Текст книги "Сквозь тернии"

Глава пятьдесят вторая

Лето Кейт провела в суровых скалах Шотландии в продуваемом ветром приморском деревенском доме. Ещё одно наказание мистера Ментрэпа: дом, не приспособленный для проживания леди, в котором не было прислуги, кроме хмурой женщины – цербера Кейт. Воду нужно было носить самой, как и хворост для камина, который больше чадил, ввиду того, что его давно не чистили. Скудную еду привозил мистер Ментрэп, поскольку на много миль не было ни души, ни живности, которую можно было бы купить у пастухов и съесть. Но готовить, как и убирать дом, приходилось Кейт. Поскольку Ханна только и делала, что сквозь зубы жаловалась на жизнь, сверкая глазами на Кейт. Не раз она разглагольствовала о предназначении жены в жизни мужа, о порочности неповиновения его воле, которая есть не что иное, как выражение воли самого бога, и всякий раз желала таким жёнам провалиться в ад. Кейт прекрасно понимала её намёки и проповеди. Но что она могла поделать? Она итак лишилась своих желаний, воли и стремлений. Чего ещё от неё надо? Но Ханна, видимо, считала, что Кейт непозволительно противоречит мужу, раз тот её сослал так далеко и в такие суровые условия, неподходящие не только леди, даже простолюдинке. Её муж, которого Рэчел в своё время подрядила нарубить дров для камина, приезжал с мистером Ментрэпом, что было нечасто. За что Ханна ненавидела Кейт. Поскольку, иначе ей не надо было бы торчать на этом голом утёсе.

Первое время они не разговаривали друг с другом. Но потом одиночество, пиво и холодные ночи начали развязывать язык мрачной женщине. Общение их началось с того, что она то огрызалась и бранилась с Кейт, то читала главы из библии и псалмы о хорошей жене и месте женщины вообще. Но по истечении полутора месяцев, когда Кейт предпочитала не обращать на её брань и поучения внимания и терпела побои наезжавшего мужа, холод потухшего очага, тяжёлую работу по уборке ветхого дома, который бы подошёл какой-нибудь нищенке, и вошедшую у неё привычку жить впроголодь, Ханна стала реже грубить и начала даже помогать Кейт носить воду и убирать дом. Простая женщина, привыкшая к тому, что побои жены – естественная часть брака простолюдинов, она стала задаваться вопросом, чем же Кейт, безропотная молчаливая покорная жена, которую она наблюдала, когда приезжал тиран-муж, заслуживает от её хозяина такое жестокое отношение, не говоря уже о лицемерных поучениях, придирках и унижениях со стороны его матери. Ко всему прочему, муж Ханны, которому давно не нравилось поведение хозяина, говорил, что даже для деревенского пропойцы, что колотит свою жену часто просто так, мистер Ментрэп был бы чудовищем. Женщина привыкла считать, что её муж в её семье господь бог, и потому не оспаривала его слова, считая, что ему лучше знать. А, наблюдая за Кейт, её слепая вера в непогрешимость хозяина пошатнулась. Подругой, как Рэчел, Ханна для Кейт не стала, однако относиться к ней она стала иначе, помогая и жалея её. Кейт была благодарна даже такой малости.

Время проходило для неё даже лучше, чем она могла надеяться: свежий воздух, море, скалы, тяжёлая работа, которая не давала времени для чёрных мыслей, и, главное, отсутствие мужа благотворно сказывались на её нервах. Она даже собирала травы для примочек своей охранительницы, у которой от долгой тяжёлой работы болели суставы. Она прикладывала горячие камни к её пояснице, грела ноги в тёплых отварах. Словом, заботилась о женщине так, как даже подумать о том не мог её хозяин, не считая это нужным. Теперь уже самой женщине стало не нравиться поведение мужа Кейт. Однако в жизни самой Кейт это ничего не изменило.

Глава пятьдесят третья

Наконец срок ссылки Кейт был закончен: пришла осень, и муж с большим трудом нашёл ей работу у некоего знатного человека – недавно вернувшегося в Лондон знакомого его друга. Его «близкий друг», миледи Сесил, чьих детей полагалось учить Кейт, была очень надменной дамой. Её дед был простым деревенским пастором, которому улыбнулась удача задурить голову дочери лорда. И хоть всей роднёй девушки было признано мезальянсом – деваться было некуда: девушка была единственной дочерью. Их старшему сыну тоже повезло: некий бездетный родственник был настолько добр, что не заставил долго ждать своей смерти и оставил после себя титул и небольшой капитал. Который юный лорд приумножил, женившись на дочке зажиточного торговца. Леди Сесил, их дочь, питая презрение к своим незнатным предкам, долго выбирала подходящего жениха, пока в почтенном возрасте 29 лет не женила на себе престарелого лорда с капиталом. Единственным недостатком жениха было наличие многочисленной родни. Но с этим прыткая девица справилась, родив счастливому папаше одного за другим двух сыновей. Правда, в свете ходили слухи, что ей в этом помог симпатичный кузен, что одно время крутился у её ног. Но миледи не обращала на это внимания. Престарелый муж всё не умирал, и миледи через некоторое время пришлось порадовать его рождением трёх дочерей: старших близнецов и младшей – писаной красавицы. Когда же миледи носила под сердцем ещё одного ребёнка, досадуя, что любимый муж никак не исполнит того, чего от него ждут – не умрёт в спокойной старости, тот наконец доставил ей такое удовольствие. В результате чего скорбящая женщина потеряла ребёнка. По истечении полагающегося времени вдова, сохранившая остатки красоты, стала показываться со своим кузеном, черты которого неуловимо проглядывали в детях его кузины. На нескромные намёки гадких сплетников та невозмутимо говорила о семейном сходстве, приводя в пример себя и своих сестёр.

Вот к этой заносчивой леди – близкой подруге знатного друга мистера Ментрэпа, и попала Кейт в услужение. Её попечению были поручены три дочери: две глупышки, склонные к жестоким шалостям, и самоуверенная эгоистка.

Кейт приходилось нелегко: сносить снобизм матери, уверенной в совершенствах своих дочерей, лень и каверзы учениц, да в придачу терпеть дома жестокое отношение мужа. С Рэчел она уже не встречалась – когда девушка вышла замуж за Патрика, она поступила в услужение к сэру Шелтеру, который ездил по свету, занятый как своими делами, так и в стремлении забыть Кейт. Последнее ему удавалось с большим трудом, поскольку Рэчел постоянно ему напоминала о её нелёгкой жизни. Зная только по слухам мистера Ментрэпа, сэр Шелтер считал, что Рэчел, всё же преувеличивает его жестокость.

Глава пятьдесят четвёртая

По истечении года с небольшим сэр Шелтер получил приглашение от леди Сесил посетить её приём, где её дочери должны были демонстрировать свои таланты перед выходом в свет. Не добившись больших успехов в науках, Кейт, тем не менее, привила им любовь к музыке, танцам и рисованию. Взбалмошным девицам и их матери большего и не было нужно, чтобы покорить избранное общество.

В день приёма сэр Шелтер посетил леди Сесил за час до назначенного времени. Точнее, он пришёл повидать своего друга, кузена леди Сесил, который на правах будущего мужа уже почитал этот дом своим и бывал там, когда ему заблагорассудится.

За обсуждением поездок сэра Шелтера и сплетен Лондона, прерываемых вставляемыми не к месту замечаниями миледи, занятой бесконечной вышивкой, которая ей совершенно не давалась, подошло время прихода гостей. Кейт как гувернантка должна была присутствовать при несомненном триумфе своих учениц. У неё не было иллюзий на этот счёт – она не считала, что всё пройдёт триумфально. И с большой радостью отказалась бы от этой обязанности, узнав, что среди гостей будет сэр Шелтер. Мельком увидев его в гостиной с миледи и её кузеном, сердце Кейт заныло, воспоминания обступили её. Но о её чувствах и желаниях никто не спрашивал. И, когда подошло время, она была призвана пред очи своей хозяйки. К тому времени она уже обрела своё хладнокровие и могла предстать перед сэром Шелтером, не бледнея. Сэр Шелтер, увидев её, был поражён её худобой и болезненной бледностью. В выражении лица он не заметил тех милых морщинок, что появляются, когда человек привык улыбаться. Кейт была холодна и спокойна, когда появилась перед своей хозяйкой и выслушала её последние наставления о своих ученицах. В конце ей было приказано привести их в большую гостиную. Кейт молча выслушала указания и повернулась, чтобы уйти. Очередные наказания её мужа ещё давали себя знать, поэтому делала она всё несколько медленнее, чем хотелось бы миледи.

– Поторапливайся, – нахмурилась миледи и подтолкнула Кейт в спину. Та, не ожидая этого, вскрикнула: синяки от палки, оставленные её мужем, ещё не зажили. Прихрамывая, она вышла.

Сэр Шелтер проводил глазами её поникшую фигурку.

– Что это с ней? – недоумённо спросил он.

– Неженка, лентяйка и белоручка, – презрительно ответила миледи. – Всё думает, что она леди. – Она пожала плечами.

Во время импровизированного концерта, данного юными барышнями, сэр Шелтер заметил, что Кейт выбрала самый тёмный и дальний угол в гостиной, поставив свой стул таким образом, чтобы рядом с ней никого не было. Время от времени она правила вязание миледи Сесил, которое той тоже не давалось. Но руки, так же познавшие палку мужа, быстро уставали, и тогда её взгляд обращался к столу с яствами, словно глазами она хотела съесть всё на нём. Сэр Шелтер был неприятно удивлён.

В перерыве между пением девиц и танцами сэр Шелтер заметил, что стул Кейт пуст. Отправившись бесцельно бродить по дому, он заметил приотворённую дверь одной из комнат в той части дома, где обретались слуги. Услышав плеск воды, он остановился. В щель была видна Кейт, которая, намочив платок, отирала шею и грудь через распахнутый ворот платья. Рукава были засучены, и на руках и шее лиловели пятна. Сэр Шелтер резко распахнул дверь. Кейт нервно дёрнулась. Теперь, когда она стояла перед ним, он заметил четыре лиловых пятна с левой стороны шеи и одно с правой, красные полосы на груди, одни бледнее, другие совсем свежие. Руки тоже были покрыты синяками всех цветов. Кейт торопливо прикрыла шею и грудь мокрым платком, который держала в руках.

– Кто это сделал? – сурово спросил сэр Шелтер, указывая на синяки. – Только не говорите, что сами. Вряд ли вы хотели себя задушить столь неудобным способом. Это муж?

Кейт молчала.

– Как вы можете это терпеть?

– Вы разве не знаете? – ехидно спросила Кейт. – По закону муж имеет право бить плохую жену. Вот если жена, которой такое обхождение надоест, его за это убьёт, её осудят за умышленное убийство и повесят. – Она помолчала. – Я терплю. Я много чего ещё терплю, о чём в приличном обществе не принято говорить, и что в полиции не считается преступлением. А терплю потому, что завишу. Да и, в конце концов, он прав. Я совершила столько плохого в жизни, что ежедневные побои и насилие – только расплата за это.

Сэр Шелтер помнил слова Рэчел про уничижение Кейт. Та поведала ему, когда однажды, забывшись, начала упрекать его.

– Вы сами не знаете, что говорите, – сказал сэр Шелтер, протянув руку к платку. Смутно знакомый рисунок и монограмма царапнули его память. – Я убью его, – мрачно сказал он.

– Ничего вы не сделаете, – спокойно сказала Кейт, вытираясь платком. – Едва вы только заикнётесь ему, поставите его в известность о том, что знаете, он забьёт меня до полусмерти. – Она равнодушно сложила платок и застегнула платье. – Это моя жизнь. У вас – ваша. Высокородный лорд не должен обращать внимание на какую-то гувернантку. У него гораздо важнее дела – развлекать своих столь же высокородных гостей. Уважаемые гости ни в коем случае не должны знать, что на свете вообще, а среди их знакомых в частности есть джентльмены, которые бьют своих жён, которые пинают их ногами так, что женщина теряет ребёнка, насилуют, когда им хочется или морят голодом, увозят в пустынную местность и бросают в деревянном срубе без средств к существованию. Такие джентльмены – плод истеричного воображения их жён, перечитавших пошлых романов от безделья. А таких джентльменов нет. Как нет ненормальных врачей, что любят красть женское бельё, или полицейских, которые любят избивать проституток Ист-Энда. А так – всё хорошо. И жизнь прекрасна. Надо только вылечить этих глупых женщин, чтобы перестали выдумывать.

Кейт говорила с холодной яростью. Она уже не могла сдерживаться. Её отношение к сэру Шелтеру, ненависть к мужу смешались в её душе. И тот, и другой были мужчинами. А мужчины до сих пор доставляли Кейт только унижение, позор, ужас и боль. Кейт хотела довериться сэру Шелтеру, попросить его защиты. Но как она могла? То, что он мужчина, что она с ним потеряла голову и девственность, останавливало её. А не захочет ли он использовать её так, как все мужчины до него? Ведь первый шаг с его стороны уже сделан. Пусть она и помогла ему.

А сэр Шелтер молчал и смотрел на это холодное, худое и бледное до синевы лицо с тенями под глазами, с синяками всех цветов радуги по всему телу. Ему хотелось схватить её за плечи и трясти до тех пор, пока с её лица не сойдёт эта замкнутость и отрешённость. Он хотел схватить её за плечи и прижать к себе, чтобы защитить от невзгод жизненных и более всего – от изверга-мужа.

– Мисс Кейт, – хрипло сказал он. – Вы не знаете, что говорите. Я не враг вам, я хочу помочь. – Он подошёл ближе и взял её за плечи. Кейт дёрнулась и закусила губу от боли. Она быстро отошла.

– Вы ничем не можете мне помочь, – холодно сказала она.

– Сэр Шелтер! – послышался голос леди Сесил. – Куда вы пропали?

– Идите, сэр, – сказала Кейт. – Вас ждут гости.

Звук шагов миледи подтвердил её слова. Сэр Шелтер хотел что-то сказать, но шелест накрахмаленных юбок миледи уже слышался в соседнем коридоре. Кейт вытолкнула сэра Шелтера за порог, быстро пробормотав: «Простите, сэр», и захлопнула дверь. Сэр Шелтер ткнулся лбом в закрытые створки и от бессилия ударил кулаком в стену рядом. Он оттолкнулся от стены и пошел навстречу миледи, искавшей своего загулявшего гостя.

Весь оставшийся вечер он уже не видел Кейт, которая, выполнив свои обязанности показать товар лицом, отправилась домой.

Глава пятьдесят пятая

Придя домой, Кейт столкнулась с холодным взглядом мужа, его презрением и безразличным, даже прохладным, как будто ему наскучило, ритуалом побоев, совершаемых так, чтобы сделать как можно больнее, но оставлять как можно меньше синяков на теле. Его мать тоже не осталась в стороне – попрёки, нравоучения и щипки, сопровождаемыми лицемерными сентенциями и цитатами из библии. Выдержав эту пытку, Кейт, поужинала скудным ужином и удалилась в свою спальню. Но спать ей не хотелось. Она вспоминала свой разговор с сэром Шелтером и то корила себя за несдержанность и досаду, что высказала ему, то мрачно размышляла, что будет, если он расскажет её мужу об их разговоре. Возможно, его рыцарское побуждение – всего лишь бравада, громкие слова, за которыми ничего не последует. А может сэр Шелтер действительно захочет выполнить свою угрозу. Тогда вообще неизвестно, чем дело кончится: кто до кого доберётся раньше – сэр Шелтер до мистера Ментрэпа или мистер Ментрэп до своей жены.

Ночью она ворочалась в кровати, не в силах заснуть от противоречивых мыслей и голода, ставшего для неё привычным. Кейт встала с постели, выпила воды, походила по комнате и остановилась у окна, глядя на звёздное небо. Почему-то её стали посещать мысли о том, что скоро всё изменится. Кейт удивилась себе. Куда, как и что должно было измениться? Но тревожное чувство не покидало её. Она потянулась за шалью, чтобы набросить на озябшие плечи, и вдруг услышала странные звуки со стороны гардеробной. Она подошла к двери, открыла её – звуки стали явственнее. Мужские стоны перемежались с женскими вздохами. Недоумевая, Кейт прошла через гардеробную и открыла дверь в спальню мужа, которая обычно была крепко заперта. Перед её глазами предстало фантасмагорическое зрелище: совершенно обнажённая миссис Ментрэп сидела спиной к ней на собственном сыне, одежды на котором тоже не было. Мерно вздымавшееся полное тело, а так же сладострастные вздохи и пыхтение не оставляли сомнений в том, чем именно была занята женщина. Кейт потрясённо застыла. Ещё со времени своего проживания в Плимуте она навидалась всяких извращений. Даже мужчин, утверждавших, что они женщины не в своём теле, и наоборот. Но инцест… В изнеможении Кейт прислонилась к косяку. В этот момент её муж приоткрыл затянутые пеленой страсти глаза, и зрачки его расширились: он увидел Кейт и её безграничное презрение на лице. С руганью и проклятиями он заботливо отстранил от себя мать и как был – красный, потный и возбуждённый, подскочил к Кейт. Та резко выпрямилась. С размаху он ударил её кулаком в лицо так, что она упала. резко наклонившись к ней, он схватил её за волосы и снова ударил кулаком в лицо. Затем принялся избивать ногами.

– Милый, оденься, – послышался необычно нежный голос его матери.

Мистер Ментрэп оставил Кейт и вернулся в комнату одеться. Его мать уже была в ночной сорочке, а разметавшиеся во время страсти волосы были благопристойно убраны под чепец.

Воспользовавшись передышкой, Кейт, шатаясь, поднялась и дрожащими руками заперла гардеробную. Затем с трудом вернулась в свою комнату и заперла дверь там. После она схватила подсвечник и, всё так же шатаясь, поплелась в коридор. В это время первая дверь с грохотом распахнулась. Кейт оглянулась на пороге: её муж уже ломал вторую дверь. Она вышла, держась за стены и перила, и начала спускаться вниз. В это время мистер Ментрэп выбил вторую дверь, что не особо его затруднило: тонкие двери закрывались на обычный старый деревянный засов.

Кейт добралась до площадки первого этажа и подсвечником выбила стекло окна, выходившего на улицу. Изо всех оставшихся сил она закричала: «Помогите!». Она успела крикнуть всего несколько раз, как на её голову что-то обрушилось и в глазах потемнело.

Глава пятьдесят шестая

Звон стекла и крики разбудили Рэчел в доме напротив – в этот день она навестила экономку своей прежней хозяйки и, загостившись, осталась у неё ночевать.

Она резко села на кровати, но крики не повторялись. Зато в коридоре послышались недоумённые голоса женщин – хозяйки, её племянницы и экономки. Рэчел вскочила с кровати и как была в ночном одеянии, наспех накинув только какую-то шаль, выскочила из комнаты.

– Что случилось? – спросила она в коридоре экономку.

– В доме напротив кричала женщина, – испуганно сказала та.

Не тратя больше слов, Рэчел выбежала из дома, прихватив с вешалки пальто вместо шали.

Подбегая к дому напротив, она заметила двух-трёх любопытствующих людей, собравшихся у ограды.

– Что случилось? – снова спросила она, обратившись к одному из мужчин. – Кто кричал?

– Мистер Ментрэп убивает свою жену, – хмуро сказал мужчина. И Рэчел в неверном свете газовых фонарей узнала в нём того мрачного слугу, что когда-то рубил дрова для камина её хозяйки.

– Господи, но за что? – Рэчел потрясённо оглядывала дом. На первом этаже она заметила разбитое окно.

– За что? – мрачно ухмыльнулся мужчина. – Его жена, видимо, застала его в постели со своей матерью.

– Что? – Рэчел была настолько потрясена, что выпустила из рук пальто, которое сползло с её плеч.

– Спят они вместе, вот что, – грубо буркнул мужчина и направился в дом. – В этот раз он её точно убьёт, – бормотал мужчина себе под нос.

Рэчел, услышав его слова, подхватила плащ и побежала по улице с криками: «Помогите!». Послышалась отдалённая трель полицейского свистка.

Добежав до перекрёстка, она наткнулась на двух стражей порядка, спешивших ей на встречу.

– Помогите! – кричала она, подбегая. Её ночной чепец съехал на бок, и из-под него выбились пряди. – Там муж убивает жену!

Полицейские замедлили шаг. Тот, что постарше, оглядел Рэчел с ног до головы.

– Не кричи, женщина, – властно сказал он. – Бить или не бить жену – право мужа. Это их семейное дело.

Рэчел задохнулась.

– Там джентльмен убивает леди! – возмущённо крикнула она. Полицейские скептически переглянулись.

– Убивает? Не лги, женщина. Здесь не Уайтчеппел. Тут живут добропорядочные и респектабельные люди. А не сброд какой-то.

Рэчел перевела дух. Её возмущению не было предела. От злости она чуть было не кинулась на них с кулаками.

– А если я вам скажу, что муж убивает жену за то, что она застала его в постели с его собственной матерью? Сына – с матерью! – кричала Рэчел, размахивая руками. – Насколько я знаю нашу благословенную королеву, её это сильно возмутит и повергнет в шок.

Полицейские снова переглянулись.

– Ты не путаешь?

– Мне его слуга прямо так и сказал!

– Какое непотребство! – воскликнул молодой полицейский и устремился вперёд, придерживая дубинку.

– Это нужно пресечь! – решительно сказал старший и поспешил за своим коллегой. Рэчел едва поспевала за ними.

Подойдя к дому, они обнаружили кучку из трёх человек, лениво переговаривавшихся у ограды. Криков слышно не было, но входная дверь была приоткрыта. Полицейские зашли в дом. Рэчел побежала по комнатам, стучась в двери и зовя Кейт. Сверху спустилась миссис Ментрэп в ночной сорочке и домашнем халате со свечой в руке.

– На каком основании к нам в дом вломилась полиция? – с холодным возмущением спросила она, остановившись на ступенях.

– Поступила жалоба, – важно начал старший. – Что здесь дурно обращаются с женщиной.

– Какая чушь! – фыркнула миссис Ментрэп. – Здесь никто ни с кем плохо не обращается.

Опровергая её слова, сверху послышался женский крик и протяжные стоны. Рэчел, едва не столкнув побледневшую миссис Ментрэп, кинулась по лестнице наверх. Старший полицейский поспешил за ней, оставив своего младшего коллегу объясняться с хозяйкой дома.

Следуя за стонами, она, влетев в спальню Кейт, увидела мистера Ментрэпа в распахнутой сорочке, забрызганной пятнами крови, с кочергой в одной руке и ножом в другой. Кейт в разорванной и окровавленной ночной рубашке была привязана к столбику кровати. Босая с разметавшимися волосами она стояла на коленях с привязанными к столбику руками. Её лицо распухло и было залито кровью, ноги и руки были в многочисленных порезах, из которых ещё текла кровь.

– Какого чёрта? – прорычал мистер Ментрэп, поворачиваясь к ним. В ослеплении ярости он пошёл на полицейского, замахиваясь ножом.

– Гарольд! – сурово крикнула миссис Ментрэп, появляясь в дверях. Но её сын был настолько взбешён, что не слышал её.

Полицейский ловко отбил руку с ножом, который, пролетев, воткнулся в стену. Затем, перехватив кочергу, он дубинкой ударил мистера Ментрэпа по плечу, заставив его упасть на колени. Подбежавший коллега защёлкнул на его руках за спиной наручники. Рэчел развязывала Кейт, которая без сознания повалилась на пол. Она подхватила молодую женщину и уложила на кровать, стоя перед ней на коленях, зажимая простынёй её раны на руках и пытаясь привести в чувство.

– Что ж, миссис, – сурово сказал старший полицейский, придерживая за плечи рычащего и пытающегося освободиться мистера Ментрэпа. – Вы и ваш сын сегодня ночуете у нас. Обвинения против вас серьёзны. И как мне ни неприятно, но суда вам не миновать.

Миссис Ментрэп покачнулась.

– Всё из-за этой мерзкой твари, – прошипела она. Лицо её исказилось от бешенства, и вместо него появилась безобразная маска.

Её сын, видя потрясение своей матери, развернулся и, вырвавшись из рук державших его полицейских, кинулся к кровати, где лежала истерзанная Кейт. Оказавшаяся на его пути Рэчел, вскочила с пола, где сидела, приводя Кейт в себя, и со всей силы ударила его в челюсть. Тот остался стоять на ногах, но отлетел на порядочное расстояние.

– Вот так надо расправляться с драчливыми мужьями, – сказала она, потрясая ушибленной рукой. – Если она сломалась, я на тебя ещё в суд подам за увечье.

Полицейские подхватили пошатывавшегося мистера Ментрэпа, который не переставал грязно ругаться. Его мать, надев маску доброй старушки, с причитаниями направилась за ними следом. Немногочисленные слуги, собравшиеся у дверей, остались, хмуро глядя на Кейт на кровати и Рэчел рядом с ней на коленях.