Текст книги "Дважды соблазненная"

– Конечно, миссис Мэддокс. А потом мы разберем стеклянную посуду.

Мередит проводила Деррила взглядом, гадая, не стоит ли указать ему его место. Молодой человек становился слишком уж бесцеремонным.

Оставшись в одиночестве, Мерри села на один из уцелевших стульев и оглядела заведение, в которое было вложено столько труда. Как она гордилась тем, что безупречно управляет гостиницей! Всегда говорила, что вложила в нее свое сердце. И возможно, когда-то так и было. Но не сейчас. Теперь ее сердце с Рисом, а он уехал.

Она наклонилась над столом и уткнулась лицом в ладони. И тут на плечи ей легли чьи-то руки.

– Ну-ну, Мерри… Все будет хорошо.

– О, папа! – Она тут же вытерла глаза. Отец обошел стол и уселся напротив. Ей не хотелось говорить это, но что толку оттягивать неизбежное?! – Он уехал навсегда. Рис уехал…

– Знаю.

– Мне так жаль, папа. Понимаю, как ты расстроен.

– Я? Не тревожься за меня, детка.

Старик взял ее руки в свои, морщинистые и ревматические.

– Рис вернется. Вот увидишь, Мерри.

– Ты действительно в это веришь?

– И не один я. Во дворе уже начали делать ставки. Скиннер принимает пари на то, когда вернется лорд Эшуорт.

– Шайка идиотов, – пробормотала Мередит, покачивая головой. – Чертовы болваны. Зачем ему возвращаться после того, как с ним так обошлись в деревне?

– Ради тебя, Мерри. Все знают, что он вернется ради тебя. – В глазах Мередит засветились теплые искорки. А старик добавил: – И я ставлю на то, что это произойдет завтра.

Глава 26

– О Боже! – воскликнула Кора. – Что это?!

Рис уперся в сиденье, когда экипаж стал двигаться. Сначала медленно, потом набрал скорость и, грохоча колесами, помчался вниз по склону туда, откуда только что поднимался.

– Лошади отвязались от экипажа. Должно быть, из-за сильного толчка.

– О Боже… – повторила Кора. – Мы все умрем.

– Когда-нибудь.

Рис встал, уперся ладонями в потолок и ногой распахнул дверцу экипажа.

– Но не сегодня, – добавил он.

– Что вы делаете? – прошептала девушка.

Рис предложил ей руку и коротко объяснил:

– Будем прыгать.

Кора разинула рот, глядя на проносящийся мимо пейзаж.

– Сэр, вы с ума сошли!

Рис глянул в заднее окошко экипажа. Как он и предполагал, они катились к побережью… и к грозным скалам.

– Либо прыгать сейчас, либо лететь со скал позже, – предупредил он и взглянул на Беллами. – Выкинь ее отсюда.

– Сейчас, – кивнул Беллами. Схватив Кору за руку, он подтащил ее к открытой дверце, а сам стал позади, обнимая девушку за талию и упираясь другой рукой в потолок.

Рис сам бы выпрыгнул вместе с Корой. Но он и один едва пролезал в дверь, а уж с девушкой на руках точно застрял бы. Он надеялся, что Беллами все сделает правильно.

– Постарайтесь отпрыгнуть подальше, чтобы не попасть под колеса.

Беллами снова кивнул.

– На счет «три», Кора. Один, два…

Бедняжка пролепетала:

– Нельзя ли на счет «пять»?

В этот момент экипаж налетел на какое-то препятствие и приподнялся, встав на два колеса. Кора пронзительно вскрикнула.

Когда же экипаж снова стал на все четыре колеса, Рис принял решение. Никаких колебаний! Приблизив сапог к заднице Беллами, он пнул его что было сил и буркнул:

– Три. – Ох, до чего же приятно! Он так давно мечтал сделать это!

Беллами и Кора вылетели из экипажа. Поскольку ось не сломалась и экипаж не перевернулся, Рис предположил, что им удалось увернуться от колес. А теперь и ему пора.

Но едва он подступил к дверце, как экипаж наткнулся на камень. А может, перескочил обочину. Так или иначе, но вся конструкция на какую-то тошнотворную секунду зависла в воздухе, прежде чем приземлиться с ужасающим треском и завалиться набок.

Риса отбросило от дверце в другой конец экипажа. Он сильно ушиб голову, на мгновение в глазах у него потемнело, и он едва не потерял сознание.

Когда же пришел в себя, то понял, что экипаж больше не катился. Но и не останавливался. Прыгал от одного препятствия к другому. Тащился по каменистой почве и неуклонно приближался к обрыву. Так что он, Рис, вполне мог разбиться. Потому что лежал, оглушенный и задыхавшийся, не в силах двинуть ни рукой, ни ногой. А в голове пульсировала боль.

Так легко лежать здесь. Ждать, когда тебя выбросит на камни далеко внизу. И можно сегодня же покончить со всем…

Он ожидал услышать знакомый голос, приказывавший: «Вставай! Встань, жалкая тварь! Встань и получи еще!»

Но голос молчал. В отличие от всех тех случаев, когда он искал смерти, сейчас в темном подземелье его разума было абсолютно тихо. Он не слышал издевательств отца, вынуждавших его жить. Старый ублюдок наконец заткнулся.

Зато он услышал ее. Услышал Мередит. Свою прекрасную сильную Мередит. Это ее голос внезапно зазвучал в ушах:

«Я люблю тебя, Рис. Останься. Не уходи».

Настоящее чудо! Он не хотел покидать землю именно сегодня. Хотел остаться и идти дальше.

А это означало, что следовало вырваться из смертельного капкана. Сейчас. Немедленно.

К счастью, очередной толчок экипажа швырнул его к дверце. Следующий наверняка отбросит назад. Но Рис изо всех сил вцепился в дверной проем.

Еще удар – и громкий треск дерева. То ли отлетело колесо, то ли сломалась ось. Экипаж снова запрыгал по земле. Захлопнувшаяся дверца ударила его по пальцам. Рис упал и взвыл от боли. Но тут же встал, распахнул дверцу и мельком глянул вниз, чтобы определить расстояние.

А затем прыгнул.

Опоздав на мгновение.

Прекрасный день, чтобы умереть…

Над головой сияло солнце, теплое и ласковое. Свежий соленый ветерок обдувал лицо.

Сначала Рис слышал только отдаленную музыку – крики чаек и мерный шум прибоя.

Потом раздался оглушительный грохот – это экипаж разбился на острых скалах.

Рис поморщился, отчаянно цепляясь за каменистый карниз. Крошившийся базальт в две ладони шириной – только это мешало ему разделить судьбу экипажа, сейчас представлявшего собой кучу плавающего мусора и щепок.

Рис пошарил ногой в надежде найти опору. Но скала оказалась совершенно отвесной, и не на что было стать. Если бы только его пальцы не прищемило дверцей! Тогда в руках осталось бы больше силы. Достаточно, чтобы подтянуться и перекинуть ногу через край. Но сейчас он едва держался. Еще немного – и упадет.

Черт возьми! Неужели такова его судьба? Он больше не хотел умирать. И вот теперь глупый несчастный случай станет причиной его гибели.

Боже, он любил Мередит. Страстно любил! Но не сможет сказать ей об этом. Оставалось надеяться, что она каким-то образом догадается сама. Он никогда не говорил ей о любви, но она женщина умная…

Рис закрыл глаза и стал уговаривать свои ослабевшие пальцы.

– Держитесь сейчас, чтобы ласкать ее потом.

Пытаясь отвлечься от боязни головокружительной высоты, он представлял себе те части ее тела, которых больше всего хотел бы коснуться. Оказалось, что он жаждал ласкать ее всю. От густых темных волос до изящных пальчиков ног. И вожделение к ее телу возможно было лишь сравнить с восхищением ее силой духа и благородным сердцем.

Постепенно он слабел все больше, но на этот раз стал считать удары сердца. Сердца, которое так любило Мередит. Он еще жив. Жив, пока оно бьется.

Тук… Тук…

Тревожная пауза.

Тук…

Что-то упало ему на руку, и он дернулся, невольно разжав еще один палец.

– Господи, Эшуорт! Я стараюсь помочь!

Беллами! Это Беллами пришел на помощь!

Но как ни странно, Рис не почувствовал себя спасенным.

– Держитесь за мою руку, – сказал Беллами, помахивая вышеуказанной конечностью прямо перед носом Риса.

– Нет уж! – проворчал Рис. – Я тяжелее вас. И если у вас нет надежной опоры, то вы меня не поднимете. Я просто утащу вас за собой.

– Да, пожалуй. – Беллами лег на живот и посмотрел вниз, мимо болтавшихся над пропастью ног Риса.

– Полагаю, в футе-другом подо мной нет подходящего выступа, – заметил Рис.

– Нет. Под вами только верная смерть. – Беллами выпрямился и принялся зарываться ногами в землю. – Эй, Эшуорт! Тут рядом есть выступ. Думаю, он вполне надежен. Я стану на него, а вы вцепитесь в мою руку.

– Не получится.

– Должно получиться. Или у вас есть идея получше?

Рис был вынужден признать, что таковой у него не имелось. Потому пробурчал:

– Тогда на счет «три».

– После того, что вы проделали в экипаже? – Беллами покачал головой. – Нет уж, больше я на эту удочку не попадусь. Давайте руку.

В правой руке, казалось, еще была сила. Поэтому Рис переместил свой вес на ту сторону. А потом осторожно протянул левую. Беллами тотчас вцепился в его запястье, но в этот момент правая рука Риса стала разжиматься. Под ногтями крошился гравий. Мужчины дружно выругались. Рис знал, что если потеряет эту опору, то повиснет на одной руке мертвым грузом. Беллами не сможет долго держать его, а тем более – подтянуть наверх.

Рис отчаянно цеплялся за карниз. Безуспешно. Его пальцы все быстрее скользили к краю.

И тут он заревел от боли – Беллами наступил на его правую руку, пригвоздив сапогом к земле. Слезы выступили на глазах Риса.

– Иисусе милостивый…

– Ну же, давайте, – прохрипел Беллами.

Рука, придавленная сапогом Беллами, ужасно болела, но по крайней мере больше не скользила. Напрягая мышцы рук и живота, Рис сумел подтянуться настолько, чтобы перекинуть ногу через край обрыва.

Еще несколько мучительных секунд – и вот он уже лежит на твердой почве, пытаясь отдышаться и глядя в яркое голубое небо. Живой.

– Ад и проклятие!.. – пропыхтел Беллами, плюхнувшись рядом на усеянную камнями траву. – Вот уж точно, Эшуорт, с вами не соскучишься.

Мизинец на правой руке Риса торчал под неестественным углом. Он уставился на него, ошеломленный знакомой болью.

– По-моему, вы сломали мне палец, Беллами.

– А по-моему, спас вам жизнь. И это – после того, как вы пнули меня в зад. Большое вам за это спасибо.

– Где Кора?

Беллами мотнул головой в сторону склона:

– Она растянула ногу. Кучер выглядит как сам дьявол, но выживет.

Рис сжал пострадавший мизинец большим и указательным пальцами другой руки и, стиснув зубы, резко дернул. После чего сделал глубокий вдох – и вправил палец. Острая боль резанула руку. Но он только поморщился.

Подняв глаза, Рис увидел Кору и кучера, хромавших по склону.

Кора шла очень медленно и осторожно. Посмотрела вниз, побледнела и отпрянула:

– Господи!..

Рис оглядел порванную одежду и исцарапанные руки кучера. Должно быть, тот свалился с козел.

– С вами все в порядке? – спросил он. – А с лошадьми?

– Все хорошо, милорд, – кивнул кучер.

– Черт возьми, что случилось?

– Постромки лопнули. Сначала правая, потом левая. Перекладина, которая держит пружины, ослабела. Вот экипаж и оторвался от упряжки.

– Это специально подстроено! – закричал Беллами. – Фаради был прав. Кто-то пытается меня убить. Может, и сам Фаради… Послал кого-то подрезать постромки, пока мы наслаждались чаем с печеньем.

– А может, постромки сами собой лопнули? Может, дело вовсе не в вас? – пробормотал Рис. Он не мог представить древнего слугу Фаради, ползавшего под экипажем с рашпилем или напильником.

Любопытство наконец одолело головокружение и тошноту, и Рис тоже глянул вниз. Обрыв был совершенно отвесным, а море челюстями скал жевало обломки того, что еще недавно было экипажем. Ни один человек не смог бы выжить после такого падения.

Неожиданно задохнувшись, Рис яростно дернул свой галстук. Только сейчас он стал осознавать то, что едва с ним не случилось.

– О Господи, я едва не погиб!

– Мы все едва не погибли, – усмехнулся Беллами.

– Да… но подобное впервые произошло со мной. – Рис почесал в затылке. – Конечно, я сотни раз был близок к смерти, но на этот раз действительно едва не погиб. Сам бы я не спасся.

– Принимаю это за выражение искренней благодарности, – съязвил Беллами. – Вы всегда так невежливы с теми, кто спасает вам жизнь?

Рис вспомнил о Мередит и поежился.

– Да, очевидно.

Кора показала на свой висок.

– У вас тут кровь, милорд.

Рис коснулся лба. Пальцы повлажнели. Все еще не в силах отдышаться, он потянулся к нагрудному карману, где лежал платок.

Но вместо этого пальцы наткнулись на две монеты странной формы. Он вытащил одну и уставился на нее. Тонкий медный диск с головой лошади на одной стороне и с хвостом – на другой. Жетон «Стад-клуба». Жетон Лео Чатуика.

– Беллами, голова или хвост? – спросил он.

– Вы о чем?

– Ставлю эксперимент. Только скажите, голова или хвост.

– Хвост. – Беллами пожал плечами.

Рис подбросил жетон, поймал и прихлопнул ладонью. А когда поднял ладонь, бросившийся в глаза лошадиный зад показался ему самой смешной вещью на свете. Смех рокотал в его груди. Лео всегда любил хорошую шутку.

– Вот этот жетон принадлежал Лео. – Он бросил жетон озадаченному Беллами, и тот ловко его поймал. – Теперь он ваш. Я проиграл.

Кто бы предположил? Во имя всего святого и грешного! Он проиграл! И похоже, его проклятая удачливость наконец исчерпала себя. Ему придется многому выучиться, в частности осторожности. Больше он не сможет идти по миру, подбрасывая монету, с одной стороны которой высечено «жизнь», а с другой – «смерть». Он сам станет строить свою судьбу.

И Рис точно знал, где и с кем будет ее строить.

Глава 27

В деревню они приехали ближе к вечеру – жалкая процессия на четырех упряжных лошадях без экипажа. Должно быть, со стороны зрелище было ужасное.

Деревенские жители высыпали из домов, чтобы понаблюдать, как Рис, Беллами, Кора и их несчастный кучер по одному въезжают во двор «Трех гончих».

Им пришлось остановиться на ночь в одной из придорожных гостиниц, хотя Рису не терпелось как можно скорее вернуться к Мередит. Упасть на колени, клясться в любви, молить о прощении за все. Правда, он так и не смог представить, какие нужны для этого слова. Что ж, главные три слова он знал, а в остальном понадеялся на вдохновение.

К тому же Кора, подвернувшая ногу, нуждалась в осмотре доктора, а остальным нужно было обработать бесчисленные порезы и ссадины. Кроме того, всем им требовались отдых, еда и седла. Поэтому Рис заставил себя терпеливо ждать.

Но теперь, когда они здесь, он не станет ждать ни минуты. Едва спешившись, Рис поспешил к гостинице. И тут же появился Гидеон Майлз, физиономия которого до сих пор представляла собой один огромный синяк. Кроме того, он прихрамывал. А выражение его лица было самым решительным. Очевидно, у него была вполне определенная цель.

Но Рис не имел к этой цели никакого отношения.

Майлз протиснулся мимо Риса и Беллами и бросился помогать их спутнице.

– Кора! – воскликнул он, схватив девушку в объятия и зарываясь лицом в ее волосы. – Кора, слава Богу, ты вернулась! Я проснулся, а тебя нет. Но у меня не хватило сил ехать за тобой… – Майлз крепко прижал ее к себе. – Мне не следовало отпускать тебя. И больше я тебя никуда не отпущу.

Рис громко фыркнул.

Майлз отстранился, разглядывая синяк на щеке Коры и порванный плащ.

– Что с тобой? – Он обратил взгляд на Риса и Беллами. – Если вы что-то с ней сделали, я вас убью!

– С чего это ты вдруг стал так беспокоиться о девушке? – проворчал Рис.

– Конечно, она мне небезразлична. И тут нет ничего удивительного. – Гидеон снова повернулся к Коре: – Я люблю тебя больше жизни. Я сказал бы это еще позавчера, если бы кое-кто не избил меня до полусмерти.

– Это правда? – Кора заморгала – Ты… ты любишь меня?

– Конечно. – Он отвел ее в сторону. – Конечно, я люблю тебя. У меня к тебе один вопрос, но я слишком тщеславен, чтобы задавать его с такой физиономией.

– Возможно, все к лучшему, – смутившись, пробормотала она. – Я вдруг подумала, что твои красота и обаяние легко могут сбить меня с толку.

– Сейчас во мне почти не осталось ни того ни другого.

– Неправда! И если вопрос того стоит, то может и подождать.

– Ясно, – кивнул Майлз, расплываясь в улыбке. – Хочешь заставить меня потрудиться, чтобы получить ответ?

Кора кивнула и бросилась ему на шею.

– Вот и молодец. Так и следует, – одобрил Гидеон и, наклонившись, поцеловал суженую. Поцеловал страстно, несмотря на распухшие губы.

Пока собравшаяся толпа восторженными воплями приветствовала молодую пару, Беллами подошел к Рису.

– Избавила меня от забот. Теперь не надо искать ей новое место, – пробурчал он.

Будь проклят Гидеон Майлз, отвлекавший внимание на себя! Он, Рис, тоже хотел счастливого воссоединения с любимой.

– Черт возьми, где Мередит?!

– Подай мне ножницы, пожалуйста.

Мередит, стоявшая на ящике, оперлась о подоконник, наклонилась и протянула в сторону руку:

– Они вон там. Рядом с тюлем.

Ероша одной рукой рыжеватые волосы, Деррил перебрал всю кипу тюля, пока наконец не отыскал ножницы. Он с торжественным поклоном протянул их Мередит:

– Вот, возьмите.

– Спасибо, Деррил.

Парень улыбнулся.

– Для вас – что угодно, миссис Мэддокс.

Мередит вернулась к работе. Протянула шнур от верха окна до подоконника и отрезала. Повесила шнур на шею, чтобы не потерялся, и стала измерять окно поперек.

– Что это? – вдруг спросил Деррил.

– Ты о чем?

– Об этом.

Оглянувшись, Мерри увидела деревяшку, которую Деррил вертел в руках.

– Это цветы, – ответила она.

– Вы уверены? А мне кажется… овощи. Разве это не капуста? А это вроде бы сельдерей…

– Это тюльпан. Говорю же – цветы.

Мерри улыбнулась и снова принялась за работу.

– Ну, если вы так говорите…

Она услышала глухой стук – это Деррил отбросил «тюльпан».

– Смотрю, вы очень торопитесь повесить занавески, – заметил он. – К чему такая спешка? Я думал, вас больше беспокоит разгром в таверне.

– Ох, там постоянно что-то требуется… – отмахнулась Мерри и снова сосредоточилась на работе. – Ну вот, – сказала она, закончив измерять последнее окно. – Я хочу привести тут все в порядок до возвращения Риса. Хочу придать дому уют.

– Миссис Мэддокс, – ухмыльнулся Деррил, – а вдруг лорд Эшуорт не вернется?

– Вернется. Обязательно вернется. Рано или поздно.

Оставалось лишь надеяться, что его возвращения не придется ждать еще четырнадцать лет. Но она будет ждать – сколько бы ни потребовалось. Назовите это судьбой. Назовите верой. Как бы там ни было, она заразилась этим от Риса и не желала излечения.

– Нет, миссис Мэддокс, – возразил Деррил со странной уверенностью, – он никогда не вернется.

Мередит медленно повернула голову.

– О чем ты?

Левый глаз Деррила дернулся, но улыбка оставалась безмятежной.

– Больше он никого здесь не потревожит. Я сделал для этого все. Бакли-ин-зе-Мур избавлен от рода Эшуортов. Навсегда.

Ее сердце забилось быстрее, хотя она вынуждала себя оставаться спокойной. Ведь это Деррил Тьюкс. Он способен напридумывать все, что угодно. И это одна из его безумных историй.

Мерри спрыгнула с ящика и подступила к нему.

– Деррил, что ты болтаешь?

– Я все устроил. Ради вас и деревни. – Он взял отрезок тюля и стал складывать его. – Разве вы не довольны?

– Нет. Мне это не нравится.

– Ну-ну, я знаю, что вы женщина независимая и любите поступать по-своему. Но вы не должны сердиться на меня, миссис Мэддокс. Он не оставил мне выхода. Мы пытались предложить ему убраться, но он не понимал намеков. История с факелами не сработала, а когда мы убрали его камни, он снова их положил. Я пытался убить его булыжником, но ничего не вышло.

– Так это был… ты?!

Мередит пришла в ужас. Когда сегодня утром Гидеон проснулся, они выпили чаю и долго разговаривали, и он клялся, что не нападал на Риса в развалинах. Поскольку же теперь ему не было нужды лгать, она решила, что это был несчастный случай.

Очевидно, она ошиблась.

Огромным усилием воли Мередит взяла себя в руки и спокойно продолжала:

– Деррил, что ты сделал с лордом Эшуортом? Немедленно отвечай!

– Ничего я с ним не сделал. Просто уделил особое внимание экипажу мистера Беллами.

– Экипажу мистера Беллами?! Но… но Кора поехала с ними! – Разве Деррил не влюблен в эту девушку? Ведь каждый мужчина в деревне почти влюблен в нее.

– Вы имеете в виду потаскушку? – Деррил покачал головой и прищелкнул языком. – Сначала она казалась довольно милой, но потом показала свое истинное лицо. Нам лучше будет без нее, миссис Мэддокс. «Три гончие» – заведение не такого рода.

– Не такого? – Мерри в изумлении уставилась на парня.

– Знаете, что мне интересно знать? – выпалил Деррил. И от его ухмылки Мерри похолодела. – Интересно, будет ли он после смерти бродить здесь призраком? Надеюсь, что да. Постояльцам это понравится. Конечно, придется немного изменить историю, но ничего страшного. Как по-вашему, миссис Мэддокс? Что звучит лучше: «Лорд-призрак» или «Призрачный барон»?

– Ни то ни другое, – отрезала Мерри, отступая. Половицы под ее ногами скрипнули. А пальцы с силой сжали ножницы. – Нет, Деррил, не подходи ко мне. Ты меня пугаешь.

– Это всего лишь сказки, миссис Мэддокс. И это всего лишь я. Вы же меня знаете…

– Думаю, что нет.

– Не сердитесь, мэм. – Он сделал шаг в ее сторону. – Ведь я сделал это для вас. Вернее – для нас. Мы прекрасно жили, пока не появился лорд Эшуорт. Привез своего щеголя-дружка и эту шлюху! Всей деревне наделал неприятностей! Разгромил таверну, пытался увезти вас! – Деррил все больше ожесточался. – Я не мог видеть, как он уничтожает «Трех гончих»! Я слишком много вложил труда в это место.

Он вложил слишком много труда?…

– Деррил, ты глупец. Здесь никто не работал упорнее меня. И говорю тебе: возвращение лорда Эшуорта было самым счастливым событием для деревни. И для меня. Как ты посмел, как ты…

Несмотря на всю ее решимость быть сильной, Мередит трясло при мысли о том, что могло случиться с Рисом. Он всегда называл себя несокрушимым, но бессмертных людей не существует. Что, если Деррилу каким-то образом удалось…

Нет!

И тут она вдруг поняла, вернее – почувствовала, что все будет хорошо.

– Ошибаешься, Деррил. Лорд Эшуорт вернется. Не призраком или привидением, а живым и здоровым.

– Но, миссис Мэддокс, вы меня не слушали…

– Да, не слушала. И еще раз повторю: он возвращается. Я никогда и ни в чем не была более уверена.

– Но почему?

– Потому что прямо сейчас он стоит у тебя за спиной.

Деррил словно окаменел. Затем судорожно сглотнул. Глаз его плясал безумную джигу, когда он медленно повернулся и поднял голову.

Поднял голову, чтобы встретиться с яростным взглядом Риса.

– У-ууу… – провыл Рис и молниеносным движением схватил Деррила за горло. Тот стал извиваться, тщетно пытаясь вырваться из рук лорда. – Ты подлый маленький ублюдок! – прорычал барон. – С самого начала ты мне не нравился!

– Кора здорова? – спросила Мередит, едва не падая в обморок.

– Здорова, – заверил Рис и сжал пальцы еще сильнее.

И тотчас же лицо Деррила приобрело оттенок сливы.

– Но она могла погибнуть, – продолжал Рис. – Мы все могли погибнуть. – Он с силой встряхнул юнца. – Думаю, надо бросить тебя в болото. Пусть вытаскивают дикие свиньи…

По лицу Деррила струились слезы. Фиолетовый цвет постепенно сменялся синим.

– Рис, пожалуйста! – воскликнула Мередит, кивнув в сторону Деррила.

И Рис тут же ослабил хватку.

– О черт… – пробормотал он, когда парень упал на пол, с жадностью хватая ртом воздух. – Повезло тебе, что на этой неделе я зарекся убивать людей голыми руками.

– Боже… – Деррил извивался на полу, держась за живот и задыхаясь, как выброшенная на песок рыба. – Не могу… дышать…

– Горло горит? – прошипел Рис.

Голова Деррила утвердительно дернулась.

– Что ж, прекрасно. Я рад. – Рис повернулся к Мередит: – Я знаю это ощущение, Мерри. – Он говорил тихо, только для нее. – Мерри, я находился на грани смерти множество раз. Поэтому знаю: боль от раны проходит почти сразу же. А вот выздоровление причиняет много страданий. Я забыл об этом и вспомнил только сейчас.

Мередит кивнула, прекрасно его понимая. Душа у него изранена. А ее признание в любви – все равно что джин, политый на открытую рану. Но он вернулся, чтобы принять новую дозу жгучего лекарства – независимо от того, как сильна боль внутри. Потому что он самый храбрый на земле человек.

И он принадлежит ей. Наконец-то!

Ее сердце переполняла радость.

Деррил, все еще валявшийся на полу, застонал.

– Проваливай! – прорычал Рис. – И чтобы я тебя больше не видел, если не хочешь целую вечность бродить привидением в развалинах.

Все еще не отдышавшись, Деррил пополз к лестнице и очень медленно спустился вниз. Глухой стук предполагал, что последние несколько ступенек он преодолеть не сумел.

Мередит и Рис остались одни. Наконец-то!

Он повернулся к ней и заявил:

– Я люблю тебя. И я должен сказать это прежде всего. Потому что это самое важное. Да, я люблю тебя.

О, милый, дорогой! Он произносил эти слова… словно обвинительный приговор.

– Я счастлива это слышать, Рис.

Он облегченно вздохнул и подошел к ней поближе. Оглядывая мансарду, спросил:

– Ты развешивала занавески?

Она кивнула и положила ножницы на подоконник.

– Это тот тюль, что ты купил в Бате.

– Красиво.

Он остановился у окна за ее спиной. И обозрел вид. И он был сейчас так близко…

Дыхание Мерри участилось, а сердце забилось быстрее. Она уже дрожала от предвкушения.

– Думаю, это идеальное место для туалетного столика. Маленький стульчик, зеркало… – Рис очертил рукой в воздухе как бы квадрат. О, как она хотела, чтобы эти руки легли на ее плечи. – Твой серебряный набор со щеткой очень подойдет сюда, – продолжал он.

– Да. Если рядом положить твой бритвенный прибор.

Он потянулся к ней.

– О, Мерри…

Наконец он обнял ее! Именно здесь – как она и хотела.

Он наклонил голову, и щетина на его щеке царапнула ее висок. Какое-то время они стояли не двигаясь. Просто дыша в унисон. Потому что все было ясно без слов. Облегчение, радость, ощущение правильности происходящего – вот что они испытывали.

Она прижалась лбом к его груди и прошептала:

– Я знала, что ты вернешься. Просто знала.

Он обнял ее за талию и чуть отстранил, чтобы лучше видеть лицо.

– Мерри, но мне казалось, что ты не веришь в судьбу.

– Да, не верю. Зато верю в тебя.

– Вот и хорошо. – Он долго собирался с силами, прежде чем продолжить: – Потому что… будь проклята судьба! Бог и дьявол и все их приспешники могут собраться здесь и потащить меня на суд, но я буду бороться с каждым и до конца, чтобы остаться с тобой. Не потому, что это моя судьба или наказание. И не потому, что у меня нет другого выхода. Просто я люблю тебя, вот и все. А если ты откажешься выйти за меня, то я все равно останусь здесь. Буду каждую ночь приходить в гостиницу, заказывать ужин и пинту эля – только ради того, чтобы смотреть на тебя и быть рядом. Я… – Он откинул волосы с ее лица. – Мерри, я люблю тебя.

– О, Рис… я… так долго любила тебя…

Он провел ладонью по ее щеке.

– Мерри, но я не слышал твоего ответа.

– Напомни вопрос.

– Ты выйдешь за меня?

Она притворилась, будто обдумывает предложение. Наконец кивнула:

– Да, Рис.

Они улыбнулись друг другу. После всех споров и ссор все оказалось очень просто. Потому что было правильно.

Он вдруг обнял ее за талию, а потом подбросил в воздух – как пушинку. Поймав, прижал к груди, глядя на нее снизу вверх. А она радовалась его широкой улыбке.

А потом их ждало несказанное удовольствие, потому что она медленно-медленно наклонила голову, после чего их губы встретились.

О, как она любила его! Но их любовь никогда не будет нежной и бережной. Оба были высечены из гранита, выломанного на пустоши, и их любовь навсегда останется упрямой, свирепой и даже болезненной – в тех случаях, когда они вдруг поссорятся. Но одновременно она будет надежной и верной. На все времена.

Наконец Рис поставил Мерри на ноги и прижался лбом к ее лбу.

– Я поблагодарил тебя за то, что ты меня спасла?

Она молча покачала головой.

– Мерри, я буду благодарить тебя каждый день, пока живу. Увы, я сломленный человек, не стану лгать. Возможно, мне понадобится время на исцеление. И переломы не всегда будут срастаться правильно. Но я благодарен тебе. Благодарен за твою любовь и веру в меня. Больше я никогда тебя не покину.

Она обняла его и прижала к себе.

– Даже если попробуешь – не отпущу.

Сладостные обещания… которые не всегда сбываются.

Он покинул ее на следующее же утро, в воскресенье, и Мередит с радостью его отпустила, потому что речь шла о безотлагательном деле.

Рис поскакал в Лидфорд и вскоре вернулся вместе со священником, ибо было решено, что свадьба состоится именно в это воскресенье.

В крошечной деревенской церкви много лет не служили вечерню, но сегодняшний вечер стал исключением. Церковь была уставлена свечами, и янтарно-красные витражи переливались в теплом сиянии. Чтение оглашения было завершено свадебной церемонией в присутствии всех жителей деревни.

Жених был в безупречном фраке с белоснежной сорочкой и галстуком, невеста носила вуаль из купленного в Бате тюля.

Беллами и Кора были свидетелями. Джордж Лейн едва не лопался от гордости.

И все, кто соглашался с Корой, объявили сцену донельзя романтичной.

А потом в таверне был устроен праздник с танцами и ужином. Мередит, окруженная пьяневшими на глазах гостями, обняла мужа, когда они танцевали некое подобие вальса.

– Леди Эшуорт, – торжественно объявил он, – сегодня вы выглядите необычайно прелестной. Боже, как хорошо называть тебя леди Эшуорт!!!

– О, как приятно это слышать! – улыбнулась Мередит, ждавшая этих слов много лет. Наконец-то сбылось, наконец-то она его жена.

– Милая, когда мы сможем сбежать? Я хочу увести тебя домой.

Эти слова вызвали у нее приятный озноб. Правда, коттедж еще мало напоминал дом. Ни мебели, ни хозяйственной утвари. Даже занавески не все повешены. Но днем она позаботилась о главном – о матрасе, одеялах, нескольких бутылках вина и огромной горе торфа для камина. А этой ночью им вряд ли понадобится что-то еще.

– Скоро, – кивнула она. – Но сначала я хотела поговорить о гостинице.

Рис сдержал раздражение и улыбнулся:

– О гостинице? А что с ней?

– Я потолковала с Гидеоном, пока тебя не было.

– Вот как? – Его улыбка померкла.

– Теперь он хочет начать честную жизнь, – продолжала Мерри. – Хочет обзавестись семьей. Жениться на Коре.

– Я так и понял.

Мередит взглянула в сторону стойки, где молодая пара обслуживала жаждущих.

– Они такие милые…

– Да, полагаю, что так. – Рис пожал плечами, словно желая сказать, что его, большого и сильного мужчину, подобные пустяки не интересуют.

Мередит улыбнулась. Она хорошо все понимала, но ни за что не заставила бы его сказать правду.

– Поверь мне на слово, Рис. Они любят друг друга и наверняка поженятся к Рождеству. Гидеон собирается очистить твой подвал, продать товар и заплатить задаток за «Трех гончих». – Заметив, как муж поморщился, Мерри заговорила быстрее. – Они с Корой будут управлять гостиницей, сначала – под моим надзором. Мы будем платить им долями гостиницы, пока они не получат все. Пожалуйста, скажи, что согласен.

– Я согласен на все, что ты пожелаешь, но… Ты действительно собираешься отдать гостиницу?

– Нет, конечно. Но намерена продать ее с выгодой. – Улыбаясь, она провела пальцем по его нижней губе. – И для деревни это всего лучше.