Текст книги "Разум и чувство"

Глава 30

К их большому удивлению они повстречали на дороге войска на марше. Это был арьергард частей огромного войска Мак-Магона, стоявшего под Парижем. По мере продвижения путешественникам становилось известно, что версальцы почти без боя брали один форт за другим, пока, наконец, не вступили в неохраняемые ворота Парижа, которые по легкомыслию или злому умыслу были распахнуты настежь. Мирное течение жизни перед Парижем вызывало удивление. Ричард хотел было уже спросить ближайшего капитана, правда ли то, что пишут в газетах? И если правда, то где войска, где повстанцы, где военные действия? Он уже было начал думать, что всё закончилось, однако он ошибался: перегороженный баррикадами Париж, усиленный артиллерией, был в руках федералистов, которые просто так сдаваться не собирались. И уже на подступах к городу он услышал отдалённый гул артиллерии, говорящий о том, что, если вне Парижа всё выглядело спокойно и мирно, то внутри города всё обстояло не так благодушно.

Вступив в Париж, Ричард увидел самую настоящую резню: в тесных улочках города не было возможности развернуть фронт и обмениваться перестрелками. Федералисты стреляли из окон, с саблями бросались из-за угла. Если под натиском войск версальцев защитники должны были оставлять позиции, то дома поджигались или взрывались. Однако быстрое продвижение версальцев дало возможность федералистам уничтожить только несколько зданий и улиц. Дым от пожаров и пороха стеной висел над улицами, в трёх шагах уже не было ничего видно. Вокруг валялись окровавленные и искалеченные тела, среди которых были и обычные гражданские – мужчины и женщины. В лужах крови плавали куски амуниции, знамён и части тел. От грохота взрывов и криков людей закладывало уши. Пули свистели вокруг, неся с собой смерть и раненых. Гарь и копоть плавали над землёй, смрад, порох и запах горящей плоти витали над улицами. Особо сообразительные версальцы кинулись сжигать документы, благодаря чему запылали ратуша, министерство финансов, счётная палата и Тюильри. Тогда же стало известно о расстрелянных шести десятках заложников федералистов, содержавшихся в тюрьмах Парижа.

Едва путники проехали ворота, как их проводник тут же покинул их, растворяясь в серой темноте ближайшего переулка. На первом же перекрёстке лошадь под Джулией была убита, а сама она только благодаря своевременной реакции Ричарда не упала вслед за ней на землю. Посадив её за собой, они медленно пробирались среди перестреливавшихся баррикад, мелких вооружённых отрядов и мародёров, которые под свистом пуль умудрялись чистить тела покойников и умиравших. Джулия молчала, глядя на всё это безумие. А Ричард в тревоге за неё всякий раз спрашивал её, не повернуть ли обратно. Но она каждый раз отрицательно качала головой, лишь сильнее сжимая губы.

На одном из перекрёстков шальная пуля убила под ними лошадь, и дальнейший путь пришлось продолжать пешком. Что порадовало Джулию, поскольку позволило двигаться быстрее. Она хотела добраться до Биржи, несмотря на то, что женщинам туда был строжайше запрещён вход. Но она думала, что при сложившихся условиях могла бы там появиться. Чтобы забрать свои документы и узнать о судьбе тех своих людей, которых она планировала отправить в Лондон еще неделю назад. Однако её каждый раз останавливали и заставляли сворачивать баррикады и вооружённые люди в окровавленных, рваных и обгорелых мундирах, которые под гарью и копотью невозможно было различить. Версальцы то были или федералисты, Джулии и Ричарду в их ситуации не было никакой разницы: обезумевшие люди, опьянённые кровью и запахом пороха убивали любого, кто попадался им под руку.

Среди всего этого безумия Джулия, махнув рукой на бумаги и оставив в стороне Биржу, стала рваться к дому, в котором расположились люди, которых она обязалась вывезти из Парижа ещё до начала подобных беспорядков. Не ожидая подобного, она случайно оказала им плохую услугу, поместив их в одном месте, где их было так удобно перебить всех одного за другим. Испуганные люди не ожидали подобного развития событий и не были подготовлены к войне в самой столице. Джулия рассчитывала вывезти всех раньше. Как уже начинала это постепенно делать, не ожидая столь стремительного развития событий. Однако обстоятельства опередили её, и билеты на пароход, который должен был увезти людей, были подготовлены только недавно. А уж о возможности доехать до порта не было и речи: Джулия просто не успела всё довести до конца. И поэтому она как одержимая пыталась прорваться к этому несчастливому дому, чтобы хотя бы своим присутствием успокоить людей. Чтобы показать им, что о них не забыли и не бросили на произвол судьбы и несчастливой звезды французов.

Уворачиваясь от пуль и летящих ядер, Ричард заполучил саблю, вырвав её из рук какого-то умершего солдата. Он спешил за Джулией, которая, движимая одной ей понятной целью, торопилась в центр Парижа. Она и Ричард ныряли в переулки, прятались за тумбами, отшатываясь от конных отрядов, с криками проносившихся мимо них, и разрозненных отрядов непонятного назначения, которые выныривали как чёртики из дверей домов и незаметных переулков. Ричард успевал смотреть по сторонам и на окна, из которых раздавались выстрелы. Несколько раз у их ног пули рассекали камни, а извёстка со стен обсыпала голову. Но Джулия целеустремлённо, как рок двигалась вперёд. Неужели она не боялась заблудиться в этом аду? Неужели она уже была раньше в этом проклятом городе, недоумевал Ричард.

– Куда вас несёт? – кричал он ей, одной рукой пытаясь удержать её, а другой отбиваясь от бросившегося на него перепачканного копотью и кровью безумца с горящими глазами.

– Я должна помочь своим людям! – кричала Джулия, вырываясь.

– Вы ничем им не поможете! – отвечал Ричард, приканчивая своего противника и повернувшись к двум другим. – Возвращайтесь назад! – Он яростно размахивал саблей, изредка оборачиваясь, чтобы крикнуть Джулии. – Почему вы не дали поручение вывести ваших людей тем, кто в этом лучше понимает? Почему не наняли людей? Зачем вам самой понадобилось лезть в это пекло? Остановитесь! Вас убьют! – Его удачный выпад нашёл очередного окровавленного безумца в закопченном и рваном тряпье, замахнувшегося на него обрубком сабли.

– Нет! – вскричала Джулия и нырнула под пикой какого-то солдата в переулок.

Ричард, отступая, поспешил за ней, размахивая направо и налево саблей.

Немного передохнув, он заметил, что Джулия стучит в дверь какого-то дома. Ответом ей был выстрел из окон верхних этажей. Схватив её за руку, он побежал, петляя, в глубину переулка, который вывел их на площадь, где рвались ядра. Вслед за ними раздалась канонада выстрелов. Быстро оглядевшись, Джулия рванулась через площадь к другому переулку, черневшему впереди. Из него ей навстречу с криками и воем выскочил конный отряд в простреленных мундирах, перепачканных кровью. Окровавленные обнажённые сабли тускло сверкали на солнце. Джулия успела вжаться в стену, когда перед её носом просвистела сверкавшая сталь. Не оглядываясь на неё, отряд влился в битву на площади.

Подоспевший Ричард резко развернул её к себе. По его лицу тёк пот, волосы слиплись, тонкая струйка крови сочилась из рассечённой левой брови. Его костюм был измят и порван, влажные пятна поблескивали, теряясь в черноте ткани. Рука, державшая саблю, и сама сабля были в крови, глаза его метали молнии.

– Что вы делаете? Здесь идёт бойня! – кричал он ей в лицо, перекрывая шум боя. – Вы одна не можете никого спасти! – Он затряс её за плечи, оставляя кровавые следы на её платье. – Вас просто убьют! У вас и оружия нет!

– Там мои люди! – вырываясь, кричала Джулия. – Понимаете? Мои! Я за них в ответе! Они доверились мне! И я хотя бы должна знать, что с ними всё хорошо! Пустите меня! – Она повернулась, чтобы уйти.

– Вы никуда не пойдёте! – Он схватил её за руку и крепко сжал. – Я вам запрещаю!

Она резко развернулась, сверкнув на него глазами. Её волосы, выбившиеся из-под съехавшей на бок шляпки, были влажными и висели сосульками, лицо запылено, а губы крепко сжаты в ниточку.

– Кто вы такой, чтобы мне что-то запрещать? – Она резко взмахнула рукой, вырываясь из его хватки. – Вы не имеете на меня никаких прав! Да даже, если бы и имели, чёрт меня побери, если бы я позволила вам указывать мне! Пустите меня!

И она снова рванулась сквозь гущу бегущей обезумевшей толпы. Он поспешил за ней и снова схватил её за руку, на этот раз причинив боль.

– Почему? – закричал он ей, попутно рубя саблей какого-то безумца с диким взглядом, замахнувшегося на Джулию. – Почему вы так спешите туда? – Его сабля снова свистнула в воздухе, отбросив чей-то клинок. – Вы боитесь за своего любовника?

Джулия в бешенстве развернулась. Её яростные глаза, метавшие молнии, заставили Ричарда отпустить её руку. Она было замахнулась, чтобы влепить ему пощёчину, но порыв ветра от взрывной волны взметнул её юбки, обдав Ричарда пылью и песком. Разметавшиеся волосы хлестнули её по лицу. Она сжала ладонь в кулак и с силой взмахнула ею.

– Нет у меня любовников! – крикнула она. – И никогда не было! Почему вы заставляете каждый раз меня оправдывать себя и свои действия? – Она отмахнулась от свистящих пуль, как от надоевших мух, видимо, не осознавая этого. – Почему вы не можете понять, что люди – это не мраморные великосветские куклы, а женщины – не мраморные куклы, беспомощные и постоянно падающие в обморок! – Она как бы между делом оттолкнула молодчика, который, спеша и вопя, налетел на неё. – Вы, всю жизнь проживший в неге, указываете мне, чья жизнь всегда борьба! Вы один раз решили поступить независимо и самостоятельно, без чужих денег, а уже считаете, что всё знаете! Вы живёте на капиталы, которые не вы заработали! А я всю жизнь зарабатывала сама! И даю заработать другим! И уже поэтому несу за них ответственность! Люди не виноваты, что они здесь и сейчас. Они этого не выбирали! Это мои интересы заставили их тут быть! И я должна позаботиться, чтобы они вышли от сюда живыми! – Она на секунду передохнула, поморщившись от далёкого взрыва. – Вы – сын лорда, и должны знать, какую ответственность за человеческие судьбы это налагает на вас! Вы владеете настоящим и будущим людей, которые от вас зависят – арендаторов, слуг и собственной родни! Вы понимаете эту ответственность? Вы понимаете, что в вашей власти принести как радость, так и горе? Как достаток, так и нищету? Я это отлично понимаю! И именно поэтому я здесь! – Не сводя с неё глаз, Ричард, не глядя по сторонам, взмахнул саблей – и какое-то визжащее чудовище отлетело от них, зажимая руку, из которой фонтаном била кровь. – Даже сейчас, когда наша жизнь на волоске, вы смеете мне указывать, смеете предъявлять какие-то нелепые претензии, смеете вообще мешать мне! Если бы я смогла всё предусмотреть, я бы наняла людей! о я не господь бог! А теперь я должна исправлять свои ошибки! Мои люди не должны погибнуть от моей непредусмотрительности и глупости!

Она снова резко повернулась и кинулась в безумную толпу. Она пробегала мимо мертвецов и умирающих, перепрыгивала через разорванные ядрами части тел и внутренности, поскальзывалась на крови. Ричард с ужасом смотрел на эту фурию: она либо не видела ничего вокруг, либо не осознавала этого.

Вдруг на неё налетел громила с горящими глазами и схватил за плечо. Резкий рывок, и ткань порвалась. Подоспевший Ричард с размаху опустил саблю на его безоружную руку, отрубив её. Громила страшно заорал, схватившись за обрубок здоровой рукой, зажимая фонтан крови, брызнувшей частью на Джулию, частью рядом с ней. Она лишь кинула быстрый взгляд на искалеченного и вопящего негодяя, на Ричарда и побежала дальше. Ричард спешил за ней, попутно размахивая саблей на направленные на него ружья или занесённые клинки. Как же она, всё же, несправедлива! Он живёт не для себя – иначе, разве бы он не поехал за ней в этот чёртов Париж? Он охранял её, защищал, как сейчас, и она же его обвиняет в себялюбии и эгоизме! Неблагодарная, вздорная, упрямая, оголтелая женщина! Но как она прекрасна в гневе! Как преданна даже незнакомцам! После всей этой кутерьмы они обязаны объясниться снова. Иначе – к чему это?

Он догнал её и снова хотел схватить за руку.

– Пустите меня! – крикнула она. – Вы ещё хуже того мерзавца Фолса! Тот, хотя бы, не скрывал, чего хочет! А вы боитесь меня! Прочь! – Ричард отпрянул от неё, как будто она его ударила. Какое несправедливое обвинение! Какой немыслимый вывод!

Она снова вырвалась из его рук и сделала всего несколько шагов, как недалеко разорвалось ядро. Джулию взрывной волной откинуло в сторону, и она ударилась всем телом о стену дома. Сквозь пелену тумана, застлавшего ей глаза, и тошноту, тягуче поднимавшуюся к горлу, она поискала глазами Ричарда. Он лежал всего в нескольких футах от того места, где зияла воронка.

– Нет! – закричала она, прекратив ощупывать свой затылок и рванувшись к лежащему телу.

Где пригибаясь под пулями, где на четвереньках, уворачиваясь от копыт лошадей, Джулия добралась до Ричарда. Он лежал бледный с закрытыми глазами. По его груди расплывались пятна крови, а из-под головы вытекала кровавая лужа. Казалось, он не дышал.

– Боже! Ричард! – бормотала Джулия, судорожно хлопая его по щекам. – Ну же! Дик, очнись!

Она растирала ему руки, но глаза Ричарда оставались закрыты. Только еле заметно поднимавшая и опадавшая грудь говорила о том, что он жив. Тогда она, усевшись прямо на мостовой, стала отрывать полосы от своей нижней юбки, чтобы перевязать его раны. Раз или два пули чиркали булыжники рядом с ней. Джулия не обращала внимания на вопли солдат, ржание лошадей, грохот выстрелов и взрывов вокруг неё. Было воистину чудо, что ни одна пуля не попала в неё – казалось, бог накрыл её своей десницей или оградил непроницаемой стеной. Она часто прикладывала ухо к груди Ричарда, чтобы уловить тихие и неровные толчки сердца.

Закончив с перевязкой, она, собрав свои силы, потащила его в переулок, куда так стремилась недавно. Затащив его в какую-то нишу, она села рядом, задыхаясь и вытирая ладонью пот со лба, размазывая по лицу грязные полосы. Темнота переулка скрыла на время их от окружающего мира.

Глава 31

Медленно-медленно сознание возвращалось к Ричарду. В его темноту стали проникать звуки: он уловил перестукивание ложечки о чашку и чей-то юный весёлый смех. Повернув голову посмотреть, он застонал от резкой боли. Смех тут же смолк, и он услышал юный голос совсем рядом с собой.

– Нет-нет, мсье! Что вы! Не надо так дёргаться! Мсье доктор сказал, что будет вообще чудо, если вы очнётесь! А вы уже танцевать хотите!

Девушка рассмеялась собственной шутке. Чуть дальше Ричард услышал шорох одежды ещё одного человека. Он попытался разомкнуть губы и что-то сказать, но чьи-то тонкие пальчики прикрыли их.

– Нет-нет, мсье! Разговоры потом! И не смейте снимать повязку с глаз! Успеете ещё на меня налюбоваться!

Она снова звонко рассмеялась. Второго голоса не было слышно.

– А теперь я поищу мсье доктора. Должен же он знать, что его прогноз не оправдался! – Она хихикнула. – Я вас оставлю с мадемуазель. Она немая. Но разговоры вам сейчас ни к чему.

Девушка снова хихикнула и застучала каблучками, удаляясь.

Через некоторое время Ричард уловил движение воздуха, и его ноздрей коснулся странный аромат – еле уловимый пряный запах с цветочными нотками, странно терпко-тревожный и нежный одновременно, заставлявший бурлить кровь и навевающий на романтические воспоминания. Какая-то мысль шевельнулась в его голове, но он не успел её осознать. Мягкие пальцы коснулись его губ, слегка их раздвигая. Он повиновался, и в его рот осторожно полился густой тёплый бульон. Он несколько раз судорожно глотнул, потом успокоился и выпил всё, что ему давали. Нежная рука ласковыми движениями отёрла пот на его лбу. Он хотел поднять руку, чтобы прикоснуться к ухаживавшей за ним руке, но та словно налилась тяжестью, и он несколько раз бессильно шевельнул пальцами. Их тут же накрыла мягкая рука и слегка пожала.

Некоторое время он лежал без мыслей и ощущений. Где он? Почему на его глазах повязка? Что с ним?

Понемногу память возвращалась. Он вспомнил, что был на какой-то площади. Толпы людей орали и стреляли. А рядом с ним что-то сверкнуло, бабахнуло, в грудь как будто врезалась шестёрка лошадей, а на голову обрушился дом. Мягкая чернота накрыла его и большего он не помнил. Зачем он был на площади? Где? Почему стреляли люди? Он усиленно пытался вспомнить. Но тупая боль, накатывавшая на него, пеленой застилала ему разум.

Оставив попытки вспомнить, он пытался разговаривать с ухаживавшей за ним дамой. Но его горло издавало хриплые звуки, а нежные пальчики всякий раз ложились на его губы, требуя молчания. Он смирился и задремал.

Разбудил его юный голос, который совсем недавно вещал о танцах и заливисто смеялся.

– Ну вот, мсье, я привела вам доктора. Он вас осмотрит и пропишет лечение, раз уж вы решили не умирать и сами можете кушать.

Резкий высокий голос девушки снова вызвал головную боль, и Ричард поморщился.

– Жаннет, будь добра, проведай остальных раненых. А я пока расскажу мсье Сворду всё, что ему нужно знать. Если понадобится, мадемуазель Ба… – он на секунду замялся. – Бакстон мне поможет.

Девушка, по-видимому, фыркнула. По крайней мере, Ричарду послышался именно такой звук. Мсье Сворд… Медленно Ричард вспоминал, кто он и что произошло. И вдруг его память заработала быстрее и словно молнией пронзила мысль – Джулия! Что с ней? Он судорожно дёрнулся, словно хотел вскочить с постели. Но крепкие мужские руки его легко уложили обратно.

– Нет-нет, мсье, не так быстро. Я вполне могу понять ваше волнение: вы сопровождали даму, не так ли? – Врач помолчал. – С вашей дамой всё в порядке. Она сейчас на пути в Лондон, – как сквозь зубы сказал он.

Горькое разочарование охватило Ричарда. Он рисковал своей жизнью, чтобы она попала в этот чёртов Париж. Он унизился перед ней – открыл свои чувства, прося и умоляя её не лезть в бойню, смирился с её привычками, воспитанием и характером. Он даже просил её руки! И что в ответ? Полное пренебрежение. Его просто выкинули, как ставшую ненужной вещь. Медленно он вспомнил их последний разговор, когда она обвинила его в эгоизме и себялюбии. Он тогда, поддавшись рыцарским чувствам, кинулся за ней и получил разорвавшееся ядро в грудь. А она? Она просто уехала в Лондон. Даже не дождавшись, пока он придёт в себя, чтобы попрощаться. Не говоря уж об элементарной благодарности. Вероломная, жестокая и коварная – как она могла? Это не в её честном и прямом характере. Может от него что-то скрывают? Может в этой адской бойне она подверглась насилию или вообще сошла с ума от ужаса? Может она даже умерла?

От этой мысли он застонал. Врач, проводивший полагающиеся манипуляции, похлопал его по плечу.

– Ну, не стоит. Не так уж сильно я потянул вашу повязку.

– Мисс… Баттон… – прохрипел Ричард растрескавшимися губами. – Она… точно… жива?

– Вы думаете, я вас обманул, чтобы успокоить? – голос врача стал холоден. – Нет, сэр. Я не привык врать. – Голос его дрогнул. – Ни больным, ни здоровым. Мадемуазель Баттон нашла нужных ей людей, собрала бумаги, уладила, какие сумела, дела и выехала в Лондон. Рудники и заводы не терпят отлагательств. Так она сказала.

Да, это на неё похоже – дело прежде всего. Обязательства прежде чувств. Долг и ответственность выше своих интересов и собственного счастья. Значит уехала…

Ричард откинулся на подушки. Темнота давила на него. Он был беспомощен. И это выводило его из себя.

– Когда… я… смогу… снять?.. – спросил он про повязку.

– Когда на то будет время. – Голос врача слегка потеплел. – Не хочу вас пугать, но вы крепко приложились затылком, помимо рваных ран на груди и сломанных рёбер. И у меня есть опасение, что вы можете лишиться зрения. По крайней мере, сколько раз я уже проверял, ваши зрачки не реагировали. А как надолго вы не будете видеть – время покажет.

– Что… с Парижем? – Говорить дальше становилось всё проще. Только слабость одолевала его.

– Париж взят версальцами. Бои шли всего неделю. Теперь город приводится в порядок.

– Где… я?

– В небольшой лечебнице на окраине города. Мадемуазель… Бакстон любезно передала нам свой дом.

– Могу я… поблагодарить… – Ричард протянул руку. Её охватили мягкие нежные пальчики, что так недавно кормили его бульоном. – Мадемуазель… мисс немая?

Возникла небольшая пауза.

– Да, мсье. Последствие детской болезни. – Голос врача был странно напряжённым.

Голова Ричарда снова начала ныть, и он застонал.

– Оставлю вас на мадемуазель Бакстон, – заторопился врач. – Она даст вам микстуру, и вы снова поспите.

Сильные мужские руки оставили Ричарда, а две пары ног торопливо удалились. Смешливая Жаннет не переставала ворковать с врачом где-то рядом. Что её удерживало от словоизвержения при Ричарде, он не знал.

Мягкие руки настойчиво приподняли его за плечи и нежно прикоснулись к губам. Выпив горькую микстуру, Ричард с помощью тех же нежных рук устроился на подушках и не заметил, как заснул.