Текст книги "Разум и чувство"

Ричард молчал. Он никак не мог собраться с мыслями. Его представление об этой девушке дважды претерпели изменения за короткое время. Её нынешняя светская вежливость – что это? Она, несомненно, была рада его видеть: он заметил, как смягчилось её поведение при виде него. Но в то же время отсутствовала та доверительная душевность, что появилась у них до её отъезда из Лондона. Он не знал, как начать. Он не знал, что сказать.

Глава 20

Нежный звон часов заставил его вздрогнуть. Джулия уже подумывала сама начать разговор, чтобы не терять времени.

Наконец Ричард вздохнул.

– Я понимаю, мой визит задерживает вас и ваши дела, – неловко начал он, не глядя на девушку. – Но вот уже некоторое время я хочу сказать вам… Спросить вас… Это очень важно для меня… – Он замолчал. Джулия ждала.

Наконец она поднялась и подошла к камину.

– Может, лучше начать мне? – спросила она, перебирая безделушки. Ричард молчал. – Сударь, я вполне понимаю вашу неловкость. Поэтому разрешите, я освобожу вас от объяснений. Наше пребывание в деревне повергло вас в шок, и вам очень трудно сказать мне, что вы бы хотели свести к минимуму наше знакомство. Что ж, вы вполне вольны это сделать. Я могу вас понять. Не хочу сказать, что это повергнет меня в недоумение или обрадует, но время, проведённое в вашем обществе, будет приятным воспоминанием для меня.

Она замолчала, ласково глядя на него. Он же пребывал в полном остолбенении. Она подумала, что он пришёл с ней порвать? И она взяла на себя роль объясниться с ним? Столь прямо и недвусмысленно? Это против всех приличий!

Он непонимающе смотрел на неё, пытаясь осмыслить её слова. Женщина взяла на себя труд объяснений! Неслыханно! Джулия ощутила лёгкое беспокойство.

– Я ведь права? – спросила она, подходя. – Вы это хотели сказать?

– Нет. – Он рывком встал.

– Как? Разве вы не хотите прекратить наше знакомство?

– Нет! – Он подошёл к ней и сжал её руки. – Я пришёл вам сказать совершенно другое.

Её большие влажные глаза смотрели на него, её губки были от него так близко. Он видел жилку на её нежной шейке, которая слегка подрагивала под прозрачной кожей. Её маленькие пальчики были в его руках, а голову дурманил её запах – неуловимый пряный запах с цветочным оттенком, тревожный и нежный одновременно, будоражащий кровь и в то же время настраивающий на платоническое обожание. Это был её запах. Только её. И его ни с чем не спутаешь.

Ричард стряхнул с себя наваждение, отпустил пальчики девушки и прикрыл глаза, чтобы снова не потерять голову от её так много говорящего взгляда.

– Джулия… Мисс Баттон… Вот уже несколько недель я хочу сказать вам, что вы лишили меня покоя. Что в каждой встречной женщине я вижу вас. Что я не могу думать ни о чём, кроме вас. Я стал рассеян, неуклюж и зол. И всё от того… Да, мисс Баттон, я люблю вас.

Он замолчал. Ощутив движение воздуха, он открыл глаза и заметил, что девушка, хмурясь, села. Её лицо было серьёзно, а глаза как будто читали невидимую книгу.

– Мисс Баттон. – Он сел рядом и снова взял её руки в свои. – Я настолько люблю вас, что не могу без вас жить. – Он опустился перед ней на колено. – Мисс Баттон, я прошу вас выйти за меня замуж.

Джулия внутренне ахнула. Вот так поворот!

Она смотрела на него и не могла понять: серьёзно ли он это говорит или решил подшутить над ней? Знатный, богатый, относительно независимый – и она, дочь простого эсквайра, которая – о ужас! – сама зарабатывает себе на жизнь.

Джулия внимательно смотрела на Ричарда, а тот всё более нервничал. Почему она молчит? Ответила, хотя бы, вежливой неопределённостью, но не это гнетущее молчание.

Наконец Джулия осознала, что молчание неприлично затянулось. Она слегка кашлянула, чтобы прочистить вдруг сжавшееся горло и придать себе уверенность, которую не ощущала.

– Мистер Сворд. – Её голос дрогнул. Она глубоко вздохнула. – Мистер Сворд, ваше предложение для меня оказалось очень неожиданным. Признаюсь, я не ждала от вас, да и вообще от любого мужчины, подобных предложений в ближайшее время. Я удивлена и смущена. Дайте мне некоторое время, чтобы осознать ваши слова. С матушкой тоже нужно поговорить и с братом. Разрешите, я не буду давать вам ответ сейчас? – Она прикоснулась своими пальчиками к его судорожно сжатым рукам.

Ричард медленно расслабился. Что ж, она весьма воспитанно и тактично дала ему понять, что он оглушил её своим признанием и предложением. Почему? Разве любая девушка не ждёт предложения руки и сердца? Разве сама Джулия не ожидала этого, особенно после их последней поездки? Досада потихоньку начала закрадываться в его мысли: а стоит ли эта женщина того? Но, взглянув в её бездонные полные участия глаза, он отринул неуместные мысли. Она права. Им надо проверить крепость своих чувств. Хотя о своих она ему ещё ничего не сказала…

– По крайней мере, скажите, – не глядя на неё, спросил он, усаживаясь обратно в кресло. – Имею ли я надежду на вашу взаимность, если вы отказываете мне в вашей руке?

В душе Джулии что-то возмутилось: она не отказывала ему в руке и не давала повода допрашивать её. Она встала. Ричард откинулся на спинку кресла и сцепил руки на колене ноги, небрежно закинутой на другую. Джулия подошла к окну. Не стоит отвечать сгоряча – это может привести только к ссоре. Но и обращаться с собой как с собственностью она не позволит. Пусть другие женщины подчиняются фанабериям мужчин и смотрят им в рот, ловя любое, даже глупое, слово. Она этого не допустит. И, если она потеряет его расположение – так тому и быть. Значит он недостоин её. А уважать того, кого презирает, подчиняться ему она не сможет.

– Мистер Сворд. – Она повернулась к нему от окна. – Позвольте внести ясность. Я вам не отказываю в своей руке. – Ричард открыл рот, чтобы что-то сказать, но она прервала его взмахом руки. – Я просто не могу этому поверить. А вы мне не даёте времени это осознать. Это неблагородно – требовать от меня ответа тогда, когда я в полной растерянности. Своего расположения я ни в коем случае не хочу вас лишать. – Она твёрдо смотрела в его глаза, слегка расширившиеся от удивления при таком прямом ответе. – И вашего не хочу терять. – Он моргнул. – Сейчас я занята несколько иными вопросами и не далее, как на следующей неделе намеревалась поехать на континент по делам. Я человек неопытный и мало видела людей и свет. – Он невольно улыбнулся этому её заявлению. Она нахмурилась. – Потому давайте вернёмся к этому разговору по моём возвращении. Если у вас, конечно, не изменится мнение. Я вам ничего не обещаю. Но и не отказываю. Просто хочу отложить наш разговор.

Она замолчала. Молчал и он. Очень элегантно его поставили на место. Самостоятельная и независимая женщина не позволит, чтобы ей указывали, приказывали или ею руководили. Не слишком полезная черта для хорошей жены. Даже вредная. И всё же… Ричард невольно улыбнулся. Именно такая женщина ему интересна. Именно такая притягивала его. С волей, развитым умом и глубокой душой. Такая женщина рождена покорять и властвовать. И не потерпит рядом с собой слабого и глупого мужчину. Только равного себе. С такой женой никогда не будет скучно даже в сельской глуши летом. И если ему удастся доказать ей, что он именно тот, кто ей нужен, если осмелится соответствовать её представлению об идеальном муже, это поднимет его самого в собственных глазах.

Он встал и подошёл к окну.

– Мисс Джулия, я был не прав. – Он протянул руку. – Прошу меня простить. Я слишком боялся вашего категорического несогласия. Или того, что вы скажете, что не любите меня или любите другого. Я был несдержан. И не имел права от вас требовать немедленного ответа.

Джулия недоверчиво смотрела на него и робко пожала протянутую руку.

– Давайте остановимся на том, что я вам сделал предложение, а вы его рассматриваете. Ни о какой помолвке пока речь не идёт. Однако разрешите называть вас просто Джулия. – Он сжал ей руку.

– О, сэр… – Джулия была вторично удивлена, с одной стороны, подобным пониманием, с другой – таким проявлением дружбы.

Она обхватила его руку своими пальчиками и порывисто сжала. Но, опомнившись, она слегка порозовела и быстро выпустила его ладонь.

– Простите, сэр, – с непривычной для себя робостью сказала она, опустив глаза.

Он любовался её неожиданным смущением, так красившим её. Затем, поддавшись порыву, он приподнял её подбородок и медленно приблизился к её губам. Те послушно приоткрылись. Но хотела ли она ответить на его поцелуй или что-то ему сказать, он не дал себе труда задуматься, нежно прикоснувшись к этим двум раскрывшимся лепесткам. Девушка замерла. Он нежно обхватил её плечи и уже более уверенно целовал её губы, совершенно потеряв голову и забывшись. Лёгкая дрожь пробежала по спине Джулии. С тихим стоном, она обхватила его голову, запутавшись в его густых волосах. Неумело и неловко она отвечала ему, но его обожгла затаённая страсть, которая как пружина сидела в ней и ждала случая вырваться. Её губы были всё требовательнее, а тело сильнее прижималось к нему. Её руки властно обнимали его спину. «Если она столь страстна от одного только поцелуя, то какова же она как любовница?» – мелькнуло в его голове. Но тут же другое соображение сменило его: эта страсть – не является ли жаждой того, что уже было опробовано однажды и чего она была лишена, но нетерпеливо жаждала? Не является ли это распущенностью похотливой женщины? Не одаривала ли она своим расположением кого-то ещё?

Он резко отстранился. Её затуманенные глаза, казалось, не видели его. Выражение её лица невозможно было описать: и восторг, и удивление, и страсть – всё отражалось на нём. Он рассматривал её, одолеваемый своими мрачными мыслями, а она медленно приходила в себя. Постепенно лицо её потухло, лишь лёгкая улыбка блуждала по нему. Однако, взглянув на него, она тоже исчезла. Джулия резко отодвинулась.

– Прошу прощения, сэр, – сказала она холодно, проведя рукой по припухшим губам. – Мне не следовало… Надо было с самого начала прекратить…

Джулия отошла от окна и села в кресло. Она поверила в его искренность, а зря – ведь он всего лишь мужчина. Её прямоту он считает шокирующей, ум – неуместным, а проявление чувств – распутством. Нет, несмотря на его слова, он таков, как все они – ограниченный, самоуверенный, лицемерный и эгоистичный. Разум твердил, что не стоило ей поддаваться в очередной раз чувствам – мужчины этого не оценят. Англичанка должна быть холодна, как статуя, благопристойна, как испанский двор, и бесчувственна, как саркофаги предков.

Он мрачно смотрел на неё. Ему очень хотелось схватить её за плечи и спросить, вытрясти из неё – сколько любовников у неё уже было? Но, взглянув в ставшими вдруг холодными глаза, он почувствовал, что она скорее презрительно стряхнёт его руки со своих плеч и вызовет слуг, чем испугается и ответит. Он скрипнул зубами.

Молчание затягивалось. Джулия пришла в себя, холодно оценив ситуацию. Дурацкое положение. Хотя, кто глупее в нём выглядит, ещё вопрос: ведь он сам начал её целовать. И чего он ждал? Что она его оттолкнёт? Тогда он бы решил, что она жеманится. А он ведь только что признался ей в любви и требовал её признания в ответ. Её ответный поцелуй чем не ответ на слова? Так что ему, господи спаси, надо?

– Думаю, сэр, вам пора, – произнесла Джулия, поднимаясь. – Если вам угодно забрать свои слова обратно, не вижу в этом препятствий, – небрежно добавила она.

Ричард дёрнулся. Чёрт знает что! Нет, ему надо проветрить голову, а то в ней такой кавардак, что он уже не понимал, что он, собственно, хочет.

Он молча поклонился и вышел, хмуря брови и покусывая губы. Джулия медленно села, обхватив плечи руками. Две скупые слезы скатились по её щекам.

Глава 21

Спустя несколько дней мисс Джулия Баттон отбыла во Францию. Договорившись по телеграфу с французской стороной, она заказала несколько кают для своих людей. Однако с сопровождающими дело обстояло не блестяще: те, кто могли, были заняты, а свободные мужчины побоялись пересечь Канал, чтобы попасть в Париже в очередную заварушку, устроенную буйными французами. Поэтому Джулии пришлось плыть со своей служанкой на собственный страх и риск. По счастью, прислуживавшая ей девушка была невежественна и не понимала, во что она ввязывается, следуя за своей госпожой в неспокойную страну на грани очередной войны. Иначе она бы всеми правдами и неправдами осталась дома. Да ещё, пожалуй, уговорила бы остаться госпожу. Всё это приводило Джулию в раздражение: она не любила, когда ломались её планы или всё шло не так, как надо. Но поделать ничего было нельзя. И Джулия отбыла со служанкой, чтобы в Париже встретиться со своими людьми, свернуть дела, разделаться со всеми обязательствами и сопровождать их в спокойную Британию. Всё это время она, что она улаживала дела до своего отбытия из Англии, она не видела Ричарда и не писала ему. Что до него, то он разрывался между беспочвенной ревностью неизвестно к кому и любовью, одолевавшей его и лишавшей сна. Однажды его отец даже поинтересовался, что стряслось с его сыном, что он мечется, как кошка на раскалённой крыше. Уже потерявший от мыслей голову, Ричард поделился с отцом своими сомнениями и размышлениями. Ответом на это было категоричное заявление:

– Ты дурак. Дурак, потому что имел глупость влюбиться. И дурак, потому что, влюбившись, сомневаешься.

Сэр Сворд был в хорошем расположении духа: перед тем, как услать Милисент с очередным дурацким поручением на другой конец города, она взбила ему подушки в необъятном кресле, укрыла ноги пледом, придвинула поднос с чаем к его руке, даже намазала тосты маслом. Сэр Сворд уже подумывал, не отказать ли этой глупышке какую-нибудь мелочь по завещанию. Но очень уж ему не хотелось встречаться с нотариусами и стряпчими. Их речи нагоняли на него скуку, а бумаги вызывали ужас. Он предпочитал наслаждаться одиночеством и редкими визитами сына. И развлечений в виде помыкания Милисент ему было достаточно. Всецело поддавшись своему желанию поиздеваться над глупой и самоуверенной девчонкой, осмелившейся посягать на него самого, он оценил преимущества сибаритствующего образа жизни и ничего не хотел менять. Леность при наличии подобной услужливой глупышки была ему более чем приятна. И пока ему это не надоело, он не хотел себя утруждать.

Сейчас он сидел в уютной комнате с камином, в котором весело потрескивал огонь, наслаждался полумраком, сигарой и бренди. Нынешнее явление сына не испортило его настроения.

– Умная женщина – это ошибка природы, – вещал он сыну, прихлёбывая из бокала. – Женщине ум не нужен, он ей только мешает. Зачем женщине знать философию Аристотеля? Чем ей помогут тезисы Фомы Аквинского? Зачем ей разбираться в мировоззрениях Бэкона? Женщина должна хорошо выглядеть, играть на фортепьяно, петь, рисовать, шить и молчать. Иначе, куда мы придём, если женщины начнут писать философские трактаты и руководить в делах? Эта женщина в своём уме? – откладывая газету, спросил сэр Сворд. – Какого чёрта ей понадобилось влезать в финансы и торговлю! Спаси нас бог от решительных женщин: они от цивилизации камня на камне не оставят. Женщина-коммерсант! Фу! Попахивает конюшней.

– У неё весьма неплохо получается вести дела.

– И каков круг её общения? Купцы, стряпчие, банкиры, финансисты, торговцы, ремесленники? Сплошное отребье! Кто подобную женщину возьмёт замуж? Твоё увлечение этой странной девушкой мне непонятно. Неужели она не хочет семьи – детей и мужа – как всякая порядочная женщина? Неужели ей не нравится танцевать на балах, покупать платья и драгоценности, слушать комплименты мужчин? Это же неслыханно, чтобы женщина руководила! Зачем ей руководить заводом, если есть её брат? На худой конец, брат его жены? Женщины неспособны к руководству, ими самими требуется руководить и направлять их ввиду несовершенства их ума. Что толку, если женщина будет пропадать в конторах и якшаться с клерками? Женщина среди мужчин столь низкого пошиба – большой соблазн, недалеко и до греха. Просто неприлично. Мир перевернулся, если ты так спокойно к этому относишься.

– Я просто не вижу в её увлечениях ничего ужасного, отец, пока это укладывается в рамки приличий.

– В рамки приличий не укладываются, как ты сказал, сами «увлечения». Подобная женщина никогда не будет твоей женой и моей дочерью. Да все предки Свордов перевернутся в гробу от подобного мезальянса! Я не собираюсь одобрять подобное бесстыдство.

– Не вижу ничего бесстыдного в том, что она преумножает свой капитал таким способом, а не виснет на шее мужа, вытягивая из него деньги. Да и будет она моей женой или нет – решать мне. Если вы откажете мне в благословении, мне придётся обойтись без него.

– Дерзкий щенок! – вскричал сэр Сворд, вскакивая с кресла. Он ещё какое-то время буравил глазами сына, но вовремя вспомнил, что тот уже проделал, доказывая ему своё право на самостоятельность. Снова пережить неопределённость потери сына или вообще потерять его навсегда он не хотел. Он всё же любил его, хоть и бранил постоянно за несоответствие собственным понятиям о благовоспитанном отпрыске. Поэтому, с трудом придя в себя, он как мог спокойно сел обратно в кресло и взял в руки отринутую газету. – Как хочешь, Дик, а я не одобряю такого поведения со стороны женщины. Оно неприлично. Ни одна уважающая себя семья не будет приглашать вас к себе. Перед вами будут закрыты двери всех порядочных домов…

– Это, конечно, большое несчастье, но подобное положение дел меня волнует меньше всего, – вставил Ричард. – Меня мало волнуют пустые сплетни досужих бездельников. Я хочу составить собственное счастье без оглядки на мнение людей, мне неинтересных, ненужных или несимпатичных.

– И мне совсем не нравится твоё увлечение, – назидательно произнёс его отец.

– Но это не увлечение, отец. – Ричард опустил глаза в бокал, в котором плескались остатки виски, и поболтал его. – Я люблю её, – тихо добавил он.

– Ну и люби себе, – вспыхнул сэр Сворд. – Зачем ты тогда битый час ноешь здесь?

– Вы меня не слушали, отец, – с досадой сказал Ричард, вставая. Он отставил бокал и подошёл к окну. Откинув тяжёлую штору, он посмотрел на темнеющее звёздное небо. – Я хотел поговорить совсем о другом.

Он помолчал. Затем повторил отцу описание своей последней встречи с Джулией, как он застал её играющей на гитаре, как объяснился ей в любви и сделал предложение, как они чуть не поссорились и как он поцеловал её.

– И что? Она мило покраснела и упала в обморок или с криками убежала? – брюзгливо спросил сэр Сворд, вертясь в своём кресле, чтобы видеть сына.

– Нет. Она ответила, – задумчиво сказал Ричард.

– Что сделала? – пожилой сэр даже подскочил в своём кресле от удивления.

– Да, отец. Она мне ответила. Да так, что я вынужден был уйти.

Он досказал своё повествование и замолчал. Пожилой сэр от возмущения потерял дар речи.

– Чёрт знает что! – наконец вскричал он. – Вот они, плоды образования и просвещения! Женщины теряют стыд и переходят все грани приличий! – В возмущении он стукнул кулаком по подлокотнику кресла.

– Вы думаете, сэр? – Ричард обернулся к креслу.

– А как иначе? Хорошо, что эта девка проявила свою натуру сейчас. А каково бы тебе было, если бы после свадьбы ты обнаружил лишнюю растительность на своём лбу?

– О свадьбе речь не шла.

– И больше не пойдёт. Я против этой потаскушки. Если ты решишь жениться на ней, я лишу тебя наследства.

Ричард улыбнулся: уже некоторое время подобные угрозы его перестали страшить. Благодаря удачным спекуляциям, вложениям и советам Джулии, Ричард был вполне обеспеченным молодым человеком. И сам мог одарить наследством кого угодно.

Пожилой сэр верно понял улыбку сына и, нахмурив брови, добавил:

– Лишу наследства тебя и всё оставлю этой глупой кукле Милисент. Надеюсь, хоть это заставит тебя думать.

А вот это было уже серьёзно. Ричарду не было дела до наследства отца, но то, что он одарит им такую корыстную пустышку, как Милисент Баттон, это недопустимо. Пусть бы хоть бедным раздал или одарил приют для детей-сирот.

– Итак. – Пожилой сэр поплотнее уселся в кресле и сложил на груди руки. – Если ты женишься на этой бесстыжей девке, я оставлю всё её сестре. И можешь продолжать улыбаться дальше.

Ричард закусил губу. Он очень хотел ударить отца за оскорбление Джулии. Но и его самого терзали сомнения. А вдруг он прав? Но, с другой стороны, он знал Джулию не один день. И ни один из знавших её не сказал порочащего её слова. Даже её сестрица, уж как она ни не любила Джулию, как ни поносила её, но ей и в голову не приходило усомниться в её нравственности. Даже наоборот, она прочила старшей сестре участь старой девы. «Ходячая добродетель» – так она её называла, «холодная снулая рыба». Да, Ричард видел холодную Джулию, которая придерживалась условностей света не хуже испанской дуэньи. А то, какая затаённая страсть нечаянно выплеснулась однажды наружу на майских праздниках в деревне? Он совсем запутался. И, несмотря на довольно поздний час, он решил навестить семью её брата, чтобы в тихих семейных радостях забыть на время о путанице в мыслях.