Текст книги "Разум и чувство"

Глава 47

Когда он ушёл, люди снова собрались вокруг Джулии, выжидающе глядя на неё. Ричард невольно встал рядом с ней, чтобы в случае нападения защитить её. Но Джулия улыбнулась. Она положила руку на его плечо и весело сказала:

– Некоторые из вас уже видели этого молодого человека. Своим прошлым приездом он оказал нам честь, присутствуя на наших майских праздниках. – Она улыбнулась, но ответных улыбок не последовало. – Сейчас этот молодой человек здесь как мой муж. Перед приездом сюда мы обвенчались. И я предлагаю вам отпраздновать это событие. Поскольку наша свадьба была несколько поспешна, мы проведём повторную церемонию здесь. Любой желающий может прийти. На это время и всю следующую неделю все рабочие освобождаются от работы. Кроме тех, что наблюдают за котлами. Я составлю график, чтобы они сменялись каждые четыре часа. За это время им будет выплачена двойная оплата. Если есть добровольцы, я жду вас в конторе через час. Также, по случаю моей свадьбы будет накрыт стол на центральной площади, чтобы любой желающий смог поесть тогда, когда ему угодно. Об этом я тоже дам распоряжения. Цены на продукты в лавках будут снижены наполовину. Торговцам я возмещу разницу. Ну а с баром Сью и девочками фрау Блюхер, чьё заведение, как я успела заметить, процветает, вы договаривайтесь сами. Что скажете?

Ричард стоял рядом в полном ошеломлении. Бочка вина год назад – куда ни шло. Но то, что она устраивает сейчас – это неслыханно! Как она может давать такие обещания – она же не сможет их выполнить? Или она успела уже всё просчитать? Но когда? И когда она успела заметить процветание борделя – Ричард вообще не мог понять, где тот может находиться: слишком стремительно сегодня происходили события, и ему некогда было смотреть по сторонам.

Видимо, подобные мысли посетили и рабочих, молчаливо глядевших на неё. Наконец из толпы вырвался молодой человек, почти мальчишка, с густыми чёрными волосами и сверкающими чёрными глазами.

– Да она просто хочет купить нас! – закричал он, коверкая слова. В толпе начали переговариваться.

– Вы, если не ошибаюсь, Исидор Гольдблюм? – спокойно спросила Джулия.

– И что с того? – задиристо спросил юноша.

– Если вас чем-то не устраивает работа или ваш хозяин, вы можете поменять и то, и другое, – спокойно сказала Джулия. Её безмятежное миролюбие резко контрастировало с явным желанием мальчишки затеять скандал или вообще драку. – Вы не раб на плантации. Я же хотела извиниться перед всеми вами за недостойный выбор управляющего. Это моя вина. И я хотела за неё таким образом попросить прощения. Если это вас оскорбляет – я ничего не могу поделать. Меня оскорбляет вид нечёсаных косм, которыми вы щеголяете. Но я понимаю, что шахта – это не музыкальный салон. И не предъявляю вам претензий. И, повторяю, если вас что-то не устраивает, вы можете в любое время получить расчёт.

– Заткнись, цыплёнок, – шикнул на юношу мужчина постарше. – Такой работы ты нигде не найдёшь. А то, что творил тот ворюга-управляющий, у других хозяев тебе раем покажется. А тут тебе в раю ещё рай устраивают!

– Хорош рай! – закричал Исидор Гольдблюм, размахивая руками.

– Не нравится – вали! – резко бросил Гарри. – Он подошёл к Джулии и встал рядом. – А я предпочитаю нашу хозяйку. Она ни разу нас не обманывала.

– Джул, я с тобой. – Из толпы выскочила женщина, в которой Джулия с трудом узнала некогда костлявую Сью. Слегка округлившиеся формы не затушили её воинственности.

– Никогда не обманывала? – надрывался Исидор Гольдблюм. – А этот американец? Это ведь она его выбрала! А он нас гнобил!

В толпе все заговорили разом. Исидора Гольдблюма никто не слушал. Каждый старался перекричать другого. Среди этой стихии незыблемым островом спокойствия была Джулия в окружении Ричарда, Гарри, Сью и примкнувшего к ним Питера, который в комической злобе щерил зубы и раздувал ноздри. Отсутствие Ханны вернуло ему его шаловливый характер. В руках его, однако, сверкал немаленький нож, которым он как бы невзначай изредка помахивал.

– Так когда начнём? – вдруг раздалось из толпы. Гомон постепенно смолк.

– Я сегодня сделаю распоряжения, – ответила Джулия. – А завтра, надеюсь, всё будет выполнено. В крайнем случае, через неделю, если что-то пойдёт не так. Но я надеюсь на лучшее. Однако при любых обстоятельствах я предупрежу вас.

– Как? – раздался тот же голос.

– Если хотите, сама постучусь в каждый дом, – усмехнулась Джулия. – Правда, боюсь, это займёт много времени. Лучше вывешу объявление на центральной площади.

В толпе засмеялись. Из толпы послышались выкрики, на которые Джулия отвечала с юмором, что расположило к ней часть озлобленных людей. Она шутила с ними, не выказывая ни заносчивости, ни снобизма. Постепенно напряжение спало.

Наблюдая за метаморфозами толпы, Джулия, не сдержавшись, с досадой бросила вполголоса:

– Почему за глупое поведение мужчин должна расплачиваться я, тратя свои силы, деньги, рискуя здоровьем и репутацией?

Не говори, подруга, – отозвалась Сью.

Глава 48

Сказанное в сердцах Джулией было услышано и весьма задело Ричарда. Она могла бы не вспоминать его промаха. И уж тем более, ставить его на одну доску с подлым мерзавцем, не имеющим понятия о приличиях! Поэтому остаток дня он был весьма холоден, что было отмечено Джулией. Но она пока отложила выяснение отношений. Слишком много было нужно ей сделать.

Когда, наконец, поздно вечером Джулия вернулась в свою комнату и без сил повалилась на кровать, терпение Ричарда лопнуло. Он, в конце концов, мужчина. А его, как в плохой пьесе заставляют играть «кушать подано» или вообще безликую статую Командора. Как Джулия могла, не посоветовавшись с ним объявить своё решение хоть о повторном венчании, хоть о неделе выходных, хоть о двойной оплате работающим? Она его в грош не ставит! Да ещё эти намёки на его промах в прошлом году! Слов нет, она снова усмирила толпу. Да ещё так, как ему бы в голову не пришло: разговаривала и шутила с ними на равных. С ними – отребьем с шахты, рабочими с завода! При всей своей демократичности, он бы и подумать не мог так общаться с подчинёнными ему людьми. А тут, мало того, что женщина, так ещё и леди! Подобное поведение вообще за гранью! Что она себе думает?

Ричард уже давно потерял свою беззаботность и лёгкость характера. Произошедшее в Париже – его ранение, слепота, забота Джулии о нём самом – сделали из него нового человека, более ответственного, внимательного и серьёзного. Серьёзность Джулии заставляла его быть ответственным, а её фанатичная преданность работе и забота о людях, работающих на неё, заставили на некоторые вещи пересмотреть взгляды. Он видел, как она весь вечер выбивалась из сил, принимая рабочих, строча письма и подсчитывая убытки. Много раз он хотел увести её от дел, которые женщина делать не должна. Но вместе с тем он видел, что она справляется, подчиняя себе цифры и заставляя суровых рабочих выслушать её. Но всему есть предел. Он не позволит обращаться с собой, как со слугой. Он её муж, это она должна ему подчиняться! И он намерен ей это доказать.

С этими мыслями Ричард встал, намереваясь пойти к Джулии, чтобы призвать её к порядку. Но тут открылась дверь, и на пороге показалась она сама, смертельно усталая, бледная, с кругами под глазами. Ричард кинулся к ней и помог дойти до кресла. Едва сев, Джулия откинулась на спинку и тяжело вздохнула. Помолчав, она подняла на него глаза:

– Вы были безмерно терпеливы, Дик. – Она протянула ему руку. Он взял её ладонь и сел к ней на подлокотник. – А я вас совсем забыла. – Она грустно улыбнулась. – Признайтесь, вы очень обижены на меня, и сейчас досадовали, что женились на мне? – Она внимательно посмотрела на него.

– Признаюсь, я был рассержен, – произнёс Ричард, целуя её в голову и прижимая к своему плечу. – Но вовсе не досадовал. Я знал, что ты непростая женщина и знал, что легко мне не будет. И я не раскаиваюсь в своём выборе. Но мне безмерно обидно, что ты не посоветовалась со мной.

– В чём? – вскинулась Джулия. Хоть она и была усталой, но остатки энергии для борьбы и защиты ещё теплились в ней.

– Хотя бы по поводу нашего повторного венчания.

– Неужели вы были бы против? – удивлённо спросила Джулия.

– Нет, конечно, но…

– Тогда о чём разговор? А тогда мне это показалось хорошей идеей – устроить, таким образом, неделю выходных.

– И об этом ты тоже не посоветовалась. Как и о компенсации лавочникам и двойной оплате рабочим.

– Но зачем? – Джулия повернулась, внимательно глядя на Ричарда.

– Затем, что я твой муж, – веско сказал Ричард. – И всё, что ты делаешь, касается и меня.

– Всё, что я делаю на заводе и в шахте, касается меня и моего брата. – Джулия встала и походила по комнате. – У вас нет прав на эту собственность, потому что она не моя.

– Я не говорю о собственности! – удивлённо воскликнул Ричард. – Я говорю об уважении.

– Но, Дик, если бы я вас не уважала, я бы вам и слова не сказала. Вы бы остались здесь в блаженном неведении, а я бы решала все вопросы без вас. Просто, то решение, что я приняла, было неожиданным и для меня тоже. Вы же видели настроение толпы, сами слышали Гольдблюма. А я бы не хотела, чтобы растерзали даже такого мерзкого человека, как Дональд Авид, не говоря про нас с вами. Мне пришлось сказать это. Иначе, бог знает, чем бы всё кончилось!

– Однако ты сказала, что тебе приходится расплачиваться за ошибки мужчин, – хмуро произнёс Ричард. – Не ожидал, что ты меня определишь в компанию к своему управляющему.

– Но ведь я была права! – воскликнула Джулия, подойдя к Ричарду. – Да, мне не следовало так говорить. – Она подошла вплотную и взяла Ричарда за руки. – Я не хотела вас обидеть. Но ведь это правда. – Ричард хмуро смотрел мимо неё. – Боже мой! Почему я должна всё улаживать и всех успокаивать! – воскликнула Джулия, встряхнув руки Ричарда. Она отошла от него, приложив руку к голове. – Как было бы проще, если бы я изображала из себя глупую куклу, падающую в обморок на каждом шагу. Вы не представляете, как я устала всем угождать и под всех подлаживаться. – Она повернулась к нему. Её лицо ещё сильнее побледнело и стало похоже на гипсовую маску. – Я думала, что нашла в вас помощь и поддержку, а оказалось… – Она замолчала. Её плечи поникли. Она медленно пошла к двери. – Я пришла к вам извиниться, хотя я ни в чем не виновата, – произнесла она, взявшись за ручку двери и не глядя на него. – Хотела, чтобы вы успокоили меня и помогли собраться с силами. Я так устала! Устала думать за всех, решать не свои проблемы, устала сдерживаться и быть рассудительной, устала всех мирить и за всех думать. И мне так нужно было ваше участие и поддержка! Но, видимо, я многого хочу. Хотя мне казалось, это такая малость…

Её голос прервался, и сверкающая слеза скатилась по щеке. Она быстро смахнула её и решительно открыла дверь. Ричард быстрым шагом пересёк комнату и обнял её за плечи.

– Прости, я эгоист, – произнёс он, гладя её волосы. – Мне надо было больше думать о тебе.

Он нежно поцеловал её глаза и крепко обнял. Джулия, едва стоявшая на ногах, держалась из последних сил. И, когда Ричард её отпустил, она покачнулась. Подхватив её под руку, он проводил её до дверей её комнаты. Джулия была слишком усталой и измученной, чтобы протестовать. Она покорно разрешила себя раздеть горничной и без сил повалилась на кровать. Когда через несколько минут Ричард хотел проведать её и пожелать спокойной ночи, Ханна сообщила, что хозяйка уже крепко спит. Ему не оставалось ничего иного, как вернуться к себе.

Глава 49

Все последующие дни Джулия старалась не обделять вниманием Ричарда. Она часто спрашивала его совета, хотя в том не было нужды, и покорно выслушивала его ответы, нередко пряча улыбку.

Повторное венчание произошло на глазах всей деревни, поскольку деревенская церковь не смогла вместить всех желающих увидеть торжество. Шумное празднование состоялось на центральной площади за общим столом, уставленном простой, но обильной едой. Каких усилий ей стоило обеспечить всё вовремя и во сколько это обошлось, она не сказала даже Ричарду, хотя тот видел, как она хмурилась, просматривая счета. Как и обещала Джулия, приготовления заняли не слишком много времени, и неделя оплаченного отдыха наступила весьма скоро.

Брачная ночь не разочаровала обоих. Ричард был рад, что не торопил события и доставил Джулии радость, а не себе мимолётное удовлетворение впопыхах. Джулия же открыла для себя новый мир, который с энтузиазмом начала исследовать и познавать. Её страстная натура приводила Ричарда в недоумение и восторг. Новые знания она схватывала налету, проявляя, ко всему прочему, недюжинную фантазию и разнообразие. Он не переставал удивляться странному характеру этой женщины – под ледяной оболочкой таился такой вулкан страстей! Он не мог поверить днём, что эта суровая и холодная женщина прошедшей ночью доводила его до изнеможения своей ненасытностью и горячностью.

Со временем они открывали друг в друге и себе качества, которым раньше не было места в их жизни. Как оказалось, Ричард неплохо разбирался в финансах и, что удивило его самого, в механике. Он нашёл удовлетворение, копаясь в различных механизмах. И, хотя это не соответствовало его положению, но грязь, налипавшую на его руки во время открытия для себя нового увлечения, он считал лучшим доказательством своей нужности и полезности. Он даже пытался что-то изобретать, без особого, правда, успеха. Джулия только улыбалась, глядя на эти попытки добиться её одобрения. Она не мешала ему, а хвалила, удивляясь его успехам. Конфликт между её разумом и чувствами на время затих. Чувства были в восторге от такого понимающего, нежного, терпеливого и снисходительного мужа, а разум предусмотрительно советовал не спешить с выводами.

Неделя отдыха подходила к концу. Наступали будни.

Глава 50

Ричард и нашёл себе занятие, чтобы не страдать от безделья или предаваться праздности, когда все вокруг работают, но не потерял своей наблюдательности. Развлечений здесь не было никаких, да и Джулии это не требовалось – она была слишком занята своими делами. А Ричард, благодаря наличию свободного времени, стал присматриваться к жизни в этой странной деревне. И однажды заметил, что с недавнего времени в их доме стал появляться какой-то подозрительный мальчишка. Причём Джулия в это время находилась неизвестно где. Он хотел расспросить горничную Джулии. Но девушка весьма решительно заявила, что ничего не знает. Её дело заниматься гардеробом и удобствами хозяйки, а не совать нос в её дела. Из чего Ричард сделал вывод, что, даже, если горничная что-то знает, ему она не скажет. Слишком велико было благоговение и преданность, внушённые Ханне её кузиной к своей хозяйке.

Тогда он решил сам понаблюдать за пареньком и узнать, что ему нужно в доме. Паренёк уходил утром, когда Джулия уезжала в ближайший город или на шахту, и приходил вечером. Что может быть у благородной леди с плохо одетым юнцом? Зачем он приходит в их дом? И почему вдруг сейчас? Раньше Ричард его не видел. Или просто не обращал внимания. Считать этого паренька любовником своей жены – это расписаться в собственной глупости. Во-первых, они поженились так недавно. Во-вторых, их обоих вполне устраивали их отношения в спальне. А в-третьих – Джулия и этот ребёнок? Это кем надо быть, чтобы просто о таком подумать? Конечно, ни о какой интрижке речи нет. Но что тогда?

Вконец заинтригованный, он однажды подстерёг мальчишку, когда тот выходил из комнаты Джулии. Схватив парня за локоть, он резко развернул его, собираясь гневно спросить, какого чёрта он делал в комнате его жены. Однако возмущённый вскрик и длинные волосы, выбившиеся из-под кепки во время этого демарша, привели его в недоумение: на него смотрела Джулия. Он отпустил её и невольно сделал шаг назад. Джулия, поморщившись, потёрла пострадавший локоть.

– Что на вас нашло, сударь? – недовольно спросила она.

Ричард оглядел фигурку девушки. Спору нет, выглядела она необычно. Мужская одежда делала её маленькой и хрупкой, тогда как в женском платье она выглядела достаточно обычной женщиной, пусть и излишне худощавой.

– Что это значит? – спросил Ричард, указывая на костюм Джулии. – Ты с ума сошла?

– Как вы себе представляете, сударь, женщину в платье в шахте? Спускаться под землю в юбках неудобно и непрактично.

– Так ты сама действительно спускаешься вниз? – Ричард схватился за голову. – Это неслыханно!

– А вы думали, я шутила, когда говорила об этом?

– Я думал… – А, действительно, о чём он думал? Ему в голову не могло прийти, что женщина, леди, его жена будет сама лазать по штрекам и спускаться в забой. В его глазах потемнело. Это выходило за всякие рамки, не укладывалось в голове. Не дай бог, об этом просочатся слухи! Он сам, конечно, весьма демократичен, и может в каком-нибудь пабе вытерпеть присутствие чьего-нибудь камердинера или дворецкого рядом с собой. Но это! Так потерять своё достоинство и унизиться до обычных рабочих! Да в Лондоне их перестанут принимать в приличных домах!

– Я как-то говорила, – произнесла Джулия. – Для того, чтобы знать, в чём проблема, надо изучить ситуацию. А как я могу исправить ошибки, если буду знать ситуацию из третьих рук?

– Ты хочешь сказать, что сама ставишь распоры и вывозишь землю? – глупо спросил Ричард.

– Нет, конечно. – Джулия пожала плечами. – Но я вижу, к примеру, что в одном месте грунт осыпается, в другом подмывается, и могу рассчитать изменение траектории бурения. Если нужно, дам распоряжения о распорах, сваях или ещё чём-нибудь. Но я должна видеть своими глазами.

Ричард молча осознавал услышанное. Он не мог поверить! Пока он предавался глупостям, его жена как какой-то чернорабочий лазила под землёй в компании далеко неблагородных мужчин, рискуя получить какой-нибудь балкой по голове или ещё чего похуже от грубых рабочих. Она сумасшедшая!

– Кстати, Гарри был прав по поводу котлов. Дональд Авид их использовал по максимуму. И я не знаю, сколько они протянут даже при той меньшей нагрузке, что я распорядилась давать. Я приказала лишний раз близко к ним не подходить. Не хватало ещё взрыва.

Ричард молчал. Он не понимал её, переставал понимать. Пусть она руководит финансами, стройкой, заводом, шахтой. Пусть рассчитывает сама какие-то там траектории чего бы то ни было. Пусть когда-то она даже стирала бельё с прачками. Но самой работать под землёй? Так, чего доброго, она распустит слуг и будет сама готовить, стирать, чистить серебро, шить себе и ему одежду. Ричард содрогнулся. Это уже не демократизм, а попахивает социализмом. И революцией в его собственной семье.

– Ты понимаешь, что ты делаешь? – тихо спросил он.

– Дик, – мягко сказала Джулия. – Если вы рассчитываете, что я буду в гостиной развлекать соседей и приезжую знать игрой на фортепьяно или пустыми разговорами и сплетнями, то вы с самого начала знали, что этого не будет. Я не создана целыми днями вышивать нескончаемые покровы на алтари в церквях или нарезать цветы для комнат. Я не хочу всю жизнь считать яйца для пирога и число бриллиантов на платье жены нашего соседа. Я хочу совершенно иного. И я умею это делать. Мне очень жаль, что вы считаете, что я сошла с ума, когда делаю то, что делаю. Меня это огорчает и ранит. Но я не изменю своему долгу.

– Твой долг – повиноваться мужу! – взорвался Ричард. Он уже был сыт по горло всем этим.

Джулия молчала. Её лицо застыло. Вот видишь, говорил разум, мужчина всегда остаётся мужчиной. А муж – это худший вид мужчин. Он уже считает тебя своей собственностью, хотя вы поженились совсем недавно. Всё начинается с малого, и твоя жизнь скоро превратится в ад, поскольку он не смирится. Да и кто бы тебе позволил на его месте?

– Мне очень жаль, что вы так думаете, – холодно сказала Джулия. – Я думала, что вышла замуж, а не поступила в услужение.

Ричард кипел от негодования. Чёрт знает что! Он терялся в догадках: когда унылая и серьёзная девица, которая ему сначала совершенно не понравилась, превратилась в уверенную в себе девушку, уверенную настолько, что, наплевав на все приличия, стала заниматься совсем неженскими делами? Не тогда ли, когда её мать, озабоченная своей уходящей молодостью, позабыла про материнский долг и оставила Джулию саму искать себе мужа? Ведь выйти замуж – это цель любой девушки. Замужем она защищена от невзгод и нужды заботой мужа. Замужество обеспечивало общественное положение, создавало определённую репутацию и открывало дорогу к маленьким благам в лице помощи соседей и знакомых. Или тогда, когда отец Джулии, позабыв о своём долге обеспечить семью, довёл её почти до разорения, в результате чего молодая девушка вынуждена была сама создавать благополучие семьи, забыв про собственное счастье? Когда он сам потерял её? Не тогда ли, когда позволил благородной даме вращаться среди отребья – всяких чиновников, клерков, рабочих, прачек и содержательниц пабов? Да и почему он сам, даже будучи весьма свободных взглядов, позволил этой девушке делать столь вопиющие вещи, что они шокировали его самого? Когда его обычная демократичность переродилась в столь революционное поведение, перевернувшее всё с ног на голову? Как она могла вообще переубедить его, внушить ему, что поступает правильно? У него голова шла кругом. Он знал одно: он любит эту странную женщину. И вроде бы она тоже любит его. Любит, как может любить женщина, которая хочет, в то же время, быть независимой и иметь возможность опекать и заботиться о других. Он понимал, что ему придётся, да и приходится уже делить её с сонмом рабочих и служащих, и спрашивал себя, сможет ли он? Пока он видел её в Лондоне, весь объём её работы, забот и хлопот был ему мало известен. Кучи бумаг и столбцы цифр ему ничего не говорили. А уж глубины, в которые Джулия может углубляться, не боясь свернуть себе шею, ему были вообще неизвестны. И теперь, познав в полной мере масштабы работ и замыслов Джулии, он ужаснулся. В Лондоне они находили приятным общество друг друга. Её самоотверженность, когда он лежал слепой и беспомощный во французском госпитале, заставила его преклоняться перед ней. Однако, видя, на что способна эта безрассудная девушка во имя недоступных для его разумения целей, в нём заговорил властелин, хозяин, мужчина. И она не замедлила выказать ему своё недовольство, возмущаясь ограничением своей свободы. Смогут ли вернуться их доверительные отношения? Время постепенно меняло его взгляды и мысли, и со временем он смирялся с неслыханным поведением Джулии. Но спускаться в шахты, одной, в окружении мужчин самого низкого пошиба – это возмутит любого самого покладистого мужа. Он должен защитить её от самой себя. Пусть даже для этого ему придётся применить силу. Всему есть предел. И как бы демократичны ни были его взгляды, правила приличия, да и обычное чувство самосохранения диктует ему поступить с ней жестоко. Пусть она считает это несправедливым и бесчестным. Но он убережёт её. Защитит, как должен поступить муж.

Он схватил её за руку и втащил в её комнату, захлопнув дверь.

– Уж не хотите ли вы запереть меня тут? – с усмешкой спросила Джулия.

– Если понадобится, свяжу и запру. Ты потеряла разум, Джулия. Потеряла представление о реальности.

– Я очень хорошо всё вижу, – с холодной яростью сказала Джулия, вырывая свою руку. – И я вижу, что ошиблась, поспешила с замужеством. Видимо, женщинам, подобным мне, не нужно вовсе выходить замуж. Мужчинам не нужен союзник и партнёр. Нужна служанка и любовница. А я на подобную роль не гожусь. Очень жаль, что вы этого не поняли. Наверно наш брак был ошибкой.