Текст книги "Мег"

Утро скорби

Он проснулся в незнакомой постели, в комнате с терпким мускусным запахом. Дневной свет обрамлял плотные шторы на окне, расположенном над отверстием центрального кондиционирования.

У него раскалывалась голова. Он не помнил, ел ли он что-нибудь и когда, но валявшиеся на полу пустые пивные банки заполнили пробелы в памяти.

Он подпрыгнул на месте от стука в дверь. Горничная попыталась открыть дверь своим ключом, но дверная цепочка не дала ей войти.

– Уборка номеров.

– Уходите!

Дверь захлопнулась.

Он встал с кровати. Нашел ванную и облегчился. Прополоскал рот, затем посмотрел на свое отражение в зеркале.

Трехдневная щетина и темные круги под глазами сразу прибавили ему лет десять. Он даже начал подумывать о том, чтобы побриться. Но вместо этого пошарил в маленьком холодильнике.

Приличных закусок не осталось. Он решил было позвать горничную, но, удовлетворившись имбирным элем и шоколадным печеньем, вернулся в постель.

Нащупав пульт, включил телевизор.

В последних новостях по Девятому каналу показывали кадры подводной съемки, сделанной Мэгги из противоакульей кабины.

– …Мэгги Тейлор отдала свою жизнь, выполняя профессиональный долг. И в качестве своего наследия она оставила нам эти невероятные кадры. Торжественная церемония в память об этой замечательной женщине состоится в четверг, а сегодня в восемь вечера Девятый канал представит двухчасовой специальный выпуск, посвященный миссис Тейлор… И в продолжение этой истории: сегодня федеральный судья вынес постановление о том, что мегалодон официально занесен в список охраняемых видов Национального морского заповедника залива Монтерей. Смотрите прямое включение от здания Федерального суда. – Джонас прибавил звук. – Мистер Дюпон, вас не удивило, что судья так быстро принял решение в пользу защиты мегалодона, особенно в свете последних нападений на людей?

Андре Дюпон из Общества Кусто стоял рядом со своим адвокатом, журналисты совали ему в лицо микрофоны.

– Нет, мы не были удивлены. Заповедник в заливе Монтерей является охраняемым на федеральном уровне морским парком, который предназначен для охраны всех видов без исключения – начиная с маленькой выдры и кончая огромным китом. В парке имеются и другие хищники: киты-убийцы, большие белые акулы. Каждый год мы видим отдельные нападения на дайверов или серферов, но частота подобных случаев крайне невелика. Человеческие существа отнюдь не являются основой диеты больших белых акул, впрочем, так же как и главным источником питания шестидесятифутового мегалодона. Поэтому здесь крайне важную роль играют наши усилия, направленные на занесение Carcharodon megalodon в список находящихся под угрозой видов, с тем чтобы он получил, если можно так выразиться, охранную грамоту и в международных водах.

– Мистер Дюпон, скажите, пожалуйста, а как Общество Кусто относится к планам Института Танаки поймать мегалодона?

– Мы считаем, что все живые существа имеют право обитать в естественной природной среде. Однако в данном случае мы имеем дело с видами, не предназначенными по замыслу природы для взаимодействия с человеком. Размеры лагуны Танаки, несомненно, позволяют содержать в неволе существо такого размера, поэтому, с нашей точки зрения, если команде Масао Танаки удастся поймать мегалодона, это, возможно, станет оптимальным решением проблемы.

На экране снова появился ведущий Девятого канала:

– Мы попросили нашего телерепортера Дэвида Адашека провести неофициальный уличный опрос с целью выяснения общественного мнения. Дэвид?

Джонас уставился на знакомое лицо с кустистыми бровями и покачал головой: «Господи, Мэгги, что же я такого сделал, что ты так озлобилась?»

– Труди, похоже, общественное мнение склоняется к тому, чтобы поймать монстра. Лично я считаю это существо реальной угрозой. Я беседовал с несколькими морскими биологами, по мнению которых акулы способны пристраститься к человеческому мясу. Если это так, то мы можем ожидать новой череды ужасных смертей, особенно в свете сегодняшнего постановления федерального судьи. С вами Дэвид Адашек, для программы новостей Девятого канала.

Громкий стук в дверь заставил Джонаса встать и заняться поисками футболки.

– Погоди!

Нужно непременно проследить за тем, чтобы горничная пополнила запасы маленьких бутылочек с водкой в холодильнике…

Джонас открыл дверь, дневной свет ударил в глаза.

– Масао?

– Тейлор-сан, позволь мне войти.

Джонас отошел в сторону:

– Как ты меня нашел?

– Ты заплатил за номер кредиткой. Для Мака это дело техники. – Масао оглядел комнату, перешагнув через разбросанные пустые пивные банки и бутылочки из-под крепкого алкоголя из мини-бара. – У тебя есть кофе? Не трудись, я уже нашел. – Войдя в крошечную кухню, Масао наполнил стеклянный чайник водой.

– А который сейчас час?

– Двадцать минут второго. И больше никакого алкоголя, договорились? Ты разрушишь свою печень. – Масао сел за крошечный кухонный стол. – Мне действительно очень жаль твою жену. Она умерла благородной смертью, делая то, во что верила.

– Смерть есть смерть. А что до нашего брака, то между нами все было давным-давно кончено. Она умерла на яхте своего любовника. – Джонас, покачав головой, сел напротив старого друга. – Прости, Масао. Я больше не могу этим заниматься.

– Чем именно ты больше не можешь заниматься?

– Слишком много смертей. Пусть теперь у властей голова болит.

– Власти? Я всегда считал, что ты и есть власть. Джонас, на нас, как на морских биологах, лежит определенная ответственность. Я это чувствую. И, не сомневаюсь, ты тоже. – Танака заглянул Джонасу в глаза, налитые кровью и измученные. – Конечно, нельзя принимать решения с похмелья, но у нас совсем нет времени.

– Ну, я уже принял решение. Я выхожу из игры.

– Хм… Тейлор-сан, а вы слышали о Сунь-цзы?

– Нет.

– Сунь-цзы был великим воином, он написал трактат «Искусство войны» более двух с половиной тысяч лет назад. Сунь-цзы говорил: «Если вы не знаете ни своих врагов, ни себя, вы рискуете потерпеть поражение в каждом сражении. Если вы не знаете своих врагов, но знаете себя, вы выиграете одно из каждых двух сражений. Но если вы знаете своих врагов и себя, вы одержите победу во всех сражениях». Тебе понятно?

– Нет… Масао, не уверен. Прямо сейчас у меня вообще котелок не варит.

Масао положил руку Джонасу на плечо:

– Джонас, кто лучше тебя знает это существо?

– Это совсем другое дело.

Масао покачал головой:

– Преследуемый зверь остается зверем, а враг – это ты. Так было последние семь лет, так будет и следующие семь лет. – Масао поднялся. – Ладно, проехали. Моя дочь может взять все на себя.

– Терри? Что собирается делать Терри?

– Разумеется, пилотировать «Эбис глайдер». Ведь кто-то же должен накинуть на мегалодона сеть, после того как его усыпят. Радиометка, которую ты в него всадил, работает. Нам нужно всего-навсего установить его местообитание, чтобы направить «Кику» в зону действия сигнала.

– Но Терри…

– Терри – опытный пилот, который ничего не боится. – Масао налил чашку кофе и поставил ее на стол перед Джонасом. – «Кику» стоит на якоре в лагуне. Я дал команде увольнительную на семьдесят два часа, за это время мы как раз пополним запасы и протестируем сеть. На случай если ты вдруг передумаешь, мы закончим все работы завтра, к десяти часам утра. – Похлопав Джонаса по плечу, Масао направился к двери.

– Масао…

– И не надо себя терзать. Клан Танака закончит дело. – Он помахал Джонасу рукой и был таков.

Сан-Диего

Бад Харрис стоял у ограждения левого борта и смотрел на закат солнца над безмятежным морем. Бад всегда любил это время суток – как кратковременную передышку от работы и связанных с ней стрессов, а также возможность помедитировать и подзарядиться для предстоящей ночи.

Но все это осталось в прошлом.

Он вздрогнул, когда на «Магнате» включились подводные огни, осветившие киль яхты. Бад бросил взгляд вниз, руки и ноги дрожали, дыхание вырывалось из груди неровными толчками. Ему было очень одиноко, а одиночество – ужасно мучительная штука.

Небо потемнело, поднялся ветер.

А затем послышались шепотки, щекочущие ухо:

– Бад? Малыш, ты где?

– Мэгги? Мэгги, это ты? – Бад перегнулся через поручни, вглядываясь в черную воду.

– Бад, пожалуйста, помоги мне! Я не знаю, где нахожусь.

Горячие слезы заструились по его щекам.

– Мэгги, любимая… ты умерла.

– Я не умерла, Бад.

– Мэгги, я видел, как тебя… Я видел…

– Оставайся там, Бад. Я иду к тебе.

Бад был как сплошной оголенный нерв, кожу неприятно покалывало.

Он посмотрел на освещенную полоску воды прямо под ограждением, возле которого стоял. И увидел сияние… отблеск чего-то белого, поднимавшегося из глубины.

– Мэгги?

Прямо на его глазах страшная морда материализовалась, вслед за ней показалась огромная треугольная голова.

– Нет… нет. Мэгги… ступай прочь…

Мегалодон, щелкая челюстями, поднимался из моря…

– Нет!

Бад, исступленно крича, рывком сел на кровати, правая рука была в крови.

В палату в сопровождении санитара вошла медсестра из Ямайки.

– Он опять выдернул капельницу.

Медсестра поспешно натянула резиновые перчатки.

– Мистер Харрис, все нормально, – успокоила она Бада. – Вам снова приснился кошмарный сон.

– Кошмарный сон? А где я?

– Вы в больнице. У вас был нервный срыв.

Санитар открыл ящик и достал комплект синтетических ремней на липучках:

– Доктор Уишнов сказал, что если он еще раз выдернет капельницу, то придется привязать его на ночь.

– Только попробуйте это сделать – и вас сразу отправят мыть ночные горшки.

– Я каждый день мою ночные горшки.

– Тогда я насру прямо в кровать и вам придется подтирать мне задницу.

– Успокойтесь, мистер Харрис…

– Я хочу поскорей убраться отсюда. Хочу своего личного доктора. Где мой чертов мобильник?!

Медсестра махнула санитару, чтобы тот уходил.

– Давайте договоримся так. Вы не будете мешать мне ставить капельницу… а мы вернем вам мобильник.

Бад поднял глаза на медсестру:

– И никаких ремней?

– Если вы будете сохранять спокойствие.

Он протянул левую руку, вены посинели от игл капельницы, которые он постоянно выдергивал.

Медсестра, не сумев найти нормальную вену, повернула руку Бада ладонью вниз. Протерев кожу спиртом, она воткнула иглу чуть ниже указательного пальца.

– Ой! Вы где учились на медсестру? На Гаити?

Женщина пропустила замечание мимо ушей. Она как ни в чем не бывало прикрепила иглу пластырем и включила капельницу, добавив туда успокоительного.

Веки Бада отяжелели. Он положил голову на подушку, что-то сонно бормоча.

Медсестра кивнула санитару:

– Привяжи этого говнюка.

Такси проехало мимо дома Джонаса до конца квартала. Фургончики телевизионной службы новостей, слава богу, уже исчезли, но у соседних домов были припаркованы несколько внедорожников, выглядевших явно подозрительно.

Джонас, скрючившись на сиденье, велел водителю свернуть на следующем повороте.

Расплатившись с таксистом, Джонас срезал путь через соседский задний двор и перелез через свой забор. Нащупав спрятанный под ковриком ключ, вошел в дом через заднюю дверь.

Дом был полностью опустошен. Картины, мебель, растения… одежда Мэгги… Нанятые Бадом грузчики вынесли абсолютно все.

Она даже не готовит еду… не готовила еду… о боже.

Джонас вошел в кабинет. Повсюду валялись папки, ноутбук открыт. Джонас подвигал мышкой, убрать скринсейвер. Оказывается, она гуглила Фараллоновы острова.

Джонас опустился на стул. В памяти воскресла сцена последнего нападения мегалодона, навеки отпечатавшаяся в мозгу. И тем не менее всякий раз, как он пытался анализировать свою эмоциональную реакцию, в его воображении тотчас же возникала Терри.

Мэгги оказалась права: Джонас постоянно думал о Терри. Не в силах бороться с внезапно вспыхнувшей между ними страстью, они оказались в его каюте в ту ночь, когда Масао сошел на берег. Она выскользнула из каюты Джонаса на рассвете, подмигнув в коридоре Маку, застукавшему ее на месте преступления.

Но затем Джонас, опасаясь, что все зашло слишком далеко, дал задний ход.

Неверно истолковав его внезапную холодность, Терри решила, что Джонас все еще любит свою жену или опасается, будто, ухаживая за дочерью, проявляет неуважение к ее отцу. После чего она начала вести себя с Джонасом предельно холодно, демонстрируя ему свое презрение; впрочем, Джонас получил по заслугам.

Однако Джонас решил попридержать лошадей вовсе не из-за Мэгги или Масао. Правда состояла в том, что Джонас испугался.

После нападения акулы на Гавайях Джонас пребывал в твердом убеждении, что непременно погибнет, осуществляя эту миссию. Предчувствие смерти проявлялось в виде одного и того же навязчивого сна. Джонасу снилось, что он плывет в глайдере по поверхности океана, а мегалодон поднимается из глубин, чтобы атаковать снизу и сожрать Джонаса вместе с аппаратом.

Ночные кошмары казались настолько реалистичными, что Джонас просыпался от собственных криков.

Будь то единичный случай, Джонас объяснил бы все характером их миссии и агрессивностью монстра, которого они преследовали. Однако это нельзя было назвать единичным случаем. Семь лет назад, на борту вспомогательного судна ВМС «Максин D», Джонаса точно так же мучили ночные кошмары. В глубине души он считал, что именно благодаря этому ему удалось сохранить жизнь во время последнего погружения в Марианскую впадину. Несмотря на обвинения Фрэнка Хеллера, Джонас твердо знал, что отнюдь не запаниковал во время нападения мега на «Си клиф». На самом деле его рефлексы молниеносно среагировали именно благодаря долгим часам мысленной подготовки к тому, как реагировать, если подводный аппарат внезапно атакует биологический вид, который несколькими часами ранее засек их гидролокатор… одним словом, благодаря паранойе, возникшей из-за навязчивых снов.

И вот семь лет спустя ночные кошмары возобновились.

Причем последний был наихудшим. Когда Терри ушла из его каюты, он провалился в сон. Ему приснилось, будто он находится в удушающей пугающей темноте. И в этом безвоздушном пространстве смерть постоянно шептала ему в ухо.

С диким воплем, от которого кровь стыла в жилах, Джонас рывком сел на кровати, с него ручьем лился пот.

Джонас прекратил отношения с Терри Танака не потому, что ему было на нее наплевать, а скорее потому, что начинал влюбляться. Обязательства по отношению к Терри оказались бы узами, привязывающими его к предстоящей миссии. Песнь торжествующей любви стала бы для Джонаса погребальным звоном.

Нижний зуб длиной шесть и три четверти дюйма был окаменелым. Свинцово-серый, с жуткими зазубринами, у коллекционеров он наверняка стоил бы не менее тысячи долларов, но Джонас не расстался бы с ним и за все золото мира. Этот зуб на тридцатипятилетие подарил ему Мак – счастливый талисман, принесший Джонасу удачу: его книга оказалась успешной и вообще дела стали понемногу налаживаться.

Джонас вынул зуб из стеклянного ящика, задумчиво провел пальцем по зазубренной поверхности, у него из головы не шел последний разговор с Масао.

Приняв решение, он отнес зуб мегалодона в спальню. Вытряхнул спортивную форму из дорожной сумки и заново собрал сумку, уложив зуб между комплектами одежды на несколько дней.

В ванной комнате он нашел бритву и начал сбривать трехдневную щетину, мысленно прикидывая, сколько времени займет дорога до Монтерея.

Отмщение

Бад Харрис собрал пожитки, запихнув их в пластиковый мешок, который дал санитар. Небритый, пахнущий немытым телом, некогда успешный предприниматель превратился в жалкую оболочку своего прежнего «я». Помимо глубокой депрессии после гибели любимой женщины, Бад страдал от нервного истощения из-за нехватки быстрой фазы сна.

Теперь миллионеру было глубоко наплевать, будет ли он жить или скоро умрет. У него болела душа, он страдал от одиночества и боялся спать. Доктора посоветовали обратиться к психиатру, но Бада эта идея не слишком заинтересовала.

В палате появилась медсестра с креслом-каталкой, чтобы по традиции отвезти пациента до дверей больницы.

– Мистер Харрис, вас кто-нибудь встречает?

– Нет.

К медсестре неожиданно подошли двое:

– Мы здесь, чтобы встретить мистера Харриса.

Бад бросил на них удивленный взгляд:

– Кто вы такие, черт побери?!

– Доктор Фрэнк Хеллер. А это мой компаньон, Ричард Даниельсон. – Хеллер протянул Баду руку.

Бад демонстративно ее проигнорировал:

– Даниельсон? Значит, ты тот самый козел, который угробил своих моряков, гоняясь за акулой. А ведь у тебя был шанс убить проклятую тварь. – Бад встал и, не обращая внимания на каталку, санитара и двоих мужчин, пошел прочь. – Я сам найду выход.

– Вот потому-то мы и здесь, – сказал нагнавший его Хеллер. – Моего брата Денниса растерзала та же гадина, что убила Мэгги Тейлор.

– Да неужели? Сочувствую вашему горю, а теперь с вашего позволения…

– Погодите-ка, – остановил его Даниельсон. – Эта тварь убила кучу людей. Нам казалось, вы захотите поучаствовать в акте возмездия. – Даниельсон бросил взгляд на Хеллера. – Хотя, возможно, мы ошибались.

Идея уничтожить мегалодона, похоже, снова зажгла в душе Бада искру жизни. Он впервые посмотрел прямо на Даниельсона:

– Что вам нужно? Деньги? Оружие?

– Только ваше судно.

Океанографический институт Танаки

Джонас оставил машину на пустой парковке, часы на приборной доске показывали 12:07 ночи. Джонас опоздал, поскольку пробки в Лос-Анджелесе стоили ему нескольких часов лишнего времени, но ему удалось дозвониться до Масао.

Схватив сумку, Джонас поспешил к вертолетной площадке.

Мак уже ждал его в вертолете, его рот был набит чизбургером с беконом.

– Ну и ну, возвращение блудного сына.

– Очень остроумно.

– Пока ты прятался от всех в своем мотеле, лично я потратил последние три ночи на облет побережья в поисках мега. Передатчик, который ты всадил в мега, похоже, работает. К сожалению, у меня был только уоки-токи, от которого толку – что от козла молока. Правда, береговая охрана здорово помогла, мы успели обследовать более четырехсот морских миль, но если мег в каньоне, то все – пиши пропало. – Мак протянул Джонасу бумажный пакет с еще одним двойным чизбургером с беконом. – Ланч за мой счет. Итак, Ромео, как давно ты и знойная мисс Танака предаетесь чувственным наслаждениям?

– Это было всего лишь один раз, если хочешь знать.

– Очень даже хочу. Как твой персональный лайф-коучер, а по-простому проводник по жизни, я несу за тебя личную ответственность.

– Если посмотреть со стороны, как складывается моя жизнь, то мне давным-давно следовало тебя уволить.

– Ой, я сейчас разрыдаюсь! – Мак пристегнул ремень и завел вертолет. – Тебе никто не приставляет пушку к виску. И хотя ты, как последний идиот, с упорством пьяного вечно лезешь на линию огня, то смею заметить, что ты у нас по-прежнему живее всех живых. Чего не скажешь о Ди Джее и твоей неверной жене, – кстати, мои соболезнования. Итак, ты летишь на «Кику»? Или нет?

– Мак, меня снова одолевают эти сны. Те, о которых я тебе рассказывал, когда мы впервые встретились – когда я принял тебя за настоящего мозгоправа.

– Опять дурные предчувствия? И какие именно?

– Что меня сожрет наш друг.

Мак заглушил двигатель:

– И как давно продолжаются эти ночные ужастики?

– С тех пор, как потерпел крушение «Наутилус».

– А может, сны предупреждали тебя о Мэгги?

– Я рассматривал такую возможность. Однако сны определенно из моего будущего. Я в «Эбис глайдере», беспомощно дрейфую под поверхностью океана. Все происходит при свете дня. Посмотрев вниз, я вижу мега. Он поднимается из глубины. Его челюсти широко открыты… и я плыву прямо туда.

– И когда тебе это приснилось в последний раз?

– В ту ночь, когда я был с Терри… Ну, ты понимаешь, уже после всего.

– Джонас, если ты вбил себе в голову, что погибнешь в ходе нашей миссии, то какого хрена ты здесь?

– Если честно, я отнюдь не собирался тут появляться. А потом я вспомнил историю, что рассказал мне отец вскоре после того, как у него обнаружили рак четвертой стадии. Это история о двух людях. Один был уроженцем Чикаго по прозвищу Славный Эдди. Славный Эдди был адвокатом Аль Капоне. И хотя его босс был убийцей и печально известным гангстером, Славный Эдди всякий раз каким-то чудом умудрялся спасать Аль Капоне от тюрьмы. В знак благодарности Аль Капоне платил своему адвокату кучу денег. Он поселил Славного Эдди и его семью в огромном особняке с прислугой. И старался удовлетворять любые его желания.

У Славного Эдди был сын, которого Эдди любил больше жизни. Он дал сыну все… прекрасное образование, дорогую одежду. Несмотря на свою принадлежность к организованной преступности, Эдди пытался научить сына отличать добро от зла. И только две вещи Эдди не смог дать любимому сыну: честное имя и пример того, как достойно прожить жизнь.

Чтобы снять грех с души и хоть как-то восстановить свое честное имя, Славный Эдди решил свидетельствовать против Аль Капоне – Лица со Шрамом, что для Эдди было равносильно смертному приговору, так же как для моего отца – рак. И тем не менее Эдди дал показания.

Аль Капоне умер в тюрьме, а через год мафия прикончила Славного Эдди, который оставил этот мир, принеся в дар сыну самое драгоценное, что у него было, – свою жизнь.

А вторым человеком, о котором рассказал мне отец, был лейтенант-коммандер Бутч О’Хара. Бутч был военным летчиком во время Второй мировой, приписанным к авианосцу «Лексингтон» в южной части Тихого океана. Двадцатого февраля тысяча девятьсот сорок второго года Бутча и его эскадрилью отправили на важное задание. После того как самолет Бутча оказался в воздухе, он понял, что ему забыли дозаправить топливные баки, а значит, после выполнения миссии он не сможет приземлиться. Руководитель полетов приказал ему вернуться на авианосец.

На обратном пути к «Лексингтону» Бутч О’Хара заметил эскадрилью самолетов противника, нацелившуюся на американский авианосец. Американские истребители улетели, и авианосец оказались без прикрытия. У Бутча О’Хары не было возможности оперативно предупредить «Лексингтон», поэтому он сделал единственную возможную вещь: обстрелял вражескую эскадрилью из пулемета пятидесятого калибра, подбивая один самолет за другим, пока у него не закончились патроны. И тогда он начал преследовать оставшиеся самолеты, пытаясь зацепить их своими шасси. В результате, заставив противника отступить, он благополучно вернулся на «Лексингтон».

Пленка с установленной на пулемете Бутча камеры явилась доказательством его героизма. Он стал первым асом военно-морского флота Соединенных Штатов Америки и первым военно-морским летчиком, награжденным медалью Почета. Год спустя Бутч О’Хара погиб в возрасте двадцати девяти лет в воздушном бою. Власти его родного города решили назвать в его честь аэропорт… Это Чикагский международный аэропорт О’Хара. Мемориальная скульптура в честь Бутча О’Хары установлена между первым и вторым терминалом.

– Никогда не слышал об этом. А как думаешь, почему твой отец рассказал тебе о них?

– Бутч О’Хара был сыном Славного Эдди. – (Мак внезапно притих, история явно произвела на него впечатление.) – Когда нашли тело Славного Эдди, полиция отдала его сыну Бутчу личные вещи отца: четки, медальон с распятием и стихотворение, вырезанное из журнала: «Часы жизни невозможно завести, они идут лишь раз, и знать нам не дано, когда замрут их стрелки, иль в ранний или в поздний час. Поэтому лови момент. Живи, люби, трудись с желаньем. Не верь, что время вечно. Ведь ход часов способен прекратиться». Отец умер через три месяца после того, как ему был поставлен тот страшный диагноз. Поэтому на твой вопрос, Мак, я отвечу так. Я здесь, потому что не властен контролировать свои часы – никто из нас не властен. Единственное, что в моих силах, – это верить и делать то, что должно. Доставь меня на «Кику».

– И к знойной Терри Танака.

Мак снова завел двигатель, затем протянул руку и, забрав у Джонаса двойной чизбургер с беконом, выбросил его через открытую дверь кабины:

– Не ешь эту дрянь, она может тебя убить.

На борту экскурсионного судна «Капитан Джек»

Со времени гибели Мэгги Тейлор прошло четыре дня. И хотя таким видам спорта, как серфинг, водные лыжи и парасейлинг, был нанесен серьезный урон, другие виды бизнеса, наоборот, процветали, поскольку приезжие слетались на побережье Северной Калифорнии, как пчелы на мед.

В начале списка значились морские экскурсии в места обитания китов. Подобно тому как дайверы в противоакульей клетке мечтали сфотографировать большую белую акулу, так туристы были готовы платить хорошие деньги за возможность увидеть живого мегалодона… правда, с безопасного расстояния, а именно с борта достаточно большого судна.

Буквально через несколько дней туроператоры уже предлагали дневные и вечерние экскурсии к Фараллоновым островам за тройную цену. Большинство туров было распродано, как горячие пирожки, что вынудило береговую охрану проводить патрулирование этой зоны теперь и с наступлением темноты. Морские биологи из океанариума залива Монтерей напомнили публике, что мегалодон не всплывает на поверхность при свете дня и что пути миграции китов к югу от морского заповедника залива Монтерей драматически не меняются. По мнению специалистов, поведение китов служит не менее надежным способом проверки, чем канарейка в угольной шахте, поэтому увидеть живого мегалодона равносильно тому, чтобы выиграть в лотерею.

Джейсон и Милиса Рассел приехали в Монтерей из городка Ковингтон, штат Вашингтон, на волне «мег-истерии». К несчастью, все вечерние туры были забронированы, а немногочисленные дневные экскурсии, предлагавшиеся на ebay, были Расселам не по карману, в связи с чем они выбрали утренний тур на борту «Капитана Джека» – сорокадвухфутового экскурсионного кораблика, стоявшего у причала в заливе Монтерей.

Шкипер, ветеран иракской войны по имени Роберт Гиббонс, приветствовал Расселов на борту своего судна. Супружеская пара устроилась на пустой скамье на корме рядом с седовласой женщиной и ее рыжеволосой дочерью-подростком.

– Привет, я Мэрилин Ри. – У женщины был явно выраженный южный акцент. – А это моя дочь Шаннон. Шаннон, да убери наконец этот чертов телефон!

– Блин, ты меня уже достала!

Милиса выдавила улыбку:

– А мы Расселы. Я Милиса, а это мой муж Джейсон.

– Здравствуйте.

Мэрилин подняла повыше воротник свитера:

– Мы из Теннесси. Это наша первая поездка в Калифорнию. Но почему здесь такой дьявольский холод?

Но прежде чем Милиса открыла рот, мотор судна ожил, окутав выхлопными газами пассажиров, сидевших за капитанской рубкой.

Из громкоговорителя раздался голос капитана Гиббонса:

– Добро пожаловать на борт «Капитана Джека». Я ваш шкипер, Роберт Гиббонс, с нами вас ждет впереди отличный день. Насколько знаю, многие из вас рассчитывают на встречу с мегалодоном, поэтому сегодня утром мы не станем пытать счастья у Фараллоновых островов. Нет, мы направимся туда, где водится любимая пища мега – киты. Поэтому держите камеры наготове, никогда не знаешь, что может случиться.

На борту «Кику»

Масао встречал вертолет у вертолетной площадки. Увидев Джонаса в кресле второго пилота, Масао довольно улыбнулся:

– Тейлор-сан, я страшно рад тебя видеть. К сожалению, моя дочь, похоже, не разделяет моих чувств. Когда она услышала, что ты возвращаешься, она отправилась в свою каюту собирать вещи. Может, ты с ней поговоришь?

Джонас постучался к Терри.

– Убирайся!

– Терри, дай мне пять минут, и я навсегда уйду из твоей жизни.

Терри рывком открыла дверь:

– Пять минут.

Джонас вошел в каюту. На койке стоял доверху набитый одеждой чемодан.

– Терри, почему ты уезжаешь?

– Я не обязана тебе ничего объяснять.

– Нет, конечно. Но вот я должен кое-что прояснить. В то утро, когда ты ушла из моей каюты… Я слегка психанул. Видишь ли, опять приснился тот сон…

– Мне наплевать. – Она запихнула в чемодан косметичку и застегнула молнию.

– Терри, моя холодность вообще никак не связана с Мэгги. Ты мне действительно небезразлична и…

Терри резко развернулась, оказавшись лицом к Джонасу:

– Я тебе совершенно безразлична. Твоя жена наставила тебе рога, и ты с моей помощью решил с ней поквитаться.

– Это неправда. Да, наши отношения стали развиваться слишком стремительно, но все это не имеет никакого отношения к Мэгги… Наш брак давным-давно себя изжил. Меня отпугнула вовсе не ты, а повторяющиеся ночные кошмары о меге. Семь лет назад, перед погружением во впадину по заданию военно-морского флота, у меня уже были подобные дурные предчувствия. И я понимал, что если не отступлюсь, то на сей раз непременно погибну, однако произошло неожиданное – я в тебя влюбился.

– Значит, ты оттолкнул меня, чтобы свалить без лишних угрызений совести? Жалкое оправдание.

– Согласен. Но я ведь вернулся.

– Зачем? Чтобы подменить меня во время очередного погружения? Чтобы спасти меня от этой большой злобной акулы? А знаешь что? Я отнюдь не беспомощная дамочка в расстроенных чувствах, которую нужно спасать. Что до твоих предчувствий, то, может, если бы ты позволил мне тогда совершить погружение в Марианскую впадину, все могло бы обернуться по-другому. Может, это твоя плохая карма погубила тех двоих семь лет назад? Может, если бы я спустилась тогда с Ди Джеем вместо тебя, мой брат был бы до сих пор жив!

И, схватив чемодан, Терри протиснулась мимо Джонаса и ушла.

На борту экскурсионного судна «Капитан Джек» 14 миль к западу от Санта-Круз

Расселы потягивали горячий шоколад, сидя на корме. Холод загнал Мэрилин Ри и ее дочь Шаннон внутрь.

Джейсон рассматривал поверхность океана с помощью мощного бинокля, когда из громкоговорителя неожиданно раздался голос капитана Гиббонса:

– Народ, обратите внимание! Потрясающее зрелище! По нашему левому борту необычно большое стадо косаток. – (Пассажиры дружно переместились на левый борт, нацелив на море камеры.) – Косатки, также известные как киты-убийцы, – на редкость умные охотники, способные убить кита гораздо крупнее себя. Похоже, мы застали это стадо в процессе охоты.

Джейсон направил бинокль на черный спинной плавник, двигавшийся параллельно судну на расстоянии добрых восьмидесяти ярдов. Там было по меньшей мере двадцать косаток, среди них три больших самца, по очереди атаковавших какой-то более мелкий объект, остальные расположились по периметру, чтобы не дать жертве уйти.

Неожиданно Джейсон увидел нечто похожее на большую белую акулу-альбиноса, из ее двухфутового спинного плавника текла кровь, косатки, точно стая волков, рвали белую шкуру.

Детеныш мегалодона беспомощно метался по поверхности океана, так как более крупные хищники не давали ему возможности уйти на глубину. Киты-убийцы выследили самочку мегалодона, когда та охотилась к юго-востоку от Фараллоновых островов.

Самцы косаток на пугающей скорости напали на акулу, по очереди вырывая из ее тела куски мяса и подбрасывая вверх изувеченную тушу, устроив пляски на костях несостоявшейся королевы залива Монтерей.