Текст книги "Лягушка-нецаревна"

– Может быть, спросить у остальных специалистов? Кто-нибудь из них наверняка сможет прийти завтра!

Кинув проницательный взгляд на завлаба, Давид отринул это рациональное на первый взгляд предложение.

– А смысл? Мы все сильны каждый в своем, очень узком, направлении. Исправлять и объединять выводы разных лабораторий не наш профиль. И уж в обязанности рядовых специалистов точно не входит.

Это было странно, и Даша открыла рот, чтобы заспорить, но Артем добавил тоном, не терпящем возражений:

– Да, обязанности у всех свои и очень узкие. Так что Даша и Константин Петрович, надеюсь на вас.

Из-за стола Даше не было видно, как Давид толкнул Константина Петровича в бок, и тот с некоторым недоумением пробормотал:

– Ну, если надо, то надо.

Даша подумала, что хорошо было бы уточнить эту информацию у женщин, и даже обдумывала, как бы поизящнее намекнуть Елене или Ларисе на приватный разговор, но, когда вышла, ни одной сотрудницы в отделе не было.

Она с недоумением обратилась к мужчинам:

– А где же наши дамы?

Давид с недовольным видом пояснил:

– А их по пятницам отпускают на час раньше. Это, видите ли, вековая традиция. У женщин хлопот больше, им время для семьи нужно, а нам, значит, не нужно. Я вот тоже кормящий папашка, но мне почему-то никто лишний час для семьи не дает.

Даша с надеждой посмотрела на дверь:

– Так, может, и мне можно уйти?

Давид ехидно вопросил:

– А у тебя дома что, детей семеро по лавкам и брошенный муж? Отпускают-то только семейных дам!

Даша села на место и с унынием присоединилась к его стенаниям:

– В самом деле, что за дискриминация! Я тут от безответной любви к пупсику сгораю, мне в себя прийти требуется. А для этого именно пятничного часа и не хватает.

По комнате пронесся чуть слышный смешок. Не до смеха было только Рокшевскому. Он сердито посмотрел на насмешницу и уткнулся носом в монитор, делая вид, что всецело занят работой.

Даше стопроцентно не хотелось смотреть на его смазливую физиономию, но она заставила себя сесть рядом с ним и умильно спросить:

– Куда сегодня пойдем?

Он зло отрезал:

– Никуда!

– Что, дома посидим?

– Конечно! Ты в своем, я в своем!

Даша с откровенным недовольством предупредила:

– Так не пойдет!

Рокшевский, видимо, вспомнив о том, чья она протеже, выпрямился, как тушканчик на косогоре и заскрипел зубами.

– Что с тобой, милый, у тебя глисты?

Голос Даши был полон неподдельной заботы, но Рокшевскому до чертиков захотелось схватить ее за горло и придушить. Но он решил ответить в ее духе:

– Нет, моя радость. Со мной все в порядке. Это я от счастья.

Даша с преувеличенным восторгом воскликнула:

– Как я рада, пупсик мой! Я же говорила, что мы с тобой придем к взаимопониманию!

Кирилл сверкнул глазами.

– Не называй меня пупсиком!

– А как мне тебя называть? Киря?

Рокшевский, которого этим самым Кирей дразнили все годы учебы в школе, вконец разозлился.

– Нет! – это был вопль измученной души.

Даша сурово погрозила ему пальцем.

– Ты сам не знаешь, чего хочешь! И так тебя не называй, и этак! Нет уж, мне нравится пупсик, значит, ты им и будешь!

Кирилл решительно не хотел быть пупсиком, но понимал, что в стычках с этой нахальной девицей ему никогда не победить. Решил взять тайм-аут.

– Я не смогу никуда идти. Мы с мамой едем к дядьке сразу после работы.

Даша надула губы.

– Вот черт! Я напрасно пообещала Артему выйти завтра на работу. Я вовсе не подумала, что мне лучше всего было бы поехать с тобой.

От этой кошмарной перспективы внутри у Рокшевского все заледенело. Ему хотелось заорать, затопать ногами, в конце концов стукнуть ее чем-нибудь увесистым по голове. Но, посмотрев на ее решительное лицо, порыв обуздал. Он уже убедился, что в рукопашном бою Даша куда тренированнее его.

Но в груди все бурлило и клокотало, требуя выхода довольно-таки скандальным образом. Он даже удивился. Что это такое? Никогда он себя так не вел, даже не подозревал в себе таких сокрушительных эмоций.

Даша с одобрением заметила, подливая бензина в костер:

– Сколько в тебе огня, пупсик! Я очень рада, что положила на тебя глаз. Думаю, ты оправдаешь все мои надежды.

Она хотела его обнять, но тут к Рокшевскому, отвечая на его немой, но отчаянный призыв о спасении, с каким-то надуманным вопросом подошел Давид, и под его натиском Даше пришлось пересесть на свое место.

Вышедший из кабинета Артем заметил Дашу и распорядился:

– Иди домой, Даша. Все равно сегодня начинать работу над проектом бессмысленно. Все наши дамы ушли, и ты иди. – И вышел в коридор, направляясь в соседнюю лабораторию.

Даша с чувством глубокого удовлетворения показала язык оставшимся мужчинам и быстро сбежала, провожаемая всеобщим возмущением.

Все еще сидевший рядом с Кириллом Давид с ехидством заметил:

– Я к тебе недаром на выручку поспешил, мне показалось, ты ее убить готов. Достала она тебя?

Рокшевский молча провел ребром ладони по горлу.

Давид кивнул головой.

– Заметно. А что ж не сдашься на милость победительницы? Как говорится, раньше начнешь, раньше кончишь. Может быть, даже с минимальными потерями.

Кирилл замахал руками.

– Да ты что? У меня в ее присутствии все тело как желе! Ничего твердого! – и конфиденциально добавил: – Я ее попросту боюсь. Такой предприимчивой и нахальной особы мне еще в жизни встречать не доводилось.

Давид задумчиво заметил:

– А мне кажется, она ничего. Если помыть и причесать, она вполне фотомоделью работать может.

– Ты к ней так лоялен потому, что эта фотомодель тебе шею не сворачивала.

– А тебе что, сворачивала?

– Почти. И вообще у нее криминальные замашки. Не удивлюсь, если она их приобрела в соответствующих местах.

– Что ты имеешь в виду под соответствующими местами? ФСБ или МВД?

– Что за шутки! ГУФСИН! И не сотрудником!

– Это перебор. Такую бы в наш НИИ не взяли. Несмотря ни на какого дядю.

– Ну ладно, это я погорячился. Но как мне от нее избавиться?

– А зачем? Разве твоя жизнь не стала ярче, не побоюсь сказать – насыщеннее?

– Издеваешься? – Рокшевский так взревел, что к ним повернулись головы всех сидящих в комнате.

– И не думаю. Ты стал гораздо энергичнее, чем прежде. Во всяком случае, такой страстности в твоих прекрасных очах я никогда не замечал.

Рокшевский зловеще пообещал:

– Давид, не доводи меня до последней стадии бешенства. Ты же понимаешь, я и так на взводе. И если этой Дарье я в лоб дать не могу, то тебе – с огромным удовольствием!

– А почему ты Дарье в лоб дать не можешь? – Давид не на шутку заинтриговался. – Потому что она женщина или потому, что она сдачи может дать?

Рокшевский вскочил, намереваясь выполнить свое обещание, но Давид, шустро отскочив от него на безопасное расстояние, рассмеялся и уселся за свой стол. Кирилл еще немного постоял, сжимая и разжимая кулаки, но потом сел-таки обратно, кидая на Штрауха злобные взгляды.

Домой он уехал вовремя, но долго топтался перед собственной дверью, боясь очередной засады. Лишь убедившись, что в квартире никого нет, несколько успокоился. Но покой длился недолго. Зазвонил телефон. Номер был незнакомым, и он осторожно ответил. Его опасения оправдались, это была Даша.

– Привет, пупсик!

Рокшевский молча отключился, но это было только началом. Телефон без конца трезвонил, причем вызовы шли с разных номеров. В конце концов он его выключил. Но когда начал проверять на компе электронную почту, оказалось, что по всем его адресам были сообщения от Даши. Откуда она их раздобыла? Похоже, у подружек олигархов, пусть и бывших, возможности немеряны.

В довершение информационного террора раздался звонок в дверь. Он на цыпочках подкрался к двери и осторожно заглянул в глазок. Там стоял недовольный сосед из нижней квартиры. Кирилл открыл дверь, и тот сумрачно вручил ему записку.

– Это тебе передала странная девица. Она там, внизу. Говорит, что ты назначил ей свидание, а сам не идешь. Я как раз проходил мимо, пришлось взять записку, уж очень она была настойчивой. – Усмехнувшись, добавил уже фривольным тоном: – Похоже, ты влип, дружище!

Закрыв дверь, Рокшевский с трепетом, как слабонервная барышня, попробовал вычислить пути к отступлению. Даша караулит у двери подъезда? А если ему вылезти из квартиры первого этажа и сбежать? Представив себе лицо соседа, которому придется выпускать его из окна, открывая решетки, которыми были снабжены все нижние квартиры, решил, что до такой степени позориться не будет. А просто займется своими делами. Ведь не будет же она вламываться к нему в квартиру?

Снова раздался звонок в дверь. На сей раз это оказалась соседка с какого-то более высокого этажа. Он плохо знал, кто где живет, поскольку общался с соседями лишь на обязательных общих сборищах. Она снова передала ему записку от Даши, как-то странно хихикая и рассматривая его в упор.

Не выдержав, он выскочил на улицу, намереваясь оторваться по полной. Но возле подъезда гуляли дети с родителями, поэтому Рокшевский подошел к Даше вплотную и ограничился парой крепких слов, сказанных ей на ушко.

Она крепко обняла его за талию и противно захихикала.

– У тебя просто огневой темперамент, пупсик! Я не стала подниматься к тебе в квартиру, боялась, что у тебя мама. Ты же говорил, что вы уезжаете на юбилей прямо сегодня?

Кирилл на ходу соврал:

– Маме нездоровится, поэтому мы едем завтра.

– Нездоровится? Может, мне ее навестить?

– Посмотри на часы! Мать спит давно! Она всегда рано ложится, у нее уроки начинаются в восемь! И вообще, оставь нас в покое!

– Ни за что! Ты мне очень нравишься, пупсик!

Рокшевский поднял просительный взгляд к небу, но темные облака ничего обнадеживающего ему не пообещали. Даша прижалась к нему еще плотнее.

– Пойдем к тебе, а? Мне тебя так хочется пощипать, а через куртку не получается! – И в подтверждение своих слов она ущипнула его за локоть.

– Мне кажется, ты стопроцентная идиотка! – Кирилл с силой выдрал свой локоть.

Чуть прищурив глаза, Дарья оценивающе посмотрела на него, и Рокшевский вдруг отчетливо представил, как летит в грязную лужу на виду у гуляющих.

Поспешно предложил:

– Давай поговорим после выходных, ладно? А сейчас мне нужно собираться. Я еще подарок не уложил.

– А давай я тебе помогу! Я прекрасно умею все укладывать!

Если бы на ее месте была какая-нибудь другая девица, он бы подумал над столь приятным предложением, но сейчас от него у Кирилла волосы встали дыбом. Он представил, чем закончится эта самая укладка.

Наобум спросил:

– У тебя кандалы с собой?

У Даши проказливо заблестели глаза.

– Ага! Представляешь, как будет весело!

– Тебе – может быть. А вот мне что-то не хочется. Так что давай до понедельника!

Даша хотела возразить, но, увидев кого-то в проходившей мимо толпе, смешалась и быстро согласилась:

– Ладно, до понедельника! – и поспешно растворилась в темноте.

Кирилл повертел головой, рассматривая прохожих, но никто из них никаких подозрений ему не внушил, и он медленно пошел домой, испытывая облегчение сродни помилованному на эшафоте с петлей на шее.

Даша бежала домой, стараясь не выходить на освещенные улицы. Темноты она не боялась, а вот того, что может столкнуться с кем-нибудь из родственников – боялась. Показалось ей или нет, что среди гуляющих мелькнул дядька? Встретиться с ним в таком виде смерти подобно! Может быть, он ее и не узнает, но уж лучше не рисковать!

Дома набрала номер Оксаны Федоровны, решив уточнить, едет куда-то Рокшевский или нет. Рокшевская ответила не сразу. Услышав строгий голос, Даша залепетала какую-то чушь, будто наяву видя, как хмурится собеседница.

– Нет, я никуда не собираюсь, с чего ты взяла? У Кирилла свои дела, он своей жизнью живет и не обязан мне обо всем докладывать. Если у вас какие-то проблемы, решайте их сами, ко мне они никакого отношения не имеют.

Голос мамочки мог заморозить и пальму в тропиках, но Даша полученным сведениям только обрадовалась. Ага, попался, голубчик! Радостно поблагодарила за полученные сведения, заставив Оксану Федоровну насторожиться и озадачиться. Она тут же принялась звонить сыну, выясняя, что еще он наговорил этой несносной девице.

Если б Даша слышала разговор матери с сыном, то порадовалась бы еще больше, ведь именно после этого разговора Рокшевский запаниковал всерьез. Что, если ей взбредет в голову ворваться к нему посреди ночи? Она на это вполне способна.

Чтоб избежать возможного насилия, позвонил другу, жившему в пригороде, и напросился на выходные в гости под предлогом ночной рыбалки.

Помня о Дашиной способности проникать сквозь запертые двери, на всякий случай подпер их стулом. Спал он беспокойно, без конца ворочаясь на своем ортопедическом матрасе и боязливо прислушиваясь к каждому шороху.

А Даша до полуночи работала над видеофильмом из жизни российской деревни. Закончив, отключила будильник, решив наконец-то отоспаться.

Утром проснулась в двенадцатом часу и удивилась быстроте возвращения организма к привычному расписанию. Не спеша привела себя в порядок, позавтракала и уселась перед трюмо, соображая, наносить боевой раскрас или нет.

Решив, что ради Артема и Константина Петровича стараться не стоит, расчесалась, соорудив на затылке бабушкин узел. Не пользуясь помадой, отправилась на работу в своей обычной одежде, синих джинсах и серой рубашке навыпуск.

Артем сидел у себя в кабинете точно в такой же одежде. Уткнувшись в монитор, негромко проговорил:

– Привет! Ты готова?

Даша вяло поинтересовалась, уже предчувствуя ответ:

– А где Константин Петрович?

Артем бодро, без всякого сожаления, доложил:

– Дома. Он позвонил час назад и предупредил, что прийти не сможет, заболел.

Даша хмуро уточнила:

– И какого рода эта болезнь? Не похмелье случайно?

Шеф не скрывал понимания.

– Да это все знают. Ему всю неделю приходится сдерживаться, но уж в пятницу и субботу он отрывается по полной. Так что ждать его бесполезно.

– Зачем ты держишь пропойцу?

– Он не пропойца, а любитель выпить. У него бывают светлые идеи. К тому же он самый старый сотрудник лаборатории. Так сказать, память поколений.

– А ты что, соблюдаешь преемственность поколений?

– Приходится. К тому же Константину Петровичу через пару лет на пенсию, подождем.

– На пенсию? Ему же до шестидесяти далеко?

– У него вредность выработана, он на пенсию в пятьдесят пять пойдет, если законодательство в очередной раз не поменяют. Но ты садись рядом, не стесняйся. Надо пару вопросов обсудить.

Даша села на стул, стоящий рядом, и тоже уставилась в монитор.

– Ну, что, разобрался, в чем причина?

– Ну да, и даже записал, что нужно сделать. – И, повернувшись к ней, подал листок бумаги.

И только тут заметил, что Даша кардинально изменилась. Он тупо уставился на нее, не веря своим глазам.

– Что это с тобой? Ты решила имидж поменять?

– Нет, не хотела тратить на тебя драгоценное время. А если честно, то примитивно проспала.

Артем несколько минут молча ее разглядывал.

– Даже в том диком камуфляже я был уверен, что ты красавица. И теперь в этом убедился.

Даша нахмурилась.

– Может, работать начнем? А то я и уйти могу.

Артем с трудом оторвался от нее. С силой провел руками по лицу, будто прогоняя наваждение.

– Да, конечно. Ты права. Просто я себя чувствую так…

Даша сердито его прервала:

– Мне твои ощущения абсолютно неинтересны. Задание давай!

Он обреченно кивнул на листок.

– Вот тебе план, приступай!

Даша заглянула в бумажку, которую он ей протянул. Там было подробно расписано все, что нужно делать. И когда только он успел? Действительно, настоящий талант. Ей за ним не угнаться. Или это просто потому, что она не в теме? Ей захотелось вникнуть во все поглубже, но она одернула себя. К чему это? Она все равно здесь долго не задержится. Один только подъем в такую рань убийственен для ее мозгов, это она уже почувствовала.

Ушла за свой стол и принялась методично, пункт за пунктом, отрабатывать план работы. Мощный компьютер работал быстро, и к вечеру она сделала почти половину. В шесть в комнату вошел уставший Артем.

– Как дела? – несмотря на утомленный вид, глаза его поблескивали хорошо знакомым Даше огнем.

С крайне строгим видом она показала ему листок с отмеченными заданиями.

– Как видишь, неплохо. Я, в принципе, не устала и могу поработать еще.

– Не получится. В выходные разрешается находиться в здании до восемнадцати ноль-ноль.

– Это как в сказке про Золушку? Не то карета превратится в тыкву?

Артем задумчиво предложил:

– Можно, в принципе, продолжить у тебя. У меня не получится, домочадцев много. Будут мешать.

Даша изучающе посмотрела в его лицо. Он постарался принять непроницаемый вид обеспокоенного срывом проекта начальника, но его выдавали горевшие нехорошим огнем глаза под полуопущенными веками.

– Ну как? А до того мы бы заскочили куда-нибудь перекусить. Уж очень есть хочется. Я с утра ничего не ел.

При мысли о еде Дашин желудок отозвался аналогичным требованием.

– Поесть – это хорошая мысль.

Быстро скопировав результаты на флешку, бросила ее в сумочку и согласилась:

– Пошли, поедим!

Обрадованный ее непротивлением Артем по-джентельменски подал ей куртку и открыл перед ней дверь. Они прошли мимо вахты, почувствовав на себе пристальный взгляд охранника.

– Куда идем? – Даша еще плохо изучила окрестности института.

– Тут неподалеку маленький ресторанчик, заскочим.

– Для ресторана надо быть одетым соответствующе.

– А мы чем не соответствующее одеты? Вот если бы ты была в тех попугайских нарядах, что ходишь на работу, тогда возникли бы проблемы, а так все в порядке.

Даша через силу возмутилась:

– Одежда у меня очень красивая и хорошего качества, между прочим.

– И служит для какой-то загадочной цели. Не беспокойся, я никому не скажу, что сегодня ты была в нормальном виде.

Даша кинула на Артема испепеляющий взгляд, на который он отреагировал широкой ироничной усмешкой, но тут перед ними возникла вывеска ресторана «Маленький Париж». Им навстречу устремился немолодой швейцар, и выяснение отношений пришлось отложить на потом.

Небольшой зал был почти полон, но метрдотель нашел для них свободный столик неподалеку от эстрады. Там уже стоял чудный букет белоснежных цветов и свечи в высоких подсвечниках. Даша потребовала ответа от Артема:

– Ты это заранее спланировал?

– И не думал. Наверняка кто-то в последний момент отказался от заказанного столика, только и всего.

Не поверившая его уверениям Даша спросила у официанта, почему столик оказался свободным. Тот пожал плечами.

– Насколько я знаю, пара, заказавшая его, отказалась от него пару часов назад. Такое бывает. Но вы не волнуйтесь, никто дополнительно с вас деньги за антураж брать не будет. Честно говоря, за все уже заплачено.

Несколько успокоившись, Даша заявила Артему:

– Поскольку у нас тут не свидание, а просто деловой ужин, то платить будем каждый сам за себя.

Артем потемнел.

– Ты что, считаешь, что я неплатежеспособен?

– Не хочу ни от кого зависеть.

– Ты уверена, что я потребую вознаграждения?

– Ты тут совершенно ни при чем! Это просто природой так устроено, что любое действие равно противодействию.

– Не понял? – Артем в самом деле был в недоумении.

– Ты же гордишься своими логическими способностями, вот и поразмышляй.

Принесли меню, одно на двоих. Даша тут же потребовала себе второе, объяснив официанту, что платить они будут порознь. Тот чуть заметно пожал плечами, но второе меню принес.

Даша подождала, когда себе закажет спутник, и только тогда заказала то, что действительно хотелось, – уху из осетрины, рагу из морепродуктов в тыквенном соусе, самбук с грушами.

Артем заказал белое полусухое вино, отдавая дань российским пристрастиям. Налил Даше, она пригубила и поморщилась. Слишком сладко. Она не привыкла к такому вину за ужином. К десерту куда ни шло, но ни к мясу, ни к рыбе оно совершенно не подходило. Сразу видно, Артем не знаток вина.

– Ты любишь морепродукты? – Артем, заказавший мясо, скептически разглядывал ее рагу, усеянное креветками и устрицами.

– Ну да. Если хорошо приготовлено, то очень вкусно.

– Я где-то читал, что морепродукты нужно есть только там, где они выловлены, немудрено отравиться.

– Если следовать такому принципу, то сейчас можно есть только квашенную капусту, потому что в картошке полно соланина, весна же.

Артем посмотрел на свое пюре, заказанное к мясу, признал:

– Туше! – и принялся с аппетитом уплетать все, что принесли.

Даша осторожно попробовала уху. Вкусно. Но вареные блюда практически безопасны. Без опасения доев оставшийся в тарелке кусочек осетрины, перешла к рагу. Чтобы она ни говорила Артему, а осторожность никогда не помешает. Не хватало еще и в самом деле отравиться. Она прекрасно знала, что в ресторанах не брезгуют просроченными, а то и откровенно испорченными продуктами. Внимательно осмотрела рагу, внешне нормально. Понюхала, пахнет приятно, и специй не чересчур. Попробовала, вкусно.

Не спеша съела порцию, надеясь, что неприятных последствий не будет.

– Ты когда-то отравилась? – Артем с интересом наблюдал за ее манипуляциями.

– Было дело.

– Где?

– В Марселе. Мы тогда с… – она хотела сказать «с отцом», но вовремя спохватилась и сказала «с другом».

Артем потемнел и чуть сощурил глаза. Даша поняла, о чем он подумал. Ну и пусть он считает ее содержанкой! Ей от этого ни холодно, ни жарко. Но настроение почему-то испортилось. Скучно закончила:

– Заскочили в один прибрежный ресторанчик, съели буйабес, очень вкусный, кстати. А вечером нам стало плохо. Не факт, что есть морепродукты можно только там, где они выловлены. Отравиться можно везде.

Артем налил себе вина и быстро выпил, будто слышать то, что она сказала, ему было крайне досадно.

Заиграла приятная музыка, и он предложил:

– Потанцуем?

Даша посмотрела вокруг. Публика была разношерстная, но никого одетого так затрапезно, как она, не было.

– Знаешь, что-то не хочется.

– Я так тебе противен, что ты со мной даже танцевать не хочешь?

Она недоуменно посмотрела на Артема. Он разгорячился, губы кривились в нехорошей усмешке.

– Дело не в тебе, а во мне. На фоне этих разряженных дамочек я буду себя чувствовать белой вороной.

– Ты же позиционируешь себя как крутая деваха. Неужели тебя беспокоят чьи-то там косые взгляды? – Артем подался вперед и впился глазами в ее лицо, пытаясь понять, где правда, а где ложь.

Даша раздосадовано приподнялась.

– Ну, если тебе так хочется, давай потанцуем.

Они вышли на танцпол. Звучало медленное томное танго, и Артем прижал ее к себе несколько плотнее, чем требовалось. Даша сердито посмотрела на него, намереваясь потребовать, чтобы он вел себя как полагается, и не осмелилась. У него были такие нежные глаза, и от него исходила такая аура беззащитности, что ничего неприятного ему она сказать не смогла.

Протанцевав с ним несколько минут, осознала, как хорошо они подходят друг другу. Его рука так удобно лежала на ее талии, к нему было так приятно прижиматься, что Даше захотелось положить голову ему на плечо. Поняв, о чем думает, она даже сбилась с ритма.

Артем тоже почувствовал что-то такое, а, может, чувствовал это давно, но он наклонился к ней и внезапно попросил:

– Может быть, поменяешь приоритеты и будешь ухаживать за мной? Если уж ты ярая феминистка и считаешь, что ухаживать самой сподручнее? Гарантирую, в этом случае результат будет потрясающим.

Даша чуть не расхохоталась в полный голос. Вот ведь ерунда какая получается! Она никогда не считала, что ухаживать самой сподручнее. Если уж на то пошло, то она всегда предпочитала, чтобы ухаживали за ней. В принципе, она не против, чтобы Артем за ней поухаживал, но вот только к чему это приведет?

И вообще, к чему бы это ни привело, этого ей не надо. У нее другая цель – довести до ЗАГСа упорного Рокшевского. Эх, Маринка, и кому ты доверилась? Конечно, вряд ли после ЗАГСа для нее наступит хорошая жизнь. Но, как говорит бабушка, очень умная женщина, грех будет прикрыт, а развестись всегда можно. То, что вместе не пожилось, теперь никого уже не шокирует.

Музыка кончилась. Артем повел Дашу к столику. Усадив, с затаенной надеждой спросил:

– Ты не думаешь, что нам хорошо вместе?

Чтобы уйти от вопроса, она отпила глоточек вина. Но он смотрел на нее с такой унылой покорностью судьбе, что ей снова стало смешно.

– Мне со многими хорошо, но это совершенно ничего не значит. И не смотри на меня такими телячьими глазами, это дохлый номер. Я на такое не покупаюсь.

Артем вспыхнул.

– Ты это так воспринимаешь?

– А как еще это прикажешь понимать?

Он посмотрел на эстраду, явно ничего не замечая.

– Знаешь, я ни за кем еще в своей жизни не ухаживал. Женщины у меня были, конечно, но это была исключительно их инициатива. Я в этом деле почти никакого участия не принимал. Меня больше наука занимала, чем всякие там любови-моркови.

– Поэтому ты и просил меня ухаживать за тобой, чтобы не съезжать с наезженной колеи?

– Не утрируй, пожалуйста. И не делай вид, что не понимаешь меня. Я же чувствую, что это не так. – Он посмотрел на нее серьезно, немного даже с обидой.

Даша постаралась обратить все в шутку.

– Надо же, как изменились нравы на Руси! Раньше логика считалась исключительно мужской прерогативой, а чувства – женской. Теперь же все наоборот. Честно говоря, думаю, что природа снова движется к однополой системе. Мужчин не будет, останутся только женщины-андрогины. Даже сейчас мужчины в большинстве случаев служат лишь спермоносителями, а все остальное женщины делают сами.

Артем несколько растерялся, он такого поворота событий не ожидал.

Даша продолжала нападать:

– Скажешь, нет? Ты знаешь хоть одну женщину, которая пропала бы без мужчины?

Артем поднял руки.

– Сдаюсь, сдаюсь! Мы существа никчемные и бесполезные! Признаю! Я только не понимаю, почему ты так на мужиков-то озлоблена? Кто тебя так обидел?

Даша примолкла, осознав, что в самом деле поступает как-то неадекватно. Почему? Переживает за маму, которой и впрямь несладко пришлось после измены отца? Не может простить отца за подлость? Ей и в самом деле порой кажется, что мама так и не смогла прийти в себя после ухода любимого мужа. Но это было так давно…

Или просто исповедь Маринки всколыхнула старую боль? Ведь даже в Англии она остро чувствовала мамино горе, хотя та по телефону старалась говорить с ней нарочито бравурным тоном.

– А что ты делала до нашего института?

Поколебавшись, ответила правду:

– Ездила по стране, фотографировала, фильмы снимала. Мне интересно там, где я еще не бывала.

– С кем?

– Одна. И не говори мне, что это опасно. Это интересно!

Посмотрев на часы, пораженно присвистнула. Десять часов! А казалось, прошло совсем немного времени! Похоже, что с Артемом время всегда проходит незаметно. Она не помнила, чтобы с кем-то из своих знакомых мужчин оно так сжималось.

– Забудь. Я, наверное, выпила лишнее. Пора домой. – В утешение она широко улыбнулась Артему.

Ждала, что он будет настаивать на продолжении вечера у нее дома, и готовилась дать достойный отпор, но Артем только спросил:

– Ты сможешь завтра прийти на работу?

Она кивнула.

– Так же, как сегодня, к двенадцати.

– Договорились.

Они вышли из кафе. Артем хотел идти с ней, но Даша воспротивилась.

– Я только проводить. – Он не понимал ее нежелания побыть вместе еще немного.

– Ты смеешься? Чтобы я потом волновалась, как ты доберешься до дома?

Он простодушно предложил:

– Я тебе позвоню.

Даша сразу разгадала предлог.

– Ага, это новый способ из серии «дайте ваш телефончик». Так вот говорю сразу – не дам!

Артем глубоко вздохнул.

– Ну почему ты такая колючая?

Посмотрев на виднеющийся среди пятиэтажек столбик НИИ, Даша предположила:

– Может, это не я колючая, а ты не от мира сего? Ученые вообще люди со странностями, далекие от суровых реалий обыденности.

– Это я-то далек? А давай-ка про тебя поговорим. Ты-то к ним близка? Насколько я понял, ты впервые в жизни работаешь как обычный человек. Приходишь на работу и уходишь с работы. До этого же ты вела богемный образ жизни? Что хотела, то и делала? И при этом ты себя называешь знатоком?

Даше пришлось искать оправдания.

– Я и не говорила, что я знаток. Я теоретик. Умные люди учатся на чужих ошибках, а я умный человек.

Артем склонился к ней поближе, овевая ее лицо своим дыханием. Даша чувствовала запах вина, хорошего парфюма и еще чего-то, чисто мужского.

– Умные люди? Ты хороший специалист, не спорю, но вот насчет ума, простого житейского ума, я сомневаюсь. Ни одна умная женщина не станет вешаться на шею такому типу, как Рокшевский.

– Может, я просто хочу покорить еще одну вершину? Может, я из покоренных мужиков коллекцию составляю?

– Что ты врешь, это ясно. Но вот почему, не ясно. Может, объяснишь? Тогда я смогу помочь. Подыграю, ежели что. Или наоборот, как скажешь.

Он смотрел на нее мягким сочувственным взглядом, и Даше ужасно захотелось во всем признаться, но она вспомнила обещание, данное кузине. Да и к чему лишние откровения? Сегодня у нее доверительные отношения с Артемом, а завтра наоборот. Никогда ничего нельзя знать наперед.

– Я просто очень разная. Мне надоедает быть одинаковой. Только и всего.

– Понятно. То есть ты мне даешь полную отставку?

Даша на мгновенье замялась. Ей ничего не хотелось. Ни поощрять его, ни отставку давать.

Артем мгновенно обо всем догадался.

– Сама не знаешь, чего хочешь. Ладно, это лучше, чем безоговорочное «нет». Давай продолжим просто встречаться, и все как-нибудь устаканится. Не возражаешь?

– Ладно. До завтра.

– Ты все-таки категорически против, чтобы я тебя проводил?

В ответ Даша только взмахнула рукой и быстро скрылась из глаз. Он молча постоял на месте, высматривая ее реверсионный след. Потом ссутулился, и, чему-то мрачно усмехаясь, отправился к конторе. Поприветствовал охрану и поднялся в свой кабинет.

С полки книжного шкафа вытащил надувной матрас, накачал его электронасосом, закинул простыней. Вытащил оттуда же подушку и одеяло. Потом позвонил домой, предупредил, что не придет. Мама не протестовала, она давно привыкла, что старший сын живет своей жизнью.

Потом пошел на первый этаж, где для сотрудников была устроена душевая кабина, вымылся и вернулся обратно. Ночь накануне он спал плохо, думая не столько о работе, сколько о Даше. Предвкушая очередную бессонную ночь, ложиться не стал, а включил компьютер и снова принялся за работу. Через пару часов, не выдержав, набрал Дашин номер.

Услышав недоуменное «слушаю», осторожно сказал:

– Извини, Даша, но я знаю твой телефон.

– Откуда?

– Прости, но свои источники я тебе открывать не буду. В утешение скажу, что не ты одна умеешь пользоваться интернетом. Но я вообще-то звоню, чтобы узнать, нормально ли ты добралась до дому.

– Все в порядке, спи спокойно. А вообще-то я постоянно прихожу домой поздно. И никто обо мне не беспокоится.

– Это говорит только о том, что у тебя нет близких людей, и что ты никому особо не нужна. Не думаю, что это хорошо.