Текст книги "Вещая птица (по)беды"

Я посмотрелась в круглое зеркало, которое родительница держала в руках. Грим был сценическим, то есть в этой раскраске по улице не очень-то и походишь. Резкими мазками мама подчеркнула мои скулы и обвела глаза такой густой и темной линией, что они казались черными дырами.

– Одевайся!

Мантия была тоже сценической, видимо, за время моего сна ее слегка успели облагородить, но она осталась именно тем предметом гардероба, который можно было молниеносно снять. В надетом состоянии выглядела она довольно скромно. Ну как банный халат, под которым не видно ни кусочка обнаженной кожи. Корона оказалась из папье-маше, грубо раскрашенной золотистой краской, с налепленной пластиковой бижутерией.

– Ужас какой-то, – искренне вынесла я вердикт.

– Верь мне, ребенок. Все будет очень здорово.

– Туфли? Пак нашел их в развалинах, в которые ты превратила западное крыло.

– Нет, – покачала я головой, – эти я больше никогда не надену. Что-нибудь на замену есть?

– Конечно, – мама быстро достала из коробки другую пару. – А эти я выброшу.

– Лучше сожги.

Мама положила корону на гобеленовую подушечку, которую я видела когда-то на одном из клубных диванов.

– Идем, леди Сирин. Повторяя слова твоего достойного друга мелкого пакостника, нас ждут великие дела.

– Мам, я ведь даже не знаю, как себя вести. Ты бы меня в курс дела ввела, что ли.

– От тебя требуется только по моему сигналу превратиться в вещую птицу и постараться не начать петь, пока я буду озвучивать присутствующим речи нашей венценосной госпожи.

Мама несла подушечку на вытянутых руках, я шла чуть сбоку, когда коридор сузился, сделала шаг вперед, оставив родительницу позади. В большой зал клуба «Ирий» мы вошли со стороны сцены, полутьму разрезал яркий свет прожектора. Меня ослепило, но перед этим я успела заметить, что зал битком набит народом. Воцарилась тишина. Свет медленно затухал. Присутствующие, кажется, забыли, как дышать. Другой прожектор неожиданно выстрелил в зал, там в самом центре стоял трон Лорда-Изгнанника. Без драпировок и украшений выглядел предмет силы достаточно устрашающе, вокруг него людей не было, и я заметила светящиеся линии разметки. На сидении что-то блеснуло, я присмотрелась, в него был впаян, другого слова на ум не приходило, Ледяной Кинжал. Оружие пересекало годичные кольца, и было впечатление, что древесина пытается поглотить волшебный металл.

– Сейчас, – шепнула мама, и я почувствовала, как на мою макушку лег королевский венец.

Усилий не требовалось, я сбросила мантию, свет потух полностью. А когда зажегся, вещая птица Сирин уже была на троне, обхватив мощными когтями спинку. Зал выдохнул и взорвался аплодисментами.

Что говорила моя мама, я не понимала. Я даже не осознавала, что эта строгая статная женщина – моя мать. Я просто вслушивалась в обертоны чужих голосов и получала от этого удовольствие. В какой-то момент мне показалось, что лупоглазый человечек, стоящий поблизости от моего трона, замыслил что-то недоброе, я зашипела и взмахнула крылом. Человечка сбило с ног воздушной волной, он смешно корячился на полу, мне захотелось сделать еще смешнее, и я повторила жест, сметая с человечка понятное мне, но абсолютно не близкое колдовство. Без морока он стал совсем уж невзрачным, он хрюкал что-то обиженное в свой пятачок, но я не понимала ни слова, а только весело смеялась. Статная женщина приблизилась ко мне и ласково взъерошила перья на боку, она что-то громко сказала, остальные человечки захлопали в ладоши, видимо ожидая моей песни.

– Я изгоню вас, – шепотом пропела я. – На две сотни лет изгоню, и еще на сотню.

Они зашумели удивленно.

– И мертвый бог заговорит моими устами, и быть посему.

А потом я спрыгнула, чуть не развалив трон, и опять превратилась в Дашу Кузнецову, умницу, красавицу и спортсменку, если разряд по шахматам что-нибудь значит, а мама накинула мне на плечи красиво переливающуюся в искусственном свете мантию.

– Аудиенция окончена, – громко произнесла Маргарита Аркадьевна, а потом наклонилась ко мне. – На каком языке ты только что пела, ребенок? Никто здесь не понял ни словечка.

– Наверное, этот язык старше всех здесь присутствующих, – ответила я. – А, знаешь, я даже помню, о чем пела, кажется, мы с птицей Сирин вполне сможем подружиться.

– Это было феерично! – спланировал на мое плечо Пак. – Маргарита! Вы величайшая женщина из всех моих знакомых женщин, а знаю я их немало! Даже ваша венценосная дочурка не сравниться с вами в моем личном рейтинге величайших женщин. Так о чем ты там пела, сто восемьдесят пятое место моего личного рейтинга?

– О том, что все три дома фейри будут изгнаны, – ответила я. – И о том, что моими устами говорит мертвый бог. Ерунда какая-то получается.

Мама не дала мне развить мысль, быстро затолкав в ближайшую гримерку.

Нет, ну ведь правда, ерунда. Что значит – изгоню? Могу ли я? Ну, предположим, могу. И что? Кого я изгонять собралась? Всех фейри? Только альвов? Я ведь, на всякий случай, леди Третьего дома, тоже альва, если кто забыл. Надо будет теперь самоизгнание совершать? Первый в мире случай самодепортации, спешите видеть! А Пак? Пак вообще принц маленького народа, а прогонять мне его не хочется. А если желание не мое, то я и не обязана. Ведь правда? Если Мертвый бог этого всего хочет, пусть сам и изгоняет. Поговорить бы с ним, побеседовать, о планах осведомиться. Только где его искать? Хотя… Мертвый бог? Где-то я про него уже слышала…

Стоп. Этот был Навий. Точно! Навий бог должен был говорить моими устами. И эту ценную информацию я почерпнула из разговора с лягушкой Машей. Это два разных бога? Если я ничего не путаю, а я не путаю, потому что древнерусскую литературу нам в институте преподавали очень хорошо, то Навь – это мир мертвых, соответственно, мертвый бог вполне может называться и навьим.

Пока я освежала в памяти институтские лекции, мама уверенно юркнула за кучу какого-то барахла и толкнула рассохшуюся дверцу, которой, видимо, давно не пользовались.

– Ребенок, не спи. Быстро в кабинет. Тебе надо к встречам с подданными подготовиться.

Я пригнулась под низким косяком и выбралась в коридор.

– Верховная ведьма Энского ковена хочет с тобой лично о чем-то поговорить. Если спросит о муже, он не перенес обряда принятия силы, и ты скорбишь, если о чем-нибудь другом… Слабины не давай. Они все сейчас до поросячьего визга напуганы нашим шоу. В аудиенции представителям домов мы отказали, они, конечно, обиделись, но нам нужно выиграть немножко времени.

– Мам, мне бы сбежать отсюда на пару часиков. Правда, срочное дело.

Мы почти вбежали в кабинет, и мама начала суетиться, приводя меня в порядок. Ведущая актриса энского ТЮЗа Маргарита Кузнецова была в своей стихии – запах грима, шорох кулис и чего-то там еще, театр начинается с вешалки, любите театр в себе, а не себя в театре. Мои возражения разбивались о ее деловитость и уверенность.

– Дальше, тебе нужно сегодня же, немедленно, разогнать всю клику Лорда-Изгнанника. Никого не оставляй. То, что ты над их временным предводителем надругалась, это просто здорово. Пак говорит, никто даже не понял, что ты просто сняла с засранца гламор. Они решили, что тебе подвластны физические превращения, и страшно этого боятся. Все. Готова!

Мама молниеносно сняла мой грим влажными салфетками и переодела меня в более привычную одежду. Да что там в более привычную, в похожих джинсах и футболке я обычно на диване перед телевизором лежу.

– Окружающим нужно демонстрировать свою уверенность. Ты дома. Ты ничего не боишься и плевать хотела на то, что они о тебе думают.

– Ты у меня такая умная, – восхитилась я.

Мама быстро улыбнулась и продолжила хлопотать.

Ну ладно, еще пара-тройка часов ничего не решает. Все заинтересованные лица видели, что птица Сирин заняла принадлежащий ей по праву трон, и, если кто-нибудь ее с этого трона попытается спихнуть, окажется заколдован. Я сейчас быстренько проведу личную аудиенцию, на которой настаивает родительница, а потом сбегу через окно. Поеду к лягушке Маше и буду угрожать ей до тех пор, пока она не выдаст мне Навьего бога. Хотя, ну чем я ее запугать смогу? Самое страшное уже произошло – она Святозара потеряла… Нет, Дашка, потом об этом подумаешь. Соберись, тряпка, не время страдать!

– Обувь? Может, останешься босиком? – Маргарита Аркадьевна брезгливо посмотрела на пол. – Человек, который отвечает здесь за уборку – лентяй, его надо срочно уволить. А что, если так?

На действительно не очень чистом полу появились разношенные меховые тапочки с заячьими ушами и пуговками глаз. Зайцы были очень грустны. А я бы на вас посмотрела, если бы в вас по утрам ноги засовывали.

– А это не слишком вызывающе? – с сомнением приподняла я заячье-домашнюю ногу.

– В самый раз, – отрезала родительница. – Кого хочешь видеть сначала? Верховную ведьму или, – мама сверилась с записями в папке-планшете, – какого-то типа, который временно заменяет временного Валерика?

– А кем он в итоге оказался? Валера?

– Каким-то мелким бесом, – отмахнулась мама. – Вот такой уродец, – она развела в стороны руки, как рыбак демонстрирующий размер улова. Размер не впечатлял.

– Давай ведьму сначала, – решила я. – Мне еще немножко нужно подумать, какими угрозами лучше ларсову клику разогнать.

– Хорошо, – родительница приоткрыла дверь кабинета и крикнула в коридор:

– Елизавета Серова, верховная ведьма Энского ковена, проходите!

Я плюхнулась на кресло и широко улыбнулась вошедшей Лизе.

Мама вышла за дверь, я знала, что она останется в коридоре, следить, чтоб никто мне не мешал.

– Примите мои поздравления, – ведьма поклонилась и посмотрела на меня, ожидая указаний присесть.

Я промариновала ее минуточку, потом кивнула на один из стульев:

– Прошу.

Если ведьму и шокировал мой домашний прикид, она этого никак не показала:

– Вы добились того, чего желали, Даша? Мне же можно вас все еще так называть?

– Называйте, как хотите, – пожала я плечами, – лишь бы это не мешало деловому общению. О чем вы хотели поговорить?

– Я уже сообщила вашему секретарю, что дело не терпит отлагательств. Я пыталась говорить об этом с предыдущим Лордом-Изгнанником, но он не счел проблему важной. – Лиза положила на стол тоненькую папку и вытащила оттуда какие-то бумаги. – Это карты.

География никогда не была моим коньком, я мельком взглянула на разноцветные фотографии, ничего не поняла и вопросительно приподняла брови.

– Наш ковен уже две сотни лет мониторит ситуацию с перемещением силы в регионе, – продолжала ведьма. – Видите, вот здесь?

– Это отель «Райские кущи», ваша резиденция.

– Под ним находится переход в Фейриленд, – кивнула Лиза. – И долгие годы это был единственный постоянно работающий переход. Теперь взгляните – это окраинный сегмент, здесь тоже заметен всплеск, и здесь. И вот тут.

– Вы хотите сказать, что кто-то активирует у нас новые точки перехода?

– Не кто-то, а все три дома фейри. Здесь явно работает Третий дом, используя силу вод, это дом Зимы, а этот – самый пока неявный – Лета. Ну это понятно, по слухам у них были проблемы со жрицей-хранительницей амулета.

– Чем это грозит нам? Кроме того, что Энский ковен потеряет свою многолетнюю монополию на перемещения?

– Не нужно сарказма, Даша, – грустно сказала ведьма. – Мы на вашей стороне, то есть не так – мы с вами на одной стороне, и нам эта ситуация грозит полным слиянием, а затем поглощением. Наши силы пока несопоставимы с силами Фейриленда. Через какое-то время волшебный мир присоединит к себе нас, образовав четвертый дом.

Я молчала, просчитывая ситуацию.

– То, что кто-то пытается вернуть старых богов – это, скорее, хорошо для нас, – прервала паузу Лиза. – Но, думаю, им просто не позволят вернуться. Вы хотите быть владетельницей Четвертого дома, Даша? Готовы отдать им целый мир?

– Вы знаете, кто такой Мертвый бог? Или Навий? – вдруг спросила я ведьму. – Вы должны об этом знать.

– Это тот, кто должен вернуться, – кивнула та. – И мне казалось, что его возвращение предрешено, раз птица Сирин это вещает.

– Вы поняли, о чем была моя песня?

– Нет, к сожалению. Мои способности меньше, чем были у моих предшественниц. К сожалению…

И она замолчала.

Мне нужно было подумать, что делать с ее информацией. К тому же про Мертвого бога я уже говорила с другими персонажами, в другой ситуации. Мне надо собрать весь пазл по кусочку, кажется, все части головоломки уже у меня. Нужно время, дать ответ прямо сейчас я не готова.

Я так и сказала Елизавете, без недомолвок и экивоков.

– Я понимаю, – проговорила она, как будто решаясь на что-то. – Вы позволите напоследок личный вопрос?

«Сейчас начнется, – подумала я тоскливо, – меня спросят про Ларса, а об этом с посторонними говорить мне совсем не хочется». Тем не менее кивнула.

– Я видела на вашей свадьбе Сергея.

Я сначала даже не поняла, о ком она говорит, а потом меня осенило – Лиза встречалась с моим Шитовым, ну то есть она сначала встречалась с Ларсом, а уже потом с моим другом.

– Да, он был приглашен, – я все еще не очень понимала, к чему она ведет.

– Он вам обо мне что-нибудь говорил?

Я рассмеялась:

– Простите, это, наверное, нервное. На меня столько всего навалилось за последние дни. Простите, Лиза.

Она обиженно молчала. Поэтому я соскочила со стула и подошла к ней:

– Я думаю, вам самой нужно у него спросить, – я притронулась к ее плечу. – Просто откровенно обсудить ваши отношения. Не как верховная ведьма и друг Даши Кузнецовой, а как женщина и мужчина, у которых все уже было, но все еще может быть.

Слова я не подбирала, но они казались мне единственно правильными.

– Хорошо, – Лиза улыбнулась, ее глаза блеснули, и я поняла, что она давно сдерживает слезы. – Я сделаю первый шаг.

– Вы его на ужин пригласите, только не в ресторан и, не дай бог, не на суши, у Серого на морепродукты аллергия, а домой. И сами приготовьте.

Она улыбнулась уже повеселей:

– Он подумает, что я в еду приворот подсыпала.

Я смешалась, действительно подумает.

– Тогда нужно сварить борщ! – хлопнула я в ладоши, осененная идеей. – Борщ он даже с цианидом есть согласится, и сметанки побольше, и такие булочки крошечные, не помню, как называются, но Серегина бабушка их всегда пекла именно к борщу.

– Вам никогда не говорили, что вы далеки от феминизма? – шутливо спросила ведьма.

– Разве ради любви иногда нельзя пойти на компромисс?

– О да.

Она порывисто поднялась и быстро чмокнула меня в щеку:

– Не как верховная ведьма Леди-Изгнанницу, а как подруга подругу. Спасибо за совет.

Я осталась стоять в кабинете соляным столбом, когда Лиза Серова выпорхнула из кабинета. Жизнь постоянно преподносит мне сюрпризы, хорошо, что этот был, скорее, приятным.

Я собрала со стола фотографии. А вот над этим нужно подумать, со специалистами проконсультироваться. Нет, отложим. Сначала лягушка. Мне срочно нужен Пак, с ним визит в исконное место силы не будет таким страшным.

– Ну что? – мама встревожено говорила от двери.

– Тебя только что обозвали моим секретарем, – наябедничала я. – Давай следующего и, если сможешь, Пака ко мне отконвоируй.

– Только не заставляй меня варить тебе кофе, – шутливо вздохнула родительница. – Для этих целей мы тебе специального человека наймем.

– Ты обиделась?

– Нет, – она покачала головой. – Ты, наверное, не помнишь, но кофе у меня получается очень специфическим – бурда бурдой.

Мама выглянула в коридор:

– Входите! – и выскользнула за дверь.

Следующей оказалась знакомая мне стриптизерша, как обычно легко и вызывающе одетая.

– Присаживайтесь, – подавила я желание вцепиться в ухоженную шевелюру работницы шеста. Вот ведь глупости. Все уже давным-давно кончилось у меня с Блондином Моей Мечты, а какие-то рудиментарные ощущения остались.

Девушка поправила на коленях юбочку:

– Мы требуем выдачи нам господина Ларса.

– Вы – это кто?

– Это… – такого вопроса она не ожидала, поэтому завозилась на стуле. – Мы – это мы. Вы что-то сделали с нашим хозяином, и мы требуем справедливости.

– Да не вопрос, Альбина. Вас же Альбина зовут. Я не ошиблась?

Она кивнула, да, не ошибаетесь.

– Так вот, Альбина, – мне даже куражиться не хотелось. – Справедливости у меня много, на всех хватит. Ваш хозяин… Ну, предположим, ушел и вы его вряд ли увидите. Поэтому договариваемся так: все, кто работал на Ларса, не в клубе, а по особым поручениям, как подданные Лорда-Изгнанника, просто уйдет.

– Куда?

– Да куда угодно. Мир большой, и он даже не одинок во вселенной. Вы передайте, пожалуйста, мое решение тем, кто вас послал.

– Понятно, – она задумчиво закусила губу. Жест был скорее милым. Я подумала, что слишком к ней строга. – Новая метла по-новому метет?

– Именно. На ключевых позициях теперь будут трудиться мои люди.

В кабинет вошла мама, видимо, ее новости были настолько важны, что она не могла ждать.

– До свидания, Альбина.

– Я не смогу остаться в клубе?

«Вот мне еще ночного клуба для полноты жизни не хватает, – раздраженно подумала я. – Запру помещение и все».

– Мы потом это решим, деточка, – пришла мне на помощь мама.

Альбина пошла к двери, я невольно залюбовалась, с какой изящностью она движется:

– Ваша раса, какая она? – мне нужно было узнать.

– Я суккуб.

– Вы альва?

Она удивилась:

– Да, третья принцесса убов, именно поэтому к вам отправили меня. После того, как вещая птица нанесла унижение…

Значит, альва. Значит, не зря я ревностью и подозрениями мучилась. Девушка еще что-то говорила, но мама решительно вытолкала ее за дверь.

– Дашка, проблемы. Пак исчез, и никто не знает где его найти.

– Не нужно меня искать, – раздался недовольный писк, – поспать уже нельзя. Минутки без меня прожить не можете! Мне мою красоту, между прочим, беречь надо, в моем возрасте, между прочим, бессонница отражается на цвете лица!

Лежбище себе пикси обустроил на полке, за стройными рядами фарфоровых безделушек. И теперь вылезал оттуда, как медведь после спячки, крошечный рыжий медведь.

– Я все слышал, я все понял, – он зевнул и спланировал на стол. – Что там у нас?

– У нас карты, – я опять разложила листы на столешнице, параллельно пересказывая информацию Энского ковена для мамы.

– И что? – Пак опять зевнул. – Ну станем Четвертым домом, ну будем совместные балы и охоты устраивать.

– Я против, – мама побледнела. – Совместные охоты на местное население?

– Может, на животных, – Пак полетел к кофе-автомату и нашел там пакетик с сахаром.

– А может, и нет.

– А может, и да!

Диалог получался бессодержательным.

– Сначала я хочу выяснить, кто такой Мертвый бог, – решила я. – Пак, ты со мной?

– А куда ж я денусь, – пикси надорвал пакетик и теперь аккуратно, стараясь не потерять ни крошки, пересыпал его содержимое в себя. – У меня только один вопрос, госпожа моя строгая.

Он отбросил опустевший пакетик:

– Я тут уголком глаза, то есть уха, слушал твои беседы, и только одно мне осталось непонятным. Куда ты дела Ларса?

Я уже шла к двери.

– Не знаю, как и сказать, – я смутилась. – Я не помню.

– То есть, – Пак засмеялся. – Ты превратилась в нашу обожаемую машину для убийства и не убила?

– А что на видеозаписи было?

– Ты его куда-то утащила.

– Я не помню, куда.

– То есть, – встревожилась мама, – он мог сбежать, найти поддержку, и теперь нам придется ждать неминуемой беды?

– Не думаю, – Пак отряхнул липкие руки, потом для надежности вытер их об штаны. – Мы вполне официально заняли пенёк силы, все три дома протестов не выразили… Ладно, птица Сирин, давай сначала что-нибудь одно сделаем. Маргарита Аркадьевна, вы тут без нас всем поуправляете?

Мама сказала, что поуправляет, и по ее полным брезгливости взглядам на пол, я догадалась, что к моему возвращению у нас будет новая уборщица.

Глава 13. Потерянный рай, или Осторожно, двери закрываются

При взгляде на вас у меня возникает два вопроса: первый – «куда уехал цирк?», а второй – «почему вы, собственно, остались?».

NN

Я быстро шла по коридору, накидывая на плечи мамину шубу.

Мне срочно нужен Навий бог, просто архисрочно. Я зря раньше не брала в расчет исконников. Подумаешь, смешные нелюди, бултыхаются, пытаясь встроиться в изменившуюся за время их отсутствия жизнь. А начинать надо было именно с них. Я бы и сама про это сообразила, но меня отвлекали все-время – Эмбер отвлекал со своей цветочной фурией, Ларс, мои потуги стать сначала правильной, а потом просто счастливой. Но сейчас Маша от меня не отвертится. Да, я собираюсь валяться у нее в ногах, умоляя о прощении, и да, даже если я сгорю со стыда от своего цинизма и бесчеловечности, я продолжу валяться, пока она не объяснит мне, как найти Навьего бога.

Жанка выглянула из дверей дамской комнаты и рванула ко мне:

– Забери меня отсюда, сил моих больше нет, я даже на школьных субботниках столько руками не работала!

– Ты же на своей машине сюда приехала? – осторожно спросила я.

– Ну да.

– Тогда поедешь с нами, мы с Паком тут в одно местечко собираемся. Помнишь бывший пустырь?

Жанка кивнула.

– Лучше полететь, – возразил пикси.

– Я тебе склюю в полете, – покачала я головой. – Ты себе не представляешь, насколько я безумной становлюсь, когда в Сирин оборачиваюсь.

– На месте обратно бы обернулась, – не соглашался Пак, хотя Жанка уже подгоняла всех к выходу.

– Я же без одежды окажусь. Предлагаешь скакать по сугробам, делая вид, что из бани на минуточку выбежала?

– Это да… Надо будет у Святозара мастер-класс взять, как в одежде превращаться.

Пак понял, что сморозил что-то не то и запнулся:

– То есть – надо было бы… Все, я уже молчу! Я полностью смирился с поездкой и всем доволен!

Мы уселись в машину, Жанка завела мотор:

– Так зачем мы туда едем, изгонятельница?

Я посмотрела на Пака с удивлением:

– Кое-что у знающих людей уточнить.

– А чего так? Давай сразу нас разгонять, без прелюдий, – свирепо проговорил нюхач.

– У кого-то приступ коллаборационизма на пустом месте образовался?

– А кто-то другой на дружбу может в две секунды наплевать?

– А кого я сейчас мухобойкой прихлопну?

У Жанки зазвонил мобильный, и она нежно попросила всех заткнуться:

– Да. Слушаю. Да, рядом, – она протянула мне телефон, – это тебя.

Я взяла трубку:

– И снова здравствуйте, Даша.

– И вам не хворать, Елизавета. Как вы меня нашли?

Верховная ведьма дробно засмеялась:

– Мы просто звонили по всем возможным телефонам.

– Что-то произошло? Мы же с вами всего минут сорок назад расстались.

– Да, я как раз успела добраться до резиденции. Секундочку, извините.

Ведьма проговорила что-то в сторону, потом вернулась ко мне:

– Вы приезжайте к нам, пожалуйста.

– Что случилось?

Мне не хватало сейчас тратить время на ведьминские шуточки.

– Ваш муж у нас, Дарья. Вы приедете?

Я нажала отбой.

– Чего хотела ведьма? – Жанка подышала на экранчик и протерла его рукавом.

– Она говорит, Ларс нашелся.

Пак присвистнул, Жанка развернулась ко мне, всем телом транслируя немой вопрос.

– Жанина! – возопил Пак. – Ты же еще не знаешь самой мякотки! Дашка труп мужа потеряла! Или не труп, в этом она тоже не уверена.

– Значит, ты его все-таки не убила, – Арбузова облила меня презрением. – Да я бы на твоем месте его кишки по люстрам развесила, да я бы его четвертовала за все, что он с тобой сделал!

– Ну так поехали, – предложила я. – У Лизаветы в резиденции этих люстр как грязи, номер тебе в ее отеле снимем, с люстрой.

Жанка фыркнула, посопела и наконец нажала на педаль газа.

– Так говоришь, он к Лизавете жаловаться на тебя прибежал? Ты его где оставила?

– Да не знаю я! То есть не помню. У меня мысли какие-то в голове тогда вертелись, которые мне казались архиважными и правильными, я же на адреналине была, если у птиц есть адреналин!

– Ну ладно, Жанина, не мучай ее, – смилостивился Пак. – Главное, что мы к Лизочке едем, в резиденцию Энского ковена, в отель «Райские кущи», четыре с половиной звезды, между прочим.

– Не больше трех, – огрызнулась Жанка, – и простыни в номерах несвежие.

– А давай на них жалобу настрочим, – предложил пикси, я один отельный сайт знаю, там отзывы оставлять можно…

Дальше я не слушала.

А может, я действительно Ларса того, развесила? Эх, что ж я сразу у Лизаветы не выяснила, живой он или нет? Сорока минут душевных терзаний избежала бы. Если жив – это плохо, это значит, что мне его сейчас, на свежую голову, убивать придется, а я, наверное, на свежую не смогу. А если мертв – тоже плохо, тогда я получаюсь убийца, пусть козла, пусть гада, пусть насильника, но убийца я. То есть, что так, что эдак – все плохо. А что тогда хорошо? В любой ситуации должно быть хоть что-то хорошее, хоть какой-то лучик света. Придумала! Трудный разговор с лягушкой Машей откладывается – это неплохо, не правда ли?

Мы ехали по полупустым улицам – первое января, народонаселение отсыпается после вчерашнего и начинает квест – доешь все салаты, пока они не испортились. Даже на проспекте почти нет машин.

– Магазинчик работает! – радостно пискнул Пак. – Девчонки, притормозите, давайте чего-нибудь сладенького купим. А то как-то неудобно с пустыми руками.

– Если ты не заткнешься, я закричу.

– Я есть хочу, – пожаловалась Арбузова. – Твоя маменька нас не кормила, между прочим. Зачем я только у родителей на новогоднюю ночь отпросилась? Сидела бы сейчас дома с детьми, с мамой, с папой, с дядей Арнольдом… Нет, хорошо, что отпросилась.

Дядю Арнольда, который гостил у Арбузовых, кажется, круглогодично, Жанка не любила.

– Ладно, – махнула я рукой. – Привал.

Жанка приткнула «хонду» у знака «остановка запрещена» и открыла дверцу:

– Тебе туда нельзя, ты в тапочках, – остановила она мой порыв и, запахнув на груди шубу, стала штурмовать сугроб, который отделял нас от магазина.

– Ну. Ты как? – Пак перелетел на приборную панель и теперь смотрел на меня оттуда. – Держишься?

– Без вас я бы не справилась: без тебя, без мамы, без Жанки, без ваших подколок постоянных.

– Для этого и нужны друзья.

Вернулась Жанка.

Кофе она притащила на картонном подносике и сначала просунула в салон его, потом пакет со всякой вкусной ерундой, потом свою необъятную шубу, а затем появилась сама. Запахло морозом и апельсинами.

– Есть будем по дороге, поехали, пока нас не оштрафовали, – Жанка завела мотор. – Апельсинку мне там почисть. Кстати, я видела в магазине злыдня.

– Он что-то натворил? – испугалась я.

– Да нет. Он закуску покупал, сказал, если тебя встречу, передать, что слон доставлен. Какой слон, Даш?

– Ах да, был же еще слон. Потом расскажу. Куда он дальше пошел?

– В «Ирий». Я сказала, там все его соплеменники.

– А они правда там?

– Когда мы оттуда уезжали, точно все были. Илиас им какое-то развлечение придумал. Кстати, толковый инкуб этот Илиас. Если ты будешь «Ирий» разгонять, я его к себе на работу возьму.

– Жанка, не начинай. Я про клуб сейчас думать не могу, у меня и так голова скоро лопнет. Вот те же злыдни. Что с ними делать? Они же только ломать и умеют. Открывать еще одну контору по сносу объектов? Так никаких объектов на них не напасешься.

Мы неторопливо обсудили природу злыдней, жилищный вопрос, который в Энске стоял довольно остро, а Жанка подумывала о своей жилплощади, чтобы, наконец, хоть таким образом избавиться от ежедневного лицезрения дяди Арнольда.

– Вот они «Райские кущи», – сказала Жанка, закончив увлекательную историю об утреннем кофепитии в компании дяди Арнольда и его семейных трусов, которые любимый родственник считал самой подходящей одеждой для дома. – Давай! И, Дашка, что бы ты там не увидела, помни, мы с тобой.

Я вздохнула и вышла из машины. Нас ждали. Молоденькая девушка мерзла на парковке и, завидев нас, замахала руками:

– Леди Сирин! Вас там все ждут.

Жанка достала из-под сиденья бейсбольную биту:

– Мало ли, кто нас там ждет, – задумчиво сообщила она в пространство.

– Сюда, давайте немножко срежем.

Мы поднялись по служебной лесенке, минуя холл, вызвали грузовой лифт, девушка порылась за пазухой, выуживая ключ на длинной витой цепочке, и вставила его в щель под кнопочной панелью:

– Это на крыше.

Мы с Жанкой переглянулись, мне стало страшно.

– Успокойся, люстр там точно нет, – шепнула подруга.

Люстр там действительно не было. Зато на плоской и огромной, как футбольное поле, крыше был Энский ковен в полном составе – тринадцать разновозрастных женщин во главе с верховной ведьмой Елизаветой, четыре гексаграммы одна в одной, нарисованных на снегу какой-то липкой субстанцией, которую я в панике приняла за кровь, и Ларс, абсолютно голый и неподвижный, стоящий в самом центре центральной гексаграммы.

– Ничего себе, – присвистнул Пак. – А что это на нем надето?

– Медальон, – объяснила я и покраснела, потому что видеть голого Ларса было стыдно. – Это именно тот артефакт, при помощи которого Лорд-Изгнанник мог растягивать время.

Лиза бросилась ко мне:

– Даша, вы должны что-нибудь сделать!

– А в чем, собственно, проблема? – спросила Жанина Арбузова, поигрывая бейсбольной битой. – Если ваши чувства оскорблены, накройте его чем-нибудь.

– При чем тут чувства? – приблизилась к нам самая пожилая ведьма. – Красивый голый мужчина скорее украшает нашу крышу, но его артефакт питается от нашего источника!

– Даша, вы помните, как выглядит здешний переход в Фейриленд? – спросила Лиза.

Я кивнула:

– Как холм в подвале отеля.

– Так вот – заклинание удерживает амулет как раз над холмом, переход построен от места силы. Даша, если это сделали вы, пожалуйста, снимите заклинание. Для ведьм потерять источник – это больше, чем умереть.

Я отвела Лизу в сторонку:

– Это не я! – шепот был очень тихим, чтоб остальные ведьмы нас не слышали. Мне почему-то было перед ними неудобно, особенно перед этой – самой пожилой. Она напоминала мне первую учительницу Надежду Ивановну и, следовательно, будила синдром отличницы вкупе с чувством вины. – Просто у птицы Сирин, у нее своеобразное представление о юморе, наверное, она решила, что это будет забавно. Или еще что-то. Я даже не помню, когда успела все это нарисовать.

– А если вспомните, то сможете? – Лиза тоже шептала, – они же, – ведьма зыркнула на товарок, – без соли меня съедят, они же скажут, что это я прокололась. Знаете, как трудно управлять женским коллективом?

– И что теперь делать?

– Мы вернем вам память, а вы нам – наш источник.

– А если не получится?

– Тогда сделаете мне новый паспорт, новую внешность и проводите на Бали, здесь мне не жить.

– Ну давайте попробуем.

В конце концов, терять мне было нечего. Лизавета подошла к старушке, что-то негромко объяснила. Та холодно посмотрела на нее, потом на меня. Потом длинным айкидошным движением подсекла Жанку, выхватила у нее из рук биту и следующим длинным жестом опустила дубинку мне на голову. Действо заняло не больше двух секунд, но произвело эффект разорвавшейся бомбы. Истошно завизжал Пак, Жанка осела на заснеженную крышу, у меня в глазах закружились звездочки. Я вспомнила.