Текст книги "Веление души"

Глава 6. Благие намерения

Утро следующего дня встретило нас плотно застёгнутым на все пуговицы грифельно-серым небом и мерно постукивающими по крыше кемпера каплями дождя. Судя по тому, что одаривший меня мрачным взглядом Лев, как нельзя лучше гармонирующим с ненастной погодой на улице, не произнёс ни слова, пока я готовила его к новому дню, мужчина всё ещё обижался на меня за то, что я не позволила ему вчера покурить. После того как я заменила Льву катетеры, вымыла контейнеры для сбора отходов жизнедеятельности, а также переодела мужчину в уличную одежду и умыла его лицо, мы покинули Петрозаводский порт и заехали в расположенное неподалёку от него на проспекте Ленина кафе-бистро «Дежавю».

В то время как мужчины остались ждать меня в припаркованном на улице кемпере, я сбегала под летним дождём в кафе и купила свежеиспечённые расстегайчики с яйцом, луком, ветчиной и сыром, а также горячие калитки с картошкой. Вернувшись в автодом, я заварила травяной чай, вручила часть румяных пирожков Михаилу и принялась кормить ароматной выпечкой Льва. Уплетание за обе щеки пирожков с разной начинкой стёрло хмурое выражение с лица моего подопечного и заставило его сменить гнев на милость, сделавшись со мной более учтивым. Видимо, сочтя, что одна не выкуренная сигарета не стоит возведения неприступных стен с человеком, который обеспечивает его трёхразовым питанием, мужчина решил не сжигать между нами мосты и предоставил мне второй шанс.

Расправившись, словно голодная стая волков, с дюжиной купленных мной в кафе карельских расстегайчиков и калиток, мы запили съеденную выпечку душистым чаем и простились с временно оказавшимся во власти непогоды Петрозаводском. Следующим пунктом назначения нашего путешествия значился расположенный на западе, в двух ста пятидесяти километрах от столицы Карелии, приграничный городок Сортавала. Известный в былые времена под названием Сердоболь, обосновавшийся на берегу Ладожского озера город Сортавала имел внушительную пятисотлетнюю историю, переходя в разное время из рук в руки от Швеции, Российской империи и Финляндии, пока не вошёл в 1940 году в состав Советского Союза по итогам Зимней войны. В сравнении с двухсоттысячным Петрозаводском, Сортавала мог похвастаться куда более скромным количеством населения в пятнадцать тысяч человек, являясь при этом крупнейшим городом республиканского значения на Северном Приладожье.

Проведя долгие и напряжённые четыре часа в дороге, я опасалась того, что дождь нарушит наши планы и вынудит отказаться от посещения следующей туристической локации из списка Дианы. Однако к нашему приезду в Сортавала капризная карельская погода успела вдоволь похозяйничать в небольшом городе, оставив после себя многочисленные озерца луж и наполненный приятной свежестью воздух. Придворная свита из сизых туч, сопровождавшая дождь, сменилась в просветлевшем небе почётным караулом из серых облаков и пробивающимися сквозь них лучами послеполуденного солнца.

Это означало, что происки непогоды, отправившейся на восток покорять новые угодья, более не являлись для нас преградой на пути знакомства с приграничной Сортавала. Поскольку продолжительный переезд из Петрозаводска стал для голода веской причиной вновь заявить о себе настойчивым урчанием в наших животах, мы остановились на центральной улице города, дабы задобрить незваного гостя сытным обедом в кафе «Релакс». Заполнив на заправке опустевший бак не менее голодного кемпера, мы оставили его отдыхать на парковке и направились по булыжной мостовой к яркой вывеске кафе, вход в которое имел удобный заезд для колясок.

Как и следовало ожидать, в самый разгар дня расположенные в просторном зале «Релакса» в два ряда столики не имели свободных мест, и нам пришлось провести некоторое время в ожидании, прежде чем один из столов освободился и стал приютом для трёх алчущих пропитания путников. Стрельчатые окна оформленного в жёлто-коричневых тонах интерьера кафе обрамляли шторы с ламбрекеном, в то время как украшенный декоративным камнем камин и висящие возле него на стенах картины в позолоченных рамках придавали облику «Релакса» особую стать и элегантность.

Ведомые голодом, мы заказали себе на первое крем-суп из лесных грибов и царскую форель в сливочно-шпинатном соусе, а также стейк из судака и жаркое из оленины на второе, решив побаловать себя на десерт сырниками с мятным и брусничным соусом. После вкусного обеда мы предоставили радость пребывания в гостеприимном кафе другим посетителям и вернулись в наш белоснежный дом на колёсах, отправившись в расположенный в пятнадцати минутах езды, в восточной части города, исторический парк «Бастионъ». Популярный у местных жителей парк открылся в 2019 году, представляя собой уникальный комплекс музеев и интерактивную площадку, позволяющих гостям «Бастиона» погрузиться в аутентичную атмосферу старины.

Необычный парк включал в себя музей истории викингов под названием «Крепость чёрного медведя» и военно-исторический музей «Четыре фронта», посвящённый советско-финским вооружённым конфликтам двадцатого столетия. Среди музейных экспонатов значились различные предметы домашнего обихода и одежда, а также оружие, доспехи и ремесленные инструменты. Ко всем экспонатам в «Бастионе» дозволялось прикасаться и даже примерить на себя некоторые из них, дабы глубже прочувствовать дух времени и атмосферу минувшей эпохи.

Оставив кемпер на парковке расположенного на Приозёрной улице парка, мы купили в кассе «Бастиона» входные билеты, получив в подарок карту музеев, и обменяли некоторую сумму денег на действующую на территории парка игровую валюту. Затем мы преодолели пару сотен метров по прилегающей к «Бастиону» просёлочной дороге и подошли к входу в первый музей. Грозная «Крепость чёрного медведя» предстала перед нами в виде хорошо укреплённой стены из частокола с угловыми и надвратными сторожевыми башнями. Неприступная деревянная стена окружала реконструированную деревню викингов, единственный проход в которую пролегал через огромные врата, распахнутые настежь перед гостями парка.

Едва увидев перед собой ещё один музей под открытым небом, я тут же вспомнила вчерашнюю поездку на Кижи и внутренне напряглась, представив себе чертыхающегося Льва, которого нам с Михаилом придётся таскать вверх и вниз по презираемым моим подопечным лестницам. Однако, пройдя через открытые ворота на территорию деревни викингов, заполненной многочисленными посетителями, я с облегчением выдохнула, увидев, что деревянные постройки «Бастиона» оказались одноэтажными и находились на уровне земли. Единственные ступеньки в историческом музее вели на примыкающий к его крепостной стене дощатый настил, позволяющий обойти всю деревню по периметру.

Предоставив покорение ступенек более молодым и активным посетителям парка, мы решили начать осмотр деревни викингов с небольшого капища с резными скульптурами, изображающими скандинавских богов и богинь. Деревянные истуканы почётно занимали свои места вдоль окружности языческого храма и загадочно взирали в его центр, увенчанный каменным кострищем.

– В подобных местах викинги приносили человеческие жертвоприношения, дабы добиться благосклонности Одина? – поинтересовался у меня Лев, вглядываясь в горстку лежащих в кострище угольков.

– На таком маленьком кострище можно было принести в жертву разве что небольшое животное, чтобы задобрить Тора или Фрею, – ответила я мужчине.

– Судя по тому, что эпоха викингов осталась в далёком прошлом, не все из их подношений были приняты, а молитвы услышаны богами.

– Просто со временем языческая вера викингов уступила своё место христианству, и необходимость в подобных капищах отпала.

Оставив позади реконструкцию древнего молитвенного места, мы зашли в расположенную рядом кузницу, в которой гости исторического парка наблюдали за работой кузнеца, раздувающего мехами горн. На сосновом пне возле огнеупорного горна возвышалась наковальня, используемая одетым в кожаный фартук кузнецом для ковки различных предметов быта и оружия. Между горном и массивной наковальней находилась деревянная кадушка с водой, в то время как рабочий стол кузнеца был заставлен разными молотками, щипцами, топором для колки дров и изготовленными мастером металлическими изделиями.

– Кажется, такими щипцами в древности удаляли больные зубы, – обратился ко мне Лев, с опаской разглядывая длинные чёрные щипцы. – И анестезии раньше не было, поэтому ощущения при удалении зубов были так себе.

– Думаю, эти щипцы используются кузнецом лишь для того, чтобы брать ими горячие металлические изделия и окунать их в кадушку, – предположила я, поёжившись от одной мысли о былом удалении зубов без обезболивания.

– Одно другому не мешает.

Проведя некоторое время в наполненной печным жаром кузнице, мы покинули её и проследовали в находящийся поблизости дружинный дом под зелёной дерновой кровлей, используемый викингами для ночлега и хранения оружия. Оказавшись внутри продолговатого дома, я увидела в его правой половине две широкие лавки, устланные соломенными матрацами, на которых раньше спали воины, использовавшие в качестве одеял шерстяные плащи и шкуры животных. Между лавок располагался обеденный стол и пара окружавших его лавок поменьше, в то время как в левой половине дома находились деревянные стойки для хранения вооружения и защитного снаряжении времён раннего средневековья.

Увидев перед собой коллекцию холодного оружия, Михаил решил почувствовать себя викингом и присоединился к другим посетителям дружинного дома, которые вели активное изучение различных мечей, топоров, копий и щитов, а также примеряли на себя сверкающие кольчуги и кованые шлемы.

– Надеть вам на голову шлем? – спросила я Льва.

– Спасибо, я не хочу выглядеть в нём и инвалидном кресле, как пациент психиатрической клиники, – ответил мне мужчина.

Пока Михаил продолжал знакомство с рубяще-колющим оружием викингов, я отвезла Льва к расположенному между оружейными стойками каменному очагу, который не только являлся источником тепла и света в дружинном доме, но и использовался для приготовления пищи. Позади очага, у поперечной стены дома располагался чёрный резной стул с ножками и подлокотниками в форме лап диких животных, а также высокой спинкой с изображением волчьих голов.

– Видимо, это место главного дружинника, – сказала я Льву, проведя ладонью по мягкой овечьей шкуре, лежащей на сиденье массивного стула.

– Моё электроприводное кресло имеет огнеупорное покрытие, регулировку наклона спинки и разгоняется до пятнадцати километров в час, – хмыкнул в ответ мужчина. – Уверен, этот деревянный стульчак викингов на подобное и близко не способен.

Пропустив замечание Льва мимо ушей, я попыталась поднять один из висящих на оружейной стойке мечей, однако тут же вернула стальное оружие обратно и повертела в руке более лёгкий боевой топор.

– Этот древковый топор был одним из любимых орудий викингов, которое они метали в своих врагов, отправляя их на тот свет, – поделился своими знаниями о викингах Лев, после чего я немедля повесила орудие убийства на стойку и позвала Михаила, покинув с мужчинами дружинный дом.

В поисках менее воинственных локаций мы зашли в гончарную мастерскую, где одетая в длинный фартук мастерица демонстрировала гостям изготовление на гончарном круге глиняного кувшина. Заплатив женщине монету игровой валюты парка, я облачилась в серый фартук и сделала под руководством мастерицы небольшой кувшинчик. Оставшись довольна первым полученным опытом гончарного искусства, я забрала изготовленное мной глиняное изделие и проследовала далее с мужчинами из мастерской в находящуюся рядом избушку ведуньи, на приём к которой выстроилась приличная очередь из желающих заглянуть в будущее.

Когда подошёл наш черёд, я завезла Льва в деревянный сруб и увидела сидящую за столом женщину, одетую в длинное серое платье. Со стола ведуньи на меня грозно взирал оскалившийся череп медведя, предлагая поместить в рядом стоящую глиняную чашу не менее одной монеты местной игровой валюты. Я решила не спорить с черепом дикого животного и оплатила ведунье её услуги, после чего женщина потрясла в руке холщовым мешочком и сказала мне вытащить из него несколько скандинавских рун. Вынув три руны, изготовленные из круглых кусочков дерева, я положила их на серую холщовую ткань на столе и принялась с нетерпением ждать пророчества ведуньи.

– Вы недавно пережили большую утрату, которая изменила вас в лучшую сторону и открыла перед вами новые возможности, – сказала мне после некоторых размышлений женщина. – Руны говорят, что вы находитесь на перепутье и должны сделать важный выбор, который изменит вашу жизнь.

– Что это за выбор? – поинтересовалась я у ведуньи, удивившись её проницательным словам о пережитой мной утрате.

– Это выбор между тем, что у вас есть и тем, к чему стремится ваше сердце.

Поняв, что менее окутанного непроницаемой завесой тайны ответа я не дождусь, я поблагодарила женщину за гадание и уступила своё место Льву.

– Я не хочу тратить время на подобные глупости, – брезгливо заявил мужчина, когда я поместила за него в горшочек ведуньи звонкую монету.

– Возможно, гадание на рунах сможет вас удивить, – ответила я своему подопечному.

– Я и так знаю своё будущее без всяких гаданий. Провести в этом кресле остаток своей жалкой жизни и бесславно уйти в закат.

– Не упрямьтесь, Лев. Вы ничего не теряете.

– Ладно. Давайте поскорее покончим с этим, чтобы вы от меня отстали.

Обрадовавшись тому, что мужчина не стал демонстрировать при ведунье своё несгибаемое упрямство, я дождалась, пока женщина вновь потрясёт в руке мешочком, после чего вытащила из него ладонью Льва несколько таинственных рун.

– Ваша жизнь недавно совершила крутой поворот, ставший для вас полной неожиданностью, – произнесла ведунья, разглядывая лежащие перед ней на столе руны. – Подобно вашей спутнице, вы находитесь перед важным выбором – продолжить жить прошлым или отпустить его, устремившись к новым горизонтам.

– Если вы не заметили, я парализован, и у меня имеются некоторые сложности с освоением новых горизонтов, – иронично заметил Лев, обращаясь к женщине.

– Я говорю лишь то, что показывают мне руны, и вам решать, как воспользоваться полученным знанием, – ответила мужчине ведунья.

– Всё это общие слова, которые можно отнести к любому человеку. Никакой конкретики и безграничное пространство для толкований.

– Большое вам спасибо, – поспешила я выразить свою благодарность ведунье и спешно покинула её избушку вместе с Львом и Михаилом, пока мой подопечный не сказал лишнего, и женщина не наложила на него какое-нибудь страшное скандинавское проклятие.

Как только мы вновь оказались на открытом воздухе, я окинула взглядом территорию «Крепости чёрного медведя» и заметила в левой части деревни викингов тировую зону, на которой представители сильного пола упражнялись в стрельбе из луков и арбалетов, а также метали в деревянные мишени боевые копья и топоры. Решив, что наблюдение за брутальным мужским развлечением более придётся Льву по душе, нежели изготовление глиняных горшков и туманные предсказания на рунах, я повезла своего подопечного к тировой зоне. Дорога к последней пролегала через находящееся в центре деревни ристалище, где разного пола и возраста гости парка участвовали в потешных поединках, сражаясь на поролоновых мечах.

Добравшись до расположенного у крепостной стены тира, мы дождались своей очереди, и я вручила смотрителю тировой зоны несколько монет, предоставив Михаилу возможность продемонстрировать своё мастерство. Водитель взял предложенный ему смотрителем боевой топор и с грозным рыком метнул его в деревянную мишень. Острое лезвие метательного оружия звучно воткнулось в древесину, заставив Михаила победно вознести руки вверх. С лёгкостью справившись с одним топором, водитель решил усложнить себе задачу и одновременно метнул в мишень с обеих рук сразу два боевых топора.

– Вы настоящий викинг! – похвалил Михаила смотритель тира. – Не желаете поступить на службу ярла? Он как раз собирает дружину для похода на Британию.

– А ваш ярл хорошо платит за службу? – спросил водитель, решив подыграть одетому в форму викинга мужчине с заплетёнными в тугую косу волосами.

– Оплата золотом и плодородными землями под Лондоном вас устроит?

– Вполне.

– Тогда вы приняты. Можете проследовать в дом ярла, принести ему клятву верности и отпраздновать поступление на службу дегустацией медовухи.

– К сожалению, я за рулём, но спасибо за приглашение.

Завершив беседу со смотрителем тира, Михаил уступил своё место мне и посоветовал опробовать деревянный арбалет, заверив, что со стрельбой из него в неподвижную мишень справится даже ребёнок. Я решила не ограничивать себя лепкой кувшина и гаданием на рунах, поэтому взяла у смотрителя стрелковое оружие, приставила его деревянное ложе к груди, прицелилась и нажала на спусковой крючок.

– Отличный выстрел! – произнёс мужчина с косой, когда выпущенная мной из арбалета стрела вонзилась близко к центру расчерченной мишени. – Не желаете вступить в дружину нашего ярла? Мы с радостью принимаем в войско и отважных женщин, готовых увековечить своё имя в набегах и завоеваниях чужих земель.

– Не уверена, что готова к завоеваниям, но совершить набег на кружечку медовухи я, пожалуй, не откажусь, – улыбнулась я смотрителю тира и повернулась к Льву, который напряжённо смотрел на меня, закусив губу. – Как вы смотрите на знакомство с местной медовухой, сваренной по старинному рецепту?

– Всё лучше, чем сидеть здесь истуканом и наблюдать за вашими потугами изобразить из себя грозных викингов, – недовольно ответил мне Лев.

Поняв, что задерживаться в тировой зоне не стоит, я уступила место стоящему за мной мужчине, который жаждал поскорее метнуть что-нибудь острое в мишень, после чего вошла со своим подопечным и Михаилом в расположенный у тира дом ярла. Деревянная постройка со сводчатой крышей в форме перевёрнутого драккара имела поэтичное название «Медовый зал» и являлась, по словам смотрителя тира, самым крупным аутентичным жилищем викингов, построенным на территории России.

Внутри дома ярла из настенных динамиков звучали ритмичные мотивы скандинавского фолка, погружающие в эпоху викингов, а сам прямоугольный дом был заставлен у стен двумя рядами столов, между которыми располагался бревенчатый очаг, над которым в чугунных котлах варилась медовуха. Погружённый в мистическую полутьму «Медовый зал» не имел окон и скудно освещался подвешенными под его потолком лампами, отбрасывающими на стены резкие тени.

К каждому из выкрашенных в оранжевый цвет опорных столбов, поддерживающих массивную крышу здания, был прибит круглый щит с различными скандинавскими символами, а у входа в «Медовый зал» висели кроваво красные знамёна, изображающие стоящего на задних лапах чёрного медведя. За столами дома ярла, на покрытых овечьими шкурами скамьях восседали гости, в то время как облачённый в нарядные одеяния чернобородый ярл следил за тем, чтобы пара юных дев, одетых в длинные скандинавские платья, не забывали доливать в глиняные кружки гостей согревающий душу и тело янтарный напиток.

– Пожалуй, я всё же пригублю немного медовухи, – произнёс впечатлённый увиденным Михаил. – Это ведь слабоалкогольный напиток.

– А я позволю себе опрокинуть сразу две кружки, ведь я не за рулём, и у меня есть персональный водитель, который всюду возит меня с собой и метко стреляет из старинного арбалета, – подмигнул мне Лев, поддержав водителя. – Гулять так гулять.

Понимая, что ситуация находится под моим контролем, поскольку без моей помощи Лев не сможет сделать ни единого глотка медовухи, я поставила его кресло у изголовья одного из столов и заняла с Михаилом места рядом на широкой скамье. Бородатый ярл указал на меня взглядом одной из светловолосых дев, после чего та подошла к нашему столу и разлила из кувшина хмельной напиток в три глиняные кружки.

Благодарно кивнув в ответ внимательному хозяину дома, я подняла кружку Льва со стола и дала ему отведать медовухи.

– Не останавливайтесь, – подбодрил меня мужчина, компенсируя вкушением слабоалкогольного напитка не выкуренную вчера сигарету.

– А викинги знали толк в увеселениях, – обратился к нам Михаил, дегустируя свою медовуху. – Надо позаимствовать у барышень в платьях рецепт этого напитка.

После того как Лев осушил пару кружек сладкой медовухи и попросил у меня добавки, я ответила ему отказом, сказав, что нам ещё предстоит экскурсия по второму музею, для чего нам надлежит быть трезвыми, как стёклышко.

– Быть может, я не стану обижаться на вас за то, что вы не дали мне выпить в этом славном месте третью кружку медовухи, если вы позволите мне пострелять в военно-историческом музее из «Нагана», – заявил мне мужчина. – Хотя бы холостыми.

– Посмотрим на ваше поведение, – ответила я Льву, надеясь на то, что в соседнем с деревней викингов музее «Четыре фронта» посетителям не позволяют пользоваться огнестрельным оружием, особенно подвыпившим.

Проведя около получаса в аутентичном скандинавском доме, ярко создающем праздничную атмосферу эпохи викингов, мы простились с «Медовым залом» и покинули «Крепость чёрного медведя», направившись к расположенному прямо за ней военно-историческому музею.

Из взятой мной на кассе «Бастиона» карты я узнала, что музей «Четыре фронта» предлагал гостям возможность ознакомиться с экспозицией униформы и вооружения Рабоче-крестьянской Красной Армии и Флота; с экспозицией униформы финской армии, участвовавшей в боях в Северном Приладожье; с экспозицией униформы и вооружения немецкой 163-й пехотной дивизии, воевавшей в Карелии; а также с экспозицией военной медицины и исторической миниатюры.

Помимо разных видов форм в музее был представлен обширный арсенал стрелкового вооружения противоборствующих армий во время четырёх войн, имевших место быть в здешних местах на протяжении первой половины двадцатого века. При этом в военно-историческом музее можно было не только примерить приглянувшуюся униформу, но и подержать в руках знаменитое оружие прошлого, включая советский пулемёт Дегтярёва, немецкий пистолет-пулемёт войск Вермахта MP.35, пистолет-пулемёт Шпагина, винтовку Мосина и револьвер системы «Наган».

Снаружи музей «Четыре фронта» представлял собой выкрашенную в зелёный армейский цвет казарму с коричневой двускатной крышей и россыпью прямоугольных окон. Справа от музея располагалась реконструкция типичного советского фортификационного сооружения времён Великой Отечественной войны. ДЗОТ имел соединяющие его укрепления траншеи, был оборудован стрелковыми точками с противопульными щитками и располагал противотанковым артиллерийским орудием.

На входе в военно-исторический музей нас встретила красно-белая вывеска «Четыре фронта», пара табличек с агитационными советскими лозунгами и две красные звезды.

– Похоже, мне сюда можно, – шутливо заметил Лев, кивнув на приклеенный к дверям музея листок бумаги, запрещающий вход с собаками.

– Настало время шагнуть в прошлое, – воодушевлённо произнёс Михаил, настроившись на осмотр различной военной униформы и стрелковых вооружений.

Оказавшись с мужчинами в заполненной посетителями казарме, мне сразу бросились в глаза висящие под её потолком советские, финские и немецкие флаги, а также целая россыпь размещённых вдоль стен просторного помещения манекенов. Последние были обуты в тёплые армейские сапоги и одеты в военные гимнастёрки, офицерские кителя, брюки-галифе и шаровары, а также зимние телогрейки и шинели, имея на своих головах ушанки, будёновки и каски.

– Это инструменты для проведения пыток? – поинтересовался у меня Лев, когда я подвезла его к покрытому белой скатертью стенду с множеством медицинских ножниц, скальпелей, щипцов и молоточков. – Жутковато. Особенно те хирургические пилы для ампутации конечностей.

– Это экспозиция советской военной медицины, – ответила я мужчине, взглянув на стоящий у стенда манекен в униформе медсестры и лежащие под инструментами чёрно-белые снимки операций, проводимых в прошлом в военных госпиталях.

Осмотрев богатую инструментами медицинскую экспозицию, мы направились к огороженному верёвкой советскому военному мотоциклу М-72, на зелёной коляске которого красовался ручной пулемёт Дегтярёва.

– Я бы посидел в такой коляске и пострелял из её пулемёта по фашистам, – с блеском в глазах заметил Лев.

– А я бы бросил в немецкий «Тигр» коктейль Молотова, а также пару этих славных малышек во вражеский окоп, – добавил Михаил, обратив наше внимание на расположенный рядом стенд с противопехотными «лимонками» и бутылками с зажигательной смесью.

Взяв в ладонь одну из разноцветных гранат, я прочла на стенде её зловещее описание и положила взрывное устройство под названием Ф-1 обратно на стол, поразившись тому, насколько большой смертоносной силой обладает это ручная граната, осколки которой поражают всё живое в радиусе до двухсот метров.

– Как я вам? – обратился к нам спустя считанные секунды водитель, надев на голову шерстяную будёновку с красной звездой и взяв в руки оригинальный пистолет-пулемёт Шпагина с дисковым магазином на семьдесят один патрон.

– Истинный красноармеец, – ответила я Михаилу.

– Но прежде чем отправляться на фронт сражаться с немцами и финнами, вам следовало бы завершить свой набег на Британию в рядах дружины чернобородого ярла, которому вы присягнули на верность за кружкой медовухи, – съёрничал над водителем Лев.

– Пожалуй, золото викингов и шесть соток под Лондоном мне и правда не помешали бы, однако ничто не сравнится с тем, чтобы отправлять прямиком в ад пособников Гитлера, опрометчиво решивших вторгнуться на советскую землю, – сказал Михаил и звучно выпустил губами в незримого врага пулемётную очередь.

Вдоволь наигравшись с ППШ, водитель вернул его на стенд к другим пулемётам и винтовкам, после чего я заметила завороженный взгляд своего подопечного, устремлённый на расположенный на стенде станковый пулемёт Максим, способный вести огонь на дистанции до тысячи метров, выпуская шестьсот патронов в минуту.

– Будь у викингов этот зелёный дружок на колёсиках, возможно, мы бы говорили сейчас на норвежском и молились Одину и Фрейе, – заметил Лев, благоговейно глядя на советское огнестрельное оружие времён ВОВ.

– Помнится, в «Медовом зале» вы проявили интерес к «Нагану», – сказала я мужчине, взяв со стенда револьвер и вложив его в неподвижную руку Льва. – Пострелять из него, конечно, не получится, поскольку пистолет не заряжен, но с этим оружием вы выглядите невероятно мужественно и очень опасно.

Увидев в своей ладони семизарядный «Наган», Лев на какое-то время растерялся, не зная, что ему делать, после чего изо всех сил напряг мышцы лица в отчаянной попытке пошевелить парализованной рукой с револьвером, и обессиленно выдохнул.

– Заберите его, – тихо произнёс с выступившими на глазах слезами мужчина и повесил голову. – Я устал и хочу обратно в кемпер.

– Простите, – извинилась я перед своим подопечным, осознав, что совершила ошибку, невольно подарив Льву иллюзорную надежду на то, на что мужчина был неспособен в виду его крайне ограниченных физических возможностей. – Предлагаю нам вернуться в Сортавала, поужинать и устроиться на ночлег на городской набережной.

– Звучит как план, – поддержал меня Михаил после того, как я деликатно вынула из правой ладони Льва револьвер и вернула его на стенд с оружием. – Тем более одной медовухой сыт не будешь, и я изрядно нагулял аппетит в «Бастионе».

– Тогда чего мы ждём? – выразил своё согласие с водителем Лев, не поднимая головы, чтобы скрыть от нас свои слёзы. – Давайте посмотрим, что за место выбрала моя сестра для нашего ужина в этом приграничном городке.

Покинув казарму военно-исторического музея, мы вернулись в припаркованный у кассы «Бастиона» кемпер и отправились в расположенный на пересечении улиц Карельской и Ленина дом Берга. Из заметок Дианы я узнала, что этот двухэтажный деревянный дом был построен и открыт всего несколько лет назад, являясь точной копией сгоревшего в советское время дома Карла Густава Берга – шведского общественного деятеля, благотворителя и первого бургомистра Сортавала. Первый этаж нарядного жёлто-коричневого здания в силе ампир занимало украшенное винтажными светильниками кафе, а на втором находился заполненный стеллажами магазин, продающий различные карельские настойки, бальзамы, варенья и чаи.

Спустя четверть часа мы подъехали к дому Берга и, припарковав на улице кемпер, зашли в просторное кафе античного дома, заполненное посетителями. Ненадолго оставив Льва и Михаила за свободным столиком, я отстояла на кассе очередь и взяла нам наваристый борщ с говяжьими щёчками на первое, варёные пельмени с лосятиной и кабанятиной на второе, а также блинчики с икрой ряпушки и мороженое с морошкой на десерт.

Сытный ужин весьма порадовал голодных мужчин, а я не удержалась и купила на втором этаже дома Берга травяную настойку «Рускеала», карельский листовой иван-чай и янтарное варенье из цветов сирени, после чего мы вернулись в автодом и отправились к расположенной у Ладоги набережной Сортавала. Добравшись до парковки мощёной брусчаткой набережной, я отправила Михаила на находящийся на ней речной вокзал за билетами на утренний теплоход до Валаама, который являлся следующим пунктом нашего путешествия.

– Не желаете прогуляться перед сном? – спросила я сидящего в спальне Льва, который понуро наблюдал за улицей сквозь тонированное окно.

– Мне вполне хватило набережной Петрозаводска, – ответил мне мужчина.

– А как вам в целом сегодняшний день? Мне показалось, музеи исторического парка «Бастионъ» понравились вам больше Кижского погоста.

– Это не так.

– Правда? То есть в аутентичной деревне викингов и богатом экспонатами военно-историческом музее не нашлось ничего, что было бы вам по душе?

– Медовуха в доме ярла была хороша, а в остальном – ничего особенного.

– Печально это слышать с учётом того разнообразия, которое предлагает гостям «Бастионъ».

– Нет. Печально наблюдать за развлекающимися в нём людьми, – возразил мне Лев. – Это всё равно, что сидеть за столом со связанными за спиной руками и смотреть на то, как все вокруг едят, а ты остаёшься голодным. Ведь сколько бы манящих ароматов вкусных блюд ты не вдыхал, более сытым ты от этого не становишься, ощущая себя лишним на празднике жизни.

– Понимаю, – ответила я мужчине. – Вам хочется быть активным участником происходящего вокруг, а не сторонним наблюдателем, пребывающим в тени.

– Чтобы понять меня, вам нужно оказаться на моём месте, а того получаса, что вы продержались без движения в салоне «Кометы» во время поездки на Кижи, явно недостаточно, чтобы вы могли считать себя дипломированным специалистом в области общения с парализованными людьми. Я видел, что вы вчера делали, предприняв неуклюжую попытку почувствовать себя мной.