Текст книги "Разум и чувство"

Глава 56

Когда он проснулся, мистер Клейсорн, карауливший его сон у кровати, поздравил его с тем, что кризис Джулии благополучно миновал, и она скоро пойдёт на поправку. Не давая передохнуть обрадованному мужу, он потребовал от того самому отдыхать и хорошо питаться. В эйфории Ричард согласился со всеми назначениями врача, и потребовал себе холодный ужин, ванну и свежую одежду. Он бы кинулся к Джулии, чтобы убедиться в том, что ему не приснилось то, что она очнулась. Однако мистер Клейсорн, сказал, что она спит. Ричард потребовал от него клятвенных заверений в том, что его не обманывают, и покорно предался в руки слуг.

Через час его посетил Артур с женой и сеньор Кавальо, уведомленные радостным Ричардом в благоприятных переменах в здоровье Джулии. Миссис Кавальо прийти не смогла – она снова была беременна, обещая подарить мужу вторую хорошенькую девочку. Всё то время, что Джулия была без сознания, родственники не решались тревожить впавшего в отчаяние Ричарда. Артур, посетивший его один раз, всё понял и предупредил жену и её брата, что его не надо сейчас тревожить бессмысленным изъявлением сочувствия. По очереди принимая редких гостей, они старались по мере сил отвечать на письма, приходившие Джулии. Заметив корреспонденцию матери и сестры, Артур поспешил их прочесть, обещая повиниться перед Джулией, когда она очнётся. Матушка писала пафосные письма, в которых упрекала Джулию за её занятия, пренебрежение дочерним долгом, неуважением к ней, матери, и сестре. О здоровье самой Джулии не было сказано ни слова, не было и обеспокоенности за её, Джулии, состояние. Она жаловалась на неподобающее поведение Милисент, которая выводила её из себя своими капризами и истериками. Правда, прямо миссис Баттон о том не говорила, но её слова о христианском милосердии, терпении и божьих карах говорили сами за себя. А в последнем письме миссис Баттон вообще призывала громы небесные на Милисент, Джулию и почему-то Ричарда. Милисент же писала, что она смертельно скучает в Уиллидже и грозилась сбежать с первым же попавшимся джентльменом или броситься с обрыва в реку. Её письмо тоже было полно жалоб и недовольства отношением к ней матери. Отчасти ещё и потому, что мать ничего ей не покупает, не вывозит на балы из этой глуши, да и вообще не оставляет её одну, что отпугивает возможных редких поклонников. Как и мать, она ни словом не поинтересовалась, как себя чувствует Джулия и не нужно ли ей чего для поправки здоровья.

Артур кратко написал матери о состоянии Джулии и попросил набраться терпения. Письмо же Милисент он оставил без ответа: в своё время он уже сказал, что он думает о её поведении и её возможных эскападах.

Проглядывая деловые письма, он силился понять, что в них написано. Всё-таки это его деньги, его собственность и его дела. Но, в конце концов, решил попросить прежнего управляющего, мистера Фейтфула, помочь ему и мистеру Кавальо на время болезни Джулии. Он надеялся, что тот, хотя бы отчасти, привёл в порядок свои дела, чтобы прийти им на помощь. Сеньор Кавальо, как мог, решал текущие проблемы: распорядился начать восстановление завода и закрыл вконец затопленную шахту. Он нашёл инженеров и написал им просьбу начать обследование местности и найти причину взрыва котлов. Ему ответили, что через неделю один из инженеров выедет на местность.

Таким образом, не являясь назойливыми, его родственники избавили Ричарда от мелких хлопот, позволяя всё время проводить с Джулией.

Глава 57

Джулия же сравнительно быстро стала идти на поправку, что вызывало удивление мистера Клейсорна. Его огорчало её быстрое выздоровление, поскольку это означало, что он перестанет посещать этот дом, где отдыхал от своей семьи, наблюдая беспримерную преданность Ричарда. Одно его утешало: ещё какое-то время он был нужен самому хозяину дома. Поскольку, когда на следующий день кое как выспавшийся и немного отдохнувший Ричард навестил Джулию, его чуть не хватил удар: сидя в кровати, обложенная подушками и периодически откидываясь на них, чтобы отдохнуть, и часто кашляя так, что от этого сотрясалось её хрупкое тело, Джулия разбирала бумаги.

Заметив Ричарда, она спросила его о здоровье.

– Что ты делаешь? – не ответив ей, спросил он в свою очередь, пережидая её очередной приступ кашля, опасаясь, что она может просто задохнуться.

– Я пропустила слишком много, – слабым голосом, но весьма твёрдо сказала Джулия, откинувшись на подушки. – Я это вижу – акции предприятий моего брата дешевеют, мы теряем деньги. Если я всё не приведу в порядок, он разорится. А у него жена и ребёнок. Да ещё мои работники… Я вижу, что о пострадавших никто не позаботился. Это неправильно. Они доверяли мне…

Ричард в изнеможении сел на её постель. Даже на пороге смерти Джулия останется собой.

Заметив состояние Ричарда, Джулия отложила бумаги и очки в сторону и протянула ему руку. Ричард взял её в свои ладони.

– Я знаю, что вы провели у моей кровати всё время. Вы ходили за мной, рискуя своим здоровьем и отбросив приличия. Я не сказала вам, как я тронута вашей заботой и как благодарна за вашу доброту. Вы можете посчитать меня жестокосердной, ведь это долг жены – повиноваться и служить мужу. Но, по здравом размышлении вы поймёте, что я права. Прошу вас, передайте мою благодарность Артуру и мистеру Кавальо. Они всё делали, как надо.

Ричард смотрел на её решительное бледное лицо и запавшие глаза, горевшие, однако, упрямством, весьма напоминавшем прежнее.

– Я вам безмерно благодарна, – произнесла Джулия, склонившись к руке Ричарда и прикоснувшись к ней лбом. – Я не смогу вам ничем отплатить за вашу заботу…

– Не говори глупостей, – проворчал Ричард, слегка смутившись такому смирению своей гордой жены. – Я твой муж. Я обязан заботиться о тебе, защищать тебя и твои интересы. К тому же, я люблю тебя. Я не представляю, что бы было, если бы ты умерла. Мне самому тогда жить было бы не зачем. – Он поднёс руку Джулии к губам.

– Как вы решились сами ухаживать за мной? Приличия…

– Плевать я хотел на приличия! – Ричард порывисто встал и взъерошил волосы. Он нервно походил по комнате. Затем повернулся к ней. – Ты же решилась ухаживать за мной в Париже.

Джулия зарделась. Стараясь скрыть смущение, она снова зашлась кашлем, который только наполовину был вынужденным.

– Я любила вас. И потом, от женщин требуют самоотверженности.

– А я люблю тебя. Хотя ты самая упрямая женщина на свете и самая взбалмошная.

– Про моё упрямство я слышала не раз, – проговорила Джулия, слегка улыбнувшись. – Но взбалмошность… Вы первый человек, кто это сказал.

Ричард молчал, глядя в такое знакомое и дорогое лицо. О, как бы он хотел прочитать её мысли! По-прежнему ли она сожалеет о браке с ним, как сказала тогда, перед взрывом? Так ли разочарована и несчастна с ним, как говорила в бреду?

Он снова сел к ней на кровать и взял её за руку. Щадя её неокрепшее здоровье, он не решался спрашивать её.

– Дик. – Она накрыла его руку своей, словно прочитав его мысли и сомнения. – Тогда я наговорила много глупостей, – произнесла она, глядя ему в лицо. – Я обидела вас и, возможно, оскорбила. Я должна была учитывать, что мои взгляды и моё поведение, которое формировалось под влиянием обстоятельств и необходимости заботиться о семье, могут не укладываться в ваше представление о поведении женщин вообще и о жене в частности. Я слишком много требовала от вас. Мне бесконечно стыдно за своё поведение. Я не заслуживаю ни вашего великодушия, ни вашей любви.

Она отпустила руку Ричарда и спрятала в своих ладонях лицо. Ричард нежно прикоснулся к её пальцам и прижал её ладони к своим щекам.

– На моём жизненном пути попадались решительные и независимые женщины. Только я не знал, что самая неистовая, бескорыстная, преданная, гордая и независимая будет мне дорога настолько, что я забуду свою гордость, молясь лишь о том, чтобы она была жива и здорова. Мне не в чем винить тебя. Ты – та женщина, которую стоит ждать. Ты – та женщина, которую нужно добиваться. И, если ты потребуешь, я буду делать и то, и другое. Ты только подскажи, что делать и как правильно поступить.

Джулия взяла лицо Ричарда в ладони, глядя ему в глаза.

– Вы настолько великодушны! И намного благороднее меня. Вам не надо меня добиваться – я итак вся ваша.

Она помолчала, снова откинувшись на подушки. Кашель снова потряс её хрупкое тело.

– У меня было время подумать, – произнесла она, не глядя на него. – И я поняла, что мужская опека, забота о женщине иногда весьма полезны и нужны. И я согласна быть изредка слабой и беспомощной, как бы это смешно ни выглядело. Но и вы должны мне помочь и подсказать, когда я неправа или слишком категорична. Я не хочу зависеть от других, я к этому не привыкла. Меня пугает зависимость. Но вы доказали, что не будете моим хозяином. Вы для этого слишком любите меня. За что, правда, это мне неясно. Ведь я всё время заставляю вас себя ждать и испытываю ваше терпение.

– Я люблю тебя, потому что это ты. И ждать тебя я согласен всегда. Для меня главное – твоё здоровье, покой и счастье. И для этого я сделаю всё, что в моих силах. Даже, если общество назовёт меня слабым и нерешительным мужем властной жены – мне всё равно. Мне нет дела до других.

Он крепко обнял Джулию, гладя её по волосам. Джулия прижалась к нему, улыбаясь в его плечо и обнимая за шею. Противостояние между чувством и разумом для неё закончилось.

Глава 58

В один из дней, когда Джулия уже могла вставать с кровати без риска потерять сознание от слабости или жуткого, сотрясающего всё тело кашля, она и Ричард сидели в глубоком кресле в гостиной перед жарко пылавшем камином, медленно угасающим днём и несколькими горящими свечами. Он обнимал её, наслаждаясь тишиной и покоем. Ричард ничего не говорил, Джулия тоже молчала. Сидеть вот так, в сумерках гаснущего дня и умирающих свечей, обнимая друг друга и слушая дыхание, улавливая настроение, в кольце объятий, тепле и покое – это было счастьем.

Джулия повернула голову и взглянула на Ричарда снизу вверх, слегка улыбнувшись. Вид у Ричарда был немного озабоченным. Казалось, какая-то надоедливая мысль, мелочь не даёт ему покоя. Он хотел её осознать, но не получалось, отмахнуться от неё тоже не выходило.

– Что вас беспокоит? – ласково спросила Джулия, проведя пальчиком по его нахмуренному лбу и складке на переносице. Лицо Ричарда тут же прояснилось. – О чём вы думаете?

– Да всё не могу понять, – задумчиво ответил он, – зачем тебе понадобилось строить ту деревню, Уоркинг. Это же каких денег стоило! Неужели нельзя было обойтись без таких… масштабов?

Джулия немного поворочалась, устраиваясь поудобнее.

– Видите ли, Дик, – начала она. – Залежи той руды, железной, а рядом еще и угля, которые нашли мои геологи, довольно обширны. Проще было устроить поселение здесь, чем доставлять рабочих бог знает откуда, из Бристоля или Стратфорда. Знаете, чего мне стоило их убедить, что они едут работать в обжитое место, где могут осесть, пустить корни и не думать о завтрашнем дне. Что они будут работать не в поле под дождём и не в шахте круглые сутки без сна и отдыха. Что они могут взять с собой семьи, которым будет где жить и что есть. Это одна причина. Вторая…

Джулия поуютнее устроилась в объятиях Ричарда.

– У меня есть знакомый человек в правительстве нашей королевы. Я ему достаточно плачу, чтобы вовремя узнавать последние новости, которые ещё не стали общеизвестными. Так вот, я узнала, что в планах правительства было провести железную дорогу не так далеко от того места, где я вела разработку своего железа и угля. Для этого постепенно скупаются участки вдоль планируемого строительства. Я успела первой. И потом, я ведь не покупала эту землю…

– Как? – Ричард удивлённо привстал. – Разве земля под деревней не твоя?

– Нет. – Джулия улыбнулась. – Я арендую её у короны.

– Но это же дорого! Ты сама сказала, что правительство скупает землю, чтобы само её использовать. Вряд ли тебе дали в аренду её за бесценок, имея на неё свои планы.

– Да, это недёшево. И пока никто ничего не знает, корона выкупает участки у владельцев по невысокой цене для своих железных дорог. Которые потом окупят все затраты. А я заключила контракт, по которому большая часть прибыли от разработки железа и угля пойдёт в казну. Сама деревня ничего короне не стоит, претендовать на прибыль от эксплуатации железной дороги, которая пройдёт рядом с моей деревней, я не буду. Но и корона не будет претендовать на прибыль от участка, если я захочу сдать его в субаренду. Однако, если правительство захочет снести мою деревню и построить что-то своё, они должны будут возместить мне затраты с большими процентами. Да ещё обеспечить рабочих с их семьями, которые останутся не у дел. Таково было моё условие. Им это не понравилось – так ещё никто дела не вёл, но я настояла. Поэтому короне проще оставить участок с деревней мне, чем ломать себе голову над тем, как обойти статьи этого договора. Аренда сроком на сорок девять лет. А за это время… – Джулия снова улыбнулась, – «либо ишак сдохнет, либо умрёт шах, либо я»22
  Изменённая фраза «А голову мою не оплакивай, потому что за двадцать лет кто-нибудь из нас уж обязательно умрет – или я, или эмир, или этот ишак. А тогда поди разбирайся, кто из нас троих лучше знал богословие!» из притчей о Ходже Насреддине.


[Закрыть]. – Видя непонимание на лице Ричарда, она похлопала его по руке. – Это из историй о восточной легенде – Ходже Насреддине. Я хочу сказать, что, возможно, корона захочет продлить аренду. Или изменятся законы. Или мои – наши – наследники решат сделать по-своему. Пока же я вложилась и потихоньку расплачиваюсь с правительством. Что-то ощутимое я заработаю лет через пять-десять. К тому же, я арендовала не слишком большой участок. Возможно, это будет со временем маленький город. Возможно, он расширится, если планы по постройке железной дороги не поменяются. И тогда прибыль от новых торговых магазинов пойдёт в казну города. А тот будет рассчитываться со мной. Сейчас, пока всё только начинается, я беру небольшой процент. И денег за найм домов рабочими я не беру. Но я предупредила, что это не подарок, что мне тоже надо на что-то жить. Кому не понравилось – уехали. Другие получают достаточно, чтобы скопить, а потом, возможно, и выкупить у меня свой дом. Так что, пока мои дела не блестящи. Да ещё надо восстановиться после недавнего взрыва котлов… Одна надежда, что остальные разработки не потребуют таких вложений. Я просто не смогу заплатить… Дай бог, чтобы на континенте оружие нужно было ещё долго… Впрочем, – Джулия выпрямилась, – паровозы и корабли тоже требуют железа для выплавки чугуна для котлов и уголь для печей. Словом, – Джулия повернулась к Ричарду, – дай бог, чтобы всё было хорошо.

Ричард улыбнулся, поцеловал её в голову и крепче прижал к себе.

– Я тут на досуге решил заняться химией, пока копался в моторе того самодвижущегося экипажа, которым ты хотела научиться управлять… – Он смущённо смотрел на огонь.

Джулия подняла на него глаза. Её взгляд загорелся.

– И что же? – Она села прямо и серьёзно посмотрела Ричарда. – Она теперь не ездит?

– Нет, не то… – Ричард старался не смотреть на неё. – Наоборот. Я придумал способ… Словом, придумал, как использовать меньше бензина… Что-то вроде лёгких соединений…

– Газолин33
  Газолин или газовый бензин (по российской дореволюционной номенклатуре – «риголен» или «петролейный эфир») – наиболее летучие, не растворимые в воде жидкие углеводороды, удельного веса от 0,6 до 0,68 (от 100 до 75°Боме), входящие в состав нефти и способные с большой лёгкостью переходить в парообразное состояние, что зависит именно от низкой температуры их кипения, составляющей около 30—70 °С. Такие же углеводороды, но имеющие в среднем высшую температуру кипения, называются бензином. Однако, в продажном бензине всегда содержится некоторое количество газолина.


[Закрыть]? – догадалась Джулия.

– Наподобие… Я написал одному изобретателю… От него приехал инженер…

– И что же? – В нетерпении Джулия схватила его за руку и встряхнула.

– Он сказал, что я нашёл хорошее решение, и посоветовал его запатентовать.

– И что же? – В волнении Джулия крепче сжала его руки.

– Я запатентовал. И мы будем получать небольшой процент с использования этого способа. Его можно применять не только в машинах, но и при освещении… Деньги небольшие, и, возможно, что будет найден другой способ получения бензина или чего-то иного для двигателей машин… Я слышал, сейчас активно осваивается электричество… Но всё же…

В порыве чувств Джулия бросилась ему на грудь и покрыла лицо поцелуями.

– Дорогой Ричард! – вскричала она. – Милый Дик! Всё же, я в вас не ошиблась! Я так рада, что вы смогли найти своё призвание! Вы просто молодец!

Ричард порозовел от смущения.

– Я думал, ты будешь против…

– Почему? – Джулия в изумлении всплеснула руками.

– Не пристало будущему лорду копаться в моторе, как какому-то механику, пачкаться в бензине, пахнуть выхлопными газами и вообще выглядеть как простой рабочий из шахты.

Джулия громко рассмеялась.

– Мой дорогой Дик, – проникновенно начала она, взяв его лицо в ладони и глядя в глаза. – Послушайте меня. Плевать я хотела на все эти условности. – Ричард даже задохнулся от такой прямой грубости. – Вы знали, на ком женитесь. И согласились с тем, что я не соответствую условностям света. А я, оказывается, не знала, за кого выхожу замуж. И я рада, что у меня не надменный болван в чистеньком сюртуке с полированными ногтями и безмерной скукой в глазах. Я выходила замуж не для того, чтобы устраивать приёмы в Букингемском дворце… – Ричард невольно усмехнулся. – Вы приняли мой образ жизни, так почему я должна быть разочарована вашими идеями? Тем более, если они помогают нам жить?

Она положила голову ему на грудь и свернулась клубочком на его коленях.

– Ваш отец непременно нас осудит, – проговорила она с лёгкой улыбкой. – А моя мать придёт в ужас. Мы просто идеальная пара: оба идём против мнения света.

– Плевать, – сказал Ричард. – Пусть, в таком случае, идут к чёрту.

Джулия тихонько рассмеялась. Всё же, странная они пара…

За окном погас закат. Несколько свечей тихонько потухли, выпустив тонкую струйку дыма. Теперь им светило всего пара свечей да догорающий камин.

– Я счастлива, – прошептала Джулия. – Я люблю тебя, Дик Сворд.

Он погладил её по голове и крепче прижал к себе.

– А я люблю тебя, моя неистовая, беспокойная и непокорная жёнушка, моя любимая Джулия Баттон…

Глава 59

К отчаянию мистера Клейсорна, Джулия весьма скоро пришла в себя. Ричард набрался сил тоже весьма быстро, видя проявляющийся аппетит Джулии и зарождавшийся румянец на её щеках.

Наблюдая за попытками мистера Клейсорна затягивать визиты в её дом, его нежелание расставаться с заболевшей четой, а также слыша постоянно новые причины, по которым им нужна его помощь, Джулия весьма тактично и ненавязчиво сделала его своим семейным врачом, чему особенно была рада сеньора Баттон, чья непоседливая дочь доставляла хлопоты своими синяками и ссадинами даме, которая была в очередной раз беременна. Артур с надеждой ожидал мальчика, который, когда вырастет, смог бы защитить честь своей излишне резвой сестры.

Миссис Кавальо также была весьма довольна положением дел – она не так давно родила тихую и серьёзную вторую девочку и теперь приходила в себя от ставших для неё тяжёлыми родов. Сеньор Кавальо, мечтавший о большой семье, весьма тревожился о хрупком здоровье своей жены. И решение Джулии оценил весьма высоко, сдержанно поблагодарив её. Однако, проявившиеся вскоре признаки новой беременности его жены сами за себя сказали о врачебном опыте мистера Клейсорна, смогшем так быстро восстановить хрупкое здоровье миссис Кавальо. Наблюдаемая им со всей его преданностью своему делу, она чувствовала себя не в пример лучше, чем в предыдущий раз, с надеждой мечтая о сыне, которого жаждала подарить суровому мужчине, который преображался в обществе жены и двух маленьких дочерей в весьма трогательного и ласкового отца семейства. Удивительно, но он вовсе не был недоволен тем, что у него пока рождаются одни дочери – странное поведение для мужчины, который обязан ждать сына как продолжателя рода. Он не чаял в них души. Единственное, что его беспокоило – это здоровье его обожаемой жены.

Прознав про финт в карьере мужа, миссис Клейсорн стала спокойнее и менее капризна. Из чего можно сделать вывод, что её истеричность и требовательность проистекали от неуверенности в положении мужа и собственном будущем.

Оправившись, Джулия со свойственной ей проснувшейся энергией взялась восстанавливать свои дела. Те, кто её похоронил, были застигнуты врасплох её деловой активностью, чем она не преминула воспользоваться. И как результат, акции предприятий её брата понемногу начали отвоёвывать свои прежние позиции. Брешь, пробитая бездарным управлением Дональда Авида и как следствие катастрофа в Уоркинге, не давала надежд на быстрое восстановление прежнего положения дел. Но хоть состояние её брата и не вернулось к прежней сумме, нищета не грозила не только им, но и их детям. Дивиденды, получаемые ими, не позволяли роскошествовать, что, впрочем, им было не нужно, но поддерживали относительно респектабельный образ жизни, чтобы не быть совсем отлучёнными от света и высшего общества, где эти семейства принимали со всегдашним любопытством как эксцентричных людей или экзотических животных.

Пострадавшие рабочие на заводе были вылечены за счёт Джулии, которая, ужав собственные расходы, наскребла на это средства. За потерю работы она выплатила им небольшое пособие, чтобы поддержать первое время, пока они не найдут себе другое место. Мистер Фейтфул вернулся к работе управляющего, благодаря чему завод был быстро восстановлен, затопленная шахта закрыта и были начаты разведывательные работы в поисках новых месторождений. И когда всё вошло в относительную норму, Джулия посвятила себя Ричарду настолько, что через положенное время родила двух очаровательных карапузов: серьёзного в маму мальчика и резвую в папу времён его бесшабашной юности девочку. Теперь счастье, не омрачённое сомнениями разума, для них было полным.

Что касается Милисент, то, придя в отчаяние от пребывания в Уиллидже, где на много миль не было ни души, она стала изводить миссис Баттон дурацкими выходками, протестуя против всего и сразу. Проявив однажды снисхождение, миссис Баттон перевезла Милисент в поместье, которое окружали дома соседей и арендаторов. Это отчасти примирило Милисент с окружающей действительностью. Хотя вернее было предположить, что она затеяла какую-то каверзу.

Однажды она вознамерилась сделать вид, что бросается с обрыва в реку, о чём уже писала Джулии. Но не удержалась и свалилась с откоса прямо в объятия молодого красавца – арендатора их соседей. Молодой человек был ослеплён красотой девушки, а романтическая ситуация способствовала его влюблённости. Милисент быстро разобралась в чувствах своего спасителя и всегда представала перед ним непосредственной, весёлой, кроткой и великодушной девушкой, благодаря чему весьма скоро Джулия получила приглашение на свадьбу. Влюблённость новоиспечённого мужа продержалась ровно столько, сколько продержалось нужное для поддержания этого чувства поведение Милисент. И молодой муж с удивлением обнаружил, что женился на пустой, глупой и эгоистичной женщине, не способной ни на глубокие чувства, ни на серьёзные мысли. Однако, оказавшись по натуре философом, он стал находить удовольствие, оттачивая своё остроумие на жене, если не смог достичь семейного счастья. Его поведение, которое поначалу шокировало соседей, со временем нашло у них понимание. И теперь на бывшей мисс Баттон оттачивали своё остроумие все более или менее разумные соседи, как раньше они изощрялись по поводу её матери и её шокирующего поведения в прошлом.

Миссис Баттон, переженив своих детей, смогла полностью отдаться своей склонности к теологии, проявившейся с появлением нового священника в их приходе. И теперь частенько её можно было видеть в обществе благообразного старца, сочиняющими проповеди для воскресной службы. Некоторые весьма нехорошие соседи распространяли сплетни о том, что не только проповеди сочинял священник в обществе миссис Баттон. Но безукоризненное поведение благовоспитанной пары не давало подтверждения этим злоязычным слухам наверняка завистливых соседок.

А сэр Сворд нашёл себя в обществе таких же холостяков, заседавших вечерами в клубах, разглагольствующих о политике, смакующих бренди, ругающих социалистов и вспоминающих старые добрые времена. Ругая молодёжь, он не раз позволял себе критиковать Джулию. Но если слышал нелицеприятное о ней от других, моментально ставил наглеца на место едким замечанием или надменной фразой. Он, как и раньше его сын, стал находить приятность в общении с ней. Особенно, когда будучи глубоко беременной, она самоотверженно ухаживала за ним, умудрившимся подхватить жестокую простуду среди лета. Без упрёков и жалоб вынося его брюзжание, она, однако, в отличие от Милисент, не дала сделать из себя служанку и девочку на побегушках. Мягко и ненавязчиво она заставляла его принимать лекарства, которые он с гневом выбивал из рук мистера Клейсорна. А беседы с ней во время его вынужденного заточения заставляли его если и не уважать её – всё-таки, она женщина, а его стереотипы были ещё сильны – то ставить её настолько высоко, что в его присутствии никто не смел уже сказать о ней плохо. А уж когда она подарила мужу близнецов, счастливый и гордый дед был окончательно покорён – как-никак, мечта его жизни о продолжении рода осуществилась, и он мог теперь спокойно умереть, оставив титул и неплохой капитал, о котором счастливая семья пока не подозревала, на их усмотрение. Особенно его порадовало, что, занятая детьми, Джулия перестала заниматься мужскими делами, о половине которых ему его сын просто не сказал, опасаясь, что отца снова хватит удар, и он от него не оправится в этот раз.

Какие бы ни были потрясения в прошлом и что бы ни ждало их в будущем, Джулия, Ричард и их дети были весьма счастливы в настоящем. Как были счастливы и те, кто их окружал. Доводы разума теперь приходили к Джулии только в деловых вопросах. А Ричард не страдал конфликтом между сердцем и рассудком, между своими склонностями и условностями высшего общества. Чему Джулия была очень рада, поскольку прекрасно помнила, сколько душевных терзаний доставлял подобный конфликт ей самой. И, воспитывая детей, она старалась дать им понять, как важна гармония между душой и телом, между разумом и чувствами.