Текст книги "Государство всеобщего благосостояния"

4.3. Что приобретено и что утрачено?

С приходом ХХ столетия благотворительность уступает позиции государственному вмешательству в решении социальных проблем. Как отмечает в своем исследовании Т. Б. Смит: «Когда Европа превратилась в процветающий регион, а надежды на государство резко возросли, явление благотворительности сменилось гарантией социальной безопасности. Переформулировав понятие гражданства… европейцы отошли от старых нравственных моделей, которыми благотворители руководствовались в прошлом… Осуществляемая частным образом благотворительность становилась все более неуместной на фоне возрастающего влияния гражданских прав»245245
  Там же. С. 188.


[Закрыть].

Безусловно, благотворительная деятельность не была искоренена, она продолжает существовать как одна из важных социальных практик, и даже упрочила свое положение и значимость в последние десятилетия ХХ в. Однако перераспределение ролей на поле социальной политики произошло, и это перераспределение было неизбежно. Что же приобретено и что утрачено?

Утраты:

– опора на моральные ценности;

– моральная связка благотворителя и принимающего помощь;

– взаимная ответственность благотворителя и принимающего помощь;

– благотворительность как спасение души (и дарителя, и принимающего дар);

– «штучный», адресный характер благотворительности, индивидуальный подход.

Приобретения:

– универсальный характер социальной помощи;

– социальная помощь перестает быть разовой, фрагментарной; формируется политика социальной поддержки;

– приоритет материальной поддержки, материального обеспечения.

ДВА ПОЛЮСА

Ситуация представляется достаточно противоречивой. Государство всеобщего благосостояния, кардинально реконструировав практику решения социальных проблем, вольно или невольно вторглось в область моральных императивов.

Адресность (нуждающийся должен быть достоин предоставляемой помощи, заинтересованность в нравственном совершенствовании нуждающихся) – универсальность (в условиях государства – монопольного актора социальной политики выбирается ориентир на всеобщее благосостояние, всеобщее обеспечение, в основе этой помощи прежде всего помощь для всех, равные гражданские права. Как результат – всеобщая нивелировка, омассовление общества).

Заинтересованность благотворителя в том, кому и на что идут предоставляемые средства (частная собственность как ресурс благотворительности) – отсутствие индивидуальной заинтересованности субъектов данной деятельности (общественная собственность как ресурс социальной поддержки). Отдельный человек в условиях благотворительности – индивидуальность, в условиях государства всеобщего благосостояния – как получатель социальной помощи, анонимный объект социальной политики.

Местный и добровольный характер благотворительной деятельности – широкий масштаб и охват современного государства всеобщего благосостояния; официальный характер предоставляемой помощи.

Синтез материальной и нравственной помощи в условиях благотворительности (сильная моральная составляющая, переходящая в навязчивую опеку и контроль) – в условиях государства всеобщего благосостояния – акцент на материальном характере помощи (сильная материальная составляющая: государство гарантирует выживание и относительное благополучие, все остальное факультативно, как все духовное в обществе потребления. В условиях государства благосостояния духовный рост не востребован – нет дарителя, нет спроса за полученный дар).

В условиях благотворительности даритель всегда остается благодетелем. Получатель помощи – это должник, который обязан дарителю. В условиях государства всеобщего благосостояния государство не рассматривается в качестве дарителя, утрачиваются положительные стороны дара. Помощь, предоставляемая государством, оплачивается из бюджета страны, т. е. осуществляется на средства налогоплательщиков, эта помощь заработана, следовательно, не влечет за собой никаких моральных обязательств, помощь воспринимается как нечто самой собой разумеющееся. Формируется представление, что государство обязано оказывать подобную помощь. Государство всеобщего благосостояния – анонимный даритель – соответственно формируется и анонимный потребитель, человек– массы.

Можно ли вообще включенность государства в решение социальных проблем рассматривать как «помощь», как некую деятельность, входящую в сферу морального сознания?

Если мы обратимся к вопросу о том, что именно понимается под моральным сознанием, то даже самый поверхностный анализ демонстрирует явную сопряженность благотворительности и системы моральных категорий и дистанцированность от нее моделей и лексики социальной политики. Согласно А. И. Титаренко, моральное прежде всего характеризуется ценностной ориентацией «(категория аксиологии – содержание и иерархия ценностей), во-вторых, понятием о долге (категория деонтологии – понятия о долге, императивность морали). Е. Л. Дубко также при анализе любых концепций морали ставит на первое место указанные категории. И добавляет к ним такие категории, как аратология (добродетели и пороки, моральные качества личности, или вопрос «каким должен быть человек?»); фелицитология (учение о достижении счастья, в частности – вопросы о любви, дружбе, наслаждении); танатология (наука о жизни и смерти, включающая в себя вопрос о смысле жизни)»246246
  Хвостов А. А. Моральное сознание личности // Развитие личности. 2002. № 3. С. 266.


[Закрыть]. Помимо указанных основных категорий часто в структуру морального сознания включают: проблему морального конфликта и выбора; проблему соотнесения социальных норм с моральными ценностями. Объектом оценки морального сознания могут быть факты общественной жизни, принципы справедливости (распределения добра и зла, прав и обязанностей, наказаний и поощрений).

В то же время, обращаясь к кантовской трактовке морального императива, следует отметить, что моральным для Канта является поступок, который совершается из уважения к нравственному долгу и никак не связан с какими бы то ни было практическими, утилитарными задачами.

Так, в условиях государства всеобщего благосостояния, общества потребления в вопросе о социальном обеспечении граждан утрачивается моральный аспект, присущий благотворительной деятельности. Социальная помощь становится универсальной, уподобляется конвейеру, машине, мегамашине (в терминологии Л. Мамфорда). Феномен социальной помощи, по самому своему предназначению теснейшим образом контактирующий со сферой морального, как это ни парадоксально, утрачивает моральную окрашенность, понятие морального долга (в условиях гарантированной помощи государства всем гражданам) обезличивается, утрачивает свой изначальный смысл.

4.4. Перспективы благотворительности в современном мире

В современном мире в условиях постоянного и нарастающего изменения привычные проблемы обретают новые очертания. Так, одной из проблем, требующих новой оценки и подходов к решению, становится «проблема богатства», которая объединяет аспекты, связанные как с обладанием большим состоянием, так и создаваемые для остальных членов общества существованием богатого меньшинства. Естественно, проблема бедности все так же лидирует в системе острых социальных проблем. Однако растущая сфера влияния богатства и проблемы, которые, как предполагают исследователи, были спровоцированы именно богатством, не может не вызвать обеспокоенности: «То, что сознательные богатые люди называют проблемой бедности, сознательные бедные люди с той же долей справедливости называют проблемой богатства»247247
  Цит. по: Breeze B. The problem of riches: is philanthropy a solution or part of the problem // Social Policy Review 20: Analysis and Debate in Social Policy. 2008. The Policy Press, 2008. C. 155.


[Закрыть].

Выделяют четыре критерия, определяющие «проблему богатства». Во-первых, существование разрыва между богатыми и бедными порождает негативные социальные последствия. Во-вторых, существование частного богатства наряду с общественной нищетой чревато нарушением социальной стабильности. В-третьих, феномены благосостояния и бедности взаимосвязаны и, возможно, даже имеют причинную зависимость. В-четвертых, способы, приводящие к обогащению, усугубляют неравенство248248
  Orton M., Rowlingson K. A Problem of Riches: Towards a new Social Policy Research Agenda on the Distribution of Economic Resources // Journal Social Policy. 2007. Vol. 36 (1).


[Закрыть].

В качестве одного из путей решения «проблемы богатства» исследователи предлагают обратиться к благотворительной деятельности249249
  Breeze B. Op. cit. С. 163.


[Закрыть].

Мы видели, что в истории благотворительность была прерогативой обеспеченной части общества. В этом контексте благотворительность можно рассматривать как один из аспектов проблемы богатства. Британская исследовательница филантропии Б. Бриз (B. Breeze) на основе анализа литературы выделяет пять аргументов в поддержку данного тезиса с позиции обоснования негативной оценки роли благотворительной деятельности богатых:

– благотворительность не обязательно нацелена на улучшение жизни бедных слоев;

– благотворительность подразумевает и пользу для самого донора;

– благотворительность поддерживает элитарную культуру;

– благотворительность стимулируется более интересами самого донора, нежели чем объективными нуждами общества;

– благотворительность по своему существу является внутренне контролируемой и патерналистской.

Вышеизложенным аргументам могут быть противопоставлены пять контраргументов, которые также встречаются в литературе, которые подтверждают тезис, что благотворительность не столько часть проблемы богатства, сколько возможная часть ее решения:

1) благотворительность – это механизм, перераспределяющий блага от богатых к бедным;

2) благотворительность сокращает в обществе дистанцию между богатыми и бедными;

3) благотворительность может сыграть свою роль в создании социального/ общественного капитала;

4) благотворительность – это стратегия жизни для людей с излишним богатством;

5) благотворительность дарит ощущение счастья богатому донору250250
  Ibid.


[Закрыть].

Учитывая традиционную сложность вопроса о механизмах перераспределения богатства в обществе, благотворительность предоставляет легитимный путь перераспределения ресурсов от богатых к бедным. «Общество не может достичь консенсуса по поводу мер, которые должны быть предприняты для решения проблемы перераспределения богатства, – отмечают М. Ортон и К. Роулингсон (M. Orton, K. Rowlingson). – Ввиду отсутствия энтузиазма к идее повышения налогов политики могут способствовать распространению мнения, что благотворительность является более приятной альтернативой. Более того, многие богатые доноры признают, что удовольствие от того, чтобы иметь возможность выбора финансируемого объекта гораздо предпочтительнее, чем страдание от того, что средства принудительно изымаются государством»251251
  Orton M., Rowlingson K. Op. cit.


[Закрыть].

ВЫВОДЫ

В завершение главы мы хотим обратить внимание читателей на тот факт, что и в ХХ – начале XXI столетий благотворительная деятельность сохраняет влияние как серьезный механизм решения социальных проблем. Статистические данные позволяют оценить масштабы влияния благотворительности и результаты этой благородной деятельности. «Благотворительные пожертвования подарили миру знания, искусство, медицинские учреждения, непреходящие культурные институты, призванные работать для совершенствования общества, – пишет Б. Бриз. – Каждый день во всем мире благотворительность затрагивает жизни бесчисленного количества людей, принося им образование, улучшенное здоровье, духовное и интеллектуальное развитие, защиту от несчастий. Более того, полный потенциал филантропии, который может быть использован для улучшения условий, в которых живет человек, без сомнения, распространяется за пределы любого из уже сделанных вкладов. Таким образом, роль филантропии еще не вполне осознана в нашем обществе и ее потенциал остается неиспользованным»252252
  Breeze B. Op. cit. С. 152.


[Закрыть].

Государство всеобщего благосостояния (при всех своих достижениях в области социального обеспечения, поддержания и сохранения социальной стабильности) не смогло воспроизвести практики участия, моральной и нравственной поддержки, заменив их объективно востребованными мерами официального участия. Социально и экономически обеспеченный индивид в условиях государства всеобщего благосостояния оказался предоставленным самому себе в «заманчивых» лабиринтах потребительского изобилия. Кризис государства всеобщего благосостояния в последней трети ХХ столетия и негативные последствия экономического кризиса XXI в. вынуждают государство сокращать объемы социальных расходов. Государство уже не способно выполнять функции единственного субъекта социальной политики, что актуализирует вопрос о расширении числа субъектов социальной политики. Благотворительность в условиях кризиса обретает статус партнера государства на поле решения социальных проблем. Моральные постулаты благотворительности прошлого воспроизводятся сегодня широкой системой некоммерческих организаций (НКО), обеспечивающих помощь и поддержку нуждающимся по самому широкому кругу вопросов.

Глава 5
Вызовы современной эпохи и перспективы государства всеобщего благосостояния

Концепт социальной политики – дитя индустриальной эпохи. С конца 1980-х годов обозначилась тенденция к свертыванию социальной деятельности государства, чему способствовала череда кризисов в социальной и экономической сферах. Однако и в условиях сокращения социальных обязательств государства большинство экономически развитых стран пытаются сохранить систему социальной поддержки, предпринимаются структурные изменения, переосмысливается роль ключевых агентов социальной политики, учитываются национальные особенности государства.

Что ждет социальную политику в XXI столетии в условиях постиндустриального общества, глобализации, исчезновения национальных государств и прочих социальных и политических трансформаций? Что ждет государство всеобщего благосостояния, будет ли востребована эта модель социальной организации?

5.1. Угрожает ли демонтаж государству всеобщего благосостояния?

Кризис государства всеобщего благосостояния обусловил необходимость пересмотра основных положений концепции и критических замечаний, высказывавшихся в ее адрес. В условиях сокращения социальных обязательств государства переосмысливается роль ключевых агентов социальной политики, в том числе возрастает интерес к деятельности институтов самоорганизации граждан, которые выступают в роли субъектов социальной политики, партнеров государства в формировании и осуществлении программ социальной политики.

В конце 1980-х гг. ученые и политики все чаще начинают обращаться к вопросу о «сокращении» (англ. retrenchment) социальных расходов253253
  Раздел подготовлен по материалам обзора литературы, опубликованного Питером Старком в 2006 г. (См.: Stark P. The Politics of Welfare State Retrenchment: A Literature Review // Social Policy and Social Administration. February 2006. Vol. 40. № 1. P. 104–120.) См.: Brown M. K. (ed.) Remaking the Welfare State: Retrenchment and Social Policy in America and Europe, Philadelphia: Temple University Press, 1988; Mishra R. The Welfare State in Capitalist Society: Policies of Retrenchment and Maintenance in Europe, North America and Australia, New York: Harvester Wheatsheaf, 1990. Здесь и далее ссылки по работе: Stark P. The Politics of Welfare State Retrenchment: A Literature Review // Social Policy and Social Administration. February 2006. Vol. 40. № 1. P. 104–120.


[Закрыть]. Так, интерес к проблеме «сокращения» политики благосостояния со стороны исследователей социального государства в странах неолиберальной модели Welfare State (Великобритания, США) возник в связи с приходом к власти Маргарет Тэтчер в 1979 г. и Рональда Рейгана в 1981 г. Оба политика желали «укоротить» социальное государство, которое, по их мнению, стало в значительной мере причиной социальных и экономических проблем вместо того, чтобы быть их решением. И хотя в этих странах были проведены значительные сокращения социальных расходов, они не означали полного демонтажа послевоенного государства всеобщего благосостояния и не решили возникших экономических проблем 1990-х гг. Однако попытки урезания социальных расходов распространились за пределы англоговорящего мира и стали общей темой-рефреном социальной политики в период после «золотого века» государства благосостояния.

Разумеется, современные реформы государства всеобщего благосостояния не сводятся исключительно к сокращению социальных расходов. Отдельные авторы подчеркивают роль «новых социальных рисков» в политике стимулирования инноваций в сфере экономического роста254254
  Bonoli G. The Politics of the New Social Policies: Providing Coverage Against New Social Risks in Mature Welfare States // Policy and Politics. 2005. 33, 3:431–49; Taylor-Gooby P. (ed.) New Risks, New Welfare: The Transformation of the European Welfare State. Oxford: Oxford University Press, 2004.


[Закрыть], при этом другие авторы описывают текущую политику в более общих терминах «реструктурирования государства всеобщего благосостояния»255255
  Pierson P. Coping with Permanent Austerity: Welfare State Restructuring in Affluent Democracies // Pierson P. (ed.). The New Politics of the Welfare State. Oxford: Oxford University Press, 2001.


[Закрыть].

Академический спор по вопросам политики сокращения социальных обязательств государства приобрел новую остроту в 1990-х гг. после публикации в 1994 г. упоминавшейся ранее работы Пола Пирсона «Демонтаж государства всеобщего благосостояния?» (Paul Pierson “Dismantling the Welfare State?”) и последовавшей за ней в 1996 г. статьи «Новая политика государства всеобщего благосостояния» (“The New Politics of the Welfare State”). В своей книге Пирсон сравнивает попытки консервативных правительств Великобритании и Соединенных Штатов Америки – в качестве двух наиболее ярких примеров – сократить права граждан на получение социальных пособий и ослабить политические основы государства всеобщего благосостояния. Обе попытки в целом не справились с задачами, ради выполнения которых они были предприняты. Чтобы объяснить, почему же не происходит широкомасштабное урезание социальных расходов, – другими словами, почему социально-ориентированное государство сохраняет свою устойчивость, – Пирсон разработал собственную теорию «новой политики государства всеобщего благосостояния».

Пирсон строит свое объяснение устойчивости государства всеобщего благосостояния на двух основных идеях: стойкой общественной поддержке такого государства и его институциональной инерции.

Что касается первой идеи, то социальные исследования показывают устойчивую популярность основных социальных гарантий и институтов государства всеобщего благосостояния в странах Запада. Дело не ограничивается тем, что большинство инициатив по урезанию социальных обязательств государства глубоко не популярны среди электората256256
  См.: Boeri Т., Borsch-Supan A., Tabellini G. Would You Like to Shrink the Welfare State? a Survey of European Citizens // Economic Policy. 2001. Vol. 32. N 7. P. 50; Taylor-Gooby P. Sustaining State Welfare in Hard Times: Who will Foot the Bill? // Journal of European Social Policy. 2001. Vol. 11. № 2.


[Закрыть]; помимо этого, в результате расширения государства всеобщего благосостояния в предыдущие периоды образовался его собственный электорат, представленный рядом сильных групп интересов (например, пенсионерское лобби), которые готовы мобилизовать сопротивление любому отступлению от статус-кво257257
  См.: Pierson P. Dismantling the Welfare State? Cambridge, 1994. Р. 29–30.


[Закрыть].

Вторая идея сводится к тому, что многие институты – особенно глубоко укоренившиеся институты государства всеобщего благосостояния – подвержены зависимости от собственного предшествовавшего развития, что придает им устойчивость, которую не так легко преодолеть.

Пирсон выделяет три стратегии, к которым прибегают правительства, в своем стремлении сократить расходы на социальные нужды: компенсация, запутывание вопроса и разделение. Однако и эти стратегии, согласно Пирсону, осуществимы далеко не всегда. По результатам своих исследований в Британии и в США социолог приходит к выводу, что «сторонники сокращения социальных обязательств могли успешно следовать стратегиям запутывания, разделения и компенсации только там, где имелись благоприятные институциональные структуры и существующие политические конструкции»258258
  Pierson P. Dismantling the Welfare State? Cambridge, 1994. P. 50.


[Закрыть].

Итак, попытки сокращения социальных обязательств встречают на своем пути множество препятствий. Исследователи признают обоснованным тезис об устойчивости государства всеобщего благосостояния. Однако экономическая ситуация в мире неизбежно ставит препоны на пути проведения политики благосостояния, выполнение социальных обязательств в той мере, как они были оговорены в период после Второй мировой войны, сталкивается с все большим числом ограничений259259
  Ibid.


[Закрыть].

Отметим, что исследовательский интерес в настоящее время смещается с вопроса о том, почему государства всеобщего благосостояния не были демонтированы, к вопросу о том, каким образом и почему сокращения состоялись именно в демократических политических системах.

5.2. Государство благосостояния или управляющее сообщество?

Известный британский социальный исследователь Николас Роуз в 1996 г. опубликовал статью «Смерть социального? Пересмотр сферы управления» (“The death of the social? Re-figuring the territory of government”), в которой он обращается к вопросу об альтернативах государству всеобщего благосостояния в условиях кризиса самой модели Welfare State. Альтернативой государству благосостояния (и социальному государству в том понимании, которое придавалось этому понятию в XIX–XX вв.) Роузу видится феномен управляющего сообщества: «Сообщество стало новой формой управления: неоднородного, многочисленного, связывающего отдельные личности, семьи и всех остальных в соревнующееся культурное сообщество, состоящее из отдельных личностей и граждан»260260
  Rose N. The Death of the Social? Re-figuring the Territory of Government // Economy and Society. 1996. Vol. 25. № 3. P. 327.


[Закрыть].

Прежде всего Роуз отмечает, что почти во всех развитых промышленных странах, от Швеции до Новой Зеландии, старая вера в «государство всеобщего благосостояния» (несмотря на свою устойчивость) подвергается критике, и в настоящее время концепции социального государства претерпевают изменения. Социальные перемены последних десятилетий предполагают приватизацию общественных благ и функций благосостояния, перевод медицинского обслуживания на частную основу, внедрение новых методов управления даже на уровне государства, новых договорных отношений между компаниями и их поставщиками и между специалистами и заказчиками, акцент на личной ответственности индивидов, их семей и объединений для их же собственного благополучия в будущем и принятии активных мер для его обеспечения261261
  Ibid.


[Закрыть].

Государство всеобщего благосостояния было воплощением идеи социального. Концептуальный аппарат теории государства благосостояния составляли такие атрибуты, как социальное государство, социальное страхование, социальное обслуживание, социальные выплаты, социальная защита и др. Кризис государства благосостояния предполагает пересмотр этих атрибутов, бывших в течение длительного времени основами социального.

В условиях сокращения социальных обязательств государства значительно вырос интерес к деятельности институтов самоорганизации граждан, которые выступают в роли партнеров государства в формировании и осуществлении программ социальной политики. Для создания более полной системы благосостояния предлагается перейти от политики Welfare State к политике Welfare mix, в которой общественные организации задействованы наряду с государством, рынком и неформальной экономикой домашнего хозяйства. С этой точки зрения, третий сектор выступает как один из аспектов публичного пространства в гражданском обществе.

В последние годы в США стали усиливаться требования о необходимости замены «государства всеобщего благосостояния» так называемым обществом всеобщего благосостояния, которое предусматривает значительное расширение сети добровольных общественных и коммунальных институтов, призванных заниматься реализацией социальных услуг. Сторонники общества всеобщего благосостояния исходят из принципа «помоги себе сам», особое внимание они акцентируют на личной ответственности гражданина за свою собственную жизнь.