Текст книги "Вещая птица (по)беды"

Принц раскинул руки, полы его плаща взвились крыльями экзотичной бабочки, на меня с потолка пошел снег. Крупные пушистые снежинки неторопливо планировали на мои разгоряченные щеки, становясь несолеными слезами.

– Дашка! – пропищал Пак. – Мы его нашли.

Я обернулась на голос своего пикси. А когда снова запрокинула голову, потолок был вполне обычным. Пространство опять изменилось. Альвы исчезли.

Секунд двадцать у меня ушло на то, чтоб вытереть мокрое лицо и пообещать себе еще раз проанализировать подслушанный разговор. Что-то в нем было, какая-то информация, которую я упустила. Потом, все потом.

Я обернулась к приближающимся друзьям. Святозар тащил ко мне упирающегося всеми конечностями злыдня, грозный Пак нарезал круги по коридору.

– Это точно он? – я смерила взглядом невысокого, метра полтора от силы, грязного человечка.

Злыдень выглядел как вокзальный попрошайка – чумазый, в невообразимых обносках.

– Зовут как?

Злыдень фыркнул и что-то пробормотал, опустив лохматую голову.

Святозар отпустил допрашиваемого и брезгливо вытер ладони о джинсы:

– Нет у них имен. Но этот говорит, что он их король.

– Где обнаружили?

– В бойлерной, – отрапортовал Пак. – Они как раз обогревательный котел почти прохудили.

– И много вас там? – я присела на корточки, чтоб наши лица оказались на одном уровне.

Лицо злыдня было скорее приятным. Под грязевыми разводами угадывалась чистая бледная кожа, широкие скулы. Его бы отмыть, вполне симпатичный нелюдь получится.

Ноздри крупного носа раздулись:

– Хорошо пахнешь, – сказал злыдень, сплюнул себе под ноги и прищурил влажные, как у олененка, карие глаза.

– Я задала вопрос.

Святозар ткнул в макушку злыдня указательным пальцем:

– Отвечай, когда тебя дева-птица спрашивает!

Тот легко увернулся:

– А пусть она вопросы нормально формулирует! Нас – это кого? Там – это где?

– Вас – это злыдней. Меня интересует, сколько твоих подданных набилось сейчас в здание энского цирка, и что ты приказал им делать.

– Что значит приказал? У нас конституционная монархия, мы на общем сходе все порешали…

Я устало распрямилась:

– Святозар, друг мой сердечный, если это недоразумение еще раз ответит вопросом на вопрос, стукни его, пожалуйста. Я тебе потом влажных салфеток дам, руки протереть.

Детинушка картинно приготовился к раздаче оплеух. Злыдень съежился:

– Да ты меня сама не слушаешь!

– Сколько их?

– Два десятка?

– Ты у меня спрашиваешь?

– Да я их не считал! – злыдень чуть не плакал. – Кто на сходе был, почти все пошли. Потому что нельзя фейри чужеродным спуску давать! Прилезли на чужое, и давай свои порядки устанавливать! Балы-шмалы! Не попустим! Сначала думали крышу обрушить, да только здание недавно перекрыли. Нам много сил на это понадобилось бы. А потом я котел нашел, меня сразу королем выбрали, и мы…

– Какая у вас монархическая система интересная, – Пак присел на мое плечо. – И часто у вас перевыборы происходят?

– Частенько, – злыдень вытер рукавом нос, шмыгнув им для надежности.

– С темы не съезжайте! – прикрикнула я.

Голос у меня стал визгливым как у пожилой невесты Гриделень, а перед глазами будто алая пелена опустилась. Кажется, моим друзьям предстояло пережить очередную истерику вещей птицы Сирин.

– Тихо-тихо, тихонечко, – пикси поцеловал меня в ухо. – Дашка, дай мне. Запугала мужика совсем. А ты давай на северо-запад пройди метров двести, мой чуткий нос унюхал Ларса, вам там есть что обсудить.

– Ну попробуй, – пожала я плечами, губы дрожали от сдерживаемой злости. – И добейся, чтоб они куда-нибудь ушли, пока нас тут всех кипятком не залило. Святозар, будет кочевряжиться, долго не думай, в линолеум подлеца закатай. И пусть от моста своих подданных отзовет. И… Куда, говорите, идти?

Пак показал подбородком:

– Северо-запад – там. Пространство не искривляется, так что будь уверена, я тебя быстро найду.

Я побрела по коридору.

– Что с ней? – донесся до меня громкий шепот Святозара.

– Наверное, что-то гормональное, – ответил Пак. – А ты, любезный злыдень, начинай меня униженно благодарить за то, что я Дашку от тебя отвлек. А то она у нас дама кровожадная под настроение.

Злыдень что-то бормотал в ответ, но я уже не слушала.

Бархатная портьера отошла в сторону, открывая притопленную в стене нишу, и я увидела Ларса. Замерев соляным столбом, я смотрела, как мой парень с энтузиазмом целует цветочную королеву Гриделень. Лиф ее расшитого разноцветным стеклярусом платья сполз с плеч, бесстыдно обнажая грудь, Ларс накрыл один из белоснежных холмиков ладонью и, кажется, постанывал.

Я сглотнула, ахнула, протерла глаза. Ларс оторвался от поцелуя, повернул голову ко мне. В его серых глазах читалась похоть, быстро сменившаяся удивлением, недоумением и, кажется, испугом.

Я истошно заорала и побежала по коридору. Просто чтоб не видеть этого, чтоб забыть. Чтоб…

– Даша! Подожди. Даша! Ты все не так поняла! – неслось мне вслед. – Остановись, я все объясню!

И издевательский смешок цветочной королевы волшебной пыльцой носился в воздухе.

Я поднажала. Каблуки эльфийских туфелек забег выдерживали на отлично, чего нельзя было сказать обо мне. В горле першило, съеденный сто лет назад завтрак просился наружу. Видимо я опять набрела на искривление пространства, потому что линолеум под ногами вздыбился, уводя коридор куда-то вверх. Я подняла взгляд, потолок теперь был зеленым, выложенным мозаичными глянцевыми плитами и очень-очень далеким.

Никогда, ни за что и никогда я не доверюсь больше Ларсу. Сегодня во мне сломалось что-то важное, наверное, любовь.

Обернувшись, я убедилась, что Ларс вот-вот меня настигнет, еще раз взвизгнула, поборола тошноту и уцепилась за ткань ближайшей гардины, по-обезьяньи перебирая руками и ногами, подтянулась, еще и еще. Метра через три меня крутануло в воздухе, желудок болезненно сжался, я зажмурилась и прыгнула на мозаичный пол.

Сердце ухнуло, я, сгруппировавшись, перекатилась на спину. Пространство опять изменилось. На потолке, украшенном бабочками и висюльками хрустальных люстр, Ларса не обнаружилось. Кажется, мне удалось сбежать.

Облегчение было недолгим. Рано или поздно мне придется поговорить со своим бывшим парнем. Чтоб поставить точки над «и», прицельно плюнуть ядом и разбить пару-тройку тарелок из парадного сервиза. Но сейчас я не готова, совсем не готова. Вы скажете, мое поведение шло вразрез всему, что я когда-либо делала? Вы будете правы. Мне самой было противно себя такой видеть. Нюня, плакса, безмозглая истеричка – вот в кого ты, Кузнецова, превратилась. И это ты, всегда считающаяся образцом здравомыслия, эталоном логики и спокойствия. Кто всегда учил Жанку отстраняться от проблемы? Кто декларировал, что жизнь – это череда нейтральных событий, которым мы сами предаем позитивную или негативную окраску? Ты же теперь ни одного дела до конца довести не в состоянии! Тебе нужен был Ларс? Надо было его хватать и тащить в постель, невзирая на сопротивление. Ах ты думала, что ему неприятно? Он тебе врал про направленное колдовство, которое превратило его в… В импотента, Кузнецова! Хоть сейчас, сама с собой, называй вещи своими именами! Твой фальшивый импотент прекрасно находил тебе замену все время, пока вы с ним как бы встречались. А ты будто не замечала запаха посторонних духов и смешочков за своей спиной, когда заходила в «Ирий». Ларс же даже не скрывался особо, просто развешивая тебе по ушам тонны лапши! Ах, феи. Ах, волшебные существа, ах, ледяные демоны! Всех, всех ненавижу! Даже Пака! Зачем он меня к Ларсу отправил? Чтоб посмеяться? Нюхач не почувствовал, что Ларс не один? Не унюхал феромонов, или что там выделяют в атмосферу особи, собирающиеся замутить небольшой дружеский секс за шторкой, пока Кузнецова носится неподалеку, решая проблемы, которые ей вообще ни разу не интересны. Мерзавец!

Накатила усталость.

Мне надо уходить. Доберусь до дома, забаррикадируюсь и недели две там просижу, зализывая раны. Здесь мне больше делать нечего. Люди, нелюди, исконники, пошли они все… лесом!

Нет, лучше я вызову такси и поеду в аэропорт. Папа давно меня звал на Суматру, или где он там сейчас. Я покину Энск и только они все меня и видели. А потом, годика через полтора, вернусь, похудевшая и загорелая, и…

Я всхлипнула. Похудевшая и загорелая. Ага. Еще пару килограммчиков в минус, и мой индекс массы тела перестанет быть идеальным. В такой хорошей форме, как сейчас, я не была никогда, и мне хотелось сохранить это равновесие до самой пенсии, а может и после нее. Мне нравилось быть спортивной и подтянутой.

Хорошо, вернусь только загорелой.

Я приподнялась, подтянув колени к груди, и впервые осмотрелась по сторонам. Я сидела на полу в центре большого полукруглого зала, со стрельчатыми окнами.

Это точно не цирк, может, вообще не наш мир. Такси вызвать не получится. Значит надо найти искривление пространства и вернуться в Энск. Или, наоборот, остаться здесь навсегда? Сидеть до самой смерти, а когда меня наконец найдут, годика через полтора (дались мне эти полтора года!), рассыпаться прахом на глазах удивленной публики.

Пол подо мной скрипнул. Одна из плит медленно поползла в сторону. Я вскочила на ноги, метнувшись к стене. Плиты смещались одна за другой, образовывая дыру в центре зала. Я замерла, забыв, как дышать. Почему-то представилось, что сейчас, как в малобюджетной киношке, оттуда выползут полчища скорпионов.

Опять раздался скрип. Из дыры медленно выдвинулось нечто, что я после секундного размышления, сочла постаментом или алтарным камнем, шипастым по краям, или… Это был пень. Обычный, если отбросить гигантские размеры, пень. Я почти в такой же нож втыкала, помнится. У меня еще Святозар на память о том событии остался. В этот новый пень я ничего втыкать не собиралась. Во-первых, у меня не было ножа, во-вторых, еще одного Святозара (если одарение Святозарами входит в условия квеста) я не переживу, а в-третьих…

На пне кто-то лежал. Неровно обрубленные древесные края мешали рассмотреть кто. Поэтому, убедившись, что пол остановил перемещение, я подошла поближе.

Это был фейри. Какая-то раса, с которой я знакома не была. Мужчина со спокойным худым лицом, крючковатым носом, иссиня черными волосами. В приоткрытом рту незнакомца я с ужасом заметила длинные конусообразные, как у акулы, зубы. Вампир? Их точно не бывает, Пак мне в этом клялся.

Кончиком пальца я провела по плащу, в который был закутан мужчина, ощутив упругие перья.

– Девчонка, – он открыл глаза, тускло-золотистые, с такими крошечными зрачками, что их вполне можно было не заметить. – Ты кто?

– Даша, – я одернула руку и поклонилась. – Вещая птица Сирин.

– Наслышан, – мужчина приподнялся на руках и сел, двигаясь с ощутимым усилием. – Вы называете себя «исконниками»?

– Хорошее словечко, – я пожала плечами. – Это я его придумала и очень удивлена, что мои неологизмы ушли в народ.

– Смешная, – в золотых глазах блеснул интерес, который я сочла гастрономическим.

– А вы – вампир?

Он хрипло рассмеялся:

– Уже никто не помнит, кто я, даже я сам. Но здесь меня называют Лорд-Изгнанник.

Я еще раз поклонилась, не ощущая ни ужаса, ни удивления. Все правильно, я специалист по странным встречам и неожиданным находкам на свою пятую точку. А с другой стороны – мое посещение бала задумывалось изначально именно для встречи с главным энским фейри. Так что можно ставить галочку в списке пожеланий и удаляться страдать дальше.

– Твой пандан не говорил мне, что ты такая хорошенькая, – лорд кашлянул, – и смелая. Хочешь что-то спросить? Тогда быстрее, я, некоторым образом, умираю.

Вот только еще одной смерти мне на сегодня не хватает! Сговорились они, что ли?

– Как вам это удалось? – я решила все-таки выяснить то, что меня интересовало. – Как вы стали Лордом-Изгнанником здесь? Как прогнали всех исконников? Как захватили власть?

Фейри улыбнулся, свернув акульими зубами:

– Знаешь, какой закон власти? Она, как женщина, отдается не тому, кто за ней гоняется, а тому, кто терпеливо ее добивается, или просто тому, кто подворачивается под руку в нужное время.

– Вы подвернулись?

– Я ее очень хотел…Когда я пришел в ваш мир, в нем почти не было магии. Ваши боги ушли, не знаю почему, но их не было. Я занял трон, – он опустил глаза к своему ложу, – потому что он был пуст, и потому что в нем еще теплилось волшебство. Потом, когда моя сила уже многократно возросла, ваши боги хотели вернуться, но тогда я уже защищал свое. Я ответил на твой вопрос?

Лорд откинулся на спину и тяжело задышал.

– Пожалуйста, – взмолилась я. – Не умирайте сегодня! Это правда для меня будет слишком.

– Волшебный голос, почти как у сирен… – Лорд-Изгнанник мечтательно прикрыл глаза. – Говори…

– Я сегодня потеряла подругу, – шмыгнула я носом, стараясь не разреветься. – Потом… Любовь… И, если вы сейчас уйдете, это будет просто последней каплей.

– Хорошо, – решил фейри. – Я могу и подождать, хотя все было спланировано очень здорово: набить в ограниченное пространство дураков и подлиз, как селедок в бочку, а потом удалиться, оставив их корчиться под обломками.

– Вы для этого придумали бал?

– А для чего же еще? Знаешь, какое самое страшное проклятье альвов, девочка? Это скука. Банальная скука. Ты живешь, сражаясь и побеждая, изворачиваясь и давя соперников. А потом тебя настигает она. Тебе перестает быть интересна борьба и сама жизнь, но ты продолжаешь эту бессмысленную игру, застряв на одном уровне. Я хотел уйти красиво.

Ну, про красоту жеста я могла бы поспорить, но вместо этого задала еще один вопрос:

– Вы распорядились, кто будет править после вас?

– Нет, – золотистый глаз мне подмигнул. – Это было бы слишком просто. Пусть грызут друг другу глотки, пусть выпускают кишки, пусть идут по головам. И пусть победит сильнейший или подлейший.

Он так наслаждался, посвящая меня в свои планы, что мне стало противно. Значит мой парень (уточнение – мой бывший парень) работал на такое вот ничтожное существо? Да ладно Ларс, забудем о нем. Лорд-Изгнанник, этот мелочный психопат, номинально управлял Паком, Джокондой или даже мной? Фу, гадость какая. Я, конечно, далека была от мыслей о благостности и благородстве альвов, но это было слишком. По сравнению с Лордом-Изгнанником даже Эмбер мог показаться благородным рыцарем.

Видимо, у меня на лице все было написано. Потому что Лорд-Изгнанник капризно протянул:

– Пошла прочь, ты мне надоела.

– С удовольствием, – я посмотрела по сторонам.

И куда убираться прикажете? В окно? Дверей в зале не было.

Альв пробормотал что-то нечленораздельное и щелкнул пальцами. Пень под ним ожил, заворочался и выпустил на пол вокруг себя длинные жгутообразные корни.

– Не забудь ввязаться в общую грызню, девчонка, – улыбнулся Лорд-Изгнанник.

Пень отползал, как гигантский многоногий спрут, выброшенный на берег.

– Ты последняя исконница, которая может на что-то претендовать. Остальные – шушера еще мельче тебя.

– Спасибо, воздержусь, – я опасливо пятилась. – Терпеть не могу руководить.

– Хочешь чистенькой остаться?

– По возможности.

– Какая жалость, что я не увижу, как тебя по самую макушку в отхожее место поместят, – пень двигался все активнее, поэтому Лорд-Изгнанник говорил довольно прерывисто, что сводило на нет весь сарказм реплик. – Хоть не помирай.

– Прекрасная идея, – я сложила руки перед грудью и еще попятилась. – Живите вечно и никто не будет устраивать борьбу за ваш трон.

– Ты дура? Думаешь, воюют только за то, что никому не принадлежит?

Пень наконец выполз из своего гнезда, открывая зев колодца, располагающегося точно в центре зала.

– Убирайся, – альв указал на дыру. – Посмотрим, кто из нас в итоге окажется прав.

– Помните, вы обещали не умирать сегодня, – пискнула я и ухнула вниз, как Алиса в страну чудес.

Перед глазами проносились звездные скопления, радужные вихри и разноцветные стеклянные осколки.

Это продолжалось так долго, что я зевнула и на минуточку прикрыла глаза.

– Дария-а-а? – Джоконда тронула меня за плечо. – Немедленно вставай, ты привлекаешь внимание.

Я моргнула. Я была на арене цирка, окруженная толпой народа!

– Ничего страшного, – проговорила с другой стороны Жанка. – Наша подруга слегка перебрала. С кем не бывает.

Подруги взяли меня под руки и поставили на пол.

– Сейчас, кофе выпьешь, сразу станет лучше, – громко увещевала меня Арбузова, прокладывая нам путь в толпе.

– Это все еще Энск? – шепотом спросила я Джоконду.

– Все еще, – ответила та, сверкая глазами сквозь прорези черной маски.

Сирена была облачена в атласный черный фрак, видимо изображая жанкиного спутника.

– Ты же в офис ехала, говорила, для бала настроение неподходящее.

– Она передумала, – напористо ответила Жанка. – Нечего по углам скулить, жизнь – она короткая. Анна ей так и сказала.

– Когда?

– Мы тебе все расскажем, – Жанка ловко приложила локтем какого-то господина с алой бабочкой, расчищая нам путь. – А ты нам взамен – как с потолка упала. В смысле, как – мы сами видели, нас интересует, каким образом ты туда залезла.

– Я убегала от Ларса, – воспоминания о безобразной сцене опять встали перед глазами. – Он изменил мне. И, скорее всего, не в первый раз и не с одной женщиной, и…

Жанка остановилась, и, взяв меня за плечи, повернула к себе лицом:

– Что-то с тобой не так, Кузнецова. На наркоту не похоже. На гламор… На гламор похоже, но не он.

– Потом я встретила Лорда-Изгнанника…

– А еще кошачью улыбку и говорящую гусеницу, – Жанка развернула меня лицом к выходу. – Знаю я тут одно укромное местечко, где нам никто не помешает. Джоконда, метнись к фуршетному столу, добудь бутылочку какую-нибудь. Всухомятку разбитые сердца не лечат, – пояснила она сирене.

Мы с девчонками забились в какую-то каптерку. Жанка, принявшая на себя командование нашей группой быстрого реагирования, просто сбила каблуком висячий замок. Ногами моя подруга могла дробить черепа и наносить другие травмы, несовместимые с жизнью. Хорошо ее в Фейриленде подготовили. Если у Эмбера ничего не получится с захватом власти, надо ему предложить охранную школу открыть. За такими бойцами, как Арбузова, олигархи в очередь выстраиваться будут.

Джоконда свернула в трубочку купюру и засунула в поломанную дужку замка:

– Мы не вандалы какие-нибудь, – пожала она плечами на мой вопрос. – Все разрушенное оплатим.

Жанка смела с колченогого стола какой-то хлам, придвинула стулья, обнаруженные в углах, и водрузила на столешницу пузатую бутылку коньяка. Джоконда молча поставила рядышком стопку пластиковых стаканчиков и пожухлый лимон.

– Как-то нестильно, – пискнула я, – коньяк дорогой, а…

– Глупости, – отмела мои возражения Жанка, доставая из-за корсажа плоский нож. – Сейчас лимончик покромсаем, и сразу появится стиль. Ну что, дамы, за нас, красивых!

Коньяк действительно был хорошим. Огненный шарик скользнул по пищеводу, даря тепло. Я выдохнула и схватила лимонный кусочек.

– Начнет Джоконда, – велела Арбузова. – Ее горя как раз на два тоста хватит.

– Меня отвергли, – сирена шмыгнула носом. – Недодали любви, поэтому я прошу у вас утешения.

– Ты хочешь отомстить? – Жанка повторно разлила по стаканчикам наше лекарство.

– Я хочу, чтоб он меня любил, – грустно покачала головой Джоконда. – А он не любит.

– Приворот пробовала? Волшебным голосом уговаривала?

– Я по-настоящему хочу, – хрустальная слезинка скользнула по щечке девушки. – А он… не хо-о-очет…

– А он – это кто?

В последнее время я с подругами не откровенничала, и о предмете страсти Джоконды осведомлена не была.

– Святозар?

– Ты с ума сошла, бамбина? Я и Святозар! Это даже представить невозможно!

– Мне казалось, вы неплохо ладите, – я повела плечами и взболтнула янтарную жидкость в стаканчике. – Тогда, может, я его не знаю?

– Это лепрекон, – Жанка оказалась в курсе. – Наш Коля. Ты, Кузнецова, челюсть подними. Выражать свое удивление столь вульгарным образом… вульгарно.

Кажется, Арбузову слегка повело. От выпускницы пединститута ожидалось большего словарного запаса.

– Он некрасивый, – твердо сказала я. – И рыжий. И вообще, ты по сравнению с ним выглядишь, как принцесса.

– Мне нравится, – раскраснелась Джоконда. – он умный очень, умный-преумный, а я… Самое ужасное, что я ему нравлюсь, он сам говорит. А когда я сегодня… А он… А я…

– За рыжих! – подняла «бокал» Жанка.

– Короче, он девственник, – после паузы сообщила сирена. – И говорит, что любовью заниматься будет только после свадьбы.

Я поперхнулась и закашлялась:

– Что?

– Что слышала! Он мне такую лекцию про пользу добрачного воздержания прочитал, что я уже записывать за ним хотела.

Я минуточку подумала. На мой уже слегка нетрезвый взгляд, проблема не стоила выеденного яйца.

– У тебя есть два варианта. Первый – плюнуть и забыть свое увлечение. Свободные половозрелые люди и нелюди выстроятся за тобой в очередь, если ты захочешь.

– Не вариант, – покачала Джоконда головой. – Кажется, это любовь. Та самая.

– Тогда выходи за него замуж, – я подняла опять наполненный стаканчик над головой. – Третий тост – за любовь!

– Все-то у тебя просто, – Жанка стремилась принять участие в беседе. – Он ей еще даже предложения не делал. Может, он кого-то другого рядом с собой видеть хочет.

– Пусть сама ему предложение сделает, – я умела быть убедительной, когда дело касалось не меня. – Мы – сильные женщины. Мы сами можем решать и действовать. Джоконда, немедленно отправляйся к нему и не отставай, пока он не согласиться!

– Разве о таком предложении руки и сердца мечтает девушка? – скептично возражала Жанка. – Посмотрела бы я на тебя, если бы тебе самой предложение делать пришлось! А как же романтика? Где белая лошадь, кольца, миллион алых роз и звезды с неба?

– А мне эта идея нравится, – перебила ее Джоконда. – И кольца, и розы. Да я ему настоящего живого единорога притащу, если понадобится!

Сирена задумчиво хмурила брови, видимо, вплотную занявшись планированием.

– Волшебная сила алкоголя в правильной компании, – провозгласила Жанка вместо следующего тоста. – У меня все в личной жизни хорошо, так что я распространяться не буду, чтоб вы не позавидовали ненароком. Твой ход, Кузнецова! Что там с твоим кобелем не так пошло?

Я обиделась на «кобеля», потом подумала, что это противное слово подходит к ситуации идеально, а потом заревела. Потому что воспоминания опять навалились на меня всей своей грязной грудой. Размазывая по щекам слезы, я рассказала о подсмотренном поцелуе, о том, что теперь почти уверена, что Ларс изменял мне постоянно, о вранье, о договоре с принцем Лета, который мой парень заключал за моей спиной, о противном Лорде-Изгнаннике, о Паке, которого я сейчас тоже ненавидела.

– Я не думаю, что Пак нарочно тебя туда отправил, – сказала Жанка. – Цветочная королева та еще вонючка, она любого нюхача с толку сбить может. Тем более что Пак тебя всегда от таких вещей оберегает…

– От каких вещей? – сдавленно спросила я. – Вы мне о чем-то не говорили?

– Ну смотри, – Арбузова даже не смутилась. – Если твой Ларс наставлял тебе рога все время вашего обручения, значит, Пак его прикрывал. Цветочная королева на нашем горизонте появилась недавно, а других баб унюхать не проблема. Ты же сама говоришь, чужие духи…

Меня затошнило и вовсе не от алкоголя. Я прикрыла глаза и сжала пальцами гудящие виски. Гадость! Гадость! Гадость!

– Я хочу отмстить.

– Кому, Паку?

– Ларсу. Хочу, чтоб ему было так же больно как мне сейчас. Наставить рога! Изменить! С первым же встречным!

Я зарычала от переполняющей меня злобы.

– Тихо-тихо, бамбина, – Джоконда обняла меня за плечи и успокаивающе погладила по голове. – Ты, Жанина, слишком резко с ней говоришь. Девочка расстроилась из-за тебя.

– Девочке уже двадцать четыре года, – возразила Жанка. – У нее уже своя девочка могла бы быть, и не одна.

– Тысяча извинений, – в полуоткрытую дверь каптерки просунулась взъерошенная русоволосая макушка Святозара. – Девицы-красавицы, буквально на мгновение вас от содержательной беседы отвлеку.

– Как я мужиков ненавижу, – мечтательно протянула я. – Чего надо?

– Джоконду со мной отпустите. У нас там переговоры со злыднями в самом разгаре. Нам срочно волшебный голос нужен.

Сирена неуверенно поднялась:

– Хорошо. Я их в два счета сделаю, злыдней ваших. Кстати. А это кто?

– Я тебе по дороге все объясню, – Святозар придержал для девушки дверь. – Нам нужно их убедить…

Дверь захлопнулась, я повернулась к Жанке:

– Спасибо, подруга. Пить я больше не буду.

– А что будешь? – Арбузова с тоской посмотрела на бутылку. – Действовать?

– Думать буду, долго и серьезно.

– Глупости! – Жанка сдула со люба растрепанную челку. – Иди и отомсти. Лучше жалеть о том, что сделал, чем о том, чего не сделал!

– Ты предлагаешь повиснуть сейчас на шее у первого встречного?

– Почему же у первого? Иди к Эмберу! Во-первых, он тебя хочет просто до обморока. А во-вторых, это будет такая оплеуха Ларсу, что он точно все на своей шкуре прочувствует. Да и Гриделень свое получит.

– Я ненавижу Эмбера.

– Значит, откусишь ему голову сразу после секса, как самка богомола, – твердо сказала Жанка, поднимаясь из-за стола. – Это будет эпичная месть, давай, пошли!

Уж не знаю, что руководило моими дальнейшими действиями, плещущийся в желудке коньяк или воспоминания о наших с Эмбером поцелуях, но на тот момент я сделала то, что считала правильным и логичным. Я мельком взглянула на свое разгоряченное лицо в настенное зеркальце, обнаруженное у двери, заправила за уши непослушные прядки волос и пошла мстить.

Жанка сопровождала меня, как верный паж, без ее помощи я запуталась бы в ногах шаге на третьем.

Под куполом шапито извивались на трапециях тонкие гимнастки, струнный оркестр исполнял тягучую мелодию. Мы с Жанкой ввинтились в толпу народа, гордо отказались от напитков, предложенных предупредительным официантом, и потихоньку стали пробираться к центру зала, где, по словам подруги, она заметила фигуру принца Лета.

– Вызови его в сторонку на разговор, – инструктировала меня Арбузова. – Говори уверенно, не красней. Про месть даже не заикайся. Скажи, неожиданно ощутила страсть, и…

Эмбер стоял в небольшой группке альвов, которые с преувеличенным интересом внимали его монологу. Гриделень терлась по правую руку своего жениха, ее декольте было уже в порядке, прикрывая груди.

Кровь ударила мне в голову, когда я увидела разлучницу. Строевым шагом преодолеть разделяющее нас расстояние и кинуться на грудь принцу Лета? Чего ты сейчас хочешь, Кузнецова? Если эффектной картинки, то идея прекрасная. Ты его поцелуешь, губы Эмбера недолго останутся безучастными. Ты уже знаешь, как он умеет целовать. У тебя будет секунд пятнадцать до того, как цветочная королева вцепится тебе в волосы. Ты бы сама на ее месте так и поступила. Ты хочешь драку? Нет, Кузнецова, ты хочешь мести. Сладкой, как мед, и шальной, как вино. Пятнадцати секунд тебе не хватит.

Я в упор посмотрела на Эмбера, встретив его взгляд, повела подбородком в сторону. Принц приподнял брови, я кивнула. Он что-то негромко сказал своей свите и отошел, не ко мне, но обернувшись, поманил меня движением руки. Гридилень заметила наши маневры, она почти бросилась следом, но Жанка, подхватив с ближайшего подноса два бокала, ринулась ей наперерез:

– Не хотите освежиться, ваше величество?

Звон битого стекла слышен не был из-за музыки.

Эмбер скрылся за боковой драпировкой. Прежде чем последовать за ним, я обернулась. Надеюсь, Жанка сумеет за себя постоять.

Подруга что-то говорила Гридилень, прижав руки к груди, видимо извинялась. На бальном платье фейки расплывалось мокрое пятно.

– Иди сюда!

Я шагнула в полутьму, ощутив твердую руку, ухватившую мое запястье.

– Что за спешка? – Эмбер развернул меня к себе.

Хотя места в коридоре было более чем достаточно, мы стояли вплотную друг к другу.

– Ты сделала предсказание и теперь хочешь мне об этом сообщить?

Я опустила глаза, принц все еще держал меня за руку, его кожа по сравнению с моей была белоснежной. Я закусила губу. Вся моя уверенность куда-то испарилась. Опыта в соблазнении мужчин у меня не было. Я перевела взгляд на его лицо.

– Дело не в этом, просто…

Он тряхнул головой, отбрасывая волосы. На висках я заметила несколько серебристых прядей. Эмбер стареет? Наш мир тянет силы не только у цветочной королевы? Нет. Про Гриделень я сейчас думать не буду, она меня отвлекает.

– …просто… дело…

Замолкнув на полуслове, я встала на цыпочки и поцеловала Эмбера в уголок губ.

– Сейчас ты мне нужен.

Он поймал мой рот своим:

– Еще!

Кончик моего языка соприкоснулся с его, по позвоночнику как будто прошел электрический разряд. Сейчас или никогда. В голове стоял туман, думать я не могла, тело действовало без участия мозга, решая за меня, что и когда делать. Мои руки скользнули под мантию. Ладонями я ощутила мускулы плоского живота, которые ритмично сокращались.

Эмбер зарычал, оторвавшись от моих губ. Скользнул ртом к шее. Разница в росте ему мешала. Поэтому легко подхватив меня под бедра, развернулся, прислонив меня спиной к стене, прижался всем телом, не переставая целовать. Шелковая ткань платья, не выдержав натиска, порвалась, обнажив меня по пояс.

По коридору кто-то шел, мне послышались сдавленные смешки. Эмбер зарычал, теперь, кажется, от разочарования, отпустил меня, я безвольно сползла по стеночке. Принц сорвал с плеч мантию, набросил на меня и взял за руку, ладонь в ладонь, переплетя свои пальцы с моими:

– Идем.

– Куда?

– Ты же не думала, что я буду лишать тебя невинности в коридоре?

Я вообще ни о чем таком не думала, даже сейчас все мои мысли были заняты… Ларс? Мой бывший парень двигался нам навстречу, его походка была обманчиво расслабленной, в опущенной правой руке я с ужасом заметила ледяной кинжал, единственное оружие, которым можно убить альва.

– Отойди от нее, – Ларс уже начинал боевую трансформацию, выпуская клыки.

Эмбер сильнее сжал мою ладонь.

– Вот вы где! – радостный писк Пака раздался очень не вовремя. – Дашка! Тут такое дело, Дашка!

Нюхача я не видела. Он приближался со спины, а обернуться я боялась, чтоб не упустить момент, когда Ларс начнет атаковать. Убить Эмбера я не дам. Я сама его убью, потом… как самка богомола…

– Короче. Такое дело, – Пак захлебывался от возбуждения. – На общем сборе злыдней мы единогласно выбрали тебя их королевой и поставили во главе партизанского движения! Венсеремос! Но пасаран!

Глаза Ларса побелели, он смотрел на мою грудь, где свободной рукой я придерживала полы норовящей соскользнуть мантии.

– Даша, нам надо поговорить!

– Потом поговорите! – не унимался Пак, абсолютно игнорируя разливающееся в воздухе напряжение. – Ваше величество королева злыдней! Вуаля! Корона для королевы!

Я почувствовала что-то на макушке.

– Мы ее в цирковом реквизите нашли, на первое время сойдет.