Текст книги "Дикие"

Джоун отпер кабину. Мужчины уселись на сиденья и пристегнулись. Джоун развернул на колене крупномасштабную карту и начал обычную подготовку ко взлету. Его руки двигались по приборам над доской, проверяя индикаторы на контрольной панели. Затем он связался с контрольной вышкой и вырулил на взлетную полосу. Затем он повернулся к Гарри и ухмыльнулся.

– О'кей, балус оставлять место балус?

Гарри знал, что на пиджин-инглиш «балус» означало птицу или самолет. Он кивнул и ухмыльнулся в ответ.

Когда они пролетали над портом Морсби, Гарри мог разглядеть современные кварталы офисов и учреждений в центре города. Вдоль холмов над пляжами тянулись сияющие зеленые, хорошо политые лужайки состоятельных особняков. Когда они миновали линию пляжей, он разглядел транспортный корабль, который был затоплен японцами во вторую мировую войну, да так и остался лежать на одном боку, погрузившись в воду.

«Утка» взлетела выше над изломанной линией берега, поднимаясь над безликой равниной буша, испещренной точками мягкого зеленого кустарника. Примерно через час они миновали маленький остров Дару, оставшийся справа по борту и, позднее, мутную дельту реки Флай. Джоун изменил курс, и амфибия устремилась в голубое сияние открытого моря. Левым указательным пальцем он прокладывал их маршрут на карте.

Спустя пять часов монотонного полета над пустым океаном, прерываемого лишь черными пятнами редких кораблей, Джоун проговорил через плечо:

– Вот он.

Он указал далеко вперед, где темнела неясная точка – как раз там, где голубизна моря встречалась с чуть более бледной голубизной неба.

От маленького порта Турека самолет устремился вдоль железной дороги в глубь острова, направляясь к западу, в холмистый район вблизи Маунт-Ида. Пилот молча показал вниз, где располагался маленький шахтерский поселок примерно в полумиле к востоку от Маунт-Ида. Рядом с шахтными сооружениями виднелась взлетно-посадочная полоса, а в четверти мили от них белели четыре ряда аккуратных бунгало, где размещались инженеры и другие белые из работавших на шахте. Бунгало полукругом обступали двухэтажные дома с прекрасно ухоженными садами, где цвели франгипани и гибискус, – эти дома принадлежали менеджерам и старшим геологам. Позади этих домов была проложена небольшая улица с несколькими магазинами и гаражами. Амфибия летела достаточно низко, и было видно, что ставни на всех окнах плотно закрыты. Не было видно ни машин, ни каких-либо иных признаков жизни.

– С земли не отвечают на мои запросы, – радостно проревел Джоун, подводя машину к посадочной полосе.

Теперь они летели над самой полосой. Все выглядело спокойно.

– Слишком все тихо, – прокомментировал Джоун. – Но возвращаться нам нельзя, да и болтаться в воздухе тоже нечего.

Пока он говорил, у входа в ангар появился белый человек в комбинезоне, медленно размахивающий обеими руками.

– Ошибки нет, – проревел Джоун, – он приглашает нас спуститься на чай.

Он сделал еще один круг, выпустил шасси, а затем ровно и аккуратно приземлился, так что самолетик замер как вкопанный у самого края посадочной полосы.

Мужчины выбрались из самолета и погрузились в оглушительную жару. Они потрясли затекшими конечностями и потянулись. Затем, забрав из самолета свои вещи, зашагали к ближайшему домику.

Желтая «Тойота» смахивающая на джип, запрыгала к ним по ухабам, подскакивая на жесткой сухой траве. Гарри пригляделся.

– Это Керри Макдональд, менеджер шахты. Когда двое мужчин забрались в прохладный благодаря кондиционеру салон автомобиля, Гарри спросил:

– Керри, как тут что?

– Все под контролем, Гарри. Это в городе были беспорядки. – Керри был невысоким, полным человечком с коротко остриженными волосами и круглым лицом мальчишки-сорванца.

– Какая степень тревоги?

– Тревога номер два. Весь персонал «Нэксуса» получил приказ находиться в своих домах до дальнейшего распоряжения. Мы закрыли шахту, удвоили ряды колючей проволоки и проводим патрулирование по периметру.

– Есть какие-нибудь новости от Артура Грэхема?

– Нет. Конечно, я сразу же стал звонить мистеру Грэхему, но телефонная связь работает плохо, так что я собираюсь взять вертолет и отправиться в залив. Потому-то я и был на взлетной полосе, когда вы приземлились. Я подожду, пока вы умоетесь и подкрепитесь, тогда мы сможем отправиться вместе.

«Тойота» устремилась на грязную дорогу, направляясь к управлению шахты.

Керри сказал:

– Мне жаль, что так вышло с Бреттом Адамсом.

– А что с ним такое? – небрежно поинтересовался Гарри.

– Он мертв.

– Что?

– Извини, старина, но я думал, ты знаешь, это произошло как раз перед началом беспорядков. К тому времени, как я вернулся из госпиталя, после того, как были улажены все формальности, связанные со смертью Бретта, телекс уже не работал и телефон тоже, но я полагал, что Артур позвонил тебе.

– Нет, он не звонил. Расскажи мне, что произошло. Керри быстро описал произошедший на шахте несчастный случай. Пока машина подскакивала на ухабах, оба молчали. Из них никто не знал Бретта хорошо, но все шахтеры живут рядом с опасностью, и каждая смерть поражает кого-то рядом с твоим домом.

– Ты договорился об отправке тела назад в Питтсбург? – спросил Гарри.

– Еще нет. Не было времени. Это произошло во вторник вечером. Я думал заняться этим с утра в среду, но к тому времени мы оказались в самом центре мини-войны, так что Бретт все еще в морге госпиталя.

Джоун сказал:

– А поточнее, что здесь происходит? Кто дерется с кем?

Керри круто повернул баранку, удерживая машину в пределах рытвин – следов бесчисленных колес, проехавших по грязной дороге раньше.

– Насколько мы можем понять, Раки захватил остров высадившись с моря, сразу после наступления сумерек в прошлый вторник. С ним была большая группа филиппинских наемников. Несомненно, что цифры сильно преувеличены, но я думаю, что при высадке с ними было примерно четыреста человек. Он заявил, что действует в интересах националистов, но похоже на то, что это сольный номер. Бабка Раки родом с Филиппин, он проходил обучение в филиппинской армии, так что не удивительно, что и людей своих он набрал оттуда. – И опять он судорожно повернул баранку. – Конечно, Раки было бы очень сложно, если не сказать и вовсе невозможно, заставить местных начать бой после наступления на Пауи сумерек, потому что это как раз то время, когда полагается разгуливать всяким духам, так что все дрожат от страха. Именно по этой причине я и думаю, что сопротивления ему почти не оказывали. Очевидно, первое, что сделал Раки, это штурмом взял радиостанцию, которая и сдалась в тот же миг. За этим последовала битва за почтовое отделение, занявшая десять минут – после которых в руках у Раки были все средства связи с окружающим миром. У нас не оказалось ни телефона, ни телеграфа, ни телекса, ни радио.

Гарри кивнул. Он знал, что система телекоммуникаций на Пауи состояла из радио, связанного со спутником связи, при этом сигнал из Дарвина, с релейной станции, передавался на геосинхронный спутник, круживший по орбите вокруг экватора. Для того чтобы отрезать остров от всего мира, Раки просто надо было захватить недавно законченную станцию электронной связи в почтовом отделении, приказать двум перепуганным операторам отправляться по домам, а затем только выключить радиосвязь с другими точками.

Машина остановилась перед домом. Из открытой двери какая-то женщина в хлопчатобумажном платье в цветочек помахала Керри рукой. Керри помахал ей в ответ, но не спешил покидать прохладу автомобиля. Он сказал:

– После этого все довольно быстро успокоилось. Насколько мы отсюда можем понять происходящее, все просто развернулись и побежали, а остальные спрятались под кроватью.

– Много раненых? – спросил Гарри.

– Никто из «Нэксуса» не пострадал, насколько мне известно. Едва ли есть раненые и в числе военных. Несколько гражданских лиц полезли было под пули. Боюсь, что в таких случаях без этого не обойтись. Конечно, президент Обе мертв, а у остальных членов кабинета едва ли был шанс ускользнуть, если только родные племена не укрыли их в безопасном месте. Вооруженные силы в полном составе перешли на сторону Раки. Он всегда пользовался популярностью. Сначала изменили молодые офицеры, а за ними и остальные. Гарри сказал:

– Ты уверен, что в Куинстауне теперь все успокоилось?

– Уверен. Сегодня на рассвете я посылал в город двух парней. Они ходили туда вместе с Миндо, так что я уверен, что их донесению можно верить.

– Кто такой этот Миндо?

– Он – представитель рабочих-шахтеров. Интересный тип – смышленый и очень хорошо информированный. С ним нелегко, но чрезмерных требований он не выдвигает. Всегда может как следует объяснить, почему шахтеры хотят именно этого. – Он взъерошил короткие, песочного цвета волосы, и затем добавил. – Имейте в виду, он может и на нервы действовать. В прошлом году он руководил нашей первой забастовкой. Это принесло им повышение зарплаты на девять процентов, но у Миндо хватило ума увидеть последовавшие за этим потери в производстве и понять, как нехорошо это повлияет на ежегодную премию для рабочих.

– Так что же доносит Миндо после визита в город?

– Все белые в полной безопасности. Больше всего шума было при штурме резиденции президента. Но как только нападавшие перебрались через наружную стену, они устремились к главному зданию. Все, кто был внутри, не нашли ничего лучшего, как броситься под самую крышу, наверх, и их либо застрелили, либо сбросили вниз, а некоторые попрыгали сами.

Гарри сказал:

– Возможно, все могло бы быть по-другому, случись это днем. А как насчет грабежей?

– Конечно. Грабежи начались, как только можно было что-либо разобрать утром, и продолжались до полудня. В основном пострадали торговцы-азиаты вблизи пляжей. Наемники срывали защитные решетки с окон и дверей магазинов и вовсю нагружались радиоприемниками, велосипедами и часами. Кроме того, в руки к ним попали все городские запасы консервов, косметики и сжиженного газа. Единственный магазин, который не пострадал, принадлежит миссис Клэнг, это большой магазин швейных машин – там вокруг валяется битое стекло и прочий мусор, но магазин не тронули.

– Что случилось с мародерами?

– Очевидно, Раки застрелил примерно десять человек – а также всех, кто выглядел похожим на студентов колледжа.

Невысокая коренастая женщина в хлопчатобумажном платье в цветочек нахмурилась и пошла по дорожке по направлению к «тойоте». Керри поспешно сказал:

– Бетти недоумевает, почему мы здесь сидим. Думаю, вам надо принять душ и быстро перекусить.

Но трапеза их не могла состояться так уж быстро, так как трое слуг и повар как раз читали молитвы в садике за домом. Извиняясь, жена Керри предложила гостям миску с фруктами и немного безвкусных картофельных чипсов.

Она рассмеялась и сказала:

– Я не смею ходить в кухню, это расстроило бы Куки, а он такое сокровище. Он по-настоящему чистоплотен, а это так необычно для островитянина. Куки заставляет Боя каждый день скрести кухню. Керри говорит, что на столе в кухне можно делать хирургические операции.

Гарри сказал:

– Керри, а кроме беспорядков, как дела на шахте?

– Все довольно спокойно. Мы действуем по плану. Есть обычные проблемы с рабочими, но по самым обычным причинам.

Гарри кивнул. Рабочие на шахте были неотесанны, жизнерадостны и полны жизни, но непунктуальны и беспечны. У шахты и раньше были проблемы с тем, как сохранить всех работающих на ней, и случаи дезертирства были довольно распространены, так как, едва только рабочий получал велосипед, часы, транзисторный радиоприемник и швейную машину, он считался невероятным багачом, а работа считалась ниже его достоинства. До тех пор пока его машины не ломались, ничего другого ему не было нужно. Чинить приборы не входило в интересы магазинов, только некоторые могли это себе позволить или же хотели этим заниматься. Так что рабочему приходилось возвращаться на шахту, пока он не скапливал достаточно денег на покупку новых игрушек.

Керри, понимавший, что Гарри не очень расположен к разговорам, спросил у своей жены:

– Сколько еще времени люди с кухни будут молиться?

– Я не знаю, дорогой. Они молятся, прося умерших предков защищать живущих и оградить их поросят от нападения мятежников. Похоже, с мертвыми они ведут столько же разговоров, сколько и с живыми.

Джоун очистил последний банан.

– Они что, серьезно полагают, что мертвые защитят их свиней?

– Конечно, они верят. Ни один островитянин не сомневается в своей вере, – убежденно проговорила Бетти, поглядывая на него сквозь стекла очков в завитках голубой оправы. – Традиционная религия – это неоспоримый факт на Пауи. По этому поводу возникает так же мало вопросов, как и из-за европейского средневекового убеждения, что земля – плоская.

– Чудно, – отозвался Джоун.

– Религиозные убеждения другого народа часто кажутся странными, – сказал Керри. – То, во что ты веришь, зависит от того, где ты родился. Вера во многом – вопрос географии – где-то люди верят, что человек может превратить воду в вино… Ну, а здесь они верят в невидимых защитников поросят.

Джоун сказал:

– Довольно забавно, что у них имеется самая современная радиостанция, и это при наличии на этом острове колдунов и колдовства.

Керри засмеялся.

– Радиостанции кажутся им всего лишь еще одним видом колдовства. Так что мы квиты.

Пилот с шахты нажал на кнопку стартера вертолета «Белл». Мотор заворочался, лопасти начали крутиться. Когда скорость их вращения и уровень гудения достигли нужного уровня, а шум стал просто оглушительным, вертолет легко оторвался от земли и на минуту завис в воздухе. Пилот переключил обороты на полную мощность, и «Белл» стремительно поднялся вертикально вверх, затем продолжал увеличивать высоту до тысячи футов, после чего устремился на юг.

Очертания Маунт-Иды постепенно таяли позади них. Скоро Гарри увидел реку Сент-Мери. Словно серебристая змея, река, извиваясь, катила свои воды с запада, пока не превращалась в грязноватый веер дельты на окраинах Куинстауна.

Пилот изменил курс на юго-западный. Если в пассажирском самолете вы не чувствуете связи с землей, то кружение маленького вертолета заставляет вас ощутить себя частью кукольного пейзажа, расстилающегося внизу.

От Куинстауна они направились вдоль новой Равнинной дороги, которая вилась в сторону юго-запада между двумя горными цепями. На грязной ленте дороги виднелась движущаяся цепочка черных точек. Керри сказал:

– Беженцы, женщины и дети, уходят от возможных новых боев в Куинстауне. Они останутся пока в своих деревнях – либо в Центральном горном массиве, или же на западном побережье, где они будут в полной безопасности от бомб, случайных пуль и неслучайного насилия.

«Белл» летел над мягко-зеленой равниной, усеянной, точно серебряными венами, нитями мелких ручьев. Пейзаж, раскинувшийся под ними, напоминал сбитое лоскутное одеяло, наброшенное на спящего великана. Гарри видел неровные квадратики, отливавшие разными оттенками зеленого, – это были поля и пастбища, группировавшиеся вдоль неровных рядов деревенских домов, а за ними мягкие очертания холмов переходили в тропический лес и горные пики.

Иногда местность в горах круто обрывалась вниз морщинами неровных ущелий и провалов. Внизу были болотистые низины. Редкие клочки обработанной земли были раскиданы между оврагами на возвышенностях, полосами почти непроходимого дождевого леса и – там, где местность понижалась, – огромными болотами, в которых кипели грязные воды горных рек.

Примерно через час Гарри различил вдали полосу сияющего голубого моря, видневшуюся сквозь тропическую зелень залива. Несколько минут спустя «Белл» уже мягко коснулся маленькой посадочной полосы рядом с отелем.

Жара здесь стояла такая, словно с кипящей кастрюльки неосторожно подняли крышку. Пригибаясь, оба руководителя «Нэксуса» отбежали от вертолетных лопастей, затем выпрямились и оглядели взлетно-посадочную полосу.

– Похоже, все спокойно, – сказал Керри. – Ни души не видать. Пошли, Гарри.

Они оставили пилота при вертолете – на случай, если понадобится срочно взлететь. Обливаясь потом, они прошагали по посадочной полосе и свернули на неровную дорогу по направлению к главному входу в отель. Они шли небрежным и беззаботным шагом, но у Керри наготове был пистолет. Сделав очередной поворот, они увидели низкое здание отеля, окрашенное в чуть желтоватый цвет сливок.

Оба замерли.

Они подошли уже достаточно близко, чтобы рассмотреть следы боев. Окна были разбиты, а стены изрешечены неровной линией попавших в них пуль. Входные двери из тика, украшенные узорной резьбой, лежали, разбитые, на земле.

Слышно было только пение птиц и отдаленный шум прибоя, ритмично ударявшего о риф.

На пороге главного входа появились пять фигур в форме цвета хаки, в высоких ботинках для джунглей и с винтовками на изготовку.

– Не шевелись, – сказал Керри, хотя это и не требовалось.

11

ЧЕТВЕРГ, 15 НОЯБРЯ 1984 ГОДА

В темной глубине пещеры Кэри оглядела скелет и вздрогнула. Она сказала:

– Должно быть, она свалилась с дерева, провалилась в пещеру и сломала таз. Посмотрите, здесь даже виден перелом.

Джонатан, стоявший на коленях около скелета, посмотрел вверх, на Кэри.

– Может, это как-то связано с тем, что этот район считается табу, если только она упала и звала на помощь. Если туземцы слышали крики, исходившие из-под земли, они, должно быть, были в ужасе.

Кэри содрогнулась.

Джонатан сказал:

– Что для нас важно, так это то, что, раз она упала вниз, так мы должны быть в состоянии спуститься вниз сами, а затем подняться. Это означает, что у нас будет отличное место, где можно будет спрятаться, не выдерживая каждый раз эту подводную пытку. – Он помолчал. – Если туземцы не знают об этой дыре, значит, скорее всего, сверху ее не так просто отыскать. – Он поднялся. – А теперь пошли к остальным, надо им рассказать.

Приближаясь к маленькой группе перепуганных женщин, Джонатан услышал прерывистые вздохи и всхлипывания и круто остановился. Внезапно он понял, что не может больше гнать от себя мысль о том, что его жена мертва. Грудь его словно наполнилась тяжелыми камнями, он не мог говорить, не мог пошевелиться, не мог взглянуть лицо этим женщинам. Слезы подступили к его глазам, он всхлипнул. Ему хотелось посидеть одному и оплакать свое горе.

Стоявшая позади него Кэри расплакалась. Джонатан повернулся и обнял ее. Они медленно направились в кружок света, где ждали их плачущие женщины.

Голосом, хриплым от подавляемых рыданий, Джонатан сказал:

– Сегодня вечером мы еще можем вспоминать их, но с завтрашнего дня мы должны постараться не думать о том, что произошло. Мы должны забыть наше горе до тех пор, пока не будем в безопасности. Иначе мы никогда не выберемся отсюда.

Женщины закивали.

Джонатан сел на гуано, издающее аммиачный запах, обхватил голову руками и заплакал, не скрывая слез.

В темноте слезы так и бежали по лицу Пэтти. Она никак не могла перестать беспокоиться о Стефене. Она всегда старалась звонить ему каждый день, когда ее не было дома. Так что мальчик, конечно, тоже скучает без телефонных разговоров с мамой. Экономке Джуди были даны указания немедленно связаться с матерью Пэтти, если возникнут какие-нибудь проблемы. Мама, наверное, прилетит из Флориды, но никто не понимал Стефена так хорошо, как она, Пэтти, так кто же будет заботиться о нем, если она не выберется живой из этого кошмара? Без нее он будет чувствовать себя потерянным и испуганным. Пэтти вытерла распухший нос о тыльную сторону ладони и посмотрела на светящийся циферблат часов. Было уже почти семь часов утра четверга, 15 ноября… Накануне она плакала, пока не заснула, и проспала пятнадцать часов на жесткой, каменистой земле. Глаза у нее так распухли, что она едва могла приоткрыть их, но она продолжала слышать какие-то звуки, разбудившие ее. Что-то или кто-то поднималось из воды.

Напуганная до смерти, Пэтти села. Затем впереди показался танцующий диск света. Она прошептала:

– Вы выплывали наружу, Джонатан?

– Да. Вокруг никого. – Он вышел из воды, придерживая мокрую рубашку левой рукой. – Я принес наш завтрак. Кокосы.

– Мне за всю жизнь не хотелось есть так, как сейчас, – прошептала Пэтти, волнуясь, как бы не разбудить спящих женщин.

Он действительно выплывал наружу и брал с собой в качестве защиты только мачете. Проверив, что никого поблизости не видно, он собрал с кромки пляжа четыре зеленых кокосовых ореха. Страшно голодный, он ободрал зеленую волокнистую кожуру на заостренной верхушке каждого ореха и трижды ударил рукоятью мачете, пока твердая скорлупа не подалась. Трудное это, оказывается, дело – открыть кокосовый орех. Но в качестве награды он выпил сладкое молоко.

Он вовсе не был в восторге от мысли о том, что снова придется нырять в эту проклятую дыру, но эти бедные бабы там внутри не так уж много ели за последние два дня. Однако он должен был признать, что пока не слышал ни одной жалобы.

Но теперь и другие женщины зашевелились, просыпаясь, и с благодарностью принялись жевать свежую мякоть влажных кокосов. Джонатан сказал:

– Пока мы справляемся со всем вполне неплохо. Похоже, нам все-таки удалось ускользнуть от этих ублюдков. У нас вдоволь свежей воды – даже если там и плавают ветки или листья. Для еды нам хватит кокосов. У нас достаточно снаряжения, чтобы позаботиться о самих себе. Кроме того, мы нашли действительно подходящее убежище.

– Ясное дело, – сказала Сюзи. – Но как же «Нэксус» найдет нас здесь?

– А «Нэксус» и не собирается искать нас здесь, – мягко ответил Джонатан. – Ведь мы же взорвались на «Луизе», помните? Если мы хотим выбраться с этого острова, мы должны полагаться только на собственные силы. Вот почему я думаю, что нам придется построить плот.

– Плот!!! – визгливо воскликнула Сюзи.

– Ага, думаю, нам надо будет соорудить плот – достаточно большой, чтобы выдержать всех нас. В один прекрасный вечер на закате мы отплывем и возьмем курс к Айрайен Джайа. У меня сохранились мои инструменты, хотя я мог бы ориентироваться и по солнцу или звездам.

Кэри сказала:

– А почему мы не можем остаться здесь и скрываться, пока бои не прекратятся и мы не сможем снова спокойно вернуться.

– Насколько я успел разглядеть их способы воевать, захватчики должны одержать верх, – ответил Джонатан. – А те их добрые намерения, которые я успел заметить, не внушают мне желания появляться перед ними.

Пэтти нарушила молчание.

– А как же мы доберемся куда-нибудь на плоту, если у нас нет подвесного мотора?

– Начиная с октября, вдоль побережья к югу дуют северозападные пассаты. Течение тоже поможет нам, – объяснил он. – Оно устремляется вокруг южной оконечности острова Пауи в направлении пролива Торреса со скоростью примерно в один узел.

– Что такое узел? – спросила Сюзи.

– Это примерно на пятнадцать процентов быстрее, чем одна миля в час. Эти семьдесят миль мы сможем покрыть примерно в три дня, хотя можно рассчитывать и на большее.

– Три дня! – ахнула Сильвана. – На плоту!

– Это вполне реальное время, – сказал Джонатан. – Альтернатива – остаться здесь.

– Такая скорость не кажется очень внушительной, – возразила Пэтти. – Да я плаваю быстрее, чем миля в час. Кэри сказала:

– Да, но ведь не семьдесят же миль без остановки.

– Да перестанете ли вы обе все отрицать?! – сказала Анни. – Совершенно ясно, что Джонатан думал над этим много часов. Так ради Бога, давайте послушаем его.

– Нам надо сделать этот плот действительно быстро, а не то нас застигнет плохая погода, – объяснил Джонатан. – Сегодня у нас пятнадцатое ноября, сезон циклонов начинается первого декабря, точно, как по часам, и продолжается до конца февраля. Если мы не отплывем перед началом дождей, то застрянем здесь до будущего марта. Так что, как говорится, это будет соревнование со временем.

– Все верно, – сказала Кэри. – В брошюре для путешественников говорилось, что туристический сезон на Пауи длится с апреля по ноябрь.

– А сколько времени уйдет на то, чтобы построить плот? – спросила Сюзи.

– Возможно, дней двенадцать, если только не будет серьезных проблем. Значит, у нас будет три дня форы. Но я всегда понимал, что там, где есть жизнь, есть и проблемы.

– Ну, уж не может же дождь идти три дня подряд? – сказала Сюзи. – А если это и так, конечно, потерпим этот ливень, если только это поможет нам выбраться с этого острова. Джонатан сказал:

– Циклон – это не только сильный дождь. Он расплющивает вас.

В рождественское утро 1975 года он был в составе спасательного отряда, работавшего в Дарвине после циклона. Город на севере Австралии выглядел так, словно там взорвалась атомная бомба. Пожаров не было, но на многие мили вокруг все деревья лишились листьев, а то, что казалось похожим на потемневшие осенние листья, было на самом деле кусками искореженного железа, сорванными с крыш домов. Из двенадцати тысяч домов девять тысяч были разрушены и снесены. Пятьдесят шесть человек погибли, и повсюду лежали трупы погибших животных.

– Значит, покидать это место небезопасно, если этот дождь так опасен, – заметила Сюзи.

– И уезжать небезопасно, и оставаться здесь тоже, – сказал Джонатан. Пэтти спросила:

– Сюзи, почему бы тебе не заткнуться и не послушать?

– Потому что я хочу знать, во что меня хотят втянуть, – резко возразила Сюзи. – Да и тебе бы следовало. Черт возьми, да как МЫ сможем построить этот плот?

– Это может оказаться не так сложно, как вы думаете, – сказал Джонатан. – Все, что нам нужно, – это деревья, топор и нож. В джунглях можно даже обойтись без веревок, нам подойдут лианы.

– А вы когда-нибудь строили плоты? – поинтересовалась Сюзи.

– Нет.

Сюзи расплакалась бурными слезами ярости и унижения.

– Нам никогда не построить этот плот. Я даже в лагере никогда не была. Я не умею пользоваться ни ножом ни топором.

«Осторожнее, – подумал Джонатан. – Держу пари, ты и костра зажечь не сможешь, не сможешь поймать рыбу или ощипать убитую птицу». Эти женщины, со своими длинными накрашенными ногтями, совершенно очевидно были самыми настоящими потаскухами. Он коротко сказал:

– Вы сможете сделать гораздо больше того, что можете предположить. Я покажу вам, как строить шалаши, находить еду и строить плот.

Наступило неуверенное молчание.

– А вам откуда известна эта наука выживания? – спросила Сюзи.

– Австралийская армия посылала один батальон во Вьетнам. Я пробыл там год. Но мне там не понравилось, так что я ушел оттуда. В то время мне не хотелось трубить об этом всем и каждому, – сказал Джонатан. Он начал жевать последний кусочек мякоти кокоса. Этот маленький кусочек напомнил ему, до чего же он сам голоден. Пожалуй, лучше ему добыть им всем поесть что-нибудь основательное, и как можно скорее. Ему уже не в первый раз казалось бессмысленным такое рабское подчинение нуждам своего тела, требующего через определенные интервалы пищи и воды, так продолжалось всю жизнь с неумолимой последовательностью, и ему было жалко тратить каждый единственный в своем роде, благословенный день, прилагая столько усилий для того, чтобы остаться в живых.

Он сказал:

– Мы все хорошо сделали, что остались здесь. Теперь нам надо продолжать в том же духе, пока мы не покинем этот остров. Если вы хотите, чтобы я занимался этим, вам придется делать все, что я скажу. Предупреждаю вас, я буду настоящим рабовладельцем. Нас ждет работа и сон, работа и сон, вареная рыба и кокосовые орехи, пока мы не выйдем в море.

Сильвана разразилась отчаянными рыданиями.

– Да как же мы сумеем все это сделать? Мы не знаем, как выжить в джунглях! МЫ ВСЕ ТУТ ПОГИБНЕМ! Да и как нам выжить, если даже наши мужья не сумели этого сделать?

«Это все равно, что иметь дело с детьми, – подумал Джонатан. – Вот только детям понравилось бы это приключение в джунглях». Вслух он сказал:

– Я не желаю говорить о гибели – это запрещается, слышите?

В темноте они снова начали всхлипывать. Он резко произнес:

– Что толку, что мы будем думать, выживем мы или нет? Я не желаю видеть и слышать ни слез, ни апатии, ни того, чтобы вы сидели и обливались слезами. Люди всегда могут отговорить самих себя не делать того, что они могут сделать.

Пэтти сказала:

– Мы все должны думать только об одном, держаться за нашу цель – если только мы хотим выбраться отсюда. Джонатан кивнул.

– Вы должны настроить себя на то, что вам нужно выжить, решить, что вы обязательно снова должны увидеть

Пэтти спокойно добавила:

– Настроить себя на то, что мы доберемся до тех ублюдков, что убили наших мужей. Кэри сказала:

– Вот это правильно. – Она подумала, сможет ли дальше оставаться одна на ферме. Без Эда это будет одиноко и, возможно, опасно. Возможно, у нее не хватит средств на то, чтобы остаться там.

Анни твердо сказала:

– Мне надо вернуться к моим мальчикам. – Она знала, что они уже почти взрослые мужчины, но она всегда думала о своих сыновьях только как о мальчиках, которые нуждались в ее любви и заботе.

Джонатан сказал:

– Здравый смысл и воля к жизни – вот все, чего я от вас требую. Иначе у вас нет никаких шансов. – Он проглотил последний кусочек и выплюнул волоконце. – Я никогда не смогу помочь ни одной из вас, если вы бросите работу или будете сидеть и тосковать только оттого, что на руках у вас будут мозоли и пузыри или вы устанете. Если кто-то не готов к тяжелой работе без каких-либо жалоб, если кому-то хочется выбираться в одиночку, сейчас как раз время сказать об этом.

Никто из них не пошевелился.

– Тогда помните, что мы договорились не пищать, – сказал Джонатан. – Это может подождать. Никто из них не заговорил.

– Как только вы привыкнете к джунглям, обещаю вам, что вы их полюбите; здесь есть все, что вам нужно, – вода и овощи. Если у вас будет огонь, вы сможете счастливо жить здесь еще десять лет.

Кто-то громко заплакал навзрыд.

– Что же мы должны делать? – спросила Сюзи.

– Прежде всего, надо запомнить несколько главных правил, – сказал он. – Нам нужен человек, приглядывающий за лагерем. Этим будет заниматься каждый по очереди, неся двухчасовую вахту, пока мы будем уходить. Тот, кто будет на часах, будет иметь при себе «М-16», хотя бы для того, чтобы предупредить остальных. У меня только семнадцать патронов, так что для охоты я ими пользоваться не буду. Если мы услышим выстрел, тогда все должны будут бросить все, что они в это время делают, и кинуться к этой пещере. Всем оставаться как можно ближе к лагерю. Никому не уходить в джунгли поодиночке или без компаса и спичек. Через пятьдесят шагов вы заблудитесь.

Сюзи спросила:

– А почему без спичек?

– Если вы заблудитесь или поранитесь, вам нужен будет костер для того, чтобы защитить себя от нападения животных. На этом острове нет особо опасных животных, кроме одного из видов дикой свиньи, да и не похоже, чтобы они нам попадались, потому что туземцы едят все, что движется. Но ведь никогда нельзя ничего знать заранее.