Текст книги "Тропа, которую проложил я. Как найти лучшую работу на свете и почувствовать себя дома за тридевять земель"

* * *

Дожди, дожди, дожди…

Никогда в моей жизни не было столько дождей! Говорят, Санкт-Петербург – дождливый город. Это миф! Питер серый. Над Питером мало солнца. Поэтому и создается впечатление, что в городе все время идут дожди. На самом деле только в июне, вместе с грозами, и в сентябре-октябре. Март – еще зима. Никаких дождей нет и в помине. В апреле – да, что-то капает – с крыш, тает снег. Год на год не приходится, но ноябрь, как правило, холодный и сухой, а если вдруг выпал снег, то это снова пришла зима. Я прожил в Петербурге достаточно, чтобы как следует изучить его погоду. А тут льет… И противно так… Небо сгущается. Все затягивает белым. Насколько горы в хорошую погоду могут быть прекрасны, настолько в дождь они могут быть… Нет, в дождь они тоже красивые. Особенно здесь, из-за тумана, который всегда поднимается во время дождя.

Стихотворение в тему:

 
La piova de Belùn, no la bagna nessùn,
(Дождь в Белуне, никто не намокнет),
 
 
la piova de l’Avéna, la bagna la schéna,
(дождь на Авене, намочит спину),
 
 
la piova dele Vette, la bagna la tete,
(дождь в Вете, намочит грудь),
 
 
la piova de Serén, la bagna el fén,
(дождь в Серен, намочит сено),
 
 
la piova de Lamón, la bagna ogni cantón.
(дождь в Ламоне, намочит везде).
 

7 апреля

Несмотря на плохую погоду, решили с Дионой пойти на первую самостоятельную прогулку в горы. Сколько можно сидеть дома?! Когда за окном серость, настроение плохое в любой стране, будь то Италия или Россия. У меня с этим проблем нет: после шумного и душного Питера каждый день в этой горной тиши для меня как глоток свежего воздуха! А вот Диона загрустила. Она хотела поехать волонтером куда-нибудь на море, а именно в Турцию, но ничего не нашла и благодаря своему приятелю Гарриту оказалась в Ламоне. То есть от гор и погоды она не в восторге, особенно если вспомнить что родом она из солнечной и теплой Греции.

Тем не менее с Дионой я общаюсь больше всего, потому что у испанцев Хесуса и Элоизы, впрочем, как и Инес, которая жила в Испании и знает испанский, совсем другой склад характера. Им бы только зависнуть в баре. Утрирую, конечно. С Дионой мы любим примерно одну и ту же музыку, говорим о книгах… Она переводчик с французского. Помимо французского и родного греческого знает еще английский и немецкий, потому что живет в Германии, и вот-вот выучит итальянский. Также она учила русский. И в Турцию собиралась потому, что хотела выучить турецкий язык. Как все эти языки помещаются у нее в голове? Ума не приложу.

В гостиной на двери висит большая карта Ламона и окрестностей. Этот волонтерский год в школе всего лишь второй. В прошлом году в Ламоне жили два волонтера из Испании: Хуан и Иоанна. Перед отъездом они оставили для нас письмо с советами и пожеланиями и подарки: вязальные спицы от Иоанны – не по назначению, а скорее как напутствие быть стойкими к холодам, от Хуана же нам досталась эта самая карта, на которой он отметил самые интересные для посещения места в окрестностях Ламона.

Вокруг Ламона пятнадцать пеших маршрутов по горам и долинам. Первый – вокруг церкви Сан-Пьетро. Второго почему-то нет на карте. Мы прошли по третьему – обогнули город справа: частью по улицам, частью лесными дорогами. Начинается маршрут за футбольным полем на стадионе в конце города. Местная футбольная команда, в которую Хесус уже записался и даже сходил на несколько тренировок, находится на последнем месте турнирной таблицы. Какого дивизиона – не стал даже интересоваться. Удивительно, что в Ламоне вообще существует футбольная команда! За стадионом деревня Горна: несколько домов, людей почти нет, лишь одна бабушка, завидев нас издалека, помахала рукой в знак приветствия. Встретили стадо овец. Овцы гуляли сами по себе, без пастуха. Сильно кричат, прут нагло, просят еды… Но когда понимают, что у тебя ничего нет, сразу теряют интерес. В стаде было несколько козлов. Первый раз увидел, как они скачут по горам. В остальном – не самый сложный маршрут, скорее хорошая прогулка.

Вернулись домой голодные. Начали готовить. И как назло, именно в этот момент в школе закончился газ – снова Инес забыла пополнить запасы. Газ в школу подается из двух больших баллонов, установленных на улице в металлической будке. Пытались сварить картошку на печке. Почти получилось. Ели салат с холодной, наполовину сваренной картошкой. Не жизнь, а выживание! Как в Заонежье.

10 апреля

Как только выглядывает солнце, сразу можно надевать футболку и шорты. Начали разбирать печку для пиццы во дворе. Объясню, почему разбирать, а не строить. Построили ее в прошлом году Хуан, Иоанна, Инес и Джо Джо – президент нашей волонтерской организации в регионе Венето, на зиму накрыли полиэтиленом; его сорвало, печь намокла; камни, которыми обложена печь, смешались с глиной, а кое-где она и вовсе обвалилась; печь пришла в негодность. Теперь нам нужно ее разобрать: отделить камни от глины, а затем заново построить. Работы непочатый край! И так как солнечных дней пока мало – больше дождливых, то и продвигается дело медленно.

Правило «ломать – не строить» в данном случае не работает. Процесс трудоемкий. Камни от глины отделяем следующим образом: отламываем от печи кусок; измельчаем его руками до тех пор, пока глина не станет похожа на землю; опускаем в большой чан с водой, мешаем половником. Легкие пористые камни всплывают сами; глину, которая оседает на дне, поднимаем тем же половником и перекладываем в пустую кастрюлю – из этой глины можно будет потом строить новую печь. Камни высыпаем на брезент для просушки. Ими в конце нужно будет обложить печь – теплоизоляционный слой, без которого ничего не будет работать. И так раз за разом…

Вода в чане по цвету точь-в-точь как кофе с молоком, а камни в ней – как шоколадные шарики. Так и хочется зачерпнуть. Руки после глины мягкие, как у ребенка. Никогда не понимал людей, которые мажутся глиной на курортах. Теперь понимаю.

– Как по-итальянски будет «гончар» – тот, кто работает с глиной, делает изделия из керамики? – спрашиваю Хесуса.

– По-итальянски не знаю, по-испански «альфареро», «керамика» так и будет…

– Красивое слово. Девичья фамилия моей бабушки по линии отца – Гончарова, что означает «гончар», – добавляю я. – Первый раз в жизни работал с глиной. Всегда хотел попробовать!

– Иван, тебе какие девушки нравятся: блондинки или брюнетки? – переводит Диона на другую тему.

– Да любые. И те и те, если красивые и умные. Но больше всего я люблю рыженьких. И если буду когда-нибудь жениться, то только на рыжей.

– Рыженькие?..

– Да. Есть в них что-то особенное, чего нет у блондинок и брюнеток. Знаете, в России есть выражение, может быть и у вас в Испании и Греции: «Из двух зол всегда выбирают меньшее». Перефразирую: «Из двух я всегда выбираю что-то третье».

– Ничего… Мы найдем тебе рыжую девушку, может быть, даже итальянку, красивую и, главное, умную. Устроим тебе с ней свидание в библиотеке. Будете говорить о книжках, – смеется Эла.

Это они о моей медлительности в отношениях с женщинами (в сравнении с Хесусом, так ведь за ним никто не угонится!). Кто о чем, а мне на ум пришла глава из Бердяева – «Господин, невольник и свободный». Название говорящее.

Место для печки в прошлом году выбрали удачное – прямо напротив Валлаццы. Сразу, как только начали разбирать печь, я заметил, что она похожа на гору – такая же куполообразная. Установлена печь на четырех толстых бревнах. Потом по три длинных и тонких бревна с каждой стороны. Затем ряд таких же бревен, уложенных перпендикулярно, – некое основание. Дальше кирпичная пористая «прослойка». И непосредственно сама печь. Дно, предназначенное для готовки, выложено красными плитами. «Фундамент» разбирать не будем. Он и так отлично сохранился. Речь идет только о куполе. Печь разогревается до трехсот градусов. Готовится пицца, как правило, вечером. Для этого есть причина. Когда она чуть остынет, в ней можно готовить хлеб. И даже утром она все еще теплая и в ней можно, например, разогреть завтрак. Не могу дождаться, когда мы ее опробуем!

* * *

Вспоминая жизнь в Санкт-Петербурге, поймал себя на мысли, что в обычной жизни мы живем в городах и время от времени нас тянет выехать на природу. Так я и делал: за пять лет в Петербурге побывал почти везде, куда только можно добраться на общественном транспорте. Жителям Северной Столицы в этом плане повезло. Стоит немного отъехать от города – и начинаются такие благодатные места, откуда возвращаться не хочется: Финский залив, Ладога и Онего, Вуокса, тысячи маленьких лесных озер с чистой водой, бухты и песчаные пляжи и бескрайние-бескрайние дремучие леса…

Тут все наоборот: я живу на природе и делаю вылазки в город. Скажу как есть: в цивилизацию тянет. Парадокс! Странная штука путешествия! Когда путешествуешь быстро, без продолжительных остановок, хочется задержаться подольше в каком-нибудь месте, получше его изучить. Когда живешь где-то на одном месте, как я в Ламоне, ощущение путешествия пропадает. Хочется в дорогу. Но после месяца в Ламоне и поездок в Падую и Неаполь я понял, что в дорогу мне хочется не чаще, чем несколько раз в месяц. А потом обратно в Ламон. Многие приходят к пониманию того, что хотят жить в деревне, уже в зрелом возрасте, так сказать, выполнив свою миссию в городе. Мне нет и тридцати, а моя картина мира уже перевернулась.

Также подумал вот о чем… Город по сути – это ведь одни здания: из бетона, кирпича и стекла… Земля под асфальтом и гранитными мостовыми. Воздух пропитан выхлопными газами. За домами не всегда увидишь, как встает и садится солнце. А что-то, что напоминает о природе: парки, сады и скверы, реки и речушки, озера и пруды – лишь оазисы в этом безжизненном пространстве. Город, как черная дыра, съедает пространство и время. За городом нет ничего. Потому что там, где заканчивается один, начинается другой.

Здесь, в горах, все наоборот: все вокруг зеленое, свежий воздух, солнце и луна… А каменные дома – лишь точки на этом огромном живом пространстве. Асфальтовые дороги – лишь змейки, ползущие по горам. Перестань ухаживать за дорогами и деревнями – и природа поглотит их в считанные, по масштабам Вселенной, мгновения. Живя в деревне, хорошо ощущаешь, насколько ты маленький, а вокруг тебя огромный мир: горы, леса, долины, а где-то равнины, пустыни, моря…

Кстати, о море. К своему удивлению, совершенно не чувствую нехватки моря, о которой писал во вступлении к книге. Море заменили горы. Здесь я понял, что горы – это тоже море – воздушное. Вернее, бескрайний океан.

11 апреля

Совершили небольшое турне (или лучше будет сказать по-итальянски – «джиро») по местным школам. Раздавали флаерсы, чтобы привлечь родителей и детей на будущие мероприятия, которые планировали весь март. Всю дизайнерскую работу сделала Эла. По образованию она биолог, кроме того, хорошо рисует. Нарисовала эмблему нашей школы в Доломитах в виде силуэта Тре Чиме ди Лаворедо (Три вершины Лаворедо), или «трех зубцов», как их еще называют, – группы из трех гор, по форме напоминающих три зуба. И надпись: «ЧЕА Доломити». ЧЕА – это «Чентро ди Эдукационе Амбьентале» («Центр экологического образования»). Таково официальное название нашей школы. За день посетили четыре города: Монтебеллуну, Корнуду, Асоло и Кастельфранко-Венето, который вам уже знаком по истории с сумкой.

Школы как школы. Только мне показалось, что в Италии они еще строже организованы, чем наши, контроль за детьми больше. Даже чтобы оставить рекламный флаерс в холле, нужно просить разрешения школьной администрации. Из одного кабинета нас отправляли в другой, из другого в третий… Школа – последнее место на земле, куда бы мне хотелось вернуться. Эта книга пусть и посвящена разоблачению такого понятия, как «работа», но это лишь одно из звеньев цепи между оковами на ваших запястьях. Остальные звенья – детский сад, школа, университет, армия, пенсия…

Но тема школы так или иначе еще будет всплывать в моих рассказах, потому что живем мы в бывшей школе и занимаемся пусть неформальным, но все же образованием.

А города понравились: небольшие, старые, интересные… Люди живут своей тихой жизнью, никуда не торопятся, довольны тем, что имеют, и наслаждаются тем что вокруг. Особенность Венето – в каждом городе церковь или собор с высокой колокольней наподобие знаменитой башни собора Святого Марка в Венеции. Они уже стали для меня своеобразными ориентирами: едешь на машине, видишь впереди башню – значит, город. Только в Ламоне почему-то такой нет. Но есть в Арине и в Сан-Донато.

* * *

За неполных два месяца все деревни в округе я уже выучил и почти во всех побывал.

Внимание! Включаю длинную музыкальную композицию:

Рунья,

Ронке,

Пецце,

Коль Пецце,

Коррентини,

Пьей,

Пьян дель Весково,

Чьес,

Горна,

Сала,

Коль делле Винье,

Маски,

Понте Серра,

Фурьяной,

Завена,

Ольтра,

Ле Эй,

Пуньяй,

Коста.

Это те, что покрупнее и в окрестностях Ламона. В окрестностях Арины следующие:

Кьоэ,

Джеронемони,

Моджи,

Кампиготти,

Ла Валь.

Ну не прелесть ли?!

Сан-Донато и Валнувола.

И совсем крошечные, по два-три-четыре дома… Собирал по карте, как рассыпанные зерна фасоли: Ресентеро, Валина, Ферд, Катезуна, Рен ди Куа, Рен ди Ла, Торто, Панигот, Коль ди Демо, Сирао, Коль де ла Крос, Маули, Фьоренцони, Коль Кампьон, Коль Пьетон, Куарей, Унгари, Коль ди Меццо, Коль да Ларес, Винье, Палит, Коль де Цибиголь, Коль де Фенена, Оули, Мароле, Фонтане, Коль ди Тосс, Казай, Джаль, Колле ди Чее, Молине, Ле Пресе, Марсанги, Росси, Било, Коль де Белла, Крозере, И Мати, Молин де Сора, Молин де Сот, Колле Фурлан, Томии, Галлине, Броди, Сартор, Мази ди Сотто, Коронини, Пьян де Мьезна, Ветторелли, Лилли, Каналони, Согати, И Кьолли, Серени, Гобби, Тоффоли, Караваджо, Арьеза, Барбетта, И Лесси, И Гай, Поли, Коль Сек, Кьяппини, Кавалеа, Брузаэ, Стаоли, Бастьяни, Теллина…

Среди них есть одна заброшенная деревня – Беллотти, где никто не живет.

Какие названия!.. А мы еще говорим, что только русский язык мелодичный.

Теперь карта Ламона и на вашей стене.

13 апреля

Шел по берегу Адриатического моря и представлял себе, что гуляю где-нибудь в Комарово или Репино. Залив как раз оттаивает во второй половине апреля. За последние два года я прошел пешком весь берег Финского залива от Сестрорецка до Дубков (бухты Окуневской), минуя Солнечное, Репино и Комарово, Зеленогорск, Серово (Черную речку) и Песочное (форт Ино), недалеко от которого моя деревня Приветнинское, 21 километр и Пески, Зеленую рощу и Озерки. Если подытожить, то самые красивые места начинаются после 21 километра. Там песчаные дюны, прямо из которых растут ели, полно бухточек и укромных уголков, а залив в некоторых местах глубокий – можно купаться. Семьдесят километров за девять этапов.

Вставал с утра пораньше, складывал в рюкзак провизию, ехал на электричке, пересаживался на автобус, выходил к воде и дальше шел вдоль берега: изгиб за изгибом, мыс за мысом… Прыгал с камня на камень в тех местах, где пляж полностью усыпан валунами. По большей части босиком: по воде, когда ноги начинали «гореть» на песке, и по пляжу, когда замерзали в воде. Блаженство! В некоторых местах залив просто идеалистический. Люди живут в палатках прямо на берегу. Я даже хотел написать о своем «странствии» в одну из питерских газет. Не уверен, делал ли кто-нибудь что-нибудь подобное. Я бы и дальше так шел, до Финляндии, но автобусные остановки, откуда можно вернуться обратно тем же днем, закончились, а палатки у меня не было.

Именно тогда я впервые понял, что увлекся хайкингом (вид спорта, простейший вид альпинизма, ходьба по горам, лесам). Хотя ходить пешком любил всегда, просто раньше ходил только по городам. Как-то прошел с площади Горького в Нижнем Новгороде до Московского вокзала. Весь Манхэттен, причем дважды за один день. Сан-Франциско: от центра города до моста Золотые ворота и по самому мосту в оба направления. Несколько десятков, если не сотен миль по американским прибрежным городкам и хайвеям. Для родного Санкт-Петербурга у меня тоже была своя задумка: пройти весь город с севера на юг по условной синей ветре метро от одной конечной станции – Парнаса, до другой – Купчино, но после Финского залива дышать выхлопными газами расхотелось. То есть до последнего времени опыта хайкинга у меня не было никакого, если не считать двух прогулок в национальном парке Нуксио недалеко от Хельсинки.

И вдруг я оказался сразу в Доломитовых Альпах – рае для любителей хайкинга, где горных троп столько, что за всю жизнь не пройти, даже за несколько жизней. Как сказал один мой знакомый: «Жалко тратить жизнь на нелюбимые занятия». Я ему ответил: «А на любимые и целой жизни не жалко». В Доломитах я лишь утвердился в этой мысли. Вся жизнь, проведенная в походах по горам, не будет лишена для меня смысла. В Доломитах я впервые и на полном серьезе засомневался в том, кто я есть: писатель или, может быть, просто люблю ходить по горам? Оказалось, что хайкинг я люблю не меньше.

15 апреля

Фонтиго, еще меньшая чем Ламон деревня в соседней провинции Тревизо, – наша вторая «волонтерская точка». Хотелось посмотреть, как живут ребята. В тот вечер у них случился потоп – прорвало трубу, поэтому сперва помогал убирать воду, которая, казалось, вот-вот затопил всю деревню. Вечером Хелена специально к моему приезду приготовила пельмени, по-словацки – «пироги». Словацкий и русский похожи. Хелена из Братиславы, работает учителем в школе. На следующий день работал в типографии: помогал ребятам сшивать газету. Дело, надо сказать, не быстрое. Хорошо, что выпускают они ее только раз в год. Но название у газеты забавное – «Ля Цикада»». На обложке – муха. Волонтерский центр в Фонтиго существует уже 20 лет и, в отличие от Ламона вся работа здесь отлажена с точностью часового механизма. Даже газету выпускают!

Ребята живут в настоящем доме – полной противоположности нашей школы в Рунье, где все кафельно-металлическое. У них деревянные полы. Балкон. Настоящая печка, на которой можно готовить. Уютная гостиная. На обеденном столе ваза с цветами. Большие двери в сад в английском стиле. Гараж со всякой рухлядью, инструментами и велосипедами. Велосипедов у них в три раза больше, чем у нас, – настоящая мастерская. Соседская кошка, которая приходит точно к обеду, а потом нежится на солнышке, развалившись на полу. Они дружат со всеми соседями в округе, часто ходят друг к другу в гости, обмениваются продуктами.

«Сколько у вас комнат?» – спросил я. «А мы и сами не знаем!» – ответил Клето, волонтер из Памплоны, Страны Басков в Испании, который присоединился к нашей группе последним. Клето только что закончил учиться, но на работу не спешит устраиваться. Дом похож на лабиринт. На стене в одной из комнат над камином висит большая черно-белая фотография семьи, которая владела когда-то этим домом. На эту тему, конечно, много шуток. «У нас и привидения есть. В доме постоянно что-то скрипит и звенит, – сказал Джейк. – Через день пропадает посуда и предметы. Пульт от телевизора неделю не можем найти». Чем не материал для статьи? В Испании Джейк работает журналистом. Изучал историю. Волонтером решил стать, потому что наскучило и то, и другое.

Из трех волонтерских точек в Фонтиго самая домашняя атмосфера. В Падуе чувствуется влияние городской жизни и потому «важность» в людях. Ламон – вообще отдельная история. Затерянную горную деревню, подобную Ламону, еще поискать. От обилия свежего воздуха и открытого пространства мне иногда кажется, что мы немного одичали и ведем себя, как дети, вырвавшиеся на свободу во время урока физкультуры.

Инес и Диона жалуются на жизнь в школе, говорят, что не чувствуют себя в ней как дома. Я, наоборот, люблю аскетичную обстановку, на которой не остается следов прежних владельцев. Вместо обоев с узорами предпочту просто стены, покрашенные одним цветом. Вместо дорогой и странной мебели – несколько стульев. Вместо нагоняющих тоску шкафов-гробов – открытые полки. Вместо неудобных чужих кроватей меня вполне устроит матрас на полу. И все в таком духе…

Утром Хелена показала мне природный парк «Фонтане Бьянке» («Белые ручьи») – основное место их работы, где они также следят за состоянием тропинок, что-то ремонтируют, регулярно водят по парку экскурсии… Парк – охраняемая природная территория со множеством ручьев, которые впадают или берут свое начало (не уточнял) в реке Пьяве. В ручьях водятся рыбы, лягушки, тритоны и прочие речные обитатели. Есть вышка для наблюдения за птицами. Много другой живности: белок, бурундуков и прочих грызунов. Лучшего места для прогулок и не придумаешь. Парк называется так потому, что на дне ручьев много белых камней и вода кажется белой. Пьяве – главная водная артерия всего региона. Река не глубокая и сама похожа скорее на большой ручей, чем на реку. Летом она почти полностью пересыхает и камней в ней больше, чем воды. Но широкая и красивая, с уникальной флорой и фауной.

16 апреля

Ми кьямо Иван. Соно руссо. О вентотто ани. Соно куида да секондо месе аль Италиа. Абито а Ламон провинчия ди Беллуно. Лаворо коме волонтарио ин ун прожетто амбьентале.

Это у меня начались уроки итальянского.