Текст книги "Сквозь тернии"

Глава шестьдесят пятая

Он остался стоять один в пустой комнате, оглушённый всем услышанным. Он, которого она оскорбляла своей холодностью, перешагнул через свою гордость и предложил ей свою любовь – отвергнут, да ещё таким презрительным тоном! Чёрт её возьми! Пусть живет, как хочет!

Но потом он осознал, что эта упрямица с решительностью мужчины сделает то, о чём задумала. А чем это кончится – один бог ведает. Он вспомнил её лицо, залитое слезами, такое несчастное и трогательное. Он вспомнил её прерывающийся отчаянием голос, запах волос, на минуту оказавшихся у него на лице. «Дурак! Какой же я дурак! – воскликнул он про себя. – Эта милая девочка столько пережила, столько вынесла! Ни разу не пожаловалась даже, когда мы встретились тогда, в гостинице. А ведь ей было больно. Очень больно! Она не пришла меня шантажировать, хотя могла бы. А я? Зачем я над ней сегодня издевался? Конечно, она никому не доверяет. При всём том, что с ней случилось».

Он опрометью бросился к двери, распахнул входную дверь, оглядывая улицу и рассматривая проезжающие кэбы. В конце улицы он увидел её маленькую фигурку с прямой гордой спиной. У неё же нет денег, она не может доехать до его охотничьего домика. Бедняжка, должно быть, она устала за сегодня, пока дошла до него. А он, глупец, не подумал об этом.

Он бегом бросился за ней, и через несколько минут догнал. Он схватил её за плечи, не обращая внимания на глазеющих людей вокруг.

– Я люблю тебя! – кричал он, тряся её за плечи. – Я очень тебя люблю! Я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж!

На мгновение Кейт показалось, что она оглохла. На минуту мир как будто остановился, потеряв все свои краски, звуки, своё движение.

Наконец всё пришло в норму.

– Я не верю вам, – холодно сказала она, отстраняя его руки.

Он застонал и со страстью впился ей в губы. Две шокированные дамы остановились, в ужасе глядя на столь неприличную сцену. Уличный мальчишка присвистнул, пробегая мимо. Два седовласых джентльмена в кэбе неодобрительно покачали головами и что-то зашептали, склонившись друг к другу. А Кейт снова потеряла голову. Блаженное ощущение! Она застонала в ответ и обвила его шею руками. А он, снова боясь, что ей втемяшится что-то в голову, гладил её волосы и хрупкую спину. Не утерпев, он зашептал ей в маленькое ушко:

– Ты прекрасна! Как я люблю тебя! Прости, прости меня! Прости, моя драгоценная любовь!

Она ничего не отвечала, снова нежась в кольце его рук. Но постепенно снова разум зашептал ей: она опять в его объятиях! Она снова поддалась ему! Как она могла довериться! Сейчас он говорит ей о любви, скажет, что хочет жениться, а завтра?.. Что будет завтра? Она – некрасивая, незнатная, почти нищая, с подмоченной репутацией, незамужняя и беременная. И он – блистательный аристократ, миловидный красавец, статный, богатый. К его ногам падало столько женщин – гораздо лучше неё, знатнее, красивее и богаче,, и она – только одна из них. С ней он не обязан поступать иначе, чем благородные господа с несчастными соблазнёнными ими девушками. Чем она лучше них? Только тем, что была девственницей, когда он, повинуясь своей природе, взял её? Теперь она уже не невинна, а значит она ничем не отличается от проституток. Почему же он должен относиться к ней иначе?

Он почувствовал произошедшую в ней перемену и её напряжённость. Но лишь сильнее прижал её к себе.

– О чём ты думаешь, любимая? – шепнул он ей в ушко. Его голос, его слова, его дыхание задело её до глубины души. Но она по застарелой привычке пыталась не показать этого.

– Ни о чём, – холодно ответила она, пытаясь высвободиться из его объятий. Только бы теперь не упасть в обморок от недоедания, думала она. Это было бы совсем неприлично – растянуться посреди улицы.

– Что же тогда? – Его взгляд ощупывал её лицо, стараясь проникнуть сквозь её ледяную маску.

– Отпустите меня, – ровным голосом произнесла она.

В нём начала закипать злоба. Как её убедить? Как заставить поверить себе? Как сломить эту непробиваемую стену, которой она окружила себя? На этот раз он не будет таким простаком. Нет, что бы она там ни думала, он не отпустит её. Пусть бы она пыталась убежать.

Минуту он смотрел на её отчуждённое лицо, затем, схватив за руку, потащил обратно в дом.

– Отпустите меня! – возмущённо вскричала она. И, вырвав свою руку, повернула обратно.

Но не успела она сделать ещё и двух шагов, как он подхватил её на руки и чуть ли не бегом бросился к дверям своего дома. Какие-то парни в рабочих блузах свистели и весело улюлюкали ему вслед под возмущённые крики недовольных дам. Немолодой кучер кареты, стоявшей на противоположной стороне улицы, приподнял свой цилиндр и, покачивая головой, почёсывал лоб. Две молоденькие служанки, выглянувшие из лавки на всю эту какофонию, лишь громко хихикнули и лукаво стрельнули глазами на молодых парней в блузах. Лишь окрик хозяина заставил их вернуться в лавку. Сэр Шелтер ничего этого не видел и не слышал. Все его помыслы были сосредоточены на драгоценном сокровище в своих руках.

Ворвавшись в холл, он ногой захлопнул дверь и, взбежав по лестнице наверх, крикнул дворецкому, вытаращившему глаза, что его ни для кого нет дома. Передохнув на площадке, он со своей ношей влетел в свою комнату. Там он осторожно положил её на кровать и сел рядом.

– Я люблю, люблю тебя! Сколько ещё можно повторять тебе это? Что ты хочешь? Что я должен сделать, чтобы доказать это? Почему ты не хочешь мне верить? Почему ты так упряма?

Она медленно села на кровати. Все мысли в её голове смешались. Какая разница, что будет потом? Главное, что есть сейчас. А сейчас он здесь, он любит её, хочет жениться. И она сама любит его. Любит и страдает от того, что не может довериться. Почему бы не уступить ему? Да, уступить. Как она уже уступила. Как уступила бы любая шлюха. Она шлюха и есть – так потерять голову! Поэтому его слова о женитьбе – это всего лишь слова, не более. Но он не женится. Нет, не женится. Не на ней.

Она холодно посмотрела на него. Он скрипнул зубами и распахнул дверь.

– Бенедикт! Срочно пошли за викарием! Скажи, чтобы он подготовил всё к венчанию! Я сегодня женюсь! Ты слышал?

– Да, сэр, – послышалось из коридора.

– Тебя смущало это? – Сэр Шелтер повернулся к Кейт.

Она с удивлением смотрела на него.

– Вы в самом деле, сэр, хотите жениться на мне? На мне?

– Да, чёрт возьми! – Он вцепился в свои волосы и взъерошил их. – Неужели ты думаешь, что я позволю тебе работать проституткой? Да ты с ума сошла! Когда ты говорила об этом, я думал, что убью тебя! Ты доставила мне столько боли.

– Боли? Вам? – Её глаза раскрылись ещё шире. Об этом она не думала.

– Да. Я полюбил тебя ещё тогда, на балу. Когда ты сидела и читала что-то, что девушки обычно читать не любят. Я не отдавал себе в этом отчёта, но мне всё время хотелось быть с тобой. Но ты была такой неприступной, такой холодной. Я не знал, как к тебе подступиться. Я не знал, как ты ко мне относишься. Меня выводила из себя твоя безупречная вежливость. Когда ты пришла тогда, в гостиницу, я думал, что ты всё подстроила, чтобы потом шантажировать меня что твоя холодность – это желание заинтересовать меня, разжечь, заставить потерять голову таким нетривиальным способом. Но прошло время, а ты не появлялась. Ты не представляешь, что я тогда думал о тебе! я ждал. Но ничего не дождался. Абсолютно ничего! Ведь потом ты пропала куда-то с каким-то мужчиной, который обращался с тобой так, как будто имел на тебя права. Кто он? Да не всё ли равно, если ты ничего не имеешь против. А раз так, значит я тебе не нужен. Ты устроилась в жизни. Я решил забыть тебя. Раз ты не проявляешь ко мне интереса, значит и мне нужно оставить тебя в покое. Потом я узнал, что ты вышла замуж. Ты – вышла замуж! Почему? Я, в конце концов, смирился и пожелал тебе счастья. Если ты так решила, значит я должен это принять. А потом… Весь этот кошмар – я не знаю, как ты пережила это! Я бы своими руками задушил всех, кто довёл тебя до такого положения. Когда я увидел тебя в этой убогой больнице – честное слово, я уже хотел ехать в полицию и голыми руками разорвать твоего мужа… Когда в клинике ты сказала, что любишь меня, я думал, что ослышался. Но потом…

Кейт покраснела и отвернулась.

– Потом я улаживал дела. Я хотел, чтобы твой муж не выходил из тюрьмы. Я старался, как мог! Но я не всесилен. Как ты знаешь, у меня плохо получилось защитить тебя. Возможно поэтому ты снова отдалилась от меня. Но, когда сегодня ты говорила такие жестокие вещи… Ты можешь ранить. Но я увидел твои слёзы, твою душу. Я не сдержался. Я люблю тебя и хочу, чтобы ты была моей женой. Так, чёрт подери, почему ты отвергаешь меня? Ты же меня любишь!

– Как я могу доверять хоть кому? – с дрожью в голосе сказала она. – Когда моя мать вышвырнула меня из своей жизни? Мой отец подчинился ей вместо того, чтобы защитить меня? Когда моя сестра, совершив подлость, обвиняет меня в её последствиях? Я выжила потому, что не доверяла никому. К тому же, я никогда не привлекала мужчин как женщина. – Она снова покраснела. – Я некрасива. И просто не понимаю, что во мне могло привлечь вас, кроме моей невинности…

– Невинности? Так вот, что ты думаешь обо мне! – Он снова скрипнул зубами. Затем беспокойно прошёлся по комнате и присел к ней на кровать. – Я должен был бы разозлиться на тебя за эти слова. Но… Я не могу. Я сам виноват во многом. Прости меня.

Она не могла поверить. Эти несколько часов были как поездки на аттракционах в парке – из ада в рай и обратно. Сейчас она в раю. Она боялась проснуться, чтобы не вернуться в свой ад.

– Я не отпущу тебя. Даже не думай. Я слишком люблю тебя.

Она смотрела на него, на его такое любимое лицо. Она протянула руку прикоснуться к нему. Он взял её ладонь, приложил к лицу и накрыл своей рукой.

Вдруг он вскочил:

– Прошу, не сейчас. Иначе я не смогу сдержаться. Мы сегодня женимся, ты помнишь?

Она кивнула, улыбнувшись.

– Ты согласна?

Она хотела кивнуть, но осеклась.

– Но я же бедна! У меня куча столь же бедных родственников! Моя репутация…

– Мне всё равно, – перебил он её. – Я люблю тебя. Такую, какая ты есть. Со всеми твоими недостатками, бедностью, родственниками и репутацией. Ты для меня прекрасна.

Кейт в который раз покраснела. Он посмотрел на её припухшее от слёз лицо, растрёпанные волосы и широко распахнутые глаза. Прижав руки к глазам, он простонал:

– Не смотри на меня так, а то я не сдержусь. И мы шокируем Бенедикта.

Она опустила голову.

Глава шестьдесят шестая

Минуту или две она предавалась грёзам. Скорая свадьба чуть ли не в тайне от всех… И вдруг она припомнила: ведь он женат! На ней. Нет, на Джейн Витт. Нет, на ней под именем Джейн Витт. Она снова запуталась. А его первая жена, погибшая в Индии? Как умерла она? И как он, будучи женат на Джейн Витт… Словом, будучи женат второй раз, предлагает ей брак? Он даже не вспомнил о своей второй жене, кто бы она ни была.

Кейт вздрогнула: сэр Шелтер схватил её лицо руками и, глядя в глаза, с отчаянием сказал:

– Ну что ты опять выдумала? Что такое?

Мысль о второй жене сэра Шелтера холодила сердце Кейт. Тогда, в церкви, он говорил много красивых слов, боялся отпустить руку. А сейчас всё повторяется. Только Кейт уже Кейт, а не женщина под вуалью, которую назвали Джейн Витт у алтаря.

– Как же ваша жена? – судорожно вздохнув, спросила Кейт. Сэр Шелтер отпустил её лицо и медленно сел рядом, опершись спиной о кровать и вытянув одну ногу.

– Что ты хочешь знать? – глядя в стену, спросил он.

– Я знаю, что вы женаты, – спокойно сказала Кейт, внутренне содрогаясь.

Сэр Шелтер медленно встал, его лицо застыло. Он подошёл к окну и некоторое время смотрел на улицу.

– Вот, что тебя интересует. Ты опасаешься, что я морочу тебе голову, завлекаю в ловушку. Если ты хочешь, я расскажу всё. Но это не будет приятно для тебя. Это тебя ранит.

Кейт внимательно смотрела на него.

– Я уже не безусый юнец, – начал сэр Шелтер, глядя в окно. – Повидал в жизни достаточно. Родился я у любящих родителей и был единственным сыном. А значит избалованным и капризным. Благодаря деньгам, я мог требовать исполнения любых желаний. Путешествия, книги, женщины, лошади, лучшие экипажи и отели – всё было к моим услугам. Когда я вошёл в возраст, отец разобъяснил мне, что корысть у женщин так же привычна, как жажда наживы или трофеев у мужчин. Я всякий раз убеждался, что он прав. Потому все свои потребности я удовлетворял в местах, для этого приспособленных. Но потом мне это приелось. Пресытившись и удовлетворив свои низменные потребности, я хотел насытить душу и ум, знать больше. Я ездил по археологическим раскопкам, участвовал в разных военных стычках, свергал царьков в Африке. Но со мной не было рядом человека, с кем я мог бы поделиться триумфом или сомнениями. Когда я в очередной раз приехал в Англию, я решил отдохнуть от всего. Отец всё настойчивее говорил о продолжении рода, устраивал мне смотрины разных невест. Но меня ни одна не тронула. Навещая своих коммерсантов в Плимуте, я встретил Джейн. Все вокруг говорили мне, что это циничная особа, которая ради выгоды пойдёт на что угодно. Я не верил. Я был ею ослеплён. Вы чем-то похожи, только её красота ослепляла, сбивала с толку. Я был покорён её скромностью и в то же время игривостью. Она здраво рассуждала, когда мы разговаривали. Однако её поведение держало меня всё время в напряжении, хотя ничего бесстыдного она не делала. Легкое прикосновение, двусмысленное слово, сказанное с невинным выражением лица, особый взгляд – я потерял голову. Я решил, что нашёл ту самую женщину, которая соответствует потребностям моего ума и тела. Даже больше тела – я так страстно желал её. Я был богат, и сам мог выбирать себе жену. Я предложил ей бегство и тайное венчание, поскольку её родители были против брака. Тогда я ещё не знал, почему. К моему удивлению, она согласилась. Что характеризует девушку не с лучшей стороны: настолько потерять голову и не заботиться о своей репутации может только бесстыдная женщина. Но тогда мне было всё равно. Тогда я был безумен. Мы договорились, что мой кучер встретит её на перекрёстке и привезёт к церкви. Я не мог дождаться брачной ночи, чтобы познать, насколько прекрасное сокровище мне досталось. Но когда она по приезде выпала из кареты мне на руки – во мне что-то изменилось. Я как будто обрёл душу. Я стоял и прижимал к себе это нежное хрупкое тело, уткнулся лицом в её чудесные волосы, и мне показалось, что я хочу простоять так вечно, держа в руках это создание. Я уже не хотел брачной ночи, я не хотел умных разговоров, я не хотел красивого лица – я хотел, чтобы эта женщина всегда была со мной. Мне казалось, если я отпущу её руку, она исчезнет, а я буду самым несчастным человеком на свете. Эта женщина стала для меня дороже всего на свете за один миг. Я был рад, что мы женаты, но… – Он помолчал. – Когда после венчания я отвёз её в гостиницу, нам помешали. Она испугалась и сбежала через окно. Лил дождь, было холодно. А она, оказывается, была нездорова. Она была смертельно больна, и поэтому её родители не хотели, чтобы она выходила замуж, чтобы не обременять собой и своей болезнью мужа. Из-за дождя и холода с ней ночью случился рецидив, и она умерла, оставив мне только свой носовой платок.

Сэр Шелтер достал из внутреннего кармана сюртука платок с монограммой и протянул его Кейт, пристально глядя на неё. Та побледнела.

– Я всегда носил его с собой. Потому что думал, что подобное никогда не повторится. Когда я на балу увидел тебя, меня заинтересовало твоё лицо, твоё спокойствие. Твоя улыбка говорила о том, что ты не глупа и можешь смеяться не только над другими. Заговорив с тобой, я был удивлён – ты не была похожа на всех этих жеманных кукол вокруг. Ты не хотела соблазнять меня. Не кокетничала. Я стал как бы случайно встречаться с тобой. И был разочарован, что ты помолвлена. Но как я был рад, что всё расстроилось! Прости меня за это. – Он подошёл к кровати и встал перед ней на колени, взяв руки Кейт в свои. – Меня восхитило, как ты держалась со своей роднёй. Но я поддался досаде, когда ты решила, что я с ними заодно. Я благодарю бога, что подоспел тогда, в лесу. Я мог рассчитывать на благодарность и признательность, мечтал о твоей благосклонности. Но ты была холодна, хотя и предельно вежлива. Я подумал, что ты бесчувственна, и решил оставить тебя в покое. Однажды я обделывал спокойно свои дела с ирландскими католиками, отсиживаясь в третьеразрядной гостинице. В тот день там была какая-то суматоха. Я даже боялся, что это может быть связано со мной и моими делами. А потом пришла ты. Письмо твоей хозяйки взбесило меня. Я ничего не мог понять. Ни одна, даже самая падшая женщина не унижала меня такими предложениями. Я был вне себя. А тут еще ты упорно утверждала, что ничего не знаешь… Когда я взял тебя на руки, я ощутил то, что чувствовал, когда прижимал к себе Джейн у кареты перед церковью. Та же хрупкая нежность, податливость, даже запах волос. Я поцеловал тебя. Я почувствовал, что восторг и радость затопили меня всего. Ты была так трогательно неумела, а я был эгоистом и обидел тебя. Ты ушла. Однако кое-что оставила.

Он положил перед ней второй платок, найденный в гостинице, со следами её крови из прокушенной губы. Кейт закрыла лицо руками и опустила голову.

– Ведь тогда, после венчания, это была ты? – Кейт молчала. – Не Джейн? Это тебя я держал на руках перед алтарём?

– Да, – глухо сказала она, не отнимая рук от лица.

– Но почему?

Кейт подняла голову. На её лице стыд боролся со страданием.

– Хозяйка борделя, где работала моя несчастная тётя, потребовала в уплату долгов мою девственность. Я вышла пройтись, чтобы подумать, и случайно оказалась там, где остановилась ваша карета. Кучер невнятно произнёс имя, и я решила, что хозяйка задумала какую-то пакость или решила меня сама доставить клиенту. А потом… Ваши объятия лишили меня воли. А когда я пыталась вам объяснить, вы не давали мне этого сделать.

– Я помню. – Он улыбнулся. – Ты постоянно что-то начинала говорить. Но я так боялся тебя отпустить. Боялся, что одно твоё слово разрушит сказку, которую я придумал.

Они замолчали.

– А ваша первая жена? – внезапно спросила Кейт.

– Элеонора? – Он спокойно сел на пол, опершись спиной о кровать. Его рука играла с пальцами Кейт. – Это был необдуманный поспешный брак распалённого юнца и тяготившейся опёкой отца девушки. После свадьбы я узнал, что моя жена уже месяца четыре как счастливо беременна.

– Беременна?

– У неё была интрижка с кузеном, которого родители девушки знать не хотели: лоботряс, мот, игрок, пустивший по ветру состояние матери и разоривший отца. Но был обаятелен, красив и сладкоречив. Дурочка не устояла. А тут я подвернулся – молодой, глупый, горячий и богатый. Мой отец был тогда серьёзно болен и не мог меня предостеречь. Я был наивен и думал, что её глупость – это ошибка юности, что она любит меня. Мы ездили по Европе, отдыхали на курортах, пока в один прекрасный день она не сбежала с моими деньгами и своим любовником. Потеря была невелика, но рану она нанесла глубокую. Потом я узнал, что любовник бросил её без средств в притонах Рима, и она умерла во время родов. Ребёнок не намного пережил её. Я потом разыскал этого мерзавца и убил на дуэли без сострадания.

Он замолчал. Она робко положила руку ему на голову и погладила его кудри. Он осторожно взял её ладонь и поцеловал её.

– Почему ты всё время отвергала меня? – спросил он. – Почему не хотела, чтобы я помог тебе?

Кейт молчала. Как ему объяснить, что она полюбила его в тот достопамятный день венчания и не хотела быть ему в тягость?

– Я слишком любила вас, – прошептала она ему в макушку, – чтобы обременять собой и своими проблемами. Я не хотела, чтобы моя репутация повредила вам. Я хотела уберечь вас.

– От чего? – Он повернулся к ней и взял за плечи. – От любви? Глупенькая. – Он улыбнулся, положив голову ей на колени. – Наивысшее наслаждение для любящего сердца – помогать, защищать и заботиться о том, кого любишь.

Он поднял голову и посмотрел ей в глаза.

– Теперь ты выйдешь за меня замуж?

Она улыбнулась, глядя на него сверху вниз.

– Да. Теперь – да.

Глава шестьдесят седьмая

Дальнейшее, мы думаем, рассказывать нет резона – влюблённые поженились. Тихо, скромно, без официальной пышности и светских сплетников. Сэр Шелтер второй раз обошёлся без разрешения на венчание. Что, впрочем, его мало занимало. Что его интересовало, так это Кейт – её здоровье, покой, счастье и удобства. Однако, поскольку свет Лондона не принял Кейт, она и её муж без сожаления оставили Англию и поселились в тёплом климате Франции, оставив за Бетти и её детьми домик под Лондоном.

Первое время Бетти тосковала по обществу и отсутствию восхищённых ею мужчин. Однако выезды в Лондон сделали своё дело: она подцепила вдовца с неплохим доходом, которого очаровала своей непосредственностью и наивностью. Правда, после свадьбы он был удивлён наличием у молодой жены трёх детей от предыдущего брака, что от него благополучно скрыли, а так же резким изменением характера когда-то милой невесты, ставшей капризной и сварливой женой. Пожилой муж, надеявшийся в старости тихо отдыхать у домашнего очага в обществе прекрасной вдовы, ставшей его половиной, после недолгой жизни с женой-мегерой и её невоспитанными детьми, не ставившими его ни во что, тихо сошёл в могилу, оставив нестарую ещё женщину с неплохими деньгами и мечтой снова выйти замуж.

Младший брат Кейт кое-как закончил образование и удалился в деревню заниматься лошадьми своего родственника – сэра Шелтера. Что с ними делал Робби – осталось загадкой. Но его лошади неизменно побеждали во всех скачках и соревнованиях, где бы их ни выставляли, а само поголовье росло как на дрожжах. Оставив свои вольнолюбивые замашки, Робби остепенился и женился на небогатой и скромной девушке – дочке арендатора сэра Шелтера. Семейная жизнь не слишком прибавила ему ума, зато отучила от себялюбия и легкомыслия, а двое прекрасных детей сделали из него образцового отца семейства.

У самого сэра Шелтера и Кейт один за другим родились два сына, и мать, уставшая от своевольства мужчин, мечтала о дочери. На что её муж, смеясь, спрашивал, что Кейт станет делать, если дочь характером будет похожа на неё. Сама Кейт в обстановке относительного покоя, любви и счастья расцвела. И когда сэр Шелтер говорил, что она самая прекрасная женщина на свете, он не сильно преувеличивал – в свои тридцать лет Кейт стала привлекать внимание мужчин даже больше, чем иные девушки в восемнадцать. Пережитые беды и недоразумения, страдания и ужасы заставили Кейт и Эдварда ценить общество друг друга и бесконечно друг другу доверять. Их взаимное упрямство смягчалось искренней любовью друг к другу и желанием принести друг другу радость и счастье. И, хотя, семейная жизнь – это не одна лишь любовь, но без неё, всё же, не обойтись. Поскольку только любовь приносит в жизнь покой и гармонию, тепло и уют. Хотя было бы наивно думать, что только на одной любви и должно строиться семейное счастье.