляночка, а рядом с ней вырисовывалась невысокая стройная блондиночка, когда пояс штанов с треском лопнул, а волшебные бечевки, спрятанные под ним, великолепным фейерверком взлетели над головой Курта.

– Ой! – воскликнул Курт.

– Курт! – возопил Мур.

Но было поздно. Предпринять что либо Курт уже не успел.

– Вяжи! – прозвучал гневный девичий голос.

И волшебные джанхарские бечевки выполнили свое предназначение, опутав Курта с головы до ног. Хорошо, хоть посох удалось не уронить. А теперь и захочешь – не уронишь. Эк его к рукам-то примотало! Курт дернулся что было сил, но Фрейн не солгал, экипируя его, эти бечевки действительно невозможно было порвать. По крайней мере, Курту это не удалось. Фрейн говорил, что даже самому зловредному черному магу хватит одной-двух, а Курта опутала едва ли не сотня.

– Вот так! – мстительно объявила Аглария Верлифлена Энерли Атар Эйет Эль, появляясь перед ним. – Ты гад, мошенник, мерзавец, грязный наемник, отвратительный разведчик и паршивый маг! И ты останешься тут! Я сама выполню задание!

Курт подумал, что бечевки удержат его недолго, по крайней мере, Фрейн так говорил.

– И не надейся! – усмехнулась несносная девчонка, бормоча заклятие. – Ты будешь стоять здесь, пока я тебя не освобожу, любитель служаночек! А освобожу я тебя не раньше, чем выполню задание!

– Аглария! – попытался вмешаться Мур. – Твой дедушка…

– Молчи! – воскликнула девушка и, топнув ногой, исчезла.

– Вот дура! – ошарашенно выдохнул Курт.

– Она нарывается, – согласился посох. – Подожди, сейчас я что-нибудь придумаю.

– Немного поздно, – прозвучал тусклый голос из-за спины Курта, и на плечо ему легла тяжелая рука в стальной перчатке.

Вздрогнув, Курт обернулся. Позади него мерцал портал. Из портала выходили черные маги. Курт дернулся, но веревки держали крепко.

– Ох уж эти джанхарские штучки, – ухмыльнулся маг, стоящий рядом с Куртом. – Надо же! Паук запутался в собственной паутине!

– Освободи ему ноги, Теграт, – промолвил другой маг. – Освободи и пойдем.

Маг, стоящий рядом с Куртом, наклонился и провел своим посохом по бечевкам, стягивающим ноги Курта. Бечевки упали.

– Пойдем, – сказал маг, подталкивая Курта к мерцающему зеву портала.

Что-то нужно было делать. Но что?

Если бы он поменьше думал о служаночках, а побольше о том, как дело сделать, если бы он повнимательней по сторонам смотрел и не слишком таял под нахальным взглядом внучки Великого Магистра… эх, если бы да кабы… что об этом думать?

Курт припомнил, как Фрейн демонстрировал ему возможности тех башмаков, что на нем. Кинжалы отпадают, чтобы ими воспользоваться, нужны руки, а руки у него так спеленуты, что не шелохнешь, мог бы шелохнуть – воспользовался бы посохом… но, кроме кинжалов, были ведь еще и отравленные лезвия, вылезающие из носков башмака. Курт припомнил, какое именно движение нужно проделать ногой, чтобы спрятанное лезвие вышло наружу, а потом проделал его. Сначала одной ногой, потом другой.

Обернувшись к подталкивающему его магу, Курт ударил его ногой в живот. Черный маг почернел и умер. Яд подействовал сразу. Курт ударил еще одного мага в колено, но тот успел отскочить. Маги отшатнулись от Курта, и он бросился в образовавшуюся брешь.

Что-то тяжело ударило его в спину. Ударило и остановило. Курт попытался призвать Силу, но понял, что больше не может этого сделать. Кажется, он и вообще больше ничего не может. Только стоять и ждать.

Заслышав звуки борьбы за спиной, Аглария Верлифлена Энерли Атар Эйет Эль обернулась.

– Боги! Какая же я дура! – взвыла она, глядя, как маги Осназа волокут Курта к порталу.

Она со всех ног бросилась назад, поняла, что не успеет, попробовала открыть портал, но тот почему-то не открылся, а потом ее бег пересекла невидимая черта, споткнувшись о которую она упала лицом в дорогу. А когда поднялась…

Магов вокруг нее было не меньше сотни. Их заклятия сплелись в незримую петлю, и петля эта все туже сдавливала горло. Аглария Верлифлена Энерли Атар Эйет Эль поняла, что умирает, и посмела наконец дать имя тому чувству, из-за которого все случилось. Странное у него все же было имечко. Глупо умирать по таким пустякам. Очень глупо, а вот приходится же…

Она не могла знать, что ей суждена долгая и смешная жизнь. И уж тем более этого не знали захватившие ее бедняги. Они совсем было решили убить ее, но тут их старший внезапно понял, кто она такая. Вот уж не знаю, как он это проделал – то ли в голове у нее прочел, то ли в оперативной информации Осназа и в самом деле фигурировали все члены семьи Великого Магистра Йоштре Туйена, кто знает? Командир магов приказал оставить ей жизнь. Пока. Его основной задачей было охранять секретный обоз, а не уничтожать сопливых джанхарских дурочек, возомнивших себя крутыми ведьмами-воительницами.

– Используем ее вместо живого щита, если понадобится, – сказал он. – Лишний заложник никому еще не мешал.

Уже почти втащенный в портал Курт бросил последний взгляд на дорогу, по которой ему почти удалось пройти, почти удалось добраться до такой приятной цели… Вместо цели он увидел, как неподалеку в точно такой же портал точно такие же маги запихивают Агларию Верлифлену Энерли Атар Эйет Эль.

– Мур… ее тоже… – шепнул он посоху.

– Допрыгалась, – устало выдохнул тот.

И маги втащили их в портал окончательно. Портал закрылся.

Когда новый секретарь Его Милости господина Архимага – предыдущего он недавно за что-то испепелил – кланяясь, вошел в кабинет своего грозного повелителя с тем, чтобы доложить о положении дел на фронтах и в подвластных землях, он встретил пустой взгляд равнодушных глаз. Отвесив на всякий случай еще несколько глубочайших поклонов, секретарь начал говорить, но Его Милость ничем не показал, что слушает.

Если бы он слушал!

События были неутешительные. Все государства Оннерского Союза яростно сражались с захватчиками. Джанхар медленно, но верно теснил армии Ордена Черных Башен прочь от своих границ. Больше половины ронских армий перешли на сторону Оннерского Союза – слух о вассальной клятве короля Шедда, принесенной королю Эруэллу, распространялся со скоростью лесного пожара в жаркий ветреный день. И наконец произошло крупное восстание в самом Ронском королевстве, подавить которое пока не удалось.

Если бы он слушал!

Архимаг приходил в тяжелое бешенство куда от менее печальных событий. Архимаг впадал в неистовую ярость от вещей, которые по сравнению с вышеизложенными были совершенным пустяком. Архимаг испепелял за меньшее. Куда за меньшее.

Теперь же он неподвижно сидел, глядя на своего секретаря абсолютно пустыми глазами, и молчал.

Еще через какое-то время секретарь понял, что его не только не слушают, но и вообще не слышат. Он даже засомневался – а жив ли еще господин Архимаг? Засомневался, но проверить не посмел. Кое-как пробормотав заключительные фразы доклада, он низко-низко поклонился и вышел на дрожащих подгибающихся ногах.

Архимаг был жив. Просто он созерцал незримое. Даже для мага – незримое. Да и сам Архимаг не мог бы увидеть этого по своей воле. Его Милость смотрел на Чашу Тьмы – точней, она позволила ему смотреть на себя, а это не то зрелище, которое он согласился бы пропустить ради какого-то занудного доклада, пусть даже ему и доложили бы, что враги собрались у подножия его Башни и как раз сейчас решают, как до него добраться.

Архимаг и без того знал, что дела на фронтах идут плохо, так к чему еще одно напоминание? От плохих новостей он беспременно впадет в ярость. Беспременно. Архимагу не хотелось испепелять или поглощать еще и этого секретаря, а то ведь остальные точно разбегутся. И не только Великие Магистры, но и весь Орден. И что ему тогда – одному с Оннерским Союзом сражаться? А потом что?

Архимаг не хотел гневаться. Архимаг искал выход.

И Чаша такой выход предлагала. Получив тайную, неимоверную Силу, он одним махом решит все проблемы. Все. Правда, его несколько смущало то, что Чаша называла Орден обветшавшей одеждой, которую он, то есть господин Архимаг, должен сбросить, потому что уже вырос из нее и она ему стала мала. Впрочем, была бы Сила, а уж как ее использовать, Архимаг и сам сообразит.

Призрак Чаши, мерцающий перед внутренним взором господина Архимага, обещал такие невероятные вещи, что голова кругом шла. Нужно было только решиться. Кладовые Силы – вот они, рядом. Взять эту Силу не составит никакого труда, но стоит ли это делать? Выпить Кладовые – значит оставить Орден совсем без защиты и охраны. Распахнуть двери настежь – заходи, кто хочет! И выходи тоже. Сколько мелкотравчатых магов, годных только на сочинение простеньких заклятий и подметание полов, сбегут из Ордена? Сколько удерет перепуганных учеников? А тех, кто в ужасе от деяний Архимага и только прикрывается лживой улыбочкой? Так ведь и простенькие заклятия кому-то делать нужно. И полы подметать. И ученики нужны. А смутьянов разных и вовсе выпускать не следует. Ясно ведь, куда они побегут, спасаясь от его гнева. А собственными руками усиливать своих врагов – это, как говорится, спасибо за идею, но поищите кого-нибудь другого. Мы уже ученые. Один Зикер чего стоит!