Текст книги "Лягушка-нецаревна"

Правда, в ее практике это будет первый случай по привлечению к ответственности за нарушение обещания жениться. Что ж, пороется в судейской практике, что-нибудь да выкопает.

Заседание суда назначила через неделю, для чего пришлось отодвинуть пару дел, стоящих на очереди.

На суд Александров пришел с юристом его НИИ, весьма смущенным подобным оборотом немолодым дядечкой. Олеся Викентьевна тоже явилась не одна, а с парой свидетельниц и своим адвокатом, веселой дамочкой весьма пробивного вида.

После долгого рассказа о подсудимом, который упорно добивался внимания и любви истицы, поведанный суду адвокатшей Сумишовой с таким пылом, что впору было платочки вынимать и слезки утирать, в дело вступил юрист Александрова.

Николай Николаевич сухо вывел на чистую воду смешные потуги истицы чего-то добиться, поскольку наказания за подобное деяние уголовный кодекс Российской Федерации не содержит. Пообещал привести десятки свидетелей, подтверждающих неприязнь ответчика к истице.

Судья Суднева тут же пообещала дать отвод тем свидетелям, которые находятся в подчинении у ответчика под предлогом их от него зависимости.

Адвокатша победно улыбнулась и сделала контрольный выстрел:

– У моей клиентки имеются видеодокументы, подтверждающие их весьма и весьма тесные отношения. – И передала секретарю суда флешку с ночной записью.

Судья просмотрела ее и строго вопросила у ответчика:

– У вас есть какие-то замечания по поводу собственного поведения?

Злющий до зубовного скрежета Артем, бросив на Олесю Викентьевну угрожающий взгляд, заявил:

– Да, ваша честь! Она прокралась ко мне ночью в кабинет, по сути, взломав замок. И во время этой записи я, по сути, спал. Кстати, у меня имеется ее окончание.

Николай Николаевич передал судье запись. Та, посмотрев ее, твердо заявила:

– Запись передам на экспертизу. Уверена, что это монтаж. Так как вы уходите совершенно недостоверно. К тому же где гарантия, что вы не вернулись, чтобы продолжить начатое?

Она хотела было зачитать постановление суда уже сейчас, но Николай Николаевич с угрозой заявил, что в заседании суда допущено слишком много процессуальных нарушений, которые он обжалует.

Судье пришлось пойти на уступки и назначить окончание заседания через три дня.

Вернувшись в НИИ, Артем с Николаем Николаевичем доложили о ситуации Генеральному.

– Там уже все решено. Все схвачено и запротоколировано. Боюсь, что наше дело мы проиграли еще до его начала. Эта судья категорично настроена объявить виновным Артема, – Николай Николаевич отбросил профессиональную сдержанность и так же, как и Александров, горел негодованием. – И что делать, ума не приложу. Жаловаться? Засмеют. Дело-то специфичное. Насколько я понимаю, огласки нам не надо. И вообще, пока папочка Олеси Викентьевны будет править бал, ничего не поменяется.

Сергей Михайлович понятливо покивал крупной головой.

– Что ж, что-то в этом духе я и предполагал. А ты, Артем, не передумал еще? Смотри, как энергично тебя добиваются. Сдался бы уж на милость победительницы. Представляешь, какие горизонты вмиг откроются?

Александр сердито вскинулся.

– Издеваетесь, Сергей Михайлович? И без вас тошно.

Тот насмешливо развел руками.

– Нет, просто ищу выход из непростой ситуации. Но ты иди, работай, мы тут без тебя малость пошепчемся. Ты своей прямотой и вспыльчивостью только мешаешь.

Александров ушел, а еще через пять минут Мария Степановна, а попросту Маша, принялась набирать номер Касаткина, не особо надеясь на успех.

К ее удивлению, ответили ей сразу:

– Личный секретарь Максима Владимировича Касаткина слушает, – приятный мужской голос был предельно вежлив.

Маша чуток растерялась, но, вспомнив, что ее босс тоже не лыком шит, несколько приободрилась.

– Сергей Михайлович Попов, Генеральный директор НИИ сверхлегких сплавов желает поговорить с господином Касаткиным.

Чуток помедлив, голос немного оживился:

– Это тот самый институт, где работает Дарья Яковлева?

– Да, тот самый.

– Минуточку.

Голос исчез, и трубке заиграла приятная музыка. Секретарша приготовилась к долгому ожиданию, даже открыла на компе любимый пасьянчик «косынка», но уже через пару минут ей ответил другой, начальственный голос:

– Касаткин на линии.

Ойкнув, переключила телефон на босса, но подслушивать не перестала.

– Добрый день, Максим Владимирович. Это Попов. Помнится, вы мне обещали помощь при необходимости. Так вот эта необходимость наступила.

– И какого же рода вам нужна помощь?

– Нужно убрать Сумишова. Он, вернее, его милая доченька никакой жизни нам не дает.

Касаткин помолчал.

– Круто. Убрать, конечно, можно, но какое он имеет отношение к вам?

– Его доченька мечтает захомутать Александрова. Вы наверняка знаете, кто это.

– Артема, что ли? – Максим Владимирович обладал прекрасной памятью и запомнил парня, на которого его дочь исподтишка, думая, что никто не замечает, бросала отнюдь не дружеские взгляды. Да и он на нее тоже. Хмыкнув, спросил: – И что, дело такое сложное, что нужно убирать папочку?

– Доченька на Артема уже в суд подала, с единственной целью – запугать и на себе женить.

Касаткин недоуменно хохотнул.

– Женить на себе? – ему хотелось сказать, что это чушь, но он понимал, что, если б дело не было слишком серьезным, то Попов бы ему звонить не стал.

– Дело даже не в самой женитьбе, заставить-то его никто не заставит, это точно. Дело в репутации. А в научных кругах реноме значит очень многое. Она поднимет шумиху, испортит ему карьеру. А если учесть, что у него на носу защита докторской диссертации, то подобного рода слава ему вовсе ни к чему. Сами знаете, кто сидит у нас наверху.

– Понял. Хорошо. Попробую. Но о моем участии в этом деле – ни гу-гу!

– И о моем тоже!

Они распрощались, и генеральный вызвал к себе секретаршу.

Маша уже потирала ручки, представляя, как самая первая сообщит всем знакомым потрясающую новость о снятии Сумишова, когда по селектору раздался призывающий ее голос босса.

Она вошла с блокнотом и ручкой, с деловым видом, приготовившись выслушать ценные указания шефа. Но услышала вовсе не то, что ожидала:

– Мария Степановна, доколе вы будете подслушивать разговоры, которые вас совершенно не касаются?

Не ожидавшая нападения Маша растерялась, побледнела и потупилась, как испуганная школьница, застуканная за исправлением двойки в своем дневнике.

– В общем, так: вы немедленно, подчеркиваю: немедленно! Забываете все, что услышали сегодня. Если я узнаю, что вы распространяете услышанные сведения, ждите больших неприятностей. Я понятно вам все разъяснил? – Она кивнула, все так же не поднимая глаз. – Идите!

Она выскочила за дверь, нервным жестом прижимая к груди блокнот и ручку. Остановилась посреди приемной и с трудом перевела дух. Таким тоном босс с ней еще никогда не говорил.

Села за свой стол, с сожалением посмотрела на телефон. Эх, такая потрясающая новость пропадает! Это было до такой степени досадно, что на глаза навернулись обиженные слезы. Она еще раз посмотрела на телефон и с мучительным вздохом принялась за работу.

Через три дня состоялось второе заседание суда. По торжествующему виду Сумишовой было ясно, что дело ею уже выиграно. Остались чистые формальности.

Николай Николаевич пытался что-то доказать, но судья Суднева слушать доводы защиты не желала. Наступило время объявить решение суда, и тут в зал поспешно зашла женщина в черном строгом костюме. Она что-то прошептала на ушко судье, и та пошла красными пятнами. Объявив, что суд удаляется на совещание, умчалась вместе с вошедшей.

Вернувшись через десять минут уже собранной и уверенной в себе, строго заявила, что произошла ошибка, что данное дело подлежит юрисдикции мирового судьи и предложила истице передать дело по назначению.

Олеся Викентьевна, ничего не понимая, попыталась было возразить, но секретарь попросила освободить зал заседаний.

Они вышли на улицу. На крыльце стояли охранники, курили и негромко переговаривались между собой. Прозвучала фамилия Сумишова, и Олеся Викентьевна, побледнев, принялась названивать папочке. Он не отвечал. Тогда она позвонила его секретарше, и узнала сногсшибательную новость: ее отец снят с должности за какую-то провинность!

Это оказалось для нее настолько неприятной новостью, что она, оставив на стоянке свою машину, вызвала такси и умчалась, ничего не сказав коллегам.

На следующий день ее вызвал к себе Генеральный и предложил уволиться по собственному желанию. На ее возражения сказал:

– Мне всегда внушала подозрение ваша кандидатская диссертация. И то, как вы ее защитили. Может быть, назначим проверку?

Через пять минут на его столе лежало заявление об увольнении. Больше Олеси Викентьевны в институте не видели.

Глава одиннадцатая

Экзамены наконец были сданы, и Кирилл предложил отправиться в свадебное путешествие. Марине никуда уезжать не хотелось, но и без дела сидеть в городе было бессмысленно. Прежде она уезжала к родителям дачу. Там, качаясь в гамаке, читала, между делом пропалывала грядки и лакомилась первыми ягодами. Теперь приходилось считаться с желаниями мужа, который был уверен, что полноценно отдохнуть можно только в приличном, как он выразился, месте.

Для свадебного путешествия Кирилл выбрал Сейшельские острова. Во-первых, там был достаточно мягкий климат, во-вторых, он там никогда не бывал, не говоря уже о Марине. По интернету забронировал номер в отеле «Le Meridien Fisherman's Cove», одном из лучших отелей Виктории, столицы Сейшельской Республики. Для молодоженов отель предоставлял «существенные скидки и особые условия проживания». Купил билеты на самолет, на 20 июня оказались свободные места. Вылет, правда, был из Москвы, но это были мелочи.

Узнав о свадебном путешествии, Даша не стала скрывать своего недовольства.

– Почему бы вам не выбрать что-то поближе? Турцию или Грецию? Что-то не такое экстремальное?

Марине пришлось признаться:

– Кирилл объездил всю Европу, а на Сейшелах еще не бывал.

– Понятно. Рокшевский в своем репертуаре. Я, я, и еще раз я. А о тебе он подумал?

В этом Марина и сама сильно сомневалась, поэтому примирительно сказала:

– Ну, я там ведь тоже не была.

– Да ты нигде не была! Тебе-то угодить не проблема! А вот как ты перенесешь такой длительный перелет – вот вопрос!

Чтобы кузина отвязалась, Марина бодро пообещала:

– Да прекрасно я его перенесу! Я же не инвалид!

Даша съязвила:

– Нет, конечно! Ты просто немножко беременная, только и всего!

Марина надулась.

– Да ладно тебе, Даша! Вот увидишь, ничего не случится! Вернее, все будет хорошо! И, пожалуйста, не говори ничего Кириллу!

– Естественно, бедняжка будет сильно недоволен!

– Да нет, он очень старался мне угодить. Он столько вариантов подбирал. Это я такой выбрала.

Даша недоверчиво хмыкнула.

– Ну что ты такая бесшабашная, я никогда не поверю. Но говорить ничего не буду. В конце концов, вы уже большие детишки.

До Домодедово они долетели без приключений. Самолет на Викторию вылетал с Шереметьево. Кирилл взял такси, и они переехали туда. До посадки оставалось почти пять часов, и он предложил жене прошвырнуться по Москве. Они прошлись по Арбату, посидели в уличном кафе. Москва Марине не понравилась. Шумно, жарко, кругом нагловатые выходцы из азиатских республик и Кавказа. Русских лиц почти не видно. Неприятно. Кирилл тоже неприязненно оглядывался и морщился.

– Интересно, Москва теперь столица азиатских государств?

Марина тихо добавила:

– Даша как-то сказала, что русские умирающая нация. Слабая. Поэтому ее и теснят со всех сторон. Экспансия. Только об этом не говорят.

Рокшевский саркастично согласился:

– Конечно, у нас же интернационализм, или, по-американски, мультикультура.

Они погуляли еще немного. Когда до регистрации осталась пара часов, поехали в Шереметьево. И хорошо, что отправились пораньше – просидели в пробке почти час. Кирилл не подумал, что вечером люди едут с работы. Когда прибыли в аэропорт, у стойки регистрации их рейса оставалось всего два человека. Зарегистрировавшись, подождали в отстойнике еще полчаса и сели в самолет.

Билеты Кирилл купил в бизнес-класс, было довольно удобно. Стюардесса принесла им пледы, и Марина, закутавшись, попыталась уснуть. Лететь девять часов, во сне время идет быстрее.

– Не боишься? – Кирилл озабоченно заглянул в ее усталые глаза.

Она пожала плечами.

– А что толку, боюсь я или нет? Что изменится?

Кирилл обнял ее и прижал к себе.

– Так лучше?

Марина поерзала, устраиваясь поудобнее. Потом подняла к нему улыбающееся лицо.

– Намного!

На душе у него стало легко, будто он сдал какой-то неимоверно трудный экзамен. Молча поцеловал ее и с удивлением увидел перед собой стюарда, предлагавшего напитки. Самолет взлетел, а они не заметили!

Полет длился всю ночь, Марина его благополучно проспала. Кирилл тоже дремал, периодически просыпаясь и глядя на мирно спавшую жену. Он не понимал себя.

Порой ему хотелось вернуться в те времена, когда он мог делать, что хочется, и Марина казалась чем-то ненужным, чем-то таким, от чего стоило избавиться. А порой так спешил домой, чтобы удостовериться, что с ней все в порядке, что удивлялся самому себе.

Прилетели они ранним утром. Виктория встретила их сильным тропическим ливнем. Шел он, впрочем, каких-то десять минут, и после него улицы небольшого города казались чисто умытыми. Особой жары не было, время было московским, и Рокшевские почувствовали себя почти как дома. Номер в отеле еще больше поднял им настроение, он был действительно роскошным, для молодоженов.

После небольшого отдыха спустились вниз, в один из ресторанов. Фойе было полно туристами со всего света. И тут Кирилл впервые в жизни понял, что такое конкуренция. В зале было много белых женщин, но Марина со своей милой застенчивой улыбкой оказалась привлекательнее всех.

Посмотрев по сторонам и заметив оценивающие мужские взгляды, Кирилл напрягся. Пожалуй, он сделал глупость, привезя сюда молодую жену. Его неприятная догадка тут же подтвердилась. К ним подошло сразу несколько мужчин с явным намерением познакомиться с Мариной. С чисто южной развязностью они представились, не скрывая жарких призывных взглядов.

Марина с некоторым недоумением отвечала на вопросы. Кирилл порадовался, что она плохо знает английский, особого общения не получалось. Но вот один из них, француз, что-то сказал по-французски, и Марина, оживившись, ответила ему по-французски. Они тут же о чем-то заговорили, и теперь уже Кирилл не понимал, о чем идет речь.

Решительно извинившись, повел жену в зал, за свободный столик. Подошел официант, они заказали еду. За соседними столиками устроились атаковавшие их мужчины и приветливо кивали головами при каждом удобном случае, заставляя Кирилла злиться. Выбирая место для отдыха, он и не предполагал, что ему придется ревновать.

После ужина они отправились на пляж, и уж тут Кирилл в полной мере ощутил, что значит быть мужем хорошенькой жены. Она была так прелестна в полупрозрачном парео, так миловидна, что он удивился, почему не замечал этого раньше.

Одиноких мужчин на пляже оказалось еще больше, чем в ресторане, и каждый хотел пожать Марине ручку и заглянуть в глаза. В результате Кирилл все время, проведенное ими на пляже, не смог расслабиться ни на минуту. Даже плавая, он был вынужден следить за купающейся неподалеку женой, возле которой вилось несколько мускулистых парней.

Кирилл никогда не считал себя ущербным. Наоборот, на фоне российских ровесников он был весьма и весьма привлекательным. Но сейчас, возле тренированных высоких иностранцев чувствовал себя неполноценным. В отличие от Марины, которая оказалась настоящей красоткой.

Зато ночью Кирилл оторвался по полной. Он не помнил, чтобы когда-нибудь так желал женщину. Кровь кипела, не желая успокаиваться. Уснули они уже под утро, оба истомленные непрерывными ласками.

На следующий день Кирилл начал подумывать о бегстве домой. Марина привлекала столько внимания, что он не знал, как быть. Причем она не делала ничего, что могло бы объяснить столь плотную осаду.

На третий день в ресторане Кирилл с удовольствием ел заказанного им палтуса, когда сидевшая напротив него Марина вдруг попросила:

– Кирилл, давай поменяемся местами!

Они сидели за небольшим двухместным столиком, который Кирилл занял исключительно для того, чтобы ни один из назойливых поклонников к ним не присоединился. Поняв, что Марина попросила его не просто так, молча поднялся.

Сев на ее место, тут же увидел в упор глядящего на него высокого спортивного блондина. По тому, как подобострастно вокруг него суетился обслуживающий персонал, понял, что парень весьма богат. Спросил у официанта, кто это, и тот, высоко вздернув брови в знак удивления, сообщил, что это Гарри Орбейн, бизнесмен из Нью-Йорка, и что он стоит полмиллиарда долларов.

Марина на это сообщение не обратила внимания, но Кирилл насторожился. Судя по взглядам, которые тот кидал на Марину, и по его чисто американским нагловатым повадкам, следовало ждать неприятностей.

И они последовали.

Вернувшись в номер, увидели, что он буквально завален цветами. Кирилл достал карточку из самой большой корзины и прочитал:

– Прекрасные цветы для прекрасной женщины! – и подпись: Гарри Орбейн. – Повернувшись к жене, прокомментировал: – Вот еще одна жертва твоей красоты.

Марина недовольно поморщилась.

– Кирилл! Мне и так неприятно, и еще ты добавляешь.

Кирилл шутливо подначил:

– А что тут может быть неприятного? Столько поклонников.

Марина обижено отвернулась.

– Конечно, каждый судит по себе.

Он не согласился.

– Ну, не совсем. Вот мне, например, ухаживание твоей милой кузины вовсе не нравилось. Хотя это было примитивной ловушкой, я прав?

Марина посмотрела на него затравленным взглядом.

– Э…

Он рассмеялся.

– Не тушуйся ты, право! Я рад, что Даша ввязалась в это дело. Потому что без нее я бы не понял, как хорошо быть женатым. На тебе.

Кокетливо склонив голову к плечу, Марина провокационно заметила:

– Понять это тебе помогли конкуренты?

Он послушно признал:

– И они тоже. Но я и сам потихоньку до этой истины дошел. Своими собственными мозгами. Хотя, признаюсь, не сразу. Но у нас с тобой нестандартный такой роман получился. Но хочешь, я за тобой теперь буду ухаживать? В порядке компенсации, так сказать.

Марина счастливо засмеялась:

– Ты за мной и так ухаживаешь.

Он скептически пожал плечами.

– Ладно. Не буду пережимать палку. А то еще превращусь в подкаблучника.

Марина хихикнула.

– Вряд ли тебе это грозит. Но что нам делать с этой уймой цветов? Дышать ведь нечем.

Кирилл набрал номер ресепшена и велел унести цветы.

– У моей жены аллергия, и я прошу больше цветов к нам в номер не приносить.

Тут же явился посыльный с тележкой и забрал все цветы. Марина проводила его задумчивым взглядом.

– Интересно, куда он их денет?

Кирилл ее не понял.

– А нам какое дело? Или ты жалеешь?

– Да нет. Это, наверное, чисто российская экономность.

Он кивнул.

– Ну да. Нас столько лет приучали экономить на всякой ерунде, что это в нас сидит уже на генном уровне. Куда пойдем?

– На море слишком жарко, так что лучше в бассейн.

Взявшись за руки, они отправились к бассейну. Тут же рядом оказался Орбейн. Кирилл зло заметил:

– Похоже, у него везде шпионы. Всю обслугу скупил на корню.

Марина удивилась.

– Да зачем ему это? Не думаю, что он так уж сильно в меня влюбился.

Кирилл оценивающе посмотрел на жену. В открытом голубом сарафанчике она была чудо как хороша. Со вздохом признал:

– Не удивлюсь, если так оно и есть.

Марина хотела возразить, но спор прекратил Гарри собственной персоной. Он непринужденно подхватил Марину под руку и заявил:

– Вы прекрасны, Марина! – выговорив это по-русски с диким акцентом, дальше он продолжал уже на английском, и Марина ничего не поняла.

Но зато понял Рокшевский. Побагровев от злости, он принялся яростно выговаривать американцу. Тот в ответ только ухмылялся.

Несмотря на возмущение Кирилла, американец таскался за ними весь день, говоря комплименты озадаченной Марине. Рокшевский даже думал устроить драку, но, заметив наблюдавших за ним двух здоровенных качков, передумал. Это явно были телохранители Гарри, а чтобы драться одному против троих, нужно быть полным идиотом.

Неизвестно, чем бы все это кончилось, если бы Марина неожиданно не доказала, что она не бессловесная кукла и не перелетает от одного мужчины к другому по его желанию.

Однажды вечером после ужина они пошли на местный праздник. Гарри, как обычно, тоже оказался там же, где и они. Не дожидаясь согласия, утащил Марину танцевать, проигнорировав возражения Кирилла. Во время танца он что-то сказал или сделал, Кирилл не разглядел, что именно, но Марина внезапно остановилась и от всей души врезала своему настойчивому поклоннику промеж глаз. Потом свирепо погрозила ему кулаком и вернулась к изумленному мужу.

– Лихо ты его приложила! – Кирилл был вне себя от восхищения.

– Достал уже! Нахалюга! И почему эти наглые американцы считают, что им все позволено? – Марина была всерьез возмущена. – Если он подойдет ко мне еще раз, я попробую на нем один из Дашиных приемчиков!

Припомнив этот самый приемчик, Кирилл нервно расхохотался.

– Да, это будет нечто! Но лучше не надо. Думаю, больше он к тебе приставать не будет.

Гарри и в самом деле больше не подходил, следя за Мариной издалека и потирая пострадавшую скулу. Другие Маринины поклонники, видимо поняв, что перешли грань дозволенного, тоже отошли подальше.

Оставшуюся неделю они отдыхали более-менее спокойно, но в последний день Гарри все-таки проявил свой темперамент. Не обращая внимания на взбешенного Кирилла, присел за их столик и торжественно признался Марине в любви. Он говорил по-английски, но очень медленно, чтобы она все поняла.

– Я знаю твой телефон и твой электронный адрес. Я понимаю, что ты замужем, но помни – тебе стоит только послать мне сообщение, и я тут же прилечу за тобой!

Он еще что-то говорил, похоже, сулил златые горы и безбедную жизнь, но у Кирилла от злости так шумело в ушах, что остальное он не расслышал.

До дома они добрались без приключений. Уже в квартире Кирилл обнял Марину и спросил:

– Ты рада, что мы наконец-то дома?

– Да, – она нежно улыбнулась ему и поудобнее устроилась в его руках.

– Не жалеешь, что мы ездили на Сейшелы?

– Нет, конечно. Это был весьма познавательный опыт. – И кокетливо добавила: – Я поняла, что нравлюсь мужчинам.

Кирилл надулся, как мальчишка.

– Тебе это понравилось?

Она ответила вопросом на вопрос:

– Тебе же нравится, когда к тебе липнут девчонки? Почему мне не должен нравиться интерес мужчин? В разумных пределах, естественно.

Решив не усугублять конфликт, Кирилл крепче прижал ее к себе и полушутливо сказал:

– Но ты же понимаешь, что я люблю тебя больше всех?

Марина скептически хмыкнула.

– Поживем – увидим.

Вечером, включив компьютер и забравшись в почту жены, Кирилл наткнулся на сообщение от Гарри, в котором тот сообщил, что начал учить русский, чтобы объясняться с любимой на ее родном языке.

Кирилл грязно выругался и сообщение стер. Этот конкурент его уже достал! Конечно, сообщения по электронке он будет удалять, но вот как быть с телефонными звонками? Он не сомневался, что Гарри не преминет позвонить Марине. Конечно, можно поменять ей и симку, но где гарантия, что этот вездесущий американец не узнает ее новый телефон? В наше время деньги могут все.

– Ты говоришь, он засыпает тебя неприличными предложениями? – Даша с непонятным Марине удовлетворением покивала головой.

Они сидели в тихом кафе на бульваре и пили цветочный чай из маленьких фарфоровых чашечек. Перед ними стояло блюдо со свежайшей выпечкой, но к ней ни та ни другая не притронулись.

– Ну да. Я уже и симку поменяла, бесполезно. По электронке я ему ничего не отвечаю, молча их удаляю, и все.

– А в черный список его телефоны заносить не пробовала?

– Постоянно, а что толку? Он сменит номер, и все по-новой. Я уже на незнакомые телефонные звонки не отвечаю. Сколько раз обжигалась. Он настойчивый такой, жуть. Просто нахальный.

– А он знает, что ты в положении?

– Конечно! Я ему это первым делом сказала. А он заявил что-то типа «это будет мой ребенок». Я плохо знаю английский, поэтому перевод неточный.

Даша внимательно осмотрела блюдо с выпечкой, выбрала круассан с сыром и принялась с удовольствием жевать. Прожевав, уточнила:

– Понятно. Видимо, ты первая, кто сказал ему «нет». А как Кирилл?

Марина по Дашиному примеру тоже взяла круассан с сыром, и принялась его пристально рассматривать, будто боялась обнаружить таракана.

– Злится. Но сделать ничего не может.

Даша широко улыбнулась, будто услышав приятнейшую новость.

– Это хорошо.

Марина вскинула на нее удивленный взгляд.

– А что хорошего? Этот Гарри нам просто житья не дает.

Даша произнесла тоном умудренной жизнью, много повидавшей дамы:

– Конкуренция, мой друг, конкуренция! Если лень – двигатель прогресса, то мужская конкуренция – великолепная основа для прочного брака. Сама подумай, когда Рокшевскому приударять за посторонними девицами, когда его жену того и гляди из-под носа уведут?

Марина невольно захихикала, уж очень смешно Даша вращала глазами, изображая коварного похитителя.

– Да ладно тебе! Кирилл же прекрасно знает, что я никуда не денусь!

– А вот это ты зря! Интригу надо время от времени поддерживать. Кстати, у тебя скоро день рождения. Давай-ка я тебе цветов пришлю якобы от Гарри?

Марина недовольно замахала руками.

– И не вздумай! Кирилл и без того до белого каления доведен, а тут еще ты со своими провокациями!

Даша взяла с блюда булочку с марципаном и вонзила в нее ровные белые зубы. Марина поежилась, уж как-то по-людоедски это у Даши вышло. Та, быстро слопав булочку, сокрушенно заметила:

– Не стоит, наверно, столько сдобы есть. Растолстею.

Марина зафыркала.

– Да прямо! Ты всегда так ешь, но я что-то не заметила, чтоб ты хоть в одном месте округлилась. Папа говорит: «не в коня корм».

– Папа всегда прав! Это аксиома! Так что я могу позволить себе еще и это пирожное! – И Даша взяла пирожное с пышной шапкой крема. – А что касается Рокшевского, то ему полезно осознать, что он не один на белом свете. И что есть еще особи мужского пола, которые вполне могут тебя похитить.

Марина содрогнулась.

– Не вспоминай, ради бога! Как вспомню тот спуск по балконам в одеяле, так мороз по коже. Тебе бы так!

Даша пожала плечами.

– Да я ни за что бы не согласилась валяться в одеяле на чьем-то там плече. Я бы и сама спокойненько спустилась. Хотя признаю, что в том твоем платье это было бы проблемно. Если только завязать подол вокруг талии. Не совсем прилично, правда. Ну да это ерунда.

В ответ Марина только вздохнула.

В ее сумочке жизнерадостно запел сотовый. Она беспокойно взглянула на дисплей и тихо, будто ее кто-то мог подслушать, сказала кузине:

– Ну вот, опять!

Даша властным жестом протянула руку.

– Дай-ка мне телефон, я сама с ним поговорю!

Марина покорно отдала телефон, и Даша с напором ответила невидимому собеседнику. Она говорила по-английски и очень быстро, поэтому Марина поняла только самый общий смысл – что звонить ей нельзя и чтоб ее оставили в покое.

Вернув ей телефон, Даша ободрила сестру:

– Думаю, он прекратит свои домогательства. Надолго или нет, будет зависеть от того, как быстро он найдет тебе замену. Кстати, ты знаешь, что у него масса твоих снимков и видео?

Марина горестно вздохнула.

– Догадываюсь. Он везде с фотоаппаратом таскался и снимал меня при каждом удобном случае.

– То есть постоянно?

– Ну да. Но как ему запретишь?

– На Сейшелах – никак. Там это криминалом не считается. Свобода, одним словом. Он мне сказал, что каждый день любуется твоим прелестным личиком.

Марина скривилась.

– Личико у меня теперь далеко не прелестное. Может, ему теперешнюю мою фотографию послать? Тогда отстанет?

Даша внимательнее посмотрела на кузину. В самом деле, беременность сказывалась на ней не лучшим образом. Нос распух, под глазами появились небольшие мешки, и вся она выглядела усталой и болезненной.

– Может, тебе просто спать надо побольше?

Марина покраснела и ничего не ответила. Дарья поняла все без слов:

– Ага, тебе энергичный муж высыпаться не дает. Что ж, наличие достаточно настойчивого конкурента заводит мужиков куда сильнее, чем эротичность партнерши.

В ответ Марина проблеяла лишь нечто нечленораздельное.

Даша не преминула ее подколоть:

– Можно подумать, из нас двоих я гораздо более опытная в отношениях полов особа. А ведь это далеко не так!

– Просто у нас воспитание разное!

Даша согласилась:

– Без сомнения! Ну мне пора, у меня обед кончается! А ты посиди еще, может, пожуешь чего-нибудь!

Расплатившись с официанткой, она умчалась, а Марина осталась сидеть, мечтательно глядя вдаль.

Она тоже считала, что Кирилла подстегивает наличие конкурента. После Сейшел он стал, конечно, куда внимательнее и заботливее, чем прежде. Но в этом заслуга Гарри. Хотя, может быть, она не права и Кирилл, как и говорил ей, осознал, что любит ее? Пусть и с помощью соперника? Разобраться в этом сложно, да и нужно ли? Как говорит Даша, жизнь нужно принимать такой, какая она есть?

В это время Дарья неслась в лабораторию, в который раз недоуменно спрашивая себя, зачем ей это нужно? Ведь не из-за Александрова же она встает каждый день аж в восемь утра и тащится на эту дурацкую, совершенно не нужную ей работу! Или все-таки из-за него?

Ответ не находился, и она злилась еще больше. Вдобавок, чтобы не выходить из созданного ею образа, она периодически напяливала свой маскарадный костюм, вставляла цветные линзы и в таком виде приходила на работу, веселя сослуживцев.

Артем на эти ее выкрутасы лишь снисходительно покачивал головой, словно любящий папашка, наблюдавший шалости милого дитяти. Рокшевский, как она понимала, давно догадавшийся о ее участии в деле его захомутания, похоже, никаких к ней претензий не имел. И вообще, все больше и больше привыкал к роли женатого, положительного во всех отношениях мужика.

Недавно вся мужская часть лаборатории отправилась после работы расслабиться в бар, но он с ними не пошел. Как теперь узнала Даша, хорошим стимулом послужило настойчивое ухаживание Гарри, которого не останавливал ни статус замужней дамы, ни беременность Марины. Даша мысленно показала ему большой палец в знак одобрения. Замечательно, такой подмоги она не ожидала. Кто знает, возможно, пока над его головой висит дамоклов меч, Кирилл будет вести себя как примерный семьянин. А со временем, глядишь, и сроднится с этим образом.

В принципе, ей можно с чистой совестью уволиться и снова колесить по просторам необъятной родины. Может, прямо сейчас и уволиться? Вместо ожидаемого чувства освобождения внутри живота рядом с солнечным сплетением появился противный комочек страха. Похоже, она хочет не этого.