Текст книги "Скандальное пари"

Глава 8

Эмма и пятеро учениц оставили Грея у входа в академию, захлопнув перед ним дверь. Это его разозлило. Ко всему прочему, мокрый галстук натер ему шею, а в сапогах, покрытых илом и грязью, хлюпала вода.

– Не повезло, – услышал он за спиной голос Тристана.

Он и забыл, что виконт тоже остался за оградой академии.

– Что ты имеешь в виду? – обернулся Грей.

Мокрый редингот полетел ему в лицо. Грей машинально поймал его. Тристан с довольным видом восседал на высоких козлах фаэтона. Еще бы – одежда на нем сухая, и у него не стерты ноги оттого, что ему пришлось идти почти милю в мокрых сапогах.

– Говорят, первое впечатление всегда самое верное, – манерно растягивая слова, сказал виконт. – Ты начал с того, что чуть было не утопил в пруду всех этих девчушек. Я вряд ли выбрал бы именно такой метод научить их, как вести себя в обществе, но ты же в этих вопросах дока.

Грей хотел было ответить и уже открыл рот, но в этот момент Тристан тронул лошадей, и фаэтон покатился прочь. Кто-то – видимо, тролль – привязал Корнуолла к столбу около лестницы. Грей прижался к теплому боку коня. Похоже, никому он в академии не нужен. Правда, ему и самому больше не хотелось тут оставаться. Если бы не это непрошеное влечение к директрисе, он уже давно вернулся бы в Хаверли, встречался бы с потенциальными управляющими или провел день на рыбалке, скрываясь от Элис и Сильвии.

Грей встряхнул свой редингот. Когда малышка Элизабет ушла под воду, он пришел в такой ужас, какого сам от себя не ожидал. В тот момент Лиззи из члена неприятельского отряда превратилась в перепуганную маленькую девочку.

Грей достал из кармана часы и открыл крышку. Стрелки остановились на половине двенадцатого. Сейчас уже далеко за полдень, а он еще ничего не успел, кроме как продемонстрировать свою ненадежность Эмме и всем ученицам. Она даже не сообщила, где и когда они завтра проведут урок.

Тролля нигде не было видно. Грей бросил редингот поперек седла и, пройдя в ворота, взбежал по лестнице. Толкнув входную дверь, он был почти уверен, что его встретят вооруженные охранники, но ничего столь драматичного не произошло. В холле было пусто, и, если бы не голоса и шаги, доносившиеся с других этажей, казалось, что в доме никого нет.

Чувствуя себя кем-то вроде взломщика, он поднялся на второй этаж. Кабинет мисс Эммы был первым с левой стороны коридора, дверь туда была приоткрыта. Затаив дыхание, он открыл ее пошире и заглянул в комнату.

Кабинет был пуст. На письменном столе, стульях, даже на подоконнике лежали книги. Несомненно те, что она одолжила у сэра Джона. Значит, она уже вплотную приступила к изучению премудростей управления поместьем. Тихо притворив за собой дверь, Грей подошел поближе к столу.

Она успела продвинуться довольно далеко. Посередине лежало несколько листков с вопросами, написанными ее аккуратным почерком. При этом она совершенно правильно определила, на что именно следует обратить внимание – на площади посевов, величину урожаев, ирригацию, на существующие и предполагаемые цены на мясо. Может, она и не знала ответов, но вопросы были толковыми.

Почему-то это обилие книг и записей вселило в него… надежду. Он знал о женщинах все и со многими из них бывал близок. Эмма Гренвилл была умна, имела весьма независимый характер и совершенно не походила ни на кого из женщин, с кем он был знаком. К тому же она была чертовски желанна.

Внезапно Грей услышал какие-то звуки в соседней комнате, дверь в которую была также неплотно прикрыта. Хорошо, что он старался не шуметь, подумал Грей и крадучись подошел поближе.

Сначала он увидел Эмму, но потом она зашла за гардероб. Грей прислонился к косяку, и Эмма снова попала в поле его зрения. Ее шелковистые каштановые волосы были распущены и волнами струились по спине. На Эмме была лишь мокрая нижняя рубашка, через которую просвечивало тело. Кожаные лосины вдруг стали ему тесны.

Грей должен был раньше сообразить, что такой преданный своему делу человек, как Эмма, устроит себе спальню рядом с кабинетом: это было удобно и практично. Он осторожно открыл дверь пошире.

– Эмма, – тихо позвал он ее, стоя на пороге.

Вздрогнув, она моментально повернулась к нему:

– Ваша светлость!

– Я же просил вас называть меня Уиклиффом. – Его взгляд скользнул по ее фигуре: сверху донизу и обратно. – Вы выглядите восхитительно.

Опустив голову, она посмотрела на себя, потом, покраснев, быстро прикрыла грудь руками.

– Что вы здесь делаете? Убирайтесь!

– Не такой я ждал реакции. Помилуй Бог, я же не кусаюсь.

Она попятилась к кровати и схватила лежавший на покрывале старенький халат.

– Уходите немедленно!

– Что это? – спросил Грейдон, показывая на халат. – Хлопок? Шерсть?

– Шерсть, – отрезала Эмма. – С какой стати вы спрашиваете?

– Вам больше подошел бы шелк, – негромко произнес он, сделав шаг в ее сторону. – Я мог бы купить вам целую дюжину.

– Я вполне довольна этим, благодарю вас. И не приближайтесь ко мне!

Грейдон остановился. Странно, удивился он, женщины никогда не отказывались от его подарков. Надо попробовать иную тактику.

– Мне пришло в голову, что вы можете по-другому выиграть пари.

Грей намеренно снова оглядел ее с головы до ног, чтобы ей было понятно, на что он намекает. Теперь, когда она надела этот дурацкий халат, вид у нее был не столь привлекательным, но Грей все равно не мог совладать с вожделением, и это его страшно злило.

– Я полагаю, – вздернула подбородок Эмма, – вы имеете в виду плотские утехи? – Тон ее был вызывающим, но голос слегка дрожал.

Уиклифф насмешливо улыбнулся. В сообразительности ей не откажешь, но до чего же наивна!

– Плотские утехи? – повторил он. – Вы, Эмма, выражаетесь как школьница. То, о чем говорю я, – это теплая кожа и горячие ласки.

– Другими словами, о прелюбодеянии.

Грейдон поднял брови, очень удивленный тем, что она не сдается.

– Если процитировать вашего любимого Шекспира, «стать животным с двумя спинами».

Эмма судорожно сглотнула.

– Меня это не интересует.

– Лжете. Вы дрожите при одной только мысли…

Прислонившись к комоду, Грей скрестил руки на груди. Не может быть, чтобы он был ей безразличен. Он так безумно хочет ее, что она просто не может не чувствовать того же, даже если еще не готова в этом признаться. К счастью, он достаточно терпелив.

– Я не боюсь вас, – продолжала Эмма. – Но я должна служить примером для своих учениц и потому не потерплю присутствия мужчины в моей спальне.

– За этими стенами множество мужчин. Если вам неизвестно, как с ними обращаться, чему вы можете научить своих воспитанниц? Я-то думал, что это ваша главная задача.

– Вы ошибаетесь. И мне не надо падать со скалы, чтобы понять, что это может повредить моему здоровью. – Эмма подошла к нему, ничуть не стесняясь своих босых ног. – Мне жаль вас.

Встреча, пожалуй, оказалась не такой удачной, как он предполагал.

– Это почему же?

– Из-за своих неверных представлений о женщинах вы, очевидно, все время попадаете в неловкое положение.

– Я вас не понимаю. Извольте объяснить.

– Вы явились в академию с целью ее закрыть, а в результате чуть было не утопили нескольких моих воспитанниц. Вы, не задумываясь, постоянно оскорбляете женщин и, несмотря на это, ждете, что они упадут в ваши объятия только потому, что вы уверены: именно так и должно быть.

Грей не мог припомнить, чтобы кто-нибудь так с ним разговаривал. Он разозлился не на шутку, однако сумел сдержать гнев.

– Понятно. Благодарю вас за то, что указали мне на мои заблуждения. До свидания.

Прежде чем Эмма успела дать еще более оскорбительный ответ, Уиклифф вышел с гордо поднятой головой. На лестнице ему встретилась группа учениц, но он, не обращая внимания на их вежливые приветствия, быстро сбежал по ступенькам и вышел из дома.

– Чертова училка! – буркнул он, сорвал редингот со спины Корнуолла и, вскочив в седло, пустил коня галопом, так что Тобиас еле успел открыть ворота.

И зачем ему сохнуть по Эмме Гренвилл? В Хаверли есть две женщины, которые с ног сбились, лишь бы ему угодить. Ему подойдет любая.

Проклятие! Хватит самообольщаться! Угораздило же его встретить женщину, которая нужна ему, как никакая другая. И как раз она не хочет иметь с ним дело.

Но ведь он сам виноват в этом, поскольку с первой же их встречи отнесся к ней враждебно, что, однако, не меняло того факта, что он безумно желал слиться с женщиной, которая его презирает.

– Ваша светлость!

Грей резко натянул поводья, едва избежав столкновения с модно одетым молодым человеком, стоявшим прямо посередине дороги.

– Что, черт возьми, вы здесь делаете?

Фредди Мейберн отошел назад, чтобы избежать копыт Корнуолла.

– Я ждал вас. Ваш друг, тот, что проехал в фаэтоне, сказал мне, что вы тоже скоро…

– И зачем вы меня ждали?

– Вы учитель леди Джейн Уайдон. Я был бы вам крайне благодарен, если бы вы передали ей от меня записку. – Фредди, сунув руку в карман, вынул сложенный вчетверо листок бумаги.

Грей на минуту задумался.

– Я не передаю записок, – сухо сказал он. – Почему вы не можете отдать ей сами?

– Но мужчинам запрещен вход на территорию академии, – ответил Мейберн, схватив Корнуолла под уздцы.

С сегодняшнего дня Грей был не рад считаться исключением из этого правила.

– Пошлите по почте, – посоветовал он.

– Но, ваша светлость, – легкая улыбка тронула губы Фредди, – тогда все об этом узнают. Вы, конечно же, понимаете, что мой интерес к Джейн – сугубо личное дело.

– Кроме тех случаев, когда вам выгодно публично выразить свое восхищение ею.

– Разумеется.

На мгновение Грею почудилось, что перед ним его двойник, только более молодой.

– Если ваш интерес искренен, почему бы вам не поговорить обо всем с ее отцом?

– Я не собираюсь заручаться одобрением лорда Гривза. Во всяком случае, сейчас. Сначала я должен убедить Джейн.

– Чтобы получить ее деньги, – цинично улыбнулся Грей.

– Вы меня прекрасно поняли.

Тяжело вздохнув, Грей соскочил на землю. Он был знаком с маркизом Гривзом и был уверен, что тот иначе представлял себе своего будущего зятя.

– Вам известно, что леди Джейн всего семнадцать лет и она пока еще школьница?

– А в следующем году в Лондоне все будут за ней охотиться. Она прелестна, как ангел, и богата, как Крез[10]10
  Последний царь древнего государства Лидия в Малой Азии, обладатель несметных богатств. Это имя стало нарицательным.


[Закрыть].

Да, жаден до денег, подумал Грей. Слава богу, ему нужна не Эмма.

– А вы разговаривали с директрисой?

– С железной девой? Она меня даже близко не подпускает к Джейн, а в прошлом месяце прямо на моих глазах сожгла одно из писем. Вот почему я решил обратиться к вам, ваша светлость. В Лондоне все женщины говорили о вас как о человеке, который может дать дельный совет.

Замечательно.

– Да, я часто оказываюсь предметом сплетен. Спустите в обществе штаны, и о вас тоже будут все говорить.

Фредди хихикнул:

– На самом деле все говорили, что были готовы упасть в ваши объятия, как только вы появлялись. И…

– Это обсуждалось в вашем присутствии?

Фредди застенчиво улыбнулся, отчего стал выглядеть еще моложе.

– У меня пять тетушек.

– Ясно.

– Я покорнейше прошу вашего содействия. Помогите мне завоевать сердце леди Джейн Уайдон.

Фредди нисколько не старался скрывать, что его одинаково интересуют и Джейн, и ее – или, вернее, ее отца – кошелек. Это показалось немного чересчур даже Грею, не говоря уже о том, что Эмма будет возмущена до глубины души. С другой стороны, успех Мейберна, несомненно, подорвет авторитет Академии мисс Гренвилл и даст Грею в руки еще один козырь в соперничестве с Эммой.

– Почему бы вам не присоединиться к нам в Хаверли? Сейчас как раз время ленча.

Молодой человек самоуверенно усмехнулся:

– Благодарю вас, Уиклифф. Вы об этом не пожалеете!

Он-то нет, а вот Эмма Гренвилл наверняка пожалеет.

В первый раз за многие годы Эмма опоздала к завтраку, что было недопустимо. Для своих воспитанниц она всегда была образцом вежливости и пунктуальности. Если она станет опаздывать, то и они сочтут возможным не приходить вовремя.

Эмма появилась в столовой как раз в тот момент, когда младшие ученицы уже вставали из-за стола. Изабель Сантер с удивлением посмотрела на нее. Выйдя на середину комнаты, Эмма обратилась ко всем присутствующим:

– Прошу прощения, леди. Как вам известно, в последние несколько дней наш учебный план был немного изменен. Могу заверить вас, что такое положение продлится недолго, но конечный результат должен принести академии дополнительные деньги на расширение наших программ.

По столовой прокатились аплодисменты, но Эмма не знала, относились ли они к ее речи или выражали радость по поводу того, что герцог Уиклифф будет продолжать свои уроки. Но самое неприятное заключалось в том, что и она – черт бы его побрал! – была довольна этим последним обстоятельством.

– Прошу вас приступить к занятиям. Мисс Перчейз, соберите, пожалуйста, учениц моего класса у главного входа.

Изабель перехватила Эмму у дверей столовой.

– Ты намерена все продолжать, даже после вчерашнего?

Эмма, взяв француженку под руку, пошла с ней по коридору.

– Изабель, я почти до утра не могла заснуть, решая эту дилемму. – Вдобавок ко всему она весь вечер думала о благородных, мужественных и сильных герцогах. – Выгоды от пари, если я его выиграю, слишком велики, чтобы ими пренебречь. Так что придется потерпеть.

– Потерпеть? Вы все чуть было не утонули, а потом он напал на тебя в твоей же спальне.

– Тише. Никакого нападения не было.

– А как это, по-твоему, называется?

– Спором. Неприятным, конечно, но вполне безопасным.

На самом деле определение «неприятный» не слишком-то подходит, подумала Эмма. Конечно, Уиклиффу не надо было ничего другого, кроме как удовлетворить свою плоть, но она никогда еще не была объектом подобного внимания со стороны мужчины. Пожалуй, это было даже… лестно – стать желанной для такого великолепного экземпляра, как Уиклифф, несмотря на все его высокомерие и снисходительную манеру общения.

– Я знаю, что ты благоразумна, – сказала Изабель, – но смотри, как бы это пари не вышло тебе боком.

– Не беспокойся, Изабель. Интересы академии и моих воспитанниц будут у меня всегда на первом месте.

Попрощавшись с француженкой, она вышла на лестницу, где ее уже ждали ученицы.

– Мисс Эмма, а Уиклифф не придет? – завязывая под подбородком ленты шляпки, спросила Лиззи.

– Ты имеешь в виду его светлость, – поправила ее Эмма.

– Он позволил называть его Уиклиффом.

Вот как. Когда он предложил ей то же самое, она подумала, что это была особая привилегия, которой пользовались его друзья и женщины, за которыми он ухаживал. Оказывается, ничего подобного.

– Если он дал на это разрешение, – ответила Эмма ровным голосом, – поступайте так, как считаете приличным. Я не знаю, приедет ли он сегодня или нет. Поэтому мы прогуляемся до ближайшего пастбища Хаверли и по дороге проведем урок.

– Опять идти пешком? Черт, – пробормотала Лиззи. Остальные девочки тоже были явно недовольны.

– Да, пешком. У нас сейчас нет повозки, а ваш урок и мои исследования требуют внимательного изучения окружающей природы. Прогулка позволит нам сделать это гораздо лучше, нежели поездка.

Вопреки тому, что Эмма говорила очень убежденно, она толком не представляла, как ей удастся совместить урок по этикету со своими агрономическими исследованиями. Эмма не могла оставить девочек одних, поскольку приглашенный ею учитель не явился. Но и не заниматься своей частью пари она тоже не могла себе позволить, опять-таки ради девочек.

Тобиас открыл перед ними ворота.

– Мы с Уолли Джонсом сегодня вытащим повозку из пруда. Я ее починю – станет как новенькая.

Эмма похлопала Тобиаса по плечу.

– Ну, раз как новенькая – это замечательно! Я буду счастлива, если все четыре колеса окажутся на месте.

Они отошли на приличное расстояние, когда сзади послышался стук колес. Эмма, остановившись, скомандовала:

– Леди, отойдите в сторону. – Она старалась притвориться, будто не догадывается о том, кто едет за ними, но сердце ее вдруг отчаянно забилось.

Из-за поворота появился фаэтон и остановился возле них. Лорд Дэр соскочил с козел и, сняв шляпу, галантно объявил:

– Мисс Эмма, я приехал, чтобы оказать вам помощь.

Эмма улыбнулась, с трудом скрыв свое разочарование. Виконт был так не похож на… Уиклиффа.

– Благодарю вас, лорд Дэр, но, как видите, сегодня у нас пешая прогулка. – Она и мечтать не смела о таком шикарном экипаже для академии.

– Мы все равно в нем не поместимся, – произнесла Элизабет, ни к кому конкретно не обращаясь.

– Может, вы встретите нас у ближайшего пастбища? – предложила Эмма.

Голубые глаза внимательно оглядели стайку девочек за спиной Эммы.

– Я полагал, что сегодня Уиклифф дает урок вашим ученицам?

Видимо, Дэр и Уиклифф не очень-то дружны. Интересно почему?

– Очевидно, у герцога сегодня утром более важные дела.

Виконт пожал плечами:

– Ну что ж. Он теряет, я нахожу.

Стук копыт несколько приглушил последние слова Дэра. Сердце Эммы снова бешено заколотилось. Из-за поворота появилось сначала элегантное ландо, а за ним – большая черная карета с гербами на дверцах. Герцог Уиклифф сидел в ландо, вытянув и скрестив ноги. Одна рука его лежала на бархатной спинке заднего сиденья, в зубах – под лихим углом – торчала сигара.

– Ух ты, – благоговейно прошептала Мэри Могри.

Что и говорить, картина была впечатляющей. Во всяком случае, Эмма никогда раньше не видела столь великолепного ландо… да и мужчину тоже.

– Не может без показухи, – пробурчал Дэр, и добродушное выражение исчезло с его лица.

– Доброе утро, леди. – Герцог, приказав кучеру остановиться, поднялся. – Где мы проведем сегодняшний урок?

– Откуда у тебя ландо? – поинтересовался виконт. – Насколько мне известно, у графа такого нет.

– Мне его вчера вечером одолжил герцог Пэлгроув.

– Но его поместье находится не менее чем в восьми милях к северу от Бейсингстока, – изумилась Эмма.

– На самом деле почти в десяти. Приятный малый этот Пэлгроув. – Грей протянул Эмме руку: – Поедем?

– А зачем карета? – спросила она, не обращая внимания на его руку.

– Я не знал, сколько с вами будет охранников, сопровождающих и непрошеных поклонников. – Тут он в первый раз удостоил Дэра взглядом. – Так что места всем хватит.

– Я хочу ехать в карете, – заявила Джулия.

– И я, – присоединилась к ней Генриетта, и этому никто не удивился.

– Может, твой конюх, Уиклифф, отвезет фаэтон обратно в Хаверли, а я поеду с вами? – Дэр коснулся рукой плеча Эммы: она и не заметила, как он к ней подошел.

Уиклифф, кивнув, отдал приказание ливрейному лакею, сидевшему рядом с кучером:

– Дэниелсон, отвезите фаэтон в Хаверли. Но поезжайте осторожно.

– Слушаюсь, ваша светлость.

Прежде чем Эмма успела опомниться и запротестовать, Дэр и Уиклифф подсадили ее в ландо и сели справа и слева от нее. Элизабет залезла вслед за ней. Джейн и Мэри расселись более чинно. Джулия, Генриетта и мисс Перчейз разместились в карете.

– Элизабет, не прыгай на сиденье, – строго сказала Эмма.

Уиклифф постучал по дну ландо тростью с набалдашником из слоновой кости, и экипаж тронулся.

– Вы полагаете, что, если Лиззи не будет прыгать на сиденье, это поможет ее успеху в обществе? – Грей, как ни старался, не мог скрыть иронии.

Вчера он и девочки договорились называть друг друга по именам. Эмма почувствовала себя обойденной.

– Я считаю, что прыгать не слишком прилично, – резко парировала Эмма.

– А я и так не стремлюсь попасть в высшее общество. – Лиззи участливо взяла Мэри за руку. – Скажи мне, Мэри, если почувствуешь, что тебя тошнит, я велю им остановиться, – шепнула она.

– Уверяю вас, мисс Могри, что у ландо хорошие рессоры и трясти не будет, – утешил герцог.

Выходит, подумала Эмма, Уиклифф проехал двадцать миль только для того, чтобы одной из ее учениц было удобно ехать?

– О, все замечательно, – улыбнулась Мэри. – Ваше ландо даже лучше, чем у моего отца. Благодарю вас, Уиклифф, за заботу обо мне.

Эмма была поражена. Обычно тихая, Мэри была сегодня необычайно разговорчива, что с ней случалось очень редко. Эмма отвернулась, будто рассматривая деревья по обочине дороги: она не хотела смущать взглядом и без того робкую Мэри.

– А почему ты не хочешь попасть в общество, малышка? – спросил лорд Дэр.

Лиззи сморщила веснушчатый носик.

– Я хочу быть учительницей, как мисс Эмма. Или гувернанткой. Я еще не решила, кем именно.

– Правда? – удивленно спросил Уиклифф.

– Правда.

Надо было предупредить девочку, чтобы она не слишком откровенничала. Эмма повернулась к Дэру:

– Милорд, почему вы вчера посоветовали посеять овес, если ячмень стоит на рынке гораздо дороже?

– Овес дешевле выращивать. Не приходится слишком беспокоиться о поливе, и, даже если урожай окажется невысоким или не успеет вызреть, фермеры все равно будут покупать его в качестве корма для скота.

– Но ведь для ближнего поля можно использовать воду из пруда, и это ничего не будет стоить. Я считаю, что лучше сеять ячмень.

Виконт посмотрел на нее с нескрываемым удивлением:

– Пожалуй, вы правы.

В глазах герцога мелькали веселые искорки, но Эмма прочла в его взгляде очевидное одобрение. Это оказалось для нее полной неожиданностью: ведь он наверняка уверен, что она и двух цифр сложить не может, не то что проанализировать неодинаковые цены на ячмень и овес.

– Если бы вы, мисс Гренвилл, спросили меня, что лучше сеять, я бы посоветовал ячмень.

Виконт заерзал на сиденье, но промолчал. Все-таки между этими двумя мужчинами явно существуют какие-то разногласия. Если они не ладят из-за нее, это не могло не льстить ей. Удачно вышедшие замуж подруги Эммы ни за что не поверят, что ее благосклонность пытались завоевать герцог и виконт.

– Если бы вы рекомендовали ячмень, я все равно изучила бы и другие варианты, – ответила Эмма только для того, чтобы последнее слово было за ней.

– Я нисколько в этом не сомневаюсь.

– Уиклифф, – спросила Джейн, – скажите, на всех балах в Лондоне сейчас разрешается танцевать вальс?

Грей, отведя взгляд от Эммы, кивнул:

– Даже самые строгие хозяева вынуждены были разрешить его, потому что в противном случае никто не приехал бы на бал. Но законодателем является бал в «Олмэксе». Если там не разрешают вальсировать, не ждите, что вам разрешат это делать в другом месте.

– Значит, вы рекомендуете вальс?

– Я рекомендую все, где требуется, чтобы мужчина и женщина обнимали друг друга.

– Ваша светлость! – воскликнула Эмма.

– Извините, мисс Гренвилл, – мягко возразил Грей, – но я веду урок.

– Учите непристойному поведению?

– Учу, как вести себя на балу и как добиться успеха в обществе, – поправил он ее.

Его высокомерие начинало ее раздражать.

– Советую вам не забывать, что я буду среди арбитров по окончании нашего соревнования, ваша светлость.

– Когда это вы решили?

– Сегодня.

– Прекрасно. Но для того, чтобы выиграть пари, недостаточно засеять одно поле ячменем. Вам придется еще очень и очень поработать, Эмма.

Теперь он начинает давать ей советы. Как будто она в них нуждается! А если и нуждается, то не в его.

– Один известный адмирал сказал: «Я еще не начал битву».

– Тогда, может, пора начать? У вас не так уж много времени. – Не дав ей ответить, он опять повернулся к Джейн, Мэри и Лиззи, будто ее и не существовало: – Мужчины с удовольствием танцуют вальс, независимо от того, умеют они это делать или нет. Поэтому хорошей партнершей считается та женщина, которая не только сама отлично танцует, но и дает партнеру почувствовать, что он танцует лучше, чем на самом деле.

Эмма сразу поняла, что Уиклифф пытается втянуть ее в новый спор. Но это был его урок, и, даже если он станет продолжать в том же духе, особой беды не случится.

– Продолжайте, ваша светлость, – невозмутимо сказала Эмма и повернулась к Дэру: – Виконт, я сейчас занимаюсь тем, чтобы разработать план по улучшению существующего положения поместья. Скажите, сколько времени потребуется для того, чтобы расчистить два акра земли и подготовить их к строительству?

– Хотите построить еще одну академию? – вмешался герцог.

– Не отвлекайтесь, ваша светлость. Продолжайте урок.

Дэр нерешительно откашлялся.

– Может быть, обсудим это позже?

Эмма коснулась затянутой в перчатку руки Дэра.

– У его светлости уже готов свой план, или почти готов, поэтому мне, естественно, скрывать нечего.

– Ну что ж. Вы уже знаете, в каком месте начнете строить?

– Да. Пожалуй, около ручья, лучше на противоположной стороне вон того холма. Я не хочу портить вид ни из окон Хаверли, ни из академии.

– Значит, вы…

– Приехали, ваша светлость, – сказал кучер. – Где прикажете остановиться?

На дальнем конце луга паслось небольшое стадо овец.

– Здесь было бы идеально, – сказала Эмма.

– Остановитесь, Роско, – распорядился герцог, как будто кучер и сам не мог понять слов Эммы. Что за невозможный человек!

Все покинули ландо. Из кареты вышли мисс Перчейз с двумя другими девочками и присоединились к остальным. Счастье еще, подумал Грей, что Эмма не поручила ему двадцать или тридцать учениц. Когда в ландо их было только трое, он едва успевал отвечать на их вопросы и следить за разговором виконта с Эммой. С пятью задача еще больше осложнится, особенно из-за этого идиота Дэра.

Девочки без умолку щебетали на своем малопонятном девичьем языке. Он возвышался над ними на добрых два фута, так что Эмма всегда оставалась в поле его зрения. В сопровождении Дэра она подошла к Симмонсу и Роско.

– Спасибо, джентльмены, – улыбнулась она, – что не завезли нас в утиный пруд.

Сколько сарказма! Словно для того, чтобы убедиться, что он ее понял, она искоса бросила на него лукавый взгляд. Немного пошептавшись, они направились туда, где паслось стадо дяди Денниса.

Грей смотрел, как плавно покачиваются при ходьбе бедра Эммы. Сколь ни велико было желание Грея устранить Тристана, он все же полагал, что намерение Эммы обсуждать с Дэром вопросы управления поместьем и тем самым установить между ними дистанцию было, пожалуй, кстати. Когда Грей слушал ее рассуждения о преимуществах ячменя по сравнению с овсом, он был готов снять перед ней шляпу. С ним происходит что-то странное, это очевидно.

– Уиклифф, это точно, что нам разрешается называть вас по имени? – Лиззи тянула Грейдона за рукав, отвлекая тем самым его внимание от директрисы.

– Я же сказал, что вы можете называть меня так. А если я что-либо говорю, меня обычно слушаются. – Он внимательно вгляделся в обращенное к нему невинное, усыпанное веснушками личико.

– А почему ты спрашиваешь?

– Потому что мисс Эмма возражает.

Ах, она возражает?

– Тогда послушаемся ее.

Девочки посмотрели на него с явным разочарованием.

– Нам придется послушать ее?

– Да. Вам больше нельзя называть меня Уиклиффом, но можете называть меня Греем.

– Мисс Эмме это не понравится, – хихикнула Джейн.

– Почему?

– Потому что это недостаточно учтиво, – заявила Лиззи.

Девочки дружно закивали. Прежде чем он успел спросить, почему Эмма настаивает на официальном обращении, Генриетта, а за ней и Джулия сделали книксен.

– Джейн и Мэри сказали, что вы согласились научить нас танцевать вальс.

На самом деле Грей хотел понять, какой чепухой забивают головы ученицам академии, но с таким же успехом он сможет сделать это во время уроков танца.

– Я в вашем распоряжении.

Краем глаза Грей видел, что Эмма, показывая Тристану на стадо, что-то говорит ему. Он ответил ей, и она, рассмеявшись, стала делать пометки в блокноте, который повсюду носила с собой. Черт возьми, ее смех должен предназначаться ему – это его обществом она должна наслаждаться!

Между тем девочки смотрели на герцога так, словно тот сейчас извлечет из кармана оркестр. Уиклифф снова взглянул на Эмму. Что ж, если она решила оставить класс на него, так тому и быть.

– Полагаю, вы умеете танцевать вальс?

– Да, мисс Уиндикот учит нас всем современным танцам.

– Звучит многообещающе. Леди Джейн, не окажете ли честь?

Черноволосая красавица, кивнув, вышла вперед:

– Я готова.

Грей поднял руку.

– Ошибка первая.

– А что я сделала неправильно?

– Ваш ответ никоим образом не льстил мне.

– Но ведь я согласилась, – зардевшись, запротестовала Джейн.

– Да, но ваш голос прозвучал так, будто вас попросили одолжить соверен.

На лицах Джулии и Генриетты было написано искреннее недоумение, Мэри казалась сбитой с толку, а Лиззи смотрела на Грея так, словно хотела ударить его за то, что он критикует Джейн. Но все это было не важно – главное, что Эмма наконец повернулась в их сторону.

– Извольте, я объясню. Танец, особенно вальс, начинается с того момента, когда к вам подходит мужчина. Его просьба оказать ему честь танцевать с ним на самом деле означает просьбу дать ему почувствовать, что вы действительно ему эту честь оказываете.

– Вы имеете в виду, что он должен быть польщен нашим согласием?

– Именно так.

– А когда мы должны чувствовать себя польщенными? – спросила Лиззи.

– Вы польщены уже тем, что он попросил вас танцевать с ним.

– Но это же глупо. Мисс Эмма говорит…

– Я веду ваш класс, а не мисс Эмма. Вы должны быть польщены. – Он снова бросил взгляд на пастбище: Эмма, казалось, забыла про стадо, а мисс Перчейз совершенно потеряла дар речи.

– Элизабет, вы окажете мне честь танцевать с вами этот вальс?

– Грей, вы мне льстите, – захлопала ресницами Лиззи.

– Молодец. Теперь…

– О, я так взволнована, – продолжала Лиззи. – Честь слишком… слишком велика. – Делая вид, что ей не хватает воздуха, она открыла рот и, приложив руку ко лбу, упала на траву, словно лишившись чувств.

Грей еле сдержался, чтобы не расхохотаться. Господи, она так напомнила ему Элис! В воспитательных целях он притворился, что недоволен.

– Это уж чересчур, Элизабет, – сухо сказал он. – Кроме того, ты показала свои ноги, и теперь мне придется на тебе жениться.

Лиззи приподнялась на локтях.

– Раз выйти замуж так легко, зачем нам мучиться и учиться танцевать вальс? Если бы я хотела выйти за вас, надо было просто подойти к вам и приподнять юбку.

– Лиззи! – прошептала красная как рак Джейн.

– Довольно! – крикнула Эмма, врываясь в их кружок, словно разъяренная львица. – Никому, ни по какой причине не позволено приподнимать юбку! Вопрос, можно ли это делать, даже не обсуждается! Понятно?

– Да, мисс Эмма, – хором ответили девочки. Лиззи уже встала на ноги и ответила вместе со всеми.

Резко обернувшись к Грею, Эмма бросила:

– На два слова, ваша светлость!

Они отошли в сторону. Даже овцы, почувствовав ее гнев, ринулись в противоположном направлении.

– Вы имеете дело не со светскими вертихвостками, – тихо, но сердито начала Эмма. – Эти девушки не могут позволить себе ни одной ошибки, когда попадут в общество.

Он был не настолько глуп, чтобы спорить с ней.

– Понимаю.

– Я запрещаю вам обсуждать случаи, когда можно вести себя неприлично. Вам не подобает поощрять такое поведение, даже обращая все в шутку.

– Обещаю, что больше не буду.

– Вы уже не раз заявляли, что были бы счастливы, если бы академии не было. Поэтому, ваша светлость, я не верю в искренность ваших намерений помочь моим воспитанницам добиться успеха в свете.