Текст книги "Дважды соблазненная"

Глава 13

Когда Рис пришел в себя во второй раз, он увидел, что сидит на стуле задом наперед. Ноги его обхватили сиденье, а голая грудь упиралась в спинку.

Через секунду он сообразил, что находится в кухне «Трех гончих». Опустив глаза, он увидел двух собак, свернувшихся у его ног.

Рис моргнул, и число собак увеличилось.

– Ой!..

Собаки дружно дернули ушами, услышав тихий крик боли. Все восемь собак.

Кто-то воткнул иглу ему в затылок. Вряд ли это была Мередит, потому что две Мередит добавляли торфа в камин.

Жар плавал перед его глазами и согревал кости, но от дыма его тошнило. Рис сглотнул слюну. Не хватало еще, чтобы его здесь вывернуло.

– О, Рис, слава Богу, ты очнулся, – прошептала Мередит, заметив, как он морщится. Она взяла со стола чашку и поднесла ее к носу Риса. – Местный джин. Хочешь? Лекарство от всех болезней.

Желудок перевернулся от резкой вони. Рис осторожно покачал головой:

– Нет. Немного воды, пожалуйста.

Она протянула ему помятую оловянную чашку. Рис умудрился взять ее дрожащей рукой и поднести к губам.

– Прости, что испортил вам веселье, – пробормотал он.

Мередит пододвинула табурет и села с ним рядом.

– Ты очень испугал нас. Что случилось?

– Показалось, что я видел в руинах свет. Решил проверить.

– Один? Безоружный?

Он кивнул и сделал еще глоток.

– И… и что ты там нашел?

Дело в его ранении – или он действительно уловил в ее голосе странные нотки? Казалось, она уже знала ответ на свой вопрос…

Очередной укол иглы вышиб из его несчастной головы все мысли.

– Только еще один стежок, милорд, – раздался тихий голос Коры. – Не шевелитесь, пожалуйста.

Рис стиснул зубы. В жизни он знал достаточно боли и сейчас чувствовал, что опять встретился со старой знакомой. Он поздоровался, дернув головой. И они тут же расстались.

– Нашел одни тени. И за все мои старания получил камнем по голове.

– Ты видел, кто это сделал?

Рис усмехнулся. Усмехнулся едва заметно, потому что каждое движение вызывало боль.

– Может человек видеть ветер? Может схватить пригоршню тумана? Должно быть, камень швырнуло ветром. Эти старые стены рушатся на глазах…

– Ты уверен, что там никого не было? Вдруг кто-то пытался тебя убить?

– И кто же это?

– Не знаю, – пробормотала она, избегая его взгляда. – Может, призрак? Сам знаешь, у здешних свои суеверия…

– Да, конечно. Но и Гидеон Майлз страстно желает видеть меня мертвым. Ты ведь об этом сейчас думаешь.

Мередит молча поднялась и зашла ему за спину.

– Ты прекрасно умеешь шить, – сказала она Коре.

– Моя ма была швеей, – с гордостью ответила девушка.

– Кровь остановилась. Молодец, Кора. Теперь закрой таверну.

– Да, миссис Мэддокс.

После ухода Коры Рис услышал плеск воды, затем почувствовал, как к макушке его прижали мокрую ткань. Пальцы Мерри погладили его волосы, и боль немного отпустила.

– Почему ты так коротко стрижешься? Раньше ты носил длинные волосы.

– Так ходил в армии. Не хотел заполучить вшей. А теперь просто привык.

– Вот как?… – Ее пальцы замерли. – Что ж, это облегчило Коре работу. Но твою рубашку уже не зашить. Полетит прямо в огонь.

Мередит сняла с его головы влажную салфетку и приложила новую.

– Когда это случилось? Гидеон пришел незадолго до тебя и был в необычайно хорошем настроении. Пока ты не ввалился… А сейчас он исчез.

– Не знаю, сколько я пробыл без сознания. Может, секунды, может – часы. Но сомневаюсь, что в этом замешан Майлз. Если бы он был виноват… Что-то подсказывает мне, что он бы приложил больше усилий и закончил бы работу. К тому же я никого не видел. Просто несчастный случай…

– Я думала, ты не веришь в несчастные случаи.

Прежде чем Рис успел возразить, жидкий огонь опалил кожу у него на затылке. Он вскрикнул и прохрипел:

– Какого черта?! Что это было?!

– Местный джин. Я же говорила, лечит все болезни.

– Хоть бы предупредила…

– О, я предупреждаю тебя, Рис Сент-Мор… – Она усмехнулась. – Ветер, туман, призрак или человек… мне все равно. Но ты не должен был спать на пустоши один. Это небезопасно.

Рис положил подбородок на спинку стула. Боль почти утихла, и в глазах прояснилось. Ему нравилось, что над ним хлопочут, нравилась и тревога в голосе Мерри.

– Я же сказал: тебе не стоит за меня волноваться. Но мне нравится все, что ты делаешь.

– Конечно, я волнуюсь. – Мередит вытерла полотенцем его шею и плечи, затем подошла к тазику и стала мыть руки. – Волнуюсь так же, как волнуюсь за Деррила, Кору, отца или…

– В самом деле? За них – точно так же, как за меня? – Он повернулся к ней и заметил, что ее руки дрожат. – Или ты волнуешься за меня по-другому?

Мыло выскользнуло из ладоней Мередит и плюхнулось в тазик.

– Рис, я… – Она умолкла.

Узнав ее поближе, он понял, что не стоит продолжать эту тему. Поэтому поднялся со стула, снял полотенце с крючка и сам вытер ей руки.

– Ты дрожишь, – заметил он. – Посиди у огня. Позволь мне немного поухаживать за тобой.

– Да ты на ногах не стоишь…

– Я вообще мало к чему пригоден. – Рис постарался галантно улыбнуться. – Но это никогда меня не останавливало.

Усадив Мередит у огня, он взял все еще горячий чайник.

– Вижу, Кора заварила чай. – Рис налил ей чая.

Мередит взяла чашку и поднесла к губам. Потом пробормотала:

– Я бы предпочла джин.

– Знаю. Но я предпочел бы, чтобы ты не пила так много.

Ее глаза сверкнули.

– Что?! Ты беспокоишься за меня, а мне не позволено за тебя беспокоиться? – Она глотнула чая и тихо сказала: – Тебе следует остаться сегодня здесь. Со мной.

О Боже! Не думал он, что какая-то часть его тела может сейчас пульсировать сильнее затылка. Но как выяснилось, он ошибался.

Тяжко вздохнув, Рис взял табурет и сел напротив Мерри.

– Кто мы друг для друга?

– Хочешь обсудить наши отношения? – спросила она.

Он тут же кивнул:

– Разумеется.

– Но какой мужчина добровольно заводит подобную беседу?

– Мужчина, уставший спать в одиночестве на пустоши, – выпалил вдруг Рис.

И дело не в том, что он опасался падавших камней, призраков или Гидеона Майлза. Просто он хотел ее. Хотел больше всего на свете и не знал, сколько еще сможет держаться от нее подальше.

– Мы друзья, Рис. И думаю, я достаточно ясно дала понять, что мы сможем стать еще ближе… когда захочешь.

– Еще ближе… – в задумчивости повторил он. Поймав прядь ее волос, спросил: – Насколько?

Мерри отставила чашку и подалась вперед.

– Мы можем быть… совсем близко, – прошептала она, касаясь губами его губ. – Тело к телу, понимаешь?

Не в силах удержаться Рис обнял ее за талию и усадил себе на колени. Она тотчас же обхватила руками его шею, и их губы слились в жарком поцелуе.

И тут Рису вдруг почудилось, что в глазах у него двоится и даже троится. Потому что ее руки… они были везде! Вероятно, их было гораздо больше чем две. Мерри сжимала его плечи, щеки, цеплялась за шею… Не собираясь ей уступать, он прижал ее к груди одной рукой и запустил пальцы в густые волосы.

Ах, ее волосы!.. Такие густые! Такие мягкие! Рис наслаждался прикосновениями к ним, пропуская пряди сквозь пальцы, скручивая и даже слегка дергая, чтобы отомстить за проделку с джином.

Мередит застонала и шевельнула бедрами, тем самым заставив и его застонать. Она медленно вжималась в его восставшую плоть, и он с каждым мгновением все больше возбуждался. Разумеется, Рис прекрасно понимал, что у него рана на затылке, а Мерри тяжко работала с рассвета и до темноты. Но все же он страстно ее желал и хотел быть с ней всю ночь.

Мередит стала извиваться, не прерывая поцелуя, и он снова прижал ее к своей плоти, усилив трение. Установив определенный ритм.

Как там она сказала? Близкие друзья?…

Что ж, он становился ей все ближе. И судя по ее тихому мурлыканью, она тоже так считала. Теперь оставалось лишь добраться до финиша. И он очень хотел, чтобы она пришла первой. А также хотел, чтобы она получила истинное наслаждение.

Тут Мередит, охнув, неожиданно отстранилась.

– Мы не можем… здесь, – пропыхтела она. – Пойдем наверх.

Но он никак не мог прийти в себя. Грудь сжимало, а чресла мучительно требовали ее ласк.

– Пойдем же наверх, – повторила Мерри.

Рис тихо выругался и вздохнул. Десять секунд назад, подними она юбки, он не колеблясь вошел бы в нее. Но сейчас при мысли о том, что придется подниматься по длинной лестнице…

Да еще и голова снова разболелась. В общем, препятствий было больше, чем он смог бы пересчитать.

– Подняться наверх – этого недостаточно, Мерри.

– Конечно, – согласилась она. – Между нами слишком много одежды, так что надо раздеться. Идем же наверх.

Она поцеловала его в шею, а его руки легли ей на плечи.

– Нет, – повторил он, отталкивая ее, – этого все равно недостаточно. Тело к телу – это еще не все. Я не хочу… дружбы без одежды. Я должен жениться на тебе.

Она едва заметно нахмурилась:

– Рис, почему ты всегда думаешь о будущем? Подумай о сегодняшней ночи!

Черт подери, какая ирония! Он ведь столько лет не вспоминал о будущем. Ни разу! Собственно говоря, он потратил много усилий и пролил реки крови – своей и чужой, – пытаясь сделать так, чтобы для него это будущее никогда не наступило. А сейчас… Сейчас у него были планы, желания и недостроенный коттедж на склоне. Было будущее. И он просто не мог от него отказаться, не мог разрушить его из-за одной ночи удовольствия.

– Мерри, я думаю о сегодняшней ночи, – тихо проговорил Рис. – Думаю о том, как бы увести тебя наверх, сорвать с тебя одежду и всю ночь напролет делать с тобой… неописуемые вещи. Касаться тебя повсюду. Пробовать на вкус повсюду. И я знаю так же точно, как знаю собственное имя, что завтра вновь захочу тебя. И послезавтра – тоже. А потом снова, снова и снова. Поэтому мне так необходимы брачные обеты. Я должен услышать, как ты скажешь, что навсегда принадлежишь мне. И только после этого я наконец возьму тебя.

Мередит молча смотрела на него, и сотни различных чувств отражались в ее серебристых глазах. Удивление, желание, уязвимость, разочарование… и то, что ему казалось искренней привязанностью.

– Как ты можешь говорить подобные вещи женщине, не укладывая ее при этом в постель? – спросила она. – Это жестоко, скажу я тебе. Жестоко…

– Жестокий, жестокий мир, – пошутил Рис. И уже более серьезно добавил: – Дело не только в постели. Надеюсь, ты это знаешь. Я хочу заботиться о тебе. Не могу видеть, как тяжко ты трудишься.

Он оглядел скромную кухню.

– Как только мы поженимся, я спасу тебя от всего этого.

– Но я не хочу, чтобы меня спасали от всего этого. Это моя жизнь. Мне нравится работать в гостинице точно так же, как тебе нравится строить дом. – Она осторожно коснулась его несчастной головы. – Если кто-то из нас нуждается в спасении, так это ты. Поверь, Рис, здесь тебе грозит большая опасность.

– Мерри, я повторяю…

– Ты все твердишь, что несокрушим. А я вот только что отскребла от пола твое бесчувственное тело. – Она обняла его за шею. – Не возвращайся на пустошь один. Останься со мной сегодня ночью.

– Не могу.

Рис поднялся, одновременно поставив ее на ноги.

– Мне пора, Мерри.

Он просто не мог оставаться с ней под одной крышей без того, чтобы не взять ее. К тому же голова у него и впрямь разрывалась от боли. Так что ему сейчас было не до любви.

– Там нет никакой опасности, – заверил он. – Еще две недели, еще две партии глины, и стены будут достроены. Потом прорезать окна и двери – еще неделя. Останется положить черепицу и побелить дом. Да, еще вставить стекла, двери, ставни. И мебель… Придется сделать несколько поездок в Плимут, чтобы разместить заказы.

Немного успокоившись, Мередит медленно обошла кухню.

– Мне тоже понадобится кое-что для новых гостевых комнат. Можно послать с тобой список?

– Полагаю, что да.

Она принялась загибать пальцы.

– Старый мистер Фаррел сколотит мне мебель. Но понадобятся матрацы, а также тазики для умывания, ночные горшки, ткань для белья и занавесок…

– Погоди-погоди, я ничего не понимаю в тканях.

– А я ничего не знаю о Плимуте. Нигде не бывала дальше Тавистока, и… – Мередит прикусила губу. – И я все равно не знаю, к чему привыкли господа из общества. Я пытаюсь расспрашивать обиняками, когда приезжают путешественники. Но ведь ты лорд. Ты объехал всю Англию и Европу. Ты куда лучше меня умеешь выбирать вещи, подобающие знатным постояльцем.

И тут его осенила такая блестящая идея, что даже голова больше не тревожила. Улыбаясь, Рис заявил:

– Ты должна поехать со мной.

– В Плимут?

– Нет, не в Плимут. Если хочешь, чтобы твои гостевые комнаты удовлетворяли самому изысканному вкусу, нужно поехать туда, где бывают аристократы, и покупать там, где покупают они. Мы отправляемся в Бат.

О, как он прекрасен, этот блеск волнения в ее глазах… Но тут практичная натура Мередит взяла верх, и она уже без всякого восторга осведомилась:

– Ты рехнулся? Я не могу ехать в Бат. Это займет два дня пути туда и столько же обратно.

– Я найму экипаж до самого Бата. Если выехать до рассвета, уложимся в один день.

– А кто останется в гостинице?

Рис пожал плечами:

– А кто сейчас обслуживает посетителей? Сама же сказала, что Кора прекрасно справляется. Она, Деррил, твой отец… Они сумеют несколько дней обойтись без тебя.

– Но мы не можем ехать вдвоем, – заметила Мередит. – Это неприлично.

– Кому у нас тут до этого дело? Но если беспокоишься, то перед посторонними будем представляться мужем и женой. Исключительно ради благопристойности.

– Только ради благопристойности?

Рис с улыбкой кивнул.

– И я буду идеальным джентльменом. Ты ведь хотела романтики?

Так вот как он намерен получить все – и ее тело, и обещание выйти замуж?! Дав почувствовать вкус жизни будущей леди Эшуорт?…

– Идеальным джентльменом? Точно? – Она присела на стол. – И ты действительно рассчитываешь провести со мной день в закрытом экипаже, а потом – ночь в одной комнате с одной кроватью и все-таки воспротивиться искушению?

Рис сделал вид, что размышляет.

– Нет, наверное…

Она рассмеялась, а он спросил:

– Так ты поедешь со мной?

– Да… Хотя это глупо. Но я хоть раз в жизни увижу Бат.

– Это будет только начало, – пообещал Рис. – На свете есть множество мест, где мы сможем побывать. Мы увидим всю страну, Мерри. Нас ждет целый мир.

– Смешно. Нас ждет целый мир, а я мечтаю очутиться лишь в одном месте – в постели с тобой. Под простыней.

– В Бате есть простыни.

Она улыбнулась:

– Значит, одна ночь, Рис? Но долго твое обещание быть идеальным джентльменом не продержится, договорились? Всего ночь ты будешь делить со мной постель.

– Я на это и рассчитываю, Мерри. Потому что знаю: твои честолюбивые замыслы относительно гостиницы не продержатся и дня за пределами этой деревни. Так что вскоре мы будем официально помолвлены.

Ну вот, условия поединка оглашены. Они постояли, молча глядя друг на друга и позволяя давно копившейся чувственности обжечь их крохотными молниями, вырвавшимися на волю из грозовой тучи.

– Забавно, – заметил наконец Рис.

– Что именно?

– Это. – Он указал на расстояние между ними. – Просто вот это.

Действительно забавно. Напряжение между ними было почти невыносимым и, возможно, причиняло непоправимый вред его детородным органам. Но оно же было и великолепным – такого он никогда еще не испытывал.

Она хотела его, он хотел ее, и воздух между ними, казалось, дымился и потрескивал от неудовлетворенного желания.

Именно это делало его целеустремленным, давало силы жить. Потому что Мерри была его будущим. И она, несмотря на все свои протесты, тоже это знала.

Улыбнувшись, он отсалютовал ей и повернулся к двери.

– Рис!..

Он тотчас остановился и взглянул на нее с надеждой. А вдруг она решила согласиться? Тогда поездка в Бат могла бы стать их медовым месяцем.

– Возьми с собой гончих, – попросила она. – Я не засну, если не буду знать, что ты не один.

Он кивнул и свистнул собакам. Совсем не на это он надеялся, но пока что он смирился. Пока.

Глава 14

– О, мэм, оно так вам идет! Ни за что не скажешь, что это платье шлюхи.

– Ты уверена? – спросила Мередит, вертевшаяся перед зеркалом в предрассветном полумраке.

Это было самое большое зеркало в гостинице, но все же она никак не могла рассмотреть себя как следует. И поэтому мысленно добавила к списку необходимого зеркала подходящего размера.

После приглашения в Бат прошло две недели. Почему же она тянула до последней минуты?

– Цвет чудесный… – в задумчивости пробормотала Мередит, проводя ладонями по рубиново-красному шелку. – Неужели знатные женщины действительно носят такие цвета? – Ты уверена, что я не буду выглядеть потаскушкой? – Она бросила на Кору виноватый взгляд. – Ох, прости, дорогая…

– Ничего, миссис Мэддокс. Я прекрасно все понимаю, – улыбнулась девушка.

Она это искренне? Что ж, в таком случае Мередит хотелось, чтобы Кора ее просветила. Потому что она сама себя не понимала. Завтра утром она уедет вместе с джентльменом на несколько дней. С одной целью: оказаться с ним в постели и не допустить, чтобы дело закончилось свадьбой. И еще она боялась, что в красном платье будет выглядеть шлюхой.

Мередит потянула за вырез платья.

– Мне нужна косынка.

– Не думаю, мэм. Вырез не настолько низкий, и ваши…

Кора смущенно откашлялась.

– Мне особенно нечего выставлять напоказ. – Мередит улыбнулась, погладив свою небольшую грудь. – Да, конечно, ты права. И ты хорошо переделала его.

– Мэм, почти нечего было ушивать. Кроме подола. У вас и владелицы почти одинаковые размеры.

– Так это не твое платье?

– О нет. У меня никогда не было такой красоты.

– Откуда же оно?

– Когда мистер Беллами поселил меня в «Голубой черепахе» на Хаунслоу, там остановились лорд с любовницей. Рано утром они устроили громкий скандал прямо посреди двора. Он вышвырнул ее из гостиницы, а платья выбросил из окна. – Кора сокрушенно покачала головой. – Именно эта сцена заставила меня понять, что больше я не хочу быть чьей-либо шлюхой. Леди, которой принадлежали те платья, имела все, о чем мечтают девушки, – то есть богатого покровителя, который покупал ей дорогие вещи и хорошо с ней обращался. И все же… Когда она ему надоела, он выбросил ее, как грязную тряпку. А я не желаю, чтобы нечто подобное случилось со мной… Так вот отвергнутая дама была столь горда, что даже не подобрала с земли свои платья. Оставила их и приказала подать свой экипаж. Поэтому я собрала все и отчистила от грязи. Подумывала переделать для себя, но вам они идут больше.

Кора тщательно сложила платье цвета зеленой листвы, отделанное серовато-бежевым кружевом, и спрятала в саквояж Мередит.

– А это – дневное платье. И вот еще дорожный плащ.

Тронутая, Мередит крепко обняла девушку.

– Спасибо, дорогая.

– Ах, не за что, мэм, – ответила девушка, расстегивая ряд пуговиц на спине Мередит.

Пока Кора переодевала хозяйку в скромный дорожный костюм, Мередит посвящала девушку во все детали управления гостиницей. Объясняла, где найти запасы мадеры, если приедут богатые постояльцы, как разбавлять напитки за час до закрытия и где найти мать Скиннера, если того опять потянет затеять драку.

– Не беспокойтесь, мэм, – сказала Кора, убирая красное платье. – С помощью Деррила и мистера Уэра я справлюсь, и все будет прекрасно.

Мередит и хотела бы посоветовать ей в случае необходимости позвать Гидеона, но она больше не могла ему доверять. Вот уже две недели, то есть после случившегося с Рисом в развалинах, они почти не разговаривали. Мысль о том, что виновник нападения – Гидеон, была почти невыносима, но это казалось единственным разумным объяснением.

Как сказал Рис, нападавший мог закончить начатое, если бы захотел, так что нападение явно было предупреждением. Предупреждением не только Рису, но ей, Мередит. И оставалось всего несколько недель из тех двух месяцев, о которых говорил Гидеон. Только вчера вечером она высказала свое беспокойство Рису, опасаясь, что Гидеон выполнит угрозу убить его, если он не покинет деревню.

К ее величайшей досаде, Рис только рассмеялся. Он отказывался видеть угрозу в Гидеоне. Мередит не сомневалась, что Рис выйдет победителем в честном поединке, как, например, боксерский матч. Но Гидеон едва ли на такое решился бы. А история с покушением яснее ясного доказала, что Рис не такой уж несокрушимый. Но она, Мередит, знала, что не станет стоять в стороне, пока Рис играет со смертью.

Она уже надевала плащ, когда дверь открылась и на пороге появился отец.

– Отец! – воскликнула Мередит, целуя его в щеку. – Ты так рано встал…

– Разумеется! Как я мог не проводить тебя?! – Старик погладил дочь по руке. – И еще я хотел поговорить с тобой перед твоим отъездом, Мерри.

Она прикусила губу, изо всех сил стараясь не хмуриться. Оставалось надеяться, что отец не собирался обсуждать моральную сторону ее поездки с Рисом. Они никогда не говорили о Мэддоксе, по крайней мере о ее жизни с ним. Отец, видимо, знал о любовниках, время от времени появлявшихся в ее жизни, но он, к счастью, ни о чем не расспрашивал.

– Я снесу ваш саквояж вниз, миссис Мэддокс, – сказала Кора.

– Давай присядем, отец. – Мередит подвела его к кровати.

Старик долго устраивался на самом краю, пытаясь поудобнее пристроить искалеченную ногу. После пожара, когда на ногу ему упала горящая балка, колено совсем не сгибалось. Но он, как казалось Мередит, старался игнорировать свои увечья.

– Так вот, Мерри, – мрачно начал старик.

– Я останусь, – выпалила Мередит, сжав руки отца. – Если не хочешь, чтобы я ехала, я останусь, только скажи…

– Нет-нет, поезжай, дитя мое. Тебе надо немного развлечься. Жаль, что я не смог сделать того же для тебя и твоей матери. Ты, Мерри, достойна роскошного отдыха! И еще я хотел сказать… Рис – хороший человек, дочка. Ему пришлось нелегко, но у него есть сердце. Дай ему шанс.

– Ах, отец… – прошептала Мередит. Грустная улыбка приподняла уголки ее губ. – Поверь, мне ничего лучшего не нужно. Моя жизнь вполне меня устраивает. Можно просить тебя об одолжении?

– Все, что угодно.

– Если в мое отсутствие случайно увидишь Гидеона, повтори ему эту мою маленькую речь.

Тут у порога появился Рис.

– Ты готова? – спросил он.

Старик встал и тепло приветствовал его. Мередит воспользовалась случаем, чтобы незаметно утереть глаза. Она знала: если Рис уедет из деревни навсегда, отец очень расстроится.

Последнее время у Мередит появилось слишком много обязанностей и привязанностей. Рис, Гидеон, отец, гостиница, деревня…

По ночам она не спала. Ломала голову в поисках решения: как сделать, чтобы все были счастливы и благоденствовали? Но пока что она не находила ответа на этот вопрос.

С первыми лучами рассвета Мередит попрощалась с домашними, и Рис усадил ее в экипаж. Что-то сказав кучеру, он устроился напротив своей спутницы, стукнул в крышу, и лошади тронулись. Собаки с лаем провожали их до границы деревни. Бедные псы, должно быть, станут тосковать по Рису куда больше, чем по ней. Они очень привязались к нему за последние недели.

Желудок Мередит как будто переворачивался при покачивании экипажа. И она ужасно нервничала, когда смотрела в окно.

«Вот мы и уехали, – сказала она себе, когда последние дома деревни остались позади. – Неужели это действительно происходит со мной!»

Да, она уезжала из деревни. И не для того, чтобы провести целый день, торгуясь в лавках Тавистока. Она ехала отдыхать в Бат! И, что всего приятнее, с ней ехал Рис!

Она решила оставить в деревне все заботы и тревоги и просто наслаждаться этими драгоценными днями.

Хмельная улыбка сияла на ее лице. Оторвавшись наконец от окна, Мередит повернулась к Рису, чтобы разделить с ним свою радость.

Оказалось, что он спал, скрестив руки на груди и уткнувшись в грудь подбородком. А ноги его лежали на сиденье, правда, он пристроил их подальше от ее юбок. Экипаж сделал резкий поворот, и Рис неожиданно всхрапнул.

Мередит прижала запястье к губам, чтобы не рассмеяться.

Что ж, он солдат. И видимо, способен уснуть где угодно. Поскольку же сон Риса прерывался кошмарами, она не хотела лишать его заслуженного отдыха. Во всяком случае, сейчас. А вот потом… Если от нее хоть что-то зависело, в Бате ему будет не до сна.

Но сама она не собиралась следовать примеру Риса. Мередит снова припала к окну, с жадностью вглядываясь в каждую деталь пейзажа. Она никогда раньше не ездила этой дорогой, и вполне возможно, что ей придется увидеть все это только раз. На обратном пути.

Когда экипаж остановился, Рис мгновенно открыл глаза. Ноги его с грохотом ударились о пол.

– Все в порядке, – поспешно заверила Мередит. – По-моему, мы остановились поменять лошадей.

Рис глянул в окно.

– Мы недалеко от Эксетера. Неплохо, неплохо. Выйдем, чтобы размяться?

Они немного погуляли и успели добраться до лесистой долины, граничившей с дорогой. Удивительно!.. Они отъехали не так уж далеко от дома, но все же здесь было множество растений, названий которых она не знала.

– Мы никогда не говорим о тебе, Рис, – сказала Мередит, взяв его за руку.

И возможность поговорить откровенно с каждым днем уменьшалась.

– Да и говорить-то почти не о чем.

– Конечно, есть о чем. Ты ведь много путешествовал. Какое место показалось тебе самым красивым?

– То, где находишься ты.

Она густо покраснела.

– И это говорит человек, который отрицает в себе всякую склонность к романтике. Но я серьезно. Я действительно хочу это знать. Каковы горные хребты во Франции? А бельгийский собор? А открытое море? Ты же видел его…

– И еще тюльпаны. – Рис поднял голову, всматриваясь в чащу. Он надолго умолк, и Мередит уже решила, что не дождется ответа. Возможно, Рис питал особое пристрастие к тюльпанам. – Да, целое поле тюльпанов. В Голландии, – пояснил он наконец. – Бесконечные волны красных тюльпанов. И ясное голубое небо над головой.

– Чудесное зрелище!

– Так и было, – буркнул Рис. И, оглянувшись, добавил: – По-моему, они уже запрягли новых лошадей.

И на этом разговор прервался.

Когда они снова отправились в путь, он положил ноги на ее сиденье и скрестил руки на груди, словно собирался заснуть. Но на этот раз она была начеку.

– Значит, тюльпаны? А что было самым уродливым?

Рис покачал головой:

– Не смогу ответить.

– Но почему?

– Потому что ты не должна знать об ужасах войны. Именно поэтому мы и сражались. Чтобы уберечь невинных людей от таких мерзостей. И будь я проклят, если стану знакомить с ними тебя. – Рис повернулся к окну, давая понять, что разговор закончен.

Мередит вздохнула. Почему он так скрытен? Если бы он знал, сколько боли в жизни видела она!

– Спасибо, Рис.

– За что?

– За твою службу. За смелость. Полагаю, тебя мало хвалили.

По крайней мере в деревне. Уж там-то он не слышал ничего лестного о себе.

Тут Мередит вновь заговорила:

– Насколько я знаю, твой полк был самым прославленным в Англии.

– Кто тебе это сказал?

– Читала как-то раз в газете. Или два раза. Или раз двадцать.

– Я служил со многими честными и отважными людьми.

– Ты ведь и сам был одним из них. И вел их в атаку.

Рис пожал плечами:

– Но я-то здесь. А многих других уже нет на свете.

Она не смела признаться в том, что знала все медали и ордена, которыми был награжден Рис. Их было у него почти столько же, сколько шрамов. И мысль о том, что он получил их, считая, что этим убережет невинных от мерзостей войны…

– Я восхищаюсь тобой, Рис, – сказала Мередит.

Бедняга. Похоже, он был в панике. Словно она сказала ему какую-то гадость, а не похвалила. Возможно, к гадостям он привык больше…

– Рис, но я действительно восхищаюсь тобой. И хотела бы, чтобы ты отдавал себе должное за все, чего достиг, вместо того чтобы все сваливать на судьбу. – Мередит лукаво улыбнулась. – Думаю, в твою честь я повешу на гостинице мемориальную доску, выгравировав на ней твое имя и чин. Наш местный герой войны!

Рис рассмеялся и потер глаза.

– Есть много проявлений отваги, и большинство из них не связано с полями сражения. А гостиница – это памятник твоей храбрости, Мередит Лейн-Мэддокс.

К горлу ее подкатил ком. А сердце… прямо-таки растаяло. Для нее очень много значило признание ее тяжкого труда. Какое счастье, что Рис отдает ей должное…

– Мерри, что с тобой? – Он наклонился к ней, и их колени соприкоснулись. – Тебя что-то беспокоит?

– Нет, просто немного устала, – солгала она.

Он сел с ней рядом, обнял за плечи и положил ее голову себе на грудь. Она с наслаждением вздохнула знакомый мужской запах.

– Ну вот. Тебе удобно?

Мередит кивнула.

– Тогда спи. У тебя для отдыха целый день.

Далее они ехали в полном молчании, говорившем больше всяких слов. Их пальцы переплелись, и его большой палец на ее запястье чуть содрогался от ударов пульса. Она нежилась в его тепле, притворяясь спящей. Но на самом деле сна не было ни в одном глазу.

Мимо мелькали пейзажи, которые Мередит прежде не видела, и у нее, возможно, не будет шанса снова ими полюбоваться. Но она не потрудилась поднять голову. Закрыв глаза, она тщательно запоминала каждое свое ощущение, каждую мимолетную мысль. Она знала, что станет вспоминать об этом всю оставшуюся жизнь.